Оглавление

Пролог

Любите ли вы фильмы так, как люблю их я? Глупый вопрос. Наверное, нет сейчас человека, который не изучал бы жизнь по кинокадрам… Фильмы, сериалы и ролики в ютубе — всё это стало привычным и удобным для каждого, кто считает себя продвинутым.

Поэтому историю своей жизни я расскажу в формате сериала. Для фильма формат слишком длинный.

Итак, камера! Мотор! Поехали!

Часть 1. Лица

Эпизод 1. Конфронтация

Первый кадр — офисная переговорная. Общий план. За столом сидят шесть человек и обсуждают что-то важное. Слов не разобрать: в такие моменты обычно заканчивает играть саундтрек. Тот, который обычно играет в качестве заставки в сериалах, когда показывают список ролей.

Посему я расскажу всё сам. Это — еженедельная конференция в нашей компании «Механик Геймз», в которой я имею сомнительное счастье трудиться. Тема нашего обсуждения — провал сроков разработки новой мобильной игры для домохозяек «Рабыня Султана», эксплуатирующей извечную тему подчиненной любви, так виртуозно раскрытую турками в сериале «Великолепный Век».. Повестка совещания простая — надо кого-то «выпороть».. И этот «кто-то» — я и мои ребята.

Видите того парня, который сидит на дальнем конце стола, аккурат напротив кулера? Ну, этого, с причёской прусского офицера, актуальной в этом сезоне в барбершопах Москвы и Петербурга? Это я, главный герой нашего сериала — Александр Андреевич Беседин, тридцати с небольшим лет.

Сейчас полагается дать крупный план. Как я на нем выгляжу? Ну… Лицо узкое, нос с горбинкой, высокий лоб и серые глаза. Ах, да, я ношу модную в этом сезоне бороду. Куда же без неё, ведь спонсор сериала — сеть барбершопов «Low Pistol», и продакт-плейсмент должен быть соответствующим.

Что-то меня заносит не туда… Лучше я скажу пару слов о себе. Я тружусь у «Механиков» руководителем команды программистов — тимлидом, если по-современному. Это мой пятый большой проект. И сейчас мне за него приходится краснеть.

Кто же меня распекает? Да вот эта эффектная дама напротив. Моя начальница — Валентина Викторовна. Мы зовём её Дабл Ви. Сейчас камере полагается задержаться на её декольте, сериал-то с рейтингом  18 +"… Лицо у неё, и правда, — эффектное. Мне нравится. Но мне не нравится то, что она сейчас проделывает со мной лично и с моими ребятами — опосредованно. Сейчас, уважаемые зрители, вы всё сами услышите. Уберите от экранов детей. Маты тут не «запиканы».

— Беседин, ответь, какого хера ты запорол подключение мини-игры «Фруктовая пушка»? Мы её ещё месяц назад анонсировали.

— Механика не оттестирована, нельзя её в продакт[1], — отвечаю я максимально спокойно.

Сказать по правде, мне эта идея не нравилась с самого начала. Игра «Рабыня Султана», по идее, должна была повествовать о нелёгкой судьбе гаремной рабыни, пробивающей грудью (обеими сразу) себе путь в любимые жены. Простор для творчества большой: тут тебе и симулятор дворцовых интриг по принципу:, «Дружим с теми против этих», и симулятор скрытных убийств в духе «проникнуть в комнату, не наступив на кота, и подсыпать яд в трусы», и даже симулятор любовных ласк (если бы игре согласовали соответствующий рейтинг). Но нет. Стараниями маркетологов игру превратили в сборник мини-игр типа «Собери три в ряд», с большим количеством внутриигровых покупок. Но этого было мало, и наши маркетологи решили добавить в это царство абсурда и доната[2] «Фруктовую пушку».. Я просто представил картину, как уставшая от любовных ласк наложница заряжает в пушку апельсины, лимоны и гранаты и палит ими в линии из фруктов. Бум, хрясь, чвяк, — и линия исчезает. Дичь же. За такое ей в средневековой Турции быстро бы устроили секир-башка.

Проблема была в том, что так думал не только я, но и мои программисты. Они саботировали эту работу, как могли. Вначале я пытался их воспитывать, но вскоре сам присоединился к этой фронде. И вот теперь наш кружок декабристов ждёт «расстрел на Сенатской площади».

— Беседин, ты, что мне тут плетёшь? Какая, блин, механика? Это ж простая игра в шарики! Вы что, совсем там деградировали?

— Валентина Викторовна, мы все сделаем, — блею я.

— Срок две недели. А сейчас я снимаю с вас премии. Надо покрыть издержки на то, что мы не уложились в срок.

— Но ведь люди разбегутся. Кто вам игру-то поддерживать будет? Там же еще «Алмазный дворец» надо сделать.

Ага, и алмазный дворец, и нефритовый, блин, стержень. И много другой лажи. Не важно. Главное, парням премию сохранить. А то, ведь, и вправду сбегут.

— Хорошо. Но ты огребёшь по полной. Премию с тебя снимаю за два месяца, и ещё… Хрен тебе, на не отпуск летом! Всё! Вон с моих глаз!

Она забыла добавить «Работай раб, работай, солнце ещё высоко», но это было понятно и так.

****

Следующая сцена — комната в квартире моей невесты, Ангелины. Мы сидим на циновке посреди комнаты, поджав под себя ноги. Перед нами стоит чугунный чайник с зелёным чаем и две глиняных чашки. По правде говоря, я предпочёл бы бутылку виски и пару стаканов; ну, или хотя бы один — для меня.

Камера смотрит на Ангелину. Крупный план. Она, в принципе, его заслужила. Красивая девушка, если честно. Волосы русые, прямые, почти до половины спины. Лицо узкое, эльфийское. Зелёные миндалевидные глаза, маленький чувственный рот. Фигура миниатюрная, точёная. Маленькая, аккуратная грудь скрыта под просторной хлопковой блузкой. На ногах — широкие брюки.

Из мебели в комнате только футон, рядом с которым синим экраном мигает ноутбук — мой подарок на годовщину отношений. Такая спартанская обстановка неудивительна: Ангелина в свои двадцать пять пришла к выводу о том, что духовность важнее материальной составляющей.

Прийти к такому выводу ей помогло большое количество посещенных ею тренингов типа «Лайф-Спринг». Собственно, на них и уходил весь её небольшой бюджет специалиста по рекламе. Сюда же можно добавить и чтение большого количества популярной эзотерической литературы, околопсихологических пабликов во «Вконтакте» и каналов «Яндекс-Дзен».

Сказать по правде, я чувствовал себя рядом с ней эдакой заблудшей светской овечкой, недомонахом, который ещё не продал свой Феррари (и даже ещё его не купил). Причём, дело не в том, что я не пытался разобраться в сути окружающего мира. Я пытался, да и сейчас пытаюсь. Но я иду к этому через чтение книг по психологии, социодинамике[3], управленческой литературы и научно популярных статей и журналов. Она же считает (справедливо, наверное) всё это суетой и томлением духа. О чем каждый раз пытается мне недвусмысленно намекнуть.

Вот и сейчас происходит нечто подобное. И это в тот момент, когда мне нужна помощь и поддержка после того разноса, который был накануне.

— Дорогая, я очень сильно расстроен тем, что случилось.

— Ты ведь прекрасно понимаешь, что сам в этом виноват, — заявляет она менторским тоном.

— И ты решила мне об этом сообщить, вместо того, чтобы поддержать своего мужчину в трудный момент? — я стараюсь максимально подавить сарказм в своём голосе.

— А смысл? Так я дам тебе позитивное подкрепление и ты, вместо того, чтобы работать над собой, будешь лить мне в уши свои токсичные жалобы, — она не спрашивает, она утверждает.

— И как ты предлагаешь работать?! — я начинаю заводиться, — Пойти к Ви и предложить ей себя в обмен на премию? Всё уже случилось, Энджи.

— Начнем с того, что тебе не стоило допускать подобных ситуаций. Для этого лишь нужно было относиться к своей работе с большей сознательностью, — общие ответы — любимый конёк Ангелины. И слово «сознательность» — тоже.

— А поконкретнее, Энджи? Ты можешь мне объяснить, что ты имела в виду?

— Конкретнее — это не допускать факапов на работе, особенно, когда ты отвечаешь не только за себя. Мы же пара, а твои безответственные поступки ставят наше будущее под угрозу.

— Меня лишили премии всего на два месяца, не драматизируй, — я, кажется, начинаю понимать, куда она клонит.

— Сколько там получается в сумме-то? Как раз хватило бы на то, чтобы оплатить билеты в Таиланд. Насколько я помню, мы хотели провести отпуск там.

— Полегче, Энджи! Во-первых, мы ещё не съехались, и о совместном бюджете не может пока идти и речи. Во-вторых, я что-то не помню, чтобы ты озвучивала мне планы по поводу отпуска, — я все ещё пытаюсь… Интересно, чего я хочу добиться?

— Твой неглект и нежелание вникнуть в суть вопроса меня достали! — Ангелина начала заводиться, — Во-первых, я тебе говорила, что мне пока нужно больше личного пространства, и я ЕЩЁ не готова жить вместе. Во-вторых, нам уже пора мыслить категориями семьи. Я начала, и думала, что ты со мной солидарен. В-третьих, если бы ты был более внимательным, то вспомнил бы, что я говорила тебе про отпуск пару дней назад.

— Честно, я не помнил, чтобы мы об этом говорили. Но в действительности, я мог быть слишком занят своей работой и не запомнить этого, — я пытаюсь разрядить ситуацию.

— Вот ты всегда так, игнорируешь, обесцениваешь — типичный мужчина! — в её голосе прорезаются драматические нотки, а на глазах выступают слезы, — прямо, как мой отец.

Запрещённый приём. Отец Ангелины был тем ещё мудаком (по её рассказам), и бросил их с матерью, когда Энджи было двенадцать. Теперь этот травматический опыт моя прелестная невеста вспоминает почти каждый раз, когда мы ссоримся.

— Энджи, милая, успокойся. Это всего лишь премия. Я верну её. Закрою проект досрочно, и мы поедем отдыхать. Всё будет хорошо, — я пытаюсь обнять её.

— Уйди, пожалуйста. Мне надо побыть одной.

Мне остаётся лишь удалиться. Очередная сцена «18+» откладывается на неопределённый срок.

****

Кухня в моей квартире. Крупный план — на стол. На столе — -бутылка «Рэд лэйбл» (очередной продакт-плейсмент), пепельница и два стакана. За столом сидим мы с Димасом.

Димас, он же Дмитрий Дошин, — мой однокашник. Свободный, не ангажированный, профессионал литературного направления. Если по-простому, копирайтер на фрилансе. Он очень гордится своей свободой и всячески противопоставляет себя — гордого ронина, мне — корпоративному самураю.

Но сейчас свобода повернулась к нему своей неприглядной стороной, и его меч временно пылится в ножнах. Заказов нет, и он пришёл занять у меня тридцатку «до расчета с заказчиком».

Пришёл вовремя, потому что после отказа Ангелины мне хотелось снять стресс простым народным способом, а именно — выпить. Вот он и оказался моим нечаянным собутыльником на сегодня.

— Эй, Чацкий, ты чего залип? Давай, разливай, стаканы пустуют, — благодушно говорит Димас.

Чацкий. Такое прозвище дали мне в институте. Один альтернативно одарённый приятель перевёл мою фамилию на английский язык, второй подобрал ей литературный аналог.

— Да пошёл ты! У меня сегодня день сложный, а ты, вместо того, чтобы поддержать, командуешь тут.

Я разливаю виски. Мы, не чокаясь, делаем по одному большому глотку. Приятное тепло разливается по пищеводу, затем проникает внутрь. Густопсовая чернота в душе начинает чуточку рассеиваться.

— И-таки, что стряслось?

— Да так. На работе вздрючили и премии лишили, да плюс к тому Ангелина обиделась из-за того, что, видите ли, из-за меня накрылась наша с ней поездка в Таиланд), — говорю я.

Димас пару секунд молча изучает меня взглядом, и тут до меня доходит, что я только что активировал два его самых мощных триггера. Да ещё и под алкоголь. Значит, в ближайший час мне не удастся и рта раскрыть.

— Работа твоя — чистой воды рабство. Просто узаконенное, и вместо бирки ты на шее носишь галстук.

Я ставлю мысленную галочку рядом с первым пунктом.

— Вот ты тут пашешь в поте лица, — продолжает он, — А для чего? Для того, чтобы один из этих ваших жирных гандонов, сидящих в совете директоров, смог сменить свой Инфинити Эф Икс на БМВ последней модели. Твоя фирма выпьет из тебя все соки, а потом вышвырнет на обочину жизни. На что ты тратишь свою жизнь? На то, чтобы, как истинный самурай, служить своему даймё за мешок риса?

Нет, бля, я лучше буду как ты — сосать за еду. Правда, мой дорогой друг, заключается в том, что мы оба служим большому и среднему бизнесу. Правда в разном ключе — я на постоянной основе с вменяемым соцпакетом и относительно прозрачными должностными инструкциями и гарантированной зарплатой. Ты же — с неясными перспективами, за копейки, соревнуясь со сворой таких же, как и ты: голодных, на всё готовых персонажей. Весь твой фриланс был придуман для того, чтобы жадные гондоны из совета директоров могли минимизировать издержки на содержание таких вот корпоративных самураев как я. Жалко, ты, Димон, этого не понимаешь. Не ты выбираешь заказы, бро, а они — тебя. В этом и состоит правда.

Вслух я этого, конечно же, не говорю. Не хочу портить отношения с почти единственным другом. Да и его опровергающие излияния мне слушать как-то не улыбается.

— У каждого свой путь, к повторению твоего я пока не готов, — говорю я, чтобы хоть как-то заполнить паузу.

— Ну, так тебе просто надо сделать выбор. Решиться, наконец. Снять ошейник и выйти на свободу, — произносит Димас многозначительно.

Вот он, Дейнерис, блять, Таргариен — Разрушительница Оков! Любимая тема у него по пьяни. Агитирует меня уже который год. Только вот я не готов. Почему? Да потому, что это всё — иллюзия. Я — профессионал весьма специфичного профиля, и на фрилансе мой рабочий день превратится в двенадцатичасовой.

— Димас, ты это… пить не забывай. Спирт выветривается, — я возвращаю его в реальность.

Мы делаем ещё по одному большому глотку. Голова наливается приятной тяжестью. Я ещё думаю, что пронесёт. Но нет. Не в этот раз.

— А, по поводу твоей бабы, — он говорит именно «бабы», несмотря на эльфийскую внешность Ангелины, которую он, между прочим, неплохо знает.

— По поводу твоей бабы вот, что скажу: ты сам к этому все привёл. Нехуй было идти у неё на поводу и становиться «аленем».

Забыл сказать, Димон у нас МДшник. Верный и преданный член (неплохой каламбур) Мужского Движения. Причём, именно член — ибо принимает МДшную идеологию безусловно, без задействования префронтального кортекса. Да что тут говорить, сейчас вы сами все услышите.

— Бабу надо строить с самого начала. Чтобы она знала, кто в отношениях главный. И ни в коем случае не удовлетворять её хотелки. Иначе всё: она начнет считать тебя пустым местом, — Димас поднимает указательный палец вверх.

— Баба должна понимать, что мужчина не просто равен ей, он выше по социальному и биологическому статусу. Они же все хитрые: не могут подчинить силой — пытаются добиться своего через манипуляции, — продолжает Димон тоном приглашённого эксперта из передачи Соловьева.

Вот интересно, откуда у него такой опыт? Последние отношения были у него пару лет назад. И продлились они ровно неделю. Сейчас же он представляет собой достаточно жалкого субъекта, периодически страдающего от сильного полового голода. Парень он, стоит отметить, симпатичный, да и язык неплохо подвешен. Но вот отсутствие постоянного дохода, неаккуратная одежда и комната в старой «хрущёвке» сводят на нет весь его мужской шарм. Да и к тому же, вот это всё…

Наверняка, цитирует чужие мысли. Может, это у него такая вот копирайтерско-рерайтерская профессиональная деформация? Или просто думать не хочет? Не важно. Главное, что я устал от его токсичных монологов.

— Димон, а у тебя-то как на личном? — спрашиваю я, чтобы хоть как-то пошатнуть его уверенность гуру.

— Я — ик! — ищу свой идеал женщины, но пока попадаются весьма посредственные особи, — он отбивает мой выпад с изяществом пьяного мастера.

— Ну, тогда давай ещё по одной, — говорю я.

Мы выпиваем. К приятной тяжести в голове добавляется некоторый зуд в чреслах.

— Может, блядей закажем? — говорит Димас, словно прочитав мои мысли.

— Бро, я двоих по деньгам не потяну, а тебе ещё за квартиру платить, плюс кантоваться ещё хрен знает, сколько времени, пока заказчик не заплатит, — я пытаюсь остудить пыл пьяного Казановы.

— Ну, может одну и по очереди? — говорит он умоляющим голосом.

— Нет, бро. Я такое не люблю. Давай без этого, а?

— Ну, хрен с тобой. Пойду я. Чёт засиделся. Да и вискарь кончился.

— Бывай. Может, ещё пересечёмся.

Я выпроваживаю Димона за дверь и вздыхаю с облегчением. Токсичный тип. Но единственный друг, так что приходится терпеть. Наверное, в этом и состоит смысл дружбы. Терпеть закидоны друг друга, принимать такими, как есть. Не пытаться менять. Понимать и поддерживать.

«А он меня вообще понимает?» — приходит в голову внезапная мысль. Если и понимает, то какого хрена пытается изменить? Лезет со своими лекциями и нравоучениями? Друг, ага, как же! Ему просто уши нужны, чтоб внимали и не спорили. Направляли, так сказать, поток его умных мыслей в нужное русло.

А Ангелина ничуть не лучше. Тоже пытается меня менять. Поднять до своего уровня. Развивай чувства, откажись от материального, не ешь мясо. Ха! Если я откажусь от материального, она первая меня же этим и попрекнёт. Вот как сегодня, например. Может, они не думают, что говорят? Пытаются играть роль учителей, гуру, каждый — по своему вопросу. Им наверняка нравится то, как они выглядят в этот момент. И пофиг на всё остальное.

Несмотря на мрачные мысли, мой зуд никак не унимается. Надо дать ему выход. В конце концов, Димон подсказал неплохую идею.

Я запускаю компьютер, захожу на известный сайт. Выбираю наиболее подходящую анкету.

Через час в дверь раздаётся звонок. На пороге стоит брюнетка с пышными формами, лет, примерно, тридцати. «Ну, хоть похожа на фото в анкете» — отстранённо думаю я.

— Привет, я Лина. Минет только в презервативе и никакого анала, — произносит она с порога.

Время для финальных титров…

 Здесь имеется ввиду сдача части программы для включения ее в разработку полной версии (релиза).

 Донат (donate) — жаргонное название внутриигровых покупок за реальные деньги.

 Социодинамика — это совокупность законов, по которым развиваются и изменяются социальные системы, которые включают базовые общественные институты: государство, семья, религия, разделение труда и т. д.

Эпизод 2. Маша

Итак, обещанная сцена «18+». Общий план. Кровать, на ней мы с Линой занимаемся сексом в миссионерской позиции. Её черные волосы живописно рассыпались на подушке, грудь поднимается в такт моим движениям, дыхание шумное и прерывистое.

— Ещё, милый, ещё! — произносит она хриплым шёпотом.

Она перекрещивает ноги на моей спине и начинает энергичные движения тазом. Я ловлю ритм, и её шумное дыхание превращается в стоны удовольствия.

«Интересно, зачем она это делает?» — думаю я с какой-то не присущей моменту отстранённостью. Неужели ей действительно нравится? Не думаю. Наверняка, я у неё сегодня не первый и далеко не последний. А, может, для неё такое шумовое сопровождение — это признак профессионализма? Ну, например, как у бариста, который делает сердечки тебе в чашке кофе, даже если его не просить.

Несмотря на алкоголь и отвлечённые мысли, к финалу мы приближаемся достаточно быстро.

— Можешь сделать это мне на грудь, — говорит она, когда понимает, что я уже почти…

Через пять минут Лина (ну, или как там её зовут) выходит из душа. Я лежу на кровати вполоборота, искоса глядя на неё. Шикарная картинка! Здесь полагалось бы дать крупный план. Роскошное тело. Всё-таки я умею выбирать девушек для удовольствия. Чутье, наверное. Вот лучше выбирал бы для жизни.

— Ложись на живот, я сделаю тебе массаж, — она подходит и садится на угол кровати.

— Сделай, я весьма не против, — отвечаю я равнодушно.

Лина садится мне на спину, аккуратно, в районе поясницы и начинает разминать мне плечи. Я кожей спины ощущаю близость её горячего женского естества. Кайф!

— Ты какой-то напряжённый, день был тяжёлый? — спрашивает Лина.

Я мысленно поднимаю палец вверх. О! Началось «А поговорить?» Точно профи. Лайк и подписка, однозначно. Ну, и в телефонную книгу добавлю обязательно.

— Да так. День на работе был тяжёлый. С невестой поругался. Друг — упырь токсичный, — что-то вдруг мне захотелось пожаловаться.

— И что это вдруг твоей невесте не понравилось? Ты ж вон, какой красавчик — сплошные мышцы, — лесть в её исполнении выглядит настолько органично, что моя мужская сущность начинает опять пробуждаться.

— Да вот говорит, что я эмоционально незрелый. Думаю только о себе, и вообще — слишком легкомысленно отношусь к жизни, — вдаваться в подробности того, что из-за меня накрылся отпуск, я не хочу.

— А лет ей сколько, чтоб так мужика прессовать, — неужто, под сорокет?

— Не. Двадцать пять. Она у меня «духовно продвинутая, осознанная личность».

— Херасе, ты завернул! Если по-простому сказать, мозгоёбка с образованием. Парню надо не мозг напрягать, а член. Правильно я говорю?

— Мозг тоже нужно, без этого скучно, — я начинаю получать удовольствие не только от массажа, но и от разговора.

— Ну, это смотря как. Если грубо: претензиями там сыпать или ругать за каждый чих — то так нельзя. Я вот, если нежно, с подколочкой, ну, или с загадочностью женской — это как раз правильно.

— И то верно, — соглашаюсь я, — в конце концов мы, мужчины, — существа, склонные к ошибкам, так как постоянно экспериментируем и проверяем жизнь на прочность. Если за каждый чих нас осуждать, ни к чему хорошему это не приведёт.

— А ты не выглядишь человеком, которого нужно осуждать за каждый чих.

— И почему же?

— Да так. Женская наблюдательность. Ты ж, когда я пришла, в брюках был и рубашке — точно с работы. Явно не из дешёвых — значит, зарабатываешь. А обстановка у тебя скромная в квартире — значит, понтоваться не любишь. Весь в работе, так?

— Так-то оно так, но почему ты решила, что я зарабатываю? Может, я нищеброд, беру кредиты и спускаю их на баб и шмотки? — обожаю тестировать женскую логику, особенно в такой остановке.

— Нищеброды не заказывают девушек за такую стоимость, да и ведут себя по-хамски. А ты вон, вежливый какой.

— Уважаю чужой профессионализм. В конце концов, у каждого своя работа.

— Хороший ты клиент. Только вот время у нас кончается. А у меня ещё один, так что давай дальше сам, — она встаёт и начинает одеваться.

Когда за Линой закрывается дверь, я беру пепельницу, сигареты и иду на кухню. Одеваться и включать свет не буду. Дам оператору возможность поиграть с эффектами. Кадры должны получиться шикарно-депрессивными.

Я курю под аккомпанемент мрачных мыслей. От недавнего благодушия не осталось и следа.

Почему за адекватное женское общество мне приходится платить наличными? Что я делаю не так? Что к этому привело?

Чувствую себя чертовой Золушкой, карета которой превратилась в тыкву, когда пробила полночь. Ну да, ну да — кончилось оплаченное время. С девушками по вызову всегда так. Вроде налаживается нормальный посткоитальный диалог — и вот, она уже одевается и уходит к следующему клиенту.

Ладно, проститутки. Но ведь и с друзьями у меня так же. Вот, взять Димона. Занял ему тридцатник, плеснул пять капель, — и вот, он уже мой лучший друг и верный рыцарь. Пока я его слушаю, конечно. Потом пропадает. Резко и надолго. Может, и он меня покупает. Впаривает мне иллюзию честной мужской дружбы, а я и ведусь, как первоклашка. И, что характерно, все мои друзья, начиная со школьной скамьи, были такими. Я принимал это за норму, при этом зная из книг, что может быть по-другому.

На практике же всё иначе. Дай списать, подкинь баблишка, послушай, что за пургу я несу — но не перебивай. А я тебе взамен… Что, блять, взамен? Где ты был, когда меня бросила Светка? Когда я один отбивался от толпы гопников на Выхино? Когда я сломал ногу? Вот-вот. Quod erat demonstrandum[1].

А с Ангелиной не лучше. Сколько я от неё уже выслушал! Она же меня осуждает по каждому поводу. У неё особый взгляд на вещи, не коррелируемый с моим. Какие, нахрен, психология, физика и бытовая логика, если есть Ошо, Кастанеда, Зеланд и куча пабликов с «полезными советами»? Не получается добиться повышения на работе? Ты недостаточно осознанный. Формируй и чётко позиционируй намерение. Твои подчинённые, тупые дегенераты, продолбали этап? Вселенная даёт тебе знак. Какой, нахуй, знак? Бросить всё и бежать на Гоа?

Она меня не слышит. Совсем. Даёт советы, даже не вникнув в ситуацию. Зачем, если есть мудрость предков? Хотя, нет. Она начинает слышать, когда я делюсь с ней планами покупок, выбираю, куда поедем в отпуск, etс. И еще: в каждой сложной ситуации она обвиняет меня в различных психологических грехах современного мужчины — от абьюза до неглекта. А когда совсем прижмёт, прячется за свой прошлый травматический опыт. И мне приходится успокаивать и утешать, продираясь сквозь тернии собственных ошибок. По сути своей, за минуты душевного тепла я плачу глубоким чувством вины от осознания собственной эмоциональной глухоты.

В общем, все мои привязанности представляют собой торгово-рыночные отношения. И ведь я не задумывался об этом ранее. Я считал, что всё это — совершенно нормально. Другого у меня не было. Интересно, а у всех так? Все играют в эти игры по типу «купи-продай»? Или, может быть, есть иное? То светлое, о чём написаны миллионы книг и сняты тысячи фильмов?

Сигарета истлевает окончательно. Я гашу окурок в пепельнице и отправляюсь спать. Интересно, а что будет, если я перестану играть в их игры?

****

Следующий кадр. Утро. Солнечный свет проникает через полуприкрытые шторы, мягко освещает кровать, на которой спит главный герой. Он открывает глаза. На лице явно читается страдание и следы вчерашних возлияний. Судя по звукам, издаваемым главным героем — тема борьбы с алкоголизмом раскрыта неплохо.

Как же мне паршиво! Голова болит, во рту как будто ночевали лошади. Речь превращается в набор гласных типа «а-а-а», «ы-ы-ы». Мозг способен генерировать только простые задачи. Первая — дойти до кухни и выпить стакан воды.

Вот интересно, почему в русском языке нет слов, начинающихся на букву «Ы». Будь я одним из составителей словаря, я бы ввёл отдельный термин «Ыыбля», обозначающий состояние человека в фазе глубокого похмелья. Именно так, одним словом. В общем, полное «Ыыбля»…

Шаркая и покачиваясь, как зомби, я вхожу на кухню. Достаю из холодильника бутылку минеральной воды и делаю несколько мощных глотков. Жидкость приятно холодит горло

Фффух! Так немного лучше. Level one completed. Больной нуб превратился в больного похмельем воина первого уровня. Теперь надо восстановить нормальное самочувствие. Как же хорошо, что сегодня суббота. А значит, я могу воспользоваться проверенным способом привести себя в форму.

Преодолев барьер жалости к себе, я надеваю спортивный костюм с обязательным худи (привет, голливудские штампы), втыкаю в уши бусины наушников и выхожу из дома.

***

Следующий кадр. Я бегу по дорожке в парке. Камера следует за мной. На заднем фоне играет Survivor — «Еye of the tiger». Собственно, он же дублируется и у меня в наушниках. Идеальный постпохмельный саундтрек. Тем более, что термин «Выживший» — максимально точно характеризует моё состояние после каждой попойки.

Три километра по пересечённой местности, пять раундов боя с тенью и десять кругов теста Купера окончательно избавляют меня от остатков похмельного синдрома. Обрывки фраз и мыслей покидают моё утомлённое сознание, оставляя после себя чистую звенящую пустоту. Не самадхи, конечно, но тоже неплохо.

Вдруг, внезапно, в этой пустоте молнией сверкает мысль: «И что дальше?». За этой мыслью приходят остальные. Пара ударов сердца, и моё сознание оказывается снова заполненным.

Я не хочу играть в игры. Мне надоело. А есть ли что-то, кроме них? И как мне найти это, если оно есть? Настоящую любовь, искреннюю дружбу, увлечённость своей работой. Родные цели, наконец. Так много вопросов, ответы на которые не предвидятся.

Внезапно из глубины сознания вплывает слово — «Пришелец». Вот, кто я такой. Разведчик чужеродной расы, присланный на Землю для того, чтобы наблюдать за людьми. Не буквально, конечно, — шизофренией я не страдаю (по крайней мере, надеюсь на это), но фигурально. Все люди, окружавшие меня раньше и окружающие сейчас, с их ценностями, ритуалами, играми — они не похожи на меня. Не мой вид. Я пытался быть, как они, жить в их парадигме, принимать серьёзно их ценности, но у меня ничего толком не выходит.

Наверное, поэтому я и чувствую внутри себя пустоту, которую пытаюсь заполнить всем, чем только можно — работой, книгами, сексом и, иногда, алкоголем. Это помогает, но временно. Надолго и всерьёз не выходит. Фундаментально проблема не хочет решаться. Да и, сказать по правде, я никогда не пытался её решить. Только спрятаться, притвориться таким же, как все.

Настало время всё изменить. Проблема в том, что я не знаю толком, как. Что я могу? Только наблюдать за ситуацией. Анализировать её, и возможно, тогда я найду ответ на свой вопрос. А пока мне надо, как выразился один знакомый бизнес-тренер, «выбраться из супа». Ну что же, займёмся этим.

Я встаю из позы лотоса и направляюсь домой, навстречу горячему душу и чистой одежде. Да-да, после тренировки я люблю посидеть в «лотосе» и поразмышлять об абстрактном. Сказывается большое количество просмотренных в детстве самурайских боевиков и фильмов про мастеров кунг-фу.

***

Последний этап моей антипохмельной терапии. Кофе и апельсиновый фреш в кофейне рядом с домом. Несмотря на вечернее время, посетителей немного. На самом деле, это неплохо. Я хочу побыть один. А что делает человек, одиноко сидящий за столиком? Правильно — смотрит в телефон, листая книгу или ленту соцсети. Но не я. Я изучаю людей за соседними столиками. Люблю наблюдать.

В этот раз моё внимание привлекла женщина за столиком, справа от меня. Вернее, даже не она сама, а тот факт, что она читала бумажную книгу. И не какую-нибудь дамскую муть, а «Триумфальную арку». Зрение у меня хорошее, да и Ремарка я люблю. Так что мой взгляд задержался не женщине чуть дольше, чем положено. Правило пятнадцати секунд было выполнено безукоризненно.

Мой интерес не остался незамеченным. Женщина за столиком встала и, о чудо, подошла ко мне.

— Маша, — сходу представилась она.

— Я, Александр. Вы можете составить мне компанию, — спрашиваю я с какой-то удивительной лёгкостью.

— Не откажусь, — она одаривает меня на удивление тёплой улыбкой.

Крупный план моей неожиданной собеседницы. На вид лет тридцать с небольшим, среднего роста, чуть полноватая, лицо прямое и красивое — аккуратная линия подбородка, полные чувственные губы, глубокие карие глаза, скрытые стёклами очков в тонкой изящной оправе. Волосы цвета красного дерева подстрижены аккуратным каре. Тонкое шерстяное платье соблазнительно обтягивает большую высокую грудь. Интересная внешность — тонкая, едва заметная, чувственность, скрытая под налётом будничной бытовой строгости.

Ни разу не видел подобных женщин. Как будто персонаж компьютерной игры, выписанный виртуозным художником. Ни одной лишней и негармоничной детали. Нешаблонная красота, лишённая стереотипов. Хотя, быть может, я просто не замечал этого ранее.

— Можно «на ты», — произносит Маша.

— Хорошо, тогда можно вопрос? — стараюсь показать, что максимально владею ситуацией.

— Я не замужем, вернее, в разводе. Ребёнок есть, — в её ответе есть что-то заученное. Наверное, часто приходится повторять.

— Спасибо за информацию, но я вообще-то хотел спросить, — «Почему?» — владеть ситуацией становится сложнее.

— Во-первых, мне стало скучно. Я сижу тут три раза в неделю, пока жду ребёнка с тренировки, а во-вторых… Ты минуту пялился на мою книгу, а не на мои сиськи, — да, она так и сказала «сиськи».

— И тебе показалось это интересным?

— Ну, скажем так, не совсем обычным. Ровно настолько, чтобы не заморачиваться на игру в гляделки, — ей, казалось, нравилась моя реакция.

— А ты не любишь игры? — разговор начинает нравиться мне все больше.

— Хм, скажем так, не очень жалую, тем более отыгрывать «Черничное настроение» Вонга Карвая как-то не впирает.

— Лучше, чтоб как у Райвека и Жоан? — я взглядом указываю на её книгу, лежащую на столе.

— Они, вообще-то, не играли, — она задумывается на пару секунд, — у них всё было серьёзно, окончательная, так сказать, реальность: любовь, кальвадос, нежность и ссоры. Тогда по-другому было сложно. Мир стоял на пороге войны.

— А в чем разница, с тем, что происходит сейчас? — спрашиваю я с откровенным интересом.

— Сейчас… — она опять задумывается, — сейчас всё по-другому. Сейчас уровень вовлеченности в игру гораздо ниже, нет подсознательного чувства окончательной реальности происходящего. Мы верим в то, что из игры можно выйти в любой момент: уволиться с ненавистной работы, бросить опостылевшую женщину, переехать в другой город, наконец. Нет ни войн, ни конфликтов, мы не голодаем. За «сегодня» всегда следует «завтра».

— Ну, не совсем уж и всегда, есть же болезни, катастрофы и другие несчастья.

— Но ты не можешь их прогнозировать, это случайность, о которой большинство людей старается не думать. А современный человек устроен так, что для него то, что не находится в его фокусе внимания хотя бы час, не существует.

— Какой интересный взгляд на жизнь. И чем же ты занимаешься? — спрашиваю я.

— Работаю системным аналитиком в компании, занимающейся анализом социодинамики. Биг-дата[2] и всё такое, — в её голосе читается спокойная гордость профессионала.

— А я тимлид в геймдеве[3], коллега твой, — отвечаю я с воодушевлением.

— Саш, есть два способа мне не понравиться: первый — нажраться в слюни и звонить мне в три часа ночи, второй — обсуждать со мной ай-ти в целом и работу в частности, пока мы не в офисе. Надеюсь, ты не выберешь ни одного из них — отвечает она медленно с расстановкой.

— Будь уверена, не выберу: ты мне интересна, — я максимально честен. И вообще, в жопу флирт с его дурацкими правилами социальных поглаживаний!

— Ты мне пока тоже, — она делает ударение на слово «пока». Но по лицу я вижу, что ей приятно.

— Маш, скажи мне, а как мне найти тех, кто не играет? — я задаю вопрос, который мучает меня уже который час.

— Хочешь найти Жоан, стань Райвеком. Но помни: они кончили плохо. Серьёзная жизнь калечит, — в её голосе прорезаются лёгкие нотки грусти,

— Возможно, Маша, возможно…

— Люби, ненавидь, дерись, пей, защищай — просто делай это всерьёз. И не звони мне в три часа ночи пьяным.

— Позволь, но у меня нет твоего телефона, чтоб звонить пьяным.

— Записывай, красавчик, но быстрее. У сына тренировка закончилась, надо его забирать.

— До встречи, Маша. Спасибо за интересную беседу.

— До встречи.

Она встаёт и уходит. Камера следует за ней. Кожаная куртка с шерстяным платьем смотрятся стильно.

Я допиваю свой кофе, превратившийся в холодную горькую жижу. Всё-таки, Маша права. Мне, наконец, надо начать проявлять свои настоящие эмоции. Интересно, к чему это приведёт?

 Что и требовалось доказать, лат.

 Big data или большие данные — это структурированные или неструктурированные массивы данных большого объема. Их обрабатывают при помощи специальных автоматизированных инструментов, чтобы использовать для статистики, анализа, прогнозов и принятия решений.

 Сленговое обозначение индустрии разработки игр, от английского «Game Development».