Виктор Маслов

Александр Горбунов

Об идеале не обязательно думать все время, но где-то в подсознании этот образ — причем совершенно конкретный, до деталей!— должен жить в спортсмене. Идеал игрока. Идеал команды. Со временем этот образ меняется — такова жизнь, но как вершина, как ориентир он всегда впереди. Он обогащает жизнь, привносит в нее ту соль, без которой все остальное неуловимо, но наверняка обесценивается... Тщеславие — это прекрасно, это дополнительный мотор огромной силы. И деньги — тоже мощный стимул. А если бог дал человеку и молодость, и талант, и не обошел удачей,— вот вам и данные для взлета. Но если он не помнит об идеале, победы для него так и остаются деньгами и удовлетворенным тщеславием (а душа не получает ничего), а поражения сеют в нем страх и неуверенность, хотя могли быть только уроком. Вместо мужества он учится ожесточению; вместо любви — подозрительности; вместо чести, гордости, самопожертвования — расчету. И тогда исход предрешен. Раньше или позже наступает момент, когда от прошлого остаются лишь пожелтевшие газетные вырезки, да медали, да еще кой-какое барахлишко, прихваченное в заграничных турне. А друзей нет (поклонникам нужен “функционирующий” идол, так не о собутыльниках же говорить), и удовлетворения нет, и в собственной душе нет ничего, на что можно было бы опереться. И человек жалуется на судьбу, на забывчивость и неблагодарность окружающих, хотя сам виноват во всем. И тут уж, считай, повезло, если у него хватит силы не опуститься, сохранить достоинство и начать приносить пользу где-то на новом поприще. Чтобы хоть со второй попытки встать на дорогу, которая не заведет в тупик

“Знаешь, у него есть такие: учитель, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться”.

Свидетельств о Маслове-игроке также сохранилось не очень много.