Оглавление

Глава 1. Где-то в Карибском море

Кажется, что сейчас во сне

ты узнаешь ответы

на все вопросы.

Стоит только спросить.

Но ты молчишь.

Резкий удар затылком о перегородку навеса вырвал меня из сна.

— Снимайте паруса! — кричал капитан, одной рукой держась за мачту, другой скидывая линь на палубу.

Я соскочил со своего места, чудом еще раз не ударившись головой о верхнюю перегородку навеса.

— Что случилось?! — закричал я.

— ВЕТЕР, он усилился, мы попали в шторм! Нужно сворачивать паруса, иначе яхту опрокинет! — крикнул Лёша, ослепив меня светом налобного фонарика.

— Чего ты стоишь, помоги Жене на носу яхты. Спускайте и сворачивайте паруса! — сказал Леша, показывая на нос корабля светом налобного фонарика.

Двухмачтовую океанскую яхту кидало изо всех сил в стороны так, что треск и скрип снастей были похожи на стоны раненого кита. Гигантские волны, как щупальца огромного Кракена, охватывали борт яхты со всех сторон. Казалось, что ещё немного — и они утянут корабль на морское дно.

Ветер ревел, как белуга, и больно хлестал по щекам — словно плетью погонщика. Я чудом устоял на ногах и не вывалился за борт, когда очередная волна накрыла яхту и потащила меня за собой. Вцепившись пальцами в верёвки вант, я ободрал до крови ладони, но удержался.

— Бабах! — огромная четырёхметровая волна, как паровоз, разогнавшись со скоростью сто километров в час, со всей силы ударила в нос корабля. Яхта взмыла в воздух на два метра и также резко ударилась о воду, только чудом не расколовшись пополам.

От удара я потерял равновесие, упал на палубу и покатился за борт. Я хватался руками за всё, что попадалось под руки, но продолжал скользить, захлёбываясь морской волной.

— Господи… Неужели это конец! — кричал я сам себе, цепляясь и барахтаясь, как слепой котёнок. Несколько ногтей сломались, впившись в доски настила палубы, но руки, наконец нашарив верёвки вант, вцепились в них мёртвой хваткой.

— Держись! Держись! Ты только не смей сейчас сдаваться, — твердил я сам себе, ошалев от ужаса.

Руки немели от холода, ноги свело судорогой, всё тело было совсем чужое. Пять дней морской болезни и обезвоживание лишили меня сил бороться.

— Тяни! — из последних сил я рывками вытащил себя на середину палубы и прижался к навесу. Тело лихорадило от страха и холода. Пальцы на руках жутко ныли от ссадин и сломанных ногтей.

— Паруса… Паруса… Нужно помочь Жене… — бормотал я себе под нос.

— Мы должны снять эти чёртовы паруса, — новый удар гигантской волны, как снег после бани, вернул меня в реальность.

На четвереньках, прижимаясь боком к навесу, я пополз к носу корабля.

Эти метры превратились для меня в мили страха и борьбы. Волны, будто издеваясь, били всё сильнее, и каждая норовила хлестнуть побольнее, оставляя на коже новую ссадину.

Добравшись до места, я увидел Женю, вцепившегося в мачту. Он пытался стянуть парус на палубу одной рукой, но у него ничего не получалось, паруса зацепились за крепления и не двигались с места.

Это смотрелось как картина сюрреализма и нуара в одном месте. Чёрно-белые тона в свете налобного фонарика Жени и человек, изогнувшийся в неестественной позе, среди огромного белого полотна. Это напомнило мне картину, где маленькая девочка в страхе тянется к яблоку на подносе с фруктами, поднос стоит на большой белой скатерти, а внизу на полу спит огромная собака породы не то мастифф, не то волкодав. Собака чудовищно огромна по сравнению с девочкой, и, если она проснётся, случится непоправимое. Но девочка продолжает тянуться к яблоку. Так и Женя, рискуя жизнью, тянулся к парусу на рее за пределами яхты.

— Чего смотришь? Помогай, я не удержу один! — заорал Женя, увидев меня.

Я подполз к нему и вцепился в парус двумя руками, стараясь не столько свернуть, сколько держаться за полотнище.

— Крепи этими верёвками снизу, — сказал Женя. — Да чё ты тупишь, как в тот раз крепи!

— Какой тот раз? Я первый раз это делаю, — возмутился я.

— А, точно! Это же ты, Паха, извини, я тебя перепутал, — сказал Женя, продолжая вязать. По его лицу я понял, что дела у нас совсем плохи. Наконец, мы стянули парус и закрепили его на рее.

— Всё, идем, Лехе поможем, он там один тоже не справится, — сказал Женя.

Я посмотрел на дорогу, которой шёл сюда. Вцепился в парус изо всех сил, всё, что угодно, только не назад.

— Пошли! Пошли! Ему нужна помощь, — крики Жени утонули в гуле ветра и разбивающихся волн.

Дорогу назад мы преодолели, рассчитав момент между ударами волн о борт. Оказавшись возле центральной мачты, в мелькающем свете налобного фонаря Жени мы увидели Лешу.

Новая картина из детских воспоминаний всплыла посреди Карибского моря. Синдбад Мореход в окружении алмазных змей, размахивая саблей, борется в неравной схватке с хитрым противником. Парус, будто хвост гигантской анаконды, хлестал Лешу то по лицу, то по плечам. Он обвивался о его ногу и с новым порывом ветра срывал бедолагу на палубу.

— Где вы ходите, мать вашу, давайте тяните! — закричал Леша.

— Паха, ручку разблокируй и крути помаленьку, а мы попробуем его стянуть, — сказал Женя, схватив один из свободных линей.

Ручку заклинило, и только после пинка коленом она начала медленно вращаться в моих руках. Страх не ушёл, он лишь на секунду отвлёкся на новую задачу.

— Если есть шанс, мы это сделаем. Крути, Форест! КРУТИ! — твердил я себе, ведя немой разговор со своими мыслями.

Парус в руках парней тем временем продолжал биться в агонии. Он хлестал их по голове и рукам. Лица Лёши и Жени в свете фонарей искажались в гримасе боли и отчаянья. Наконец, нужная застёжка соскользнула с реи, и парус обмяк, позволив себя скрутить.

Ветер и дождь будто сговорились объединить свои усилия и набросились со всех сторон на яхту. Это было настолько невероятно, что мне казалось, будто мы попали на съемки фильма про пиратов, и сейчас прозвучит команда: «На абордаж!» И мы сойдемся в абордажной схватке с пиратами Чёрной Бороды.

В борьбе с парусами и волнами мы совсем позабыли, что можем налететь на рыбацкие лодки или баркасы. Обычное дело с такой видимостью, вся надежда на радар в рубке капитана и на его опыт.

Неожиданно яхту наклонило в правый бок, практически опрокинув, и я, не успев схватиться за мачту, поскользнулся и рухнул на палубу, сильно ударившись локтем правой руки. Локоть пронзила острая боль, пульсируя в кончиках пальцев. Ноги скользнули за борт. Но в этот раз я уже знал, что делать.

Задержав дыхание, я схватился за ближайшие ванты и подождал, пока яхта вновь встанет на курс. Гигантские морские качели вернули корабль в прежнее положение, и я вновь сделал вдох. Затем, будто ничего и не произошло, вернулся к рукоятке на мачте. Бок жутко болел, не меньше локтя. Ребра ломать мне не приходилось, но было похоже на то. Каждый новый вдох давался с трудом, будто сломанное ребро упирается острой частью в лёгкое.

— Надеюсь, оно только треснуло.

Вращая рукоятку, я не на шутку выдохся, последние вращения делал уже из последних сил. Пальцы скользили по рифленой поверхности металла. Яхтсмены для этих случаев используют перчатки, но мы не яхтсмены, а морские бродяги, так что долой этикет и условности.

Переведя взгляд с мачты на руки, я заметил, что браслет с красным шнурком и домиком с моей руки исчез. Еще минуту назад он сжимал запястье, и вот его не стало. Тот самый браслет, что подарила мне Настя перед моим отъездом. Я повернулся в сторону борта, куда скатился, когда упал на палубу, и в мелькающем свете налобного фонаря Леши увидел чуть заметный катающийся по палубе шнурок с кулоном.

Несмотря на боль в колене и локте, я кинулся к нему, но очередная волна мощным ударом накренила яхту на правую сторону, и я чудом не вылетел за борт. Захлёбываясь солёной водой, взвыв от боли в лёгких, я все же успел схватить браслет в руку, а другой уцепиться за ванты.

— Как же это задолбало! — кряхтел я, из последних сил соскребая себя с палубы.

— Ты чего валяешься? — сквозь шум ветра услышал я вопрос Леши.

— Да поскользнулся, — сказал я, держась за мачту и чуть ли не плача от боли.

Ныло всё — пальцы и ногти, локоть и колено. Лёгкие наполнились морской водой и холодным воздухом, от этого разбухли. Я то и дело отхаркивался желчью с кровью.

— Долго ещё? — спросил я не то Лешу, не то само море.

— Нет, всё, можно расслабиться, — сказал Леша, сползая вниз с мачты.

В полуприседе я вернулся под свой навес, как дворняга в дождливый вечер находит сухую коробку на мусорке, виляя хвостом от удачи. Пальцы на ногах скрутило от холода. Я, как мог, попытался их растереть, судорожно дёргая то один, то другой, не чувствуя ни боли, ни прикосновений. «Неужели отморозил», — пробежал холодок по спине.

Леша и Женя, кидая на меня по очереди мимолётные взгляды, исчезли в темноте трюма.

— Им-то хорошо, сейчас чаю попьют и согреются, — бубнил я себе под нос.

— Там одеяла тёплые, спальники и подушки. Горячая еда, и нет этого проклятого дождя!

— Пальцы отморозил, и где? В тропиках! Шевелитесь, шевелитесь проклятые.

К бесчувствию пальцев и боли в груди добавилась сильная резь в паху. И это перекрыло все остальные напасти. Я сполз на пол и метр за метром заставил тело двигаться к ближайшим поручням.

Вы пробовали когда-нибудь писать против ветра на американских горках? Можно было и не вставать из-под настила, эффект тот же.

Думаю, у вас может возникнуть вопрос: почему я не спустился в трюм?

Ответ до банальности прост: из-за сильной тошноты и головокружения. Слово «сильной» здесь не очень уместно. Потому как стоило мне пройти в сторону своей каюты пару дней назад, брызги желчной рвоты озарили весь трюм. Однажды я всё-таки добежал до каюты и даже лёг, надеясь, что смогу избежать рвотного рефлекса. И несколько секунд всё было именно так. Но затем голову и желудок будто стянули гигантские тиски инквизиторов и провернули на 360 градусов. Больше попыток спуститься я не предпринимал.

Я стоял на коленях, вглядываясь в темноту моря. Один. В темноте. Посреди бушующей стихии.

В этот момент ко мне пришло смирение. Я не могу объяснить, что именно произошло. Лишь помню, что ощутил всю неконтролируемость ситуации, обстоятельств и себя в этом моменте. Я ничего не могу сделать. Только ждать и молиться.

— Господи, помоги нам пережить эту ночь. Пожалуйста, останови этот проклятый шторм! Во имя отца, сына и святого духа, — я перекрестился, сжимая крестик на шее в своей руке.

Вернувшись под навес, мокрый, замерзший, уставший от бессонных ночей, ослабевший от постоянной рвоты и обезвоживания, я попытался понять, как же я здесь очутился.

Мои размышления прервало монотонное капанье воды с крыши навеса. Ровно посередине на стыке двух листов ДСП, или ДВП, я не силён в древесине, образовалась щель, и оттуда, с периодичностью в десять секунд, капала огромная капля холодной морской воды.

Рукой я нашарил сиденье с соседней скамейки под навесом и прикрылся им. На несколько минут монотонные удары стихли. Но вскоре поролоновое сиденье промокло насквозь, и удары воды возобновились.

В Японии существовало множество изощрённых пыток людей. Их распиливали заживо, ломали палками конечности, но самая изощрённая пытка — это пытка каплями холодной воды. Несчастного привязывали на стул, сбривали с его макушки все волосы и направляли на макушку сосуд с открытой крышкой.

Каждую минуту на голову несчастного капала одна холодная капля воды, не давая спать и заставляя ждать следующую. От этого ожидания люди сходили с ума — слова экскурсовода из музея инквизиции всплыли в моей памяти яркими цитатами.

Если тошнота и боль меня не доконали, так это сделает капля воды. Я просто сойду с ума от маленькой капли посреди тысяч, миллионов галлонов воды!

Хотя можно выброситься за борт и доплыть до берега? Там не капает, и нет качки. Но в море есть акулы и барракуды. Акулы чувствуют кровь и страх, а я сейчас и то, и другое. И кровь, и страх.

— Господи, что я здесь делаю…

Глава 2. За полгода до

Парикмахерская в глубине двора, на первом этаже. Если не знать, что она здесь есть, никогда бы не заметил. Захожу внутрь, чувствую легкое волнение, как перед экзаменом.

— Здравствуйте! — меня приветствует на входе администратор, девушка среднего роста с широкой улыбкой и пышными рыжими волосами.

— Проходите! Вы на стрижку? — спрашивает рыжеволосая.

— Нет, я… — немного мнусь у двери, но всё же решаюсь ответить. — Я к Маше…

— А, все понятно. Вы по записи? — спрашивает девушка и переводит взгляд на монитор компьютера.

— Да, мне назначено на 19.00… — говорю я, начиная нервничать. Как будто пришёл за чем-то незаконным. Я уже готов был выйти обратно на улицу, как вдруг из двери за стойкой регистрации показалась девушка лет тридцати, не больше. Она появилась так стремительно, что мне почудилось, что она все это время была здесь. Мистика, да и только.

Девушка приятной внешности, с темными волосами, собранными в хвост, в черной водолазке и джинсах. По виду и не скажешь, что она эзотерик или оккультист. У тех обычно амулеты на шее и свеча в рукаве.

Глаза — почему-то в память врезались именно они. В них было спокойствие и доброжелательность. Такие встречаешь на картинах раннего Ренессанса, где блаженная Дева Мария смотрит на новорождённого младенца Христа.

— Маша, к тебе клиент, — показывая на меня рукой, сказала девушка-администратор.

— Отлично, вы Павел? — спросила Маша, улыбнувшись.

— Да, это я… — отвечаю я, переминаясь с ноги на ногу.

— Проходите, не стесняйтесь, можете раздеться здесь, — будто чувствуя мой дискомфорт, сказала Маша и предложила плечики.

В новых местах я всегда стараюсь запомнить дорогу к выходу, видимо, это последствие увлечения шпионскими фильмами о Джеймсе Бонде. Пройдя по коридору мимо комнаты с зеркалами, мы оказываемся в маленьком помещении.

В центре комнаты стоит массивный массажный стол с коричневым кожаным покрытием и белыми ножками. Стол старый, но добротный, это вызывает доверие к специалисту. Слева и справа от него две тумбочки из дешёвого спрессованного дерева и клеёнки, почти такие были у нас в общаге. На одной из них — чёрные колонки, на другой — восковые свечи и иконы. Что-то вроде алтаря старообрядцев или красного угла в избе.

В комнате пахнет ароматическими палочками, смесь лаванды с кардамоном. На стене в центре висят несколько дипломов в деревянной рамке. Дипломы о повышении квалификации и обучении массажу и «Рейки». Я даже сразу не понял, как читать правильно — реки или рейки. Незнакомый мне термин не вписывался в картину привычного массажного салона.

Комнатка, совсем крохотная и узкая, с серыми стенами и тусклой лампочкой на потолке. Слева от двери стоит обычный офисный стул с потёртой обшивкой и металлическая вешалка с обшарпанными ножками. Но здесь по-своему уютно.

— Присаживайтесь, рассказывайте, что у Вас, — говорит Маша, вновь улыбаясь блаженной улыбкой Девы Марии.

Опустившись на стул, я несколько секунд сижу молча, собираюсь с мыслями.

— Не знаю, с чего начать, понимаете, я недавно устроился на новую работу, и она мне нравится, — наконец начал я, переминая в руках бумажку с адресом салона, но затем осёкся и замолчал.

— Хорошо, продолжайте, ведь вы уже пришли, вам нечего бояться, — сказала Маша. — Вы не против, я зажгу свечу и ароматическую палочку, это поможет вам расслабиться, — спросила она, подойдя к тумбочке с иконами.

— Да, конечно, я не против. Понимаете, проблема в том, что мои близкие хотят, чтобы я вернулся в армию. Там сейчас хорошо платят, и есть возможность обеспечить себя на пенсии. Стабильность и всё такое, — сказал я и снова замолчал.

— Вам сколько лет, Павел? — спросила Маша, дослушав мой сумбурный рассказ.

— Тридцать два года. Понимаю, к чему вы клоните, такой большой, а все обращаю внимание на чужое мнение. Пора бы быть самостоятельнее и брать ответственность за свою жизнь самому, — я встал со своего места, с готовностью уйти.

— Нет, я не об этом, продолжайте, — сказала Маша тихим голосом, зажигая свечи рядом с иконами.

Я опять сел и попытался собраться с мыслями. Понять, что меня действительно беспокоит, и зачем я сюда пришел.

Мы оба несколько минут молчали.

— Новая работа мне нравится, в ней есть все, чего я давно хотел. Занятия по истории, рисованию, даже лепка из глины, представляете. А самое главное — это работа с детьми, на любой другой мне пришлось бы ещё пять лет для этого переучиваться. А тут это возможно и на основе своих знаний, главное — желание. Но меня беспокоит будущее, вдруг я ошибаюсь, — я вновь замолчал, а потом добавил. — Вдруг они правы, а я нет.

— Они правы, а вы нет? — уточнила Маша.

— Да, — я уставился на нее, будто услышал эти слова впервые.

— Вы боитесь умереть в бедности? — Маша посмотрела мне прямо в глаза и немного придвинулась.

— Примерно так, — ответил я, в голове все перемешалось, ладони заледенели, а по спине пробежал липкими лапками холодок страха. Я сам испугался своих слов, как будто сейчас от них я и умру.

— С этим понятно, есть еще что-то, что беспокоит уже давно? — спросила Маша.

— Еще, — я опять замялся.

Комната в свете мерцающих свечей и запаха благовоний вновь погрузилась в тишину.

— Не думайте, говорите первое, что идет в голову, — сказала Маша тихим, но настойчивым голосом.

— Есть такое. Есть девушка. Она мне очень нравится, мы несколько раз виделись. У меня до этого были долгие отношения на расстоянии, если это можно так назвать. Но там было всё трудно и неопределённо. В общем, девушка. Ух, что-то я совсем запутался, — сказал я и посмотрел на уже порядком искомканную бумажку с адресом в моей руке. От волнения я так сильно её мутузил, что слова стёрлись, и теперь их было не прочитать.

Я посмотрел на Машу, она кивнула, давая понять, чтобы я продолжал.

— Но есть одно «но», — сказал я и снова помолчал. — Есть ещё одна девушка. Я не знаю, как быть. В общем, я запутался. Простите, что говорю сумбурно, но уж как есть.

— Это все, что Вас беспокоит? — спросила Маша.

Меня будто прорвало, как будто я долгое время был хранителем кучи секретов, и вот теперь о них можно было рассказать.

— Нет! Есть еще кое-что, — сказал я, потирая руки и глядя в пол. — У меня есть мечта, о которой я мало кому говорю. Я хочу отправиться в путешествие, и я сомневаюсь. Вдруг это всего лишь моя фантазия. Все перемешалось в голове. Армия, девушки, путешествие. Я не понимаю, что выбрать и куда двигаться. Разум говорит одно, а сердце кричит другое. Это напряжение сводит меня с ума, понимаете? — я посмотрел на Машу в надежде, что всё, что тут наговорил, она поняла правильно.

— Я вас услышала. Снимайте обувь и кофту, ложитесь на кушетку, — сказала Маша, приглушая свет лампочки регулятором на стене.

— Зачем? — удивленно спросил я. Я ожидал расспросов, советов или, на худой конец, упаковки глицина на ночь, но не этого.

— Не бойтесь, я всего лишь проведу диагностику вашего состояния тела, -сказала Маша, растирая руки.

— Диагностику? — переспросил я, снимая ботинок.

— Ложитесь, это не больно, — ее голос будто ввел меня в состояние гипноза.

Маша зажгла новые благовония, кажется, это был мягкий запах жасмина. Включила релаксирующую музыку, и из колонок полились индийские напевы и ритмы барабанов.

Я лег на кушетку лицом вверх и закрыл глаза.

Маша, медленно двигая руками над моим телом, начала перемещаться по комнате. Я не видел её перемещений, только чувствовал мягкие прикосновения к руке, затем к голове. Мне казалось, что она парит надо мной — настолько быстро Маша перемещалась в пространстве комнаты. Вот она коснулась плеча, а вот колена. Разум пытался уловить, где она дотронется в следующий раз.

— Расслабьтесь, отпустите все мысли. Представьте чёрный квадрат, который вращается, как чёрная дыра, и утягивает всё в себя. Мысли, звуки, желания, — будто уловив мои мысли, сказала Маша.

Её голос растворился в запахе жасмина и звуке мелодий барабанов.

Иногда Маша замирала на месте и просто водила руками. Несмотря на то, что глаза были закрыты, я начал чувствовать, где она находится в пространстве комнаты. Я не видел, но чувствовал.

От массажа я переместился в состояние полудремы. Голову заполнил туман безмыслия, а тело растворилось и будто парило, как облако, над кушеткой.

— Ом… — звучало из колонок музыкального центра.

— Ом… — откликалось в моей голове.

Огромный чёрный квадрат парил вместе со мной и утягивал все мысли. А что если, и вот «А если?» уже исчезло в чёрной мгле пустоты.

«Что за музыка звучит? Нужно спросить после сеанса», — и эта мысль растворилась в чёрном квадрате, не успев появиться.

— Оммммм… — гудело в голове всё сильнее.

Я и не спал толком, но уже и не бодрствовал.

Мне стало спокойно и легко. Тревога ушла. Я продолжал парить над кушеткой, окутанный дымом.

— Оммм…

— Омммммм…

— И шва ясвааа Мудлахара, И шва яса мудлахара… Оммм…

Музыка медленно стала затихать… Совсем исчезла.

— Когда будете готовы открыть глаза, сделайте это. Затем можете сесть на кушетку, — будто из другого мира или параллельной вселенной прозвучал голос Маши.

Я с трудом смог оторвать себя от кушетки и сесть. Глаза были зажмурены от яркого света, я закрыл их ладонями.

— У тебя была травма плеча, есть зажимы в области лопаток, — не дожидаясь, пока я начну одеваться, сказала Маша.- Тело — это наш инструмент, о нём нужно заботиться и прислушиваться к его сигналам. Зажимы можно снять с помощью массажа и йоги. Несколько сеансов помогут, но для закрепления результата нужно пройти курс. В остальном все хорошо.

Я открыл глаза и осмотрелся по сторонам, показалось, что комната стала гораздо больше.

— По поводу работы. Ты уже был однажды на распутье и знаешь, к чему это в итоге привело. Сейчас снова повторный урок для закрепления. Прислушайся к себе и сделай правильный выбор. Выбор сердца, а не разума, — сказала Маша и потушила свечу на тумбочке. — С девушкой, думаю, в прошлой жизни Вы могли быть либо родственниками, либо очень близки. Наши души иногда встречаются в новом мире. Поэтому тебя к ней так тянет. Не зацикливайся на неудачах, в скором времени тебе выпадет возможность с ней поговорить. А дальше покажет время. Путешествие — оно тебя уже давно зовет. Тебе в этом году исполняется 33, это очень важный год для мужчины. Думаю, ты должен отправиться в странствие и пройти все испытания. Когда вернешься, ты поймёшь, с кем тебе быть. Расстояние и время всё расставит по своим местам. Если есть еще вопросы — задавай, — сказала Маша спокойным мягким голосом.

В голове была пустота и отрешенность, я мотнул головой, давая понять, что вопросов нет.

— Павел, мы все люди, и ничто человеческое нам не чуждо. Главное — это осознанность и ответственность. Принцип «не навреди» стоит в основе наших практик, — сказала Маша.

— А Вы давно в этом деле, если его можно так назвать? — спросил я.

— Несколько лет, — ответила Маша всё тем же мягким голосом. — Я, как и вы, искала ответы на многие вопросы, затем встретила своего наставника. Когда-то я была на вашем месте, такая же потерянная. В то время меня бросил муж одну с ребенком и без средств к существованию. В общем, обычная история. Вот только после этого кто-то уходит в религию, а кто-то спивается. Я же выбрала третий вариант.

— Но ведь это, наверно, трудно? — спросил я.

— Для меня — нет. У каждого в этой жизни, Павел, есть свой дар, хотите — назовите это талантом. У меня дар видеть людей. У вас — свой.

— Интересно, какой? — спросил я.

— Пока секрет, Павел, Вам предстоит это узнать самому, — улыбнувшись, сказала Маша.

После того, как она угадала, что у меня действительно была травма плеча, я ждал, что и про талант она скажет безошибочно. Но чуда не произошло.

— Павел, девушки, работа — это не главное. У каждого свой путь, главное — слушайте свое сердце. Ведь оно у Вас очень доброе, — сказала Маша и встала со стула.

Я понял, что разговор окончен.

Наконец, получив все ответы, я вышел на улицу. Посмотрел на часы, осознал, что прошло уже два часа. В свете фонарей медленно хлопьями шел снег.

Я смотрел, как снежинки медленно тают на рукавицах, и думал о будущем и о прошлом, о том, как момент «до» становится моментом «после».

Иногда мечты так недостижимы, что даже и пытаться не пробуешь. Где я, а где Карибы и яхта. Ерунда всё это, завтра ещё к 8.30 на работу. Медленно, но так настойчиво, мысли о вечном сменились бытовыми и обычными. Работа, ужин, деньги.

Ну, а мечты — они растаяли вместе со снежинками на рукавицах, или остались в мареве дыма от благовоний. Хотя, думаю, они растаяли у банкомата, когда я снимал последние пятьсот рублей, чтобы купить продукты. Вот она — моя реальность.

Глава 3. Прошло полгода

— Знаешь, есть у меня мечта, хочу на паруснике в путешествие отправиться, — сказала Лена, присаживаясь на скамейку.

Мы познакомились с Леной на съёмках приключенческого сериала о психологах и реконструкторах лет пять назад. Лена невысокого роста, в узких джинсах и плаще, больше похожа на подростка, чем на мою ровесницу. Бывают такие девушки: лет на десять моложе своих лет выглядят, остальные их обычно ведьмами кличут.

— Да ладно, не шутишь? Ты знаешь, у меня похожая мечта. Корабли, Карибы, ну и морские приключения, конечно, — сказал я.- Да вот как это устроить?

— Можно попробовать матросом на яхту наняться, — сказала Лена.

— Так на него ещё учиться нужно, кто же тебя возьмёт без знаний навигации, — ответил я, глядя на Лену.

— Ты же не капитаном наниматься будешь, а так — принеси-подай, для такой работы корочки не нужны, — сказала Лена, продолжая смотреть на дорогу. — Я в группе сейчас одной состою в ВК, там семья из Иркутска купила яхту и путешествует вокруг света. Они сейчас на Фиджи, до этого в Америке были, как раз по пути следования берут моряками любых желающих, только плати. Хочешь, скину ссылку, почитаешь.

— Кидай, конечно, — ответил я.

Так, из случайного разговора, в мои руки попала информация о яхте «Леди Ариша» и команде во главе с капитаном Тимом. Я подписался на рассылку группы в интернете.

Уже через месяц, листая ленту, я наткнулся на новый маршрут яхты, он проходил от Галапагос до Панамы, а оттуда пересекал все Карибское море до загадочной страны Белиз.

— То, что я хотел. Панама, Галапагосы, Карибы! Неужели все получится?! — глядя на маршрут путешествия на экране компьютера, спрашивал я сам себя.

До осуществления мечты меня отделял отпуск в сорок дней, требуемых на преодоление заданного маршрута, и три тысячи долларов.

Но, как говорит Паоло Коэльо в своей книге «Алхимик», если ты чего-то действительно хочешь, то вся вселенная будет тебе помогать.

— Мне нужен отпуск 40 дней в августе, — высказал я своё пожелание директору музея, сам не веря своим словам. Сорок дней, когда все остальные сотрудники берут не больше двух недель.

— Но, по закону, у вас есть всего 28 дней… — ответила Ольга Геннадьевна, не понимая, что происходит, — да и в августе у нас несколько больших мероприятий, как вы себе это представляете… — она смотрела на меня, сверля взглядом.

— Понимаете, мне нужно… Я не могу сейчас сказать, зачем, но, поверьте, я бы не стал просить, если бы не особые обстоятельства… — сказал я, имея твёрдое намерение, но не имея аргументированного ответа.

— То есть вы, Павел, хотите бросить коллег в самый жаркий сезон работы? — спросила Ольга Геннадьевна, с настроем дать однозначный отказ.

Несколько секунд я стоял на месте и смотрел в одну точку, соображая, что сказать. ИДЕЯ! Она пришла неожиданно, но очень вовремя.

— Давайте я буду работать с одним выходным в неделю три месяца. Плюс возьму на себя уборку склона от мусора, освободив остальных коллег от этой обязанности и тем самым сэкономив их рабочее время и ваши нервы. Я убираю мусор, они пишут экскурсии, но мусором я занимаюсь в будни по утрам, а экскурсии веду после обеда. К слову сказать, из-за этого замусоренного склона на последнем совещании отдела разгорелись жаркие дебаты. Девушки не горели желанием лезть и свернуть себе шею, вдобавок выполняя грязную работу по сбору бутылок и пакетов после зимнего сезона отдыха горожан.

— Мне нужно подумать, — сказала Ольга Геннадьевна, уловив ход моих мыслей.

Через несколько дней я получил одобрительный ответ и принялся выполнять свою грязную работу. Уговор есть уговор. Каждый раз, находя на склоне пустую стеклянную бутылку, я пел: «Ё-хо-хо и бутылка рома!» Через неделю сбора мусора бутылок накопилось три мешка из-под картошки.

— Пиратский склон какой-то, — смеялся я, когда тащил эти мешки к мусорным бакам.

Так, за три месяца, мне удалось накопить недостающие 12 дней к отпуску.

Деньги тоже понемногу стали зарабатываться. Появлялась подработка, премии. В общем, дело стронулось с мертвой точки.

Параллельно развивались и отношения с девушками.

Дело складывалось, но я все еще сомневался, правильно ли я поступаю, отправляясь в путешествие, не разобравшись в своих чувствах. Неопределённость и приближение дня отплытия поставили меня в положение, как перед прыжком с парашютом. Я уже стою перед открытой дверью самолёта и оглядываюсь назад, думаю, как быть.

После долгих раздумий выбор был сделан в пользу поездки, но теперь сомнения одолевали по другому поводу. Изучив маршрут следования яхты и проведя предварительные переговоры с капитаном, я понял, что есть вариант остаться без серфинга.

Дело в том, что в Белизе, куда следует яхта, его нет, разве что на островах, да и то об этом была одна крохотная статья на английском.

Покопавшись в интернете, я узнал, что серфинг есть на Барбадосе, там, к слову сказать, была столица Карибского пиратства. Отец в детстве вместо сказок на ночь пересказывал мне содержание книг «Одиссея капитана Блада» и «Остров сокровищ», так что Тартуга, Барбадос, капитан Морган и Черная Борода были мне знакомы не понаслышке.

Итак, выбор стоял между яхтингом и серфингом. В идеале, конечно, хотелось совместить оба вида морского отдыха, но за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь.

Я решил обратиться к специалисту по работе с прошлым, настоящим и будущим.

Будущее — оно пугает и волнует одновременно. И хочется, и колется. Когда стоит выбор или-или, есть один способ, к которому хотя бы раз обращался каждый сомневающийся — карты Таро.

Хороший таролог — это не только расклад и несколько слов о запросе, это как сеанс с психотерапевтом. И поэтому вопрос доверия здесь стоит на первом месте. Карты могут сказать о будущем, но примем ли мы этот ответ, зависит от доверия к тарологу.

Первый раз я столкнулся с картами Таро в Челябинске, когда проходил медкомиссию в военном госпитале для завершения службы. После десяти лет в знакомой мне обстановке дисциплины и порядка на горизонте замаячила свобода и неизвестность. После возвращения из отпуска, проведённого в Калининграде, я намеревался стать моряком или вернуться домой в Читу и работать в МЧС.

По мистическому стечению обстоятельств в это же время в Челябинск, к своей маме, приехала девушка Алёна, с которой я познакомился на сайте знакомств. Мы полгода общались в интернете, но личная встреча произошла именно в этот день.

— Давай я тебя от центрального универмага на машине заберу, — сказала Алёна по телефону.

— Давай, а почему там? — спросил я.

— Там моя мама работает, — сказала Алёна.

— Она продавец? — спросил я Алёну, когда мы уже шли по этажам огромного магазина.

— Нет, она таролог и нумеролог, — сказала Алёна улыбаясь.

Тогда эти слова для меня значили ровным счётом НИЧЕГО. Примерно, как проктолог или офтальмолог.

— Она что, врач? — спросил я серьезно.

— Ха-ха-ха! — Алёна залилась искренним детским смехом. — Нет, не совсем… Ты что, никогда не обращался к тарологам? — спросила она.

— Нет, что ты, я же предохраняюсь… — сказал я смущённо.

— Аха-ха! — Алёна смеялась так звонко, что мне стало совсем неловко. — У тебя есть какой-то жизненный вопрос выбора? — спросила она, вытирая слёзы от смеха.

— Да… — ответил я, — как раз сейчас стоит выбор, что делать в жизни дальше… И я сомневаюсь…

— Тогда моя мама — это именно тот человек, что тебе сейчас нужен, — ответила Алёна, отодвигая тёмную занавеску в отделе женской одежды.

За маленьким столиком сидела женщина лет сорока в красивом летнем платье и при серьгах. Я сразу заметил сходство мамы и дочери. Большие карие глаза и добрая улыбка делали их похожими друг на друга, как сестры.

— Знакомься, мамочка, это Паша, и он мой ХОРОШИЙ знакомый… У него есть вопросы к тебе. Помоги ему, пожалуйста, а я пока кофточку себе выберу, хорошо? — держа меня крепко за руку, сказала Алёна.

— Присаживайтесь, Павел, — сказала мама Алёны, — меня зовут Марина. Вы раньше гадали?

— Нет… — ответил я. — Это мой первый раз, что нужно делать?

— Ничего, — сказала Марина. — Вы сформулируйте вопрос, который сейчас вас волнует, а я сделаю на него расклад.

Марина ловко разложила старенькие карты с диковинными рисунками. На одной карте был повешенный на дереве, на другой — несколько мечей. Я разглядывал карты, как ребёнок новые игрушки. Она то морщила лоб, то, наоборот, улыбалась и говорила: «Так, так-так… Хорошо…»

Через пятнадцать минут после общения с Мариной, я принял для себя решение о дальнейшем пути в жизни и о том, на что стоит обратить внимание.

Конечно, сейчас на меня может обрушиться шквал критики — мол, решения нужно принимать самому! Но, дочитав книгу до конца, вы поймёте, что таких решений мне пришлось принимать достаточно. Так что только один выбор в этом путешествии мне помогла сделать Аня, мой хороший друг и, по совместительству, таролог.

С Аней я познакомился на фотовыставке Анастасии Белой в тайм-кафе «Вместе». Девушка с чёрными, как вороново крыло, волосами, в обтягивающем сером платье, сразу привлекла моё внимание. Казалось, она перемещается через скрытые порталы в стенах. Вот она сидит и беседует с девушками за столиком, а вот уже несёт кружку чая знакомому байкеру в косухе.

В тот день в кафе я принёс несколько своих первых рассказов и всё ждал, когда же выдастся минутка почитать их для публики. Время шло, а минутка всё не наступала. Тогда-то Аня и оказалась за моим столиком в сопровождении своей лучшей подруги. Помню, что мои рассказы подверглись жесточайшей критике.

— Фу, ерунда какая… — сказала подруга Ани, — я бы не стала такое читать на людях… — и бросила листочки на стол.

Мне же мои рассказы казались безупречными, и я был шокирован таким отзывом моего первого читателя. Аня же оказалась более чуткой и рекомендовала мне добавить больше описаний и эмоций в мои рассказы, что я и сделал позже.

— А хочешь, я карту любую из колоды достану и угадаю её? — сказал я с вызовом, стараясь произвести на Аню впечатление.

— Попробуй… — сказала Аня скучающим тоном.

— Дама треф! — сказал я громко и достал карту из середины колоды, зажмурив от волнения глаза.

На столе передо мной лежала мятая трефовая дама…

— Повезло или подтасовал, — сказала Аня, но уже повернувшись в мою сторону вполоборота. — Давай ещё, только теперь я буду карты доставать.

Когда я угадал четыре карты подряд, а у пятой совпала масть, за нашим столиком уже собралась приличная толпа народу.

— Магия? Волшебство! Как ты это делаешь? — посыпались вопросы со всех сторон.

Я, честно сказать, до сих пор и сам не знаю, как это получилось, повезло и всё. Как Фандорину у Акунина везло в азартных играх.

— Что же, удивил… — сказала Аня. — Я тоже с картами умею работать, только у меня с ними другой разговор, особый…

Так я второй раз попал на сеанс к настоящему тарологу.

— И тот, и другой варианты хороши, но в случае Барбадоса и серфинга тебе будет не с кем делиться эмоциями и впечатлениями от поездки, — сказала Аня, выслушав мои опасения и размышления.

— Да уж, вероятность, что там можно встретить русских, сводится к нулю, а в последней моей поездке я намолчался, — засмеялся я.

Во время круиза по Атлантике я две недели мычал на английском, и вот теперь мне хотелось свести дискомфорт в общении к минимуму.

— Сёрфинг или яхтинг… СЁРФИНГ или ЯХТИНГ, — я ходил по коридору аптеки, вышагивая по плиткам на полу. Мне казалось, если я буду чётко попадать ногой в центр плиточки, то ответ придет сам собой. Не знаю, почему я так решил… Быть может, так мне подсказывало моё сердце. В моменты выбора часто говорят — прислушайтесь к своему сердцу. Прислушался… Молчит… Ну, говори же ты… Нет, молчит.

И вот как тут делать выбор? Когда дело выбора стоит между «плохо» и «хорошо», то выбор очевиден. А когда между «хорошо» и «хорошо»? Вот тут вопрос…

Я достал из кошелька жетон из казино круизного лайнера «Коста магика». С одной стороны у него была сделана надпись «Коста», а с другой был нарисован комфортабельный лайнер.

— Итак! Если монета выпадет надписью «Коста» — лечу на Барбадос сёрфить… Если лайнером, то плыву на яхте через всё Карибское море… — сказал я и бросил монету в воздух.

От волнения я переборщил с силой броска. Монета, стукнувшись о потолок, звонко ударилась о кафельный пол и отлетела в сторону двери, угодив точно под ногу выходившему старичку с клюкой. Тот замер как вкопанный и уставился на меня.

— Что там? — спросил старичок в потрёпанном коричневом костюме, с пакетом и клюкой в руках.

— Моя судьба… — ответил я и присел на корточки перед стариком, — ногу поднимите, пожалуйста…

Старик медленно приподнял носок ботинка и отставил в сторону.

— Решено, я выбираю для своего нового приключения яхтинг, — сказал я ничего не понимающему старичку, тот в свою очередь для убедительности кивнул головой.

Выйдя на улицу, я набрал номер телефона Ани.

— Яхтинг, — выпалил я.

— Отлично, с тебя открытка, — сказала Аня. — И рассказ о путешествии. Кстати, когда едешь?

— Выбор сделан, значит, уже скоро, — ответил я.

Глава 4. Подготовка к путешествию

Собирая деньги на путешествие, я брался за любую работу. Проводил мастер-классы по фехтованию со школьниками и студентами. Вёл корпоративы ведущим и даже дрался как гладиатор в постановочных боях на мечах.

Однажды из-за сильной усталости во время очередного выступления я пропустил мощный удар напарника топором в голову, благо её защищал металлический шлем. Все поплыло перед глазами, я еле устоял на ногах. Легкое сотрясение публика приняла как часть шоу, но вот следующий пропущенный удар под ребра завершил эпичное сражение. Домой в тот день я добирался на автопилоте.

— Как думаешь, полосатую или с капюшоном? — показывая на кофты, спросил я Настю, девушку, об отношениях с которой я спрашивал совета у Маши.

Ах да, я немного форсировал события и совсем не рассказал о нашем знакомстве. В обычное утро понедельника, зайдя в лифт, по дороге на работу, я увидел Настю.

— Где вы купили такие странные сапоги? — после долгого молчания вдруг спросил я. Необычный вопрос позволил начать беседу.

Слово за слово, и мы обменялись телефонами. Так началось наше общение на тему сапог, литературы и кино. Оказалось, что Настя разбирается в художественном искусстве, и даже сама рисует и лепит из глины.

Присев рядом на пол, Настя показала на полосатую кофту. Её темные волосы спадали на плечи, а взгляд карих глаз скользил по разбросанным вещам на полу. Лёгкий запах духов с жасминовой ноткой мягко окутывал всё пространство вокруг. Серебряная цепочка на лодыжке одной из босых ног дополняла образ бунтарки с Андалузских островов. Смуглая кожа и дикий нрав Насти делали её похожей на Покахонтас из диснеевского мультика.

— Маркес или Гэтсби? — я показал две книги.

Автобиографию Габриэля Гарсии Маркеса в свое время я купил на последние деньги в Рязани, но так и не дочитал. «Великого Гэтсби» я смотрел в телеверсии, поэтому знал сюжет. Книгу мне подарила моя знакомая, дочитав её до конца в аэропорту. Мне кажется, книга — это универсальная вещь, ведь её можно подарить или поставить на полку, как элемент декора.

— Та, что меньше, тащить будет легче, — улыбнувшись, сказала Настя и заправила футболку в шорты.

— И то верно, вещей набралось немало, — сказал я и отбросил Маркеса в сторону.

Новенькие сандалии, кроссовки для ходьбы по джунглям, купленные для путешествия в Латинскую Америку. Раньше я и не знал, что есть кроссовки, специально разработанные для перемещения по болотам и рекам. В их подошвах вмонтированы фильтры, и сама поверхность кроссовок с тонкой сеткой, что позволяет кроссовкам быстро сохнуть. Для эксперимента я даже специально намочил кроссовки в реке и попробовал пройтись, пока они не высохнут. Через полчаса ноги были абсолютно сухими. Чудеса технологий, да и только.

— Представляешь, мне удастся пересечь все Карибское море, а затем мы высадимся в настоящих мангровых джунглях. Жаль, меч с собой взять нельзя, — сказал я, глядя на стойку с мечом на комоде.

— Ты все сдашь в багаж? — спросила Настя.

— Нет, я хочу собрать маленький рюкзак в багаж, со всем запрещенным и едой. А большой рюкзак возьму с собой, — сказал я, укладывая вещи в зеленый американский армейский рюкзак.

— Недавно наш директор летала на Бали, так там багаж потеряли. Видимо, это часто сейчас бывает. А мне без одежды никак, полтора месяца в диких условиях, сама понимаешь. Знаешь, там, наверно, и связи не будет.

— Как не будет? — удивилась Настя и наморщила лоб.

— Ну, я в бутылку тебе письмо напишу и брошу. Ты только почаще к берегу реки приходи, не пропусти, — с серьезным видом сказал я. — Что-нибудь придумаем. У меня уже послезавтра самолет. Придешь меня провожать?

— Да, конечно! — Настя кивнула для убедительности головой.

Но ни завтра, ни послезавтра она не пришла. На мои звонки никто не отвечал. Смс также были без ответа. Как назло, дома ещё и интернет отключили.

Что-то случилось — сердце почувствовало неладное. Но разузнать не было возможности.

Интернет все же включился уже поздно ночью, и я смог прочитать сообщение: «У меня проблемы. Ночую у брата. Мой амулет для тебя в почтовом ящике. Настя».

Недолго думая, я оделся и спустился на лифте на первый этаж. В почтовом ящике действительно оказался красный плетеный браслет с металлическим домиком, вплетенным в нити. Положив браслет в карман, я вернулся домой. Затем снова спустился и положил в почтовый ящик глиняную бабочку — кулон, сделанный мной перед отъездом.

Этим событиям предшествовало еще несколько странных совпадений, я бы назвал их даже мистическими. На праздник Ивана Купалы я получил от Насти на телефон сообщение с фотографией. На ней она, улыбаясь, стояла вместе с АНЕЙ на фоне зелёных деревьев в парке. На головах девушек были огромные венки из полевых цветов. Я чуть телефон из рук не выронил, когда фото загрузилось. Для верности даже глаза протёр — не может быть…

О сложном выборе между этими двумя девушками я спрашивал совета у Маши полгода назад. Как жизнь свела их в одном месте в одно время — просто уму непостижимо… «Случайности не случайны» — так, кажется, говорил один известный персонаж.

Двумя годами ранее…

— Вы тоже на собеседование? — я задал вопрос круглолицей блондинке с удлиненным «каре», в фиолетовой кофте и платье в цветочек.

— Да… — ответила блондинка, покосившись в мою сторону.

— Давно сидите? — спросил я.

— Не очень… — ответила блондинка и вновь замолчала.

— Замороженная, что ли? — подумал я и сел рядом на диван.

Несколько минут мы сидели молча. Я осмотрелся. Прямо перед нами стояло огромное чучело бурого медведя во весь рост, за ним притаилась большая деревянная щука верхом на кадке. Справа у двери стоял автомат с кофе. Лучи солнца пробивались через оконные витражи, играя на полу и стенах сюрреалистичными узорами. Слева по коридору расположилось несколько высоких стеллажей с книгами, а справа были видны нескончаемые полки с сувенирами: матрёшками, глиняными фигурками, горшками, платками и прочим товаром.

— Извините, а это точно музей славянской мифологии? — спросил я, пытаясь нарушить молчание.

— Да, — ответила блондинка и вновь замолчала.

«Мда… — подумал я, — с этой каши не сваришь… Чего она молчит-то, немая, что ли?»

В глубине зала раздался бой курантов, и дверь рядом с нашим диванчиком отворилась. Оттуда, семеня ножками по полу, вышла девушка в русском наряде, в длинной красной юбке и вышитой белой рубахе. Девушка двигалась так плавно и по строгой траектории, что я ненароком подумал, что она механическая… Девушка подошла к автомату с кофе и забросила несколько монет, даже не моргнув глазом и не обратив на нас никакого внимания. Затем вернулась в свою каморку по тому же маршруту, как и пришла. Когда дверка захлопнулась, я обратился к блондинке:

— Вы это видели? У них тут андроиды работают…

Блондинка вытаращила на меня свои большие голубые глаза:

— Что?!

— Вас как зовут? — спросил я, видя наш языковой барьер.

— Аня, — ответила девушка, и в первый раз за всё утро улыбнулась, обнажив белые ровные зубы.

«Вроде бы ничего такая, только глупенькая, точно не конкурент…» — про себя подумал я и представился:

— Павел, будем знакомы.

В этот момент дверь каморки открылась вновь, и оттуда вышла всё та же маленькая русская барыня. Она просеменила до кофейного автомата, забрала маленький коричневый стаканчик с напитком и исчезла за дверкой, не сказав ни слова.

— Ты это тоже видела? — не унимался я.

— Да, — сказала Аня, уставившись на дверь.

— Видимо, это особая проверка у них… — прошептал я и осмотрел помещение на предмет нахождения видеокамер.

Чучело медведя уж слишком реалистичное, видимо, в глазах у него камера и спрятана. Сидят сейчас и оценивают нас там наверху…

Двери музея открылись, и на пороге появилась девушка восточной внешности с длинной каштановой косой, в рубахе-вышиванке.

— Вы на собеседование? — спросила девушка.

Мы одобрительно кивнули.

— Я тоже, меня Даша зовут. Давно ждёте? — спросила девушка, поправляя свою аккуратно уложенную косу.

— Недавно… — сказал я, а про себя отметил, — эта, вроде, пободрее будет… Может и обойти…

Вскоре холл заполнился остальными соискателями работы в музее, и мы отправились на третий этаж проходить собеседование. Когда всё закончилось, я выскочил на улицу в полной уверенности, что всё запорол и больше никогда не увижу ни Аню, ни Дашу, ни девушку с кофейным стаканчиком.

Но я ошибся — через неделю мы вновь встретились, на следующем этапе отбора. Я, Аня, Даша и историк Константин прошли во второй тур. Нас посадили вместе с туристической группой из Новосибирска расписывать хохломскую ложку.

— Ребята, а вы слышали про тест «дорога»? — спросил я своих конкурентов, когда половина мастер-класса по росписи была уже позади.

— Нет, а что это? — спросила Аня, проявив несвойственную ей любознательность.

— Это несколько абстрактных вопросов, ответы на которые покажут общую картину вашей личности, — сказал я, вырисовывая травинку на ложке.

— Нет, — ответили ребята, — но нам интересно его пройти.

— Ну, что же, вот первый вопрос: вы идёте по пустыне уже очень много дней… Жара и солнце вконец вас измотали, но вдруг на горизонте вы замечаете кувшин с водой! Что вы сделаете? Ваши действия?

— Я подбегу и начну жадно пить воду из кувшина, — сказала Аня.

— А я буду жадно пить и ещё налью воду себе на голову… — смакуя картинку, сказал скромный Константин.

— Я сделаю глоток, проверю, не отравлена ли вода, и немного смочу губы, потом возьму этот кувшин с собой в дорогу, — подумав, сказала Даша.

— Хорошо, — сказал я. — Идём дальше: вы оказались перед огромной стеной, влево конца не видно, и вправо конца не видать, да ещё и высокая она, не перепрыгнуть… Ваши действия?

— Пробью стену, — вдруг сказала Аня, — найду брешь и пробью.

«Ого! — про себя отметил я. — А так, по первому взгляду, и не скажешь…»

— Пойду искать проход вдоль стены, — сказал Константин, вытирая кисточку о салфетку.

— А я лестницу попробую собрать, — ответила Даша, любуясь своей ложкой.

— Ну что же, настало время ответов, — сказал я, потирая руки от удовольствия. — Итак! Стена — это метафора жизненных трудностей, и то, как вы с ними справляетесь, когда сталкиваетесь. Константин идёт искать лёгкий путь, Даша строит план на месте, а ты, Аня, ломаешь стену.

Все оторвались от своих ложек и уставились на меня с озадаченными лицами. Видимо, до этого тест воспринимался не больше, чем шутка. Но интерпретация ответов всех удивила.

— Про кувшин давай, — не скрывая любопытства, сказала Аня.

— Кувшин с водой в пустыне, и что мы с ним делаем — это интерпретация нашего сексуального влечения, и то, как мы вступаем в новые отношения… — сказал я и посмотрел на округлившиеся глаза Константина. Портрет скромного историка с магистратурой за плечами и пятью дипломами шёлкового умника на олимпиадах по биологии рассыпался за пять секунд.

— Ага, в тихом омуте-то черти водятся… — засмеялась Аня, глядя на Константина в упор.

Тот от неловкости смял салфетку в кулаке и уставился на меня с вопросительным выражением на лице.

— Ты, Аня, тоже кувшинчик не прочь один, другой опрокинуть, — засмеялся я, — так что вы с Костей друг друга стоите.

Мы с Аней смеялись взахлёб, только ничего не понимающие Даша и Константин хлопали глазами, глядя на нас и переводя взгляд с одного на другого.

После этого мастер-класса я больше их в музее не видел. А нас с Аней взяли работать вдвоём на одно место.

Глава 5. Между прошлым и будущим

До вылета из Томска я списался со своим старым знакомым, Васей из Москвы. За простым русским именем скрывается непростая судьба моряка, объехавшего весь мир вдоль и поперёк. Именно после его историй о приключениях я загорелся морем ещё больше.

Само наше знакомство стоит отдельного упоминания в книге. В свой последний отпуск в армии я долго решал, куда мне поехать: домой в Читу или в Екатеринбург к другу.

Помню, как стоял в очереди в железнодорожную кассу и перебирал в мыслях варианты поездки. В итоге, как под гипнозом, купил билет в Калининград и сообщил родным, что не приеду.

Мама была в шоке, сестра в восторге. Дело в том, что мы когда-то жили в Калининграде, с тех пор прошло уже, наверно, лет десять. И вот теперь я еду осуществлять нашу общую семейную мечту — вновь посетить город у моря.

В первый раз я увидел Васю при посадке в поезд «Москва-Калининград». Атлетичного телосложения, с длинными волосами, закреплёнными ободком, и аккуратной ровной бородой. Мне почему-то показалось, что он либо спортивный гимнаст, либо стриптизер.

На станции в Белоруссии проходил паспортный контроль. Пограничник растолкал меня и попросил документы на проверку. Резко вырванный из сна, я, как ни старался заснуть, больше не смог. Чтобы как-то развеяться, решил выйти на улицу, пока поезд стоит на станции. Там уже стоял Вася и читал таблички на белорусском языке. К нам подошел старичок с тележкой и спросил, не хотим ли попить пива. Вася решил купить пару бутылок, но у старика не нашлось сдачи. Он предложил забрать оставшиеся четыре бутылки. Четыре бутылки было слишком много для одного Васи, вот тогда он и обратился ко мне с просьбой составить компанию. Старик, со своей тележкой на скрипучих колёсах, был так рад удачной сделке, что заковылял по платформе чуть ли не вприпрыжку.

Ну, а мы с Васей полночи простояли в тамбуре поезда. Пили пиво, разговаривали о море, путешествиях и дальних странах. Холодное пиво утоляло жажду в душном вагоне, как летний морской бриз на побережье Корсики. Запах хмеля медленно погружал нас в туман воспоминаний и фантазий, с каждым глотком становясь всё ярче. Лёгкая горечь белорусского напитка была приятной и манящей. Она, как пузырёк из сказки про Алису, тихонько кричала: «Выпей меня!». После приезда в Калининград я познакомился с друзьями Васи. Они тоже были моряками. Весь оставшийся отпуск мы гуляли, ездили купаться на Балтийское море и просто развлекались.

От общения с этими ребятами я так загорелся желанием отправиться на учебу в Калининград на моряка, что даже ходил в морскую школу. Верхом моей решимости было посещение кадетского корпуса и попытка попасть в команду на легендарный фрегат «Крузенштерн». Тот самый парусник, что совершил кругосветку.

Но диалог с секретарем в приемной комиссии как-то сразу не задался.

— Ты откуда такой приехал?

— Я с Урала, — сказал я, улыбаясь во весь рот.

— Ну, так чего ты к нам приехал? У вас там что, своего морского училища нет, что ли? — сказала женщина в чёрном пиджаке на два размера больше, не поднимая глаз от стопки документов на столе.

— Понимаете, я с Ура-ла приехал… Город Зла-то-уст, — повторил я, стараясь чётко выговаривать каждое слово.

— Я не тупая, с первого раза поняла и услышала. Езжай к себе и там поступай, — сказала женщина тем же равнодушным голосом и с грохотом переложила стопку бумаги с одного стола на другой.

Тогда я набрался смелости и показал ей на карте, расположенной на стене, где находится Златоуст. Видимо, это было моей самой большой ошибкой.

Комсомолка несколько секунд таращилась на карту, понимая оплошность в географии, и морщила лоб. После этого разговор сошел на нет, и мне пришлось уйти. Так моя карьера моряка закончилась и не начавшись.

На мое предложение встретиться в Москве Вася ответил радостно.

— Конечно, приезжай, звони!

— Удивительно, ты уже и женат, и не моряк вовсе, да и живешь не в Калининграде, а в Москве, — сказал я, глядя на храм вдалеке.

— Чему удивляться, я всегда понимал, что всю жизнь моряком не буду работать. Семья, дети — на это нужно время. Не так, чтобы по полгода их видеть, а потом в рейс уходить, — сказал Вася серьезным тоном делового москвича.

— А помнишь, как ты на меня обиделся, когда я той девушке-экскурсоводу соврал, что ты американец, а я твой переводчик, чтобы познакомиться с ней? — спросил я.

— Нет, не помню, — сказал Вася и почесал бороду.

— Ты так на меня тогда смотрел, будто я ей жениться обещал и обманул, — сказал я и засмеялся.

— Наивный был, — засмеялся Вася.

— Знаешь, вот слушаю тебя, и прям два разных человека. Хотя внешне совсем не изменился, — сказал я и поправил браслет на руке.

— Это тебе так кажется, что ты и я не изменились. Время понемногу всех исправляет. А большой город уж и подавно правит, — сказал Вася и посмотрел на мой браслет. — Что это у тебя?

— Это подарок одной девушки в дорогу на удачу, — сказал я и посмотрел на кулон с изображением дома на красном плетеном шнурке.

— Такое ощущение, что она тебя специально от других девушек заговорила, — сказал Вася, усмехнувшись.