Оглавление

1. Арканум
2. Предисловие
3. Пролог
4. Глава I
   1. Великий и ужасный
5. Глава II
   1. Роковой союз
6. Глава III
   1. Законы общества
7. Альва
8. Визави I
9. Глава IV
   1. Шепот глубин
10. Визави II
11. Глава V
    1. Наследственное проклятие
12. Визави III
13. Глава VI
    1. Посланец культа
14. Ангре Альва
15. Селеван
    1. Город тихих вод
16. Глава VII
    1. У стен есть глаза и уши
17. Глава VIII
    1. Конец сна
18. Глава IX
    1. Дивный град
19. Визави IV
20. Глава X
    1. Императорская кровь
21. Глава XI
    1. Неутолимая жажда мести
22. Глава XII
    1. Удачное стечение обстоятельств
23. Глава XIII
    1. Затуманенный рассудок
24. Глава XIV
    1. Не герои, но люди
25. Глава XV
    1. Кровавые узы
26. Глава XVI
    1. Проклятая династия
27. Глава XVII
    1. Глава XVIII
28. Глава XIX
    1. Старые знакомые
29. Глава XX
    1. Превозмогая
30. Глава XXI
    1. Зимняя пора
31. Глава XXΙI
    1. Безлунное царство
32. Глава XXIII
    1. Глас Мора
33. Эпилог
34. Терминологический словарь

Предисловие

Начало этой книге положила идея, от которой взошел первый побег, олицетворяющий собой пошаговое продумывание мира Альзамеры, его истории и развития. Когда-то вселенная «Арканума» был лишь необъятной фантазией, наконец ставшей воплощенной лишь отчасти.

Эта история, совмещающая в себе приключение и мистику, и суровый взгляд на реальность сказочной планеты, планируется продолжиться в еще двух томах.

Для лучшего понимания контекста в конце книги приведен перечень терминов, встречающихся на протяжении произведения.

Пролог

Империя Аэтернум славилась не только живописными пейзажами, но и нескончаемым потоком творчества жителей своих провинций: Суппириса, Окамириониса и Данмериса. Художники веками искали вдохновения у живительной силы островного заката, насыщающего небо цветами страстной любви, а скульпторы вдыхали в черствый мрамор свою душу, наделяя произведения искренними переживаниями. Поэты же были способны заглянуть в людские сердца и заставляли их биться так быстро, как при первом поцелуе.

Щебечущие небеса, золотистые леса, благоухающие сады девственной природы — все было неразрывно связано с душами людей. Аэтернумцы возводили храмы в честь благосклонного Света, пронизывающего все живое на планете.

Как бы не были прекрасны будни островной империи, всегда будет существовать нечто, противостоящее целительной силе жизни. Лик врага совершенно не важен, значение имеет лишь цель, с которой он приходит в мир, наделяя его ужасами и страданьями.

Шли эры, пролетали года, но тьма издревле заставляла героев вставать плечом к плечу. В пятой эре на Альзамере, прекрасной и таинственной планете, жителями которой были и Аэтернумцы, началась одна из самых жестоких войн. Не Империя была зачинщиком, но они смело ринулись на выручку своим заморским соседям — Лунарцам.

Жители Лунервейна погрязли в противостоянии с Сиельдирами, а мораль и ценности размылись водами времени. Эльфийская раса была повержена, а родина их — Элестия — подверглась уничтожению. Борьба за свободу лунарцев отразилась гибелью целой расы, остатки которой были вынуждены скрываться впотьмах многие десятилетия. Дни те далеко позади, но каждый ветеран чтит свой вклад и вклад воющих народов-победителей.

Со временем все события прошлого перерастали в легенды, оставляя истину где-то позади, но легендам свойственно оживать, стоит только довериться их чарующим тайнам…

Глава I

Великий и ужасный

«То истинно, что менее явственно».

В тесной харчевне стоял головокружительный травяной запах. За забитыми столиками дружно распивали вина жители окраины, и только возбужденный историк размахивал руками, пытаясь доказать своим собеседникам, как он сам и утверждал, неоспоримую истину.

— По завещанию одного из Таррийских военачальников, под конец первой эры снизошло на территорию империи нашей ужасное событие, когда легендарный Кураяма предал наш народ. Удивительно, что о тех не очень далеких временах сохранилось настолько мало подробной информации, которую мы вынуждены собирать по крупицам из сохранившихся текстов. Многие предполагают, что отсутствие большого пласта информации связанно с несколькими моментами в истории. Первый датируется сотым годом, как раз во времена, когда всплеск темной энергии поглотил всю страну, задев, возможно, некоторую часть нашей планеты. Другим моментом считается случай, что произошел в девяностые годы третьей эры. Распространение эпидемии по всей Аэтернумской Империи. Во время этих периодов погибло много писцов, и потеряно много рукописей, — Рассказывал блуждающий Историк.

— Кураяма? Меня в детстве цербером пугали, но даже тогда я в подобную чепуху не верил. — рассмеялся селянин, вытирая рукавом разлитую по столу рецину.

Его заразительный смех подхватили всей таверной.

— Да, Кураяма! Это все очевидные научные данные, а не сказки! Какое неуважение к истории родного государства! — историк сморщил лоб и поправил съехавшие на нос очки.

— Ты не историк, а сказочник! Тьма — удел порождений ада. Задача человека — сдерживать ее проявления. — ответил очередной завсегдатай и вдохнул запах паслена, что витал по помещению.

Историк не выдержал и встрепенулся, ударив кулаком по столу:

— Что за нелепые утверждения! Я столько лет изучаю эту сферу, и какие-то невежи швыряют меня лицом в грязь! Я этого не потерплю!

После своих громких и уверенных слов он встал и гордо выскочил прочь из заведения, а за его спиной поднялся невыносимый хохот, скорее гиен, чел людей.

У барной стойки сидело трое слегка полноватых мужчин, горюющих кто о чем. К ним подошла хозяйка таверны, длинноволосая девушка зрелого возраста в весьма откровенном платье:

— Ну что, еще по одной, любезные?

— Наливай, чего уж сдерживаться. — пробормотал один, остальные податливо согласились.

— А вообще, может он и прав? Не можем же мы утверждать неизвестное нам. — спросила девушка.

— Всем в империи с детства жрецы объясняли, что о подобном и думать нельзя, так ведь, Капулус? — ответил мужчина в голубой рубахе.

— Да, Бракл. С ранних лет семья отправила меня на обучение в Эйдемский храм. На десять лет! Я повидал множество людей: плохих и хороших. Так вот, ни один из них не мог сравниться и с самым безобидным аквиром. Какой смысл жрецам нас обманывать? Они слуги Света. — глотнув очередную порцию вина задумчиво произнес Капулус.

В этот момент дверь в таверну со скрипом отворилась, и внутрь вошел мужчина с разбитой губой.

Капулус, сдерживая отрыжку, повернулся к нему:

— Вот это тебя подрали! Ты гляди, драку где-то затеял!

— Надеюсь, все обошлось? — любезно уточнил Бракл.

Незнакомец ничего не ответил, подошел к стойке и плюхнулся на стул, посмотрел на хозяйку и жестом руки подозвал ее к себе.

— Принесешь мне водички? — сухо произнес незнакомец.

Девушка, не сдерживая смеха поинтересовалась:

— Любишь покрепче?

Незнакомец прикрыл ладонью рот и фальшиво кашлянул:

— Мне не до спиртного, есть дела поважнее. С одним из них ты бы мне очень помогла, кирия. — незнакомец протянул руку девушке. — Меня зовут Авитус.

— Я Ния. А ты родом с Данмериона, верно? — Ния нежно улыбнулась, прикусив нижнюю губу.

— Так и есть, Ния. — сказал Авитус, протянув руку к своему стакану, засучив рукава. — Так ты поможешь?

— И что же человеку с такого прекрасного острова нужно от обычной селянки с Патрониса?

— Я ищу человека по имени Фендельс Гендольсон, мой источник сообщает, что он прибывал в этом городе около месяца тому назад. — Авитус протянул помятый листок с наброском лица человека.

— Слушай, Данмерионец, а я его помню, он тут был. Его обслуживал мой заместитель, он с ним и беседовал на какие-то популистские темы. — прошептала Ния, закручивая локон волос на палец.

— Где твой заместитель сейчас? — тон данмерионца сделался необычайно серьезным, заставив Нию чувствовать себя как на допросе.

— Экия сегодня приболел и остался дома, живет он слева по улице, почти у самой реки. Двухэтажный белый дом с поросшей плющом стеной, ты его не пропустишь.

— Ты мне очень помогла, кирия. — Авитус бросил стакан, не сделав и глотка, и сорвался со стула.

— Неужели? Видимо ты получил все, за чем пришел. — Ния состроила обидчивую гримасу.

Авитус почувствовал негодование в воздухе, это оказался очень резкий и колющий запах, который так сильно выделялся среди остальных.

— Для своей же безопасности лучше забудь наш диалог. — Загадочно поинтересовался Авитус, возможно, даже слегка угрожающе.

— Я… Конечно. — растерялась девушка.

Авитус хитро улыбнулся и спешно выбежал из таверны, хлопнув дверью.

Глава II

Роковой союз

«Парень из Патрониса указал мне на то, что Фендельс Гендольсон собирался отбыть на родину, обратно в Лунервейн, на остров Волчьей Паствы. Я не знаю точно, где он проживает, но смогу выяснить это на месте. Спустя два дня я отправился из города, чтобы исследовать окрестности. При моем первом посещении Окамириона я нашел в одной пещеру таинственную книгу на неизвестном языке. На этот раз лишь осмотрю округу для составления общей картины. В итоге, за последнее время я побывал на острове целых три раза. Слишком много чести для столь темного места. Но я должен узнать все ответы, нельзя просто закрыть глаза, еще чуть-чуть и это сожрет меня изнутри. Сейчас я нахожусь к западу от Патрониса, разбил лагерь в здешних лесах. Надеюсь, что мои поиски вскоре дадут ответы, а не еще больше вопросов.

Второй день месяца танца света. Авитус Кассарий».

Всю ночь Авитус вслушивался в треск веток и наблюдал как загорались поздние звезды. Дожидаясь скорого восхода он поглядывал на восток, затем приподнялся и бросил горстку земли в костер.

Очухался слабый ветерок, на деревьях зашелестела листва. Месяц танца света был последним перед наступлением первых холодов, поэтому погода начинала хмуриться время от времени. В Аэтернуме всего два месяца могут считаться действительно морозными, так как рядом протекает теплое течение. Здешние земли, в основном, поросли широколиственными деревьями, но ближе к востоку чаще встречались и хвойные представители, такие как подокарп, ель или криптомерия. На протяжении всей территории многие широколиственные деревья имели переливной бронзовый и золотистый окрас листьев. Такие необычные для всего остального мира кроны погружали путешественников и даже коренных островитян в сказку, увлекая чарующим каскадом цветов. Свою живописную сень деревья носили до наступления заморозков, тогда и укутывали очерствевшую почву своим драгоценным пологом.

Авитусу послышалось щебетание птиц, неспокойное и угнетающее. Возможно, на этом острове все оставляло у него такое ощущение.

Поразмыслив еще немного, Авитус продолжил собираться в путь. По прошествии некоторого времени он обратил внимание на странный запах, что доносил ветер. Он имел таинственную магическую природу, но в то же время успокаивал, напоминая о чем-то приятном и теплом. Авитус не был чуток к обыкновенной магии первостихий, но этот аромат имел более явную природу.

— Кто здесь? — Авитус ощутил чье-то присутствие, что устрашило его, ведь запах был явно не человеческий.

В кустах раздался треск веток, а потом последовала тишина.

— Мои чувства меня не обманывают. — он повернулся к зарослям, из которых издавался шум.

Немного потянув время, из листвы, наконец, выступил силуэт лисы.

— Ты же не обычный зверь. Кто же тогда?

Лиса сверкнула своими глазами, будто чистыми изумрудами, выставила свой пышный рыжий хвост и приподняла переднюю лапку.

Авитус подступил поближе и склонился на расстоянии вытянутой руки от нее.

— Кицунэ. — сказал Авитус с интонацией излишне самоуверенного профессора.

Лисица повертела хвостом и игриво глянула прямо на Авитуса. Путник почувствовал легкое головокружение и слабость в ногах, чуть было не потерял равновесие.

В его голове раздался тонкий женский голос с очень выразительным и складным тоном:

«Пронзительно точное определение, данмерионец, это похвально. Значит, ликантропия? Занятно».

Авитус поймал баланс в своем теле и уже крепко держался на земле. Он испуганно уставился на лисицу, стараясь подобрать подходящие слова.

— Какого черта ты делаешь? — Авитус немного поразмыслил, и уголки его рта приподнялись. — Поразительно.

«Прошу меня простить, если доставила дискомфорт. Я давно брожу по Окамириону и вероятно позабыла о приличиях». — Вновь прозвучал голос в голове.

— Кицунэ умеют превращаться в любых существ. Почему ты бродишь по лисам, как животное? — удивился Авитус.

Кицунэ опустила голову и поджала ушки.

Авитус ощутил исходящий от нее страх, но решил не обмолвливаться об этом. Он и сам был в смятении, не каждый день можно было встретить подобных существ со столь редким талантом.

— Простите, мне стоит начать общаться с вами в живую, если так можно выразиться. — произнесла лисица.

Авитус задумался и ненадолго поник в собственных мыслях. Он осмотрел кицунэ и довольно ухмыльнулся.

— Какой поразительный дар. — восхитился Аэтернумец. — Это просто… замечательно. Очень кстати.

— Ваша воля меня завораживает, если позволите. Я чувствую как вы жаждете взять меня с собой! Не волнуйтесь, со мной вы будите в безопасности! Мы отправимся в удивительное приключение! — радовалась кицунэ, замахав хвостом.

— Может, ты и будешь полезна в моих странствиях, я знаю, что кицунэ мудры, уж точно мудрее каждого из людей. Твои знания… — Авитус хотел употребить слово «ресурс», но вовремя спохватился. — Ты будешь ценным союзником. — Заинтересовался Авитус. — Мое имя…

— Ты Авитус Кассарий! — перебила лисица.

— Перестань! — очерствел данмерионец.

— Конечно, где же мои манеры, простите. Столько лет прошло с моего последнего контакта, я уже и забыла, как вести диалог, прошу простить мне мою растерянность. Меня назвали Лиссандрой. Я Лисс.

— В таком случае можно и на «ты» … — Недоговорив до конца, Авитус задумался о том, что лисица способна проникать в его сознание в любой момент. От этого чувства незащищенности по его телу пробежали мурашки. Он прокручивал в голове эту мысль и с каждым разом его все сильнее поглощали сомнения.

Лиссандра отвернула морду в сторону, выразив смущение:

— Кажется, нам надо идти, солнце уже всходит.

Авитус колебался. Он понимал ценность такого спутника и не мог отказаться от столь нечастого шанса заручиться поддержкой подобного создания. Аэтернумец решил рискнуть.

Столь резкая мысль принять попутчика на миг показалась ему не свойственной самому себя, но эту паранойю данмерионец развивать не стал. До этого он странствовал по островам совсем один, пора бы привыкать к компании.

Авитус продолжил собирать вещи и по завершении обернулся к своей новой спутнице и чуть не свалился от удивления.

Вместо рыженькой лисицы перед ним уже стояла прекрасная розовощекая девушка с длинными завитыми волосами, горящими бойким пламенем, всепоглощающим пожаром. Ее насыщенные изумрудные глаза сверкнули и заискрились, а голубое небо с зеркальной чистотой отражалось в них, как в водной глади. Внешность девушки воплотилась в романтичном образе, нарочито приторно вдохновленном воплощением самой Карии (богиня любви и красоты).

— Мы вроде собирались идти. — озорничала Лиссандра. — Или тебе привычнее путешествовать в компании хвостатых?

Авитус одумался и удивился услышанному:

— Очень впечатляет. — заметил он.

— Да, мне есть, чем гордиться. — продолжала шутливо отвечать Лиссандра.

— Учтиво, но нам действительно пора идти, я как раз закончил.

Солнце уже сполна накрыло землю теплыми нежно-розовыми лучами. Ветер утих, а небо освободилось от облаков.

Лиссандра и Авитус шли вдоль густого леса, по узкой вытоптанной дорожке, покрывающуюся осенним листопадом.

Добираться им предстояло на другой конец острова, это могло занять около двое суток. Окамирион не был особо крупным островом, особенно в сравнении с Данмерионом или Суппиритумом. Провинция Окамирионис вообще вбирала в себя наиболее мелкие из основных островов: Окамирион, Осама, Хеико и Тарро.

Авитус шел, погрузившись в свои мысли, Лиссандра чувствовала всю тяжесть дум, что исходила от него, она тихо подкралась сбоку и торжественно крикнула:

— О чем-то плохом задумался?

Авитус вздрогнул, вернувшись обратно из глубин своего сознания. Он сердито глянул на Лиссандру:

— К чему такая напористость?

— Ты сказал, что мы поплывем аж в Лунервейн! Это ведь далеко за морем, поэтому мне показалось, что лучше нужно провести время с пользой. — улыбнулась Кицунэ.

Авитус почесал затылок и, недолго поразмыслив, добавил:

— Хорошо. Обо мне ты, наверное, знаешь уже достаточно, тогда расскажи что-нибудь о себе.

Лиссандра, казалось, слегка удивилась такой заинтересованности:

— Тебя правда это интересует? Да-да, конечно, это же не секрет. — Она поправила волосы и полюбовалась солнцем, прижмурившись. Светило почти заняло свою зениту.

— На самом деле, я мало помню о временах, когда была еще ребенком, но пара моментов плотно засели в голове. Мой отец приказал мне бежать из нашего поселения у подножия горы Ветров, кажется, дело было в аспидах, что гневались из-за нового поселения людей неподалеку. Огромные пустоголовые змеи набросились и на нас. Я даже не знаю, выжил ли кто… Я поплыла по течению меж островов, уснула, а воспряла уже на Окамирионе.

Нападение аспидов? Мне казалось, что их много сотен лет назад согнали высоко в горы, подумал Авитус.

— А второе воспоминание?

— Оно более раннее. Я помню свое обучение у старосты. Каждый кицунэ обязан учиться простейшим магическим понятиям. Староста научил меня лишь заглядывать в душу людскую и материализовывать некоторые предметы, а перевоплощаться я научилась уже тут, но не очень хорошо, у сородичей получалось в разы лучше, да и делать часто я этого не в силах. — Продолжила Лиссандра.

Хотелось бы глянуть на способности ее сородичей, удивился Авитус.

Внезапно, вечно щебетавшие птицы резко притихли, природа острова погрузилась в могильную тишину. Авитус махнул рукой, чтобы Лиссандра приостановилась.

— Тихо. Слишком тихо. — прошептал он. — Мы не одни. — Авитус принюхался и присмотрелся к свежим следам. — «Он» рядом.

— Кто? — замешкалась Лиссандра.

— Вервольф. — Тон путника стал еще тише, Лиссандре еле удавалось уловить слова. — Оборотень. — ощерился Авитус.

— Я тоже оборотень… — Лиссандра ахнула, обхватив Авитус за плечи со спины.

— Молчи. — обозлился Авитус.

— В последнее время здесь много этих тварей… Я видела людей… скорбящих. И мертвых.

— Знаю. — Авитус вспомнил свое первое путешествие на Окамирион и кожа его покрылась мурашками.

— Я пыталась помочь некоторым, но меня отгоняли и… Они были так напуганы.

Запах гнили, мочи и собачей шерсти усилился.

— Кицунэ, назад! — приказал Авитус.

— Ты явно обезумел! Брось эту идею, тебе не одолеть «его»! — крикнула Лиссандра.

Авитус ощутил головокружение, но на этот раз равновесия не потерял. Он обернулся на Кицунэ, дав ей понять свое недовольство. В этот момент, когда он отвлекся, из густой листвы выскочил вервольф. Измазанное в грязи и крови существо устремилось к Авитусу. Монстр повалил его и вцепился когтями, данмерионец сдержал крик, но сопротивляться не мог.

Лиссандра постаралась проникнуть в голову монстра, но его сознание подчинялось лишь неутолимой жажде. Из-за неудачной попытки Лиссандра ослабла.

Авитус вцепился в огромную лапу оборотня, что вонзилась в его плечо, и сжал изо всех сил. Вервольф почувствовал, что жертва пытается оказывать сопротивление, и направил весь свой гнев в мышцы. Хрупкая человеческая кровь хрустнула, Авитус был уже не в силах сдерживаться и залился безумным криком.

Кицунэ додумалась подавить боль Авитуса, чтоб он мог хоть как-то собраться. Тогда данмерионец ощутил неожиданную легкость и прилив сил, он сжал когтистую лапу хищника и выдернул ее из своего тела.

Вервольф озлобился, зарычал, так, что последние листья с деревьев попадали, и ударил свой Обед головой о землю.

***

Авитус вскочил, подавившись воздухом. Он истерично пробежал глазами, убедившись, что находится в безопасности. Лиссандра сидела рядом, греясь у костра. Она встревоженно посмотрела на спутника, стараясь успокоить его:

— Тише, мы далеко ушли, я разбила лагерь, чтобы ты был в тепле.

Авитус привстал с покрывала, на котором лежал и удрученно уставился на пламя. Он ощупал место раны: живот был перебинтован.

Лиссандра заметила, что его не сильно интересовало произошедшее. Девушка смотрела ему в глаза, но не могла уловить мысли спутника. Он был подавлен, будто поражение в схватке со свирепым монстром не должно было случиться.

Наконец, после долгий раздумий, Данмерионец обратился к Лиссандре, причем весьма высокомерно:

— Ты попыталась манипулировать мной…

— Я ведь спасла тебя!

— Ты помешала.

— Твоя выходка могла стоить нам жизни! Как подобное вообще могло прийти в голову?

— Я знал, что делаю, ни к чему мне мешать. Мы бы все равно не смогли убежать от оборотня, так значит это хороший шанс изучить его. — перебил Авитус.

— Ты хоть сам себя слышишь? — Лиссандра похудела в лице. — Эти твари погубили стольких людей, а ты вот так…

— У меня был план. — ответил Авитус.

— Живот заживет быстро, у тебя сильный организм. — сменила тему кицунэ.

Вновь наступила злосчастная тишина. Лиссандра нахмурилась и постаралась усмирить враждебный настрой партнера:

— Предлагаю заключить договор, так мы сможем лучше доверять друг другу.

Авитус очевидно заинтересовался предложением и с любопытством взглянул на кицунэ.

— Я не буду вмешиваться ни в какое действо без твоей на то воли, а, дабы сохранять благоразумие, ты не станешь лезть на рожон. — заявила Лиссандра. — Чтобы дойти до цели мы должны быть на стороже.

Авитус наморщил лоб и состроил задумчивую гримасу:

— По рукам.

Лиссандра протянула руку данмерионцу и они скрепили свой союз.

***

По прошествии первого дня, компания остановилась на ночлег у отвесной скалы, поросшей терновников и можжевельником. У подножья, где путники разбили лагерь, цвели бегонии, красочные и пышные гортензии, но среди этого природного сада был самый редкий и необычайно волшебный цветок, что был увековечен на гербах Аэтернума. В народных песнях поется, что это первый дар Дочерью Света трем братьям-правителям — красный миддлемист.

Цветок был прекрасен как на запах, так и на вид: яркий, многослойный, благоухающий. С каждым годом найти его все труднее. В обилии миддлемист растет, разве что, в столичных садах провинции Суппирис. Там, в городе Эйдеме имеются даже пару белых цветков. Возможно, что миддлемисты не исчезли только из-за своего долголетия, а некоторые, судя по всему, цветут в течение четырех сотен лет, ничуть не истощая почву.

Авитус развел совсем крошечный костер на ночь, чтобы не привлекать зверей, и разложил лежак для своей спутницы, а Лиссандра отправилась в ближний лес собрать сухих веток для костра.

В еде кицунэ не нуждалась, поэтому Авитусу было не в тягость путешествовать с ней — не приходилось делить свои пищевые ресурсы. Лиссандра спокойно могла продержаться на горстке ягод, найденных в лесу, около недели, поэтому, собирая ветки, она попутно добывала пропитание. Для ее организма сойдут любые плоды, но больше всего она любила «лисий хвост», этот вид рос только в Аэтернуме, он представлял собой множество тонких вытянутых рыжих ягодок, плотно растущих вдоль побега. На вкус эти ягоды были сладковатыми, и от них постепенно, при пережевывании, начинало вязать во рту.

Лиссандра как раз приметила очередной куст себе на пробу, забыв про цель визита в лес, она истерично запихала себе в рот столько, сколько поместилось, и с умилением на лице вернулась к собиранию веток.

Авитус тем временем уже закончил обустройство ночлега и ждал, пока солнце зайдет. Тонкая рыжеватая линия вдоль горизонта постепенно затухала, мир оставался под присмотром пунктуальных звезд. Каждый день Авитус наблюдал одно и то же небо, но всегда находил в нем что-то новое, что завлекало все внимание до самого рассвета, когда нежные розовые мазки скрывали все секреты тихой ночи.

Лиссандра все еще не вернулась, и Авитус начал высматривать ее по сторонам. Аэтернумец знал, кицунэ не могла заблудиться, проведя всю жизнь в идиллии с природой.

Авитус немного поразмыслил насколько в действительности кицунэ схожи с обычными лисами. Имели ли они такой же чуткий нюх? Видели ли в темноте?

Вспомнив про Лиссандру, Авитус еще раз оглядел окрестности, затем, наконец, решился отправиться на поиски пропащей. Авитус отошел от лагеря, потушив огонь.

Данмерионец спустился к лесу и внимательно обвел его взглядом. Он стал всматриваться в надломанные ветви и на легкие, практически незримые, вдавления в почве. Лиссандра не носила обуви, из-за чево поступь ее была особенно легкой, но в темноте Аэтернумец видел четко, что было однозначно положительной стороной его недуга.

Пройдя дальше по последкам Лиссандры, Авитус набрел на полностью обглоданный куст «лисьего хвоста», а в четырех ярдах от него лежала спящая Лиссандра.

Глава III

Законы общества

«Кажется, что мне ко многому стоит привыкнуть, в моей жизни в один момент все столь сильно переменилось, я не узнаю этот мир, он стал чрезмерно сложным. Я даю этому слову крайне важное значение, ибо без отца мы с матерью смогли протолкнуться, подняться с низин. Но то, что происходит сейчас и рядом не стояло с моими былыми трудностями. Неужели теперь я один из этих тварей? Неважно, пока что у меня есть немного времени, а благодаря помощи этой кицунэ даже есть шанс на победу. Лиссандра очень необычная. Конечно же, ведь это не простая девушка. Знакомство с ней прошло так легко, не как с людьми, не знаю в том ли дело, что она в моей голове покопалась или в ее обаянии, но что-то в ней есть, даже учитывая ее несерьёзность и безалаберность. Нет, правда, кто вообще мог додуматься съесть весь куст ягод, что в большой концентрации могут вызвать паралич. Мы часто использовали эти плоды, как обезболивающее при операциях местного действия.

Третий день месяца танца света. Авитус Кассарий».

К вечеру второго дня путники прибыли в прибрежный город Патронис.

Авитус и Лиссандра шли вдоль широкой улицы, усеянной цветниками. По беседкам разрастались вьюны и гроздья винограда, а под сенью придорожных деревьев плясали гетеры.

Жемчужиной Патрониса была аллея Театра, где каждый вечер устраивали представления уличные артисты. Другой особенностью стали мраморные скульптуры, некоторые из которых изображали женщин с расписанными амфорами.

Патронис, как и все крупные города Аэтернума, делился на множество районов, каждый из которых развивался самостоятельно. По этой причине во всей империи не существовало такого понятия, как «центр города».

У каждого жилья имелся собственный садик или небольшие парковые зоны для отдыха. Дома не имели заборов, и явных границ между участками не было.

Жилые дома в большинстве возводились двухэтажными, а одной из основных деталей фасада были веранды. Часто над входными дверями имелся треугольной формы сандрик или лучковый фронтон. Особое значение имели крыши. Они были двускатные и остроконечные, крытые кровельной дранкой или бордовой плиткой. Конечно же, основным атрибутом были слегка вогнутые скаты крыш.

Архитектура Аэтернума не была особо изобретательна, но дух творчества в людях позволял превращать обычное строительство в написание живой картины. Со всей любовью архитекторы и скульпторы вершили искусство, наделяя каждую постройку частичкой своей души. Музей под открытым небом — прекрасное детище истинной любви.

Библиотеки, дома искусства и храмы с фасадной стороны обычно облицовывались колоннами. Так в Аэтернуме подчеркивали их значимость.

Самой значимой частью в каждом районе был непосредственно храм. За ним ухаживало с сотню человек: жрецы, прихожане, реставраторы и даже магистраты. На верхушках стен храмов строился антаблемент, украшенный узорами, а фасад здания завершал фронтон, на котором ставились различные акротерии. Почти все элементы делались из горных пород, таких как мрамор или глина. Храмы никогда не строились у моря, дабы избежать сильного обветривания.

Лиссандра дивилась каждому закоулочку, заглядывала в окна каждого дома. Она не отрывала глаз от красот города в течение всего пути через него. Авитус сильно вымотался за эти пару дней и искал первую попавшуюся гостиницу, где была бы приличная кровать для отдыха.

Путешественники вышли на центральную площадь, расположенную у самого побережья, где располагался дивной красоты фонтан. На нем безмятежно восседала статуя женщины в длинном плаще с магическим посохом в руках. Лиссандра подбежала к статуе и принялась внимательно ее рассматривать. Лиссандра металась из стороны в сторону, интересуясь каждой, даже самой непримечательной, колонной.

Вся площадь была уложена белоснежными каменными плитами, а вдоль домов мерцали высокие фонари, вокруг которых пышно возвышались кустарники с голубикой. Лиссандра живо обратила на это внимание, уже собираясь кинуться в их сторону, но Авитус нагло пригородил ей путь:

— Нам не стоит лишний раз отвлекаться.

Лиссандра выразила возмущение и надменно отвернулась от своего спутника:

— Да брось ты! Я осваиваюсь!

— У нас есть дела. — укорил Авитус.

— Те ягодки поют мне на ушко сладкие песни. — улыбнулась кицунэ.

— Я куплю тебе ягод, каких пожелаешь, не надо обкрадывать уличные сады. — ответил Авитус.

— Верно. — Лиссандра вновь обратилась лицом к собеседнику. — Но ничего не поделаешь.

Кицунэ хитро улыбнулась и отбежала от него в сторону кустов.

Авитус стоял с явным чувством недоумения. Он приосанился и двинулся в сторону таверны на левом краю площади. Лиссандра набрала ягод в мешочек и догнала своего спутника.

Они сняли двухкомнатный номер на чердаке, в одной из лучших гостиниц города. Лиссандра плюхнулась на роскошную кровать Авитуса и медленно поглаживала бархатное покрывало рукой, затем спокойным тоном задала вопрос:

— Я так поняла, что у вас имеются специальные волюты для траты на различные потребности, верно?

Авитус одобрительно кивнул:

— Тебе многому предстоит научиться.

Лиссандра протянула по лицу парадную улыбку.

— Я быстро учусь. Скоро стану умнее тебя. — ответила она.

— Тебе не успели ничего рассказать сородичи?

— По всей видимости.

— Пора спать. — сказал Авитус. — завтра утром сходим на рынок, чтобы купить провизию в дорогу. Путь нас ждет дальний, до нужного нам острова шесть дней плавания при попутном ветре.

— Хорошо, тогда пойду в свою комнату. До завтра, напарник! — Лиссандра слезла и с кровати и сверкнула белоснежной улыбкой.

— Давай. — отрезал Авитус.

Он решил посидеть у окна, поскольку сон вряд ли навестил бы его в эту ночь. Лунный диск нежно нашептывал колыбельные островным ветрам, а прохожие медленно прогуливались под кремовыми лучами. Имперцы редко оставляли города без присмотра, для них ночь была особым временем для мечтаний. Очень многие имперцы отдают себя архитектуре, искусству или садоводству. Все это было для них способом выразить свой внутренний мир.

Авитус наблюдал, как на площади сидела девушка в нежном шафрановом шелковом платье, ткани которого мерцали под чарующими бликами света, а на голове ее был сплетен венок из ландышей. Она артистично играла руками по многострунной арфе под руладу сверчков и уханье сов.

Авитус с горечью облокотился на перила и вслушался в расплывающийся мотив ночи.

***

Лиссандра робко разглядывала фрукты на прилавке, такого обильного разнообразия она в жизни не видела. Кицунэ схватила фрукт, напоминающий банан, но красноватого оттенка.

Продавец с подозрением следил за действиями девушки, не понимая причину столь сильного любопытства от обычных фруктов.

Кругом теснились люди, скупая весь свежий урожай с прилавков. Женщины аккуратно осматривали плоды, проверяя их качество, а мужчины бездумно набивали свои пакеты, спеша отнести все домой. С шеи каждого мужчины свисало множество ожерелий, каждое из которого присваивалось за определенные заслуги.

Авитус уже затерялся где-то в толпе, поэтому никто не мог укорить девушку в ненадлежащем поведении. Лиссандра, не зная законов и правил, могла натворить бед.

Продавец уже начал терять терпение от столь любопытного клиента:

— Ты либо покупай, кирия, либо прошу не отпугивать мне покупателей своим поведением, неужели вы фрукты впервые в жизни видите!

— Как вы можете быть таким жестоким? — среагировала Лиссандра чуть дрожащим голосом.

Торговец нелепо задергал руками, стараясь успокоить девушку:

— Ну что вы, уважаемая, я и не думал! Я не хотел ничего плохого сказать!

Лиссандра прикрыла рот ладонями и состроила огорченное выражение лица. Затем она показательно прикрыла лицо ладонями и сделала вид, что собралась уходить.

— Погоди, вот, можешь взять один бесплатно, это в качестве извинения! — торговец протянул ей злосчастный фрукт.

Лиссандра выхватила плод из рук продавца и засыпала перепугавшегося мужчину благодарностями. Она нежно хихикнула и подумала о том, чтобы отыскать Авитуса.

В двух ярдах от нее стоял ее напарник, облокотившийся на деревянную колонну.

— Что ты вытворяешь? — черство спросил Авитус.

— У меня же не было никакой вашей валюты! — оправдалась Лиссандра.

— Ты вынудила человека отдать тебе дракорию, но можно же было просто попросить. — отчитывал Авитус.

— Правда? Я об этом не подумала. — улыбнулась Лиссандра.

Авитус не выказывал своего удивления, но сильно обеспокоился происходящим.

— Я не сделала ничего критичного, я не собиралась ему вредить, просто добавила немого искусства и экспрессии, ведь все его будни были такими монотонными и скучными, а такого он вовек не забудет!

— Вряд ли ты думала о ком-то кроме себя в тот момент.

— Думаешь?

— Что-то подсказывает.

Лиссандра задумалась на мгновение, но потом смогла подобрать подходящие слова:

— Относись к этому проще.

Авитус понял, что продолжать беседу смысла нет, и повел Лиссандру за собой.

Кицунэ шла рядом смирно, но ее взгляд все манили рыночные краски, запахи и музыка. Особое внимание привлекла палатка «Пречудесных зелий». Мужчина, торговавший в ней, уловил взгляд Лиссандры и, не мешкая принялся подталкивать ее на покупку:

— Столь прекрасная особа наверняка нуждается в каких-нибудь травах или веществах! Специально для тебя у меня завалялось зелье разума! Любой хотел бы преумножить свои, и так немалые, знания, но я готов отдать тебе за пол цены!

Лиссандра сначала удивилась существованию таких интересных химий, даже была уже готова согласится, но данмерионец схватил ее за руку и повел за собой, проталкиваясь сквозь толпу.

— Ой, а куда мы направляемся? — поинтересовалась Лиссандра.

— В скрипторий, мне нужны некоторые фолианты и свитки по лунарской речи. У меня есть неделя плавания, чтобы закрепить основные изречения их государства. Так же мне пригодится глоссарий.

— Мы плывем в Лунервейн, чтобы отыскать жилище ученого Как-его-там, верно? — спросила Лиссандра.

— Фендельс Гендольсон. — напомнил Авитус.

— Да, конечно, тяжело ориентироваться в таком количестве информации. Опытные кицунэ могли держать в голове жизни десяти человек без единого провала в памяти, а я даже свою толком вспомнить не могу. — расстроилась Лиссандра.

— Мы пришли.

Авитус приоткрыл дверь в скрипторий и пропустил Лиссандру. Та, растерявшись, забегала глазами, и робко запрыгнула внутрь.

Помещение было темным, а окна скрывались за плотными черными гардинами. На верхнем этаже хранилось огромное количество рукописных текстов и трактатов, а на нижнем рабочее место храмовника (он же был главным писцом и отвечал за продажу рукописей).

— Здравствуйте! — поздоровалась Лиссандра, эхо ее голоса разошлось по всему помещению.

Храмовник с осуждением глянул в ее сторону и не торопясь поднялся из-за стола.

— Прошу соблюдать тишину, это место любит спокойствие для сосредоточенности на делах. Я писец Хоруги из Окамирионского храма Света. Чем могу быть полезен вам в столь ранний час? — сдержанно изложил храмовник.

— Я… — запнулась Лиссандра. — Мы… — Она надышалась успокаивающим ладаном и безвозвратно забывалась в собственных мыслях.

— Нам нужны все работы о переводах с лунарского. — сообщил Авитус.

Храмовник одобрительно кивнул:

— У нас есть достаточно книг для этой сферы, но все это будет стоить изрядное количество керанов.

— Деньги не вопрос. — отреагировал Авитус.

— Тогда пройдемте. — храмовник указал на верхний этаж.

Авитус отправился за необходимым, а Лиссандра вновь от него отбилась. Она приглядела широкую арку в стене за столом храмовника. В виднеющемся оттуда помещении возвышалась стальная дверь с причудливыми узорчатыми рисунками.

Лиссандра без доли сомнений прошла через арку и подошла к двери. Она была заперта, под рукояткой виднелось замочная скважина для ключа. Лиссандра обернулась на рабочий стол, где как раз тот и лежал, слегка прикрытый рукописями. Кицунэ достала ключ и попыталась открыть дверь.

Послышался щелчок и дверь слегка приоткрылась. Лиссандра надавила на нее ладонью и полностью распахнула, приложив к этому немало усилий.

Повеяло духотой, и воздух казался очень тяжелым. Перед собой Лиссандра видела только каменную лестницу, ведущую вниз. Она шагнула на первую ступень, затем на вторую, остановившись на ней призадумалась. Ее голова наполнилась сомнениями и догадками, которые она тут же отбросила и незамедлительно спустилась вниз.

Перед Лиссандрой предстала небольшая комнатка, а в ее центре находился пьедестал. Кицунэ подошла к нему поближе и подметила лежащую на поверхности книгу с толстым черным переплетом. На лицевой стороне изображался выпуклый шарообразный предмет, напоминающий солнце или луну.

Лиссандра попыталась развернуть книгу, но она не поддавалась. Ее листы будто были смазаны неразрушимым материалом, который не рвался даже от самых настойчивых попыток.

Внезапно, книга начала издавать легкую вибрацию, а потом и подозрительное шипение (так обычно шипят кошки, облезлые и подранные). Лиссандра отступила от нее на ярд, не отводя глаз.

— Кто тебя впустил? — кто-то затаился в темном углу и сильно напугал Лиссандру. Сгорбившийся старик в черной рясе озлобленно взмахнул руками.

— Прошу меня простить, кажется, я не туда забрела. Не подскажите, случаем, что это за книга? — поинтересовалась Лиссандра, прижавшись к холодной стене.

— Она не для посторонних глаз, тебе следует уйти. — приказал старец.

Лиссандра старалась разглядеть лицо собеседника, но прикусила язык, вспомнив нечто важное.

Кицунэ задумала прочитать его мысли и уже не могла себя отговорить. Это не лучшая мысль, повторяла она, но внутренний голос был слишком тих.

Повисло молчание, и старик окончательно разозлился:

— Когда господин прибудет сюда, то тебе…

Горбатый старик резко замолк. Его руки и ноги онемели.

Лиссандра стояла, склонив голову. Она побледнела, будто увидела то, что ей бы очень хотелось забыть. Девушка сорвалась в сторону лестницы и в момент выбежала прочь.

***

Авитус собрал все нужные для путешествия рукописи и отправился обратно на нижний этаж в сопровождении храмовника. У письменного стола стояла Лиссандра, облокотившись на него руками.

— Ты стояла тут все это время? — поинтересовался Авитус.

Лиссандра кивнула.

— Это все вам обойдется в тысячу керанов. — сказал храмовник.

Авитус достал из своей сумки, перекинутой через плечо, мешок денег и выложил нужную сумму.

— Всего-то. — отмахнулся Авитус, уходя.

Данмерионец и кицунэ стояли у края улицы, рассматривая план покупок. Авитус зачеркнул последнюю строчку в списке.

— Солнце почти в зените, пора выдвигаться в сторону порта. — Сказал Авитус.

Лиссандра вновь лишь качнула головой.

Авитус удивился нахлынувшей на девушку молчаливости.

***

Лиссандра шла следом за Авитусом, опустив голову, и скрестив руки на животе.

Авитуса начинала настораживать затянувшаяся тишина, он уже успел свыкнуться с красноречивой пустомелей и ее непрерывными беседами.

Они шли вдоль длинной улицы, выходящей прямо к порту. Это была одна из наиболее редких узких улиц Патрониса, подобных которой можно было посчитать по пальцам.

Из закоулка раздался разъярённый мужской вопль. Лиссандра подняла взгляд. На небольшом крыльце мужчина что-то кричал женщине, плачущей перед ним на лестнице. Лиссандра заметила, как он крепко ухватился за ее плечи и тряс, пока та не покраснела.

Кицунэ изумилась такому поведению и бросилась на выручку. Она с легкостью проскользнула через женщину и оттолкнула незнакомца. Тот перевалился через перила и упал в грязь.

Лиссандра с отдышкой обернулась к спасенной, ожидая услышать слова благодарности, но вместо этого женщина испуганно ахнула:

— Что ты наделала! Это же мой муж! Кто ты вообще такая?!

Лиссандра недоумевала от услышанного. Да какой это муж, если он причиняет боль своей любимой!

Женщина спустилась к супругу, стараясь поднять его, а кицунэ, оцепенев, стояла на месте.

— Убирайся от нас! Тебя никто не просил вмешиваться, ты могла его убить! — Женщина увела своего суженного в дом, хлопнув дверью.

Лиссандра почувствовала, как ее схватили за руку. Это был Авитус, он потянул ее прочь от этого места.

Когда они отошли за угол, он спокойно сжал ее ладонь и тихо сказал:

— Не стоит лезть туда, где тебя не ждут, ты не знаешь, что произошло у этих людей, ты не можешь решать за них. Это их жизнь, и они могут сами справиться с ней.

Лиссандра едва сдерживала слезы, по ее телу пошла дрожь.

— Не все в этом мире подчиняется законам справедливости. Мы не всесильны и не всезнающи. Ты сама говорила, что не нужно поспешных решений. Поверь, лучше не брать на себя то, чего не понимаешь. Эти люди сделали свой выбор.

Лиссандра вырвалась из рук Авитуса и отошла на пару шагов. Она глубоко дышала, стараясь сдерживать фонтан эмоций, что так старался вырваться наружу.

Помолчав пару секунд, кицунэ набралась усилий для одной лишь фразы:

— Ты не просил меня о помощи, пока я сама не навязалась.

Лиссандра всхлипнула и протерла глаза руками.