Оглавление

I

29 октября 2016 года

Расскажу вам историю одного моего друга.

Встретил я его случайно солнечным осенним днём в городском парке. Он сидел на скамейке и держал в руке потрёпанный ежедневник. Его звали Оливер Аллен.

Последний раз мы виделись, ещё когда окончили университет. С тех пор прошло больше двадцати лет, но память на лица у меня хорошая, тем более на такого, как он. Высокий, спортивного телосложения, да ещё и отличник в учёбе. И жили мы совсем рядом. Помню, он меня тогда ещё защищал от уличных хулиганов. Каждый день по утрам Оливер делал пробежку и подтягивался на брусьях и турнике. Не то, что я, лодырь. После окончания университета наши дороги разошлись: Оливер уехал в Северную Каролину, где жила его бабушка, да так и остался там.

Я подошёл к нему и попросил огоньку прикурить трубку:

— Спичек не найдётся?

Он не глядя полез в карман пиджака, достал зажигалку и протянул мне.

— Оливер Аллен никогда не курил! — пошутил я.

Он медленно поднял голову и стал всматриваться. Оливер немного постарел: седина в волосах и морщины выдавали возраст. Но это меня не удивило: столько лет прошло.

— Ну что ты смотришь так? — улыбнулся я ему. — Ну, вспомнил?

Он смотрел на меня пустым взглядом.

— Не верю своим глазам! Вуди… Вуди Грин?

Лицо его озарила радость, а слёзы мешали хорошенько разглядеть меня. Он встал в полный рост и чуть было не упал, но я успел поддержать его за локоть.

— Вуди, как я рад тебя видеть!

Если бы вы знали, сколько радости и счастья было в наших глазах тогда. Мы обнялись как старые закадычные друзья.

— Где тебя носило, друг мой? — спросил я его. — Оливер, ты никуда не торопишься?

— Нет, я тут в это время себя выгуливаю, торопиться мне некуда.

— Седой что-то ты, братец, рановато ещё вроде, — посетовал я.

Оливер отвёл взгляд, лицо его стало хмурым, и он развёл руки в стороны.

— Знаешь, друг мой, жизнь такая штука…

Мне сразу стало видно, как у него тяжко на душе. Что-то очень страшное и тяжёлое держал он в себе. И оно разъедало его изнутри.

— Ты лучше расскажи, как сам: жена, дети есть?

Он попытался выдавить улыбку и полез за сигаретой.

— Да вроде всё хорошо. Жена и двое детишек.

— О, да ты просто молодец! Рад за тебя дружище! Как супругу звать?

— Кэтрин, — ответил я.

Оливер опустил голову.

— Ммм, Кэтрин! Красивое имя! Стало быть, красавица она у тебя?

Оливер приподнял одну бровь и хитро так посмотрел на меня, ожидая услышать подтверждение своих слов.

— Ещё бы, у меня самая красивая женщина в мире! — с гордостью произнёс я. — Заходи к нам в гости, познакомлю с семьёй.

— Благодарю. Конечно, как-нибудь навещу вас обязательно. Ты там же всё живёшь?

— Там же. А ты-то где? Рассказывай, как у тебя дела.

— Как у меня дела? Да жив, вроде…

— А семья? Небось, настрогал детишек?

Оливер тяжко вздохнул. Закурив сигарету и сделав глубокую затяжку, выдохнул:

— Один я. Была надежда, да не стало её.

— Как же так? — спросил я.

— Вот так, друг мой, вот так. Давай, пройдёмся лучше, а то нога затекла.

Мы поднялись и медленно побрели по аллее парка.

— Помнишь, когда мы окончили университет, я хотел стать знаменитым учёным. Хотел прославиться.

— Да, ты готовился всё время к чему-то, но не говорил мне об этом.

Оливер посмотрел на меня, пытаясь что-то сказать, но промолчал.

— Ты, вроде, на зоологическом учился? — спросил я его.

— Да, — кивнул он.

— Точно! — улыбнулся я.

— Так вот, я же после окончания университета собрал вещички и уехал пожить немного у своей бабушки. Ну, ты помнишь, наверное? Приезжала она к нам изредка.

Бабушку Оливера звали миссис Браун Эшли, я её очень хорошо помнил. И Оливер начал рассказывать про свою поездку в новую жизнь.

II

Был сентябрь месяц. Оливер Аллен ехал в пассажирском поезде, смотрел в окно и вспоминал то время, когда он был ещё маленьким ребёнком: бабушка играла с ним в прятки, гуляла с ним по лесу, рассказывала ему сказки на ночь. Он вспоминал её дом, небольшой, но уютный. И ему не терпелось поскорее увидеть и обнять её. Воспоминания всплывали в памяти одно за другим, солнце согревало его через окно, поезд равномерно покачивался, деревья мелькали и мелькали за окном, и он, наконец, задремал.

Оливеру снилось, что будто бы видит он под собой простирающий до горизонта лес, и он летит над макушками деревьев, касаясь их рукой, и они щекочут ему ладонь. Он почувствовал свежий лесной воздух, услышал пение птиц и шум воды бегущей внизу лесной речки.

Но вдруг он стал терять высоту. Всё ниже и ниже. Вот он уже летит между деревьями, пытаясь увернуться от веток, хлеставших его по лицу. Резко наступила ночь, и Оливер увидел вдали свет. Он изо всех сил старался долететь до него, но только опускался всё ниже и ниже. Вот уже стало видно, что это какой-то старый дом и он почти уже рядом, как вдруг услышал звериный рёв. Где-то под ним раздался треск сухих веток. Как будто кто-то гнался за ним по земле. Он хотел только обернуться, но не успел — влетел стрелой в дом.

Поезд резко остановился, и Оливер проснулся от толчка. Протирая глаза, он посмотрел на часы: «Так, точно по расписанию». Собрав вещи, Оливер вышел из поезда. Оглядевшись по сторонам, он увидел выход на вокзал и направился к нему. Было почти темно, и разглядывать достопримечательности уже не было ни возможности, ни времени. Он хотел, было, спросить кого-нибудь о том, куда ему идти, но вокруг никого не было.

Тут к нему подошёл человек:

— Вы Оливер Аллен?

— Да, это я, — ответил Оливер.

Человек взял чемодан и сказал:

— Следуй за мной.

В тихом шоке Оливер последовал за незнакомцем. Зайдя за здание вокзала, он увидел автомобиль.

— Вы за мной, извините?

Незнакомец ухмыльнулся:

— За кем же ещё? Миссис Браун попросила.

Положив вещи в багажник, незнакомец протянул руку:

— Бэн, — представился он.

Бэн работал, где предложат. Временные заработки его не смущали. Темнокожий мужчина был вполне дружелюбен. Одет был, правда, непонятно во что: вязаная шапочка, невероятных размеров свитер и широкие штаны.

— Не парься, довезу куда сказано, — добродушно завершил знакомство Бен, и широкая улыбка его была многообещающей.

Авто Бэна было древним ископаемым. Другими словами — металлолом. В салоне воняло так, будто там кто-то сдох. Внутри салона всё было в наклейках: черепа, мультяшные персонажи и что самое ужасное — на панельке автомобиля — страшный оскал медведя.

— Что, нравится? — гордо спросил Бэн.

— Не хотелось бы увидеть такого во сне, — ухмыльнулся Оливер.

Они тронулись и поехали вдоль лесополосы. Темно стало совсем, и Оливер вдруг вспомнил свой сон в поезде. «Странный сон», — подумал он. Ему стало любопытно, что за зверь мог гнаться за ним. Холодок пробежал по его спине, и Оливера передёрнуло.

— Замёрз, что ли? — спросил его Бэн.

— Да, прохладно немного.

Бэн засмеялся: «У нас тут — не у вас там», — и ещё громче захохотал над своей нелепой шуткой. — «Сейчас включу печку, согреешься», — обнадёжил он Оливера.

Они проехали какой-то мост, освещённым лишь одним фонарём.

— Далеко ещё? — спросил Оливер.

— Почти приехали. На ужин точно успеешь.

Из-под холма появились огни городка.

— Ну, вот и приехали! — подмигнул Бэн, сверкая своей широкой улыбкой.

Машина остановилась около крыльца дома.

— Выходим, — сказал Бэн, кивая головой в сторону дома.

Взяв свой багаж, Оливер направились к дому. Бэн подбежал тихо к двери, нажал на звонок, и тут же рванул обратно к машине.

— Э, куда? — растерянно произнёс Оливер.

Тут открылась дверь, и в проёме появился силуэт миссис Браун. Сколько Оливер помнил её, она всегда была такой: дама в теле, но с фигурой, которую не искорёжили года; лицо отнюдь не голливудской красавицы, но милое; мелкие морщинки невооружённым глазом уже можно было разглядеть, но глаза лучились теплом. И во всём её облике был тонкий, едва заметный, но никуда с годами не исчезнувший шарм. Из нововведений — чепец на седых кудрях. И в сочетании с сарафаном в крупную клетку и передником с вышивкой она производила впечатление бабушки из сказки.

— Где тут свет? А, вот! — проворчала она.

Под потолком вспыхнула лампа: перед Оливером стояла его любимая бабушка Эшли, кутавшаяся в тёплый платок!

— Оливер! — вскрикнула она и кинулась обнимать любимого внука.

Он бросил чемоданы на пол и обнял её.

— Ну, я погнал, увидимся ещё, — раздался из темноты голос Бэна, и сразу же взревел мотор его развалюхи.

— Заходи, внучек, в дом, — вытирая слёзы, сказала Эшли.

Оливер поторопился закрыть за собой дверь.

— Этот бездарь Бэн всё балуется, — громко посетовала бабушка.

— А Бэн, это …? — осторожно спросил Оливер.

— Мой бывший ученик. Ты его не знаешь, Оливер. Натерпелась же я от него.

Они поднялись по лестнице на второй этаж.

— Вот твоя комната, Оливер. Ничего не изменилось с тех пор, как ты уехал.

Бабушка открыла дверь и включила свет. Оливер вошёл в комнату.

— Ладно, дорогой, переодевайся и спускайся к ужину, — сказала Эшли и вышла.

Комната была просторной. Удобный диван, старая, но довольно крепкая ещё мебель, сделанная под старину в стиле девятнадцатого века. Уложив вещи в шкаф, Оливер переодел рубашку и спустился вниз на ужин.

— Руки помыть не забудь, — с нежностью сказала Эшли.

Кухня была сказочно прекрасна. В ней всё было расположено гармонично и со вкусом. Мебель в ней тоже была сделана под старину. Множество всевозможных маленьких чайников, корзиночек, плошек, половников, расписанных тарелок — все стояли на своих местах, превращая кухню в некое царство, в котором полновластной хозяйкой была только Эшли. И только она одна могла что-то найти на этой кухне сразу и безошибочно.

— Устал с дороги-то, Оливер? — улыбнувшись, спросила она его.

— Да нет, ба. Всё хорошо, — ответил он.

— Присаживайся, мальчик мой.

Оливер отодвинул резной стул и сел к столу. Даже посуда была старинной: серебряные вилки, ножи, блюда, подносы.

— Как же у тебя дома уютно и тепло, — почти промурлыкал Оливер.

По лицу Эшли пробежала лёгкая улыбка, и сразу стало видно, что ей приятно было услышать от внука такой комплимент.

После вкусного и сытного ужина Эшли предложила выйти на свежий воздух.

— Ну, ладно, Оливер, давай выйдем, подышим.

— Хорошо, ба, — ответил Оливер.

Эшли достала из кармана кисет с табаком, курительную трубку, забила её и раскурила от спички. Сколько Оливер помнил бабушку, она всегда покуривала трубку.

— Ты не закурил ли часом?

— Нет желания, — ответил Оливер.

— Ну и правильно, незачем тебе это, а я уже стара, мне можно, — сощурив один глаз, ответила бабушка. Эшли сделала глубокую затяжку и тихонько выдохнула, смотря на звёздное небо над головой. Оливер почувствовал, что что-то неладно: ей явно было не по себе. Таила она в себе какую-то беду.

— Что с тобой, ба? Тебе нездоровится?

Эшли посмотрела на Оливера.

— Со мной? Всё в порядке дорогой, просто отдыхаю.

Она снова сделала глубокую затяжку.

— Оливер, ты надолго ко мне или опять только на каникулы?

Оливер, пожав плечом, ответил:

— Посмотрим, только каникул больше не будет, ба, и, может, останусь у тебя насовсем, — с улыбкой произнёс Оливер.

— Вот и отлично! — обрадовалась она и добавила: — Оставайся, работа тут найдётся.

Тут Оливер обратил внимание на её курительную трубку. Она похожа была на голову какого-то зверя. Эшли почувствовала взгляд внука, застывший на ней. Она вытряхнула остатки табака с пеплом на землю и сунула трубку в карман.

— Ну, молодой человек, спать пора, — подмигнув, сказала бабушка.

— Думаю, да, пора, — ответил он.

Они зашли в дом, и Эшли закрыла дверь.

Ничего не изменилось с тех пор, когда он был в последний раз в доме бабушки Эшли. На стенах в прихожей всё так же висели старые фотографии, картины, индейские амулеты. Оливер стал всматриваться в одну из фотографий в рамке.

— Тут мой отец со своими друзьями, — сказал Оливер.

— Да, это когда он ещё в армии служил, — ответила Эшли.

— А какой это год? — поинтересовался Оливер.

— Я уже и не помню, Оливер… Ладно, иди спать, дорогой.

Оливер поднялся к себе в комнату, закрыл дверь, снял верхнюю одежду, выключил свет, лёг на диван и укрылся тёплым мягким одеялом. Тихо уплывая в сон, он вдруг подумал: «Интересная она, всё-таки, у меня. И почему она одна? И замуж так и не вышла после гибели дедушки. Странно, странно всё это…».

Наступило утро. Солнечные лучи сквозь шторы защекотали глаза Оливера, он проснулся и, зевая, потянулся. «Сколько же времени?» — подумал он. Его часы лежали на столе. Оливер откинул одеяло и встал. На часах было почти восемь утра.