Один день из жизни полководца Суворова: 1 октября 1787
На Покрова, ровно 1 октября 1787 года, на землю лег снег. Луна серебрила волны Чёрного моря, и мачты идущих на полных парусах кораблей. Турецкая эскадра шла к Ачи-Кале, в родную гавань. Ачи-Кале — по-турецки «Черная крепость» русские называли город Очаков. И до него — рукой подать. Полуостров Кил — Бурун, что в переводе с турецкого означало «Острый нос», весь покрылся белым покровом. «Острый нос» тонкой косой врубался в лиман, подобно настоящей косе, которой обычно косили траву в полях. Сейчас зима совсем заморозила эти летние ассоциации, а снежинки летали в воздухе, соединяясь с каплями воды, и сверкали так ярко, что картина черноморской ночи казалась фантастической. По всем приметам зима ожидалась снежной, но действовали ли приметы средней России в крымских широтах? Кинбурнская коса считалась окраиной Российской империи. Неожиданно что-то ярко сверкнуло на берегу. Это блестела подзорная труба в руках коменданта крепости Кил — Буруна.
— Раз, два,… На лодке -две пушки… На фрегате –тридцать четыре пушки… Один, два, три, четыре… Двенадцать дюймов, двадцать четыре дюйма, — Егор Тунцельман считал корабли и пушки турецкой эскадры. Как он определял калибр пушек, которые расположились на вражеском борту? Ведь стояла глухая и тёмная ночь, а тусклое светило в небе не слишком проливало свет на темные и зловещие тени вражеской корабельной артиллерии. Впрочем турки ничего не стеснялись, и даже не чехлили оружие. Они считали, что — у себя дома. Это разозлило полковника Егора Андреевича Тунцельмана. Плотный, пятидесятилетней мужчина, с седыми висками и белой прядью волос в чёрной, кудрявой гриве, вздохнул. Артиллерия входила в его епархию. Сегодня генерал-аншеф Александр Васильевич Суворов, командующий всеми войсками Крыма на отрезке от Херсона до Кинбурнской косы, обещал проверить все лично. Комендант крепости думал сейчас только об этом, наблюдая за турецкими судами и, пытаясь отвлечься, он шептал себе под нос:
— Двадцать, двадцать один, двадцать два…
Егор Андреевич поджал губы. Сколько же все-таки пушек на борту туретчины после сегодняшнего боя? Ведь он лично видел, как по крайне мере пять из них свалилось с лафета в волны Чёрного моря. Кроме того батарейная артиллерия потопила по крайне мере два линейных корабля османов. Днем, во время бомбардировки, определить точное число кораблей из-за дыма и водной взвеси не представлялось возможным, но сейчас комендант не без труда подвел итог: три линейных корабля с шестьюдесятью пушками на борту, четыре фрегата, вооруженные тридцатью четырьмя орудиями, канонерских лодок не счесть, и все с пушками. А еще двадцать три транспортных судна! Всего на кораблях турок имелось почти четыреста орудий, и это — больше чем в гарнизоне Кинбурна! Тунцельман вздохнул. Кто мог помочь войскам кинбурнской крепости с моря? Эскадра русских кораблей, шедших из Херсона в Севастополь, проплыла мимо косы около двух недель назад. Два русских корабля под командованием капитана второго ранга Николая Мордвинова ушли в севастопольский лиман. Именно ему поручили разработать план осады Очакова с моря, и он явно экономил силы. Два линейных русских корабля «Владимир» и «Иосиф» с дальнобойными пушками, фрегат «Скорый» и бот «Битюг», недавно спущенные со стапелей Херсона, догнали русскую эскадру. Они какое-то время фрахтовались в Днепровском лимане прямо рядом с Кинбурнской косой, но покинули его, после мощной атаки турецкой эскадры. Адмирал Мордвинов решил сохранить новенькие корабли. Поселение Биликовичи князь Григорий Александрович Потемкин недавно переименовал в Херсон и разместил там свой штаб. Готовые умереть за русскую корону, моряки ждали его приказа, но тот что-то выжидал, оставив гарнизон Суворова в Кинбурне без всякого морского прикрытия. Суворов находился со Светлейшим князем там же, но когда узнал, что турки отчаянно бомбят Кинбурнскую косу, бросил все и прискакал вместе со свитой из адъютантов, ординарцев, камердинера и даже личного повара в Кинбурн. В крепости находилась лишь галера «Десна» №5. Морской бой с участием «Десны» случился недавно. Турецкий флот о тридцати восьми вымпелах на бортах подошел к Кинбурну вплотную и обстрелял косы. Навстречу им устремилась галера мичмана Джулиано де Ломбарда, мальтийца на службе русского флота. На свой страх и риск, он решил помочь русскому гарнизону. Против всего турецкого флота у него на галере размещалась одна мортира и шестнадцать трехфунтовых пушек. Приняв галеру за серьёзную морскую силу, турки понемногу отошли под защиту Очаковской батареи. Мальтиец некоторое время их преследовал, но потом, поняв, что зарвался и его окружат, в свою очередь отошел к Кинбурну. Такая сложилась военная обстановка на 1 октября в Днепровской лимане. Очаковская крепость казалась недоступной, но привлекательной, а Кинбурнская коса стала настоящим ключом от очаковских ворот. Потемкин верил: именно наш великий военачальник Александр Васильевич Суворов должен спасти этот рубеж Российской империи! Верил в это и комендант Тунцельман Егор Андреевич. Почти три года он руководил этим сторожевым постом на Чёрном море, и ни разу не пожалел об этом. На груди Тунцельмана золотом блеснул георгиевский крест, полученный за верную службу. Орден Великомученика Георгия четырех степеней учредила Екатерина II совсем недавно, в прошлую русско-турецкую войну и только для генералов и офицеров, и комендант мечтал получить их все. Он вздохнул и отчётливо представил герб своего рода: копьё и меч в руках рыцаря на страже русской короны. Кинбурнский комендант, полковник Егор Андреевич Тунцельман, содержал артиллерию крепости в исправности, в его юрисдикции находились и береговые, и крепостные пушки. Тунцельман закрыл глаза, открыл, развернулся и пошёл вдоль редутов, которых насчитывалось девятнадцать штук. Дальнобойные пушки из меди стояли в длинных, перпендикулярно пересекающих мыс, специальных окопах, укреплённых брёвнами. Дула их смотрели на восток и на запад, в радиусе их ударной силы находились все входящие в Днепровский лиман корабли. Стрелявшие на расстояние четыре километра, только они могли достать турецкую эскадру, но все ли пушки живы после сегодняшней атаки османов? За полевые, на территории крепости, комендант не волновался, турки ни разу туда не заходили, и все двести пятьдесят мортир, гаубиц и других чугунных орудий разного калибра, остались целы. А вот как дела обстояли с береговой артиллерией? Тунцельман двинулся вдоль моря. Будить расчёты, уютно уснувшие у входа в каждый редут у разведенных костров, не хотелось. Позади — сложный, впереди — еще более трудный день. И проверить сохранность пушек ему предстояло до приезда командующего Суворова. Именно Александр Васильевич, который руководил всеми Егор Андреевич двинулся дальше, и снег захрустел под его ногами.
Сейчас на Кинбурнской косе стояла тревожная тишина, и необычная для этого времени года погода: легкий снег и мороз, лишь усиливала эту тревогу. Тунцельман вгляделся и на самом берегу увидел казачий стан, где находились три полка под командованием Орлова, Исаева и Сычева. Они охраняли границу от устья Буга до крепости Кинбурн. Их наказной атаман, Дмитрий Иловайский, руководил казаками всего Войска Донского. Донцы прошли с армией Российской империи предыдущую русско-турецкую войну, но как они поведут себя в эту не знал никто, в том числе главный атаман Иловайский. В стане его сегодня никто не видел, видимо отъехал в ближайшее село, а вот казачьи атаманы: Орлов, Исаев и Сычев, находились на берегу. Сейчас казацкие телеги Донского войска стояли, сцепленные цепями, табором, у самого берега. Здесь же плавали и их лодки, на которых казаки добивали неприятеля. Вот и сейчас, какая-то тень отделилась от лодки у берега, и широким шагом пошла к коменданту. Иван Исаев, казак из Черкасска, недавно стал подполковником. Он воевал с Суворовым давно, подавлял пугачевский бунт, и слыл верным человеком. Его красивое лицо выдавало тревогу, черные глаза в отсветах костра, казались бездонными. Красивый, длинный, синий кафтан блестел в отсветах глянцем, золотой кушак опоясывал ладную фигуру, синие шаровары, заправленные в красные сапоги, делали подполковника нарядным. На непокрытой голове кучерявились смоляные волосы, а щеточка усов торчала в разные стороны, придавая ему грозный вид. Он взволнованно обратился к Тунцельману на малороссийском:
— Пан полковник, желаю вам здоровья. Имею честь доложить, что ночью, несколько часов назад, к нам на своей лодке приплыл беглец из казаков. Он родом из куреня под Очаковом. Бывший запорожец. Мы допрашивали его с пристрастием.
Запорожскую сечь ликвидировала все та же Екатерина II, далеко не все запорожцы перешли под флаг русской короны, у них отобрали земли у Черного моря, и в поисках защиты, они стали сражаться под звездой и полумесяцем на флаге Османской империи. В качестве награды им обещали вернуть их коши. Именно такого шпиона и поймали верные донцы. Как казаки будут сражаться против казаков никто и не предполагал, верность надо доказывать в бою, а наемники из Войска Донского не всегда демонстрировали лояльность.
К Тунцельману подошел и другой атаман Донского казачьего войска, Василий Орлов. С прической «под горшок», кряжистый, он сверкал карими глазами. Он отличался от Исаева красным длинным кафтаном и держал в руках шапку с золотой оторочкой. Екатерина II ввела новую и неброскую форму для казаков с Дона, но старички одевались в яркое и красивое. Казак из дворян, Василий Петрович, службу начал в 1764 году, не имея и двадцати лет от роду. В молодости принимал участие в походах против турок. Благодаря своему недюжинному уму и беззаветной храбрости, Орлов быстро шел по служебной лестнице и за десять лет стал уже войсковым старшиной. Орлов махнул на шпиона рукой и продолжил на том же малороссийском языке:
— Он говорит, что завтра, то есть сегодня, казаки из числа беглецов с турецкой стороны нападут на нас, где-нибудь в районе Биенок, не далее двенадцати верст от Кинбурна…
Исаев и Орлов отлично владели русским языком, но общаясь между собой, они часто переходили на родной, кроме того иногда волнение заставляло их переходить на малороссийский. Однако коменданту это не понравилось. «Надо бы сообщить фон Реку», — подумалось ему. Генерал-майор Иван фон Рек командовал в Кинбурнской крепости Орловским полком и Шлиссельбургским, и он смог бы сам разобраться с перебежчиком, о котором рассказали казаки. То, что донцы решили допросить сами бывшего запорожца, так же не понравилось Тунцельману. Он нахмурился и обратился к Исаеву:
— Говорите по-русски, подполковник! И ведите его сюда, немедленно. Нужно доложить о новых сведениях Александру Васильевичу! Он собирается через…. (он вынул часы на цепочке из кармана) через час навестить редуты.
Исаев, обернувшись к своим донцам, крикнул:
— Веди шпиона! Комендант с ним хочет поговорить.
От костра отделилось двое и притащили под руки казака-перебежчика. Шпион -явно из бедноты, лицо изрезали глубокие морщины, седой чуб повис на лице, полузакрытые глаза блуждали, порванная одежда еле держалась на худом теле. К ним подскакал моложавый, крепкий парень, лысый и то же с чубом, на каурой кобыле. Служебная форма казаков из Войска Донского включала в себя: верхний суконный кафтан, подпоясанный цветным кушаком, и шаровары из той же ткани, брюки — заправлены в короткие сапоги. На голове-шапка из шкурки ягнёнка с суконным верхом. Кафтаны донцов освещаемые пляшущим огнем, светились синим в ночи, на кушаках у них сверкали сабли, за спиной виднелись мушкеты. Они исподлобья рассматривали подъехавшего запорожца. Он спешился, быстро подошёл к берегу, где на коленях стоял шпион, увидев его без сознания, крикнул громко:
— Воды принеси!
Один из казаков побежал к морю. Одинокие лодки донцов и бот «Десна» тихо качались на спокойных волнах. У самого берега вода покрылась тонким льдом, и сапоги казака разбили его на мелкие осколки. Он прыгнул в свою лодку, пытаясь найти ведро. Неожиданно на борту «Десны» показался Джулиано де Ломбард. Высокий, худощавый молодой мужчина с длинным хрящеватым носом, лихо закрученные усы сразу выдавали в нем иностранца. Полная амуниция свидетельствовала о том, что он спал в военной форме прямо на галере. Увидев казака, роющегося в своих вещах на соседней лодке, он крикнул по-французски:
— Что ищешь?
Казак выпрямился, улыбнулся и признался по-русски:
— Не понимаю по твоему…. (перешел на малороссийский язык) Друг, я ищу ведро. Ребята поймали шпиона. Хотят его отмыть!
Не смотря на малороссийский выговор мичман-мальтиец его понял. Джулиано кивнул, развернулся и вскоре подошел к борту, чтобы передать ведро с «Десны», теперь он заговорил по-русски:
— Держи. Только с возвратом. А откуда шпион?
— Его вчера поймали в Очакове. Он говорит, что завтра на нас нападут турки, шельмы… А казаки-перебежчики ударят в д
