Час до рассвета
Старенькая лада бодро катила по пригородной асфальтированной дороге. Сентябрьское утро выдалось солнечным и ясным. Деревья, в большинстве своем ещё в листве, золотились по бокам трассы. За рулём машины сидела Юля, корреспондент тверской городской газеты. В редакции ей дали задание написать статью про тыкву–рекордсменку, которую вырастила на даче местная жительница. О чем сама и написала по электронной почте в газету, приложив к письму фото той самой тыквы.
Дорога была свободной, никак конец сентября, воскресенье, и Юля рассеяно смотрела вперед, погрузившись в мысли.
Вот так. Дожила. Еду за интереснейшим материалом о гигантской тыкве. Ну надо же! Кто бы мог подумать. Для этого действительно нужно было окончить журфак МГУ и никак не меньше.
Юля посмотрела в зеркало заднего вида на сидящую в детском кресле дочь Маришку. Растрёпанная, с кудрявыми волосами цвета пшеницы, та с интересом смотрела в окно.
День не задался с самого начала. Совершенно некстати заболела бабушка, мать Юли, и не смогла прийти посидеть с внучкой. Сад в воскресенье не работал, а лучшая подруга, у которой Маришка иногда оставалась, уехала с родителями куда-то к родственникам. Поэтому пришлось брать дочь с собой, что, конечно, непрофессионально и очень тяжело, учитывая, что Маришка в свои шесть лет и пяти минут не могла усидеть на месте.
Вот что значит быть матерью-одиночкой. Привыкай, дорогуша. Лишние года, лишние килограммы, лишние морщины. Всё самое лишнее к твоим услугам. И не забывай про тыкву, это твой звездный шанс, детка!
— Мам, а деревня куда мы едем большая? — девочка оторвалась от пейзажа за окном и встретилась в зеркале взглядом с матерью.
— Не знаю, я там ни разу не была, зайчоночек, — устало пробубнила Юля, чувствуя начинающуюся головную боль.
Маришка без перерыва разговаривала всю дорогу и не собиралась давать матери передышку.
— А тыква, мам, она очень большая? — и девочка развела в стороны руки, желая показать возможный размер.
— О, она огромная! Но ты сама увидишь, мы уже подъезжаем. — Юля заметила указатель с названием деревни «Загнилово» и включила поворотник.
— А что значит З-А-Г-Н-И-Л-О-В-О? — читая по буквам, спросила Маришка.
— Честно говоря, даже не хочу думать на эту тему, — усмехнулась Юля.
Маришка, похоже, удовлетворилась таким ответом и принялась играть с голубым пони, который всё это время лежал у неё на коленях.
Дорога из асфальтовой превратилась в грунтовую, и Юля снизила скорость, мысленно благодаря погоду, что всю неделю не было дождей. Иначе они вполне могли бы застрять тут, учитывая количество ям и рытвин.
— Мам, я хочу пить!
— Посмотри, где-то на сиденье или в двери должна лежать бутылка.
Маришка огляделась и снова заканючила:
— Нету. Нигде нету бутылки. Я хочу пить, мама! Очень! Пить, пить, пить!
— О, Господи, Марина, не кричи! Я же не достану тебе воду из воздуха! Наверное, мы забыли бутылку дома. Что-нибудь придумаем, потерпи! — Юля нервно прибавила газу, и машина опасно задребезжала, прыгая по ухабам.
Вдали, слева от дороги, прямо перед непосредственным въездом в деревню, показалось серое одноэтажное здание.
— О, смотри, нам повезло! Магазин! — радостно заверещала Юля, — сейчас мы всё купим.
Сельмаг ничем не отличался от других, подобных ему, разбросанных по области. Кирпичный, с единственным зарешеченным окном и толстой дверью, обитой металлом, над которой гордо красовалась синяя надпись ПРОДУКТЫ. Около глухой стены стояла одинокая лавочка, на которой расположились трое местных забулдыг, судя по виду. Ещё одна женщина с помятым лицом и сальными обесцвеченными волосами сидела прямо на ступеньках у входа.
Юля припарковала машину на асфальтированной пяточке перед магазином, и в нерешительности посмотрела на местную публику.
— Мариш, сейчас мы с тобой вместе выйдем из машины и пойдем в магазин. Иди, пожалуйста, рядом со мной, ни с кем не разговаривай и веди себя хорошо. Поняла?
— Да, мама. — Уловив в голосе матери напряжённость, Маришка притихла и отстегнула ремни безопасности.
Юля вышла из машины, открыла дверь дочери, взяла её за руку и пикнула сигнализацией. Пьянчушки прекратили все разговоры и молча пялились. Женщина встала со ступенек, подошла к мужчине, сидевшему на лавке с правого края, и что-то прошептала на ухо. Не отрывая глаз от Маришки, он кивнул в ответ.
Юля почти бегом влетела с дочерью в магазин и бросилась к кассе. Полная девушка, устроившаяся на табуретке в глубине помещения, с недовольным видом оторвалась от кроссвордов и подошла к ним. Оценивающим взглядом посмотрела на Юлю, а потом немного удивлённым на Маришку.
— У нас здесь с детьми не ходят, — строго сказала продавщица.
Юля немного опешила, но решила не вступать в споры и сделать вид, что ничего не услышала.
— Любую детскую воду, пожалуйста, — как можно более дружелюбно улыбнулась она.
— В нашем магазине не продаются детские товары, — словно выплевывая слова, ответила продавщица и повторила, — у нас с детьми не ходят!
О, Боже, какой-то бред. Что за дура?
— Тогда дайте мне, пожалуйста, минералку. Есть у вас?
— Фанта, кола. Другой нету.
— Сок?
— Есть яблочный и апельсиновый.
— Дайте яблочный, пожалуйста, — в другой ситуации Юля бы обязательно посоветовалась с дочерью, какой брать, но сейчас ей просто хотелось поскорее отсюда убраться.
Расплатившись и схватив сок, она потянула Маришку к выходу. Пьяницы всё так же сидели на скамейке и наблюдали. Женщина стояла чуть поодаль и курила.
Оказавшись в машине, Юля заблокировала двери и вздохнула с облегчением.
— Мама, а как мне его открыть? — Маришка беспомощно крутила литровый картонный пакет в руках.
— Ежкин кот, да что за день то такой сегодня! — Юля открыла бардачок, поводила там рукой, закрыла. Полезла к себе в сумку, но тоже безрезультатно. Ничего такого, чем бы можно отрезать уголок.
— Мариш, мы уже почти приехали. До дома с тыквой осталось метров сто. Родная, потерпи, пожалуйста, мы там попросим кружку и ножницы, и ты попьешь.
— Но я хочу сейчас. Я хочу пить. Мама! Пить, пить, пить!
Сраная тыква, сраная деревня, сраная жизнь!
И, не обращая внимание на крики дочери, Юля поехала в сторону домов. Деревня оказалась достаточно большая и растянулась по обе стороны дороги километра на два. Быстро найти нужный дом не получилось и Юле пришлось дважды возвращаться и начинать всё с начала. Она никак не могла сосредоточиться и не замечала номера. В конце концов, увидела цифру тридцать шесть и резко затормозила, съехав на обочину.
— Выходи, приехали. Сейчас обопьешься по полной. Весь пакет у меня выпьешь! И только попробуй хоть что-то оставить! — Юля вся кипела от злости и еле сдерживалась, чтобы не отвесить дочери хороший подзатыльник.
Маришка, готовая разреветься, почувствовала настроение матери, сдержалась и лишь до крови прикусила губу.
