автордың кітабын онлайн тегін оқу Тропы. Выбор за тобой
Егор Баркарь

Кітап туралы Қазір оқып жатыр2 Тегін фрагмент

Егор Геомарович Баркарь

Тропы

Выбор за тобой..?

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Пока демоны веселятся в барах, а ангелы истребляют своих вечных врагов, Боги задумываются, а не начать ли им новую игру между собой.

Всемогущие Творцы ставят девушку, потерявшую родителей, перед выбором: пойти ли тропой смирения бок о бок с демонами, или присоединиться к охотнику на демонов на тропе мести и крови.

18+

Тропы
Пролог
Глава первая
1. Тропа Красная: Ниро
Глава вторая
1. Тропа Бледная: Женевьева
Глава третья
1. Тропа Красная: Кайл и Даниела
Глава четвертая
1. Тропа Красная: Челси
Глава пятая
1. Тропа Бледная: Челси
Глава шестая
1. Тропа Бледная: Челси
Глава седьмая
Глава восьмая
1. Тропа Красная
2. Кайл
Глава девятая
1. Тропа Бледная: Челси
Глава десятая
1. Тропа Бледная: Челси
Глава одиннадцатая
1. Тропа Красная: Челси
Глава двенадцатая
1. Тропа Бледная: Челси
Глава тринадцатая
1. Тропа Красная: Челси
Глава четырнадцатая
1. Тропа Бледная: Челси
Глава пятнадцатая
1. Тропа Красная: Челси
2. Тропа Бледная: Челси
3. Мир Духов
Эпилог

Той, что хранит в своих руках мои надежды,

мое спасение

Машеньке

Пролог

Эван проснулся от шума разбитого окна. Он прислушался, надеясь, что это ему показалось, но было ясно слышно, как что-то грохочет на первом этаже. Он разбудил свою жену.

— Быстро в комнату Челси, — скомандовал он, — и убегайте вместе через черный вход.

Шум внизу становился все громче.

Неужели грабители могут вести себя так неосторожно?

Эван поднялся с постели. Он вышел из спальни в поисках хоть чего-то, чем можно обороняться, и с неприязнью для себя понял, что только на кухне он может найти оружие. Передвигаясь на цыпочках, он старался двигаться медленно и неслышно. Он понимал, что должен защитить свою семью. Но что он, трусливый и худощавый, может сделать? Он всегда был груб в общении, но немощен в действиях.

Эван прислушался.

Шум доносился из другой части дома, это давало ему шанс добраться до кухни незамеченным. В страхе он тихо проскользнул от лестницы на кухню, бесшумно открыл кухонный шкафчик и вытащил нож. И через мгновение же услышал за своей спиной рычание. Он быстро развернулся.

Под лестницей застыло существо с волчьей пастью, и выше его в полтора раза. Эван закричал: «Бегите!», — а сам бросился бежать в другую часть дома.

Сложно назвать Эвана проворным человеком, он так и не успел сделать и трех шагов, как волк двумя резкими прыжками оказался перед ним, загородив дорогу. Эван испугался. Он стал отходить назад, дрожащей рукой поднимая нож. Зверь схватил поднявшуюся на него руку и так крепко сжал ее, что Эван выронил нож. Оборотень метнул человека в другой конец комнаты. Мужчина ударился спиной о кухонные шкафчики и упал вниз.

Зверь, раскидывая в стороны мебель на своем пути, приближался к застывшему в страхе мужчине. В нем не было ничего героического или устрашающего: тонкие дистрофические ноги, ни мышц, ни ярости — ничего, что могло бы противостоять зверю. Эвана никогда нельзя было назвать особенным: жалкий человек, чьи глаза трепетали от ужаса.

Оборотень схватил его своей волосатой лапой. Голова добычи полностью поместилась в ладони. Зверь приблизил Эвана к себе, обнюхал его и зарычал. Этот человек не годился в качестве мяса: слишком плохой запах от прокуренных легких, алкоголь и фастфуд после стольких лет сделали его добычу невостребованным лакомством для гордых оборотней. Зверь почувствовал запах марихуаны от Эвана. Тот уже долгие годы не мог отказать себе в подобном удовольствии.

Мужчина решил сопротивляться. Он начал колотить кулаками по лапе оборотня, сжимавшую его голову. Зверь с яростью взвыл, не от боли, а от гнева, и вонзил свои ногти в туловище жертвы. И теперь завопил человек.

Зверь бросил мужчину на пол. Одной лапой он схватил его за верхнюю челюсть, второй — за нижнюю, и потянул лапы в разные стороны. Вой и крики боли заполнили дом и всю округу. А оборотень медленно оттягивал свои лапы, сжимавшие челюсть. Ткани на лице человека стали разрываться, словно бумага. Разрез пошел вверх ото рта к щекам, затем выше — к скулам, и затем — еще выше.

Зверь вложил в свои руки больше силы и разорвал лицо человека. В одной руке он держал его нижнюю челюсть, а во второй — мертвое тело, истекающее кровью из мест, где раньше находилась челюсть.

Когда крики Эвана перестали доноситься из соседних комнат, его дочь уже была за пределами дома. Мать открыла окно и приказала своей дочери бежать к соседям, бежать туда, где может быть безопасно, а затем заперла окно.

Девушка обернулась, она кинулась к окну и закричала:

— Ты что делаешь? Выбирайся оттуда! Мама! Нам надо бежать! Нам надо…

Ее слова застряли у нее в горле. За спиной матери выросло существо больших размеров, с острыми, блестящими в ночи когтями. Огромная темная тень со сверкающими желтыми глазами в темноте приближалась к матери. Девушка в трепете попятилась назад и упала.

Оборотень схватил женщину, оставшуюся внутри. Его пасть раскрылась, а ноздри вдохнули запах. Вот это тело уже куда больше подходила для ужина… Организм, конечно, отравлен тем же, чем у мужа. Зверь догадался, что женщина тоже иной раз увлекалась и алкоголем, и травкой, но в меньших дозах. Но вот выглядела она куда лучше предыдущего блюда. Нежные черты лица, гладкие щечки, большие и красивые карие глаза. И в отличие от предыдущего тела, здесь было за что подержаться, что можно было сжать в своих руках. Наверняка, ее муж часто наслаждался ее телом, ее ароматом.

Теперь этим насладится оборотень. Он широко раскрыл пасть и вонзил свои клыки в лицо женщины. Кровь хлестнула из нее, окрасив окна. Она закричала еще сильнее мужа. А челюсть оборотня продолжать клацать, сжимая и пожирая лицо женщины все с большей жадностью. Кровь из ее лица текла по ее телу и капала с челюсти голодного зверя. Волк отпустил бездыханное тело, уставившись все еще голодными глазами на девушку, застывшую снаружи.

Ужас поглотил и парализовал Челси. Она не могла до конца понять, что произошло, надеялась, что все это сон, который вот-вот закончится. Она ничего не понимала, ничего не чувствовала, ничего не слышала. Перед ее глазами стояло чудовище, от которого ее отделяло лишь хрупкое окно…

***

Их головы покрыты черными капюшонами черных одеяний. Они пришли из темной пустоты в мир вечной ночи. Первое, что всегда видели вошедшие, — это висящие в темной пустоте часы, на которых после 00:59 всегда наступал полночь. Но времени здесь не существовало, как и законов физики, и любых других законов, кроме тех, которые выдумал хозяин этих мест. А хозяин этих мест… он не был ни Богом, ни человеком, ни демоном, ни ангелом. Единственный представитель своего вида. Боги создали его, наделили силой и возложили на него миссию: сохранять перемирие между Богами. А затем он скрылся из их мира туда, откуда мог управлять судьбами людей, в мир, где действовали лишь его законы. Будучи свободным, он обрел тело наиболее понравившейся формы жизни.

И теперь, в мире полного мрака бродит одинокий кот с натянутой на голову зимней шапкой. И ничто не может быть скрыто в этой тьме от его глаз: ни иллюзии, ни обман, и уж тем более — ни чары Богов.

Поэтому, хоть лики гостей были скрыты, Кот прекрасно знал их имена. Он спрыгнул с нижней ветви Древа, чьи размеры распознать не под силу было даже Богам. Гости видели, как темное пятно с белым брюхом приближается. Кот поправил очки на переносице и поприветствовал гостей.

— Мистер Уор, — кивнул Кот, когтями стягивая с себя свою шапку в знак уважения. — Госпожа Блесс.

Уор стянул капюшон и улыбнулся человеческой половиной своего лица. Вторая, правая половина лица, была обуглена, трещины в ней светились ярко-красным светом. И на второй половине лица Двуликого Бога скользнула ухмылка.

— И Вам доброго дня, Господин Кот, — сказал Уор.

— Здравствуй, — сказала Блесс, стянув с себя капюшон по примеру своего спутника. Она присела на корточки и почесала Коту шею под подбородком.– Как поживаешь?

— Вы, как всегда, милы и учтивы, госпожа Блесс, — ответил Кот, вытянув шею вперед. — А теперь помогите надеть шапку обратно, лапами это делать — слегка затруднительно.

Блесс подняла зимнюю шапку и одела ее обратно хозяину владений на голову.

— Чем могу быть полезен… снова?

— Думаю, ты знаешь, — ответил Уор.

— Конечно, знаю: очередная ваша игра, по другим причинам вы сюда не спускаетесь. Но я рад вашему появлению.

— Как всегда Коты рады появлению своих хозяев? — усмехнулся Уор.

— У меня нет хозяев. Или вы забыли? Тем не менее, вы всегда спускаетесь сюда, когда вам становится скучно враждовать.

Кот развернулся и пошел к Белому Древу, а бледная госпожа и двуликий воин последовали за ним.

— Эксперимент, всего-то, — начал Уор. — Мы хотим разрешить один маленький спор.

— Что за спор?

— Все тот же: выбор человека, — ответил Уор.

— Снова? Не надоело вам проводить одни и те же эксперименты раз за разом?

Кот подошел к стволу древа, поставил на него одну переднюю лапу, затем вторую, затем задние, и пошел по стволу Древа вверх. Его гости последовали за ним и также спокойно пошли вверх. Под их ногами древо превратилось в тропу. Ветви напоминали тропинки, каждая из которых вела в разные направления. Кот уверенно шел вперед. То тут, то там возле них открывались новые тропы.

Ветви появлялись на каждом шагу. Те, что изгибались полукругом, напоминали маленькие озера, такие бассейны, на поверхности которых мелькали картинки. Кот называл их колодцами жизни. В них можно было разглядеть города и океаны, влюбленных мальчишек и девчонок, вместе коротающих ночи, или одиноких людей, запертых в своих четырёхстенных коробках.

— Эти ветви, что отходят от древа, — это путь, который выбрал каждый из ныне живущих? — спросил Уор.

— Угу, — ответил Кот. — А через мелкие озерца, что вы видите, я наблюдаю за последствиями выбора. Каждая ветвь очень часто меняет свое направление.

— Но все они, длинные и короткие, находят свой конец, — сказал Уор.

— Как знать…

— Раньше мы спорили по поводу разных личностей, — сказала Блесс. — Мы хотели спросить тебя, можешь ли ты показать нам сразу две истории одного человека. Можешь ли ты заставить ветвь расти сразу в двух направлениях, чтобы увидеть, какая из них будет расти дольше?

— Или какая из них даст больше плодов? — уточнил Уор.

— Здесь я могу все, — ответил Кот, продолжая путь. — И чего же именно вы хотите?

— Как всегда: дать выбор, — ответила Блесс.

— Только на этот раз мы хотим, чтобы человек выбрал оба варианта, — уточнил Уор.

— Вам, Богам, лишь бы с людьми играть да голову себе морочить.

— Такова наша природа, — сказал Уор.

— Нам сюда, — сказал Кот, свернув направо. — Люди, и вправду, созданы по вашему подобию: придумают себе проблемы, кто — от скуки, кто — из-за страха, а затем страдают от последствий. Прямо как Вы, когда выдумываете новые причуды.

— Не сердись, Котик, — сказала Блесс. — Ты ведь от скуки бы помер, если бы не мы.

Они продолжали идти по тонкой тропе. Блесс вглядывалась в картинки, что мелькали на каждом повороте. Она видела рождение девочки. На одном из поворотов она видела, как девочка убегает от мальчика, который в детском саду дарил ей свои любимые игрушки, а потом лез целоваться. Видела, как в школьные годы девочка защищала мальчика, которого сверстники посыпали оскорблениями. У девочки были глаза разного цвета: голубого и желтого. Редкое чудо, которое люди решили обозвать гетерохромией.

Уор смотрел в другие озерца и видел совершенно другие вещи. В озерцах жизни всплывали картинки, как девочка выдумывала себе болезни, чтобы пропустить школу; как, повзрослев, она утешала подружек, которые имели неосторожность оступиться и совершить блудный поступок.

— Кто эта девочка? — спросила Блесс.

— Та, кто вам нужна, — ответил Кот, продолжая путь.

Через несколько поворотов они подошли к самому концу ветви. Кот присел, облизнул свою лапу и потер ею лоб. — Так чего вы хотите?

Уор и Блесс переглянулись.

— Мы хотим знать, что будет с одним и тем же человеком, если он выберет тропу крови… — начал Уор.

— И что будет, если он выберет тропу смирения, — продолжила Блесс.

— И на этот раз, — сказал Уор, — путь смирения укажу я.

— А я — путь крови, — сказала Блесс.

— Но как бы ветви ни крутились, определенные события должны случиться в обоих случаях, — сказал Уор.

— Понятно. Я так понимаю, чтобы ветви стали расти в разных направлениях, должно что-то случиться, что-то… весьма неприятное?

— К нашему сожалению… — сказал Уор.

— «К Вашему сожалению».., — процитировал Кот. — Обожаю ваше учтивое лицемерие. Ваши намерения я понял сразу, как вы только начали все рассказывать. За столько лет мне уже надоело калечить жизни людям ради ваших игр. У девушки, которую вы видели в колодцах жизни, скоро умрут родители. Они умерли бы, даже если бы вы не вмешались. Каждый из вас видел то, что хотел видеть. Скажите, она вам подходит?

— А если скажем, что нет, это что-то изменит? — спросил Уор.

— Кто знает, — ответил Кот.

Он приставил лапу ко рту, а затем надкусил ее. Кот поставил окровавленную лапу туда, где заканчивалась белая ветвь. Она сразу разделилась, превратившись в две тропы: красную и белую. Тропы стали медленно расти вперед, каждая в своем направлении.

— Надеюсь, ваша забава пойдет ей на пользу, — сказал Кот. — Или хотя бы одной из них.

А ветви продолжали расти.

— Вам пора, — сказал Кот. — Оправляйтесь сеять хаос и процветание.

Боги улыбнулись.

— На кого ставишь? — спросил Уор, натянув капюшон на голову.

— На девочку, — ответил Кот. — Ее зовут Челси Чойс, ей двадцать лет, и у нее очень красивые глаза. Вы уж не подведите ее. Жалко девочку.

Блесс кивнула и, попрощавшись, прыгнула в озеро справа, что появилось под красной тропой. Уор подошел к озеру под белой ветвью.

— Ты будешь вмешиваться в обе истории? — спросил Уор, оставшись наедине с Котом.

— Я существо свободное. Где хочу — там и хожу, — ответил Кот.

Уор ухмыльнулся и спрыгнул в озеро, исчезнув после этого.

Глава первая

Тропа Красная: Ниро

Что делать, когда у тебя есть талант, или хотя бы предрасположенность к чему-то? И ты сердцем чувствуешь, что вот оно: то, ради чего ты пришел в этом мир, но… это не приносит денег?

Работать.

Или хотя бы придумать, как воспользоваться своими сильными качествами для того, чтобы зарабатывать деньги. Ведь будь ты демоном или ангелом, а живешь среди людей — в мире, где всем правят деньги.

Ниро придумал, как выйти из подобного положения. Он охотник на демонов. Все, что умеет, — это охотиться и истреблять нечисть.

На жизнь он зарабатывает экзорцизмом. Он не имеет никакого отношения ни к одной из мировых религий, и уж тем более — к церквям. Но его клиентам это знать не обязательно. Свое дело он делает хорошо. И не важно — вселился ли в человека настоящий демон, или всему виной съехавшая крыша — а деньги он берет немалые. Как правило, убеждает клиентов, что подобный обряд нужно скрыть от церкви, а это стоит дополнительной оплаты.

В общем, на жизнь ему хватает.

В эту ночь он возвращался с работы, если это можно назвать работой. Рясу он скрыл под черно-красным плащом, а белый воротничок и вовсе снял.

И вот, курит он в темном переулке, на всякий случай, скрывшись в темноте, и смотрит на одинокую девочку, что стоит на другой стороне улице.

Что маленькая девочка забыла в такой час на улицах этого города?

Вот о чем задумался темноволосый юноша, стоя в темном переулке. На вид ему можно было дать лет двадцать пять. Короткие черные волосы, мужественные скулы. Довольно привлекательной внешности парень.

Ниро не зря волновал такой вопрос. Человек бы посочувствовал девочке, захотел бы ей помочь, иной — так вообще не обратил бы внимания и прошел мимо. Однако Ниро был не совсем человеком. И подобные странные вещи вызывали в нем, как минимум, настороженность. Он наблюдал за ней какое-то время. Девочка никуда не шла, она крутилась в своем розовом платье вокруг одного и того же места, будто ожидая чего-то или кого-то.

А ведь я надеялся отдохнуть в такой час, — задумался Ниро. — Ночка-то выдалась не из легких. Что же, придется ее проверить. Жаль, Кайл не со мной. Где его только черти носят сегодня?

Ниро вышел из темноты, скрывающей его, перешел улицу и окликнул девочку. Та обернулась совершенно спокойно, будто чего-то подобного и ожидала.

— Ты не потерялась часом? — спросил Ниро.

— Потерялась не я, а мой мишка, — ответила девочка.

— Что еще за мишка?

— Плюшевый, моя любимая игрушка. Я не могу его найти.

Ниро почесал голову. Правая рука девочки была забинтована.

— Слушай, а не кажется ли тебе, что это не самая хорошая идея — искать медведя одной, еще и ночью?

— Но он же мой любимый, — рассерженно ответила девочка.

— И ты совсем не боишься гулять здесь одна?

— А я должна? — ответила девочка вопросом на вопрос.

Вообще-то да, будь ты хоть демоном, хоть человеком. Но в любом случае, ты слишком наивна.

Ниро присел на корточки, он посмотрел в глаза потерявшейся девочки и улыбнулся.

— Меня зовут Ниро. И в следующий раз избегай незнакомцев, которые ночью подходят к таким маленьким девочкам.

— А меня зовут Энни, и я не маленькая, — снова рассерженным тоном ответила девочка. — И почему я должна их опасаться?

— Они могут навредить тебе.

— А разве они не могут так же навредить и Вам?

Ниро усмехнулся.

— Вот уж вряд ли.

— Ну, тогда вы меня защищайте, а я буду защищать своего мишку, которого мне нужно найти.

Ниро хотел придумать что-то банальное, утешить девочку тем, что родители купят ей новую игрушку. Но ему показалось, что это бессмысленно.

Кстати, о родителях. Где они? Если спросить тебя об этом, ответишь ли? Не думаю. Ты соврешь в любом случае. Что же, будем тогда тебя выводить на чистую воду. Интересно, что ты будешь делать.

— Тогда давай вместе попробуем найти твоего мишку, Энни. Пойдем со мной, — Ниро встал и протянул девочке руку. — Его здесь нет, давай прогуляемся по улице, может быть, мишка затерялся в другом месте.

Энни взяла за руку темноволосого юношу и пошла с ним. Они искали игрушку на протяжении всей прогулки, внимательно всматриваясь под ноги. Чем дольше Ниро разговаривал с девочкой, тем больше усиливались его подозрения. Когда они проходили мимо бара, Ниро решил проверить, согласится ли она зайти с ним внутрь. Энни не отказалась и последовала за ним.

Когда они присели за барную стойку, Ниро сказал:

— Итак, давай уточним: ты — маленькая девочка, которая оказалась поздно ночью без присмотра родителей? Топталась на одном месте, пока к тебе не подошел незнакомец, который мог оказаться кем угодно, даже педофилом? Рассказала сказку про мишку, а потом зашла вместе с незнакомцем в бар, который находится в подвале жилого дома? И подскажи, каким это образом девочка могла поверить, что в месте, где заливаются алкоголем только взрослые дяди, могла потеряться любимая игрушка.

— В таких местах теряется и находится больше, чем ты себе можешь представить, воин света… даже души…

Ниро усмехнулся.

— Опаньки, твое настоящее лицо начинает постепенно проявляться. Значит, ты даже не будешь отрицать, что ты не человек. Могу догадаться, что ты и не… «воин света».

— Посмотри на меня, Ниро. Ты где-нибудь видел воинов, похожих на восьмилетних девочек с бантиком? Да и нет смысла разыгрывать эту пьесу дальше. У нас мало времени, так что быстрее заказывай себе виски, а мне возьми чаю.

Ниро оценил взглядом девочку. Улыбнувшись, он подозвал бармена и сделал заказ. Дождавшись, когда бармен отойдет, Энни сказала:

— И радуйся еще, что у тебя такая смазливая внешность. Будь ты лысеющим сорокалетним толстяком, люди бы поглядывали бы на тебя, как на педофила. А так ты смахиваешь на моего старшего брата.

— Не тебя мне нужно благодарить за внешность.

Энни усмехнулась после этих слов. Когда подошел бармен с чаем, оба замолчали. Он поставил чашку рядом с Энни, достал бутылку виски и стал наполнять стакан.

— Только много ему не наливайте, ему еще на работу, — сказала Энни.

— Понял. Кем работаешь? — спросил бармен.

— Да так… мусор вычищаю, — ответил Ниро.

— Скромничает, — сказала Энни. — Следит, чтобы плохие дяди и тети не делали людям ничего плохого.

— Коп что ли? — спросил бармен.

— Можно и так сказать, — ответил Ниро и выпил виски одним глотком. Затем жестом попросил бармена повторить.

— Что за работа? — спросил Ниро, когда бармен отошел.

— Нужно спасти жизнь одной девушке, — ответила Энни. — Ее родители скоро умрут, этого уже не изменить. А вот ее спасти ты еще можешь.

— И ты сейчас непременно мне скажешь, куда мне бежать и кого спасать, угадал? Да только с чего ты взяла, что я тебе поверю?

— А у тебя нет причин не доверять мне.

— Как и нет причин верить. Вот только почему ты сразу не сказала мне про это, когда я тебя встретил. Прошло много времени, я бы мог успеть спасти ее родителей, знаешь ли, если бы…

— Ты бы не поверил. Я выбрала наиболее быстрый способ тебя убедить…

— Наиболее быстрый? Только не говори, что ты… знала все возможные пути развития нашей встречи заранее. Не хочешь же ты сказать, что ты… Ты…?

Оракул? Нет, быть не может. Оракулы так не вмешиваются в нашу войну. А рука у тебя забинтована. Либо, чтобы скрыть отличительную татуировку, либо чтобы создать иллюзию ее наличия.

— Я — тот счастливый подарок, который является каждому лишь единожды. Я та, кто знает, где ты был вчера, где будешь завтра. Та, что знает, от чего умрет бармен, отчего умрешь ты. И еще — я та, кого ты никогда не сможешь заставить участвовать в своей охоте.

— Не потому ли, что эта охота должна быть на тебя?

Энни взяла лежавшие под рукой стики с сахаром и швырнула их в лицо Ниро.

— Должны случиться события, которые случатся. И уже поздно что-то менять. Так ты хочешь узнать адрес?

Энни отпила глоток чая, ожидая ответа от своего собеседника.

— Нет… — проговорил Ниро. — Нет, я не верю. Ты же не хочешь сказать, что ты оракул?

— Оракулы никогда не хотят говорить, что они — оракулы, ты же знаешь.

Энни не признала, что она оракул, как и не отрицала этого. А Ниро и не верил в это, по крайней мере, сначала.

Я знаю, кто такие оракулы. Это — моя работа, как охотника.

Оракулы уже давно не принимали чью-либо сторону. Они блуждают в этом мире как наблюдатели. Не спасают и не губят.

Они занимали сторону Света лишь в самом начале. Когда-то… когда Двуликий Бог и Бледная Богиня вели между собой нескончаемую войну, которая оказалась не такой уж и нескончаемой.

Воинов, что стояли на стороне Двуликого, позже в народе окрестили демонами. Оборотни, суккубы, ведьмы — все они славились кровожадностью, подлостью и хитростью.

Последователи же Бледной Богини не могли позволить себе пятнать свою честь. Отсюда и росли корни их вечных проигрышей в битвах. Так было, пока Бледная Богиня не даровала миру оракулов, которые знали все наперед. Силам «добра» стало легче предугадать действия своих соперников. Теперь они могли строить планы, заманивать демонов в ловушки. Силы сравнялись.

Но была и обратная сторона.

Однажды Боги увидели, во что превратился их мир. Люди, демоны и ангелы — все были лишены свободы. Они сражались, погибали и умирали только потому, что должны были это делать. Оракулы видели это. Тогда они обратились к Богам. Они просили их изменить природу всего существовавшего, на что никто из Богов пойти не мог, опасаясь предательства или хитрой игры со стороны своего соперника.

И тогда они даровали свободу всем своим созданиям. Они остановили войну, смысл и причину которой никто уже и не помнил.

Миллионы жизней обнаружили себя в тупике.

«Что теперь делать, если убивать и похищать души теперь не имеет смысла?» — задумались демоны.

«Как теперь убивать демонов, если они перестанут убивать и похищать души?» — задумались ангелы.

И лишь оракулы знали, что теперь всех ждет. И они… просто ушли, испарились. Они исчезли.

Теперь, они появлялись лишь тогда, когда считали это нужным. Они являлись то к людям, то к ангелам, то к демонам, и говорили им то, что должны были говорить. Они меняли их судьбы. Или не меняли… Только оракулы знают, что именно они делали. Как бы там ни было, они направляли в нужную сторону, когда иное существо теряло свой жизненный путь. Поэтому иные видят в них своих спасителей и считают, что они просто появляются там, где еще возможно что-то исправить.

По крайней мере, именно так они оправдывали свое предательство. Они могли помочь избавиться от всей нечисти раз и навсегда. Но вместо этого они скрывались, не желая совершить то, для чего были созданы. Я больше склоняюсь к версии, что оракулы задумали свою игру. Они собираются где-то вместе и придумывают свой ход истории так, как это выгодно им.

— Возвращаясь к вопросу, почему ты должен мне верить, — сказал Энни, не выдержав долгих раздумий Ниро, — и отвечая на твой следующий вопрос: «Почему я должен это сделать?», — спрошу: «Что тебе ненавистно больше всего, охотник? Чему ты посвятил свою жизнь?» Только не говори, мол, тому же, чему и каждый воин света: войне с демонами. Не ври, ведь мы оба знаем правду.

Ниро молчал, глядя на пустой стакан, а Энни все говорила:

— Да, твоя природа заставляет тебя ненавидеть их. Но если большинство из вас преследует лишь великую миссию Света, то тобой движет личный мотив. Так что же это? Или уместнее спросить: «Кто?» Чье существование не дает тебе покоя? Кто убил твоего отца в честной дуэли? Из-за кого ты так усердно охотишься в каждое полнолуние? Давай же, охотник, скажи, кто должен умереть, чтобы душа и сердце твои обрели покой?

Я никому не рассказывал…

— Ты никому не рассказывал…

Ты не могла знать….

— Имя…

Что же, Хочешь сыграть, давай сыграем…

— Имя, охотник!

— Аврелий… Что ты знаешь о нем?

Улыбка сошла с его лица уже давно. Упомянув его имя, Ниро почувствовал, как ёкнуло его сердце, будто его пронзили обжигающим кинжалом.

— Один из его псов отбился от стаи и сегодня он в этом городе. Хочешь выйти на Аврелия, тебе придется спасти девушку, и сделать ее одной из вас. Она не воин света, не демон, но человек, и поэтому только она выведет тебя на Аврелия. Она поможет тебе, если ты… сегодня поможешь ей. Ну так что, хочешь узнать адрес, охотник?

***

Оборотень-одиночка? Как тебя занесло так далеко от стаи? — размышлял Ниро, бегом преодолевая улицы.

Вы всегда охотитесь стаей.

Да, бывают случаи, когда кто-то отбивается, но чтобы в городе… Вы так боитесь быть обнаруженными, что уже долгие годы не появлялась в городах.

Мчась по улицам ночного города, что освещались только фонарями, Ниро преодолевал квартал за кварталом.

Кочевники.

Он свернул в темный переулок, чтобы выиграть хоть немного времени.

Постоянно перебираетесь своей стаей с места на место. А теперь… случилось сразу два редких случая одновременно? Оборотень отбился от стаи и забежал в город, и причем не на окраину, а так глубоко, в жилые районы… Это не может быть обычным совпадением.

Ниро остановился, он оказался на перекрестке, который ему назвала Энни. Но здесь не было никого. Он стал оглядываться по сторонам.

Здесь никого нет! Ловушка ли…?

Не успел Ниро додумать мысль, как услышал человеческий крик и сразу побежал на шум.

Кричал мужчина, значит, он уже не жилец. Возможно, удастся спасти хотя бы ее мать.

Как только Ниро услышал и женский крик, он понял, что этого уже сделать не удастся. Он увидел девушку, упавшую на газон. Ее белая ночнушка оголяла плечи, на которые падали растрепанные светлые волосы.

Челси не могла оторвать взгляда от окна, а по ее щекам текли слезы. Оборотень поднялся в полный рост. Он облизнул окровавленную пасть. Челси наблюдала за зверем, она не могла оторвать взгляда от ярко-желтых глаз. Зверь смотрел на нее, будто на десерт, на последний, самый лакомый кусочек этой вечерней трапезы. И вот, сгруппировавшись, оборотень уже был готов выпрыгнуть из окна и закончить начатое.

Внезапно окно треснуло, а зверь все еще был внутри. Из его глаза хлынула кровь. Он отшатнулся, немного скрутившись. Прижав ладонь к раненому глазу, он повернулся к своей добыче, и ужас, исходящий из его желтого глаза, пропал сразу, когда оттуда хлынул новый фонтан крови.

К девушке неожиданно подбежал незнакомый парень в черно-красном плаще. Он обхватил ее за талию и потащил назад, что-то крича, но Челси не могла услышать.

Зверь взревел и выпрыгнул из окна, безглазый, но полный ярости и гнева он побежал на появившегося охотника. Ниро не прекращал стрелять по оборотню. Он выпустил еще несколько пуль, которые попали в его ноздри. Зверь прыгнул на них, попытавшись схватить, но Ниро вовремя увернулся. Он выпустил еще несколько пуль в морду зверя.

— Убить его не сможем, но хотя бы задержим, — наконец-то услышала Челси своего спасителя. — Бежим.

Ниро потянул ее за руку. Он что-то говорил, но девушка его не слышала еще долгое время. Так они и бежали, Ниро тащил ее за руку, что-то тараторя, а Челси бездумно повиновалась, не будучи в силах даже осознать произошедшее до конца.

Значит, ты не врала, Энни. Ты знала, что так случится. Ты знала, с какой скоростью я буду бежать, знала, в какой именно момент я окажусь здесь. Ты подобрала определенный час нашей встречи, подбирала слова, даже скорость шага и темп речи — все, ради того, чтобы я оказался здесь именно в это время. Но почему? Почему ты не пришла еще раньше, почему не подстроила все так, чтобы я успел спасти ее родителей?

***

В тот вечер многое изменилось для Челси. Внутри нее исчез целый мир, а то, что осталось, перевернулось с ног на голову. Неужели она теперь сирота? Ее родители, они…? И что это был за зверь? Что это за юноша, спасший ее? Когда шок прошел, все эти вопросы разом взорвались у нее в голове.

Ниро унес ее далеко, на окраину города, к берегу реки. Он говорил, что главное — дождаться утра. Но зачем — Челси не понимала. Она билась в истерике:

— Неужто рассвет может исправить весь тот ужас, который случился!

Она кричала:

— Что это может исправить?!

Челси схватилась за волосы так, будто собирается их вырвать. Ниро не мог вынести такого зрелища. Бедная молодая девушка, плачущая и бьющаяся в истерике. Сейчас он был готов посыпать проклятьями всех магических существ: тех, кто затеял эти игры, оборотня, даже самого себя, ведь он не спас бедных людей.

— Мои родители мертвы! — кричала Челси. — Что мне теперь поможет? О каком утре ты говоришь? О каком свете? Кто это был? Ненавижу! Ненавижу!

Ниро упал на колени рядом с Челси, обхватил ее плечи и сильно прижал к себе. Нашептывая ободряющие слова, он прижимал ее голову к своим плечам.

— Я позабочусь о тебе, — говорил он.

А она продолжала рыдать. Все слова, что она могла сейчас сказать или услышать были для нее бесконечно пусты и бессмысленны. А Ниро продолжал говорить, что поможет ей.

— Я познакомлю тебя с миром, о котором раньше ты могла слышать лишь в сказках, — шептал он, крепко прижимая Челси к себе.

Он рассказывал ей про ангелов и других светлых магических созданиях. Он обещал, что ее мир не погрузиться во тьму, что он поможет ей увидеть свет. Он обещал, что с первыми лучами солнца, она все поймет.

Так и случилось. Они еще долго просидели вот так. Она рыдала у него на груди, не в силах что-либо сказать или понять. Даже думать было тяжело. А он утешал.

— Обещаю, мы найдем убийцу. Я сделаю все, чтобы помочь тебе. Я сделаю все, чтобы к следующей встрече с оборотнем ты была готова дать ему отпор. Я покажу тебе, как убивать демонов.

Когда солнце стало пробиваться сквозь горизонт, когда первые лучи осветили зеленеющий весенний берег, когда стала рассеиваться тьма, и на поверхности реки образовалась ярко-золотистая рябь, отражающая солнечные лучи и напоминающая узенькую тропу света, когда в этом мире пропали все возможные звуки, а голос Ниро превратился в еле уловимый фон, когда весь мир потерял свою значимость, когда все происходящее замедлилось, словно в непонятном сне, перед ними заиграл яркий свет. В нескольких шагах от нее вспыхнул клубочек света. Увеличиваясь в размерах, он светил все ярче, все теплее, пока не стал напоминать силуэт человека.

Свет исчез так же внезапно, как появился, а на его месте появилась девушка с огненно-рыжими кудрями. То ли потому, что она явилась из света, или потому что лучи восходящего солнца озаряли ее, но Челси подумала, что эта девушка и была тем самым ангелом, про которого говорил Ниро.

Девушку звали Даниела, и она была не ангелом, а светлячком. Так называли тех Светлых, которые могли переноситься из одного места в любое другое, а их телепортация всегда сопровождалась яркими вспышками света.

Даниела подбежала к Ниро и Челси, опустилась на колени и посмотрела на бедную девушку. Та не могла оторвать глаз от светлячка, чьи глаза были полны сочувствия и добра к незнакомому человеку. Челси глядела в ее глаза, и чувствовала, что тонет в них, все еще думая, что смотрит на ангела.

— Я пришла сразу, как смогла, — сказала она, переведя взгляд на Ниро.

— Я знаю, — ответил Ниро.

— Я почувствовала еще ночью, что нужна тебе, но я…

— Я знаю, — мягко ответил Ниро. — Я знаю, Дани, ты не могла…

Даниела перевела взгляд на Челси.

— Прости, я не могла помочь раньше, — сказала она и обняла Челси.

— Переноси нас, — тихо сказал Ниро.

И яркий, ослепляющий солнечный свет тут же заполнил все перед глазами Челси и Ниро.

Глава вторая

Тропа Бледная: Женевьева

Женевьева — это именно та женщина, которую не забудет ни один мужчина, повстречавший ее в своей жизни. Ее боготворят с первого дня и до последнего. Одни называли ее музой, иные — дрянной сукой и сердцеедкой. Она не оставляет в сердцах мужчин места для любви к другой. Она дарит вдохновение, самые сильные чувства, на которое только способно человеческое сердце. А взамен — забирает души. Женевьева — суккуб[1].

Она прожила долгую, по человеческим меркам, жизнь, но в тот день выглядела, как молодая и энергичная девушка. Умело пользуясь своими способностями, Женевьева завела полезные знакомства, как среди людей, так и — демонов. Впрочем, как и все умелые суккубы.

Лишь с ангелами и прочими воинами света у нее не складывались дружеские отношения. Пользуясь таким знакомством, она блуждала теми дорожками, которые известны только демонам. Чтобы ходить по таким тропам, всегда нужен проводник, который взымает высокую плату, и лишь суккубы могут оплатить ее без вреда для своего существования.

В этот вечер не было проводника. Лишь очутившись в этом скрытом от человеческих глаз мире, Женевьеву встретил незнакомый проводник, которого раньше она не видела. Он предложил ей отправиться в непредсказуемое путешествие. Какое — секрет. Но за интересное предложение, он заберет гораздо больше душ, чем требуется.

— Это какая-то шутка? Может, вы лучше сделаете наоборот: отправите меня туда, куда я хочу попасть, и сделаете скидку, как постоянному клиенту? — отшутилась Женевьева.

Она тактично отказалась (как будто бы это могло что-то изменить). Но не успела суккуб и договорить, как из темного и мрачного мира ее вытолкнуло в мир настоящий.

Тогда-то она и поняла, что все это было неспроста.

— Ой, ты Боже! — воскликнула Женевьева, когда увидела в ночи огромного оборотня, готового накинуться на беззащитную девушку, распластавшуюся на свежей траве.

Женевьева прыгнула вперед и оказалась между зверем и ее добычей. Она увидела кровь, стекающую с клыков на волчью шерсть, и поняла, что эта юная девушка была не первой, кем оборотень собирался полакомиться.

Суккуб взвела руки к небу ровно в тот момент, когда животное ринулось вперед. Разбив своим громадным телом окно, животное полетело на Женевьеву. Но звука не было, по крайней мере, Челси его не услышала.

Спиной к ней стояла девушка, вокруг которой внезапно взорвались фиолетово-розовые энергии. Вокруг нее образовались цветные вихри, которые резко откинули оборотня, только что попавшего в них. Женевьева закрутила руками над собой, а фиолетово-розовые потоки энергии послушно вращались в такт ее движения. Она сделала выпад и направила всю энергию на оборотня. Потоки энергии цепью сковали зверя. Судя по тем воплям и рычаниям, которые издавал зверь, жгучие цепи причиняли ему немалую боль.

Оборотень упал на колени. Ревя от боли и отбиваясь от магических цепей, он махал лапами и пытался одолеть обрушившуюся на него силу. Сковывающие цепи прожигали его плоть, а воздух наполнился вонью горящей псины.

Женевьева сделала еще одно усилие над собой, и новые магические лучи полетели в оборотня. Ноги зверя подкосились полностью, он упал на живот. Он рычал, но уже тихо и злобно, превозмогая боль и ожоги. Приподняв свою морду, он смотрел на суккуба, объявившуюся так не вовремя, и на свою добычу, так удачно избежавшую своей участи.

Женевьева обернулась, схватила за руку девушку, чьи глаза были не только разного цвета, но и безумно велики. Только по ним можно было с легкостью догадаться, что бедное дитя не имеет ни малейшего представления о происходящем.

— Идем со мной, — молвила Женевьева и подняла вверх свободную руку, которую обвили синие линии.

Она выстрелила синим сигнальным огнем из рук, и тут же весь мир потускнел. Последнее, что помнила Челси, как черные костлявые руки сзади обняли ее и потащили за собой.

***

— Еще раз спасибо за зелье, — закрывая дверь в свою квартиру, сказала Женевьева уходящему гостю.

Она вернулась на кухню. Здесь все еще царил запах утреннего кофе с нотками только что приготовленного зелья, отдающим запахом серы. Она взглянула в чашу, в которой было что-то ярко сияющее, что, если верить ее знакомой ведьме, сможет помочь девочке. Из того зловещего места, которое когда-то называлось домом для Челси, они переместились прямо сюда, в апартаменты Женевьевы. А девочка все еще спала.

Для нее же лучше, — думала Женевьева, — легче будет перенести пережитое. Я не имею ни единого понятия, как объяснить бедняжке, что именно вчера случилось.

Женевьева посмотрелась в зеркало. Ее идеально уложенная вечером прическа превратились в сухую копну сена с секущимися кончиками, а некоторые прядки были вообще седыми. Ее недавно молодое личико теперь напоминало физиономию недовольной старухи. А когда она посмотрела на свои вновь объявившиеся морщины, так вообще откинула зеркало от себя подальше.

— М-да, такие метаморфозы за одну ночь не вынесет ни одна девушка. Это еще хорошо, что какой-нибудь любовник не додумался наведаться ко мне с самого утра… Потеряла бы поклонника навсегда. Интересно… а моя грудь…

Она занесла руки за спину под футболку, отстегнула лифчик и сняла его через футболку. Затем оттянула ее и, прищурившись, посмотрела на свою грудь.

Резко отведя взгляд всторону и прижав футболку к груди, она сказала:

— А вот это уже настоящий кошмар.

Она провела так еще какое-то время, изучая свое тело, насколько сильно оно изменилось. Осматривала свои зубы, щупала свои бедра, исследовала кожу. Долго расчесывалась, тщетно пытаясь придать своим некогда черным волосам прежнюю стрижку и вспоминая, как же она любила свое каре. Снова изучала свои бедра, пока не услышала, как ее гостья зашевелилась на диванчике в гостиной комнате. Она мельком заглянула через дверной проем, убедилась, что девушка проснулась, а не всего лишь перевернулась во сне с одного бока на другой. Захватила зелье и вернулась к Челси.

— Держи, — сказала Женевьева и протянула чашу с зельем гостье, — тебе полегчает.

Челси посмотрела на свою спасительницу, в ее памяти только стали проноситься события той ночи, и она без колебаний повиновалась. Она сделала глоток.

— Что это? — спросила она. — Оно совершенно безвкусное.

— Считай, что тебе повезло. А ведь могло быть на вкус как чай с заплесневевшим имбирем. Пей до дна.

Челси повиновалась. Она опустошила чашу, поставила ее на столик, что стоял рядом, потерла свой лоб, а затем собрала свои светлые волосы и откинула их назад, чтобы они не мешали.

— А вчера ты выглядела куда моложе, — сказала она ровным голосом, напрочь лишенного интереса к чему-либо.

— Тебе спасибо, — ответила Женевьева. — Ты мне теперь должна сотню душ.

— Что вчера произошло? — спросила Челси.

Этого вопроса Женевьева боялась больше всего. Она знала, что этого разговора никак не избежать. Слава Богам, хотя бы благодаря зелью, этот разговор будет куда легче и обойдется без слез. Она присела возле девушки и спросила:

— Что ты помнишь? Хотя нет… не отвечай, уверена, что ты…

— Я помню, как животное убило моих родителей, а потом ты спасла меня. Если это все не приснилось мне, или не было результатом каких-то наркотиков, — проговорила Челси, глядя в пустоту перед собой.

— Ох, лучше бы это были наркотики, — пробубнила себе под нос Женевьева. — Да, ты помнишь все правильно.

— Что это был за зверь? И почему я не чувствую сейчас ничего, кроме пустоты? Ни горя, ни депрессии, ни шока, ни ненависти.

О Боги, ну как мне теперь объяснить тебе, что отбившийся от стаи оборотень вчера пустил твоих родителей на фарш? Как объяснить тебе, что ты стала сиротой, и в таком юном возрасте тебе придётся заботиться о себе самой? Как мне пересказать тебе историю, которой несколько тысяч лет, за несколько минут. Это сейчас ты под зельем, а когда эффект закончится, все чувства, что сдерживаются — они вернутся. И с такой силой, что перенести это человеку, тем более такой юной, как ты, будет просто не под силу.

— Ты не чувствуешь эмоций потому, что ты выпила только что зелье, приготовленное моей подругой-ведьмой. Оно избавляет на время человека от чувств. Очень полезная вещь, когда нужно пережить тяжелый период в жизни.

— Это уже что-то объясняет, — промолвила Челси. — Что насчет зверя?

Прядь светлых волос снова упала на ее глаза, но она никак на это не отреагировала. А Женевьева продолжила:

— В это сложно будет поверить, но ваш… наш мир наполнен существами, которых сложно назвать людьми.

— Вот уж чудо ты мне только что открыла. А то я не догадалась об этом, когда одно такое существо на моих глазах сожрало лицо моей матери, — сказала Челси.

М-да, это зелье ни капли не упрощает разговор.

— Ладно, не буду с тобой, как с ребенком. Прежде, чем объяснить, кого ты вчера видела, давай внесу определенную ясность. Хочу, чтобы ты уяснила раз и навсегда: вы, люди, не одиноки в этом мире. Библейские сказки об ангелах и демонах — сказки лишь отчасти. Мы существуем, и существовали достаточное долго время. Наверное, столько же, сколько и существовали люди. Только раньше нас было больше, гораздо больше. И раньше, в далекие времена, мы вели между собой яростною и кровопролитную войну. И войну вели не столько мы, ангелы или демоны, а сколько наши Боги. Война, причина которой была известна только им, шла до тех пор, пока они не опомнились и не увидели, во что превратился мир после многовековой вражды. Они объявили перемирие, после которого мы были предоставлены самим себе. Казалось бы, мы могли прекратить ненавидеть друг друга. Но как изменить в себе то, что заложено было природой тысячи лет назад? Война прекратилась. Да вот только демоны продолжали существовать только за счёт людских душ. Мы ведь не можем по-другому. А ангелы — так и продолжили истреблять подобных демонов. Все осталось прежним, изменились лишь масштабы.

— Как это касается меня и моей семьи? — все так же без интереса спрашивала Челси.

— Наверное, никак. Но тебе стоит это услышать.

— Ради чего?

— Просто слушай.

— Есть силы тьмы, и есть силы света. Но это совершенно не значит, что светлые — добрые, а демоны — чистейшее зло. Как среди демонов теперь встречаются те, кто пытаются всячески помочь людям (иногда да, не самыми приятными способами, но все же); так и среди воинов света встречаются мясники, единственная страсть которых — выворачивание демонических тел наизнанку. Таких ангелов благополучие людей ни капли не заботит. Порой они о вас вообще не думают и готовы пренебречь вами ради блага других.

— «Краткость — сестра таланта» — явно не о тебе.

— Дорогуша, ты и малейшего представления ни имеешь о моих талантах. Продолжим. Если коротко о себе, я — суккуб. Существо, которое было создано для того, чтобы отнимать одним лишь поцелуем души других. Моим предкам приходилось делать страшные вещи и проживать сложные жизни. Но не теперь, когда нам дарована свобода. Ведь в конченом итоге, важно не столько кто мы есть, а то — как мы этим распоряжаемся. А тот, кого ты вчера видела — оборотень. Как и я, он принадлежит силам тьмы. Но это не значит, что мы с ним заодно. К этому я и пыталась подвести тебя все это время. Мы оба — демоны, но наши взгляды на жизнь расходятся. Скажу тебе честно, оборотни — не такие уж и противные существа. Уже долгое время они сторонятся людных мест, тем более городов. И всегда держатся стаей. Вожак каждой стаи следит за тем, чтобы такие события, как вчерашние, никогда не происходили. Но вчера, видимо, что-то пошло не так.

— Ты хочешь сказать, то, что случилось с моими родителями, — не более чем несчастный случай? Так — неприятное стечение обстоятельств?

— Ох…

Же

...