Оглядываясь назад – с приличного, надо сказать, расстояния и как бы сверху, – я, точнее мое писательское «я», вижу себя как какое‐то существо, уменьшившееся до размеров ракушки и ждущее, когда его наполнят плотью фраз. Очертания этой «ракушки» приблизительно совпадают с очертаниями моего тела, однако ее как бы окружает некая полутень, penumbra, оставляющая возможность для обсуждения и переоценки.
так бывает, когда деревца начинают пересаживать на Рождество, а чтобы они получше прижились, их корни перед посадкой погружают в кипяток.
не доверяю анекдотам. Я предпочитаю постигать историю через цифры и проценты от этих цифр, представляя себе, каковы были в то время цены на уголь и зерно; короче, мне интересно, сколько стоила буханка хлеба в Париже в тот день, когда пала Бастилия. Мне нравится чувствовать себя свободной – насколько это вообще, разумеется, возможно – от тирании чужого мнения и чужой интерпретации фактов.