Братья Андрей и Малой дождались отца. Он вернулся с тяжелых землеройных работ. С его возвращением должна была восстановиться прежняя жизнь, однако этого не происходит, ведь отец изменился до неузнаваемости. Он поражён странной болезнью, из-за которой покрывается чёрным пóтом и, вопреки всему, рвётся обратно, в бездонные котлы забоя.
Сыновья не понимают, как ему помочь. Чтобы отвлечься от тревоги, они занимаются поиском клада. Разгадывают зашифрованные послания и головоломки, откапывают подсказки и надеются, что найденное сокровище поможет им примириться с новой жизнью.
Новая антиутопия Евгения Рудашевского, написанная вслед за «Зверь 44», рассказывает о городе, жизнь которого искажена событиями, происходящими далеко за его пределами. Где-то там герои-землекопы сражаются с тяжёлым грунтом и строят укрепления, чтобы защитить родных от неведомой угрозы. Домой возвращаются не все. Многие гибнут под обвалами или раздавленные колёсами огромных землеройных машин.
Сыновья не понимают, как ему помочь. Чтобы отвлечься от тревоги, они занимаются поиском клада. Разгадывают зашифрованные послания и головоломки, откапывают подсказки и надеются, что найденное сокровище поможет им примириться с новой жизнью.
Новая антиутопия Евгения Рудашевского, написанная вслед за «Зверь 44», рассказывает о городе, жизнь которого искажена событиями, происходящими далеко за его пределами. Где-то там герои-землекопы сражаются с тяжёлым грунтом и строят укрепления, чтобы защитить родных от неведомой угрозы. Домой возвращаются не все. Многие гибнут под обвалами или раздавленные колёсами огромных землеройных машин.
Жас шектеулері: 16+
Түпнұсқа жарияланған күн: 2025
Қағаз беттер: 193
Ұқсас кітаптар
Пікірлер7
Все думаю о своем отношении к этому роману, попробую сейчас прямо тут разобраться.
Город, где каждого мужчину призывают на землеройные работы, фактически просто на какие то огромные котлы забоя. Кто то естественно пытается как может этого избежать, но большинство отправляются на место «службы» и остаются там, к сожалению, навсегда. Два брата очень сильно ждали папу, и в отличие от многих без вести пропавших и погибших, отец вернулся. Однако тот, кто обратно вошел в дом, изменился до неузнаваемости… Поэтому от боли и невозможности понять своего папу, Андрей и Малой занимают себя весь день поиском сокровищ, по карте, которую когда то давно им главный человек в их жизни и сделал.
Интересно? Да.
Могу ли я назвать это антиутопий? Ну, с очень большим натягом, и вообще бы даже на это так не смотрела, чтобы не портить впечатление.
Много важных аллюзий? Однозначно!
Стремишься ли следить за героями до самого конца? Твердое согласие.
И что вот не так? Не знаю, может быть мне не хватило конца, какой то глубины. Мне хотелось, чтобы меня в случае с данной историей не оставили с открытым финалом, ждала я, наверное, какой то четкой позиции…
Прочитать точно стоит - хороший слог и немного Котловановский сюжет, но все же о другом)
Город, где каждого мужчину призывают на землеройные работы, фактически просто на какие то огромные котлы забоя. Кто то естественно пытается как может этого избежать, но большинство отправляются на место «службы» и остаются там, к сожалению, навсегда. Два брата очень сильно ждали папу, и в отличие от многих без вести пропавших и погибших, отец вернулся. Однако тот, кто обратно вошел в дом, изменился до неузнаваемости… Поэтому от боли и невозможности понять своего папу, Андрей и Малой занимают себя весь день поиском сокровищ, по карте, которую когда то давно им главный человек в их жизни и сделал.
Интересно? Да.
Могу ли я назвать это антиутопий? Ну, с очень большим натягом, и вообще бы даже на это так не смотрела, чтобы не портить впечатление.
Много важных аллюзий? Однозначно!
Стремишься ли следить за героями до самого конца? Твердое согласие.
И что вот не так? Не знаю, может быть мне не хватило конца, какой то глубины. Мне хотелось, чтобы меня в случае с данной историей не оставили с открытым финалом, ждала я, наверное, какой то четкой позиции…
Прочитать точно стоит - хороший слог и немного Котловановский сюжет, но все же о другом)
Дәйексөздер222
– Останься! Не уезжай!
Отец по-прежнему вытягивал руки вперёд, таращился в пустоту и казался манекеном.
В стеклянных глазах наметились чёрные слёзы. Руки медленно опустились на спину сына. Отец обнял Андрея. Щекой прижался к его макушке.
– Не уезжай…
Мать грустно напевала детскую песенку о весёлых прогулках по цветущим полям. Отрешённо гладила Малого по голове. Обхватив её колени, он дрожал на каждом затяжном выдохе.
– Останься…
Андрей не выпускал отца из объятий. Они так и стояли. Обнявшись в лучах летнего солнца. Овеянные тёплым ветром. На бровке уродливой ямы, грозящей поглотить весь двор, весь город, а следом весь мир.
– Не уезжай.
Отец по-прежнему вытягивал руки вперёд, таращился в пустоту и казался манекеном.
В стеклянных глазах наметились чёрные слёзы. Руки медленно опустились на спину сына. Отец обнял Андрея. Щекой прижался к его макушке.
– Не уезжай…
Мать грустно напевала детскую песенку о весёлых прогулках по цветущим полям. Отрешённо гладила Малого по голове. Обхватив её колени, он дрожал на каждом затяжном выдохе.
– Останься…
Андрей не выпускал отца из объятий. Они так и стояли. Обнявшись в лучах летнего солнца. Овеянные тёплым ветром. На бровке уродливой ямы, грозящей поглотить весь двор, весь город, а следом весь мир.
– Не уезжай.
В окно детской было видно, как Андрей выбежал из подъезда. Помедлив на асфальтовой дорожке, вернулся за слетевшим тапком и пропустил катившего на велосипеде курьера. Рассеянно повёл головой, словно забыл, почему вдруг очутился на улице. Вздрогнув всем телом, рванул вперёд. Обогнул яму, пересёк двор и кинулся к отцу.
Отец успел вскочить, и Андрей повалился к нему на грудь. Обхватил руками, начал что-то быстро говорить. Отец попятился, едва не опрокинулся через скамейку, но растопырил руки, поймал равновесие и застыл.
Сидевшие рядом чёрные на появление Андрея не отреагировали. Он перекладывал голову на груди отца. Давясь слезами, вновь и вновь повторял три слова. Иногда, срываясь, повторял чуть громче.
На кухне задорно кричало радио. В спальне по телевизору рекламировали детский лагерь «Юный землекоп». Малой продолжал плакать, но прятал лицо в смятом фартуке матери, к тому же изредка притихал, чтобы отдышаться, и в детской, несмотря на все голоса и звуки, можно было различить, как во дворе Андрей надрывно говорит:
– Останься! Не уезжай!
Отец успел вскочить, и Андрей повалился к нему на грудь. Обхватил руками, начал что-то быстро говорить. Отец попятился, едва не опрокинулся через скамейку, но растопырил руки, поймал равновесие и застыл.
Сидевшие рядом чёрные на появление Андрея не отреагировали. Он перекладывал голову на груди отца. Давясь слезами, вновь и вновь повторял три слова. Иногда, срываясь, повторял чуть громче.
На кухне задорно кричало радио. В спальне по телевизору рекламировали детский лагерь «Юный землекоп». Малой продолжал плакать, но прятал лицо в смятом фартуке матери, к тому же изредка притихал, чтобы отдышаться, и в детской, несмотря на все голоса и звуки, можно было различить, как во дворе Андрей надрывно говорит:
– Останься! Не уезжай!
В дверях встала мать. Что-то сказала. Ни Малой, ни Андрей не различили её слов. Малой задёргался в приступе полнейшего бессилия. Андрей рванул через комнату. Отпихнув мать, побежал через спальню в коридор.
