3

Через час к нам приехала наша третья подруга – Нана.

– Привет, дьяволёныш! – Войдя в квартиру, она первым делом увернулась от любовных поползновений Пупсика.

Но собачку интересовал исключительно пакет с угощениями, который был в её руке: он продолжал скакать вокруг этого пакета, точно заведённый.

– Привет, дорогая, – Орлова поцеловала её в щёку и указала на гостиную. – Проходи, у нас тут срочный совет.

– Что-то случилось? – Брови девушки взметнулись вверх.

Обычно Ниночка собирала совет лишь по двум поводам: когда у одной из нас случалось что-то очень хорошее, что можно было отметить чаем с пирожными, или что-то очень плохое из разряда «все мужики сво…», когда нужно было подставить одной из нас твёрдое женское плечо.

Заприметив на столе бутылку вина, Нана сразу почувствовала, что дела у кого-то из нас плохи.

– Псих бросил её. – С болью в голосе сообщила ей Нина.

– Что?

Гостья опустила руки, и коварный Пупсик тут же воспользовался моментом – вцепился зубами в пакет с едой.

– Ох! – Нана тут же подняла руку вверх, и пёс, взметнувшийся в воздух вслед за ним, расцепил челюсти и рухнул на пол. – Ему нужно было родиться питбулем. – Констатировала девушка, глядя на Пупсика. Она прошла в гостиную и замерла у дивана, обнаружив безучастное выражение на моём лице. – Это правда? Псих бросил тебя? Да как он мог…

Психом Яна прозвали за агрессивную манеру езды на треке. Он с детства занимался суперкроссом и вместе с парнем Наны, Ильёй, постоянно участвовал в гонках. Очевидно, теперь болеть за гонщика с номером «13» на джерси будет Любовь.

– Мы разошлись по обоюдному согласию. – Как заклинание повторила я. – Он попросил меня решить, как ему лучше…

– Да бросил он её! – Вмешалась Нина.

– Да, бросил. – Подтвердила я и закусила губу, чтобы снова не расплакаться.

– Ясно. – Нана поставила пакет с покупками на столик, подошла и обняла меня. – Мне очень жаль.

– Знаю.

Я всё-таки дала слабину и щедро оросила слезами и обслюнявила её плечо.

– Так, хватит, – разняла нас Нина, – хватит пускать сопли! Давайте лучше промоем кости этому козлу Кореневу! Пусть сидит сейчас и икает, пусть у него уши горят!

Она наполнила наши бокалы, и мы все расселись на полу вокруг журнального столика. Нана достала из пакета пирог с вишней, капкейки и тарталетки с ванильным кремом и расставила их на столе. Пупсик, возбужденный запахом пищи, стал нервно суетиться между нами, в надежде урвать кусок.

– За нас! – Я вяло подняла бокал.

– За Карину! – Поддержала Нана.

– И за её будущее счастье! – Провозгласила Ниночка. – Все самые классные парни будут у её ног, и жалкий Коренев ещё будет локти кусать, что упустил нашу девочку!

– Да!

Мы чокнулись бокалами, и я с трудом сделала один маленький глоток и поставила бокал на столик.

– Нужно ему отомстить. – Вдруг коварно взглянула на меня Нина.

– Отомстить?

– Да! – Кивнула она. – Когда женщине ломают крылья, она пересаживается на метлу. Сам виноват – так что без претензий потом.

– Это не про меня. – Мотнула головой я. – Не буду я ему мстить.

– И где же та сильная Карина, которая сметает все преграды на своём пути? Которая знает себе цену и не лезет за словом в карман?

– Сдулась. – Я шмыгнула носом.

– А где твоя женская сила? Где коварство и хитрость? Где самолюбие? Ты должна щёлкнуть его по носу! Должна показать ему, чего он лишился, кого потерял!

– Нина, – не удержалась я, – когда вы расстались с Кириллом, ты безутешно рыдала целый месяц! Месяц! Дай и мне пострадать, а?

– Да, рыдала, но через месяц я снова вдохнула жизнь полной грудью. – Она гордо выпятила вышеупомянутую часть тела.

– Да ты пустилась во все тяжкие! – Неловко кашлянула Нана.

– Я… я открыла для себя мир мужчин. – Отмахнулась Орлова.

– Ты привела к нам в квартиру панка из бара! – Напомнила я. – Сколько вы с ним были на тот момент знакомы?

Нина взяла с тарелки кусочек пирога и дала Пупсику. Тот стал смачно чавкать, разбрасывая крошки по полу.

– Меньше часа. – Покраснела она.

– Вот именно! – Я покачала головой. – А потом ты стала встречаться с Ромой Гаевским, чтобы позлить Кирилла, и чем это закончилось? Освежить тебе память?

Подруга закатила глаза.

– Ну… он застал меня с другим.

– Он застал тебя со своим отцом!

– О, боже, да мы просто целовались! – Взмолилась Нина.

– Ага. У него в офисе. На его столе. – Потупив взгляд, добавила Нана.

– Хорошо, – сдалась Орлова, – допустим, я – не образец морали и нравственности. Но всё это в прошлом, и я учусь на своих ошибках.

Мы с Наной понимающе переглянулись.

– И всё же, я настаиваю на своём. – Улыбнулась Нина. – Излечить от чувств могут только новые чувства. Тебе, Карина, нужно заняться собой, отдохнуть и развеяться, иначе ты врастёшь в этот диван и превратишься в склизкий болотный гриб.

– Да, – поддержала её Нана, – предлагаю нам всем вместе сходить на неделе в салон красоты или в спа: чистка пёрышек отлично поднимает настроение.

– Кстати, – Орлова вскочила и бросилась в прихожую, – в прошлом месяце по почте приходила целая пачка купонов в новый косметологический центр, сейчас я их найду!

Через полминуты она вернулась с целой кипой счетов, квитанций, писем и брошюр:

– Скажи мне, Зимина, когда ты в последний раз разбирала почту?

– Мы вместе здесь живём. – Я пожала плечами. – Это наша общая обязанность.

– И ты её не выполняешь. – Хмыкнула подруга, вываливая перед нами гору бумаг. – Попробуй здесь хоть что-то найди…

– А это что? – Выудила из пачки какую-то розовую карточку Нана. Повертела перед лицом. – Ого… похоже, приглашение на свадьбу.

– Что? – Я выхватила карточку из её рук.

– Кому оно? – Спросила Нина.

– Ей. – Указала на меня Нана.

– Карина, покажи! Что там? – Заинтересовалась Орлова.

– Да я и сама не пойму… – Пробегая глазами по строчкам, всё больше удивлялась я. – Похоже, что… мой брат женится. – Я задумалась. – Через…э-э-э… уже через десять дней!

– Сколько это приглашение здесь пролежало? – Нахмурилась Нина.

– Около месяца. – Пробубнила я.

В горле пересохло, пришлось сглотнуть.

– И ты, что, не знала, что твой брат решил жениться?

– Он говорил, да, когда звонил в прошлый раз… но я думала, что он так шутит.

– Так в чём проблема? – Оживилась Ниночка, выхватывая карточку из моих рук. – Это же круто! У тебя ещё есть несколько дней на подготовку!

– Проблема?.. Да нет проблемы… – Я уставилась в пол. – Просто я… не хочу.

– Почему? – Погладила меня по плечу Нана.

– Потому что… не знаю. – Я поёжилась. – Потому что нужно ехать в родной город, увидеться там со всеми, разговаривать… а я… в таком состоянии. Я разбита.

– Ничего себе! – У Нины округлились глаза. – Поехать на море, провести там чудесную неделю с родными на торжестве, выгулять свои лучшие наряды! Что может быть лучше?

– Я… я просто… – у меня никак не получалось подобрать нужных слов.

– Ты же будешь типа свидетельницей? А на свадьбах всегда куча народа и куча красивых парней, так? И ещё есть классный обычай – свидетели должны… ну, ты понимаешь. Ты случайно не знаешь, кто будет свидетелем со стороны жениха?

– Знаю. – Хрипло ответила я.

Сделала тяжелый вдох, и воздух с трудом прорвался в мои легкие.

– Да уже сто лет, как нет на свадьбах никаких «свидетелей» и обычаев! – Заметила Нана.

Но Нину было не унять. Она захлопала в ладоши, указав на меня:

– Тебе нужно переспать с другом жениха!

Я взяла со стола бокал и осушила его залпом, затем подняла взгляд на ошарашенных подруг и тихо произнесла:

– В нём-то вся и проблема.

4

Вспоминать Макса Радова было моим табу. Пока не вспоминаешь – не болит. Я просто отложила воспоминания об этом человеке в самый дальний уголок своей памяти, на самую верхнюю полку, закрыла её на ключик и постаралась забыть. Приказала себе не думать о прошлом, а если вдруг что-то напоминало о нём, старалась отвлекаться на любые домашние дела или учёбу.

Макса Радова для меня больше не существовало, он отбыл в параллельную вселенную – вместе с моими наивными детскими мечтами о принце на белом коне, скачущих по зефирным облакам розовых единорогах и прочих не существующих в реальном мире вещах. Он не должен был оттуда возвращаться, но тут моему братцу вдруг приспичило жениться на какой-то девице, которую он едва знал. Нормально вообще?

И теперь нам предстояло встретиться и провести вместе целую неделю. Неделю! Целых семь ужасных дней в обществе человека, которого ты терпеть ненавидишь! Боже…

Вот скажите, разве может что-то из прошлого вернуться, ворваться в твоё настоящее и всё перевернуть? Похоже, что да. Тем более, со мной это сегодня произошло дважды. Сначала Ян меня бросил из-за своей старой любви, а теперь моя старая заноза по имени Радов впилась мне прямо в зад, и я сидела, смотрела на девчонок и не знала, как сказать им, что именно меня когда-то связывало с Максом.

Он появился в моей жизни, когда мне было двенадцать. Однажды вечером за ужином папа стал обсуждать с мамой переезд в наш район семьи Радовых.

Мой отец гордился тем, что однажды смог перевезти нас из маленькой двушки в старой блочной трехэтажке в приличный двухэтажный дом в неплохом районе, а вот для обанкротившегося Радова-старшего переезд из шикарного особняка у моря в домишко для среднего класса на нашей улице был настоящим ударом.

Мать с отцом рассуждали на тему того, как же бывшие богачи справятся с новой жизнью, а я со скучающим видом жевала овощи и смотрела в окно. Мне было не интересно слушать о ком-то, кто не имел ко мне совершенно никакого отношения. А потом отец сказал, что сынок Радовых пойдёт в обычную школу и будет учиться с моим братом Вовкой в одном классе, и в этот момент по дороге возле нашего дома проехал большой красивый автомобиль.

Стекло заднего сидения было опущено, и я успела заметить лицо мальчишки, сидящего внутри. Золотисто-каштановые волосы, густые черные брови и напряженные карие глаза. Он всматривался в окружающие его дома и недовольно хмурился. Поджимал свои красивые пухлые губы, и выражение его лица становилось практически мученическим. В следующую секунду наши глаза встретились, и я чуть не обронила вилку.

– Дети бывают очень жестокими, – сказал отец, глядя на моего брата, – если Максима будут задирать, ты уж поддержи его, ладно?

Вовка не отличался острым умом, поэтому решил уточнить:

– Почему его должны задирать?

– Потому, что он совсем из другого мира, сынок. Другая одежда, другие привычки, мысли. Этот мальчишка вполне может оказаться высокомерным, и другие ребята быстро его осадят. Кто знает, может это и правильно, но лучше не перегибать палку, вы же ещё дети, понимаешь?

– Как же. – Хмыкнул брат.

Ничего он не понимал.

Но отец оказался не прав. Макс Радов не был высокомерным. Они с Вовкой быстро подружились, и так я узнала, что богатенький сынок сам продал все свои гаджеты, скутер и даже модные джинсы, чтобы помочь деньгами Радову-старшему, который к тому времени уже еле сводил концы с концами и был вынужден распрощаться со всей остальной недвижимостью, автомобилями и дачей.

Макс неплохо адаптировался на новом месте и уже через месяц выглядел так, будто ничем не отличался от любого мальчишки с нашего района.

– Это Карина. – Бросил Вовка, махнув в мою сторону рукой, когда Радов впервые пришёл к нам в дом. – Моя младшая сестра.

– Привет. – Насмешливо скользнул по мне взглядом Макс и без помощи рук избавился в прихожей от своих кроссовок.

Я чуть не ахнула в восхищении – так круто это смотрелось.

– Она мелкая, поэтому играть мы её не возьмём. – Ухмыльнулся брат. – Пошли. – Развернулся и направился в свою комнату.

– Девчонок не берём. – Пожал плечами Макс и последовал за ним.

Они ушли играть на приставке, а я направилась жаловаться маме.

Знаете, в этом возрасте три года – целая пропасть. Когда тебе двенадцать, а им по пятнадцать, дело даже не в разности полов. Я была совсем ещё ребёнком, глупым, неуклюжим. Не интересовалась модой, косметикой, мальчишками. Мне нравилось кататься на велосипеде с моим другом Филей и его соседом Витькой. Мы залезали в чужие сады, воровали абрикосы и черешню, бегали на море, купались до одури, собирали камушки, рисовали мелом на асфальте или краской на заборах. Мы вместе смотрели мультики и пинали мяч во дворе, а Вовка с Максом казались нам совсем уже взрослыми из другого взрослого мира.

И, несмотря на это, я влюбилась. Тогда мне было почти тринадцать, и мама посчитала, что лучшим подарком к моему дню рождения станут уродливые брекеты, которые сделают меня «красивой-красивой, честно-честно». Конечно же, красоты они мне не добавили, и первым эффектом от брекетов стала моя сдержанная улыбка: я старалась не смеяться над шутками и улыбаться с закрытым ртом.

Сейчас, глядя на свои детские фотографии, я могу точно сказать: они меня ничуть не портили, даже наоборот. Но тогда взглянуть на вещи реально не было возможным. Мне казалось, что страшнее меня нет никого в округе.

– Привет, железяка! – Говорил Макс, когда приходил к нам за Вовкой.

– Привет, Гадов. – С гордо поднятой головой отвечала я.

5

И всегда делала вид, что мне до него и дела нет. А потом бежала к маме и жаловалась, что брат меня никуда с собой не берёт. Само собой, Вовка получал нагоняй, и ему приходилось таскать меня с собой на их «взрослые» гулянки.

Я приходила с ними на спортплощадку, садилась на скамейку и смотрела, как они выделывают разные трюки на великах или скейтах. Делала вид, что занята телефоном или книгой, а сама в это время осторожно косилась на Радова.

Разглядывала его, отмечала каждую деталь. Ловкие руки, сильные ноги, гибкость. Но больше всего мне нравилась его широкая улыбка. Он смеялся даже тогда, когда у него ничего не получалось. Даже падая и сдирая колени, он улыбался. А когда наши взгляды встречались, я неминуемо заливалась краской и не понимала, что же такое со мной творится.

– Иди, гуляй со своим толстым Филькой! – Возмущался брат, когда мать в очередной раз навязывала ему моё общество. – Или влюблённые поссорились?

– Он не мой. – Злилась я, толкая его в плечо.

– Мама, мы хотим нормально погулять с пацанами! – Взмолился Вова. – Все опять будут ржать, что я притащился с этой ябедой!

– Мама, они курят за гаражами! Я видела! – Не сдавалась я.

– Возьми сестру, – устало попросила мать, – Филипп уехал к бабушке, девочки все в лагере, что ей, одной, что ли, дома сидеть?

– Достали! – Ворчал Вовка, но, всё же, брал меня с собой в очередной раз.

И Радов картинно закатывал глаза, увидев, что я иду за ними.

Мальчишки специально шли торопливо или ехали слишком быстро, чтобы отвязаться от меня, а я старалась не уступать им: делала усилие, ускорялась и догоняла. А когда запиналась и вдруг падала, они оба смеялись. А если отвлекалась, убегали, и мне приходилось возвращаться домой одной.

Лето прошло, наступила новая осень, а за ней и зима. Макс больше не приходил к нам домой так часто, как в каникулы, но школьные будни дарили мне возможность видеться с ним почти каждый день. Тогда же я с неудовольствием обнаружила, что они с Вовкой начали интересоваться девчонками. Всё чаще стала замечать их обоих в компании старшеклассниц на переменках. Останавливалась и смотрела, как они разговаривают. Видела, какое глупое выражение лица становится у Вовки, и как горят глаза у Макса.

А однажды Макс положил руку одной красивой девушке на талию, и я, увидев это, убежала. Не понимала тогда, что чувствую. Мне стало трудно дышать, было так больно и так обидно, что всё горело изнутри. Мне не хотелось, чтобы он дарил свои красивые улыбки кому-то ещё, не хотелось, чтобы он улыбался всем этим симпатичным девочкам, но, надо было признать, – все старшеклассницы буквально сами прыгали к нему на шею.

Я ненавидела его. За то, что смеётся надо мной, за то, что не замечает, за то, что не принимает всерьёз. Ненавидела и… любила. Наверное, это было очевидно для всех, кроме него. Потому что, кроме насмешек от Макса мне по-прежнему ничего не доставалось.

Однажды он опозорил меня перед всем классом. Был День Учителя, и я знала, что уроки у нас будут вести старшеклассники. Обычно все такие занятия проводятся для галочки, поэтому учить стих, который задали на дом, я не стала. Прозвенел звонок, и на пороге появился он – в модном свитере, узких джинсах, и даже волосы зачесал набок, как порядочный. Только озорство из взгляда ему не под силу было убрать.

Он вошёл, и мы послушно сели на свои места.

У меня язык к нёбу прилип от волнения.

Радов представился, что-то сказал классу, что-то спросил, а я всё не могла оторвать глаз от его лица. Любовалась, витала в облаках.

– Кто у нас здесь отличница? – Бросив на меня взгляд, он быстро пробежался пальцем по списку в журнале. – О, Зимина. Вот с неё и начнём. Иди к доске, Зимина, рассказывай стих, который задали на дом. А двоечникам я даю время выучить, повторяйте пока.

– Я… – Я с волнением поднялась с места.

Он сделал это специально. Он издевался! Даже не учитель, просто старшеклассник, да как он мог…

– Я… – Стала заикаться я.

– Не готова? Ясно. – Радов посмотрел на меня свысока и ядовито улыбнулся. – Ну, что ж, двойка. Потом исправишь.

И жирно вывел в журнале оценку, хотя не имел никакого права этого делать.

Под общий смех я пулей вылетела из класса.

– Ненавижу! Ненавижу! – Кричала на бегу.

Впервые я не стала жаловаться маме. Прорыдала весь вечер у себя в комнате, а потом наорала на брата:

– Вы придурки! Оба! Ты и твой Гадов!

– Вот и держись от нас подальше. – Заржал он.

– Вот и буду! Буду! Это вы ко мне не подходите! Ненавижу вас обоих! – И хлопнула дверью. – Козлы!

Тринадцать лет. У меня не было ни намёка на грудь и прочие округлости. Я была тощим, нескладным подростком, а Радов – уже привлекательным юношей. Не удивительно, что он не принимал меня всерьёз. Я была для него всего лишь «соплёй», неразумным дитём, малявкой, над которой так весело было смеяться вместе с её братом. И я почти смирилась с тем, что так будет всегда, но в этот вечер Макс пришёл к нам в дом с ночевой, и, когда я совсем этого не ожидала, дверь в мою комнату отворилась.

– Что тебе здесь нужно? Пришёл поглумиться? – Я отложила книгу, которую читала, и встала с постели.

Комнату освещал ночник, и Радов мог наслаждаться моим идиотским видом в старомодной длинной пижаме. Но он застыл в дверном проёме, не двигался и смотрел куда-то в сторону.

– Можешь выдохнуть. – Макс улыбнулся и дёрнул плечом. – Я не поставил тебе двояк, только сделал вид. – Радов говорил негромко, явно не желал, чтобы кто-то из домочадцев застал его за визитом в мою спальню.

Я прислушалась. Из гостиной доносился шум телевизора. Парень посмотрел на меня, сделал осторожный шаг, и теперь между нами оставался всего лишь метр.

– Да мне плевать. – Сказала я, задрав нос. – Даже, если в самом деле поставил. Я уже привыкла к тому, что ты такой придурок!

– Хорошо, что я тебе не нравлюсь. – Хмыкнул Макс. – Не у всех хороший вкус.

– А я… я не обязана быть в восторге от твоего присутствия, так что проваливай.

И кивнула на дверь.

– Я – не придурок. Я просто за пределами твоего понимания. – Прошептал он, почти нависнув надо мной.

– Будет здорово, если ты свалишь и закроешь дверь с той стороны. – Произнесла я, ощущая себя взрослой и сильной.

Я впервые смогла дать кому-то отпор.

– Надо чаще тебя злить, – усмехнулся он и вышел.

А я ещё долго пересчитывала в уме чертенят, которых увидела в этот момент в его глазах.

6

– Какая?

Девочки продолжали непонимающе смотреть на меня.

– Что? – Я тревожно нахмурилась и взглянула на карточку с приглашением.

– Какая проблема? – Перепросила Нина.

– Проблема? – Кажется, я немного отрешилась от происходящего.

– Да. – Кивнула подруга. – Ты сказала, что проблема в друге жениха.

– А, это… Да. – Я прочистила горло. – Дело в том, что мы с ним с детства органически не перевариваем друг друга.

– Почему?

Две пары глаз продолжали смотреть на меня неотрывно.

– Ну, бывает такое. – Я пожала плечами. – Встретишь человека и с первого взгляда понимаешь, что… хочешь прожить без него всю свою жизнь. Понимаете? Этот Макс… он… он невыносимый. Ужасный.

– Так значит, Макс? – Нина села поближе.

– Макс Радов. – Я решила подлить себе вина. – Они с моим братом дружат с юности.

– Ты не рассказывала нам о нём. – Заметила Орлова.

Нана кивнула – девушка тоже ни разу не слышала от меня упоминаний об этом человеке.

– Разве? – Попыталась прикинуться я. – Ну, может быть.

Выпила залпом ещё бокал и отвела взгляд.

– У-у-у… – Многозначительно протянула Нина, глядя на меня.

– У-у-у! – Подхватил за ней Пупсик.

– Что? – Не выдержала я.

– Судя по твоему виду, этот Макс для тебя не просто твой старый знакомый.

Нана опять кивнула.

– Он… друг моего брата. – Решив быть честной хоть отчасти, сказала я. – И он изводил меня всё моё детство. Дразнил, подначивал, издевался. Обзывал меня Железякой из-за брекетов! Думаете, приятно было? Конечно, мне теперь не хочется встречаться с ним на этой свадьбе!

– Ясно. – Прищурилась Нина, изучая моё лицо.

– Что тебе ясно? – Мне стало неуютно под её взглядом.

Но подруга молчала. Во время её молчания я думала только о том, что, кажется, все парни, которые мне когда-либо нравились, лишь соревновались друг с другом, кто сделает мне больнее. Наверное, все эти эмоции отразились сейчас на моём лице, потому что Орлова вдруг в удивлении широко распахнула глаза:

– Он что, твой бывший?!

– Что?! Нет! – Вскочила я. Заходила туда-сюда по комнате, размахивая руками. – Кто? Радов? Да он мне… отвратителен! Мы с ним… мы бы… да мы никогда не нашли бы с ним общий язык! У нас… неприязнь! Я не переношу его!

– Точно бывший. – С печальным видом заключила Нана. – Давай, Карин, колись уже.

– Да не бывший он мне! – Я рухнула на диван, и Пупсик, воспользовавшись всеобщим замешательством, умыкнул со стола новое угощение и рванул за штору.

– Но у вас что-то было? – Нина села ко мне.

– У нас… – Я отчаянно замотала головой. – Нет. Я его любила. А он… он – чудак на букву «М», вот и всё.

– У тебя есть его фото? – Нана села ко мне с другой стороны.

– Нет. Я специально не следила за его жизнью и не искала в соцсетях. Мы не виделись с момента окончания мной средней школы.

– Может, он уже разжирел, облысел и женился? – Предположила Ниночка.

– Нина, да Макс всего на три года старше меня!

– Так какой он этот твой Макс?

– Не знаю. – Я закрыла глаза, вспоминая. – Он язвительный, гадкий, наглый, и… все девчонки от него без ума. – Тряхнула головой. – Нет, я не могу, не поеду! Если он будет там, я не переживу этого! Не хочу снова быть той девчонкой, которая бегала за ним хвостиком. Девчонкой, которую он отталкивал, над которой смеялся.

– А как насчёт утереть ему нос? – Нана погладила меня по руке. – Зимина, это же свадьба твоего брата. Праздник. А ты уже не школьница в брекетах, ты – свободная, независимая девушка.

– И одинокая. – Напомнила я.

– А ещё ты самая весёлая и красивая девчонка из тех, что я знаю. – Улыбнулась Нина. – И в язвительности с тобой этому Радову ещё придётся посоревноваться. – Она обняла меня. – Пришла пора вспомнить, что ты сильная и храбрая, Карин. Пусть увидит тебя и поймёт, что потерял. Такая девочка, как ты, ему, козлу, точно не светит.

– Предстань перед ним успешной и красивой. – Подмигнула мне Нана. – Пусть он обалдеет!

– Да. – Поддержала её Орлова. – Тебе точно нужно поехать на свадьбу. Вдруг ты встретишь там свою любовь?

Однажды я уже нашла в этом городе свою любовь, а потом бежала от неё так быстро, что сверкали пятки.

– Не знаю. – Неуверенно протянула я.

– А хочешь, я поеду с тобой? – Предложила Нина. – У меня ближайшие две недели совершенно свободны. Возьмём мою машину, Пупсика, кучу вкусняшек и проведём два самых весёлых дня в пути!

Я бросила взгляд на Пупсика, доедающего кусок пирога за шторкой.

– Весёлых? С Пупсиком?

– И со мной. – Нинка прижалась к моему плечу щекой.

– А как же мой магазин?

– Я могу присмотреть за ним. – Вызвалась Нана. – Потихоньку распродам все имеющиеся цветы, а когда ты вернешься, организуешь новый привоз. Я же помогала тебе на первых порах, помню кое-что по поводу упаковки. А насчет ухода за растениями могу спросить совета у Марли. Помнишь его? Учится на параллельном. Марат – Марли? Кажется, он разбирается в ботанике.

– Марат? Конечно, помню. Он хорошо разбирается в растениях! Скурит все мои цветы, и дело с концом! Почему, думаешь, его прозвали Марли?

И мы дружно рассмеялись.

– В любом случае, твой магазинчик не останется без присмотра, – сказала Нана, – обещаю, что справлюсь.

– Давай, решайся! – Толкнула меня в бок Нина. – Поедем, повеселимся! Тебе же со мной ничего не страшно, так?

– Дерьмо собачье. – Вздохнула я устало.

– Вот именно! Соглашайся! – Улыбнулась Орлова.

– Да я в прямом смысле! – И указала на Пупсика. – Твой ненаглядный опять навалил!

– Не может быть! – Ниночка подорвалась с места. – Пупся, детка, как же так? Ой… Говорю же! Точно. Он не покакал, он просто блеванул!

– Это всё меняет. – Поморщилась я.

Нана согнулась от смеха.

– Мой малыш просто переел. – Ласково причитала Нина, кружа возле пса. – Тебя тошнит, зайка? Нет температуры? Дай потрогаю носик. – Она взяла собаку на руки и покачала головой, глядя на рвоту. – Кариночка, а где у нас совок, бумага, тряпка, хоть что-нибудь?

Мы с Наной переглянулись.

Иногда дружба требует от нас слишком больших жертв.

7

Макс

– Так, значит, это не шутка? – Спросил я.

Вовка решил проигнорировать мой вздох разочарования и продолжил:

– Конечно, нет, дружище! Ты же видел мою Натусю, она просто прелесть. Огонь – девушка! Если я упущу эту знойную красотку, то зачем дальше жить?

Я бросил взгляд назад, через плечо, на сидящую на кровати незнакомку. Как её звали? Кажется, Оля. Или Маша? Неважно.

Она прекрасно понимала, зачем я привёл её к себе, но всё ещё строила из себя недотрогу. Будь она тем, за кого себя выдавала, то не пошла бы в бар, не познакомилась бы там с первым встречным и не уехала бы с ним оттуда.

– Володя, мне иногда кажется, что ты идиот. – Не выдержал я. – А, может, не кажется. – Отвернулся. Взял со стола приглашение на свадьбу и повертел в руках. – Вы знакомы сколько? Два месяца? Меньше? Что ты знаешь об этой Наташе?

– Я знаю о ней достаточно, чтобы понимать, что хочу провести с ней всю свою жизнь. – Твёрдо сказал друг.

Его тон не давал мне надежд на то, что он может передумать.

– Ты понимаешь, во что хочешь вляпаться?

– Понимаю, Макс, и очень этого хочу.

Я выдохнул и отшвырнул от себя карточку.

– Я тебя не узнаю.

– Я всё ещё твой друг. – Заверил он. – Просто перехожу на новый уровень. Я влюбился, Макс. Влюбился по-настоящему, понимаешь? Никто меня не хомутал, не загонял под каблук, я просто хочу сделать счастливой одну конкретную женщину. Её зовут Наташа.

– А если тебе надоест? Через месяц, год, два?

– Я должен попробовать. – Твёрдо сказал друг. – И знаешь. Все эти лозунги типа «Свободу семяизвержения», которыми мы руководствовались в институте, это весело, конечно, и прикольно, но я повзрослел.

– Я понимаю. – Кивнул я, бросив очередной взгляд на гостью. – Но ты же мог попробовать пожить с ней просто так. Да? Кто тебе мешает? Я же не против твоей Наташи и твоих отношений с ней. Я просто не понимаю, зачем нужно всаживать столько денег в торжество и связывать себя обязательствами? Ты ещё молод, Вова.

– Давай, я сам решу, нужно мне это всё или нет, ладно? – Его голос наполнился сталью. – Скажи, ты придёшь или нет? Если нет, я отлично сэкономлю, и, может, у нас даже хватит денег на свадебное путешествие.

– Я знаю, как тебе сэкономить. – Не удержался я. – Отмени свадьбу, брат.

– Радов, я сделаю вид, что не слышал. Так ты придёшь?

Я беззвучно выругался.

– Конечно, приду. Как я могу оставить тебя в такой беде?

– Отлично. – Обрадовался Вовка. – Ставлю плюсик напротив твоей фамилии. Сейчас буду обзванивать остальных. До Каринки не дозвонился, наберу-ка ей ещё раз.

– Она приедет? – Мой голос неожиданно дрогнул.

– Пусть только попробует не приехать! Мы несколько лет с ней не виделись! Судя по фоткам в инстаграме, моя мелкая выросла настоящей красоткой.

Я до боли сжал челюсти. Друг был не прав. Его младшая сестра всегда была красоткой. Следить за её жизнью после её отъезда – единственная слабость, которую я себе не позволял.

Ничего интересного там для меня не было.

– Её парень – спортсмен, надо будет спросить, не собирается ли она притащить его с собой. – Довольно хрюкнул Вова.

– Мне пора. – Хрипло произнёс я. – Нужно идти.

– А, ладно. До связи. – Беззаботно воскликнул он. – Скоро увидимся!

– Да.

Я скинул звонок и, с трудом нацепив на лицо вежливое выражение, повернулся к гостье.

Девушка сидела на краю кровати, закинув ногу на ногу. Хлопала длинными накрашенными ресницами и улыбалась. Она больше не изображала невинность, смотрела на меня зазывно и не скрывала своих желаний.

Ещё одна маленькая лгунья. Как же хорошо, что мы с ней больше никогда не увидимся. Серьёзных отношений я не заводил с момента отъезда Карины.

Чёрт, я опять о ней думаю… Ненавижу это состояние.

– Что такое, красавчик? – Спросила девица, облизнув губы.

– Каждый раз, когда одна моя знакомая появляется в моей жизни, всё идёт наперекосяк. – Тихо ответил я, приближаясь.

Мои слова о другой женщине ничуть её не смутили.

– Иди сюда, сейчас снимем это проклятье. – Улыбнулась она.

8

Карина

Чем больше я думала о предстоящем визите в родной город, тем ярче и подробнее представляла, как встречусь с ним. Войду в комнату, расправив плечи, и одарю этого негодяя легкой полуулыбкой. И взглядом свысока – таким, будто мне и дела нет до этого смертного, а затем хлопну его по плечу: «Эй, да ты повзрослел и стал похож на человека! Поздравляю!».

Э-эх…

В своих фантазиях я была воплощением girl power – девичьей силы, энергии. Я была красивой и гордой, но стоило мне вспомнить события, из-за которых я побросала свои вещи в чемодан, рано утром потащилась на автобусную станцию и покинула свой город в старом дребезжащем ПАЗике, не зная, что будет дальше, как уверенности у меня убавлялось.

Как? Как можно было явиться на свадьбу с высоко задранным носом, помня все унижения, которым Радов меня подверг? Как можно было взглянуть ему в глаза после всего, что между нами произошло?

– Как-как?! Известным местом об косяк! – Успокаивала меня Ниночка в салоне красоты. Её блондинистую шевелюру только что обновили и красиво уложили, а над моей всё ещё продолжали колдовать лучшие мастера. – Сейчас сделаем из тебя куклу Барби, и все мужики будут падать у твоих ног и сами в штабеля укладываться! А Кен этот твой недоделанный увидит тебя и поперхнётся своей собственной слюной!

– У него таких Барби знаешь сколько? – Я попыталась покачать головой, но парикмахер не позволила мне этого сделать. Она как раз равняла кончики моих волос острыми ножницами. – Уверена, что не один десяток, и каждый день разные.

– Тогда тебя, тем более не должна волновать его наглая персона! Впорхнёшь гордой птицей, очаруешь всех парней на свадебной вечеринке, получишь десятки комплиментов, а он пусть видит, кого не оценил и упустил.

– Так и сделаю.

– Вот именно. Пора подтереть сопли и стать прежней Кариной!

– Пора. – Решительно сказала я. – А в чём я приеду туда? У меня даже нет приличной одежды.

– Уж явно не в своих носках с кактусами и джинсовом сарафане. – Усмехнулась Нина, усаживаясь на стул напротив и оглядывая меня с ног до головы. – Купим тебе новые, классные шмотки, не переживай. Все должны увидеть, что ты взрослая, самодостаточная, независимая девушка, а я тебе подыграю. – Она наклонилась и понизила тон. – Только не вздумай никому там рассказывать, что до сих пор собираешь игрушки из киндеров.

– О, Боги! – Не выдержала парикмахер, услышав её.

– Вот именно. – Кивнула ей Нина.

– Я не коллекционирую! – Возразила я, сгорая от стыда. – Мне просто… жаль их выбрасывать!

– Да, поэтому ты и расставила их в ряд на книжной полочке. – Закатила глаза подруга.

– Они… они красивые! Да. И мне нравится иногда баловать себя шоколадом и смотреть, что попадётся внутри. Я люблю сюрпризы! Разве взрослые люди так не делают?

– Не-е-ет! – Дружно ответили из кресел все посетительницы салона.

– Не волнуйся, – успокоила меня Ниночка. Она закинула ногу на ногу. – Мы никому не скажем. И знаешь что?

– Что? – Я поджала губы.

– Думаю, тебе стоит поступить как каракатица.

– Каракатица? – Мои брови в недоумении полезли вверх.

– Да. – С заговорщическим видом кивнула подруга. – Я вчера видела по телеку передачу, там сказали, что каракатицы очень злопамятны. Если их в детстве атакует какой-то вид хищника, то в зрелом возрасте они предпочитают охотиться именно на этот вид хищников.

– То есть, мне стоит отомстить ему? – Догадалась я. – Влюбить в себя, дать надежду и бросить?

– Именно! Стань каракатицей: влюби его в себя и разбей его сердце!

– Да он…он – придурок! – Скривилась я.

– Да все мы – придурки. – Задумчиво вздохнула Ниночка. – И ищем тех, кто полюбит нас такими придурками, что уж теперь.

– Может, мне стоит позвонить Яну? Или написать? – После недолгой паузы предложила я.

– Хочешь написать бывшему?! – Лоб Нины затянулся презрительными складочками.

– Даже не вздумай этого делать! – Почти хором воскликнули клиентки салона и мастера.

Я вздрогнула.

Настоящая женская солидарность во всей красе.

– Хорошо. – Произнесла я и глубже нырнула в кресло. – Не буду ему писать.

– Еще немного, один финальный штришок. – После укладки сказала мастер. Она красиво рассыпала мои волосы по плечам. Они сияли и переливались естественным блеском. – Готово.

– Вау! – Обошла меня кругом подруга.

Я встала и покрутилась у зеркала:

– Красиво?

– Спроси у своего парня. – Посоветовала Ниночка.

– Какого?

– Вот именно. – Хмыкнула она.

– А вот сейчас было обидно… – Насупилась я.

– Обидно, когда щёки в маршрутке трясутся, а сиськи нет! – Парировала Орлова, подошла ближе и обняла меня за талию. – Смотри на своё одиночество, как на возможность. Это свобода, это независимость, перспективы. Вокруг столько классных парней, и они передерутся за право быть с тобой. Хочешь, выбирай любого, разве это не круто? На что тебе твой вшивый Радов? Пусть забьётся в угол со своими детскими обзывками и прикусит свой язык!

– Действительно очень красиво получилось, – сказала я, обращаясь к мастеру. – Спасибо вам большое!

– Да не за что. – Улыбнулась она. – Может, покажешь нам своего Радова?

– Э… – замялась я.

– Она не искала его в соцсетях. – Объяснила Нина.

– Так найди. Разве не интересно? – Настаивала девушка.

– Да, да! Найди! – Послышалось со всех сторон.

– Не знаю…

Но Ниночка уже достала свой телефон, вошла в одну из соцсетей и вбила в поиск имя и фамилию. Через минуту она негромко присвистнула, и посетительницы салона, соскочив с кресел, тут же подбежали к ней.

– Триммер мне в задницу! – Воскликнула моя мастер, глядя на фото, и прикрыла ладонью рот. – А он хорош…

Мне не хотелось проталкиваться сквозь толпу и лезть к дисплею телефона, чтобы выдать свой интерес, но на цыпочки я всё же встала.

– Реально хорош. – Голос Нины стал высоким, в нём почувствовался явный интерес, и это меня, надо признаться, немного укололо.

Нет, не немного. Меня укололо так, что я растолкала их локтями и тоже уставилась на экран. Со снимка на меня смотрела самоуверенная физиономия Макса, приправленная широкой, белоснежной улыбкой.

Гадов был всё так же по-мальчишески обаятелен, его темные глаза сверкали, а взгляд лучился озорством. Он ни капельки не изменился. Только стал ещё красивее. Ослепительно и бессовестно красив, чтоб его!

Настолько, что мне даже пришлось проморгаться, чтобы прийти в себя.

– Что-то он даже не возмужал. – Нарочито безразлично протянула я. – Совсем как подросток. Щёчки нежные и розовые, как попка младенца, стрижка дурацкая…

– Смотри, какая на этой фотке с ним блондинка! – Взвизгнула одна из клиенток салона. – Модель!

Нина открыла и увеличила следующее фото, и у меня моментально пересохло в горле. Они стояли на яхте, и какая-то грудастая мочалка с утиными губами прижималась к его плечу.

– Красотка… – с придыханием сказал кто-то.

– Его я понимаю, – пробормотала я, – а вот её – нет.

– Ты что, ты что! – запричитала толпа недокрашенных и недостриженных девиц. – Он классный!

Я отошла в сторону и замерла у зеркала. Поймала в отражении пронзительный Ниночкин взгляд и, поправив выбившиеся пряди, сказала:

– Не о чем переживать. У меня даже нигде не ёкнуло.

– Ага. – Сделала вид, что поверила мне подруга.

И моё сердце сделало в груди опасный кульбит.

Здесь не только новая причёска понадобится, но и новые туфли, новая осанка, новый запас смелости и желательно сразу новая Карина. А лучше две – про запас, а то, как бы первая быстро не сдулась!

9

– Да, мам.

– Ну, что, тебя ждать?

– Конечно, мам, мы с Ниной выезжаем сегодня на её машине.

В трубке зашуршало, затем раздался недовольный мамин голос:

– На машине?

– Да, ты же знаешь – я боюсь самолётов.

– Но два дня в дороге – это же опасно!

Огромная железная махина в небе представлялась для меня чем-то гораздо более опасным, чем автомобиль, двигающийся по шоссе, но я не стала спорить со скло