Оглавление

Пролог. Обращённая

Возвращаться домой сегодня пришлось намного позже чем обычно, да и едва накрапывавший с утра дождь к вечеру превратился во вполне полноценный. Осенний. Способный не утихать по нескольку дней. И тут уж ничего не поделаешь. Погода для конца сентября вполне себе обычная. Необычными было время возвращения, отсутствие верного Матизика и присутствие бежевых туфель на высоченной шпильке. Туфли эти я не любила. Они были парадными, в них быстро уставали ноги, да и перемещаться в них с относительным комфортом можно было по ровной, гладкой и желательно не скользкой поверхности. Мокрый, усыпанный опавшими листьями асфальт к таковым безусловно не относился.

Впрочем, от работы до метро было недалеко, и мне удалось добраться туда почти без потерь. Зонтик я по счастью захватила, а намокший подол… Ну нельзя же быть настолько привередливой, не растаю. В метро оказалось тепло и даже уютно. Народу по позднему времени совсем немного. Можно сесть и даже вытянуть ноги, никому не мешая. Работала я обычно до четырех и в метро в полночь не ездила. Просто сегодня наша заведующая отмечала последний раз тридцать и весь отдел засиделся на работе. Мне, не любительнице подобных посиделок, очень хотелось отвертеться от этого мероприятия, но, во-первых, неудобно, во-вторых, против меня сработал папа. «Сходи, доченька, развейся. И так нигде не бываешь. За мальчишек не волнуйся, я за ними в сад заеду, нам с мамкой тоже с внуками пообщаться полезно. А если хочешь (заговорщицкое подмигивание) мы их и на все выходные оставим». Ничего подобного на корпоративном девичнике конечно же не намечалось, к спиртному я равнодушна, но я оставила Матизик у дома, извлекла из шкафа упомянутые туфли и отправилась на работу в платье.

В кафе или ресторан мы почему-то не поехали, вместо этого ресторан приехал к нам. Горы вкусняшек, неплохое вино, дорогой коньяк, парочка вышколенных, напоминавших ожившие куклы официантов, невозмутимо накрывших стол в переговорной. Затем уподобившись привидениям, неслышные и почти незаметные, они подносили блюда. разливали спиртное, они были и их словно бы не было. В результате…. Нет, я не была пьяна, но и трезвой не была тоже. Желание пройтись и близость метро убили здравую идею вызвать такси.

Все! Моя станция! Я снова вышла под дождь. Небольшая площадка у метро была ярко освещена, светились окошки круглосуточной пекарни у остановки, по стеклам стекали струйки воды, окна запотели, и что там внутри рассмотреть было невозможно. Через распахнутую дверь тянуло кофе и выпечкой. На меня волной нахлынули воспоминания, но утонуть в них не позволил подошедший автобус.

В салоне нас оказалось двое. Какой-то мужик, в низко надвинутом на лицо капюшоне, забросил себя на место у окна и похоже тут же уснул. Я смотрела в окно, но там не было ничего кроме размытых пятен света, дождя и осенней ночи. Автобус медленно тащился сквозь мрак, притормаживая у пустых остановок, монотонно постукивал двигатель, убаюкивающе шумела вода, но что-то не давало полностью расслабиться. Что-то очень незначительное, но неприятное. Я постаралась определить источник — безрезультатно! Мужик спал, никого больше в салоне не было. И только бросив беглый взгляд в заднее стекло, я поняла, что же не давало мне покоя. За нами почти вплотную ехала машина. Мощные галогеновые фары попутчика оказались широко расставлены и сидели совсем низко. Иномарка, да ещё и спортивная. Что ей делать на пустой дороге? Сопровождать автобус? Да любой водитель без труда обошёл бы его и помчался дальше. Странно… Иномарка уже несколько минут тащилась сзади, не делая попытки обогнать. Что это? Мне стало жарко. Захотелось вжаться в сидение, стать маленькой и незаметной, но когда я заставила себя ещё раз посмотреть назад, там уже ничего не было…

Почти одновременно схлынуло напряжение. Тьфу, надо отпуск взять на недельку, развеется, а то уже любая мелочь из колеи выбивает и вселенские заговоры везде мерещатся. Тем временем автобус подкатил к моей остановке, дождь немного стих, и я целиком окунулась в прохладную осеннюю ночь, только сейчас поняв, что внутри ЛИАЗа было слишком тепло, да и откровенно душновато. Ветерок шелестел в ещё густых кронах, временами сбрасывая на зонт пригоршни воды или пару оторванных листьев. Как прекрасен город ночью, особенно после пары бокалов! Впереди тихонько журчала вода.

Вот уже узенький горбатый мостик, а за неширокой полосой сквера мигают огоньки домов. Сразу за деревьями на дороге разлилась гигантская лужа, и я начала высматривать проход между припаркованными машинами. Наконец решившись, сделала неловкий прыжок с грацией молодой коровы, чуть не упала, и в шаге от себя заметила высокого худощавого мужчину, почти незаметного из-за игры теней и тёмной одежды. Я уже хотела извиниться, но в этот момент зонтик зажил собственной жизнью, улетая куда-то за МКАД, а я увидела его лицо. Мужчина был очень бледен, и тем сильнее выделялись огромные черные глаза и густые брови, тонкие алые губы кривились в ухмылке. Однако это было первое впечатление — лицо поплыло в дымке, челюсти выдвинулись вперёд, а рот — хотя какой это на фиг рот! — пасть разъехалась до ушей. Я онемела не в силах не то, что бежать, но даже крикнуть, как зачарованная, наблюдая за ростом клыков. Как у кошки — мелькнула дурацкая мысль. И тут же сменилась резкой болью — тварь вцепилась мне в шею. Я почувствовала, как стремительно теряю силы, и наверное, упала, если бы тварь не сжимала меня в объятьях. Внезапно мою тушку резко отбросили назад, я рухнула в лужу, успев почувствовать удар бедром о капот машины. Жизнь продолжала утекать, свет померк, я ничего не видела, все тело словно заледенело, и только где-то невообразимо далеко, как через несколько слоёв ваты доносился вой милицейской сирены.

Пролог. Мажор

Турхан нервно кинул карты на стол. Карта не шла, вот и сейчас на руках только брызги. Скидываешь шваль, а та опять приходит. То, что неприятности имеют обыкновение ходить косяком, он знал, но всегда считал, что уж к нему-то всё это никакого отношения иметь не должно. Даже там, в небесной канцелярии должны знать, чей он сын и не связываться.

— Я пас! Пойду проветрюсь — буркнул он, выходя из-за стола. Но стоило сделать пару шагов, как шум в голове резко усилился и ввинтился десятком голосов в мозг. В висках застучало, мир вокруг сузился до серой полосы, прерываемой вспышками кровавых образов. Ситуацию усугубляли красные бархатные портьеры. Призванные возбуждать игроков, они только усиливали приступы. Нет, дальше так терпеть невозможно! А ведь отец просил посидеть спокойно до конца недели — промелькнула мысль и тут же исчезла — к черту! Главное не спалиться. Вечеринки не приносили желаемого результата — отвлечься от зова (это название сын крутого папы изволил придумать сам) никак не получалось, приступы же доводили до бешенства. Значит решено, пора охотиться.

Турхан вышел из покерного зала и стремительно двинулся в направлении кальянного. Остановившись у самого входа и положив руку на носок туфли, девицы с барельефа, окинул цепким взглядом весь зал. Здесь было почти темно — но темнота давно его не смущала. Народу немного, компания из четырёх человек расположилась в полумраке дальнего угла, и будь Турхан простым смертным он бы их и не разглядел. Еще одна валялась у левой стенки на подушках. Вот только они Мажору были не интересны — тот искал одиночек.

О! А это то, что надо — одинокая симпатичная телочка у барной стойки еле сидит и уже мало чего соображает от выпивки и травки. Идеально. Выцепить её, кивнуть телохранителю и подняться в комнату на втором этаже не составило труда. А значит до утра об опеке охраны можно не беспокоится, и отец останется в неведении. Теперь пару капель в рюмку — и до утра девицу ничем не разбудить. Далее поднять жалюзи, осмотреться, потом зацепившись пальцем за предусмотрительно вкрученный саморез закрыть окно. Мягкий прыжок — и вот она, свобода! Заурчал движок заранее припаркованной Ауди — Мажору не первый раз было уходить от надзора телохранителей отца.

Машина бодро неслась по ночной Ленинградке. Дворники смахивали капли начавшегося дождя, а салон был полон запахов ночи и мокрого асфальта — Мажор никогда не закрывал до конца окна за рулём, ему было очень тяжело лишиться всего букета ароматов и их оттенков, что улавливало изменённое обоняние. Скорость давно перевалила за двести, но нечеловеческая реакция без проблем позволяла обходить редких таксистов. Он спешил на окраины города — туда, где мало света, где много пространства, где раскинувшаяся тьма позволяет сполна насладиться охотой.

Съехав с шоссе, Мажор буквально через пару минут нагнал автобус. Оп-па! То, что надо. Можно будет не сидеть в кустах в надежде на случай, а подождать пока выйдет кто-нибудь подходящий. И почему эта мысль не пришла в голову раньше? Что ж, не будем привлекать внимание потенциальных жертв — мелькнуло в голове Мажора, и он, выключив фары разорвал дистанцию. Однако автобус полз дальше, иногда даже не тормозя на остановках, и только когда Турхан уже начал терять терпение наконец открыл двери — Мажор увидел выходящую женщину лет тридцати. Определенно сегодня фарт на его стороне! А уж если добавить сюда терпкий запах вина и светленькую ауру — ночь обещать быть очень приятной. Мельком взглянув на карту навигатора и направление будущей жертвы Мажор наметил пару возможных точек встречи — Ауди взревев мотором прыгнула вперед.

Цокот каблучков по мокрому асфальту убедил вампира в правильности предположения. Вперёд — дал себе команду Мажор, и усмешка появилась на его лице. Грациозно выйдя из тени Турхан двинулся к своей добыче. Жертва, не замечая опасности, прыгнула через лужу и оказалась в шаге от охотника. Мажор сильным рывков выхватил и отбросил мешавший зонтик, желая насладиться ужасом на лице девушки. И тут же почувствовал, как запах алкоголя сменяется липким ароматом страха. Таким желанным и возбуждающим. Турхан облизнулся. Дичь стояла как вкопанная, не в силах отвести взгляд от удлиняющейся челюсти и растущих на глазах клыков — жаль, было бы неплохо насладиться еще и погоней. Ну да ладно, так тоже неплохо.

Кровь, хлынувшая внутрь по глотке, дарила силу и свежесть. Необычайную легкость и почти всемогущество — да, это было великолепно, каждый раз открывались всё новые и новые оттенки, блистая своей многогранностью. Тем хуже было возвращение в реальный мир — с визгом сирены и голубым отблеском мигалок. Чёрт, чёрт, чёёёёёрт! Отец не должен узнать! Прочь!

Отбросив свою жертву, кровосос в три прыжка оказался у машины, едва не оторвал дверь и стартанул прочь с визгом покрышек.

Мимо проносились дома, дворники смахивали набегающие потоки воды, мажорчик потихоньку успокаивался. Было темно и далеко — его никто не мог увидеть тем более опознать. А если до отца дойдет новость о еще одной ночной жертве? Спокойно, он же не один такой в Москве! А если еда выживет? — шепнул внутренний голос. Мажор задумался. Это грозило неприятностями. Ничего. Завтра можно будет приехать на место — и если ей повезло выжить сегодня — то до послезавтра она не доживет. Завтра.

От раздумий отвлек пиликнувший телефон. СМС от отца — «В Шереметьево через два часа». Чёрт! Мажор зарычал от досады и вдавил газ ещё сильнее.

В аэропорт он успел вовремя, а вот в каком настроении, это уже другой вопрос. Факт, что досталось сотрудникам и на регистрации, и на таможенном контроле, и стюардессе за компанию. Да и руль на Ауди под замену пойдёт. Впрочем, хамил он не в первый раз, и точно знал, что уж за это ему точно ничего не грозит. Даже в чёрный список не внесут. Побояться. Проглотят. Быдло!

****

Только оказавшись в салоне и забросив ноги прямо в ботинках на спинку кресла смог немного успокоиться. Сразу после взлёта рявкнул на стюардессу приказав принести бутылку вискаря. После обращения алкоголь на него действовал слабо, но ощущение тепла от жгучей жидкости помогало немного расслабится.

Он давно привык получать всё, что хочет. Был мажором в полном смысле этого слова, и однажды оно стало его вторым именем. Сначала его это забавляло, потом… Потом, Турхан стал считать это само собой разумеющимся, ведь золотая ложка была его по праву рождения. С ним не связывались. Лучшая школа, потом закономерный МГИМО.

Он не стремился становиться прилежным студентом, да и студентом вообще тоже. Гораздо больше ему нравился бизнес. Не такой как у отца. У него всё слишком скучно: нефть, газ, международные контракты. На своё совершеннолетие Турхан получил в подарок ресторан и это было то, что ему действительно понравилось.

Сейчас в его распоряжении целая сеть: рестораны, бары, клубы и сауны. Элитные и не очень. Отец очень быстро понял свою выгоду от увлечения сына. Подобные заведения просто кладезь информации и компромата, особенно если в них есть некоторые дополнительные услуги. А в клубах Турхана было всё: эскорт, травка и то, что потяжелее. Так что серьёзный папа профильтровал персонал сына своими осведомителями, но в бизнес не лез. И Мажора это полностью устраивало. МГИМО был заброшен на половине четвёртого курса, а вот кличка, прилипшая в его коридорах, осталась на двадцать лет.

Опустевшая бутылка грохнулась на пол, закатившись под кресло. Остатки золотистой жидкости текли по ковролину, но Турхна это не заботило. Он думал. Думал, какого чёрта отцу так не терпится побыстрее втянуть его в «серьёзный бизнес».

Глава 1 Утро после праздника

Как ни странно, но разбудил меня телефонный звонок. Мобильник заливался нескончаемой птичьей трелью, он требовал, настаивал и, кажется, даже угрожал. Он вибрировал подпрыгивая, и собирался самостоятельно выползти из сумки. Сумка, в свою очередь, выползала из-под моей несчастной головы, где играла почетную роль подушки…

Да что же это в конце концов!!! Не могла я вчера настолько напиться. Чтобы уснуть на полу, в собственной прихожей, даже не сняв туфли. Я кое-как извлекла телефон и приняла вызов. Бодрый папин голос, участливо поинтересовавшись самочувствием, понимающе подхихикнул и отрапортовал, что они на другое не очень-то и рассчитывали, и вообще собираются прям сейчас в Суздаль. Дождик кончился, погода прекрасна, а внуки в кои-то веки у них и очень даже не против прокатиться. Пробормотав, что очень рада за них и нисколечко не возражаю, я быстренько свернула разговор и попыталась определиться с тем, как и насколько меня угораздило.

Выходило что до дома я дошла относительно целой, не потеряв ни кошелька, ни сумки, ни телефона. Более того, я вернулась домой совершенно одетой и, следовательно, корпоратив вряд ли будет последним днем на работе. Увольняться надеюсь не придется. Кое-как оторвав себя от пола, я отцепила туфли и босиком пробралась в ванную, там быстренько затолкала в стиралку вымокшую и перепачканную одежду и встала под душ.

Слабость понемногу отпускала, теплые струю ласкали тело, возвращая к жизни, аромат геля приятно щекотал ноздри. Смывая шелковистую пену, я невзначай коснулась шеи и тут же с тревогой уставилась в зеркало. Там оказались две аккуратные точки розовых, почти заживших шрамов…

Ноги перестали выполнять свою функцию, и я села прямо в ванну. Перед глазами стремительно проносились события минувшей ночи: ливень, мокрый парк, и непонятная тварь, прокусившая мне шею. Дальше был сплошной мрак, я ничего не помнила, но каким-то образом добралась до квартиры, смогла открыть дверь, войти и даже запереть её за собой. Я не была пьяной!!! Это всё из-за той вчерашней гадины! Но вот что теперь?

Жутко хотелось есть, поэтому пришлось на время отложить всё остальное. Холодильник особо не порадовал, что было вполне закономерно, на недельную закупку мы всегда ездили по субботам, так что оставалось там немного. Форточку я закрыть вечером не соизволила, и квартира за ночь успела выстыть, закрывать ее сейчас тоже не хотелось. Так, что пришлось поплотнее завернуться в халат.

Я пила горячий кофе с наслаждением заедая его бутербродами. На них ушли все обнаруженные в холодильнике остатки еды. Голод они приглушили, да и самочувствие существенно улучшилось. Все произошедшее ночью разум упорно отказывался воспринимать всерьез, и только шрамы на шее не давали свалить все на разыгравшееся воображение и алкоголь. Без них все было б намного проще.

Вампиров не бывает. Это так просто, и это всем известно. Это сказка. Кусачая сказка, как оказалось вчера. Чувствую я себя вполне прилично, есть только снова хочется, а еды в доме нет. Значит все просто, надо ехать в магазин, и вообще сегодня суббота. Так, карточки на месте, ключи от машины, права, зонт… Куда делся зонт? Ладно, дождя сейчас нет, да и не страшен он на машине. Быстро одеваюсь, джинсы, водолазка, куртка. На ноги кроссовки, так удобней, по привычке оглядываю себя в зеркале, рука тянется прикрыть странные отметины на шее. Сюрприз! Там ничего нет! Совсем! Только гладкая кожа. Полная чертовщина!

Матизик стоит прямо у подъезда, привычно плюхаюсь на сиденье, поворот ключа и автомобиль отвечает тихим басовитым урчанием. Мы выруливаем из узенького проезда, и я опускаю окна. Хорошо! Свежий прохладный ветерок в лицо, мелькают знакомые дома и меня на автомате выносит к ближайшему КФС. Отлично, тут и перекушу.

Машину загоняю на стоянку по соседству, всё равно два часа бесплатно. Потом через узенькие проходы вещевого рынка, «эй, дэвушка, джинсы как на тебя шили, нэ хочешь джинсы возьми халат». Полная, пожилая женщина с характерными усиками, взмахивает халатом как сетью, клиента надо беречь, клиента надо ловить. С трудом уворачиваюсь, но там, надёжно перекрывая проход, стоит ещё один боец прилавка, раскинувший огромную цветную шаль. Обхожу и его. Перед моим носом мелькают жуткие бело-розовые кроссовки, «настоящая фирма». Да, да, конечно, аж три разом. Наконец, рынок кончается.

Теперь остаётся пробраться через вываленную автобусами толпу, у них тут конечная, плюс метро. Потом три ступеньки узенького крыльца и тугая дверь. Рывком распахиваю её, едва не улетев с мокрых плиток, всё, я на месте. Два зальчика, в первом — кассы, несколько столиков, стойки по обе стороны от входа у самых окон. Во втором, чуть поменьше, диванчики, столики, ещё одна стойка, на этот раз у стены и вечно запертая дверь чёрного хода. Во второй зал я ходила редко, здесь не было окон, неуютно как-то.

Сегодня суббота, но ресторанчик заполнен едва ли наполовину. Справа, у прилавка всего пара человек, одна из касс свободна. Высокая худощавая девушка, с задорными раскосыми глазами, за стёклами очков, машет мне рукой приглашая к себе.

— Добрый день, рада Вас видеть! Твистер, стрипсы, всё острое, как всегда? И кофе? Оплата по карте?

М-да, постоянный клиент предсказуем.

Моя любимая стойка у окна пустует, поэтому, получив поднос, иду туда. Мне нравиться смотреть на поток народа, текущий от автобусов в метро. Особенно когда есть возможность остановиться, никуда не бежать, пить кофе, есть мороженное или что-то более сытное. Вот и сейчас, несмотря на выходной, люди торопятся, а я сижу, мне можно никуда не спешить. Пока не спешить, но всё равно здорово. Очередной автобус вываливает своих пассажиров прямо перед окном. Местных видно сразу, они разбегаются капельками ртути, не останавливаясь ни на секунду. Несколько человек ошалело крутят головами, пытаясь сориентироваться, эти явно нездешние.

Хлопает дверь, народу постепенно становится больше. Неподалёку, за спиной шумит компания, оттуда резко и неприятно пахнет пивом. Я продолжаю смотреть в окно на длинные тяжёлые гусеницы автобусов. Они вытряхивают из своих недр очередные порции человекообразных муравьишек и спешат в поворот, чтобы снова заполнится. И так круг за кругом. За наблюдениями поднос пустеет, кончается кофе. Отставляю опустевший стаканчик. Может повторить? Однозначно да!

Курочка сегодня очень хороша, и кофе тоже, хочу ещё добавки. Не проблема, заказываю. А вот теперь похоже пора отсюда… Хрупкая девушка, с аппетитом доедающая четвертый твистер, явно шокировала персонал, но есть то хочется! Так, мне пожалуйста ещё два ведра крыльев, с собой конечно… И картошку, большую!

Возвращаться через рынок я не стала, слишком активны продавцы сегодня, так и разорвать могут не поделив. Рисковать бессмысленно, мне там сегодня ничего не надо. Запрыгиваю в машину, аромат крыльев сводит с ума. Выруливаем со стоянки, и куда теперь? Прикидываю, где можно остановиться, не привлекая лишнего внимания.

Так, вот тут, рядом с гаражами можно и притормозить. Народу нет, никого не шокирую, никому не мешаю… Прижимаюсь к бордюру, глушу двигатель и открываю пакет. Так, а это что? Здоровенная псина, заросшая густой лохматой шерстью буроватого цвета, вылезает из-за отогнутого края металлического листа в гаражной цепочке и неспеша направляется к машине. Заинтересованно принюхивается, подходя всё ближе и ближе. Тяжелая, лобастая башка, умные, внимательные глаза, одно ухо наполовину отсутствует. Ветеран улицы.

— О, привет пёсик! Ты-то здесь откуда? До будки у ворот далековато.

Приличных размеров гаражный зверь продолжает настороженно принюхивается, подойдя совсем близко, его вроде что-то смущает, но голод оказывается сильнее, и мы делим трапезу. Я в машине, а он снаружи у окошка, безотходно. Ни крыльев, ни костей. Последние два крыла достались собакену целиком, а я оттёрла руки, и довольная поехала в магазин. Мозг услужливо сосредоточился на текущих делах, пожалев психику.

Закупка прошла вполне буднично, прогулявшись по магазину, привычно, на автомате набила тележку необходимым на неделю. Молоко, творог, яйца, лоточки с курицей, овощи, печенье… Домой доехала тоже без приключений. Распихав продукты, я с удовольствием перекусила, но уже вполне в обычном количестве. Порадовало что плащ полностью отстирался, да и вообще произошедшее все больше напоминало глупый сон. Правда зонтик так и не нашелся.

Утром я почувствовала неожиданный прилив бодрости, закатила генеральную уборку, приготовила ужин и к приезду родителей была во всеоружии. Мы по-семейному посидели, впрочем, не слишком долго, мальчишки, довольные, но при этом все же переполненные эмоциями и подуставшие поплелись спать. Вскоре засобирались и родители. Ничего удивительного, завтра всем на работу.

Мне же ещё долго не спалось, усталости не было, мышцы как бы требовали движения, какого-то дела, да и голова была абсолютно свежей. В соседней комнате спали мальчишки, я слышала их спокойное, сонное дыхание, на кухне тихо шумел холодильник, а на четвертом этаже, прямо надо мной неспешно шествовал кот… Вот тут меня буквально подбросило. Я отчётливо знала, что кот там есть, и я знала, что он там ходит, я буквально чувствовала его присутствие. Но как? Я схожу с ума? Или та тварь порвала мне горло, и я умерла там, посреди лужи, а всё что после, только видение? Глюк умирающего мозга? Мне стало жутко…

Как оказалось я чувствую не только соседского кота, а могу просканировать почти весь дом. Он весь оказался наполнен светящимися пятнами, разного цвета и интенсивности, многие из них переливались, меняя цвета, другие были стабильны. Ауры. Это слово пришлось использовать, потому что ничего другого просто не приходило в голову. Кроме того, мне не мешало почти полное отсутствие света, я прекрасно видела все комнату, причем цветов тоже стало намного больше. То, что раньше казалось однотонным, теперь состояло из пяти — шести оттенков. Стены, конечно, ухудшали видимость, но перестали быть полностью непрозрачны, теперь они были как из матового стекла, а ауры вообще не скрывали. Это было жутко, очень необычно, но удивительно красиво. Запахов тоже стало гораздо больше, но вот тут уже явный жирный минус. Не слишком приятно ощущать, что у соседей киснет не выброшенная помойка.

Нового оказалось неожиданно много, часть этого нового я могла объяснить опять же новыми, из ниоткуда взявшимися знаниями, другая часть логически вытекала из первой, а вот большая… Её я просто не понимала, и есть ли кто-то, кто сможет ответить на Эвересты возникших вопросов, я не знала… Удивительно, но в конце концов мне все-таки удалось заснуть.

Глава 2 Расплата за сказки

Утро понедельника — это утро понедельника. Ничего неожиданного, выдающегося, запоминающегося. Мальчишки норовят проспать, лениво завтракают и медленно собираются. Я ношусь по квартире свихнувшимся смерчем, всё успеть и при этом ничего не забыть. До садика добираемся быстро и без приключений, а потом я привычно встраиваюсь в вереницу машин. На дороге ещё не пробка, но почти что уже. Немного нервов, зато опоздания удалось избежать. Что является жирным плюсом, руководство при всём либерализме опозданцев не жалует.

На работе стандартная рутина, но в обед никто не спешит в ближайшее кафе, холодильник забит остатками пятничного пира, исчезли только бутылки с алкоголем. Что тоже вполне объяснимо, начальница своя баба, но отнюдь не дура, и точно знает когда надо остановиться. Вкусностей полно, кофемашина жужжит сегодня чаще и дольше обычного, в переговорной в обед полно народа. Кто-то постоянно бегает покурить, при этом что удивительно все работают, сочкующих даже меньше чем обычно. С обеда никто не опаздывает, потому что на него никто и не уходил. Начальница шутит, что дни рожденья вещь что ни говори полезная, а вечер наступает как-то внезапно.

Я еду домой, заезжаю в садик, по дороге выслушиваю новости, обещаю набрать желудей, потому что «Здравствуй осень» и эту осень надо обязательно выиграть. А значит родители или дедушки-бабушки снова будут по полночи сверлить каштаны и жёлуди, собирая ужасающие по сложности композиции. Утром их понесут в школы и садики, уверять окружающих, что это детишки сами расстарались.

В этот раз я засыпаю быстро, едва добравшись до кровати.

****

А вот пробуждение меня не порадовало. Мало того, что поспать удалось меньше двух часов, так ещё и проснулась я от того, что буквально задыхалась. Вместо многоцветного мира вокруг сжимался серый вихрь без полутонов и оттенков. Его давление было абсолютно материальным, воздуха не хватало, плюс ко всему дикая жажда. Нет не так. ЖАЖДА!!!! Пить хотелось просто невыносимо.

Я медленно сползла с дивана, ноги подкашивались, приходилось двигаться словно в густой, тягучей жиже. Кое-как добравшись до кухни, стала жадно пить прямо из-под крана, чего в наших хрущёвках делать явно не стоило. Я пила, но жажда не проходила, она даже усилилась. Только вода во мне уже больше не помещалась. Паника захлестнула с утроенной силой. Что делать? Лопнуть или… Не лопнула. Едва успев наклониться над раковиной, отправила всё выпитое в канализацию. Странно, но стало чуть легче.

Это не та вода. Нужна вода жизни. Кровь. Мир вокруг продолжал оставаться таким же серым, но среди этой серости проступали яркие пятна аур. Аур живых. Добычи. Две совсем рядом, за тоненькой перегородкой. Чистые, незамутненные, буквально залитые жизнью под самый край. Дети… Мои дети!!! Мои!!! Это не еда! Да что же происходит!?

Я хочу крови. Много крови. Глотать тёплую, чуть солоноватую жидкость. Впитывать её в себя, вместе с энергией, силой, вместе с самой жизнью. Вместе с ней вернётся многоцветие мира, удивительные способности, откроются новые не менее привлекательные. Всего несколько глотков и весь мир у ног! Это же так просто, подойти, прокусить шею и готово. Так что же тебя останавливает? У тебя появился шанс стать не как все, подняться над условностями. Люди, это всего лишь корм. Жалкие тупые твари! Сор под ногами и не более. Голос звучал прямо в голове, а перед глазами стояла улыбающаяся морда твари из ночного кошмара.

К счастью, ко мне вернулась способность двигаться, и наспех одевшись, я выскочила на улицу. Здесь оказалось довольно прохладно, но это меня сейчас совершенно не волновало. Вокруг было слишком много запахов. Вокруг было очень много еды. Я слонялась по улицам, старательно убеждая себя, что поздние прохожие, это обычные люди, такие же как я сама. Они не могут быть добычей.

Мерзкий голос в голове едко комментировал. «Такие же? Да ты посмотри на себя! Посмотри! Ты и человек?» Он срывался на дикий, заливистый хохот. И параллельно с голосом всплывало лицо искусавшего меня мужика. Моего инициатора, того, кто должен теперь стать моим хозяином. Руки сами собой сжимались в кулаки, мне хотелось кричать «Ни за что!!! Хрен тебе гадина! Ты кто угодно, но моим хозяином ты не будешь!». Но я знала, что орать бесполезно — твари нет рядом.

Отпустило только под утро. Голос в голове затих, слабость уменьшилась, убивать расхотелось. Поспать в эту ночь больше не удалось, но чувствовала я себя относительно прилично и до работы добралась без приключений.

День прошел как в тумане, я что-то делала чисто на автомате, кому-то отвечала. Желание напиться свежей крови почти прошло, и загнать его поглубже днем не требовало особых усилий, правда и сосредоточиться на повседневных делах удавалось плохо. Пришлось позвонить отцу и договорится, что мальчишки пока поживут у них.

Вернувшись же домой, случайно посмотрела в зеркало и ошалела. В нём отражалось что-то непонятное, вроде я, но при этом с острыми трёхсантиметровыми клыками, торчащими из-под верхней губы. Сами челюсти резко выступали вперёд, глаза отливали красным. И в довершении всего за моим плечом маячила полупрозрачная фигура укусившего меня мужика. Тот довольно улыбался и манил куда-то за собой, в глубину зазеркалья. Я поспешно отошла, потом решилась заглянуть снова. В этот раз никаких сюрпризов. Странно. Каждый раз, когда я стояла перед зеркалом, оно демонстрировало мне меня. Самую обычную, разве, что бледноватую и напряжённую. Но вот стоило заглянуть в него мельком… Зеркало меня откровенно нервировало, демонстрируя разнообразные изменения моего лица и тела, временами в нём начинал клубиться туман, появлялись размытые, плавно изменяющиеся фигуры. Не выдержав, я набросила на зеркало шарф. Стало немного спокойнее.

Вечером отец заехал за вещами, я вручила ему собранные сумки. Посидели на кухне, попили чая, разговор не клеился. Мы всегда доверяли друг другу, но в этот раз я ему так ничего и не смогла рассказать. Он предлагал взять недельку за свой счёт, уехать отдохнуть. Говорил, что я выгляжу усталой, что нельзя настолько загонять себя работой. А я первый раз в жизни не могла быть с ним откровенной и от этого чувствовала себя ещё паршивей. Наконец папа уехал, и я осталась одна. Судя по тому, что ни о каких клыках не спросил, кроме меня это украшение никто больше не видел.

За последние три года я вроде бы уже привыкла решать проблемы самостоятельно, привыкла быть одной, самой отвечать за всё. Привыкла или убедила себя в этом? Да какая разница! Мне никого не хотелось подпускать к себе близко, дать возможности влезть в душу. Ну и как результат, никого рядом. Никого, кто смог бы сказать: «не переживай, я всё решу, всё будет хорошо». Я «сильная, независимая женщина», только почему тогда мне так хочется разреветься?

***

Ночью же вернулся ад. Снова волнами накатывала слабость, ощущение полного бессилия, гадкого ощущения пропасти под ногами. Потом пришла жажда, желание выйти на охоту, рвать чужие глотки, глотать тёплую, солёную живую кровь. Возродиться и бросить к своим ногам весь мир. Взлететь и больше не падать.

К рассвету я снова умчалась в парк, бродила по мокрым пустым дорожкам, радуясь, что никого нет рядом. Что мне не на кого наброситься и искусать. Потом, опомнившись, понеслась домой, быстренько привела себя в порядок и поехала на работу. Злая, не выспавшаяся и абсолютно разбитая. Отработала чисто на автомате. А дальше всё завертелось, повторяясь по кругу.

На четвертый день я уже с трудом соображала, что от меня хотят, даже от с работы отпустили пораньше, мальчишки продолжали пока жить у родителей. Из детского сада их теперь забирал дедушка. Он же вызвал врача, когда позже заскочил ко мне. Вялые возражения ничего не изменили, меня просто не стали слушать. Врач с неотложки успел выписать больничный, диагностировав переутомление, зачитать папе кучу бессмысленных рекомендаций и ретироваться прежде, чем я твердо решила попробовать его на вкус. Вёл он себя на редкость самоуверенно, а моё решение перестать сопротивляться и порвать ему горло было в нескольких миллиметрах от исполнения.

Папа. Папа всегда понимал меня лучше всех. Он ушёл, пообещав завезти лекарства и вкусняшек от мамы. Я осталась одна и только благодаря этому, никого не порвала в клочья. Чего мне это стоило, вспоминать не хотелось. И в самые мерзкие моменты, когда я уже была готова сорваться, приходил призрак напавшего. Тварь уговаривала, соблазняла и угрожала. Я чётко слышала её голос, хотя при нападении тот молчал и сравнивать было не с чем.

Утром, желание напиться тёплой живой крови ослабело, но полностью не исчезло, оставаясь где-то совсем рядом и постоянно напоминая о себе. Вернулась слабость, голова кружилась при каждом резком движении. Из меня уходила жизнь, вытекала как вода из дырявой бочки. И мне нечем было заткнуть эти дыры. Но не имея возможности прекратить утечку, я могла подставить свою бочку под мощнейший источник. И заливать гораздо больше, чем теряю. Я понимала, что следующая ночь по любому станет последней: или сорвусь, став такой же тварью, как та, что на меня напала, либо просто сдохну. Что делать я не знала.

Пока до ночи было ещё далеко, только-только за полдень, но меня периодически бросало то в жар, то в холод, волнами накатывала слабость Плюс ко всему прочему меня буквально трясло от страха, паника нарастала и нарастала, заставляя то метаться по квартире, то без сил падать на кровать. Я не хотела ни умирать, не становиться тварью из кошмаров, вот только выбора у меня похоже не было. Часам к четырем оставаться в пустой квартире стало просто невыносимо, я вышла на улицу.

Ноги сами несли меня куда-то, мимо серых кирпичных пятиэтажек, мимо такого же серого, словно залитого свинцом пруда. Здесь у воды оказалось намного холоднее, резкий ветер обрывал клочья тепла. Пришлось поплотнее закутаться в плащ и накинуть капюшон. Удивительно, но мне стало гораздо спокойней. Не давили стены. Поблизости никого не было, яркие пятна аур едва прослеживались у дальних границ парка. Торчать на холодном ветру никому не хотелось. Временами ветер бросал мне в лицо редкие капли дождя. Который почему-то пах корицей и яблоком. А ещё чем-то странным, едва уловимым. Может быть, так пахнет ускользающее время?

Я долго стояла на маленьком, горбатом мостике, периодически придерживая капюшон, так и норовившей слететь под порывами ветра. Мне почти удалось успокоиться, даже противная слабость ушла, а всё тело стало каким-то лёгким и почти прозрачным. Даже не так, ветер словно проходил насквозь, это новое ощущение оказалось неожиданно приятным. В голове промелькнуло: «Дождь проходит сквозь меня, но боли больше нет…». Удивительно точно: боль исчезла, истерика растворилась, мир снова был полон красок, только совсем других, всё снова изменилось. Цветов, запахов, их полутонов и оттенков стало ещё больше, но они уже не резали глаз, дополнившись тончайшими переходами. Мне впервые после той жуткой ночи было так спокойно. Почему-то, хотелось летать, совсем как в детстве.

Ты летаешь, значит растешь. Оторвав наконец взгляд от неба, спустилась на грешную землю. Еще немного побродив по парку, и капельку привыкнув к своим новым способностям, я почувствовала, что не прочь перекусить. Домой идти не хотелось совершенно. Сегодня меня там никто не ждёт, только пустая квартира, только воспоминанья. Я не хочу жить прошлым, а вот что у меня в будущем? Никого способного ответить на этот вопрос поблизости не наблюдалось, а заниматься самокопанием при столь убогой информации мне надоело. Желание порвать глотку первому встречному пока не возвращалась, поэтому я рискнула пойти поесть в ТЦ, благо здесь недалеко.

До стеклянного здания «Водного» решила дойти пешком. Заодно окончательно успокоилась, с интересом знакомясь с неожиданными подробностями городской жизни. Оказалось, что помимо настоящего, я могу частично ощущать прошлое, что-то вроде следа событий. Получалось, что аура есть не только у людей и животных, но и у всего окружающего, можно было как бы почувствовать, что здесь происходило недавно. Или даже давно, если события были способны вызвать сильные эмоции. Чем сильнее эмоции, тем ярче, долговечнее, прочнее врезался такой след в реальность. Минус — большинство таких эмоций оказывались сугубо отрицательными. Преобладали раздражение, злость, резким, приторным запашком вклинивалась зависть, а над всем этим длинный тяжелый шлейф усталости. Пятница, да ещё и вечер.

Медленно провернулась стеклянная дверь-вертушка, пропуская меня в душноватое, переполненное запахами и эмоциями тепло. Аромат еды стал настолько отчётливым, что фудкорт я нашла бы с завязанными глазами.

Глава 3 И кто же я теперь?

ТЦ в пятницу вечером место довольно людное и шумное, но мне всё же повезло найти свободный столик в ресторанном дворике. Я с комфортом устроилась у стеклянной стены, почти с края, где было не так шумно. Как же всё-таки хорошо, когда можно сидеть среди людей и не воспринимать их в качестве объекта охоты, когда еда смирно лежит на тарелочке.

Вот за что я люблю фудкорты, что можно что-то взять в одном месте, что-то в другом, что-то в третьем. Я с аппетитом прикончила блинчик от «Теремка», и потянулась за мороженным из Мака. Внезапно, что-то привлекло моё внимание. Так, а вот это уже интересно.

Мало того, что у всех людей присутствовали ауры. У кого-то сильнее, у кого-то слабее, они оборачивали всё тело человека, как плотный светящийся кокон. Что-то напоминающее яйцо. Раньше я такого не замечала и только сейчас, успокоившись и избавившись от кошмаров последних дней, заметила одну странную деталь. Так вот, у каждого такого «яйца», оказалось нечто вроде скорлупы. Между основной аурой и тонкой плёнкой, находился зазор, в котором свечение отсутствовало. Сами ауры переливались многоцветьем, хотя некоторые цвета в них всё же доминировали. А вот скорлупа чаще всего оказывалась однотонной, реже состояла из нескольких цветов, но обычно и тут их количество ограничивалось тремя-четырьмя.

Я присматривалась к ближайшему соседу. Во-первых, он был почти рядом, во-вторых, сидел ко мне спиной и был занят тремя делами сразу: отвечал кому-то по телефону, просматривал почту на ноуте, плюс пытался поесть. Получалось у него это плохо, а уж смотреть по сторонам ему было и вовсе некогда. Почти идеальный объект для эксперимента.

Повинуясь внезапно откуда взявшемуся желанию, я мысленно ухватила оболочку и потянула. Забавно. Она оказалась довольно эластичной и легко оттянулась. Сама аура на это никак не отреагировала, оставшись неизменной. Некоторое время я развлекалась, пробуя оттягивать оболочку в разных местах и с разным усилием, и наконец доигралась. Дёрнула чуть сильнее или резче, кусок пузыря, размером примерно с ладонь, оторвался и быстро преодолев разделяющее нас расстояния коснулся моей руки.

Мужик дёрнулся, почесав шею, в оболочке зияла медленно затягивающаяся дыра. А лоскуток, начал быстро втягиваться моей кожей, я ощущала приятное тепло и лёгкую щекотку. Вместе с впитанным лоскутком мне достались чужие эмоции, чужое настроение. Человек, совершая какие-то поступки, формировал свою внешнюю оболочку, подпитывал ауру. Получалось, что энергетика людей восстанавливается и формируется ими самими? Для меня же получается такая возможность теперь закрыта? Остаётся только отгрызать кусочки и перестраивать их под себя или всё же ошибаюсь? А пока эмоции не переварены, я могу их чувствовать? Практически каждый такой кусочек даёт ещё и немного информации о своём бывшем владельце. Выходит, можно воровать и её тоже? Тогда посмотрим, что же можно узнать, отщипнув немного.

Вот и сейчас, так как ангелы редки, мне досталась типичная мелкая сволочь: подсиживание коллег, выклянчивание премии, лизание начальственной задницы. Ничего интересного. Интересным оказалось другое, впитав кусочек чужой ауры, я почувствовала мощнейший прилив сил, хотелось сворачивать горы и менять русла рек. Круто. Получается, вот так легко можно получить мощнейший источник энергии? И не надо никому рвать глотку? Но тогда почему со мной поступили иначе?

Оставив в покое «ущипнутого», я стала осматривать зал внимательнее. Следующим моё внимание привлек дедушка. Благообразный такой старичок. Благородные седины, аккуратный костюм. Он чинно кушал салатик в обществе молодой девушки, почти девочки. Внучка? Очень может быть, вот только одежда у той на порядок дешевле. Маковскую картошку она лопает по-деловому быстро, а макияж на юной мордочке слишком вульгарен. Педофил ловит жертву? Нет, ошибочка, в ауре старичка вместо похоти брезгливость. Но что тогда?

Салатик кончается, и дедушка прощается, придвинув к стулу собеседницы пухлый пакет. Присматриваюсь внимательно к ауре его юной подруги. Что в ней не так? Слабая и блеклая она буквально расползается клочьями. Оболочка вся в дырах, её почти нет. Я аккуратно потянула краешек и тут же «сплюнула», передёрнувшись от омерзения. От её энергетики разило гнилью. Брррр… Да она наркоманка! Вот гадость-то!

Мне становиться жутко противно, и бросив недоеденное мороженное, я спешу на выход. Выходит, человеческие поступки не только формируют энергетическое поле, но и разрушают его?

Вопросов оказалось слишком много, а вот тех, кто мог бы на них ответить не наблюдалось, приходилось довольствоваться догадками. В результате до дома я шла пешком, раз за разом прогоняя по кругу последние события, но ответов по-прежнему не было.

Периодически накрапывал дождь, на улице было мерзко и пасмурно, как и в моих мыслях. Я механически переставляла ноги, практически выпав из реальности. Прохожих на улице оказалось немного, дорога знакомая, риск во что-то вляпаться минимален. Особенно с учетом того, во что я уже умудрилась влипнуть.

Наконец, устав бессмысленно изводить себя, я вновь обратила внимание на ауры прохожих, и решила рассмотреть их поподробнее. Те различались и по цвету, и по интенсивности, и даже по целостности. Некоторые щеголяли в коконах, зиявших такими прорехами, словно по ним прошлась стая бешенных кошек. Вот интересно, они сами замечают, насколько у них плохо с энергетикой?

Так что остаток пути я занималась разглядыванием коконов и пыталась определить, что означают их цвета. Как-то их систематизировать. Проверить правильность своих выводов было нереально, но по крайней мере удалось немного отвлечься. После ошибки в ТЦ, я не рисковала трогать ауры со следами разложения. А вот дегустировать те, что поярче мне понравилось. И в результате вместо того, чтобы идти напрямую к дому, я загуляла. Кусочек там, кусочек здесь.

На перекрёстке, оторвала здоровенный клок у ГАИшника, ммм… Вкусненько. Тот лучился от счастья, пересчитав сегодняшний «асфальтовый улов». От пожилой женщины, с огромным тортом в руках, я отщипнула совсем чуть-чуть, только на пробу. Её аура была очень яркой, и упоительно вкусной, она спешила на день рождения к дочери.

Потом я довольно долго никого не трогала, в ушах играла музыка, я любила весь мир. Дождь? Да что может испортить хороший день? И люди все вокруг такие милые. Как же я их всех люблю!

Стоп! Я прекратила улыбаться и поглубже надвинула капюшон на лицо. Кажется я пьяная. Посреди улицы. Что делать? Я резко свернула в посадку и присела на скамейку. Так, спокойно. Надо немного подождать. Посидеть смирно, а не пройтись в танце по всей улице, или пробежаться по шоссе, обгоняя машины, удавалось только гигантским усилием. Но внезапно пришло понимание того, что надо делать. Если вся проблема в том, что я слишком много собрала, необходимо просто избавиться от излишков.

Медленно собрала излишек энергии, скатала в подобие шара, и отшвырнула от себя. Ощущение оказалось мерзкое, наверно такое, как если бы пришлось содрать кусок кожи. Всё моё естество было против. «Энергией не разбрасываются! Это недопустимо! Как ты можешь?» Меня замутило, но быстро отпустило. Я приходила в норму, ощущение опьянения прошло. Пришибленная и разочарованная поплелась домой. Оказалось, что и тут переедать вредно.

Вернувшись домой, на подъеме сил, оставшемся от обгрызания чужого, закатила уборку, решив, что завтра с утра надо привезти наконец домой детей, провести с ними выходные. Боже! Как же я по ним соскучилась! Да и на работу пора, вечно на больничном сидеть не будешь и есть тоже что-то надо. С таким оптимистичным настроем я отправилась спать. В эту ночь тварь не пришла.

Глава 4 Что Делать?

Ночью мне снился странный сон. Я летала. До этого летала только в детстве, мне говорили — растёшь. А сейчас получается тоже расту? Но в этот раз мне наоборот снилось, что я ещё совсем маленькая. Вот утренник в детском саду, где я читаю стихи, стоя на низенькой сцене, а потом делаю шаг с неё и лечу. Лечу через весь зал, где в последних рядах сидит мой папа. Он такой молодой! Папа раскидывает руки, и я приземляюсь к нему на колени.

— Всё будет хорошо, моя девочка! Ты молодец, у нас теперь всегда всё будет хорошо. Папа улыбается и гладит меня по голове. У него такие тёплые, заботливые руки. Я не хочу слезать с его колен, мне так уютно!

Внезапно оказываюсь на улице, идёт дождь, и папа держит огромный зонт, которого хватает и мне и папе, и огромному портфелю. Мама идет рядом, у неё в руках букет тёмно-красных гладиолусов. Это подарок моей первой учительнице, сегодня я первый раз иду в школу. Ветер шевелит два гигантских белых банта у меня на голове, очень необычное, забытое ощущение. Вскоре после этого праздника я подстриглась и больше по-настоящему длинных волос у меня не было. Налетает очередной порыв, и я поднимаюсь, как на крыльях. Выше, выше, выше! Внизу фигурки людей не больше муравья, мелькают крыши, машины-жучки, длинной жёлтой гусеницей проплывает автобус. Ветер свистит в ушах, во всём теле такая лёгкость и свежесть. Я смеюсь и просыпаюсь у себя в кровати. Никакого полета не было…

Ночью хорошо, прохладно. Воздух чище и свежее чем днём. Сегодня дождя нет, небо ясное, синее и всё в звёздах. Даже сквозь два этажа видно. Вот только зубы почему-то чешутся, и грызть хочется всё время. Странно. Уже не смешно. Чешется. И не только зубы. Аллергия какая-то? Вот только её мне сейчас для полного счастья не хватало!

Спать уже не получается, расслабленно любоваться на звёзды тоже. Самое интересное, что зудит не кожа, а гораздо глубже. Зуд продолжает усиливаться, переходя в жжение. Да что за фигня происходит? Жжение переходит в боль, мышцы выкручивает, кости шевелятся, меняя форму. Хуже всего, то, что происходит с лицом. Оно изменяется: челюсти выдвигаются вперёд, зубы, мерзко вибрируя, удлиняются, уши ползут вверх, одновременно увеличиваясь и заостряясь.

Моё тело бьётся на полу, разучившись реагировать на свою хозяйку. Неизвестно когда успевшие отрасти когти полосуют ковёр, зубы что-то перемалывают, продолжая зверски чесаться. Кости со скрежетом выворачиваются в суставах, рассыпаются в пыль и снова собираются воедино. Всё происходящее видится как бы со стороны, превратившееся в нечто невообразимое я громит комнату. Летают обломки мебели, когти и зубы завершают разгром немногого уцелевшего. С грохотом разлетается сорванная с крепежей плазма, падает подбитая люстра, оторванная спинка стула крошится под клыками, диван выглядит как тигриная когтеточка, искрит проводка.

Я мечусь по комнате в поисках выхода, мне надо на улицу, туда, где есть добыча. Живая, тёплая кровь, способная погасить полыхающий во мне огонь. Выхода нет, вокруг меня сплошное кольцо стен. Дверь пропала. На меня накатывает паника. Что за чёрт, меня замуровали? Но как это вообще возможно? Когти в бессильной ярости полосуют стены, оставляя на них глубокие борозды, в ноздри забивается пыль. Боль пульсирует в висках, голова буквально взрывается. Мрак.

****

Серое по-осеннему утро заглянуло в комнату, и увиденное ему явно не понравилось: посреди хлама лежала абсолютно голая женщина. Утро откровенно скривилось, в комнате пахло мочой и блевотиной, недвусмысленные лужи, битое стекло, изломанная в щепу мебель, кое-где пятна крови и ничего целого. Обломки люстры венчают сваленный горкой диван, тщательно перемешанный со шкафом и остатками компьютера. Балконная дверь едва держится на одной петле, оконному блоку повезло меньше, и он встречает утро непосредственно на балконе. На полу блестят острые осколки разбитого зеркала.

Утро брезгливо фыркает и идет дальше. Женщина на полу начинает подавать признаки жизни.

****

Очнулась я на полу, среди обломков того, что было моей комнатой. Всё происходившее ночью вспоминалось с трудом. В то, что я наворотила всё это в одиночку голыми руками верилось ещё хуже. Прямо у меня под носом были руки, мои собственные руки. Без когтей и прочих наворотов. Осторожно потрогав языком зубы, убедилась, что они, во-первых, на месте, а во-вторых, самые обычные, как по длине, так и по форме. Одежда куда-то пропала. Нет, вот она. Несколько измочаленных лоскутков в углу. Голубые обрывки, некогда бывшие джинсами, свисают с остатков монитора. Кремовые кусочки пижамы усеивают пол, и они очень мелкие. Длинные разноцветные полосы раньше были махровой простынёй.

Как мне удалось всё разнести и главное, что с этим делать я не знала. С трудом отлепив себя от пола вышла в коридор. Странно. Весь кошмар в одной комнате, где выбиты даже окна, а дверь в коридор не тронута, как и вся остальная квартира.

Тщательно отмывшись и вычистив зубы, мне наконец удалось избавиться от гадкого вкуса во рту и многого чего ещё, что в приличном обществе не упоминается. В ванной висел мой банный халат, в него и завернулась. На кухне на автомате сделала себе кофе и присела у стола. Сейчас я чувствовала себя совершенно обычно, но догадывалась, что пакости могут начаться в любой момент и расслабляться было непозволительной роскошью.

То, что произошло ночью, больше всего подходило под определение неконтролируемой трансформации. Всякой фантастики на подобные темы я успела начитаться, как и большинство своих современников. Вот только содержащаяся там информация была не из той, которой следовало доверять. Её вообще воспринимать всерьез не стоило, но только там на данный момент находились, более или менее подходящие определения. В голову пришла, как всегда, запоздавшая, хорошая мысль посмотреть хоть какую-то информацию в интернете. Жаль, что пришла она когда комп успел превратиться в груду металла. Телефон постигла та же участь, его крошево лежало у меня под носом, когда я очнулась.

Допив кофе, я вышла в коридор, размышляя, почему при том, что творилось в моей комнате, остальная квартира не пострадала. С внешней стороны дверь была самой обычной. Дверь? Ночью её не было! Почему во время приступа я не смогла её найти? Медленно провожу рукой вдоль косяка, и внезапно вскрикиваю от резкой боли. Точно. Мама вколола во все косяки иголки. Оберег от нечисти, как говорила она. Но я не укололась, на пальце обнаружилось пятно, как от ожога.

Час от часу не легче. Но тогда выходит именно эта иголка не позволила мне выйти? И все суеверия и не суеверия вовсе? Получается мне срочно нужно в церковь. Я сама, конечно, ни во что не верю, правда уже не уверена в этом, но всё же. А вот что мне делать в церкви? Само здание должно как-то сработать или нужен священник? Тогда вообще охрененно! Здравствуйте батюшка, но мне вот кусаться хочется и зубы по ночам растут!? И на что рассчитывать? В лучшем случае на вызов скорой психиатрической?

Конечно, сама по себе психушка для меня теперь не страшна, на волю выйду в первую же ночь, но вот как это поможет решить накопившиеся проблемы? Никак не поможет, ещё и новых подкинет.

Так что же делать? Ладно, схожу в церковь, а там вдруг что-то прояснится, хуже всё равно уже не будет. В крайнем случае вроде бы можно заказать молебен о здравии, тогда даже объяснять ничего не придётся. Просто сошлюсь на плохое самочувствие, заплачу сколько там надо и всё. Правда понятия о церковных расценках я не имела, поэтому решила снять с карты тысяч пять-шесть. Можно и самой ещё несколько свечей поставить, на всякий случай.