Оглавление

Глава первая

Джип с открытым верхом и коротким прицепом, натужно ревя двигателем, пробрался через песчаное русло обмелевшей реки, вскарабкался на поросший редким кустарником невысокий берег — и замер. Водитель и пассажир поднялись во весь рост. Перед ними расстилалась Великая степь — огромная и плоская, бесконечная и таинственная, как океан.

Водителя звали Тумаа. Ему было чуть за двадцать, среднего роста, худощавый и крепкий. Под широкими полями выцветшей панамы скрывалось узкое лицо с большими тёмными глазами. Его светло-матовая кожа никогда не темнела, не бронзовела под жгучим азиатским солнцем. «Верно, потомок скифских князей», — говаривали некоторые почерневшие от солнца и ветра степняки, будто бы помнили, как те выглядели на самом деле.

У Тумаа была ещё одна особенность — он не умел врать. За блаженного, конечно, не сходил, но имел вид бесхитростного, добродушного молодого человека. Одежду он выбирал всегда удобную — армейского образца. «Крепкая, и карманов много», — так звучал его ответ Сиане всякий раз, когда она пыталась изменить его внешний вид.

Его спутницу звали Сианой. Она была ровесницей. Собранные в пучок рыжеватые волосы прижимала кепка с длинным козырьком. В слегка раскосых глазах светились янтарные зрачки. На высокие монгольские скулы будто просыпали горстку весёлых веснушек, которые — вместе с острым носиком, по-детски припухшими губами и тонким, как тростинка, телом в просторной футболке, коротких брючках и спортивных кедах — придавали ей вид озорного подростка.

Они вышли из машины, огляделись по сторонам.

— С трудом верится, что Земля круглая, — произнёс Тумаа, глубоко втянув густой, горький запах полынной травы и глядя на ровную, как стол для пинг-понга, поверхность.

— Тсс! Она где-то здесь… — Сиана приложила палец к губам.

Тумаа не стал развивать нахлынувшие на него мысли о вечном, которые возникали всякий раз при встрече с бескрайней степью. Он замер и, как Сиана, стал напряжённо вслушиваться в окружающие звуки. А их было совсем немного — даже, можно сказать, крайне мало: звенящая тишина, пение невидимых жаворонков, забравшихся в высь голубого поднебесья, хриплый скрежет пустельги и крики встревоженной стайки степных куропаток. Вдруг всё вокруг стихло, и воздух прорезала необычно звонкая птичья трель.

Тумаа и Сиана мгновенно переглянулись. Они ждали именно этих звуков — высоких, тонких и чистых, не принадлежавших ни одной из известных им птиц. За трое суток, что они следовали за неведомой небесной певуньей, им ни разу не удалось увидеть её. Пару раз, правда, они замечали нечто странное: мимо пронеслось — туда и обратно — нечто, напоминавшее вытянутый сгусток блестящей ртути. Но они сочли это солнечными бликами, отразившимися от белеющих на жёлто-бурой земле солончаков.

Однако сильнее всего их поражало не количество и не красота взятых неведомой птицей колен, а… мелодии. Да-да, в её пении время от времени звучали настоящие музыкальные фразы, словно записанные талантливым композитором специально под этот голос.

Вот и на этот раз — после необычайно красивых птичьих трелей — послышалась явно музыкальная мелодия. И к тому же до боли знакомая.

— Сиана, я где-то уже слышал эту песню… — прошептал Тумаа, с открытым от изумления ртом. — Это же…

В его мозгу лихорадочно крутились и смешивались разные мелодии, мелькали обрывки чего-то цветного и весёлого.

— Ну, это же… — продолжал он шептать, будучи абсолютно уверен: он слышал эти звуки десятки, нет — сотни раз.

В этот момент Сиана ловко выхватила из чехла фотоаппарат с огромным объективом, прильнула к нему и успела сделать несколько снимков. В ту же секунду голос птицы резко оборвался.

— По-моему, я её засняла! — радостно махнула рукой Сиана.

— А я записал! — похвастался Тумаа и тут же включил смартфон.

Сначала они слышали лишь пение жаворонков. Но затем, как по команде, оно стихло — и зазвучало соло таинственной птицы. А когда вновь полились звуки знакомой песни, их прервал радостно-сумасшедший крик Тумаа:

— Вспомнил! Узнал! Это же… Ламбада! — проорал он, с вытаращенными глазами уставившись на Сиану.

Она некоторое время молчала, будто приходила в себя. Затем кивнула и, продолжая хлопать глазами, выдавила:

— Верно… Ламбада.

— Ну, такого же не может быть, — Тумаа почесал затылок. — Не, бред какой-то… — пробормотал он себе под нос, крутя головой по сторонам и сканируя небо, как аэродромный локатор. — Меня просто раздирает: что за птаха так поёт?

— А вот это мы сейчас увидим! — воскликнула Сиана, вспомнив о фотоаппарате.

Её подрагивающие от волнения пальцы забегали по мелким кнопкам. Последний щелчок — и на экране выстроился целый ряд фотоснимков. Тумаа в нетерпении прижался к её плечу.

— Так… здесь ничего не видно. Здесь тоже… А вот, смотри, — Сиана говорила шёпотом, словно боялась вспугнуть притаившуюся где-то рядом чудо-птицу. — Видишь?

— Вижу, — тоже перешёл на шёпот Тумаа. — Мелкая… как соловей. Но какие краски! Вот это красавица!

— Как будто золото на серебро пролили… Первый раз в жизни такую красоту вижу, — любовалась Сиана, медленно перелистывая снимки. — Во! А тут она прямо на нас смотрит. Ну-ка, увеличим чуть-чуть… ещё…

И в этот момент их обоих едва не хватил удар: на них немигающим взглядом смотрело… женское лицо. Красивое, благородное, с холодноватым оттенком царской надменности. В её высочайшем статусе не оставалось никаких сомнений — на изящной головке красовались зубцы золотой короны, усыпанные сияющими алмазами.

— Ойбай!.. Это что за мать Господня?! — возопил Тумаа, не справляясь с эмоциями.

— Царица степных птиц… Вот, значит, ты какая, — без капли фальши, неторопливо и с нескрываемым восхищением в голосе прочеканила Сиана, пропустив его вопль мимо ушей.

— Ты… это что, серьёзно? — спросил Тумаа, бросив на неё недоверчивый взгляд. Он ждал, что она сейчас рассмеётся и скажет: «Шу-у-утка!»

— А ты знаешь, мне она именно такой и представлялась. Истинная королева, — её голос не изменился ни на полтона, и это сбило Тумаа с толку.

— Ну, ладно, хватит меня разводить. Скажи лучше, когда ты так фотошопить выучилась? Круто, нечего добавить.

— Тумаа, это не фотомонтаж. Она — настоящая. Ты разве не понял?

— Нет… Слушай, я понял другое. У нас с тобой — реально глюки.

— Что?!

— Полынь-травы нанюхались, вот что!

— Да всё у нас в порядке, — твёрдо сказала Сиана, посмотрев на него ясным, спокойным взглядом. — Ты лучше вспомни: каждый раз, когда начиналось её пение, все птицы вокруг затихали.

— Ох, ну ты и выдумщица!

— Проверь, если не веришь, — глазами она указала на смартфон в руках Тумаа.

Он с готовностью снова включил запись. Торжествующая улыбка медленно сползла с его лица.

— Я её поймаю и посажу в золотую клетку, — пообещал он.

— Не надо так шутить. Поверь, она где-то рядом и слышит нас, — Сиана внимательно огляделась.

— Ну, если слышит, то пусть голос подаст. Ау, царица! Где ты? — Тумаа начал слегка паясничать. — Объявись! Я хочу взглянуть на тебя!

— Тумаа, к царице надо с уважением. На «вы».

— Покажите себя, Ваше Величество! Милостиво просим! — С театральным поклоном произнёс Тумаа, сгибаясь в пояс.

И в то самое мгновение, когда он заканчивал фразу, его внезапно сковал странный прострел. Боли не было, но он больше не мог ни согнуться, ни выпрямиться. В таком нелепом положении он и застыл. Его уши при этом непроизвольно, и весьма комично, дёрнулись два раза подряд, что вызвало сразу два смешка: один — от Сианы, другой — донёсся откуда-то сверху.

Следом степную тишину снова заполнила волшебная птичья трель. Незаметно она сменилась то быстро-задорной, то грустно-протяжной мелодией знаменитого русского романса «Соловей».

Тумаа незаметно отпустило, и он, покряхтывая, наконец выпрямился. Его взгляд сразу упал на Сиану. Она стояла, боясь шелохнуться, а немигающий взгляд был устремлён в небо. Он повёл глазами вслед за ней — и обомлел.

На фоне плотного белого облака светилась голограмма. В огненных переливах, похожих на северное сияние, мерцало прекрасное женское лицо с короной на голове. С каждым всполохом света Царица степных птиц медленно удалялась в глубь Великой степи.

— Она зовёт нас за собой. Ну что, идём? — Сиана обернулась к Тумаа.

Он не сразу ответил. Заворожённый, не отрывая взгляда от небесного чуда, он долго молчал — а потом решительно произнёс:

— Нет!.. Едем!

***

Тумаа и Сиана совершенно случайно встретились четыре года назад. Их встреча была похожа на слияние двух весело журчащих горных ручейков. Так притягиваются половинки магнитов или соединяются шарики разбежавшейся ртути. А может быть, просто так находят друг друга одинокие сердца.

Сиана в то время уже была опытным ловцом и знатоком певчих птиц. Тумаа переживал тогда сложный период своей жизни — и, не колеблясь ни минуты, принял её предложение уйти с ней в степь.

Она научила его слышать, видеть и ловить птиц. В их ловушки, к удивлению и зависти других охотников, попадались самые голосистые певуны и певуньи, за которых на птичьих базарах платили хорошие деньги.

Три года их кровом была Великая степь — звёздное небо и твёрдая земля. А на четвёртый год они решили обзавестись собственным домом.

— Дом надо выбирать, как невесту — по любви, — глубокомысленно изрёк Тумаа.

— Согласна, — улыбнувшись, кивнула Сиана.

Однако время шло, а взгляд ни на чём не задерживался…

И вот однажды, неподалёку от приморского городка с названием Прибой, они заприметили заброшенный дом с заколоченными деревянными окнами. Он стоял одиноко и грустно на плоском скалистом берегу. В тот самый момент у обоих одновременно ёкнуло в груди, и они молча переглянулись. Тумаа нажал на педаль газа.

Их встретили проржавевшие, перекосившиеся металлические ворота. Половинки соединяла толстая цепь. Белая жирная надпись на облупленной голубой краске извещала, что дом «Срочно продаётся!», а чуть ниже, мельче, был выведен номер телефона владельца.

Тумаа и Сиана протиснулись в щель между воротами, вошли в пустой двор, обошли дом со всех сторон, заглянули сквозь пыльные окна внутрь, спустились к откосу, откуда вниз сбегали несколько широких, выдолбленных в камне ступеней. В полусотне метров от них мелкие морские волны набегали на ржавые, покрытые илистыми ракушками железные сваи. На них, каким-то чудом держались прогнившие доски лодочного причала, которые ходили из стороны в сторону и издавали противный скрип. Прибрежный песок был завален мусором: узлами дырявых сетей, скелетами прогнивших рыбацких лодок.

— Он, — выдохнул Тумаа, глядя на дом и едва сдерживая торжество.

— Он, — повторила Сиана. Ей казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди от охватившего её восторга.

— Звони!

Через три месяца всё изменилось — ровно так, как это бывает в театре: занавес опустился, поднялся — и сцену уже не узнать. Стены дома покрылись свежей, тёплой краской, оконные рамы блестели, крыша, ещё недавно полуразрушенная, теперь выглядела надёжной, словно готова противостоять любому шторму. На причале заменили доски — он снова заскрипел, но уже не от ветхости, а от играющего морского ветра. А когда берег очистили от хлам и мусора, под ним обнаружился чистый, нежно-золотистый песок, который, казалось, только ждал, чтобы по нему прошли босые ноги.

Сиана копошилась в одной из трёх комнат, из которых состоял дом. С кистью в руке она рисовала на стене улыбающееся солнце.

— Понял. Здесь будет детская, — подмигнул ей Тумаа.

Глава вторая

Весь день Тумаа и Сиана неотступно следовали за Царицей степных птиц.

— Понимаю, что она ведёт нас за собой. Но куда — и зачем? — вырвалось у Тумаа после первой сотни километров.

— Сама голову ломаю, — пожала плечами Сиана, глядя на сияющий в небе силуэт.

— Может, в свою колдовскую западню заманивает? Как мы её сородичей ловим. — Тумаа прищурился, словно подозревал невидимые сети впереди.

— Не исключается, — ответила Сиана, чем ещё больше возбудила его тревогу.

— Заманит, посадит в железные клетки и заставит петь. Ну, чтобы слух её ублажать.

— Исключается.

— Почему?

— От твоего пения она, скорее, разрыдается, — невозмутимо произнесла Сиана, едва сдерживая улыбку.

— Правда? — Тумаа на мгновение нахмурился.

— Чистая. Ну и я, скажем честно, певунья не великая.

— Тут соглашусь, — удовлетворённо кивнул Тумаа, и тут же выдвинул новую гипотезу: — А может, она нас к царскому кладу ведёт?

От неожиданности у Сианы приподнялись брови.

— Хм-м… А за какие такие заслуги?

— Ну-у… типа, в лотерею выиграли.

— Звучит неплохо. Но маловероятно.

— А в чём сомнение?

— Тебе часто в лотерею везло?

— Ни разу.

— И мне тоже.

Так они проехали ещё добрую сотню километров. Стало вечереть.

— Сиана, скажи Её Величеству, что мы на сегодня — всё, — сказал Тумаа, крутя головой по сторонам в поисках места для ночёвки.

Сиана поднялась во весь рост и, одной рукой придерживаясь за поручень, другой замахала в воздухе и громко прокричала в сторону парящей в небе Царицы:

— Царица! Мы останавливаемся на ночёвку! До завтра! Спокойной Вам ночи!

Закончив сообщение, она зорко всмотрелась в небо — и не слишком удивилась, когда силуэт на фоне облака трижды окрасился в золотой цвет, а затем исчез.

А вот Тумаа был искренне поражён:

— Круть! Она реально слышит и понимает нас. Может, поговорим с ней?

— Давай завтра, — попросила Сиана.