Как-то в разгаре зимы 18** года, особенно памятной мне по массе трудных дел-розысков, выпавших на голову моего гениального друга И.Д. Путилина, сидели мы с ним в его кабинете и вели задушевную беседу. Разговор, в котором мы вспоминали удалые и жаркие схватки с только что пойманными мошенниками и страшными злодеями-преступниками, вдруг перешел на масонство, на массу лож тайных обществ. Путилин оживился. — Знаешь, доктор, с каждым днем наше высшее петербургское общество все более и более увлекается масонством, этим иноземным фруктом. — Помилуй Бог, Иван Дмитриевич, — шутливо заметил я, — уж не собираешься ли ты сам вступить в какую-нибудь ложу масонов?