Оглавление

Посвящение

Посвящается моей любимой бабушке Надежде, которая вместе со мной создавала Джейлона.

я всегда буду любить тебя.

Саундтрек

ADONXS «Kiss Kiss Goodbye»

Пролог

Холодно, темно и больно. Голова кружилась и пульсировала. Я едва разлепила ресницы, которые срослись в едином сгустке. Руки и ноги почти не отзывались. Шевельнув пальцами, я с облегчением поняла, что кости целы, хотя тело напоминало о каждом неудачном движении тупыми, но упорными вспышками судорог. Я осторожно поднялась на локтях. Куда бы ни смотрела, взгляд натыкался на тьму. Единственным ориентиром был запах — густой, зловонный, как в заброшенном подвале. Я зажмурилась, делая медленный вдох носом, чтобы удержать тошноту.

Чувства возвращались, и вместе с ними — боль. Во рту остался металлический привкус крови. На губе саднила рана, скулы ныли. Практически уверена, что на них красовались темно-лиловые синяки. Я коснулась запутанных волос, ощутив влажные пряди и царапины на голых ногах. На мне была грубая, колючая холщовая сорочка, которая лишь усиливала ощущение униженности и беспомощности. Я сжала обломанные ногти, чувствуя, как они впиваются в ладони.

Попыталась подняться на ноги, но, едва перенесла вес на правую ногу, вскрикнула от боли. Это заставило меня опуститься на колени и медленно отползти к стене. Я никак не могла вспомнить, как оказалась в этом странном месте. Помнила лишь своё имя. Все остальные воспоминания исчезли, словно их и не существовало.

Тишину нарушил резкий звук. От неожиданности я забилась в ближайший угол. На противоположной от меня стене отъезжала вверх огромная железная пластина, скрывающая под собой маленькое отверстие с решеткой. Окно. Внутри него промелькнул проблеск от факела. Там кто-то стоял.

— Кто здесь? — произнесла я осипшим голосом, который едва узнала. Хотелось прокашляться.

Ответа не последовало. Человек молчал, а во мне просыпалась тревога. Я сделала несколько ползков в сторону источника света.

— Пожалуйста, помогите мне.

Моя жалобная просьба прозвучала чересчур тихо, и я не была уверена, что гость расслышал ее.

Меня пробила дрожь: и от холода, и от страха. Человек сдвинул факел в сторону и наклонился к решётке, подбираясь ближе. В отблесках тусклого света я смогла разглядеть его лицо — коротко стриженные волосы, пронзительно маленькие глаза и маска из тёмной ткани, которая скрывала его черты, оставляя только этот настороженный, почти ледяной взгляд. Он молча смотрел на меня, будто размышлял, стою ли я вообще ответа.

— Прошу вас, скажите хотя бы, где я! — слова сорвались с моих губ, звуча едва ли увереннее, чем мольба. Мужчина огляделся, будто проверяя, нет ли рядом кого-то ещё, и ответил ровным, почти бесстрастным голосом:

— Ты находишься там, где и должна быть. От его холодного безразличия пробежали мурашки по коже, но я не могла остановиться.

— Я не понимаю… — выдавила я, ощущая нарастающую панику. — Что это за место? Как я здесь оказалась?

Вместо ответа мужчина раздражённо вздохнул, и его глаза сузились. Он опустился к узкому отверстию у самого пола и с громким стуком просунул туда жестяную тарелку. В ней лежала блеклая, вязкая каша, больше напоминающая не еду, а помои.

— Твой ужин.

До меня наконец начала доходить вся суть. Холодные, давящие стены, его равнодушие, скрежет металла и эта гнилая, едва съедобная масса…

— Я… в тюрьме? — с трудом выдавила я, не веря в реальность происходящего.

— Особого режима, — язвительно бросил мужчина, наслаждаясь моей беспомощностью.

Мои тревожные догадки подтвердились. В голове промелькнуло неясное воспоминание — приторно-сладкий вкус вишневого вина.

— Что я совершила?

Вопрос был адресован, скорее, самой себе. Тюремщик продолжил язвить:

— Вчера ты спала на мягких простынях, а сегодня ешь еду, которая во дворце пригодна лишь на корм свиньям. Жизнь так непредсказуема.

Я пыталась восстановить в памяти больше событий, но ничего не могла вспомнить. Судя по усмехающемуся тону мужчины, ему доставляло немалое удовольствие сообщать мне все эти известия. Возможно, его задача в этом и состояла.

— Наслаждайся приятным отдыхом.

Тюремщик резко захлопнул верхнее окошко с решеткой, погружая мою камеру обратно в абсолютную тьму. Пластина с неприятным лязгом поползла на место.

Тюрьмы на Свинцовых островах. Я читала о них. Камеры располагаются прямо в скалах — островках посреди сурового северного моря. Сбежать невозможно. Их приказал построить еще самый первый правитель Нэрии. Древние, как само королевство.

Наверное, меня должны судить. Но за что? Швырнув тарелку с мерзкой кашей, я обессилено опустилась на твердый и неровный пол. Голая земля.

Голова кружилась, и ожидаемый приступ рвоты не заставил себя ждать. Видимо, последний прием пищи случился давно, судя по скудной, излитой из меня жидкости.

Я свернулась калачиком и принялась молить о желанном небытии.

Глава 1

Год назад

королевство Нэрия, Западные земли, городок Дейр

Четыре дня подряд не стихал северный ветер. Он врывался в прибрежные дома, завывал в щелях и поднимал высокие волны, обрушившиеся на каменистый берег. Пляж исчезал в бурлящей морской пене, а чайки, то ли взбешенные стихией, то ли возбужденные ею, протяжно кричали над водой. Небо заволокли тяжелые, угрюмые тучи, предвещая грозу. В воздухе стоял терпкий солоноватый запах моря, которое вместе с небом слилось в единую мрачную пелену, без просвета даже на горизонте. Шторм здесь — редкое явление. В последний раз море так бушевало восемь лет назад. Тогда мне было десять, и я, вопреки запретам, сбегала к берегу, чтобы смотреть на выброшенных на сушу медуз. Я не боялась ни ревущих волн, ни черного неба, ни тревожного запаха шторма, которым сейчас дышала эта глухая бухта.

Сегодня буря сыграла мне на руку: на пляже не было ни души. Мои утренние забеги давно стали привычным началом каждого дня, и даже не по-летнему холодный ветер, пробирающийся сквозь одежду, был, скорее, приятен. Он освежал голову, развеивая лишние мысли, а мышцы, привыкшие к нагрузке, настойчиво требовали движения. Личный ритуал — возможность уйти в тишину и в ритм бега, пока городок ещё спит.

Погода разбушевалась не на шутку, несмотря на то, что Дейр располагался в защищённом от непогоды Зеленом заливе, названном так из-за водорослей, которые придавали воде изумрудный оттенок. Местность славилась своими плодородными землями. Именно здесь выращивались лучшие сорта винограда и производили самое сладкое вино. Рыбу, выловленную в здешних водах, поставляли к столу самого правителя. Мужчины всю жизнь отдавали морю: рыболовство было не простым ремеслом, а призванием. Каждое утро Рыбная площадь оживала женскими голосами, и ряды покрытых солью прилавков наполнялись свежим уловом, ещё хранящим запах волн. Женщины ловко разделывали рыбу, торопясь предложить её первым покупателям, а мужчины, разгорячённые ветром и морской работой, выходили в море вновь и вновь. В этом маленьком городке, кажется, каждый второй был занят промыслом, как будто сама природа решила, что рыба — наш единственный и неизменный ресурс. И выбора у нас, по правде говоря, не было.

Мой приют стоял на самой окраине Дейра. Я попала туда в пять лет — после того, как мои родители исчезли. В тот день меня нашли в слезах и одиночестве, посреди городской площади, и привели к настоятельнице. С тех пор я больше ничего не слышала о своей настоящей семье. Раньше всем своим существом не хотела верить, что они бросили меня, но с годами пришло другое понимание — дочь оказалась просто не нужна. Приют был женским, таким же, как десятки других по всему королевству. Нас обучали основам наук и хозяйству, готовя к будущей работе. Закон требовал, чтобы в восемнадцать мы покинули приют, но мало кому из сирот удавалось устроить себе достойную жизнь. Периодически к настоятельнице наведывались так называемые служители — они устраивали строгий осмотр, оценивая нас с головы до ног, как товар на рынке. Потом кого-то отбирали в служанки, няни, поварихи или помощницы в хозяйства зажиточных господ.

До моего восемнадцатого дня рождения оставалось совсем немного, и я знала, что не хочу участвовать в отборе. Мысли о побеге засели в голове давно, но пока чёткого плана не было — я решила, что буду действовать по обстоятельствам, как только представится шанс.

— Пошустрее, ребята! Рыба после такого шторма должна здорово клевать.

Рыболовы как всегда спешили к своим лодкам, не страшась промокнуть до нитки.

Ветер набирал обороты. Я натянула капюшон пониже и прибавила шагу. Скорее всего, в приюте уже хватились — воспитательницы не одобряли мои утренние забеги, хотя и не запрещали их. Может, понимали, что не все способны мириться с однообразием здешнего распорядка.

Я остановилась у большого валуна — всегда останавливалась здесь, чтобы перевести дыхание и отдышаться. К тому времени лодка рыбаков уже скрылась за серой пеленой дождя, который начинал частить, брызги кололи лицо. Под ногами раскинулись россыпи ракушек нежно-розового оттенка, с редкими зелёными прожилками слюды. Я любила собирать такие камешки и раковины. Из них выходили неплохие бусы и браслеты, а иногда украшала ими столешницы или мелкие рисунки. Вещи, которые хоть немного придавали яркости этому мрачному берегу. Что-то мягкое и тёплое коснулось моей руки. Я обернулась — возле меня стояла знакомая морда старого пса. Его добрые глаза смотрели внимательно, будто он тоже заметил, что шторм начался всерьёз.

— Привет, Джаред, — поприветствовала я своего давнего друга. Пёс дружелюбно завилял хвостом.

Наше знакомство состоялось ещё в моём детстве — Джаред обитал возле самой пристани, где я часто его подкармливала. Сегодня в кармане лежала для него небольшая вяленая рыбина, которую я с утра стащила у ворчливой торговки на рынке. Я потрепала пса за ухом и оставила, чтобы он спокойно позавтракал, а сама двинулась к приюту. В этот раз прогулка затянулась, и я понимала, что, пожалуй, пора возвращаться, прежде чем кто-то всерьёз захочет меня искать.

Вдали, там, где узкий мыс врезался в серое море, виднелся наш приют — старый, трёхэтажный деревянный дом с широкими зарешеченными окнами. Его стены давно потемнели от дождей и ветров, доски кое-где прогнулись от времени, особенно на задней стороне здания, где их заменили на другие, отличавшиеся по цвету, словно заплатки на старой одежде. Приют был обнесён невысоким частоколом, а во дворе громоздились старые лодки, прорванные сети и прочий рыбацкий хлам. Ветер хлестал по ставням, которые гулко били о стены, сливаясь в грозовую симфонию с шумом прибоя и завыванием бури. Флюгер на крыше крутился неистово, как будто и его затянула эта безумная пляска стихии. Возле двери на верёвках висело бельё, бесполезно развешанное для просушки — теперь оно насквозь промокло и колыхалось под порывами ветра, как пойманные в сети рыбины. Я решила обойти главный вход — сегодня не хотелось лишних нравоучений и недовольных взглядов. Проходя под окнами первого этажа, заметила, как в комнате настоятельницы дрогнули шторы. Меня заметили. Решила не тратить время на оправдания и уверенно направилась к задней двери. С крыши сорвались крупные капли и тяжело обрушились на меня, стекая по козырьку крыльца ледяными струями.

Я распахнула дверь, впуская в помещение завывающий ветер. Шагнула внутрь и оказалась в длинном коридоре, тускло освещенном парой дрожащих свечей. Полутьма обволакивала пространство, и я, стараясь не привлекать внимания, направилась в знакомое место, надеясь не встретить никого по пути. На первом этаже разместились вспомогательные помещения: купальня, кладовка и подсобки. Комнаты воспитанниц располагались на верхних этажах. Пройдя почти половину коридора, я свернула налево и оказалась в теплом уюте кухни. Огромный камин пылал, бросая в помещение тепло и мягкое мерцание света. Климат нашего города не требовал круглогодичного отопления, но в ненастную погоду очаг разжигали всегда. Из кухни доносился аппетитный аромат тушеных овощей. В глубине этой небольшой, но уютной комнаты колдовала приютская кухарка Тесса. Её фигура, похожая на раскачивающийся бочонок, торопливо двигалась по кухне. В углу стояла старая софа, к которой я направилась, предвкушая мгновение покоя. Тесса была настоящим сокровищем — добродушная толстушка с добрым сердцем, но уж слишком любила поворчать и поперемывать косточки местным торговкам. Все свежие новости Дейра приют узнавал именно от неё. Что важно — Тесса никогда не ругала меня за утренние вылазки и никогда не выдавала мои секреты настоятельнице. Толстушка была островком поддержки в этом непостоянном мире, где каждый день мог стать новым испытанием.

— Наконец-то ты пришла! — голос женщины прозвучал немного взволнованно. — Я уж подумала, что тебя волной унесло. В такую погоду и собака на улицу нос не высунет.

Я придвинулась ближе к огню, пальцами растрепав волосы, чтобы они поскорее высохли.

— Настоятельница искала тебя, — сообщила Тесса, размеренно помешивая овощи деревянной лопаткой.

— Зачем? Я могла и не спрашивать. У настоятельницы всегда находились для меня поручения. И отношения с ней были довольно напряжёнными. С самого моего появления в приюте.

— Ты бы пошла, приняла ванну, — хмуро взглянула на меня Тесса. — Она не похвалит тебя за такой внешний вид.

— Мне не нужна ее похвала.

— Илиана!

— Настоятельница никогда не бывает довольной в отношении меня.

Женщина громко и тяжко вздохнула, осуждающе покачав головой.

— Сегодня придут гости из города.

Я фыркнула. Если Тесса имеет в виду служителей, то мне все равно не имело смысла волноваться. Семнадцатилетние воспитанницы их не интересовали.

На кухню зашли младшие помощницы кухарки, и я поспешила ретироваться.

— Последую твоему совету, — подмигнула я толстушке.

— Как освободишься, забегай ко мне. Хочу, чтобы ты попробовала подливку для жареной рыбы.

Я улыбнулась доброте Тессы. Все знали, что кухарка, из всех воспитанниц приюта, больше всего любила меня.

Забежав по пути в комнату для сушки белья, я оставила там свою кофту и, потирая руки от холода, поплелась в купальню. До завтрака оставалось совсем немного времени, и мне пришлось поторапливаться.

Приют жил по строгому расписанию. Мы знали его наизусть, как мантру, которую повторяли каждый день. Сегодня наступил второй день недели, а это означало, что после обеда меня ожидали ненавистные уроки хороших манер и поведения с господами. Миссис Стоун, наша настоятельница, требовала должного поведения от всех своих подопечных без каких-либо пререканий. Я же, обладая свободолюбивым и непослушным характером, часто становилась объектом её неприязни. Каждый неодобрительный взгляд вызывал во мне неосознанное желание сопротивляться. Легко заметить, что её любимые ученицы, идеальные в глазах миссис Стоун, сильно отличались от меня. Часто ссоры возникали именно с ними.

Комната для купания представляла собой тусклое помещение без окон, где в ряд стояли потёртые ржавчиной ванны, напоминающие о былой славе. В углу находился большой резервуар для воды, подогреваемый очагом, из которого поднимался легкий пар. Скинув с себя испачканную одежду, я плюхнулась в теплую воду, наслаждаясь мгновением комфорта. Ветер продолжал свистеть, едва не выбивая стёкла. Мои волосы оказались спутанными от холодного ветра, поэтому пришлось вымыть и их тоже. Я быстро намылилась розовым мылом, которое оставляло на коже сладковатый аромат. От расслабляющего действия горячей воды меня клонило в сон, но я заставила себя подняться, ещё раз нырнула под воду, насухо вытерлась и накинула на себя одну из простых сорочек, лежавших в шкафу. На пути в комнату мне повезло не наткнуться на настоятельницу, что уже было удачей. Узкая винтовая лестница привела меня на третий этаж, где в самом конце, под крышей, располагалась спальня для четырех девушек. Она оказалась пустой, и, судя по всему, мои соседки уже убежали на завтрак.

Зарешеченное окно пропускало лишь полосы света, а скрипучие кровати с пружинистыми матрасами создавали атмосферу вечной тревоги. В платяном шкафу, предназначенном на всех, царил порядок, навязанный нашим распорядком. Моя кровать была застелена выцветшим синим покрывалом. Я принялась искать гребень для волос, понимая, что если их не расчесать, пока они еще мокрые, привести прическу в порядок потом будет крайне затруднительно. Над кроватью висело овальное зеркало, и я взглянула в него, ужаснувшись от вида темных кругов под глазами. Бессонные ночи, полные тревожных мыслей и мечтаний, не прошли даром. Тем не менее, на меня смотрело вполне себе привлекательное отражение: аккуратный и маленький нос, красивая линия губ и светло-карие глаза миндалевидной формы, с янтарными вкраплениями. Оттенок моих глаз менялся в зависимости от освещения: на ярком свете они казались даже желтоватыми, как у тигра, готового к прыжку. Волосы, длиной до середины спины, переливались золотистыми бликами на солнце, но в обычных условиях имели, скорее, каштановый оттенок, как листья осени, готовые упасть. Я также была ростом выше среднего (пять футов восемьдесят дюймов; сто семьдесят три сантиметра), с подтянутой, но худощавой фигурой: острые коленки и выпирающие ключицы, покрытые множеством синяков, ставших немыми свидетельствами моей неусидчивости и любви к приключениям. Я открыла шкаф, где хранились платья серого цвета. Все воспитанницы носили одинаковую одежду во время уроков — униформу, указывающую на наш статус. Я достала свое платье, длиной по щиколотки, с воротником-стойкой и закрытые туфли на толстом низком каблуке. О причёске не думала вообще. Распущенные волосы запрещались, поэтому каждый день приходилось заплетать косу. Косметика также находилась под строгим запретом. Как-то раз соседка принесла с рынка уголёк, и каждая из нас решилась попробовать накрасить глаза. Но когда я взглянула на себя, моя внешность показалась вызывающей, и с тех пор я больше не проводила таких экспериментов, предпочитая оставаться незаметной в сером мире, который нас окружал.

Не успела я выйти из комнаты, как сразу же наткнулась на миссис Стоун. Она окинула меня внимательным взглядом, будто высматривала несоответствия. Я открыто смотрела в ее серые глаза, ожидая очередного нагоняя.

— Илиана, доброе утро.

Настоятельница говорила грубым голосом, который напоминал мужской и всегда меня раздражал.

Я выдавила из себя улыбку, больше похожую на оскал.

— Как прошла прогулка? — намекнула на мой утренний забег миссис Стоун.

— Погода подвела, увы.

— Покажи свои руки, — резко перевела тему разговора женщина.

Я подняла ладони, уверенная, что отмыла всю грязь. Но миссис Стоун сделала замечание не по этому поводу:

— Ногти следует подстричь. Такая длина никуда не годится.

Я терпеть не могла короткие ногти. Они делали мои пальцы похожими на колбасу.

— На завтрак ты сегодня опоздала. Будь добра, пройди в зал для приема гостей и помоги своим подругам.

С этими словами она оставила меня и направилась восвояси. Как бы мне хотелось вернуться сейчас на кухню, но рисковать, нарушая приказ настоятельницы, обычно выходило боком. Уж точно не после утренней прогулки по пляжу. Приёмная для гостей находилась на втором этаже и являла собой самое большое помещение в приюте. Интерьер был выполнен в сдержанных, приглушенных тонах. Да и, в целом, в приюте не держали ярких вещей или предметов — еще одно незыблемое правило миссис Стоун, стремившейся к полному контролю над нашими жизнями. По периметру зала, вдоль деревянных стен, стояли длинные скамьи и несколько стульев, а в центре комнаты возвышался большой стол, подле которого суетились воспитанницы, приводя в порядок столовые приборы и блюда.

— Где ты шаталась, как всегда? — с порога накинулась на меня одна из девушек. Миранда. Любимица воспитательниц и самая яркая среди нас.

Я окинула её изучающим взглядом: темные волосы, раскосые карие глаза и смуглая кожа. По словам Тессы, Миранда попала в приют после нападения разбойников на торговый караван её родителей. Внешность девушки выдавала её южное происхождение. Как жаркое солнце, которое всегда светит, даже в самую ненастную погоду. С ней мы были совершенно разными по характеру. Высокомерие — чуждое для меня качество. Наши отношения не удались именно по этой причине.

Рядом с Мирандой протирала столовые приборы моя соседка по комнате — Лилия. Девочке было всего тринадцать лет, и в ней я видела младшую сестричку, которую хотелось защитить от жестокости окружающего мира. Светлые пряди её волос снова выбились из прически, создавая беспорядок, который идеально вписывался в этот хаотичный мир. Настоящих подруг в приюте я так и не завела. Да и зачем? Скоро всем придется расстаться навсегда. С остальными девушками в комнате я не дружила, но все же отношения с ними не были такими натянутыми, как с Мирандой. Ей уже исполнилось восемнадцать, и сегодняшний прием решит её судьбу. Миранда совсем не волновалась. Казалось, она только и ждала своего назначения на службу, словно это было её единственным смыслом жизни.

Я окинула взглядом залу, не удостоив девушку ответом, и, пытаясь найти себе занятие, направилась к дальнему углу, где на софе неровно лежали подушки. Их разнообразные цвета и формы, хоть и тусклые, напоминали о том, что в этом мире еще есть место для уюта. Я решила устроиться на одной из них, чтобы не оставаться в тени тех, кто продолжал готовиться к предстоящему ужину.

— Ты выглядишь так, словно у нас траур. Давно смотрела на себя в зеркало? — продолжила нападать Миранда.

Я оглянулась на нее. Глаза девушки светились холодным светом, однако уголки губ приподнялись в кривой ухмылке.

— Хотя для тебя мое удачное назначение и будет трауром.

Я не выдержала:

— Мне плевать на твое назначение, умения и… на тебя мне тоже плевать. Все вздохнут спокойно, как только ты уедешь.

Миранда изменилась в лице. Она была готова швырнуть в меня что-нибудь.

Кто-то тронул за рукав. Ко мне незаметно подкралась Лилия.

— Давай я помогу убраться.

Милый ребенок решил сгладить назревающую ссору своим предложением. Миранда проглотила свой колкий ответ и продолжила вытирать стол. Я исподтишка наблюдала за ней. Раньше я старалась понять поведение своей несостоявшейся подруги, но прекратила это скучное занятие. Тесса считала, что я должна войти в положение Миранды и не судить строго: у меня не было родителей, но они, по крайней мере, не погибли, как родители девушки. В раннем детстве мы с Мирандой пытались дружить, но с возрастом она начала меняться в своем несносном характере.

Через некоторое время в комнату вошла миссис Стоун. Все девушки мигом ускорили свою работу. Цепкий взгляд настоятельницы задержался на мне, однако она остановилась у порога.

— Девушки, прошу вашего внимания.

Ее спокойный, но громкий голос, казалось, проникал в саму голову. Миранда встала в первый ряд.

— Как вам уже известно, — продолжила миссис Стоун, — сегодня нас посетят служители. По обыкновению, мы устраиваем приветственный ужин. Среди вас есть шесть девушек, которым исполнилось восемнадцать лет. Не следует бояться этого отбора. Наши гости предложат назначения, в зависимости от ваших навыков. Советую не отказываться. Поверьте, покинуть приют и пытаться в одиночку строить свою жизнь — не самая удачная затея.

Я не отрывала взгляда от Миранды, которая ухмылялась так, будто уже получила самое высокое назначение.

— Мне не терпится посмотреть на это, — шепнула Лилия, — Должно быть, это очень волнительно.

— Не знаю, — честно ответила я. — Я не присутствовала на прошлом отборе. Старая ведьма наказала меня за прогул занятия. Я убиралась на чердаке. А в другие годы никто не устраивал званый ужин ради служителей. Почему изменились правила и кем — непонятно.

Лилия хихикнула, и настоятельница сразу же посмотрела в нашу сторону.

— Илиана, после ужина будешь мыть посуду. Тесса освобождается от этой обязанности на сегодня.

Я бросила на женщину испепеляющий взгляд, но удержалась от язвительного возражения. Тем лучше. Проведу вечер в разговорах с доброй Тессой, в тепле родной кухни, а не со стайкой хвастливых девиц.

***

Они прибыли точно в назначенное время.

Два служителя, о которых я слышала лишь из рассказов воспитательниц. Вошли в комнату с вальяжной осанкой, словно были хозяевами положения. С первого взгляда мне они не понравились: мужчина и женщина, мрачнее тучи. На них была форма пепельного цвета — брюки и кафтан. Женщина с идеально уложенными длинными волосами цвета пшеницы, собранными в высокую прическу, напоминала вышколенного гвардейца. Мужчина же, напротив, выглядел одутловато и облысело, невысокого роста. Очень странная пара. Все девушки выстроились в ряд, возглавляемый настоятельницей. Первыми после неё шли совершеннолетние воспитанницы, которые должны были участвовать в этом балагане. Я перевела взгляд на Миранду, в надежде увидеть её реакцию, но она лишь улыбалась гостям.

— Господа, — произнесла миссис Стоун, — добро пожаловать.

Служители слегка кивнули в знак приветствия. Женщина, напоминающая гвардейца, подошла ближе, и я смогла рассмотреть её вытянутое лицо, усыпанное веснушками. Они рассыпались и на шее. Глубоко посаженные глаза не выражали теплоты. В этом она оказалась похожа на настоятельницу.

— Приветствую вас, девушки, — обвела она тяжёлым взглядом всех воспитанниц.

Маслянистые большие губы мужчины расплылись в улыбке:

— Как же прекрасны эти девицы, Филлис.

Я обменялась взглядами с Лилией. До этого момента никто из нас не слышал имени миссис Стоун. Создавалось ощущение, что настоятельница была приятельницей этого пухляка.

— Спасибо за вашу оценку, — ответила Филлис. — Главное — это тот труд, который мы в них вложили.

Она по очереди представляла всех воспитанниц, проходивших отбор. После этого мы уселись за стол, во главе которого восседала миссис Стоун вместе с её друзьями. Женщина-служитель почти не касалась своей тарелки, а вместо этого поочерёдно расспрашивала каждую претендентку. Это больше походило на допрос: физическое здоровье, навыки и умения.

Когда настала очередь Миранды, первым поразительным открытием стало то, что она умеет разговаривать милейшим тоном. Девушка умело вела беседу со служителями, во всю прыть улыбалась мужчине и наигранно выражала сожаление о том, что ей придется покинуть приют. Незадолго до сегодняшнего дня она рассказывала подружкам, как сильно ей претит это место, и что готова на все, чтобы покинуть эту дыру.

Я же, в свою очередь, внимательно наблюдала за мужчиной. Он не отрывал взгляда от Миранды, а его рот чуть было не изошел слюной, когда девушка встала, дабы продемонстрировать свою физическую форму. На фоне других воспитанниц Миранда всегда выделялась своей внешностью. Раскосые глаза и слишком смуглая кожа — диковинка даже в Дейре.

Я уткнулась в тарелку с рисом, радуясь, что могу не участвовать во всем этом.

— Как же меня задрали эти торгаши с востока, Филлис, — пухлый служитель не стеснялся в выражениях даже при девушках. — Мало того, что заламывают цены втридорога за свой товар, так и выставили целый список требований для девиц, которых мы им поставляем.

Меня чуть не стошнило. Он выражался о девушках из других приютов так, словно они были вещами. Но настоятельницу, судя по ее лицу и улыбке, это никак не смутило. А вот воспитанницы бегло переглядывались друг с другом.

— На прошлой неделе одному из торгашей не понравилось то, что у девицы было родимое пятно.

Что я знала о жителях Восточных земель? Да практически ничего. Их поселения стоят близ Изумрудного леса, а местный народ промышляет торговлей пушниной и бортничеством. Мои сведения о королевстве заканчивались видом до горизонта. А мечта — тайком пробраться на корабль и стать свободной, так и осталась неосуществимой. Выживание в одиночку пугало.

Служитель резко сменил тему разговора:

— Что умеет обворожительная Миранда?

Девушка не дала возможности ответить настоятельнице и взяла все в свои руки. Она склонила голову набок и принялась игриво накручивать свой густой локон волос на палец.

— Все, что угодно, милорд.

Я скривилась. Ее поведение выглядело нелепым и наигранным. Миранда будто бы выставляла себя на продажу в публичный дом, и никто ей не делал замечания. Женщина-служитель сидела с каменным выражением лица, неспешно разрезая кусок жареной рыбы, а миссис Стоун продолжила нахваливать свою любимицу.

— Это так, — кивнула она. — Миранда будет прекрасной помощницей по дому в хорошей семье.

Смотр все больше напоминал торг. Взгляд Бертона был обращен на обтянутый лиф платья смуглой девушки, и, по всей видимости, он представлял несколько иные ее навыки.

Я расслышала тяжелый вздох Лилии. Моей маленькой подруге было так же неуютно, как и мне. Но уйти мы не могли.

— Ну а эта? — внезапно заговорила серьезная женщина-служитель.

Сначала никто из присутствующих не понял, о ком идёт речь. Я ковырялась в тарелке, пока Лилия не пнула меня под столом своей ногой. Я подняла глаза и столкнулась с холодным взглядом веснушчатой гостьи. За столом прошлись шепотки, и до меня дошло, что служитель спросила именно обо мне.

— Илиане еще нет восемнадцати. Она не участвует в отборе, — четко проговорила миссис Стоун.

Я не смогла долгое время выдерживать взгляд женщины-служителя, и опустила голову вниз, принявшись дальше ковырять вилкой еду. Они говорили обо мне в третьем лице, и это было самым неприятным.

— Но ей есть семнадцать, верно? — вступил в обсуждение пухлый мужчина.

Мое сердцебиение участилось, почувствовав неладное. Зачем они говорят обо мне? Я не должна сегодня ни в чем принимать участие. На меня смотрели все присутствующие, и мне хотелось провалиться под землю.

— Значит, поступим следующим образом, — продолжила служитель. — Все ваши совершеннолетние воспитанницы и эта…

Я фыркнула:

— Меня зовут Илиана.

За свой словесный выпад я получила укоряющий взгляд настоятельницы.

— В моей голове и так слишком много имен, — отмахнулась от меня женщина. — Завтра, на площади, состоится окончательный отбор. Прибудут смотрители из других земель.

— На площади? — с испугом спросила одна из моих соседок.

— Мы проводим предварительный смотр, — подытожила служитель. — Даем рекомендации. Вашу дальнейшую судьбу решаем не мы.

— Филлис, ты даешь разрешение на смотр этой воспитанницы? — спросил приятель настоятельницы обо мне.

За столом повисла тишина. Взгляды обратились в мою сторону. Я косо глядела на миссис Стоун. Не хочет же она сказать, что…

Настоятельница ответила сухо и четко:

— Да.

Меня затрясло, будто почва ушла из под ног. Я не могла поверить своим ушам. В приюте никогда не участвовали в отборе девушки, не достигшие совершеннолетия. Это не казалось правильным.

— Встань, милая.

Мужчина обращался ко мне.

Я исподлобья взглянула на настоятельницу, которая так просто нарушила устоявшиеся правила. Она кивнула служителю и повернулась в мою сторону:

— Встань, Илиана.

Я часто перечила миссис Стоун, но поступить так сейчас мне не позволила Лилия.

— Что-то тут не так, — шепнула она мне. — Лучше послушаться.

Я окинула взглядом девушек за столом. Все пребывали в шоке, включая Миранду.

Вставая, я нарочито громко скрипнула стулом, выражая свой протест. Но мое мнение нужно было только мне.

Смотритель внимательно изучал меня, явно оценивая внешний вид. Мне очень захотелось плюнуть в его напыщенную физиономию.

— Ну, что ж, она высокая, хорошо сложена, правда, немного костлявая, но не думаю, что это сильно влияет на ее выносливость.

— У нее есть таланты? — спросила рыжеволосая женщина.

Я надеялась, что настоятельница поведает о моем своеволии и нерасторопности, и служители оставят меня в покое. Однако, миссис Стоун удивила всех.

— У Илианы неплохие кулинарные способности. Она вполне могла бы подойти на роль помощника повара или служанки.

Миранда еле сдерживала смех. Слово «служанка» для нее являлось приятным оскорблением в мой адрес. В глазах девушки плясали веселые искорки. Я пообещала себе, что напоследок хорошенько врежу этой занозе.

— Ты чистоплотна? — спросила у меня смотритель.

Наконец они обращались непосредственно ко мне.

— Уж аккуратнее некоторых сидящих здесь, — выплюнула я.

Миранда ахнула. Никто не позволял себе язвить служителям.

Мужчина рассмеялся:

— А девчонка-то не промах. Молодец.

У меня возникло дикое желание швырнуть тарелку и выбежать из-за стола. Может, так и поступить? Тогда всем станет понятно мое личное мнение насчет всего этого сборища.

Я посмотрела на Лилию. Выглядела она напуганной. Возможно, девочка права: мое непослушание так просто не простят. Многих расстановок в королевстве я пока не знала и не сталкивалась с законами.

Почувствовала, как напряжение нарастает в комнате, когда женщина-смотритель вновь обратила на меня свой холодный взгляд.

— Ты невинна?

Я не могла поверить, что именно этот вопрос будет решать мою дальнейшую судьбу.

— Это… это важно? — выдавила я из себя, надеясь, что мой тон не выдает смятения.

Мужчина-смотритель, наблюдавший за всем с любопытством, медленно кивнул, будто бы допрос был самым естественным делом на свете.

— Для многих господ это очень важно, — произнес он с ухмылкой, которая вызвала у меня мурашки по коже.

Я ощущала, как на меня смотрят остальные воспитанницы, и как вся комната наполнилась напряженной тишиной. Казалось, что время замерло, и в этот момент мне стало не по себе. Я едва могла удержаться на ногах.

— Я… — снова попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле.

— Скажи нам правду, — настоятельно повторила женщина.

Я искала поддержку в глазах Лилии, но увидела лишь страх и недоумение.

— Разумеется, я невинна, — произнесла я, ощущая подкатившую тошноту. Слишком мерзко было разговаривать с ними о моей личной жизни.

— Можешь садиться.

Я проглотила в себе грубые слова и продолжила пялиться в стол.

— Серьезных заболеваний и физических увечий нет? — продолжила женщина свой допрос.

— Не выявлялись ни у одной из девушек, — отчеканила настоятельница.

Весь остаток вечера служители задавали однотипные вопросы, которые с каждым часом все больше пугали воспитанниц. Девушки понимали, что теперь правила упростились, и любая из них могла быть вызвана на отбор, несмотря на возраст.

Я надеялась, что миссис Стоун объяснит, почему она нарушила правило восемнадцати лет. К моему раздражению, настоятельница покинула приют вместе со служителями, чтобы подготовить все необходимые бумаги для завтрашнего мероприятия.

После вечернего скучного занятия по этикету, на котором меня отчитали за мое ужасное поведение с гостями, я побрела в библиотеку, попросив Лилию не ходить за мной. Я знала, что подруга хотела поговорить, но мне было необходимо побыть наедине с толстой и пыльной книгой — путеводителем по нашему королевству. В свое время я залистала ее до дыр, делая пометки мест, которые хотела посетить. Карта, начертанная тусклыми чернилами, занимала почти весь разворот в середине старой книги. На пожелтевших страницах описана история становления страны, переписанная, по словам Тессы, не один раз. Я провела пальцем по границам обширных земель, пока не дошла до морей — Северного вверху и Южного внизу. Отбор мог отправить меня в любую точку на этом пространстве, и мысли об этом вызывали смесь радости и страха. Разве не об этом я всегда мечтала? Освободиться от опеки настоятельницы, затеряться где-то на просторах мира и, возможно, узнать правду о своих родных. В голове зрел план: по пути к назначению я могла бы попытаться сбежать. Может, отправят так далеко, что я смогу выиграть немного времени, чтобы придумать способ исчезнуть. Захлопнув тяжелый том, я поспешила на кухню для отработки наказания. Несмотря на то, что Тессу сегодня освободили от работы, она уже стояла у умывальника и мыла посуду. Огонь в очаге ещё горел, а сквозняк пробивался через маленькие окна, принося с собой холодный ветер. Кухарка встретила меня с мягкой улыбкой и шуточкой наготове.

— А я думала, что ты уже на полпути бегства отсюда.

— Ты знаешь?

— Не буду спрашивать, как все прошло. Вижу по твоему лицу.

Тесса взяла покрывало с софы и укутала меня. Подвела за руку к камину и села рядом.

— Ты дрожишь.

Я смотрела на пламя, но перед глазами мелькала лишь карта королевства.

— Тесса, ты была когда-нибудь в других землях?

— Да ты что! — засмеялась женщина. — Я всю жизнь прослужила здесь. Меня и силой не затащить куда-то, в особенности на север. Дейр — мой дом.

Женщина рассказывала, что когда-то и она покинула свой приют, чтобы служить в нынешнем. Служанкам сложно построить личную жизнь и создать семью. Мало кто согласится взять в жены прислугу. Это считалось самым низшим назначением. Тесса была одинока. Возможно, поэтому она относилась ко мне как к родной дочери.

— Я слышала, что тебя отправляют на смотр, — продолжила кухарка. — Это просто нелепо, хотя, признаться, реакцией миссис Стоун я не удивлена.

— Почему она так не любит меня?

Я никогда не верила, что дело было только в моем непослушном поведении.

— Она любит всех своих воспитанниц. И тебя, в том числе. Просто своей странной любовью.

Я усмехнулась. За двенадцать лет моей жизни в приюте я не услышала от нее ни единого ласкового слова.

— Что мне делать? Я не хочу расставания с тобой. Ты — единственный человек в этом месте, которым я дорожу. Ты и Лилия.

Я решила признаться в своем плане:

— Я пойду на смотр, но после — убегу.

Тесса всплеснула руками и наклонилась ко мне, обняв.

— Ты не сможешь в одиночку, моя хорошая. Даже если отправишься странствовать, у тебя не будет денег. А без денег нет и еды. Воровать? С ворами разговор короткий. Я уже не говорю о том, что одиноко блуждающая, юная девушка привлечет гвардейцев, или кого похуже.

Несмотря на предупреждения Тессы, мою голову не покидала тяжелая мысль — я хочу свободы, а не участи прислужницы. Законы королевства слишком несправедливы к девушкам, оставшимся без родителей. Нам просто не оставляли выбора. Хотела бы я расквасить физиономию того, кто придумал все эти законы

— Не могу указывать тебе, как поступить. В свое время я оказалась слишком слабой, чтобы сделать глоток свободы. Слушай свое сердце — оно редко ошибается.

Я с благодарностью обняла Тессу. Жизнь дарила возможность, и я не должна упускать ее. Пройти отбор, выбраться из города. И бежать к долгожданной свободе.

Глава 2

город Велания, столица всех земель

Межсезонье на севере — скверное явление. Холодные пронизывающие ветры со Сталактитовых гор начинают дуть уже с конца лета. Присоединяясь к муссонам моря, они сформировали самый неприятный климат во всем королевстве. Не считая, конечно, самых отдаленных северных островов.

Я натянул потуже шерстяную коричневую накидку и закутался в теплый походный мундир, но холод все равно пробирался под одежду. Хотя я провел здесь детство, привыкнуть к здешним ветрам было невозможно. Конь начал проявлять недовольство, норовя отступить с тропы, и игнорировал мои команды. Я не стал упрекать его — даже животные, похоже, были несчастливы под таким небом.

Позади шёл мой отряд, а в конце вереницы плелся связанный пленник, спотыкаясь на каждом шагу. Один из мятежников, который не успел сбежать, да и к бою оказался не способен — трус и жалкий остаток их разбитой банды. На этот раз выполнить приказ короля не удалось. Мятежники заметили нас и, не теряя времени, разбежались по холмам, как призраки. Мы схватили не предводителя, как надеялись, а рядового, возившегося у палатки с провизией. Молчал всю дорогу, но я надеялся, что в руках королевских палачей его язык развяжется быстро.

Замок династии Менсфилд возвышался в самом центре белокаменной столицы. Построенный из белого мрамора, он смотрелся сурово и величественно. Его острые шпили подражали очертаниям Сталактитовых гор, затянутых мглой на горизонте. Белая река, широкая и полноводная, делила город на старую и новую части. Ближе всего к замку располагался Купеческий квартал — место, где жили семьи, наиболее приближённые ко двору.

Большинство домов в Велании выкрашены в светлые тона, отчего казалось, что город и природа сливаются воедино, особенно в снежные зимние месяцы. Во всем королевстве ещё стояло лето, но здесь, на севере, деревья уже начали укутываться в багряные и бурые оттенки. Велания отличалась от остальных крупных городов королевства: в её строгих и ухоженных кварталах не было трущоб, как и полагалось для величественной столицы.

Мы двигались по мощёным улицам города словно тени, сдержанно и без лишнего шума. Под копытами коней звенела брусчатка. Впереди шёл мой флагман с эмблемой королевской службы — символ, который все узнавали сразу и понимали, что лучше не мешать. Горожане расступались перед нами, опуская головы и отводя взгляд. Отряд, одетый в плотные походные мундиры и тяжёлые накидки, всегда внушал прохожим определённый трепет.

Я ловил на себе редкие взгляды — любопытные, осуждающие, но все неизменно скрытые за теми же опущенными капюшонами или развевающимися в сторону полами плащей. В старой части города тесно стояли высокие дома, их светлые стены лишь подчёркивали выцветший небосвод.

Пленник спотыкался, морщился от холодного воздуха и, кажется, едва сдерживался, чтобы не проклясть нас всех. Но, поймав мой взгляд, тут же прикусил язык.

Оказавшись во внутреннем дворе замка, я велел отвести пленного в казематы, а сам направился к трапезной для доклада. Избежать этой обязанности командиру не полагалось. Король обедал в окружении приближённых, в числе которых находились и члены моей семьи. Я быстро двинулся в сторону западного крыла, где располагалась трапезная, легко находя путь по знакомым с детства коридорам и лестницам. В замке каждый зал и уголок хранили мои воспоминания.

Толкнул высокую дверь с изысканными узорами и инициалами династии и вошел в просторное помещение. Воздух наполняли голоса придворных, запахи дичи и свежего хлеба. Желудок отчаянно напомнил о голоде — последний раз я ел ещё вчера. В просторной зале с панорамными окнами, выходящими на реку, сновали слуги, разносившие яства и напитки. Музыка лилась неспешно, едва различимая среди шума.

Король, сидевший во главе стола, отрывал кусок чёрного хлеба и внимательно осматривал собравшихся. Как всегда сосредоточенный и немного отстранённый. По левую руку от него сидела королева. Её золотисто-жёлтое платье подчёркивало медный оттенок волос, собранных в высокую причёску с изящной диадемой. Увидев меня, она остановила на мне свой взгляд — светло-серый, спокойный, проницательный. Я ответил лёгким поклоном и направился к длинному столу, где среди советников находился мой отец. Даррен Менсфилд, младший брат короля и управляющий казной, поднял взгляд, когда я подошёл, и с лёгким удивлением взглянул на меня. Я дружески похлопал его по плечу и опустился на стул рядом.

— Ты уже вернулся? — удивлённо спросил он.

— Вчера все пошло не по плану.

Я остановил слугу и взял себе добротную порцию дымящегося мяса под клюквенным соусом.

— Что случилось? — отец понизил голос. Во дворце и у стен обнаруживались уши.

С Дарреном я мог поделиться всем, не придумывая себе оправданий.

— Мы нашли их в районе Холмов. Они даже не прятались: шумели, зажигали огни, пытались привлечь наше внимание.

— Это было у северной оконечности Изумрудного леса? — переспросил отец.

— Именно там.

— Возможно, они хотели привлечь вовсе не вас.

— О чем ты говоришь?

Отец всегда был достаточно впечатлительным, но его веру в существ, обитающих в разных частях королевства, я не разделял.

— Ходят легенды у тамошних жителей о том, что в Изумрудном лесу обитают не только люди.

— Неужели ты веришь в деревенские сказки, которые крестьяне рассказывают детям? — перебил я Даррена.

— Порой мы не знаем, что творится у нас под носом.

— Я верю только своим глазам, а не вымыслам.

Отец хлебнул эля и решил перевести разговор на более реалистичную тему. Он никогда не спорил со мной.

— Но вы ведь поймали кого-то?

— Одного из банды. Он труслив, так что допрос, думаю, не затянется.

— Береги себя, сын, — сказал Даррен с неожиданной серьёзностью, и в его взгляде мелькнуло что-то странное, будто он знал больше, чем говорил.

Нас прервал громкий голос короля, который прорезал шум зала:

— Джейлон!

Я обернулся и увидел, как дядя, обычно строгий и неприступный, улыбается. Улыбка на его лице всегда говорила о хороших новостях. Поднявшись, я направился к королевскому столу, ощущая смешанное чувство уважения и осторожности. Он был мне не только дядей, но и королём, а значит, никто не застрахован от его гнева.

— Ваше Величество, — сказал я, преклонив одно колено и положив руку на сердце в знак почтения.

Король махнул рукой, позволив встать.

— Благодарю за отличную службу, Джейлон. Твой отряд схватил преступника, и теперь мы знаем местоположение их логова. По залу пробежал гул одобрения и радостных возгласов.

— Служу королевству, Ваше Величество! — я произнёс нужную фразу вышколенным тоном.

Выражение на лице короля стало серьёзным.

— Теперь твоя основная задача, племянник, — продолжил он холодно, — проникнуть в их логово, найти предводителя и принести мне его голову.

— Что сказал пленник? Есть ли какие-то приметы, чтобы наверняка узнать их главаря?

— К сожалению, мятежник умер, прежде чем успел выдать хоть что-то ценное, — сухо отозвался король. — Теперь дело за тобой. Подавление мятежа — твой долг перед королевством.

Король внимательно смотрел на меня, ожидая моей реакции, как будто всё ещё был недоволен вчерашней вылазкой.

— Понимаю, Ваше Величество. Мой отряд не подведёт вас, — ответил я твёрдо, встретив его взгляд.

Дядя кивнул и уткнулся в тарелку, дав понять, что разговор окончен. Я перевел свой взгляд на королеву. Тетя сдержанно улыбалась мне. С ней мои отношения не были такими вымученными, как с королем. После смерти моей матери королева пыталась стать некой опорой для меня, но сейчас мы практически не общались, хотя к тете я всегда относился с уважением. Иногда в мою голову влезала мысль, что королевская чета могла опасаться, что Даррен поднимет восстание для захвата престола, но, зная отца, я был уверен в том, что он доволен своим положением при дворе, а его амбиции не предусматривали измену семье, чего, по моему мнению, опасался король.

Я еще раз поклонился правителю и поспешил вернуться за свой стол. Отец беседовал с советниками и не выглядел обеспокоенным. Я плюхнулся на стул и принялся растирать виски. Головная боль дала о себе знать.

— Ты в порядке? — Даррен прервал свой разговор и обратился ко мне.

— Все хорошо. Просто нужно хорошенько выспаться, но не думаю, что получится, учитывая новое задание.

На лице отца появилась загадочная полуулыбка:

— Получится. Задание в любом случае отложится, пока не пройдут смотрины.

— О чем ты говоришь?

— Ты разве забыл о Саймоне? У него появилась невеста.

Я впервые слышал эту новость. Саймон — мой двоюродный брат, сын короля, наследник. Единственный наследник. Он родился с заболеванием, из-за которого рос слабым и болезненным. Со счетов списывать его никто не собирался, так как в истории случались даже слепые правители, чьи царствования славились на века.

— Из-за этой ерунды отложится поход? — с негодованием спросил я, не веря своим ушам.

— Для тебя будущее династии — это ерунда?

Я смягчил тон:

— Я не это имел ввиду, отец. Женитьба, да еще и по договору — вот это действительно ерунда. Ребенка можно состряпать и просто так. Фрейлины каждый год тайно рожают.

Даррен закатил глаза, словно я выдал несусветную глупость.

— Тебе самому тридцать лет в следующем году. Ты понимаешь, что это означает?

Я понимал. Королевские отпрыски, в том числе внуки и племянники мужского пола, должны вступать в брак до достижения тридцатилетнего возраста, но я категорически этого не желал. Любовь, семейная жизнь.… Это для девиц, не для меня.

— Продолжение рода — и твоя обязанность тоже. Не только наследного принца.

Я предпочел не спорить, а своим намеренным молчанием заставить отца закончить этот надоедливый разговор. Рвение Даррена начинало меня злить.

— Ты должен поддержать брата, — настойчиво продолжил отец. — Тем более, невеста непростая.

— Чем же? У нее лишняя пара ног? — съязвил я.

— Она является единственной дочерью Аббаса.

А вот это уже было интересно. Аббас — правитель соседнего королевства на юге. Граница с ним проходила по Южному морю. Я никогда не посещал те места, но знал, что иноземцы славились своей образованностью, шелками и самыми вкусными фруктами. В прошлом у наших королевств случались конфликты, но чтобы поженить наследников… До недавних пор такое решение казалось немыслимым. Один из законов, придуманных предками Нэрии, гласил: королевские отпрыски могли брать в жены девушек только своего государства. Стало быть, интересные планы клубились в голове у моего дяди, раз он нарушил все уставы, решив женить своего единственного сына на южной принцессе. Южанка на севере. Вдвойне любопытно.

— Я очень рад за Саймона, отец, но у меня впереди целый год. Я подумаю над этим. Сейчас меня заботит лишь приказ короля.

Даррен сощурился:

— Ты ведь ни разу не был в тех краях, правда же?

Я не сразу понял, о каких местах упомянул отец.

— Ты про какие края? — настороженно поинтересовался я.

— Про наши самые северные границы.

— Ты хочешь сказать, что мятежники прячутся в горах?

Даррен ухмыльнулся:

— Почему же прячутся? Они открыто заявили о своем бунте. И всегда заявляли. Поэтому их предки и были выселены в Снежные Дюны.

— Что ты об этом знаешь?

Отец осмотрелся по сторонам, дабы избежать любопытствующих глаз и ушей, коими был полон зал.

— То же самое, что и ты. При короле Эдварде — деде нашего короля — произошло крупное восстание. Подробностей не знаю, но погибло много людей. Семьи бунтовщиков были изгнаны из королевства. Они поселились на обособленной территории — единственная такая доступна в пустынных, заброшенных землях на самом севере материка.

— Отец, — перебил я его. — Уроки истории надоели мне еще в младших классах. Меня интересует, где они выжидают и какие у них планы. Почему король не позволил мне самому допросить пленника, раз хочет, чтобы задание выполнил именно я?

— Я не ведаю мотивов брата. Наше общение с ним изменилось. И не в лучшую сторону. К моим советам он не прислушивается. Раз он приказал подавить бунт… Ты должен сделать все, чтобы его не разочаровать, иначе это плохо скажется на всех нас.

— В первую очередь, я не хочу подводить тебя, отец.

Даррен тепло улыбнулся и сжал мою руку.

— Королевство полнится слухами. Король обеспокоен. Я давно не видел его настолько раздражительным.

— И ты думаешь, это связано только с мятежниками? Не считаешь ли ты, что его величество обеспокоен вопросом наследования?

По лицу отца пробежала едва заметная тень. Он приходится младшим братом королю и стоял первым в очереди на трон, если с наследником что-то случится. Насколько я был осведомлен в этом вопросе, отец не желал править и брать на себя бремя ответственности, от которой зависели судьбы многих людей. Что касается меня, то я непременно желал перемен в этом государстве, но не мог представить себя на троне.

— Для этого и женят Саймона. Следует родить наследника. Но не об этом сейчас нужно переживать. Твоя задача — выполнить приказ короля. Беспрекословно.

Отец говорил спокойным, размеренным тоном, но в его взгляде я разглядел что-то далекое, будто его мысли находились не со мной и не в этом месте.

— Когда состоится эта нелепая помолвка? — спросил я, всё ещё не веря в то, что придётся отложить поход из-за этого.

— Принцесса прибудет ко двору в течении двух дней.

— Я выеду сразу же после. Будет время выспаться и привести мысли в порядок.

Даррен снова тронул меня за руку:

— Пожалуйста, Джейлон, не лезь на рожон и сделай только то, что от тебя требуется.

Отец явно был чем-то обеспокоен, не меньше короля, но не желал об этом говорить. Я решил оставить его с советниками и покинул обеденный зал. Выходя из трапезной, спиной ощутил на себе пристальный взгляд короля. И мне это не нравилось.

***

Ранним утром я покинула приют и совершила, возможно, последнюю пробежку по этому пляжу. Все годы, проведенные мной в приюте, миссис Стоун прекрасно знала о вылазках, но почему-то никогда не вмешивалась и не наказывала всерьез. Должно быть, она считала, что мне не хватит духу сбежать с привычного места.

Сердце учащённо билось при одной мысли о грядущем отборе. Всё это время я надеялась на один-единственный шанс: на то, что меня пошлют как можно дальше от приюта, где каждый день напоминал о необходимости подчинения. Чем дальше окажусь от здешних глаз и ушей, тем больше времени у меня будет для побега. Но как бы мне хотелось избежать и самого процесса отбора. Ожидание этого дня становилось всё более невыносимым, и я не могла избавиться от страха. Оказаться среди чужих людей, под прицелом десятков внимательных взглядов — разве это не самое худшее? Ночью почти не спала. Пыталась представить, что будет дальше. Может, удастся сбежать прямо по дороге, скрыться среди лесов или небольших деревень.

Сердце учащённо билось при одной мысли о грядущем отборе. Всё это время я надеялась на один-единственный шанс: на то, что меня пошлют как можно дальше от приюта, где каждый день напоминал о необходимости подчинения. Чем дальше окажусь от здешних глаз и ушей, тем больше времени у меня будет для побега. Но как бы мне хотелось избежать и самого процесса отбора. Ожидание этого дня становилось всё более невыносимым, и я не могла избавиться от страха. Оказаться среди чужих людей, под прицелом десятков внимательных взглядов — разве это не самое худшее? Ночью почти не спала. Пыталась представить, что будет дальше. Может, удастся сбежать прямо по дороге, скрыться среди лесов или небольших деревень.

Погода сегодня чуть лучше, чем в предыдущие дни, но не намного. Между плотными свинцовыми облаками проглядывало солнце, бросая слабые тени на землю, а резкие порывы ветра хлестали по лицу, будто пытались встряхнуть меня и выбить все тревоги из головы. Я как раз нуждалась в этом — в свежем, бодрящем воздухе, который наполнял меня силой и на время уносил прочь беспокойные мысли о предстоящем отборе и о словах служителей. Ничего не напоминало о вчерашнем шторме. Море, бурлившее ещё ночью, стало ровным, как стекло, и тихо подрагивало под лёгкими порывами ветра. Рыбацкие лодки вышли в открытый залив, устремляясь к привычным маршрутам. Вдохнув пряный, солёный запах прибрежных вод, я чуть замедлилась, прислушиваясь к волнам и шуму ветра. Этот запах всегда напоминал о свободе, которая так близка и так недосягаема.

Добежав до старой, полуразрушенной пристани, под которой обычно прятался Джаред, я остановилась. Пёс здесь не ночевал, не оставил ни следа — пусто. Может, он уже ушёл куда-то, как и я вскоре уйду… Смогу ли я попрощаться с ним? Или просто исчезну, как многие до меня, растворюсь где-то там, за пределами залива, где никто не будет искать приютскую девчонку. Беспокойство и печаль охватили меня ещё сильнее, но я сжала кулаки, стараясь не поддаваться этому чувству.

— Илиана!

Я обернулась на зов и увидела, что со стороны набережной ко мне бежит Лилия, держа в руке сверток из одежды. Я помахала девочке рукой и направилась навстречу к ней.

— Ты что здесь делаешь одна? — крикнула я ей.

На девочке было надето праздничное коричневое платье с белым воротником и черные полуботинки на низком каблуке. Волосы, как обычно, растрепались. Щеки покраснели от непривычного быстрого бега.

— Я не одна, — ответила мне подруга, поравнявшись со мной. Дыхание сбилось. — Все наши — там.

Она указала куда-то рукой.

— Я принесла твою одежду. Смотр уже начинается. Его перенесли на утро.

— Что? Почему мне не сообщили?

Новость вызвала во мне не столько удивление, сколько раздражение. Лилия пожала плечами:

— Настоятельница сказала, что ты сама виновата, раз не присутствовала на утреннем собрании.

— С каких пор собрание проводят так рано? Солнце только встало.

Девочка вручила мне сверток. Я развернула его и увидела такое же платье, как у нее, с обувью. Наша праздничная одежда.

— Миссис Стоун будет присутствовать? — спросила я.

— Нет, она отправила с нами одну из воспитательниц. Говорят, настоятельница уехала из города.

Я фыркнула. Вот же старая ведьма! Предпочитает отсиживаться, пока ее воспитанниц проводят через все это унижение. Во мне взыграла решимость.

Я быстро переоделась под пирсом в это ужасное платье, оставив старую одежду под камнем, и наспех заплела косу, особо не заботясь о своем внешнем виде.

Лилия взяла меня за руку, и мы отправились в сторону Рыночной площади. По пути нам встретились остальные шесть девушек, во главе с сутулой воспитательницей и Мирандой. Девушка шла с неимоверно гордым видом.

Рынок рядом с главной городской площадью уже заполнился жёнами рыбаков, выкладывающими на прилавки свежий улов. Запах рыбы, рапанов и устриц смешивался с ароматами прибрежной жизни, достигая всех уголков маленького Дейра. Центр города представлял собой ряд однотипных домов, выстроенных из желтого песчаника с серыми крышами. Во дворах сушилось пестрое бельё, а из распахнутых окон доносился звон посуды и голоса, смешиваясь в гармоничный хаос повседневности. Дейр жил своей неспешной жизнью, как и большинство подобных портовых мест.

Я не раз задавалась вопросом, как бы выглядела моя жизнь, если бы у меня были родители. Слонялась бы я по рынку или рано вышла замуж за рыбака с мозолистыми ладонями? Или, может быть, вообще жила бы в другом городе? Живы ли мои родители? Этот вопрос я давно перестала задавать. Затолкала его вглубь сознания, как будто от этого он мог стать менее мучительным. Прохожие поглядывали на нас с интересом, понимая, какое событие приближается. Наверняка, на отборе будет присутствовать половина города, а также приезжие смотрители. Я попыталась придать своему лицу суровый вид, чтобы никто не смог заметить моё волнение.

На Рыночной площади возвели высокий помост и несколько столов со стульями. На них лежали чистые пергаменты. Вся атмосфера больше напоминало место казни, чем отбор. Вокруг площади начали собираться полусонные зеваки, и я видела в их лицах интерес, слышала взбудораженные перешептывания. Они воспринимали отбор как бесплатное представление, возможность развлечься за счёт чужой судьбы.

Лилия дёрнула меня за рукав, указывая на мужчину, который приближался к нам. На нем была надета все та же форма пепельного цвета, как у служителей. Лицо с острыми скулами застыло в безразличном выражении.

— Следуйте за мной, — произнес он безразличным голосом.

Миранда выдвинулась первой. Лилия крепко сжала мне руку на прощание. Она не могла идти дальше, так как не принимала участие в отборе.

— Удачи тебе, — шепнула девочка голосом с нотками испуга.

Я обняла подругу и решительным шагом направилась вслед за остальными воспитанницами. Собравшиеся продолжали перешептываться, и мне было слышно, как кто-то рядом прокомментировал: «Эта, кажется, пойдет на кухню». Внутри меня всё сжалось. Я почувствовала, как уверенность начинает покидать меня.

По мере того, как смотрители поднимались на помост, молчание накрыло площадь, как надвигающаяся буря. Впереди стояли женщины в строгих нарядах, и их холодные взгляды жалили нас. Хищники ищут жертву. Ни одна из нас не знает, что ждет впереди, и это ужасало больше, чем само назначение. Когда дойдет моя очередь, что скажут про меня? Я пыталась сосредоточиться на Миранде, которая стояла на шаг впереди. В её глазах отражалось спокойствие, но я заметила, как дрожали руки.

В моем представлении смотр должен был длиться долго, но на самом деле всё произошло так быстро, что я едва успела осознать, что происходит. Служитель, который привел нас, схватил Миранду под локоть, и вытолкнул на помост, окруженный уже ожидающими смотрителями. Я заметила среди них парочку, которая посещала наш приют. Они с равнодушием в глазах уселись за столы, готовясь записывать что-то на подготовленных бумагах.

Миранда выглядела очень уверенно, как всегда, с её длинной, густой косой, развевающейся на ветру.

— Господа, вашему вниманию представляю воспитанницу под номером один, — произнес служитель с острыми скулами, глядя в свои записи. — Миранда. Фамилия неизвестна, происхождение тоже.

Среди девушек пробежали шепотки. Все обратили внимание на то, как он назвал её «номером», словно мы были лотами на аукционе.

— Физически здорова, — продолжил он. — Умственных и физиологических нарушений не наблюдается. Рост — приблизительно пять с половиной футов. Волосы темные, глаза карие. Все способности указаны в ваших списках, господа.

Миранда горделиво вскинула подбородок и свысока посмотрела на присутствующих.

Рыжеволосая женщина-служитель подняла руку, привлекая к себе внимание.

— Мы давно просмотрели все списки, — отметила она. — Назначение девушки — гувернантка в семью Говард.

Миранда не смогла сдержать радостный смех. Семья Говард — одна из самых богатых в Дейре, и назначение гувернанткой — большая удача. Мне это показалось подозрительным, потому что Миранда никогда не отличалась выдающимися способностями или рвением к учебе. Перед тем, как её увели с помоста, она подмигнула мне, словно намекнула, что и здесь ей удалось достичь успеха, как и всегда.

Следующей вызвали Кристину — скромную рыжеволосую тихоню. Служители не сразу огласили ее назначение, чем вызвали слезы у девушки. Ей досталась самая низшая должность — служанка в семье, живущей где-то на юге. Никто не желал становиться прислугой, но хороших назначений раздавали мало, а служанки нужны всегда и везде.

Моника выходила на помост уже с заплаканные лицом. Служителям не пришлась по душе ее внешняя привлекательность, поэтому девушку отправили служить сиделкой у слепого богача.

— Воспитанница Илиана.

Назвали мое имя. С трудом сдерживая бешеное сердцебиение, я быстрым шагом поднялась на помост. Сразу же поймала на себе взгляд толстого смотрителя, который насупил брови и что-то шептал своей напарнице. Ненавижу их всех.

— Фамилия неизвестна, как и происхождение. Физически здорова, умственных нарушений не наблюдается. Волосы темные, глаза карие, — произнес служитель, просматривая свои записи.

Я заметила, что возле рыжеволосой женщины-служителя появился странный мужчина: лысый, но с густой длинной бородой, одетый в форменную одежду. Он напоминал пирата.

— Рост примерно… — продолжил служитель на помосте, но рыжеволосая прервала его.

— Назначение распределено, — произнесла она, вставая из-за стола. — Служанка на кухню в семье Менсфилд.

Громкий вздох изумления прокатился по толпе. Семья Менсфилд — это династия правителя Нэрии. Самого короля. Никогда не было назначений во дворец, и никто не смел даже мечтать об этом. Во дворце сами выбирали себе работников и делали это с особой тщательностью.

— Это ошибка… — выдавила я, обращаясь к служителям, словно надеялась, что они одумаются. Женщина лишь покачивала головой, делая пометки на своем пергаменте, а толстяк активно жестикулировал и о чем-то спорил с бородатым мужчиной. Лилия, стоявшая в толпе, широко улыбалась мне, явно довольная тем, что я оказалась в центре внимания.

— Простите, — обратилась я к служителю, стоящему рядом.

— Вы хотите сказать, что я назначена в…

— Да, ты будешь служить при дворе, — перебил он меня с таким безразличием, как будто речь шла о чем-то обыденном. — Это огромная честь, но тебе предстоит многому научиться. Прошу освободить помост. Джонатан проводит тебя.

Я и не заметила, как на помост поднялся тот самый бородатый знакомый толстяка, похожий на морского разбойника.

— Куда? — спросила я, глядя на служителя с отчаянием в глазах.

— На корабль, следующий в столицу, — ответил он, и эти слова прозвучали в моей голове, как гром среди ясного неба. Я не успела попрощаться ни с Лилией, ни с Тессой, ни с той жизнью, которую оставляла позади.

— Мне нужно поговорить с друзьями и забрать вещи.

В горле стоял ком. Я хотела закричать и убежать, но не могла пошевелиться.

— Все уже доставлено на корабль. Как мне доложили, вещей у тебя и не было. Ступай, не задерживай отбор, — отмахнулся от меня служитель.

Я не верила своим ушам. Не должно все было быть таким стремительным. Никто не предупредил, что мы не сможем больше посетить приют после распределения.

Да и я так ничего и не спланировала. Как убежать с корабля? Будет ли он причаливать к портам, или же мы поплывем прямиком в столицу? Я не хотела служить у короля. Я ненавидела его за все ужасные законы.

Джонатан грубо схватил меня за локоть. Я попыталась увернуться, но его хватка была слишком цепкой. Интуиция редко подводила меня. С самого начала смотра она шептала мне «что-то не то». И вот теперь моя судьба решилась за какие-то минуты, не успела я и слова вымолвить. Пират повел прочь от площади, оставив позади весь привычный мне мир. Я обернулась, надеясь встретить взгляд Лилии, ухватиться за её тихую поддержку, но толпа уже скрыла лицо моей маленькой подруги.

— Могу я вернуться хотя бы ненадолго в приют? — спросила я, слабо надеясь, что хоть что-то можно изменить.

— Мне велено доставить тебя прямо на корабль, — ответил мой проводник с картавым акцентом, оставляя без возможности уговорить его.

— Почему? — вырвался у меня едва слышный вопрос, но ответа я не получила.

Он молча вёл меня, и вскоре, оглянувшись вокруг, я поняла, что мы направляемся в сторону гавани. Почему настоятельница не предупредила меня ни о времени отбора, ни о том, что путь назад отрезан? Зачем она нарушила правило восемнадцати лет? Всё казалось спланированным заранее. Сама процедура отбора была лишь видимостью, театральным обрядом, служащим традициям, но лишённым подлинного смысла. Мои вещи, аккуратно сложенные под камнем на утреннем берегу, так и остались лежать там. Когда мы подошли к кораблю, догадаться о его предназначении было несложно. Это судно выделялось среди рыбацких лодок и скромных барж, как настоящий великан. На мачте гордо развевался красный флаг с гербом столицы, на котором три ярко-жёлтые звезды соединялись в сияющий узор. Значит, моё назначение — Велания, столица, тот самый город, о котором я могла только мечтать. Он казался очень далёким и неприступным. Джонатан усилил хватку и подтолкнул меня к трапу. Я поднялась на палубу, и ощущение беспомощности нахлынуло с новой силой. Доски палубы сверкали под солнцем, как зеркало, отданное во власть моря. Вокруг сновали матросы, доводя до конца последние приготовления перед отплытием. Я всё ещё не могла поверить, что оставляю всё позади и вступаю на этот корабль, уносящий меня в чужие земли.

— Ты теперь служанка короля, а это означает, что твоя жизнь принадлежит ему, — напомнил Джонатан. — Любое неподчинение приказам карается по всей строгости. Все тонкости твоей службы тебе растолкует Летисия.

— Кто? — удивилась я.

Бородач кивнул кому-то за моей спиной. Я повернулась и увидела низкорослую, но, если судить визуально, бодрую старушку в сером шерстяном платье и платке, покрывшем голову. Она, сощурившись, глядела на меня своими маленькими, хитрыми глазами.

— Спасибо, Джонатан. Можешь идти, — голос пожилой женщины оказался громким и властным. Бородатый явно подчинялся этой женщине, потому как беспрекословно выполнил приказ и отправился восвояси. Летисия медленно подошла ко мне, втягивая носом воздух. Я отступила на шаг назад.

— Морем пахнешь. Ваша особенность.

— Наша особенность? — переспросила я.

— Вас, живущих в этом городе, — ответила собеседница, указывая длинными пальцами на Дейр.

— Я люблю море, а это — мой дом.

Я кивнула на пристань.

— Это не твой дом, — возразила Летисия так, словно знала всю подноготную моей жизни.

Я огрызнулась:

— Ошибаетесь.

— Это ты ошибаешься, девочка.

Старуха поманила меня пальцем с перстнем, указывая, чтобы я следовала за ней. Она подвела меня к винтовой лестнице, ведущей в трюм. Я задержалась на пороге.

— Там нет ничего ужасного, что могло бы навредить тебе, — новая знакомая, видимо, заметила страх в моих глазах. — Спускайся. У нас не так много времени, и оно сейчас на вес золота.

Я шагнула вниз, следом за Летисией, и сразу ощутила тяжёлый запах сырости и дерева, насквозь пропитанного морской солью. Трюм был тесным, со скрипучими досками под ногами, и тусклый свет от одного-единственного фонаря едва пробивался сквозь полумрак. Я огляделась. Вдоль одной из стен, прямо на деревянных ящиках, лежал матрас, тонкий и старый, как будто его притащили сюда из какого-то заброшенного дома. Рядом стояла небольшая бочка, очевидно, заменявшая стол. Везде валялись мотки верёвок, покрытые слоем пыли.

— А где остальные? — спросила я, оглядываясь по сторонам.

Летисия чуть улыбнулась:

— Кто конкретно тебя интересует?

— Другие слуги или служанки. Вы выделили место для меня одной в этом трюме?

— В Дейре мы взяли только тебя, — спокойно ответила пожилая женщина.

— Где-то еще планируете брать?

Выражение морщинистого лица моей спутницы сменилось на более хмурое и озадаченное.

— Ты язвительная, — заметила она. — Как мне и рассказывали. Думаю, твой характер не сыграет нам на руку. Возможно, мы ошиблись, выбрав тебя.

— Если вам нужна покладистая подлиза, то следовало выбирать Миранду.

Летисия широко улыбнулась, демонстрируя, на удивление, белоснежные и ровные зубы.

— Ты принесешь нам больше пользы.

— Кому вам? Разве требуется много ума, чтобы стать помощницей кухарки? Хотя, если честно, я вообще не понимаю, почему выбрали именно меня, — я ощутила, как мое тело начала колотить мелкая дрожь.

— Ты не будешь простой помощницей. Прости, но я не смогу рассказать все сразу. Для начала ты должна освоиться при дворе.

Старуха решительно взяла меня под руку и подвела к импровизированному столу, предложив зелёное яблоко и кувшин с водой.

— Я не голодна, — отказалась я, хотя ощущала резь в области желудка, и смочить губы точно не помешало бы.

— Упрямая, — в очередной раз констатировала моя собеседница. — Тебе необходимо перекусить. Много еды не предлагаю, иначе вырвет сразу же.

Я не смогла долго упираться, смотря на воду, поэтому взяла старый стакан и налила в него немного жидкости. Осушила залпом.

— Телосложение у тебя хрупкое, — продолжила разговор Летисия. — Какой вес?

— Я не знаю, — честно призналась я.

— А травмы были?

Я помотала головой и налила вторую кружку воды.

— Хорошо. Может, все же перекусишь? — женщина потирала руки, будто что-то задумала.

— Я не боюсь морской болезни.

— А я говорю вовсе не про нее, — старуха закончила предложение, высматривая кого-то за моей спиной.

Шум шагов донёсся с лестницы, и я увидела Джонатана, медленно спускающегося к нам. В его руке что-то блеснуло, а взгляд был холодным, как у ястреба, готового броситься на добычу.

— Что происходит? — обратилась я к Летисии, отчаянно надеясь услышать ответ, который развеет этот странный страх.

— Путь на север неблизкий, — она произнесла спокойно, но в её голосе не было и намёка на сочувствие. — И нам придётся сделать ещё несколько остановок по пути. Но пока что ты не должна увидеть их.

Джонатан подошёл ближе, и теперь я увидела, что он держал — шприц с густой, мутноватой жидкостью.

— Что вы делаете? — голос мой предательски дрожал, когда я посмотрела на старуху в поисках спасения или хотя бы объяснения. Она осторожно коснулась моей руки, стараясь успокоить, но прикосновение только укрепило ощущение ловушки, в которую я попала.

— Спокойно, девочка, — промолвила Летисия мягким, но пугающим тоном. — Это поможет тебе пережить дорогу… и не узнать лишнего. Ещё не время.

Джонатан резко перехватил мою руку, натянув рукав платья вверх и удерживая так крепко, что казалось, будто кожа вот-вот лопнет. Я попыталась вырваться, но он был слишком силён.

— Пусти! — вырвалось у меня, но это только вызвало у мужчины ледяную усмешку.

— Тише, не дёргайся, и будет не больно, — хрипло произнёс он, удерживая мою руку.

— Мне уже больно! — бросила я в ответ, всё ещё в попытках высвободиться. Мой мучитель не реагировал на меня и смотрел на Летисию.

Её едва заметный кивок дал ему разрешение, и мгновение спустя острая игла пронзила мою кожу. Я не сразу ощутила укол, но вскоре по телу начала разливаться странная пугающая слабость. Голову затуманило, ноги подогнулись, а сердце заколотилось всё тише и медленнее.

— Вот так, спокойно… — уговаривала Летисия. Её голос звучал издалека, будто через плотную стену. — Тебе нужно отдохнуть. Расслабься.

Я ощутила, как Джонатан уложил меня на грубые, колючие одеяла, и как всё вокруг поплыло, унося в вязкий полумрак. Мир постепенно превращался в туманное месиво из теней и смутных звуков, пока я не уловила последний образ — лицо Летисии и её благодарную улыбку своему сообщнику. И с этим последним мимолётным ужасом я провалилась в сон.

Глава 3

Мои шаги гулко отдавались по белоснежному мраморному полу второго этажа дворца, отражаясь от высоких стен и купаясь в тишине просторного холла. Вокруг, словно хранители истории, висели портреты предков — знатных людей Нэрии, а между ними простирались ряды картин, на которых были запечатлены яростные сражения и события давно прошедших веков. Когда-то эти сцены я видел только на страницах учебников, скучая на бесконечных уроках истории, от которых хотелось убежать. Теперь же, глядя на эти полотна, я понимал: войны забываются, их следы стираются, и все мы надеемся, что они останутся навсегда в прошлом.

Двери в библиотеку открылись, и я вошёл в зал, огромный и безмолвный, будто каждый уголок здесь хранил свой секрет. Многоуровневые полки поднимались до самого потолка, опутанные лесенками, что вели на верхние ярусы. В центре располагались массивные столы и уютные диваны, приглашая тех, кто пожелает погрузиться в чтение. Высокие арочные окна пропускали потоки солнечного света, который играл на обложках книг и старинных подсвечниках. Вечером, когда дневной свет угасал, здесь зажигали десятки свечей, погружая библиотеку в мягкий и тёплый полумрак. Я привык к этому месту с детства. Оно стало для меня частью воспоминаний — тех долгих часов, когда я сидел за столами, готовясь к ненавистным урокам, под зорким присмотром учителей, которым моя неугомонность доставляла немало хлопот. Чтение было для меня пыткой, но зато с рассветом я охотно вставал на тренировки, чтобы учиться боевому мастерству и оттачивать тактику, которые в настоящем стали моей страстью. Мелькнула тень. Я заметил её в дальнем углу библиотеки. В это время суток, когда зал пустел, атмосфера была особенно таинственной, и я на мгновение замер. Шагнув ближе, увидел, как за одним из стеллажей скрывается тот, кого я искал. Человек развернулся и двинулся мне навстречу. Она изменилась с нашей последней встречи — еле уловимо, но это перемена не ускользнула от моего взгляда. На ней было тёмно-зелёное платье, украшенное белым кружевом, которое подчёркивало яркие изумрудные глаза, придавая им ещё больше блеска. Улыбка — та самая, с ямочками на щеках — осветила её лицо, как в тот самый первый раз, когда мы познакомились. Она легко откинула назад копну густых светлых волос, рассыпавшихся по плечам. Сегодня не было нужды в строгих придворных причёсках. Я стоял, не отводя взгляда, и чувствовал, как волна воспоминаний накрывает меня. Эта встреча напоминала ту первую, когда я увидел её — фрейлину королевы, дочь советника моего отца по торговым делам.

— Ты скучал по мне? — тихо спросила девушка, пристально заглядывая в мои глаза.

Я улыбнулся, не в силах больше скрывать радость и желание.

— А как ты думаешь?

Камилла сделала шаг вперед и подошла ко мне практически вплотную. Ласковое, стройное создание. Таких во дворце больше нет. Немного нерешительно, хотя я знал, что это было не так, она прислонила свою маленькую ладонь к моей груди. Я перехватил ее руку и прижал к губам со всей страстью. На нежность вряд ли был способен. Камилла немного дрожала.

— Я переживала, что ты можешь не вернуться с этой вылазки.

Я перевел взгляд на ее губы. Больше всего мне хотелось прильнуть к ним, а не разговаривать.

— Нечего бояться. Я всегда возвращаюсь.

— Отец говорит, что ты — самая выгодная партия, — подмигнула девушка.

Я взял ее руки в свои и прижал к груди.

— Так вот почему ты крутишься подле меня? — поддел я свою любовницу.

Камилла заулыбалась, и в ее глубоких глазах заплясали озорные искорки.

— А ты непременно думал, что я по большой любви с тобой?

Я решил подыграть этой шутке:

— Нет, конечно. Ты со мной, потому что я — племянник короля. Заметь, красивый племянник короля.

— И самый скромный, — подытожила фрейлина.

Камилла провела рукой по моей шее. Она прекрасно знала, что этот жест заводит меня.

— Нетерпеливая, — произнёс я, когда по коже побежали мурашки.

Девушка взяла меня за руку и подвела к софе, предлагая сесть рядом. Я не смог удержаться и обнял ее, зарываясь лицом в мягкие волосы. Камилла пахла ягодным мылом. Она должна была немедленно отстраниться. Но кому нужны приличия, когда двух людей тянет друг к другу. Да и я не считал, что совершаю что-то ужасное, порочащее ее честь. Я не был первым. Камилла рассказывала о своей мимолетной интрижке с гвардейцем, который приходился ей личным охранником до жизни во дворце. К такому я относился спокойно. Скромницы существовали не для меня. Я любил девушек, разбирающихся в удовольствии и умении дарить его. Камилла была одной из них. Сейчас она не сводила с меня своих красивых глаз, ожидая продолжения.

— Чуть было не забыл…

Я спохватился и принялся копаться в мундире, который ранее снял. Оттуда я достал сверкающее фиолетовыми каменьями ожерелье и протянул его девушке. Глаза Камиллы, и без того большие, распахнулись от изумления.

— Какие огромные камни… Джейлон, оно прекрасно!

Я улыбнулся, радуясь ее искреннему восторгу. Камилла так бережно взяла ожерелье в руки, будто боялась разбить его. На ее ладони переливались аметисты, которые при тусклом отблеске свечей казались багровыми, как закатное небо перед ветреным днем.

— Помоги мне.

Девушка повернулась ко мне спиной и откинула свои длинные волосы, обнажая шею. Я аккуратно застегнул подарок, как бы невзначай прикасаясь пальцами к ее коже. Фрейлина все поняла и не оттолкнула меня. Я склонился и легким прикосновением дотронулся губами до шеи девушки. Камилла вздрогнула, но не отстранилась. Я продолжил целовать ее, оставляя дорожку поцелуев вдоль шеи — снизу вверх. Девушка повернулась и прислонила свои пальчики к моим губам, останавливая меня, не позволяя пойти дальше. Эта игра распалила ещё сильнее. Я начал целовать ее пальцы.

— Прямо в библиотеке? — спросила фрейлина, коварно улыбаясь.

— Можем пойти в мою комнату, — ответил я, но поцелуи не прекратил. — Но тогда нас заметят, а ты не любишь слухи.

— Когда ты уезжаешь?

Девушка резко перевела тему разговора.

— Через три дня. Хотел раньше, но должен присутствовать на помолвке брата.

— Точно. Заморская принцесса. Говорят, она очень красива.

Камилла внимательно изучала мое лицо, ожидая услышать ответ, который ей понравится. И я дал его ей.

— Не красивее тебя.

Девушка довольно улыбнулась и прильнула к моим губам. Каждый раз, целуя фрейлину, я ожидал того трепещущего ощущения, о котором все так любят говорить. Бабочки в животе или подобная чепуха. Но поцелуй — это просто поцелуй. Физическое проявление желания.

Я уложил Камиллу на софу, завалившись на нее всем телом. Девушка уже задирала юбку. Я помог ей с этим и принялся за дело, ради которого и пришёл сюда.

***

Я ощутила холодные ладони на своем лице. Они неприятно похлопывали меня по щекам. Почувствовала ледяные пальцы. Яркий свет бил по глазам. Тело ломило от слабости и неудобной позы. Я лежала на левом боку, прижав руку, которая пульсирующими ощущениями напоминала о том, что затекла.

— Просыпайся, — сквозь крепкий сон услышала знакомый голос.

Летисия. Это она лупила меня по щеке, пытаясь разбудить. Довольно непростое занятие, учитывая дозу снотворного, которую они всадили в меня.

Неохотно приоткрыв глаза, я наткнулась на морщинистое лицо, устремленное на меня с глубоким интересом. Оно было изрезано линиями, которые напоминали извивающиеся тропинки в забытых лесах, а в глазах таилось нечто зловещее, словно передо мной сидела ведьма из старинных сказок. Даже волосы старухи не просто седые — они переливались лунным серебром, излучая таинственный свет. Она сняла платок, обнажив свои спутанные локоны. Боль ломоты в теле не позволяла вскочить и накинуться на эту женщину с требованием объяснить, что происходит. Язык распух, и мне трудно было говорить, но вопрос, жгучий и настойчивый, рвался наружу.

— Что вы сделали? — смогла я выдавить из себя еле слышным голосом. Старуха только усмехнулась. В тоне ее голоса слышалась уверенность, граничащая с сарказмом.

— Я изменила твою жизнь. Скоро поблагодаришь. Вставай! — произнесла она, потянув меня за руку, словно я была тряпичной куклой.

Я с трудом поднялась с импровизированной кровати, покрытой старыми колючими одеялами. Летисия протянула стакан с холодной водой, и я сделала глоток, но от стремительного потока жидкости меня охватил кашель, разрывающий глотку.

— Осторожнее, — предостерегла она, с легкой улыбкой на губах. — Ты проспала два дня. Позволь телу немного прийти в себя.

— Два дня?! — воскликнула я, не веря своим ушам. Казалось, что лишь вчера утром я поднялась на этот корабль в сопровождении Джонатана.

— Мы сделали несколько остановок по пути сюда, — пояснила Летисия с загадочной улыбкой, словно знала нечто большее.

— А где мы? — мой вопрос висел в воздухе, окутанный тревогой.

Женщина поднялась с кровати. Её фигура, несмотря на возраст, выглядела энергично и уверенно.

— Лучше сама посмотри, — произнесла она, протянув мне свою изящную, слегка дрожащую руку.

Я колебалась, но всё же приподнялась, стараясь не тревожить ноющую конечность, и шагнула за старухой.

Мы поднялись по скрипучей лестнице, ведущей на палубу. Как только я вышла на свежий воздух, яркий солнечный свет ослепил меня, заставив зажмуриться. На корабельной палубе царствовало холодное солнце, то прячущееся за облаками, то вновь выглядывающее, будто играло в прятки. Прохладный ветер нежно обдувал мою кожу, напоминая о том, как сильно отличается этот климат от теплых ветров Дейра. Прикрыв глаза рукой, я попыталась разглядеть окружающую местность. Корабль пришвартовался к каменному причалу, откуда широкая дорожка вела к первым зданиям, выстроившимся неподалеку. Вдалеке возвышались более высокие постройки, образующие, как мне показалось, целый город, распластавшийся на все четыре стороны света. Он постепенно поднимался к лесистым предгорьям, а на горизонте высились величественные горы, вершины которых скрывались под тяжёлыми облаками и белыми шапками, как будто ожидали своего часа. Этот пейзаж был новым для меня, и сердце наполнилось восторгом и страхом одновременно. Город, казалось, небрежно рассыпался под горами.

Я бы так и стояла, уставившись на него, если бы Летисия не рассмеялась, привлекая мое внимание:

— Никогда не была на севере?

Я помотала головой, все еще силясь отойти от долгого сна, затуманившего мои мысли.

— В городе не так холодно, как выше, в горах. Там зима давно вступила в свои права. Суровый, но красивый край.

Летисия еще в начале пути оделась в шерстяное платье. Она знала, куда мы направлялись. Я же, в свою очередь, старалась унять мелкую дрожь. Одежда Дейра не подходила для этого климата.

— Мы в Велании, — догадалась я, вспоминая свое неожиданное назначение.

— В столице, — гордо произнесла старуха, словно это должно было произвести на меня впечатление.

Я ничего не знала о главном городе королевства, за исключением давних уроков и старых записях в книгах. Велания всегда представлялась мне фантомным городом, в котором живет король и счастливы все его обеспеченные жители. В своих мыслях я не стремилась попасть сюда. Многие южане стараются обходить север стороной, а Тесса рассказывала воспитанницам о здешних колдунах и бездонных темницах, в глубинах которых пропадают люди.

Я обернулась на шум, раздающийся с соседнего корабля, который медленно подплывал к свободному месту у пристани. Он был похож на наш и нес на себе тот же королевский флаг, но отличался тем, что на его палубе стояли девушки, испуганно озирающиеся по сторонам. Их наряды были разнообразными, но по возрасту они выглядели примерно одинаково. Сначала я не понимала, что происходит, но постепенно до меня стало доходить.

— Это девушки по распределению? — спросила я Летисию, не в силах сдержать свой страх. Ответ пришел быстрее, чем я успела договорить вопрос.

— Да, — ответила она с безразличием, не отрывая взгляда от происходящего на соседнем корабле.

— Каждый год в столицу назначается больше всего девушек, если учитывать остальные города королевства. В Велании самое весомое количество знати, нуждающейся в прислуге.

— Из какого они города? — продолжала я, но ответ уже не имел значения.

— Со всех. Этот корабль привез весь отбор этого года, предназначенный для службы в столице.

Пока женщина говорила, в моем сердце нарастал страх.

— Но ведь я одна… Почему я не с ними? — спросила я, пытаясь унять волнение.

Летисия молчала, равнодушно наблюдая, как девушки сбиваются в стайку, готовясь спуститься по трапу. Их беспокойство передавалось и мне, поднимая тревогу внутри. Внезапная догадка пронзила меня, как молния, раскалывающая ясное небо.

— Вы — не с отбора. И этот корабль, — я обвела рукой нашу палубу, — не с отбора!

Женщина даже не посмотрела в мою сторону, но произнесла, словно в подтверждении моих страхов:

— Умница. Я знала, что ты быстро все поймёшь.

— Что вам нужно от меня? — спросила я, хотя в глубине души уже знала, что не следует ожидать ничего хорошего.

В моей голове замелькали беспокойные мысли о побеге. Я хотела спрыгнуть в воду, не дожидаясь трапа, но не знала, как далеко смогу убежать, уплыв. Меня поймают сразу же, как только я подплыву к городу. Дождаться спуска на сушу, а затем сразу дать деру? Возможно, пригодятся мои беговые тренировки. А куда бежать? Просить помощи у местных жителей? Да уверена, что любой выдаст меня с потрохами. Никто не станет помогать чужеземке.

— Если ты размышляешь о бегстве, — старуха будто прочитала мои мысли, — то позволь переубедить тебя.

Летисия говорила удивительно спокойным тоном, ни разу не повысив голоса.

— Я думала, что вы везете меня как служанку с отбора. Этот флаг… — я указала на лоскут красной ткани, развевающийся на флагштоке. Герб столицы.

— Он нужен, чтобы все думали, что этот корабль принадлежит флоту Велании. У нас немного другая задача, но да, ты попадешь во дворец в качестве служанки, как и планировалось изначально. Это необходимо для твоей адаптации в незнакомом месте. Ты отлично выучишь дворец: все его залы, коридоры и потайные пути. Поверь, на это уйдет немало времени.

— Вы хотите, чтобы я шпионила для вас?

Летисия покачала головой:

— И да, и нет. Через пару дней тебя отыщет наш человек и расскажет, что делать дальше.

— Ваш? Вы принадлежите какой-то тайной организации?

— Сейчас разговор не об этом, — парировала моя собеседница. — Ты нам нужна.

Мои мысли путались:

— Вы говорите, что некто отыщет меня через пару дней. Разве этого времени хватит для изучения дворца?

— Нужной информации хватит, — старуха подошла ко мне ближе и дотронулась до моего плеча. Я вздрогнула. — Девочка, ты сыграешь важнейшую роль. Наш план тебе понравится. Он лучше, чем данность стать королевской прислугой на всю жизнь.

— Почему вы сразу не рассказываете о своем плане? — допытывала я Летисию, пытаясь вызнать чуточку больше.

— Все не так просто. Скоро вся Нэрия изменится, и ты должна в этом помочь.

Я вновь посмотрела на корабль, который привез будущих служанок и уже выгрузил их. Девушки исчезали за одним из поворотов, ведущих к городу. Как бы мне хотелось оказаться среди них, а не таинственной ключевой фигурой в неком плане, о котором нельзя говорить.

— И что дальше? — спросила я, всё ещё не веря в реальность происходящего. — Если я — назначенная служанка, то должна быть сейчас с ними.

Я махнула в сторону ушедших девушек.

— Как мне объяснить во дворце, почему я отстала?

— Джонатан поможет. Он раньше служил во дворце.

Я не хотела вновь сталкиваться с угрюмым бородачом, грубо всадившим в меня иглу.

— Послушай внимательно, — Летисия развернула меня за плечи к себе. — Королевский дворец — это не только красивое место из сказок, но и еще кладезь зла, порока и жестоких людей. Ты должна действовать аккуратно. Просто смотри, наблюдай, анализируй. Постарайся запомнить тайные проходы и настроения людей. Прислушивайся к тому, что думают слуги о своих правителях. Но ни в коем случае не показывай полностью свое лицо.

Эта фраза меня удивила:

— Как это возможно?

— Все дворцовые слуги носят маски, прикрывающие половину лица. По одним лишь глазам тебя никто не запомнит. Волосы тоже будут спрятаны. Ты направлена в качестве кухонной помощницы. Сомневаюсь, что тебя допустят до королевской семьи, но, если вдруг такое случится.…Будь внимательна вдвойне! Король — исчадие ада, и если он раскроет замысел…

Я впервые слышала, чтобы о правителе отзывались подобным образом. Короля любили не все, но про открытые повиновения я не ведала.

— Откуда вы все это знаете?

Летисия улыбнулась:

— Я знаю больше, чем ты думаешь. И мои знания помогут тебе выжить.

В моих мыслях все перемешалось и сразу встало на свои места: смотрители, которые потребовали устроить для меня отбор, несмотря на мой возраст, и настоятельница, которая не перечила и не сопровождала своих воспитанниц; смотрители в день распределения, которые не дослушали полную информацию обо мне и сразу назначили на службу во дворце; Джонатан, стоявший возле толстяка, будто пришел на площадь подготовленным, и, наконец, загадочная Летисия со своим загадочным заданием.

Всё это они спланировали заранее, и почему-то для своей миссии выбрали именно меня.

— Можно задать вопрос?

Я намеревалась вызнать всю правду. Летисия вздохнула, всем своим видом демонстрируя недовольство.

— Не обо всём я могу рассказать тебе, но…

— Женщина с рыжими волосами и полный мужчина — служители в Дейре, — перебила я ее, — ваши люди?

— Да. Я послала их для поиска подходящей девушки.

Старуха не стала увиливать и выложила всё прямо. Я была благодарна за правду, хотя догадки пришли ко мне без её помощи.

— В чем я подходящая?

Должна же быть причина того, что служители даже не посмотрели на мой возраст, нарушив установленные правила.

— Это как раз то, что пока я не смогу тебе объяснить. Доверься нам, и по итогу получишь награду — правду о своей семье.

Я резко повернулась к старухе, готовая схватить ее за грудки и потрясти:

— Вы знаете моих родителей?

— Я уже сказала, что не время…

Мой голос сорвался на крик, привлекая внимание всех находившихся на палубе и близ причала.

— Расскажите о моей семье сейчас же! Почему я должна доверять незнакомцам?! Вы похитили меня и хотите использовать в своих непонятных интересах!

К нам подбежал Джонатан и грубо развернул меня к себе.

— Успокойся, или я помогу тебе заткнуться! — пригрозил он, демонстрируя мощные кулаки.

Его звучный голос испугал не только меня, но и Летисию. Она примирительно подняла руки:

— Все хорошо, Джонатан. Я уверена, что девочка поняла требования, и будет держать под контролем все свои эмоции.

Я почувствовала, как слезы подступили к глазам, вызывая неприятное жжение. Пришлось прикусить губу, чтобы не заплакать. Тесса всегда говорила мне, что нужно быть сильной в любых обстоятельствах, и сейчас эти слова были как никогда актуальны. Как же я хотела оказаться в приюте, уютно устроиться у теплого камина на кухне и забыть обо всём. Джонатан ослабил хватку, но мою руку не выпустил. Его напряженное молчание казалось защитным щитом, но теперь это только добавляло беспокойства.

— Отпусти ее, — раздался командный голос Летисии.

Меня удивило, что этот пугающий бородач, исполняя приказ, не проявил ни малейшего сопротивления, словно был связан с пожилой женщиной невидимым узлом. Но что именно объединяло их, я не знала, и никто не собирался рассказывать всю правду. Джонатан, наконец, отпустил меня и отступил в сторону, все еще наблюдая за мной с настороженностью.

— Сейчас предлагаю тебе умыться, — сказала Летисия, и в ее голосе звучали успокаивающие нотки, — перекусить и потом отправиться во дворец. Первое время будет тяжело. Ты должна быть ко всему готова.

Мы снова спустились в трюм, где нам принесли три порции яичницы с помидорами и зеленью. Я не могла не удивиться, что у Летисии имелась своя прислуга. Внешне она не производила впечатления знатной или обеспеченной женщины. Возможно, ее потрепанный вид — это всего лишь маскировка, а истинное происхождение оставалось скрытым от меня.

Джонатан проглотил свою порцию в считанные секунды, словно еда была единственным способом утолить свои внутренние тревоги. Я же наслаждалась каждой ложкой. Яичница казалась самой вкусной в моей жизни, и, видимо, моя голодная душа искала в этом простом блюде утешение. После завтрака я поспешила умыть лицо прохладной водой из таза, стараясь привести себя в порядок, и аккуратно переплела косу, которая за время пути сильно истрепалась. Мне очень хотелось вымыть голову, но такой возможности не предоставили. Летисия подала шерстяную накидку, идеально подходящую для здешнего климата. Я натянула ее на плечи и почувствовала, как тепло охватывает меня.

— Мы еще свидимся, — сказала женщина на прощание.

Я ощущала тревожный страх перед неизвестностью, но никто из моих новых знакомых подстраиваться под меня не собирался, поэтому оставалось только довериться этим людям и двигаться дальше.

Мы с Джонатаном покинули корабль и направились к городу, силуэт которого уже вырисовывался на горизонте. Столица Нэрии, как сказочный замок, возвышалась среди величественных гор и зеленых лесов. Высокие стены окружали город, создавая ощущение безопасности и защищенности. Широкая река текла мимо, ее воды искрились на солнце, отражая небесные оттенки. Корабли, словно легкие птицы, плавали по реке, направляясь в сторону Белого моря. Хотя сейчас был конец лета, осень в Северных землях уже наступила, украсив город всеми оттенками желтого и коричневого. В отличие от Дейра, дома в Велании построены выше, примерно на три этажа. Стены были из светлого камня, а окна, маленькие и низкие, обрамлены деревянными рамами. Я догадывалась, что в этом климате большие окна просто не уместны — стужа, что нависает над городом, слишком коварна. Улицы вымощены гладкими камнями, а по мере нашего приближения к центральным кварталам столицы, они становились шире, и появлялись дорожки для прохожих. Я с любопытством оглядывала всё вокруг, чувствуя, как сердце наполняется восторгом и трепетом перед этим новым миром.

Местные жители почти не обращали на нас внимания. Наши накидки ничем не отличались от городской одежды. Джонатан молчал, и, признаться, это радовало. Он подошел к извозчику и начал торговаться, спрашивая цену поездки до королевского дворца. Кучер, изучив нас с любопытством, назвал сумму, которая явно была выше обычной. Джонатан кивнул, не говоря ни слова, и мы уселись в крытую повозку, ожидая, когда лошадь начнет движение.

По дороге я с интересом рассматривала город, пока не заметила, как мы подъезжаем к крепостным стенам. Я подняла взгляд и увидела его — дворец правителя Нэрии. Он предстал передо мной белоснежным, как горы, окружающие замок. Вокруг дворца росла густая чаща из всевозможных деревьев, некоторые из которых были покрыты инеем. Среди этой зелени я узнала только ели, их смолистый аромат вызывал у меня приятные воспоминания о родных местах. Я вылезла из повозки и глубоко вдохнула. Воздух здесь был свежим и чистым, с легким запахом мерзлой земли и зелени. Этот контраст с городом был поразительным. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шорохом листвы.

— Пойдем, — прервал мои мысли Джонатан, и я послушно последовала за ним к воротам.

К нам уже спешили два гвардейца в красных плащах с золотистой отделкой.

— Чем можем помочь? — спросил один из них, а его напарник уже изучал меня, будто искал что-то в моем облике.

Я невольно опустила глаза, не желая встречаться с этим пристальным взглядом.

— Я привел отставшую служанку. Потерялась в гавани. Кажется, потянула ногу. Еле топала, — произнес Джонатан, его голос был уверенным и спокойным.

Я удивилась, как ловко он врал, и, хотя знала правду, в этот момент даже начала верить ему.

— Назначена? — спросил второй гвардеец, не отворачивая от меня взгляда.

— Да, выбранная на смотре, — подтвердил Джонатан.

Старший стражник мельком взглянул на меня и крикнул напарнику:

— Отведи ее к остальным. А ты, — повернулся он к Джонатану, — проваливай. И не задерживайся.

— Какие вы учтивые, — съязвил мой спутник и покинул меня, оставив наедине с гвардейцами. Он даже не обернулся. Хороший проводник, ничего не скажешь.

Секундами позже один из гвардейцев вернулся на место караула, а второй, по-прежнему молчаливый, повел меня за собой. Я шла рядом с ним, чувствуя, как внутри нарастает жуткая тревога. Что ждет меня за этими воротами? Неизвестность нависала, как тень, и я сжала кулаки, стараясь найти в себе силы справиться с предстоящими испытаниями.