Оглавление

1. Серая действительность

— Мы еще раз посмотрим ваше резюме немного позже, и если нас все устроит, то вызовем вас на второе собеседование. Большое спасибо, что пришли, — после этих слов девушка-интервьюер, улыбаясь, вежливо указала на дверь.

— И вам спасибо, что уделили мне время, — не менее вежливо, но уж с очень натянутой улыбкой ответил молодой человек и направился к выходу.

Оставив душное офисное здание позади и оказавшись на просторной ветреной улице, Александр Сперовский задумчиво поднял голову к вечно пасмурному петербургскому небу и, как обычно, погрузился в депрессивно-позитивные размышления. «Вызовем вас; обязательно позвоним; непременно ожидайте нашего звонка… Телефон скоро разорвется от бесконечных звонков с мольбами взять меня на работу… Пять лет учиться, чтобы потом оказалось, что твои знания никому не нужны. Черт меня дернул заниматься этой ерундой, лучше бы пошел на какой-нибудь менеджмент или вообще в политех. Хотя, очевидно, работу все равно пришлось бы искать, — на хмуром стройном лице промелькнула тень улыбки. — Осталась всего одна попытка, если не получится, то придется искать место продавца в каком-нибудь сетевом магазине бытовой техники. Жаль, что у меня на историческом факультете не было курса „История стирки. От реки до барабана“, эти знания очень бы пригодились при продаже стиральных машин, хах!» — усмехнувшись и тихонько шмыгнув носом, Сперовский нацепил наушники и огромными, но немного нервными шагами устремился к метро.

На часах было 13:00. Заводы, университеты и отделения пенсионного фонда еще работали, поэтому Александру удалось легко найти свободные места в вагоне и даже сделать выбор в пользу скамьи, над которой не было угрожающей наклейки с изображением инвалидного кресла и беременной дамы. «Плюс одно очко за благочестие», — мысленно подытожил свою нехитрую деятельность Сперовский. Усевшись, он достал из рюкзака том «Автобиография Тамерлана» и, отгоняя от себя мысли о грядущем собеседовании, принялся за чтение. В наушниках продолжали звучать песни группы Yes, и дорога из пяти остановок пролетела незаметно.

Путь от вестибюля до нужного здания занял у Саши около десяти минут. Тамерлан, как, впрочем, и остальные исторические личности, уже не мог остановить нервозность безработного юноши, и к офису он подошел с тяжелым, скорым сердцебиением и настолько бледным лицом, что у проходящих мимо людей могло появиться желание отпеть его.

После недолгого ожидания Александра пригласили в кабинет. Вошел он с уже отработанной улыбкой, однако сразу понял, что она адресована лишь мебели и стенам.

— Прошу прощения, вам придется еще немного подождать. Как только наш администратор освободится, он сразу же придет к вам, — глуповато улыбаясь, сказал секретарь.

— Понял, ничего страшного, — ответил кандидат, и сотрудник тут же покинул кабинет, закрыв за собой дверь.

Александр сел на один из двух подготовленных стульев и начал, в отсутствие альтернативы, изучать скудную обстановку. Обычный стол, обычное кресло, пара шкафов, зашторенное окно и серые меланхоличные обои. Стена позади стола была усеяна дипломами всех расцветок. «Наверно, все это за прохождение пафосных курсов типа „Доминирующий менеджмент“ или „Управление плебсом, не прибегая к прянику“, тут даже можно повесить грамоту „Лучший пловец 5А класса, 1999 г. “, и никто не заметит», — Сперовский решил продолжить шутку и встал, чтобы рассмотреть поближе величественную стену с наградами, но тут дверь открылась и в комнату стремительно вошел долгожданный администратор. Невысокий, с прилизанными темными волосами и не тучной, но все же грушевидной фигурой. Мужчина начал с порога:

— Здравствуйте. Извините за ожидание, надеюсь, вы не успели заскучать. О, заинтересовались моими дипломами? В основном они за улучшение квалификации и прохождение важных директорских курсов, — чувствовалась монументальность сказанного администратором.

— Добрый день, я так и понял, — ответил безработный.

— Есть и менее значительные: за посещение выставок и… — важный начальник взглянул на часы. — Ладно, не будем терять времени, его и так сегодня мало.

— Хорошо, — Саша снова сел на стул.

— Меня зовут Виталий Станиславович. Так, еще раз пробежимся по вашему резюме, — администратор внимательно посмотрел на лист бумаги. — Вы — Александр Филиппович Сперовский, 24 года, окончили исторический факультет СПбГУ. Почему ищете работу не по специальности?

— После завершения обучения выяснилось, что все крупные музеи, университеты и гимназии полностью укомплектованы. Ну, то есть все достойные места заняты, и выбор был между несколькими государственными школами и мелкими, совсем уж профильными музеями. Но в них, как мне кажется, я быстро бы зачах и разочаровался в выборе профессии и специальности, — несмотря на слегка шутливый тон, все же чувствовалось, что Саша зажат и сильно нервничает.

— Хм, поэтому вы решили даже не тратить на это время и сразу же попробовать себя в неизвестной области, так?

— Можно сказать и так.

— Что не менее важно, вы еще нигде не работали, только проходили практику, верно?

— В целом да. Правда, было еще два места… но я там был недолго, да и настоящей работой это не назвать, подработка скорее.

— Ясно. У вас написано «разбираюсь в технике», что это значит? Какого рода техника? На каком уровне разбираетесь? — интервьюер перевел взгляд на собеседника.

— На бытовом уровне. Я имел в виду, что неплохо взаимодействую с окружающими вещами. Могу собрать компьютер, перепаять плату, разобрать и смазать дверной замок, например. — Сперовский сам понял, что этот ответ прозвучал по-детски, поэтому постарался выправить ситуацию. — Понимаю, что во время работы это не пригодится, я просто хотел подчеркнуть, что способен разобраться с техническими вопросами.

— Похвально. Что у нас дальше… Знание английского, Word, Excel, обучаемость. В общем, остались только стандартные пункты, которые написаны абсолютно у всех, — по улыбке администратора стало понятно, что говорит он это с позиции опыта и нескрываемого самолюбования.

Саша не нашел что ответить, поэтому за паузой последовал вопрос:

— Понимаете ли вы специфику нашей работы? Мы занимаемся продажей крупногабаритной уборочной и ремонтной техники, а клиенты у нас — огромные заводы, сельскохозяйственные предприятия и городские службы. С такими клиентами недопустимы ошибки из-за технической неграмотности. Как вы считаете, в состоянии ли вы полностью освоить всю техническую документацию, спецификации, принципы действия и сферы применения нашего оборудования?

— Очевидно, что стать полноценным специалистом, способным управлять и знать все тонкости машин на уровне их пользователей и инженеров обслуживания, у меня не получится. Но все знания для грамотной и безошибочной продажи у меня будут, это точно. Я способен усваивать новый… — Александр не успел закончить фразу из-за следующего вопроса администратора.

— На какую зарплату вы рассчитываете?

— На сорок или сорок пять тысяч, в идеале. Вообще, я хотел бы получать ту зарплату, которую заслужу, — молодой человек посчитал необходимым сделать это уточнение.

— Хорошо, — обыденно ответил администратор. — Теперь расскажите немного о себе.

Сперовский, который к этому времени успел немного расслабиться, начал с упоением и уверенностью, что это на что-то влияет, расхваливать себя и свою достойную личность. За рассказом последовало еще несколько вопросов, а потом и вовсе в ход пошли стандартные тесты для продавцов — «продайте мне эту ручку», «как будете вести себя с клиентом» и так далее. Впрочем, все это длилось довольно недолго и закончилось фразой не сильно вдохновившегося речами Александра администратора.

— На этом, пожалуй, все. Я позже сравню ваши результаты с остальными, и если все нормально, то секретарь вам позвонит. До свидания.

— Спасибо, что уделили время. Всего доброго.

Саша, как и после предыдущего собеседования, быстро покинул помещение, спустился в фойе и вышел на улицу. Погода не изменилась, настроение ухудшилось, перспективы исчезли, но жизнь на этом не остановилась. Парень глянул на часы, обдумал свой маршрут и отправился на следующую встречу. К счастью, эта встреча никак не была связана с работой, но в то же время исключала возможность получить после нее стабильную зарплату.

Солнце еще не село, но его все равно было не видно за плотными тучами. Александр шел по набережной, всматриваясь в небольшие волны и слушая шум родного города. Мысли снова были печальны и так окутали сознание, что Саша чуть было не пропустил нужный дом. Благо, несмотря на недостаточную освещенность, вывеска «Любимый бар» так пестрила и бросалась в глаза, что и крот обратил бы на нее внимание. Снова сверившись с часами, которые показывали сейчас 16:45, Сперовский достал из кармана небольшой смартфон, нашел среди контактов требуемое имя, нажал на «вызов» и приложил трубку к уху. Пара гудков, и послышался голос старого друга и сокурсника.

— Привет, надеюсь, ты не собираешься слиться? — в голосе Евгения чувствовались молодецкая бодрость и готовность к приключениям.

— Нет, с чего бы? Я как раз у входа стою, вы уже внутри?

— Эм… Ты что-то рановато, дружок. Еще и пяти часов нет, мы договаривались на шесть, вообще-то.

— Вот ведь, блин. Забыл. Раньше не получится?

— Мы еще заняты и далеко, минимум час. Но я разрешаю тебе зайти внутрь и подождать нас там, — как всегда насмешливо, ответил Женя.

— Спасибо, хозяин. Пожалуй, так и поступлю.

— Кстати, ты мог бы позвонить из бара, а не снаружи. Вдруг увидел бы нас внутри, — опять с издевкой сказал Евгений.

— Ой, да иди ты… Только постарайся делать это быстрее.

— Принято к исполнению, отдыхай пока, — после этих слов Евгений повесил трубку.

Саша убрал телефон, огляделся, перешел дорогу и нырнул в маленькую открытую дверь. В баре было тепло, что особенно приятно после длительного перехода по продуваемым холодным ветром улицам и набережным. Выбрав удобное место в углу помещения, Александр снял верхнюю одежду, по-свойски развалился на диване и заказал бокал светлого нефильтрованного пива у подошедшей к нему милой официантки. Делать было нечего, и, чтобы скоротать время, Саша прибегнул к классическому расслабляющему сочетанию: Yes в наушниках, книга в руках. Как и всегда, при использовании этой секретной комбинации час с лишним пролетел незаметно и плавно. Нега так сильно окутала юношу, что он даже расстроился на несколько секунд, увидев в дверях двух своих друзей.

Они стояли на пороге и осматривались в поисках знакомого лица. Один — высокий, под сто девяносто сантиметров ростом, немного худощавый, с кучерявыми темно-каштановыми волосами и с филигранно выбритым острым лицом. Это был хохмач Евгений — старый друг Александра, с которым они вместе прошли и дворовый футбол с воротами меж деревьев, и школьные, исписанные ими же, парты, и университетское взросление. Одет он был в обычную черную кожаную куртку, которая немного болталась, синие джинсы и потрепанные, но при этом чистые туфли. Рядом с Евгением красовался коротышка по меркам Жени и Саши по имени Кирилл, с которым парни познакомились на втором курсе обучения. Недостаток роста он компенсировал длиной черных прямых волос, скрепленных обычной темной резинкой. По фигуре этот парень напоминал кабачок, который пытался выглядеть стройнее, но это желание, впрочем, не сильно помогло. На нем были надеты джинсы и кроссовки, а почти нормальный торс от недостойного мира скрывали рубашка и легкий свитер. Несмотря на сильные различия во внешности, у обоих на лицах читалось удовлетворение от предстоящей трапезы с элементами молодецкого алкоголизма.

Кирилл первым заметил разнеженного товарища в углу бара, ткнул локтем в невнимательного дылду, и вместе они поспешили к столу. Саша, как и полагается, встал и рукопожатием поприветствовал своих друзей.

— Здорово, французы! Кто победил? — спросил Сперовский, после чего все трое заняли свои места за столом.

— Привет! В этот раз — мы! — с гордостью ответил Кирилл, и они с Евгением расплылись в широкой улыбке.

— Не зря мы увеличили количество шестифунтовых пушек, в этот раз это отлично сработало, нам везло с залпами в каждом ходу. По очкам они, конечно, жутко дорогие, но себя оправдали! — с запалом высказался Женя.

— Мы в клочья порвали и гренадеров, и два корпуса пехоты, всего за несколько ходов! Такого вообще ни разу не было! — дополнил Кирилл.

— Вы же против Стаса и Першина играли? — бойцы утвердительно кивнули. — Они так себе противники, поэтому даже с сильной русской армией не вывезли. А если бы я пригнал свой полный австрийский сетап — вам бы вообще несдобровать! — ехидно и отчасти справедливо заметил Александр.

— Эй! Австрийцы не в счет! Если бы драгуны у них стоили столько же, сколько и у остальных, то ничего бы у тебя не вышло! А пока их можно набрать целый табун — естественно, что ты хрен проиграешь! — разъяренно парировал Евгений.

— Это точно, набрал себе читерской конницы и сидит рассказывает, какой он крутой полководец! — недовольно добавил Кирилл, слова которого сопровождались усмешками и легкими кривляньями Сперовского.

— А у вас гренадеры дешевле, и что? Вы же этим пользуетесь! — сказал Саша, и с этого момента дружеский спор было уже не остановить.

На протяжении часа разгоряченные стратеги излагали свои мысли по поводу несправедливости стоимости, дальности действия, бонусов и многого другого у различных родов войск. Впрочем, не нужно было волноваться о возможном начале новой крупной европейской войны, потому что речь шла всего лишь о настольной игре. Да и Австрия сейчас уже не та…

Когда последний аспект военной стратегии был обсужден, Женя неожиданно вспомнил, что с момента встречи не поинтересовался успехами Сперовского.

— Слушай, как-то ты с ходу начал язвить, что у меня аж из головы выскочило. Как собеседования прошли? Ты уже две недели путешествуешь по офисам, а ничего так и не рассказал! Колись, работяга!

— Увы, не в чем колоться. Я никому не нужен. Какой из меня продажник, если я нигде не работал и занимался историей, а не правилами маркетинга или банковскими инвестициями. Почти с порога становится понятно, что меня не возьмут, это по чертовым лицам видно. Я, блин, не знаю, что делать…

— Да не парься ты так, сложится как-нибудь, — вяло попытался поднять настроение Кирилл.

— Какое там сложится? Мне родители уже сделали третье предупреждение. Я бы, может, и не против так жить, но они за меня платят сейчас. Если не понимаешь, мне от них приходит зарплата каждый месяц и им это поднадоело.

— Ну тогда в очередной раз спрошу: мне поговорить со своим отцом? Он мог бы взять тебя к себе. Он тебя знает… в смысле, понимает, что ты справишься, — искренне предложил Евгений.

— Нет, спасибо. Если ты не против, на такую услугу я пойду только в самом крайнем случае. — Саша грустно посмотрел на друга.

— Да почему? Что в этом такого? — удивился Женя.

— Ничего. Просто это некрасиво, надо же что-то самому сделать. К тому же мне платят мои родители, а потом начнут платить твои. Так я стану первым в мире семейным альфонсом, — разрядил гнетущую обстановку Сперовский.

— Тогда иди в какую-нибудь школу, с этим сейчас проблем не будет, — вмешался Кирилл.

— Или, как ты говорил, можешь стать обычным продавцом-консультантом, с этим тоже никаких проблем, — дополнил Женя.

— Я знаю, что могу! Просто это все как-то… недостойно, что ли. Конечно, я не думаю о яхтах и джипах, но надеялся, что стою немного выше по уровню, чем какой-то продавец, — печально отбивался Саша.

— Самомнение ослепило вас, магистр Сперовский. — Кирилл поднес руку к свой бороде-эспаньолке и демонстративно погладил ее двумя пальцами. — Бери, что дают. Ты жалуешься, что тебе работу не дают, а после этого говоришь, что сам не хочешь, потому что — не круто.

— Да я же не так говорю! — нахмурился Саша.

— Именно так и говоришь, — согласился Женя.

— Да плевать уже. Сейчас вечер, давайте сменим тему. О трудоустройстве завтра подумаю. После спасения республики, разумеется. — Друзья усмехнулись. — У вас-то как дела?

— Знаешь, все по-старому. Хорошая работа со стабильной зарплатой, красивая жена. Еще у меня, кстати, квартира больше твоей. — Евгений начал раскручивать маховик балагана. — И в целом я красавец.

— Ага, спасибо за справку, козел. Киря, а ты в чем лучше меня?

— Я лучше тебя одеваюсь, я пунктуален, дамы от меня без ума. А еще я слежу за собой, — Кирилл ладонью провел по круглому животу.

— Рад вас видеть, засранцы! — сказал Александр и по-дружески стукнул собутыльников по плечам. — Кстати, я тут недавно посмотрел «Шпионский тур»…

Настроение улучшилось, и парни принялись обсуждать все подряд. Смеясь, поговорили о кино, потом об Октябрьской революции, о крабах и их влиянии на мировую политику, а дальнейший разговор вообще лучше не описывать, поскольку за чередой шуток и малой связанностью реплик трудно было уловить даже тему беседы. Так пробежали четыре часа.

Раскрасневшиеся, удовлетворенные товарищи, покачиваясь, вышли из бара, попрощались и разошлись в разные стороны. Пришло время Сперовскому возвращаться домой. Снова метро, снова музыка и книга, недолгая пешая прогулка, и вот Саша уже стоял перед своим домом. Позади него — бесконечная гряда из высоток-муравейников, перед ним — одинокая многоэтажная башня, за которой располагался еще не застроенный пустырь, а справа, примерно в ста двадцати метрах, пролегала шумная федеральная трасса.

Александр посмотрел на свою новостройку, на новый чистый фасад, вспомнил, что платит взнос за капитальный ремонт, удивился, потом снова подумал о крабах и безмятежно направился к подъезду.

2. Бегство

Все вокруг было залито белым светом, неприятным глазу. Пронзительно звучала сирена, оповещавшая персонал о том, что произошло нечто важное и угрожающее. По коридорам то и дело кто-то пробегал. В вестибюле стояли несколько внимательных охранников. Их явно заинтересовало что-то, находящееся с правой стороны от входа в медицинский исследовательский центр, поэтому беглец смог незаметно пролезть под турникетом и покинуть здание. Ступеньки. Спуск длился недолго, но с глубокой раной на теле было трудно двигаться. К тому же необходимо перемещаться быстро, ведь охрана не будет долго смотреть на что-то непонятное на стене. Темно. Беглец оказался на парковке. Тишина. За пределами здания еще не было людей. Сейчас никто не мог увести его отсюда. Он огляделся. От комплекса прочь тянулась всего одна дорога, вторая вела во внутренний двор, кроме них — только лес. Кажется, не придется долго двигаться, за деревьями то и дело мелькают огоньки. Скорее всего — это автотранспорт. Надо направляться туда и делать это быстро.

Несмотря на небольшое расстояние, в каких-то сто или сто пятьдесят метров, путь оказался сложным. Небольшие овраги, ветки и оторванные сучья на земле — все это добавило немало неприятных ощущений на пути. Хорошо, что вокруг много деревьев — есть на что опереться. Нужно спешить, промедление означает плен, вряд ли удастся второй раз провернуть тот же трюк. Наконец-то! Вот она, дорога, надо затаиться. Кажется, из здания уже вышли люди. Хорошо, что ситуация нестандартна, они будут долго пытаться понять, куда он мог отправиться.

Теперь надо сосредоточиться. Машины летят мимо слишком быстро, да и никто не примет на борт путника в таком виде. Как остановить кого-нибудь, не имея должной подготовки? Ладно, надо подождать транспорт помедленнее. Отлично, едет грузовик. Второй шанс представится не скоро. Пан или пропал. И вот транспорт останавливается. Пока других автомобилей нет, надо успеть залезть в кабину, все остальное — потом. Водитель никак не реагирует, он просто смотрит на дорогу. Тронулись. Часть проблем позади, но расслабляться рано. Развернется ли автомобиль? Внезапным попутчикам нужно ехать в город, а сейчас они удаляются от него. На первом же съезде грузовик уходит на разворот. Волнительное ожидание… и вот они уже катят в обратном направлении. Погони нет.

У беглеца появилось немного времени, чтобы обдумать ситуацию. Боль, конечно, притупляет восприятие, но выход все равно видится только один — незаметно ехать в город и добраться до передатчика, без него не выбраться. Надо продержаться. Водитель ни о чем не подозревает, главное сейчас — следить, чтобы он не повернулся.

Грузовик ехал уже двадцать минут, за все это время водитель не сказал ни одного слова. Он даже не подпевал, слушая знакомые песни по радио, хотя в глубине души ему этого очень хотелось. Он не мог, ведь был слишком сосредоточен на дороге. Все это время пассажир смотрел в лобовое стекло и на водителя. Боль и усталость становились невыносимыми. И все же беглец пытался понять, как он попал в такую ситуацию, как он это допустил, почему потерял сознание, заметили ли остальные его отсутствие, станут ли они что-то предпринимать. И самое главное — миссия провалена или еще можно все исправить? В кабине грузовика явно не было ответов на эти вопросы. Надо было переключить свое внимание и сосредоточиться на более простых вещах: где он может оклематься, как ему залечить рану или хотя бы уменьшить ее влияние, можно ли найти пропитание в достаточном количестве, будет ли завтра так же облачно или вдруг выйдет солнце? Даже на эти вопросы пока не было никаких ответов. Оставалось просто ехать вперед, не переставая следить за молчаливым шофером.

За деревьями показались силуэты исполинских монолитов-домов, изредка отмеченных горящими лампами в квартирах, пара освещенных улиц и малозаметное сияние вечернего Петербурга.

У беглеца больше не осталось сил, ему нужно было сойти и искать где-то убежище. Грузовик замедлился, доехал до разрыва в барьере, отделяющего дорогу от обочины, и остановился. Водитель продолжал смотреть на дорогу. Его попутчик дождался промежутка в небольшом потоке автомобилей, быстро, как мог, выбрался из машины и залез в ближайший куст. Грузовик тут же тронулся, проехал немного вперед, развернулся без сигнала о повороте и быстро уехал в обратном направлении.

Вокруг никого не было, но все же необходимо было покинуть прекрасно маскирующий ветвистый куст, оглядеться и проложить себе маршрут. В таком состоянии выбор был невелик, целью стал первый попавшийся дом. Беглец направился прямиком к нему, вроде те же сто метров, но в этот раз и сил меньше, и нет ничего, на что можно было бы опереться. К тому же рельеф стал разнообразнее: кочки, строительный мусор, разбитые бутылки, арматура и остальные мешающие движению отходы.

Кое-как пробравшись через мусорные баррикады, путешественник оказался у дома. Единственным спасением было залезть в открытое окно на первом этаже. В новых душных домах таких — хоть отбавляй, но почти все они были откидывающимися, пролезть в них нереально. Оставалось надеяться, что какой-нибудь лопух забыл, что живет близко к земле или что дом стоит на окраине, и оставил так необходимую «дверь» открытой настежь. Подходящий свободный проем быстро нашелся. Свет внутри не горел. Беглец точно знал, что в комнате никого нет. Прежде чем действовать, нужно еще раз обдумать свое положение. Необходимо отдохнуть, необходимо немного подлечиться. Не получится в таком состоянии добраться до передатчика, придется все равно искать себе союзника, и его следует просто убедить помочь, на другое сил не хватит. В отсутствие альтернативы он влез в окно и оказался в пустой кухне, в соседних комнатах тоже никого не было. Сразу начал обыск, в ящиках или на полках должна быть хотя бы соль. Есть. Теперь нужно принять ее, засыпать в рану и можно немного отдохнуть. Сейчас беглец надеялся, что хозяин квартиры придет не скоро и что будет время на восстановление.

3. Знакомство по пьяни

Сперовский, хаотично шатаясь, немного из-за ветра и много из-за прекрасно проведенного вечера, доковылял до подъезда и достал связку ключей. Домофон радостно поприветствовал то ли самого Сашу, то ли свою подругу — магнитную метку, и дверь отворилась. Девять ступеней — и второй грозный противник серого цвета оказался перед глазами. Поворот ключа, ручки, и вот все препятствия уже позади.

Александр зажег свет, разделся и направился в кухню. Щелчок — и включилось освещение. В тот же момент юноша отпрыгнул назад, выставив перед собой скрюченные руки, и уперся спиной в стену. За долю секунды опьянение отступило, мозг полностью активизировался, тело приготовилось.

— Твою мать! — это было, пожалуй, единственное ультимативное выражение во Вселенной, которое могло полностью описать все мысли и нынешнее состояние Александра. Больше слов он не нашел.

Они неотрывно смотрели друг на друга. С одной стороны, чуть согнувшись, стоял стовосьмидесятипятисантиметровый мужчина в черных джинсах и белой рубашке. Его обычно волевое четко очерченное лицо, увенчанное русыми неприглаженными волосами, полностью закрывающими уши, сейчас приобрело испугано-сосредоточенный вид. С другой стороны, посреди кухни, находился гость. Он был высотой всего около ста сантиметров. В форме тела проглядывались очертания усеченного конуса. «Кожа» существа состояла из небольших темно-коричневых гексагонов, каждый был примерно сантиметр в диаметре. Эти немного неровные шестиугольники располагались близко друг к другу, но между ними были легко различимы ярко-розовые прожилки. На «макушке» росло что-то маленькое, похожее на розовый перепончатый цветок. Верхнюю половину тела, почти у вершины, охватывала сильновыпуклая розовая полоска шириной четыре сантиметра, на которой покоилось шесть больших черных полусфер-глаз. Нижнюю половину тела опоясывали объемные складки, расположенные под углом и по форме напоминавшие питонов, стягивающих подобие талии странного создания. Верхняя складка вылезала прямо из середины тела и уходила за «спину». Две центральных полностью опутывали видимую часть туловища. Нижняя, немного сужаясь, заканчивалась, пройдя две трети видимой части тела.

Молчание и напряжение продолжались уже несколько секунд. За это время в голове Сперовского пролетело множество мыслей и порывов: поднять руки и сдаться, убежать, позвонить в полицию или кинуть тапок, надеясь, что это окажется слабым местом непонятного существа. В любом случае тело Саши застыло и отказывалось повиноваться пробегающим мыслям. Волнение росло, на наморщенном лбу проступили капельки пота. Молчание прервалось каким-то знакомым голосом.

— «Я тебе не враг, пожалуйста, не бойся», — коричневое чудовище не двигалось, Александр закрутил головой в поиске источника звука.

— «Здесь есть только ты и я», — произнес тот же голос. Сперовский попытался разглядеть на теле спокойного создания что-нибудь, напоминающее рот.

— «Я не могу говорить. То, что ты воспринимаешь как звук — это мои мысли, посланные в твой мозг», — потребовалось несколько секунд на осознание, Саша поверил голосу и со страхом включился в разговор.

— Ты убьешь меня? — вслух произнес он.

— «Нет, я не желаю тебе зла, и оружия у меня нет».

После этой фразы две складки существа стали медленно отрываться от тела и подниматься вверх. Кончики этих «рук» раскрылись, как бутоны, и стали похожи на пальцы. Их было по четыре на каждой конечности. Существо этим жестом довольно точно изобразило человеческую «сдачу в плен» или мирные намерения.

— «Пожалуйста, не убегай. Мне нужно с тобой поговорить и нужна помощь».

— Кто ты? То есть… в общем? — Сперовский немного расслабился и опустил руки, колени у него тем не менее продолжали дрожать. В свою очередь, существо сложило конечности в прежнее положение.

— «Для тебя я — инопланетянин. Собственного названия и даже персональных имен у нас нет. Ты можешь называть меня как захочешь, чаще всего люди давали мне имя по ассоциации моего внешнего вида с чем-то знакомым. Так, меня нарекали Сота, Графит, Сяохуа, Гамджа, Осьминог, Громозека».

— Понял, Громозека, — у Саши, естественно, созрело еще несколько вариантов имен, но сознание было сосредоточено на другом, поэтому все сразу забылось. Юноша решил пока не утруждаться. — Вы собираетесь нас захватить?

— «Нет, мы вам не враги. Мы только изучаем. Если тебя это успокоит — у вас нет никаких ресурсов и технологий, ради которых стоит уничтожать жизнь».

Александр почувствовал, что опасности для него нет, и перевел дыхание. Стоять не было сил. Только он подумал о том, что хочет сесть, как инопланетянин снова выпустил конечность и потянулся к стулу, стоявшему в полутора метрах от него. Сначала щупальце просто выпрямилось, а после стало растягиваться и обхватило ножку стула. Существо немного напряглось, и стул со скрипом придвинулся к Саше. Инопланетянин отпустил ножку, свернул обратно свою конечность и недалеко отступил. Движение было беззвучным и плавным. Молодой человек немного опешил, но все же принял галантно сделанное предложение, подошел, а затем сел на стул.

— Спасибо… Почему вы здесь? В смысле, у меня дома? — мысленно Саша вкладывал в вопрос формулировку «именно у меня», представляя болезненные опыты над своим телом.

— «Это случайность, не бойся. Последним и главным обстоятельством является то, что у тебя было открыто окно».

В этот момент по успокаивающемуся Сперовскому пробежал холодок. Одна забытая мелочь могла стоить ему целой жизни.

— Ведь это маленькая оплошность, я обычно проверяю окна, просто на что-то отвлекся. — Саша зачем-то начал оправдываться, как в детстве перед своими родителями, не обращая внимания, что собеседник физиологически не подходит на эту роль. Впрочем, винить Александра было бесполезно, любой человек в его положении сказал бы нечто подобное.

— «Я буду общаться с тобой, используя термины, применимые для человеческой разговорной речи… Как я уже сказал — мне нужна твоя помощь. Ты готов выслушать меня?»

Сперовский уже не опасался за свою жизнь, но продолжал говорить как человек, у которого нет выбора.

— Конечно.

— «Завтра, лучше ночью, мне нужно попасть в центр города, там находится передатчик, с помощью которого я смогу сообщить своим, что потерпел крушение и что несколько десятков людей видели меня. После консультации я, вероятнее всего, отправлюсь к месту эвакуации. Оттуда меня либо заберут, либо направят со специальной командой избавляться от следов аварии».

В этот момент Саша в очередной раз подумал об уничтожении людей, которые видели инопланетянина.

— «Никто не умрет, не переживай. Я прошу тебя помочь. Мне нужно, чтобы ты отвез меня к маяку, а потом к точке сбора. Это все, что требуется».

— А что будет потом со мной? Вы оставите меня в покое?

— «Вероятнее всего».

— В смысле? Хотите забрать? — Сперовскому тяжело было вести диалог с существом, которое сохраняло полную неподвижность и почти не имело эмоций в голосе. Каждый неконкретный ответ воспринимался как что-то ужасное.

— «Нет. Ты не нужен. Эта была фигура речи, не переживай за себя».

— Значит, просто водитель. Хорошо, машина у меня есть, но я не представляю, что делать, когда приеду на место. Ты не человек, как тебя прятать? На вас любой обратит внимание! — Из-за стресса юноша на протяжении всего разговора не мог определиться с формой обращения к существу.

— «Это не твоя забота. С остальным я справлюсь самостоятельно».

— Ладно. А почему завтра? Сейчас ночь, можно отправляться.

В первые минуты контакта с инопланетянином Саше хотелось, чтобы внезапное знакомство скорее закончилось. Ни о каком интересе или желании узнать что-то о существе не могло быть и речи.

— «Я был ранен. — Громозека развернулся, были заметны небольшие повреждения на щупальцах, они раздвинулись, и Александр увидел глубокую рваную рану в слизи. Крови не было, естественно. Края раны были розового цвета, углубляясь, цвет переходил в желтый с серыми волокнами. — Мне неизвестно, как именно это произошло: при падении или это люди пытались меня исследовать».

Мысли об опытах инопланетной расы — 1:1.

Существо продолжило:

— «Ранение не смертельное, даже без лечения моей жизни ничего не угрожает. Однако солидная часть моего тела состоит из гальванических и топливных элементов… — Саша задумался. — Из аккумуляторов и химических генераторов энергии, отличных по свойствам от ваших, небольшая часть из них повреждена. Без терапии мне сложно управлять электромагнитными полями, сложно ментально воздействовать и взаимодействовать с людьми».

— Что тебе нужно для лечения? — только сейчас Сперовский обратил внимание, что на полу была рассыпана соль. — Больше соли или что это?

— «Да. Если ее нет, то на замену подойдет и сода. Помимо этого, требуется песок или стекло. Второе предпочтительнее. Далее — спички».

— Песок и стекло? Зачем? — У юноши взыграло воображение, и понеслись абсурдные варианты использования обоих ингредиентов.

— «Впитать. Съесть, по-вашему. В них содержится достаточное количество кремния, который является основой моей твердой оболочки. Несмотря на затраты при разложении диоксида на составляющие, польза при восстановлении будет существенной». — Почувствовав смятение собеседника, инопланетянин прервался.

— Извините, не понимаю химию, я вам просто поверю. Что нужно, кроме стекла?

— «Много соли или соды и спички».

— М-м-м, сода есть, спички тоже, — Саша энергично поднялся со стула. — Поищу стекло. А зеркало подойдет, если что?

— «Подойдет. Спасибо». — Странно, но молодому человеку показалось, что в голосе стали улавливаться нотки искренности.

Александр ушел в комнату и приступил к поискам космической сладости, «стеклёнка» — как ее бы назвали маркетологи. За все время поиска компонентов в местной экспедиции Громозека не сдвинулся с места. Со стороны показалось бы, что он не живое существо, а часть столовой утвари или что он стоит на паузе.

Через некоторое время Сперовский вернулся на кухню, держа в руках два небольших стеклянных полотна.

— Я снял их с дверец шкафа. Только потом вспомнил, что есть стаканы… Что лучше подойдет? — слегка опечаленно спросил человек.

— «То, что меньше требуется в быту».

— Тогда стаканы, их проще заменить. Что мне с ними делать?

— «Просто положи на пол и разбей. Туда же насыпь соду».

Саша аккуратно опустил стекло на стол, достал с полки три стандартных граненых стакана и положил их на пол. В этот момент где-то недовольно икнул одутловатый алкоголик в тельняшке. Александр оглядывался, выискивая молоток. Юноша, очевидно, был рассеян из-за внезапного контакта с внеземной формой жизни и забыл, что молоток лежит в прихожей, на дне выдвижного ящика. Взгляд будущего стекольного палача упал на немытую сковородку, которая моментально была классифицирована им как «идеально сбалансированный ударный инструмент». Саша схватился за рукоять своего оружия, присел и двумя мощными ударами разбил стаканы. Немного постучав ребром сковороды по самым большим осколкам, Сперовский отложил ее и переключил внимание на поиск соды. Она не скрывалась, поэтому моментально была опознана и высыпана прямо на останки трех кухонных солдат.

— Что дальше? — спросил Александр.

— «Пожалуйста, еще мне нужны спичечные головки. Все».

Саша не стал задавать глупых вопросов и принялся выполнять просьбу. Пока Сперовский был занят, инопланетянин немного приподнялся, плавно переместился к смеси стекла и соды, остановился прямо над ней и опустился, причем ниже изначального положения. Когда молодой человек закончил, Громозека продолжил:

— «Спасибо. Положи их передо мной».

Саша так и сделал.

— «Еще раз спасибо. Благодаря этому составу я смогу немного восстановиться. Я хотел бы прервать наш разговор, поскольку у меня больше нет возможности поддерживать контакт с твоим мозгом. Тебе тоже следует отдохнуть, стресс уже сказался на твоем состоянии. Давай продолжим беседу, когда на улице будет светло. Мне придется восстанавливать оболочку все это время. Из-за доступа кислорода к внутренностям процесс будет протекать так медленно… И еще, после твоего ухода я включу эту лампу». — Громозека указал на маленькую ультрафиолетовую лампу на стене. Куплена она была в приступе бактериальной паранойи, и ею никогда не пользовались.

— Хорошо, без проблем. Я согласен, спокойной ночи. — Сперовский действительно чувствовал эмоциональную пустоту и физическое недомогание. Ответ ему не требовался. Он ушел в комнату, выключил свет, лег и моментально уснул.

Оставшись один, инопланетянин закрыл кухонную дверь и включил ультрафиолетовую лампу. Он питался и восстанавливался всю ночь, не меняя положения тела.

4. Чай с бутербродами

Утро и день наступили строго по расписанию, однако из-за вечных туч разницу было не разглядеть. Стеснительное солнце и часы в унисон свидетельствовали, что уже полдень. Ненавистный, гадкий будильник своим противным тоном намекнул Александру, что пора просыпаться. Он лениво потянулся, выключил губителя волшебных снов, присел на край кровати и медленно открыл глаза.

Обстановка в двадцатиметровой комнате была очень далека от понятий «изысканность» и «стиль». Старая мебель, заставленная всевозможными книгами, наборами красок и фигурками. Письменный стол, на котором соседствовали учебники, древний электропаяльник, огромная лупа, кисточки и целая куча ненужных вещей. Они уже давно застыли на одном месте и ждали, когда их отправят в последний путь — на свалку. Несколько гантелей, использовавшихся по строгому расписанию: тренировки — лень — тренировки — лень — лень — лень. Огромная столешница, покрытая искусственным мхом и заставленная раскрашенными солдатиками, пушками и конницей, которые не понарошку демонстрировали события битвы под Аустерлицем. В углу стояла арфа, которую здесь оставили после какого-то мероприятия. Стены были украшены любительскими картинами, иллюстрирующими парусные корабли.

Александр сидел и рассматривал царапину на полу. Он размышлял о значении боевых улиток и утюгов с педальным приводом, которые ему недавно снились. Решив, что это все ерунда и что неудобно крутить педали, разглаживая при этом белье, Саша полностью пришел в сознание. В голове сразу промчался скоростной поезд с воспоминаниями о вчерашнем дне. Собеседования, борода Кирилла и встреча с инопланетянином. «Это бред, тоже приснилось», — логично заключил юноша и перевел свои очи на шкаф.

В дверцах не было стекол. Это послужило сигналом для глаз и рта, что им пора максимально округлиться. Теперь Александр пялился в пустующие дверцы с абсолютно отсутствующим выражением лица. Через некоторое время поступило полное осознание того, что у него на кухне находилось инопланетное существо. Сперовский немного запаниковал, опять подумал об опытах, захвате планеты и массовых убийствах. Спустя мгновение он прокрутил небольшой вчерашний диалог и вновь расслабился: ему ничего не угрожало. Громозеке просто нужна помощь. Саше подумалось, что это слишком детское имя для настоящего инопланетянина. Как с ним себя вести? Как говорить? Откуда он? Чем он дышит? Читает ли он сейчас его мысли? Наконец-то вчерашний страх и стресс историка сменились на неподдельный интерес.

«Первоначально стоит одеться, хотя он вроде вообще без одежды или у него броня, не помню. Лучше оденусь, так будет правильно. — Саша встал, оглянулся и собрал комплект чистой одежды для дипломатических встреч. Это были просто джинсы и футболка, в меру грязные. — Ладно, вперед».

Саша быстро прошмыгнул в туалет. Закончив свое дело, он медленно и относительно уверенно подошел к двери на кухню и повернул ручку. Ультрафиолетовая лампа была выключена, а потолочная лампа дневного света продолжала работать, в помещении было светло. Уже знакомое коричнево-розовое существо находилось примерно на том же месте, что и вчера.

— «Доброе утро». — В голове Саши опять зазвучал знакомый голос.

— И вам, Громозека, — вслух ответил Сперовский и в очередной раз подумал, что это имя звучит нелепо.

— «Я достаточно восстановился и готов поговорить, думаю, у тебя есть много вопросов ко мне. Сейчас я заметил, что ты обращаешься ко мне в уважительной форме, этого можно не делать. Для общего удобства», — инопланетянин специально акцентировал внимание на форме обращения, чтобы раскрепостить собеседника.

— Хорошо. Скажи, почему твой голос мне знаком? Мы пересекались раньше и ты уже стирал мне память?

— «Мы не виделись. Воспоминания тебе не стирали. Мы не можем удалить память, мы можем только препятствовать ее формированию. В крайнем случае мы можем заблокировать отдельные фрагменты воспоминаний, — Громозека ощутил, что у Саши в очередь выстроились мысли о телепатических связях, и решил по максимуму внести ясность. — Ваш мозг во время работы генерирует электромагнитное поле. Вы недавно узнали о его существовании и можете с помощью датчиков зафиксировать лишь некоторые параметры и изменения. Мы же с самых давних времен умеем управлять своим излучением. За это отвечает отдельный орган. Мы обращаемся друг к другу, направляя и расширяя свое поле в сторону собеседника, и взаимодействуем с его полем и источником поля. В зависимости от ситуации, мы можем формировать несколько разных полей», — существо прервалось, чтобы дать Александру время на осознание.

— А как вы разговариваете?

— «Мы общаемся мыслями или образами. Вы передаете информацию с помощью слов, которые обозначают предметы и суждения, а мы передаем непосредственно мысль или образ. Это более продвинутый способ общения, поскольку можно передать сразу картинку, звук, настроение, чувства и знания. По этой же причине общение между двумя представителями нашей расы происходит намного быстрее, чем между людьми».

— А ты можешь так поговорить со мной?

— «Ты со мной — можешь, а я с тобой — нет».

— Я могу не говорить? А что делать? Просто думать?

— «Да, но по опыту могу сказать, что люди по привычке все равно переходят на голосовую речь, так вам комфортнее и проще. И еще: при желании мы можем влезть в ваш мозг очень глубоко и узнать все, но это необратимо травмирует вас из-за несовместимости наших „систем“. Поэтому мы используем информационный слой, который лежит на поверхности, то есть мы обрабатываем ваши мысли, которые вы активно прокручиваете в голове».

Саша решил, что у него получится, и сфокусировался.

— «Ты меня слышишь?»

— «Да. Я услышу все, что ты будешь обдумывать как свою речь, и все простые мысли о действиях, вроде: хочу посмотреть направо, сесть, пойти и так далее».

— «Круто. Только я так и не понял, почему твой голос кажется мне знакомым».

— «Это можно назвать следствием моего взаимодействия с твоим мозгом. Когда человек говорит какое-нибудь слово, до твоего уха доходит звуковая волна, которая заставляет вибрировать перепонку. Та, в свою очередь, передает колебания дальше, через слуховые косточки, в жидкость внутреннего уха. Далее вибрации конвертируются или переводятся клетками в электрический сигнал и направляются в таламус, в котором происходит первичная обработка. Переформатированный сигнал из таламуса попадает в височную долю мозга и там уже определяется как речь или что-то иное. Так как звуки мы издавать не можем, мы передаем наш электрический сигнал напрямую в таламус, после этого он распространяется как обычно. Однако этот сигнал не полон, в нем нет информации о тембре, громкости и высоте звука. Нам сложно генерировать такие тонкие импульсы. По этой причине твой мозг самостоятельно дополняет сигнал нужными значениями. По каким принципам — нам неизвестно. Ты можешь слышать мой голос как мужской низкий, другой человек услышит его как высокий женский, это может быть даже голос матери. Поэтому — не удивляйся».

— Охренеть, — опять вслух произнес Саша. — Подожди, если мы по-разному слышим твой голос, то какого ты пола? Я думал, что ты — мужчина!

— «У нашей расы нет понятия пола. Даже термин „гермафродит“ для нас неприменим. У всех особей одни и те же органы репродукции».

— Как тогда мне тебя называть? Он, она или как?

— «Как хочешь. Я не чувствую разницы. Очевидно, что проще использовать мужские обращения, раз ты слышишь мужской голос».

— Согласен. Ладно, с этим разобрались, а тебе не мешает, что я говорю и думаю одновременно? Ты вообще меня слышишь?

— «Не мешает, я уже привык к этому. Ухо у меня есть, — щупальце указало на розовый цветочек, растущий на верхушке тела. — Однако мы намного хуже воспринимаем звуки. Твою речь я слышу как прерывающийся гул».

— Красиво смотрится, даже эльфы позавидовали бы.

Громозека легко уловил упомянутый образ в мыслях Саши и не стал его прерывать.

— А зачем нужны такие уши? Хотя вы и не разговариваете… — неловко заметил Сперовский.

— «Думаю, это особенность нашего вида. У нас не было врагов на планете, кроме природы. Мы использовали уши, только чтобы слушать ветер, гром, извержения, камнепады и прочие природные звуки, которые не отличаются разнообразием и всегда громыхают отчетливо».

— То есть нашу музыку вы слушать не можете? Своей, наверное, у вас тоже нет?

— «Своей нет, и вашу не можем, напрямую. Но если ты будешь четко представлять музыкальный фрагмент, то я смогу его понять и „услышать“ мозгом. Однако не уверен, что мое понимание в полной мере отражает реальное музыкальное звучание. Мы проводили опыт, сначала слушали песню своими ушами, а затем ее исполнение через человеческий мозг. Разница ощутима. Можно сказать, что нам нравится это искусство, хоть его и сложно добыть. Мало кто может полностью представить звучание».

— Я потом попробую что-нибудь представить, если захочешь.

— «Поживем — увидим».

— Ты и так можешь говорить? Это как-то слишком по-человечески.

— «Если тебя это смущает, то я могу не произносить подобных оборотов».

— Нет, что ты, это здорово, просто я не ожидал. Говори как хочешь! — Саша немного прокрутил разговор обратно и вспомнил важную деталь. — Ты сказал, что можешь понимать образы, которые я посылаю, а я твои — нет. Что это значит?

— «Мы пробовали общаться с разными людьми, используя наш стандартный метод передачи информации. Вы не в состоянии воспринимать такой поток из-за отсутствия нормального приемника. Это всегда заканчивается болью и кровью. Мы оставили попытки наладить такой контакт. Достаточно того, что мы понимаем ваш язык и посылаем вам информацию на нем, хоть это и медленно».

Сперовский был неглупым человеком, но при этом молодым и, к сожалению, успевшим прочитать много разных книг и посмотреть достаточное количество фильмов и сериалов. Естественно, в голове у парня пролетела мысль о том, что он — иной, первый, избранный. Громозека уловил эту юношескую мысль и испытал чувство, похожее на смех от радости. Саша мужественно и героически произнес:

— Может, со мной получится! Давай попробуем, я справлюсь! Что надо делать? — Александр был воодушевлен.

— «Я не рекомендую: как было сказано, тебя ждет боль в разных участках головы и возможно кровотечение. Ваш мозг несовместим с такими данными».

— Мы же не будем долго пытаться, если не получится, то ты сразу перестанешь. Ты же быстро поймешь, если мне станет плохо? — уже менее героическим тоном сказал потенциальный мессия.

— «Да, быстро. Если ты так хочешь, то попробуем, — инопланетянин знал исход мероприятия, но также он понимал, что, если отказать, Саша от него не отстанет. — Постарайся расслабиться, так будет менее больно. Не думай ни о чем. Скажи „готов“, и я начну».

Сперовский уже склонялся к отказу от своей идеи, но решил идти до конца. Где это видано, чтобы избранник судьбы отступал! Вперед! Саша громко скомандовал:

— Готов!

В тот же момент на него обрушился невероятный поток информации. В сознании быстро пробегали какие-то картинки, вспышки и несформированное нечто, казавшееся непостижимыми мыслями, невозможными для восприятия. Стоял звон в ушах. Голова сразу же заболела, как будто давление моментально поднялось в два раза. У Саши подкосились ноги, он упал на колени, одной рукой оперся на пол, а второй взялся за лоб. Юноша открыл глаза, но увидел лишь разноцветные блики, он попытался что-то сказать, но даже не услышал собственного голоса. Казалось, мозг сейчас настолько забит, что информацию, полученную своими органами, он просто не воспринимает, она стоит в очереди или вовсе отложена. Из носа потекла кровь, глаза и лицо покраснели. Александр даже не мог ни о чем думать, единственное, что вытесняло инородные образы, — это боль, она чувствовалась как обычно.

Внезапно все закончилось. Сознание освободилось, будто из головы вылезло нечто огромное. Глаза снова стали видеть, а уши — слышать. Сперовский уже просто лежал на полу. Он снова овладел своим телом, сориентировался в пространстве и почувствовал, что боль уходит. Он приподнялся, давление в голове еще было диким, и кровь продолжала капать из носа. Громозека медленно приблизился к нему и аккуратно подхватил юношу за голову и спину. Александр почувствовал, что поверхность щупальцев довольно жесткая, похожая на камни, но это его мало беспокоило.

— «Скоро все пройдет, Нео, — в голове у Саши вновь зазвучал голос. — Ты действительно показал лучший результат, у тебя не начался эпилептический припадок. Это достойно похвалы, хоть и неясно, от чего это зависит».

— Нео? Ты что, и острить умеешь? Я пока не настроен на это! — Сперовский мало-помалу приходил в себя, давление спало, кровь остановилась, к носу была приложена салфетка, которую держал инопланетный нянь-экспериментатор.

— «Я уже некоторое время изучаю понятие человеческого юмора. Мне показалось, что сейчас самое время использовать шутливое обращение».

— Обалдеть, что это было? Ты ТАК думаешь? — Саша пришел в себя и был готов возобновить беседу, хоть его и продолжало немного трясти.

— «Это был полный диапазон передаваемой нами информации. Я посылал его тебе всего секунду. Теперь ты понимаешь, что означает слово „несовместимы“?»

— Да уж, теперь — в полной мере. Больше не будем экспериментировать с этим.

— «Я сделаю так еще раз, если ты не будешь меня слушаться».

После этой мысли Саша тут же отпрянул от нежных объятий инопланетянина.

— Что???

— «Это была шутка, вроде неплохая».

— Ты издеваешься? Я почти не чувствую интонаций в твоей речи, кажется, мой мозг ее не добавляет, поэтому твои шутки звучат как обычные предложения, и это страшно, блин!

— «Понял, я постараюсь что-нибудь сделать с этим. — Громозека немного помолчал и добавил: — Я могу жестикулировать после юмора, которого ты не почувствуешь».

Существо раскрыло щупальце, двумя «пальцами» издало звук, похожий на щелчок, и указало на Александра одним из отростков, второй был поднят вверх, так люди обычно изображают пистолет. Саша в очередной раз не поверил тому, что увидел, и просто открыл рот на пару секунд.

— «Кажется, ты пока не готов. Думаю, после полученного тобой урона следует сделать перерыв. Тебе стоит сходить в ванную, вымыть нос и провести остальные утренние гигиенические процедуры. Ты успеешь все обдумать и окончательно вернешься в норму за это время».

— Ладно, — Саша глянул на окровавленную салфетку. — Пожалуй, так и сделаю.

Сперовский включил освещение в ванной комнате и взглянул на свое отражение в зеркале. Лицо все еще было испещрено синими тоненькими венами. В глазах по-прежнему проступали капилляры, да так сильно, что со стороны сложно было определить: стоит перед зеркалом демон или просто наркоман. Любоваться на себя было бесполезно, настало время водных процедур.

Саша умылся и почистил зубы. Все время он не отпускал от себя мысли об инопланетянине. Он перебирал отрывки недавнего диалога, формулировал новые вопросы и тут же пытался предугадать ответы. Александр не обратил внимания, но за короткое время знакомства с внеземным существом его уже полностью покинули страх за свою жизнь и боязнь геноцида человечества. В инопланетянине было что-то монументальное и внушительное. Его титаническое спокойствие и хладнокровие передавались собеседнику. Причем ни о какой попытке контроля или управления разумом не было и речи. Саша просто верил. Если Громозека говорит, что он не угроза, — значит, он не угроза.

Вернувшись на кухню, Сперовский обнаружил, что у него, оказывается, есть потребность в питании и ее необходимо срочно утолить.

— Громозека, ты не будешь против, если я позавтракаю? — спросил он.

— «Тебе же это необходимо для жизни, не нужно спрашивать. Это мне не помешает».

— А мы можем говорить, пока я готовлю?

— «Да».

Саша включил чайник и открыл холодильник.

— Думаю, ты мог меня легко убить своим методом общения.

— «Если бы такое взаимодействие продолжалось дольше, то безусловно», — у инопланетянина уже не было необходимости добавлять, что он этого не сделал бы. Саша знал это, и его волновало другое.

— Ты вчера сказал, кажется, «взаимодействие и воздействие». Это значит, что ты можешь не только читать и посылать мысли, но еще и управлять чужим мозгом?

— «Верно. Все обстоит так же, как и с мыслями. Я легко могу заставить тебя сделать что-то похожее на то, что ты уже делаешь. То есть, если ты режешь колбасу, — Саша как раз этим и занимался, — мне легко заставить тебя отрезать еще один дополнительный кусок, ты этого не почувствуешь. Так же с остальными действиями: чем меньше противодействие, тем проще заставить и меньше опасность навредить нейронам».

Александр перешел к вскрытию упаковки нарезанного сыра.

— А ты можешь заставить меня угнать машину или совершить самоубийство?

— «Могу, но не совсем. Если у тебя будут мысли о краже или суициде, я их дополню и ты все сделаешь. Но если их не будет, мне придется менять твое восприятие мира, это настолько серьезное вмешательство, что велика вероятность стремительного развития болезни Альцгеймера, Паркинсона и нескольких других заболеваний, еще вами не классифицированных. К тому же может просто начаться обширный эпилептический припадок. В общем, до самоубийства, вероятно, не дойдет, но на своих двоих ты точно не уйдешь. Может… Хочешь и это попробовать?»

Саша усмехнулся, доставая нарезанную булку из упаковки. Шуточки перестали казаться неуместными.

— Ха! Нет, спасибо, мне уже хватит. А почему такой сильный эффект?

— «Если я буду пытаться убедить тебя в чем-то серьезном вопреки твоей воле, мне придется долго влиять на течение тока в мозге. Продолжительное или сильное воздействие приводит к смерти нейронов. Если этого не случается, то нейроны, получающие инородные, противоречащие сигналы, изменяются и начинают неправильно функционировать. Они передают более слабый импульс или направляют его в неверную, а то и в обратную сторону. Если же я буду просто посылать сигнал действия в мозжечок, то остальные участки мозга станут посылать противоположные сигналы. После непродолжительного конфликта случится перегрузка-перезагрузка, то есть припадок, который может перейти в хроническую форму эпилепсии».

Вода в чайнике закипела, Саша уже заправлял кружку сахаром и чаем.

— «Кажется, более подробный ответ тебе не нужен».

— Да, не стоит совсем углубляться, становится непонятно. — Сперовский залил вскипевшую воду в стакан. — А ты можешь так воздействовать на своих?

— «Зачем?.. Вообще мы можем, но этого уже очень давно никто не делал. Десятки и сотни тысяч лет назад, до технологической эпохи, когда мы начали жить в общих пещерах, такие случаи бывали. Помимо телепатической системы коммуникации, которую мы использовали и в то время, в общих поселениях наблюдалось что-то похожее на объединенное мышление. Мысли каждого были известны остальным, это была гармония, все и всегда приходили к одной точке зрения, просто из-за того, что в полной мере понимали друг друга. Это не изменилось и по сей день. Но только в прошлом, очень редко, появлялись те, кто не воспринимал общих мыслей и объяснений, а пытался донести что-то свое, что не было аргументированно и логично истолковано. К таким членам нашего общества и применялось внушение. Самые ментально сильные особи совместно воздействовали на мозг диссидента и принуждали его покинуть поселение. Как ты понимаешь, в другие пещеры невозможно было попасть, ибо там сразу становились понятны причины миграции. Такие особи жили и умирали в одиночестве… Уже очень давно девиантные элементы у нас не появляются. Но появился другой нюанс…»

— Подожди, а те, кого вы выгоняли, объединялись в какие-нибудь ячейки, как повстанцы? Или просто рыли свою, общую пещеру для изгоев? — Саша усаживался за стол с кружкой чая и стопкой бутербродов.

— «Таких свидетельств нет. Во-первых, у нас тогда не было письменности, информация передавалась только телепатически, что-то могли забыть. Во-вторых, как я говорил, изгнания были очень редки, вряд ли у двух особей была возможность случайно встретиться».

— Получается, везде и всегда идут гонения на инакомыслящих?

— «Некорректная формулировка. Это у людей были гонения, потому что вы не в состоянии в полной мере описать и преподнести свои мысли, а другие не пытаются или неспособны их понять. Наших же инакомыслящих правильней называть душевнобольными или схоже. Они не предлагали ничего внятного, отличного от общего, просто предлагали на обозрение поток бессмысленной информации».

— Так вы же могли просто не понимать, что они описывают. Может быть, они были гениями, которые мыслили в совершенно другой плоскости.

— «Нет. Это сложно объяснить. Когда мы передаем образ, мы одновременно передаем всю сопутствующую информацию. Если ты хочешь объяснить незнающему человеку, как работает пылесос, то тебе нужно описать его строение и принцип работы. Но это поможет, только если этот человек знает, что такое электричество, турбина, вакуум, мешок-пылесборник и так далее. В противном случае тебе придется объяснить и остальное. При этом, в сравнении с незнающим, ты будешь гением, поскольку владеешь и оперируешь информацией, непонятной ему. Вам для понимания мысли нужно иметь уже сформированную базу знаний, в которую эта мысль органично впишется. У нас же передается вся информация одновременно. И само описание пылесоса, и все сопутствующие знания по физике и приборостроению. Это означает, что мы, в принципе, не можем не понять своего собеседника. Исключения из этого — душевнобольные. Они использовали неподкрепленные и необоснованные мысли, за которыми не было никакой базы знаний».

— Ну, если так, тогда согласен.

Чай в кружке начал остывать, и Александр решил, что пора перевести часть внимания с разговора на еду.

— Могу я попросить тебя рассказать что-нибудь менее значительное о вас? Извини, я не смогу полноценно тебя слушать, пока сконцентрирован на завтраке.

— «Могу дать краткую справку о нашей физиологии».

— О! Спасибо, только я…

— «Вполуха, я понял».

Саша взялся одной рукой за кружку, а второй обхватил прекрасный, сытный бутерброд. Режим поглощения был активирован, пища устремилась к устам, которые уже раскрылись в ожидании сырно-колбасной жертвы. Перед самым ртом рука немного изменила курс, и бутерброд попал по щеке, зубы сомкнулись вхолостую. Сперовский решил, что у него натощак не самая лучшая координация, и спокойно повторил попытку. Самодельный сандвич уткнулся в другую щеку, а зубы снова бесполезно клацнули. Озадаченный юноша отстранил кисть с бутербродом и внимательно осмотрел ее, все было как обычно. Саша на автомате решил сменить руку: вдруг вторая отработает лучше. Снова движение ко рту, и снова мимо. На щеке уже были заметны жирные следы от колбасы. Замена в команде не помогла, обе руки оказались бракованными, настало время воспользоваться головой. Как только Александр озадачился своей необычной криворукостью, разрешение загадки сразу же появилось. Он повернулся.

— Это ты, что ли?

— «Да, демонстрирую свои способности манипуляции действиями. Ты ведь не почувствовал вмешательства?»

— Нет, но я почувствовал себя идиотом! Я же не просил демонстрировать, тем более таким способом!

— «Ты думал об этом ранее, а я не мог предупредить. Ты бы начал сопротивляться, и было бы неинтересно».

Саша по-ребячьи обиженно глянул на свою руку.

— «И не смешно», — добавил Громозека.

Сперовский улыбнулся и добродушно сказал:

— Зато так — очень смешно. Ну ты и придурок… — и тут же осекся.

— «Не переживай, я понял, в каком контексте ты меня обозвал. Такое определение сейчас уместно».

— Ты можешь так больше не делать, пожалуйста?

— «Хорошо, все равно эффекта уже не будет».

Саша кивнул и вытер щеки салфеткой. Вновь взявшись за бутерброд, он на всякий случай сосредоточился и направил пищевой снаряд к уже открытой цели. Последнее движение и… щека снова в жиру.

— Блин! Ну хватит, ты же сказал, что все!

Громозека испытывал внутри аналог человеческого истерического смеха.

— «Прости, оно само».

— В смысле, само?

— «В смысле, сейчас почувствовал вмешательство?»

— Нет! Только заметил его, когда мимо рта попал!

— «Надо над этим работать. Если ты нормально сконцентрируешься на своих действиях, то через полчаса, думаю, попадешь куда надо».

Сперовский и злился и смеялся одновременно.

— Пожалуйста, перестань, позволь мне поесть, — умоляюще промямлил он.

— «Хорошо, в этот раз точно все».

— Ага, у людей обычно после этих слов идет продолжение! — выпалил Саша ухмыляясь.

— «Честно. Я уже получил достаточное наслаждение от этой шутки. Впечатление портить не буду».

— Спасибо, — человек снова приступил к трапезе.

— «А с кружкой можно?»

— Иди ты!

Сперовский с легким прищуром и ухмылкой приступил к завтраку.

— «Ты уже не в первый раз позволяешь себе выражаться неформальными фразами в мой адрес. Ты очень быстро раскрепостился и привык ко мне».

Молодой человек уже вовсю уплетал бутерброд, поэтому начал отвечать мысленно.

— «А это плохо или хорошо?»

— «Это голая констатация факта, без окраса».

— «Вообще, я и сам это заметил. Не могу объяснить почему, но ты не вызываешь у меня опасений. А ты много говорил с людьми? Точнее, ты много с кем общался?»

— «Я много с кем говорил, но ты имеешь в виду первый контакт. Я познакомился с восемнадцатью людьми».

— «Достаточное количество, а как они на тебя реагировали?»

— «Сначала все реагировали одинаково: нервничали, боялись, представляли ужасы и не знали, что им делать. Далее индивидуально. Некоторые так и не смогли отбросить негативные мысли, другие были похожи на тебя».

— «Люди бывают разными, все от свойств характера зависит», — Саша с умным видом продолжал поглощать завтрак.

— «Люди различаются, но не так, как ты представляешь. Думаю, я первый инопланетянин, которого ты встретил. Если бы до вчерашнего дня ты уже имел дело с другой внеземной расой и ее представители плохо с тобой обошлись, ты бы не был сейчас так спокоен. Ты бы опасался повторения прошлого».

— «Ага, я бы сбежал от тебя, вероятно. Ты имеешь в виду, что все зависит от опыта? Я, конечно, точно не знаю, но никто из людей вроде не натыкался на инопланетян. Почему же тогда кто-то перестает бояться, а кто-то нет?»

— «При первой встрече все реагируют одинаково, потому что ни у кого нет опыта общения с инопланетянами. Проходит некоторое время, и люди немного успокаиваются, появляется опыт. Дальнейшее общение зависит от накопленного ранее. Каждый человек знает, что такое насилие, но знает по-разному. Кто-то только слышал об убийствах и угнетении, а кого-то могли избить в прошлом или он мог увидеть смерть. Чем меньше в жизни было боли и насилия, тем быстрее человек расслабляется. Еще в вашей культуре есть масса произведений, повествующих о нападении инопланетян на Землю или о мирном знакомстве с ними. От количества и соотношения таких фильмов и книг в вашей памяти тоже многое зависит. Есть и много других аспектов, по которым происходит выбор модели поведения».

— «То есть если ты просканируешь полностью чей-то мозг, то сможешь определить, как человек себя поведет, увидев тебя?»

— «Нет».

— «Тогда почему ты уверен, что все определяет опыт? Почему не свойства характера? Есть ведь люди, которые по жизни ведут себя неуверенно и скромно, а есть те, кто в любой ситуации спокойны и уверены. А еще есть такие понятия, как настроение и самочувствие».

— «Опыт определяет почти все, включая характер. Уверенность и скромность — это тоже проявления опыта, по большей части. Настроение и самочувствие лишь влияют на критерии выбора информации из памяти. Я не могу предсказать поведение лишь потому, что вся система слишком сложная, многогранная и многоуровневая. Восприятие и систематизация всех ее составляющих невозможна одним мозгом. Для такой работы нужна огромная вычислительная мощность, которой у нас нет и вряд ли появится, даже в виде компьютеров».

— Ха! Так если никто не может рассчитать, почему тогда ты уверен в своей правоте? — Саша запил последний кусок и снова перешел на голосовую речь.

— «Как минимум потому, что мы тоже подчиняемся опыту. Я приведу тебе простой пример из нашей истории. Если найдешь объяснение, отличное от моего, то я признаю, что не прав».

— Хорошо, давай!

— «На нашей родной планете не так много видов живых существ, как у вас. Всего двадцать восемь, если учитывать и самых маленьких паразитов. Все существа, генерирующие ощутимые электромагнитные поля, способны на телепатический обмен информацией, пусть и в упрощенном виде. Мы всегда были самыми большими, сильными и разумными на планете. Как я тебе говорил, конфликтов внутри одного вида у нас никогда не было из-за всеобщего взаимопонимания. То же самое справедливо и для всех остальных. Мы не уничтожали и не угнетали менее развитые виды, а они не нападали на нас. Это длилось сотни тысяч лет. Когда климатические условия на планете ухудшились до непригодных для нормального существования, мы начали искать выход из положения. Решением стало сооружение космических кораблей для переселения на другую планету. Можно сказать, что началась космическая экспансия. Суммарно, если считать небольшие исследовательские и промышленные комплексы, мы заселили тридцать шесть планет. На некоторых из них обнаружили неразумные формы жизни, которые мы не трогали, а стали жить с ними бок о бок. Несколько раз наше вмешательство в экосистему приводило к гибели видов. Поэтому когда мы впервые обнаружили планету с разумной жизнью, то решили не высаживаться на нее и не контактировать с обитателями, чтобы не навредить. Кстати, так же мы потом поступили и с вашей планетой, когда вы еще только учились строить из камня. Через некоторое время, в космосе, мы наткнулись на объекты, оказавшиеся кораблями. В первую очередь, мы попытались наладить контакт с помощью приборов, это не возымело успеха. Тогда мы попробовали подлететь ближе и использовать телепатию. Через пару секунд после начала сближения наши корабли стали взрываться, один за другим. Вспыхнула паника, появилось предположение, что двигатели наших космолетов перегружаются и детонируют. Спустя короткое время мы обнаружили, что с аппаратов незнакомцев направляются энергетические потоки непосредственно в корабли, которые потом и взрываются. Мы посчитали, что это неудачная ответная попытка связи, и начали уворачиваться. Один из наших кораблей смог подойти достаточно близко, чтобы войти в телепатический контакт с существами и это удалось. В ту же секунду стало ясно, что они хотят нас уничтожить. Нам пришлось бежать. С того столкновения началась война, которая длится до сих пор. Мы серьезно проигрываем, а в первое время вообще не могли дать отпор. Ты понимаешь, почему так все обернулось?»

— У них, наверное, более совершенные технологии и оружие.

— «Да, но почему?»

— Видимо, они больше воевали и узнали ваши слабости. Не знаю, — Саша недоумевающе смотрел на Громозеку.

— «Дело в том, что до встречи с этой расой мы вообще не знали, что такое оружие и насилие. Мы просто не сталкивались с этими понятиями на нашей и других планетах».

— В смысле? Ты же сам сказал, что вы уничтожили несколько видов!

— «Нет, ты не понял. Мы случайно их уничтожили, без умысла. До встречи с атаковавшей расой нам не было известно, что можно намеренно желать убить кого-то. Мы не знали, что можно специально причинить вред, что можно создать инструменты и устройства, упрощающие убийства. Еще раз: в наших головах вообще отсутствовало понятие насилия. Как ты думаешь, если бы хоть раз за всю историю мы наткнулись на насилие, как сложилась бы первая встреча с инопланетянами?»

— На ваших кораблях были бы установлены орудия и какие-нибудь системы противодействия им же. Только я не понимаю, почему вы сразу не подумали, что кто-то может атаковать вас, даже если вы не воевали ни с кем до этого?

— «В этом и заключается опыт. Ты не носишь с собой оружие в городе, ведь оно не понадобится. Но если ты отправишься на войну или ночью услышишь, как в твою дверь кто-то ломится, ты сразу вооружишься: винтовкой, ножом или обычной палкой».

— Само собой!

— «Потому что тебе известны понятия „оружие“ и „насилие“, хоть обычно ты ими и не пользуешься. А мы не знали, что кто-то может желать вреда другим».

— Мне все равно сложно такое принять, ведь есть же теоретические…

— «Твое теоретизирование основано на ваших знаниях о насилии, а у нас его не было. Только гармония, мир и коммунизм».

Сперовский усмехнулся.

— «Я не пошутил, я про настоящий коммунизм, а не ваш».

Саша наморщил лоб и погрузился в осознание всего сказанного.

— «А теперь попробуй трактовать все это без понятия опыта».

5. Бытовое насилие

Несколько минут кухня была заполнена тишиной. Несмотря на простоту сказанного, было трудно по-настоящему осознать различие между людьми и инопланетянами. Саша продолжал сосредоточенно буравить линолеум глазами. Наконец, мысли в голове «устаканились», и Сперовскому удалось сформулировать глубокое и мудрое изречение.

— Я, пожалуй, не знаю, что ответить.

— «Ты забыл? Я вообще-то твои мысли читаю. Точно не можешь ничего сказать?»

— Да, извини. Ты прав — все дело в опыте. Просто… Пример из вашей истории очень линейный и одноступенчатый. Если отбросить мое непонимание отсутствия оружия, то все очевидно: вы не знали про