ии.
«Боже мой! — думал Эдельштейн. — Час назад я был бедным, но счастливым человеком. Теперь у меня есть три желания и враг».
Выслушав, Серси раздраженно фыркнул. Но все же распорядился доставить омеловых веток — чем черт не шутит.
Проку от них было не больше, чем от разрывных снарядов и арбалетных стрел. Разве что они придали изувеченной комнате слегка праздничный вид.
И тогда придется стоять, обтекая брошенным в тебя эктоплазменным тухлым яйцом, и космически смеяться будут уже над тобой — громогласно, гомерически хохотать над твоей пафосностью, над самонадеянностью, над тем, как дерзко ты взялся разгадать неразгадываемое.