Оглавление

Глава 1. Перемены

Весна во всю благоухала полевыми цветами и сочной травой на бескрайних лугах. От залива их отделяла полоса леса вдоль прибрежной косы. Плотная листва на деревьях, скрывая одетых в броню людей, волновалась от тёплого ветра, который дул с моря. Достаточно пологий берег здесь был усыпан выступающими из мокрой гальки камнями. Некоторые из них, белея острыми зубьями среди зелёных деревьев, имели довольно внушительные размеры.

На горизонте появились корабли. Они медленно приближались. Вскоре один из выставленных дозорных протрубил в рог: воин разглядел знакомые цвета на знамёнах, что развевались на мачтах. Затаившиеся среди деревьев и камней люди ожидали эти парусники. После сигнала дозорного траумские воины начали выходить из леса к морю. Место это выбрали неслучайно: воды здесь были глубокие, что позволяло подойти судну очень близко к берегу. Но, казалось, корабли не спешили приближаться к суше. Десятки фрегатов остановились вдали. Было видно, как собираются их последние паруса.

— Чего они там ждут!? — недовольно сказал траумский командир с двумя красными лентами на плече, когда вышел на косу. — И так уже опоздали на несколько дней. Сражение вот-вот начнётся, а всё это ещё сгрузить надо и дотащить до места.

— Может боятся на мель сесть, — неуверенно ответил ему один из воинов и снял шлем, — жарко, однако, под лучами полуденного солнца.

— Потруби-ка в рог ещё раз. Дай сигнал, чтобы подходили ближе к берегу. Мы здесь всё проверили. Вон, бочки пустые к грузилам привязаны, плавают. Возле них ещё глубоко. Там можно встать на якорь.

Воин достал из-за пояса медный рог и произвёл громкий низкий звук.

«А вы чего стоите, смотрите!? Готовьте понтоны!» — отдал приказ командир.

Воины стали вытаскивать из леса связанные между собой пустые дубовые бочки, на которых крепились обтёсанные стволы деревьев, длиной с косую сажень. Это были составные части плавучих мостов.

«Поживее! Орудия сами по себе на берегу не окажутся!» — поторопил людей командир с двумя лентами на плече.

После того как оставшиеся паруса были собраны, на воду спустились вёсла, и корабли начали приближаться к берегу. На косе повсюду кипела работа. Траумские воины стаскивали к морю секции понтонов и, связывая их верёвками между собой, отталкивали от берега. Несколько широких плавучих мостов, увеличиваясь в длину, начинали отходить от суши.

Спустя некоторое время уже можно было увидеть, как слаженно поднимаются и опускаются вёсла парусников, услышать всплески от их лопастей о поверхность воды. Корабли начали поворачиваться бортом к берегу. Траумский командир настороженно смотрел на фрегаты, пока воины на косе были сосредоточены устройством плавучих мостов. Его что-то беспокоило: на палубах совсем не было видно людей. Он догадался о нападении, но было уже слишком поздно. Сотни стрел с пронзительным свистом расчертили тёмными штрихами голубое небо и мгновением позже начали косить людей на берегу. Воины, поглощённые сооружением понтонов, не были защищены на открытой местности. Никто из них не ожидал нападения с кораблей под знамёнами Траумэ и не был к этому готов. Кого-то из людей стрелы настигли в воде во время связки составных частей плавучих мостов, кто-то был поражён на суше. Практически в один миг каменистая коса стала усыпана поверженными воинами. Их тела беспорядочно валялись на берегу вдоль леса, с торчащими из них стелами. Люди, которых смерть настигла в воде, теперь, лёжа плашмя, плавно покачивались на небольших волнах, что с тихими всплесками выползали на берег и шуршали галькой.

***

Князь Васлав остановился в тени от листвы на кронах деревьев, что дарила лесу некоторую прохладу, спасая от яркого задорного солнца. Он снял свой шелом и вытер пот со лба. Мимо него проходили воины и проезжали гружённые подводы. Большинство лощадей пришлось оставить в Кореграде и половину повозок тащили и толкали люди. До Гожего поля, так в простонародье называли большую равнину у края Западных земель, оставалось всего пару дней пути, но тропа была сложной и полной ухабами. Это сильно замедляло людей Васлава. Часто князь сам толкал какую-нибудь из повозок вместе с другими воинами. Телом Васлав был здесь в лесу, рядом со своими верными ратными, но сердце и мысли его остались в Кореграде, вместе с потерянным навсегда сыном. После того, как Яволод покинул лагерь, чтобы скрыть свое обращение, к нему он так больше и не вернулся. Позже, от пленных траумских воинов Васлав услышал много рассказов про чудовище, похожее на огромного волка, что открыло ворота в Кореград, про то, как его одолели, вонзив десятки клинков, копий и топоров. Князь не знал сколько во всех этих историях было правды, а сколько домыслов и преувеличений. Выслушав воодушевлённые рассказы пленных траумских воинов о схватке с чудовищем и его убийстве, он приказал срубить им всем головы с плеч. Васлав долго бродил среди разрушенных домов и по городским улицам, поднимал с земли окоченевшие и покрытые пеплом тела людей, но так и не увидел лица, что искал. Князь был уверен, что если бы Яволод остался жив, то непременно вернулся к нему. Васлава разрывали горе и ярость. Жажда мщения переполняла его, он был готов убить каждого траумского воина, что попадётся ему на пути.

«Ну-ка налегли все вместе!» — князь подошёл к одной из огромных повозок и навалился всем своим весом на её край.

Дюжина воинов пыталась сдвинуть телегу с места. Одно из шести колёс угодило в глубокую яму и никак не хотело из неё выходить.

***

Стоял тёплый весенний день. Вдали среди деревьев слышался щебет птиц. С одной стороны огромная равнина была окружена зелёными холмами, а с другой дремучим лесом, что начинался на самом краю высокой каменистой гряды. В нескольких верстах от покрытых травой и маленькими кустарниками холмов проходил тракт, соединяющий вотчину Ратибора с другими княжествами Кореолии. Ничего на этой равнине не предвещало надвигающейся беды, но тёмные тучи уже сгущались за горизонтом. Вскоре здесь должно было начаться крупное и кровопролитное сражение.

Князь Ратибор, потеряв большую часть воинов в неравном бою на границах Западных земель, был вынужден отступить и оставить родные места. Так он встретил Колояра с огромным войском из Соловограда. Вскоре к ним присоединились и другие князья со своими дружинами. Они пришли к Западным землям из разных городов, разбросанных по всей Кореолии. Рассчитывать на помощь Кудевязкого и Кореградского княжеств уже не стоило: их защитники пали в боях. Остались лишь небольшие отряды ратных, которые теперь примкнули к собирающемуся у Гожего поля войску и присягнули в верности другим князьям.

За одним из холмов неподалёку от равнины разбился большой лагерь. В нём повсюду сновали люди, слышался говор и разнообразные звуки быта. Солнце уже садилось за лесом на вершине каменистой гряды. Постепенно темнело, но костры пока никто не разжигал, пологая что при свете дня дым в безветренную погоду будет хорошо виден издали. Все кореольские князья направлялись в большой шатёр на окраине лагеря. Этим вечером было решено устроить общий собор. Траумское войско расположилось всего в нескольких десятках вёрст отсюда. Нужно было всё обсудить и определить стратегию для предстоящей битвы, хотя среди многих князей присутствовали неуверенность и волнение, связанные с ожиданием задерживающегося войска из дружественной Ильметии.

— Что-то здесь не так. Мне кажется траумские ублюдки чего-то выжидают, — сказал один из присутствующих в большом шатре.

Его звали Унедро́г. Хотя он и выглядел юно, но был довольно дерзок и напорист. Ратибор кинул взгляд из-под густых бровей на молодого князя и сказал: — Меня беспокоит, что здесь до сих пор нет войска из Ильметии.

— А Васлав где!? Гонец уже как несколько дней назад принёс весть о том, что ему удалось разгромить вражеское войско, захватившее Кореград, — молвил князь, пришедший из восточной части Кореолии, — почему Васлава с войском до сих пор нет с нами?

— Уверен, скоро он будет здесь, — ответил ему другой.

— Мои северные владения разграблены и заняты траумским войском, — Ратибор встал со скамьи. — Времени ждать не осталось. Сколько славных воинов я уже потерял в бою супротив врага! Всё это будет зря, если людей из Ильметии не будет здесь. Траумские воины вскоре начнут наступление. Я уверен в этом. Нужно проголосовать. Кто за то, чтобы остаться и готовиться к битве? А кто из вас согласен со мной? Я думаю, следует покинуть эти места, пока не прибудет войско из Ильметии.

Голоса князей разделились поровну: одни были за то, чтобы дать бой, другие пожелали отступить на юг, дождаться войска из Ильметии и Васлава с его ратными. Решающий голос оставался за Колояром, но он опаздывал на общий собор. Ратибор зажёг светильник, что висел на цепи под куполом в центре. Стало уже совсем темно. Вдруг полог шатра откинула чья-то рука и на пороге появился широкоплечий воин с густой и длинной бородой. Это был Колояр. Он не скрывал своей радости и улыбался.

— Гонец принёс мне добрую весть! — громко объявил князь из Соловограда, — большое войско из Ильметии на подходе, завтра они будут здесь.

— Это и вправду хорошая весть, Колояр! — с облегчением сказал Ратибор.

Воцарившуюся на мгновение тишину начал разбавлять воодушевлённый говор людей.

— Полагаю, мы решим всё сегодня, а завтра донесём это до князей из Ильметии, — Унедрог окинул взглядом собравшихся в шатре. — Наступать в лоб не стоит. Вы согласны?

— Ты прав, не стоит. Будет лучше сделать следующим образом, — Колояр зажёг свечной фонарь и подошёл к длинному столу, на котором были расставлены деревянные фигурки, обозначающие траумских и кореольских воинов.

***

Агния и Триян стояли неподалёку от дома с полукруглым куполом, что находился высоко в горах, между двух вершин Большого и Малого Бера. Трава, редкие кустарники и невысокие деревья, иссыхая, темнели вокруг. Они увядали, словно повсюду распространялась какая-то невидимая хворь.

«У меня очень плохое предчувствие. От этого места меня просто воротит», — сказала Агния, сморщив лоб.

Темновит наклонился над одним из камней и взял в руки стрижа, который неподвижно лежал на нём. Он поднёс птицу к своим чёрным губам и что-то прошептал. Оголив острые как иголки зубы, Темновит втянул носовыми пазухами воздух, будто хотел ощутить ещё глубже неприятный запах мёртвой плоти. Потом он задумчиво посмотрел на стрижа и аккуратно положил его обратно на камень.

— Как и всё вокруг, птица не умерла своей смертью. Её погубила Тьма, что отравила это место, — сказал Темновит. — Прошло уже несколько дней. Пока мы проходили через брешь, время здесь ушло вперёд.

— Ты сможешь найти зеркало? Почувствовать силу, что в нём сокрыта? — спросил Триян, немного оглядевшись вокруг.

— Нет. Только, когда им снова воспользуются, — Темновит посмотрел куда-то вдаль, — природа зеркала изменилась.

Агния подошла к одному из кустарников и наклонилась над ним. Она дотронулась рукой до высохшего листочка, который от прикосновения рассыпался на мелкие части. Ветер тут же подхватил и развеял этот прах, не дав ему упасть вниз.

— Что теперь будет? — Триян присел на корточки возле дома с полукруглым куполом, разглядывая покрытые пятнами засохшей крови камни.

— Сейчас я не могу ответить на твой вопрос. Будущее, что лежит перед нами, очень туманно. Нельзя допустить, чтобы зеркалом воспользовались снова. Иначе в наш мир проникнет ещё больше тварей.

— Зачем мы тебе? — спросил Триян. — Разве ты сам не можешь одолеть это Зло? — он поднялся и направился к Темновиту.

— Уничтожение зеркала потребует многого от меня, я буду очень уязвим в это время. Без помощи не обойтись, — Темновит сделал паузу. — В тебе есть демоническое начало, ты обладаешь их силой. Агния — ведьма. Ваши способности дополняют друг друга. Что-то мне подсказывает, вы отыщите демона, завладевшего зеркалом. Если захотите.

— А что, если мы не хотим помогать тебе и не будем участвовать во всём этом? Может мы просто желаем спокойной жизни, где-нибудь подальше отсюда, — сказала Агния.

— Разве ты не поняла, когда дотронулась до листьев увядшего деревца? Рано или поздно Тьма настигнет и вас, где бы вы не прятались. Она овладеет вами обоими и поработит, либо погубит, как и всё вокруг.

Агния немного прищурила глаза, как она это обычно делала, если ей что-то не нравилось, и посмотрела на Трияна.

— Какова природа демонов? Почему они хотят попасть сюда? — Триян встал возле неё.

— Про их природу ты знаешь лучше меня, — Темновит скривил губы в улыбку, больше походящую на оскал, — ими движет разрушение, а не созидание.

Убрав с лица эту жуткую улыбку, он продолжил: — Демонам нужны оболочки, чтобы стать материальными в этом мире. Они питаются человеческими душами. Люди получили ценный дар, но не знают, как его сберечь: сами ввергают себя во тьму. Полностью завладев человеком, лишив его воли, демон постепенно поглощает его душу. Когда от неё ничего не остаётся, одержимый становится бесполезным, как испитый до дна сосуд. Тело человека умирает и тварь находит себе другое вместилище. Потом всё повторяется.

— Если так, то рано или поздно никого не останется из людей, — Триян с недоверием посмотрел на Темновита.

— Мир к этому времени изменится до неузнаваемости. И это наступит намного раньше, чем ты предполагаешь: в людях много пороков, демонам будет несложно совратить их на ложный путь.

— Не все так плохи, как ты думаешь, — уверенно сказал Триян, неотрывно смотря в чёрные глазницы, что зияли на обтянутом серой кожей лице Темновита.

— Возможно, но достойных лишь малая толика, — он вдруг замолчал и, будто почуяв что-то, направился к краю обрыва.

— Но… — хотел возразить Триян.

Агния остановила его, взяв под руку.

— Его не переубедить. Не трать усилий зря, — сказала она, — хотя в чём-то Темновит прав.

— Прав? — Триян немного повысил голос. — Мы с тобой тоже не без изъяна, но в нас есть и много хорошего. Иначе Тьма давно поглотила бы нас обоих. Не забывай про это.

Агния окинула его недобрым взором, но ничего не сказала в ответ. Она знала, что Триян был прав.

Темновит стоял молча на краю отвесного утёса, всматриваясь куда-то за горизонт. Слышалось лишь как иногда ветер играется с посохшими кустарниками и гудит в расщелинах горы.

— Скоро польются багровые реки, — Темновит вытянул руку, указывая своим костлявым пальцем в даль. ­ — Воздух в тех краях становится тяжёлым и горьким на вкус. Западный ветер донёс до меня это. Зеркало будет там, где творится недоброе. Страх и отчаяние людей откроют дорогу к их душам для демонов. Они все вскоре появятся в тех землях.

Темновит повернулся к Агнии с Трияном и подошёл к ним.

— Вам надо отправится на северо-запад Кореолии, — сказал он.

— Ты хотел сказать нам? — Триян вопросительно посмотрел на Темновита.

— Я сказал именно то, что хотел сказать. Мне ещё предстоит найти способ, как избавиться от этой заразы, после того как зеркало будет уничтожено. Убийство одержимых людей ничего не изменит: проникшие в этот мир демоны найдут новые сосуды, — Темновит неожиданно приблизился к Агнии.

Она сделала шаг назад и насторожилась.

— Не бойся, — Темновит дотронулся рукой до её лба, — я не причиню тебе вреда.

Пальцы его были обжигающе холодными. Агния нахмурилась. Где ладонь Темновита касалась её головы, появилось белое свечение. Агния почувствовала боль, словно кто-то острыми иглами пытался проколоть ей череп. Она отпрянула назад, но Темновит крепко вцепился в её плечо второй рукой, удерживая на месте. Через мгновение свет, исходящий из его пальцев, погас. Триян схватился за рукав мантии Темновита, чтобы одёрнуть его от Агнии, но она посмотрела на него и сказала: — Не надо!

— Теперь я смогу найти тебя, где бы ты не оказалась. Просто позови меня, когда найдёте зеркало, — сказал Темновит, — а сейчас мне надо вернуться в свою башню, предстоит ещё многое сделать.

— А что, если мы найдём зеркало, а ты не успеешь сделать всё то, что задумал? — спросил Триян.

— Я успею, — сухо ответил Темновит.

— В той башне ты сказал, что при путешествии через чёрные бреши время вокруг них искажается. Как ты можешь быть уверен, что окажешься в нужном месте вовремя?

— Не доверяешь мне?

— Я хочу понять, прежде чем мы будем рисковать жизнями. У меня появляются сомнения, — Триян сурово посмотрел на Темновита.

Тот резко повернулся к нему и показал свои острые зубы.

— Ты задаёшь слишком много лишних вопросов, — практически прошипел Темновит. — Ваше время искажается, потому что оно не подвластно моей магии. Если я прохожу через брешь один, то могу выправить эти небольшие изменения.

Темновит присел и дотронулся рукой до земли. Под его длинными худыми пальцами образовалось небольшая чёрная горошина, которая быстро стала расти вширь. В воздухе запахло серой и послышался треск. Пятно, наполненное веществом, напоминающим жидкость с бесконечной рябью на поверхности, всё больше увеличилось в размере. Дневной свет рядом с ним померк и образовался своего рода тёмный пузырь, который поглощал солнечные лучи, затягивая их в чёрную бездну на земле.

— Скоро увидимся, — сказал Темновит, выпрямился и, шагнув в созданную им брешь, медленно погрузился с головой в «чёрную воду».

Раздался громкий хлопок, после которого Триян с Агнией снова почувствовали тепло весеннего солнца на своей коже. Вокруг стало светло.

— Я не очень горю желанием во всё это ввязываться, — сказала Агния.

— Понимаю, — Триян подошёл к краю обрыва и посмотрел на маленькие верхушки деревьев у подножья горы, — сперва найдём путь вниз, а там уже всё обдумаем и решим, что делать дальше.

На душе у него было неспокойно.

Агния подошла к Трияну и взяла за руку. Он повернулся и посмотрел в её глаза — все мрачные мысли, окутавшие разум, исчезли, утонув в их зелёной глубине.

***

Кореольские воины готовились к наступлению. На общем соборе князья решили, что окажутся в наименее выгодном положении, если траумское войско начнёт атаку первым.

По левую руку, вдоль равнины возвышался труднопроходимый горный хребет. Каменистая гряда была не очень высокой, но на ней часто встречались почти отвесные зубчатки, а на вершинах хребта зеленел густой лиственный лес. Зайти в тыл врага этим путём требовало немалых усилий и времени. Правая же часть равнины была покрыта небольшими холмами, поросшими травой и редкими деревьями, и пройти здесь представлялось проще. Поэтому было решено начать наступление отсюда. Высоты холмов было достаточно, чтобы незамеченными подобраться довольно близко к траумскому лагерю.

Солнце ещё не успело взойти, его лучи только начинали прорезать ночное небо, освещая тёмные верхушки холмов. Воздух был свежий и прохладный. Повсюду выпала утренняя роса. Сбивая её сапогами с травинок, повсюду сновали воины. В лагере на юго-востоке от равнины кипела жизнь, ратные готовились к предстоящему сражению. Сборное кореольское и ильметское войско насчитывало около четырёх десятков тысяч людей. Конница и пехота уже выдвигались из лагеря в направлении холмов, находящихся справа от равнины. Эту часть войска в большей степени составляли ильметские воины, возглавляемые своими князьями. Ратибор отправился с ними: он хорошо знал эти места. Колояр вместе с молодым князем с самого юга Кореолии, по имени Унедрог, и другими князьями собирались начать наступление по самой равнине. Им предстояло задержать врага на открытых лугах на какое-то время и намеренно позволить траумским воинам войти клином в свои ряды, после чего в нужный момент дать сигнал ильметскому войску, ожидающему за холмами. Воины из Ильметии должны были разделить траумское войско на части. Таким образом планировалось взять разобщённого врага в окружение. Это стало бы огромным преимуществом в бою.

***

Вокруг уже понемногу смеркалось, но в лесу ещё жил свет заходящего солнца, с трудом пробивающийся сквозь плотную зелёную листву. Близился вечер.

— Вот ведь, сукины дети! Они здесь лагерь разбили. Явно ждут своих с кораблей, — воевода Ярополк обратился к князю Ваславу.

Это был коренастый мужчина с местами поседевшей бородой и усами. Как и на его высоком лбу, в опущенных уголках серых глаз уже виднелись небольшие морщины. Ростом здоровенный воевода был чуть меньше трёх аршинов.

— Тише говори, чего так кричишь! — шепотом ответил Васлав.

— Не больше ста человек, — уже совсем тихо продолжил Ярополк, одетый в кольчугу и шелом.

— Отойдём, надо немного понаблюдать и обдумать, как с ними покончить, — Васлав осторожно сделал шаг назад.

— Да что тут думать, за нами же целое войско! Порубим их всех — и дело с концом. Заночуем здесь, а завтра утром выйдем к Гожему полю.

— Надо действовать очень аккуратно, если они что-то заподозрят и успеют отправить гонца — наш план пропал, всё это будет напрасно, — Васлав осмотрелся. — Давай за мной. Тихонько ступай: много прошлогодних сухих веток под ногами.

Ярополк окинул взглядом небольшой лагерь траумских воинов и вслед за князем спустился с пригорка.

— Ты оставайся, проверь есть ли кто ещё из них поблизости и где они выставят дозорных, а я приду сюда с дружиной до наступления темноты. Встретимся в том овраге. Нужно всё сделать по-тихому, дождёмся, когда воины уснут. Никто из них не должен покинуть этот лес. Это очень важно. Сперва окружим их лагерь, а затем закроем капкан, — Васлав хитро посмотрел на Ярополка.

— Верно говорите, Ваша светлость.

— Мы не во дворце сейчас, так что оставь все эти титулы при себе.

— Хорошо, князь. Буду тебя ждать здесь, когда стемнеет.

***

Прикрываясь высокими прямоугольными щитами, сомкнутые ряды траумских воинов ровными шеренгами двинулись вперёд.

— Они наступают, — Унедрог поравнялся с Колояром.

Молодой князь развернул коня к войску и, достав свой меч из ножен, громко закричал: «Приготовиться к бою!»

— Не торопись, — Колояр поднял руку вверх, показывая горнисту и войску позади, что надо немного подождать.

Унедрог кинул недовольный взгляд на более старшего и опытного князя. Ему не понравилось, что тот отдал другой приказ, но перечить он не стал и проглотил своё недовольство.

«Щиты вверх!» — вдруг закричал Колояр.

Горнист протрубил в сигнальный рог и громко, надрывая горло, повторил приказ князя. Повсюду, передавая друг другу команду к действию, воины стали кричать: «Щиты!»

Небо наполнилось сотнями стрел, отправленных в их сторону: за плотными рядами траумской пехоты шли лучники. Одна за другой они звонко втыкались в деревянные щиты воинов. Где-то среди людей раздались стоны: не все смогли укрыться от острых убийц, затмивших собою голубое небо. Воздух вновь загудел пронзительным свистом, и сверху опять начали хаотично падать выпущенные из вражеских луков стрелы. Одна из них попала в шею коня Колояра. Животное встало на дыбы. Князь успел выпрыгнуть из седла до того, как конь повалился на землю. Колояр выпрямился и закричал: «Лучники, бей врага!» Но звука сигнального рога не последовало. Поверженный стрелой горнист неподвижно лежал на земле. Небо над головой опять засвистело. Срезав мечом несколько стрел, что торчали из его треугольного щита с округлыми вершинами, Колояр подбежал к мёртвому воину. Он сорвал с ремня на поясе горниста один из сигнальных рожков и протрубил в него, издав три высоких и коротких звука. Стрела глухо воткнулись в траву совсем рядом с Колояром. Он присел, держа щит над головой. Услышав сигнал к бою, кореольские лучники начали отправлять стрелы в траумское войско, заставив людей остановиться, укрываясь за щитами.

«Наступаем! Сейчас! Веди людей! Надо сократить расстояние, пока нас прикрывают лучники!» — закричал Колояр, повернувшись к Унедрогу, который сидел на коне укрывшись за щитом.

Молодой князь тут же поднял свой меч вверх и с громким воплем ринулся вперёд, зазывая остальных воинов за собой. Конница без промедления последовала за Унедрогом, поднимая столпы пыли от ударов копыт о землю.

Траумские воины в плотных шеренгах выставили длинные копья перед собой, приготовившись встретить летящих на них всадников. Вдруг в первых рядах послышался грохот и крики людей. Передние шеренги траумского войска начали повсюду сыпаться, теряя ровный строй. Будто невидимый великан, ломая с треском щиты в щепки, мощными ударами своего молота разбрасывал воинов в разные стороны. Среди людей началась паника, никто не понимал, что происходит. Крепкие щиты разбивались на части от сокрушительной силы железных ядер размером с два кулака и камней округлой формы. Большие стрелы, древко которых было толще обычных в несколько раз, вонзаясь в воинов, отрывали их от земли и отбрасывали назад.

«Вот вам, сучье отродье! — восторженно закричал Ярополк, увидев как траумское войско теряет свой строй в первых рядах, — подавитесь своим же орудием!»

«Заряжай!» — скомандовал князь Васлав.

Он стоял у рослой сосны, что возвышалась у обрыва, наблюдая за ходом сражения внизу на равнине.

Воины Васлава при помощи механизмов снова натянули тетивы огромных двойных луков орудий, напоминающих с виду баллисты[1]. Вложив в желоба камни округлой формы, стрелы и железные ядра, которые привезли сюда на повозках, люди замерли, ожидая следующей команды князя. Некоторые из орудий стреляли огромными одиночными стрелами, а другие сразу пучком больших дротиков, чтобы поразить за один выстрел как можно больше вражеских воинов. Смертоносные орудия обладали невероятной дальностью стрельбы и разрушительной силой. Их хотели использовать против кореольского войска, но Ваславу удалось не только предотвратить это, но и превратить в преимущество в начавшемся сражении. Выведав про хитрый замысел у пленных, князь и его ратные захватили корабли в Кореграде, после чего вместе с орудием, запасами камней, стрел и железных ядер отправились морем к условленному месту под видом траумских воинов.

«Отпускай!» — скомандовал Васлав. Из десятков орудий, что выстроились под сенью деревьев на каменистой возвышенности вдоль равнины, вниз со свистом отправилась очередная порция поражающих элементов. Мгновение спустя траумских воинов в первых рядах разбросало в разные стороны. Их не мог спасти ни один щит.

— Здесь много людей не требуется, хватит и пары сотен. Останешься вместо меня, пока не кончатся все запасы, чем стрелять, — Васлав подошёл к Ярополку и одел шлем на голову, — я вместе с войском отправляюсь вниз на Гоже поле.

— Хорошо, князь. Как только всё израсходуем, пойдём следом, — с грустью в голосе ответил воевода.

Ярополку не хотелось оставаться, он желал иди с Ваславом и сражаться вместе с ним плечом к плечу, но он не стал перечить князю. Поклонившись, Ярополк направился к одному из метательных орудий. Васлав скрылся среди деревьев.

Следуя за своим князем, войско длинной вереницей начало пробираться через каменистые овраги и поросли деревьев. Васлав повёл дружину туда, где представлялось возможным спуститься с горного хребта к полю боя.

***

Колояр запрыгнул на лошадь убитого горниста и, пришпорив животное, устремился вперёд вместе с остальными всадниками. Приблизившись к вражескому войску, он увидел, что конница с лёгкостью проникает вглубь него сквозь посыпавшиеся передние ряды. Над головой Колояра мелькнуло тёмное пятно. Врезавшись в большой щит одного из траумских воинов, железное ядро раскололо его на две части и отбросило человека назад. Тот повалил на землю несколько воинов, что стояли позади. Обзор Колояру закрыли проносящиеся мимо всадники. Он натянул поводья и, развернув лошадь, осмотрелся. «Похоже кто-то метает железные ядра с того хребта, — подумал Колояр, — кто бы этот ни был, он на нашей стороне», — князь достал из ножен свой меч. Его лезвие ярко сверкнуло на солнце, и Колояр направил коня к вражескому войску.

Не без помощи метательных орудий на высокогорье, кореольской коннице удалось прорваться сквозь плотные ряды траумских воинов с длинными копьями и большими щитами. Всадники прорубали себе дорогу, всё глубже вгрызаясь острыми клиньями в войско врага. Повсюду слышался звон мечей, крики и топот копыт. Добравшись до лучников, кореольские ратные начали расправляться с ними. Позади подошла пехота и два огромных войска сошлись в кровавом месиве. Началось сражение. Порубив всех лучников, кореольская конница начала распределяться в противоположные стороны, позволяя врагу наступать по центру. Вот-вот, следуя плану, должно было появиться войско из Ильметии. Но в это время за холмами уже шла другая, не менее кровавая и ожесточённая битва. Замысел князей предвидели и теперь ильметские воины сошлось в бою с большим вражеским войском, которое всю ночь ожидало их появления. Высота холмов и удалённость от горного хребта скрывали сражение и от Ярополка. Никто не ведал, что происходит по ту сторону равнины.

На огромном поле, заполненном хаотичным скопищем людей, во всю кипело яростное сражение. Оно продолжалось уже долго с попеременным успехом обеих воинствующих сторон. Количество противостоящих друг другу людей было практически равным, но метательные орудия давали преимущество кореольскому войску, сметая своими стрелами и ядрами траумских воинов в разных частях поля и внося неразбериху в их ряды.

Солнце медленно плыло над равниной, бросая тени режущих, бьющих, колющих друг друга воинов на тела павших в бою людей, что неподвижно лежали на потоптанной траве. Ещё утром она была покрыта свежей росой, а теперь стала залита кровью и потом.

«За мной! В бой!» — закричал Васлав, высоко подняв свой меч над головой и побежал вперёд. Воины беспрекословно последовали за своим князем. Времени на отдых после изнурительного спуска с высокогорья не было.

Колояр находился недалеко от перелеска у самого подножья горного хребта. Краем глаза он увидел, как вдали, из-за деревьев стали один за другим появляться люди в доспехах. Расправившись с тремя траумскими воинами, окружившими его, Колояр остановил коня и посмотрел в сторону небольшого леса. На высоких шестах он увидел развевающиеся на ветру ладогожские стяги[2]. «Васлав! Вот хитрый лис!» — подумал Колояр и немного улыбнулся. Он понял, кто стрелял по врагу ядрами и большими стрелами с вершины горного хребта. Колояр вновь нахмурил густые чёрные брови и ещё яростнее продолжил рубить траумских воинов мечом на скаку.

Зелёные холмы запестрили людьми, которые всё больше заполняли их, спускаясь вниз к полю. Но это были не ильметские воины. Над войском возвышались чёрные знамёна с красными крестами и хищной птицей. Вскоре траумские воины начали вливаться в бушующую на равнине битву, разделяя кореольцев и окружая их. Не щадя никого, они закрывали смертельные капканы повсюду вдоль холмов. На поле сражения появились и другие люди в доспехах, они стягивались сюда из траумского лагеря, что располагался к северо-западу от равнины.

С пронзительным свистом вниз летели стрелы и ядра, но это теперь казалось не столь эффективным: среди огромного количества людей на Гожем поле удары из орудий, расположившихся на вершине каменистой гряды, выглядели комариными укусами на теле большого зверя. Перевес в воинах был на стороне Траумэ и Ярополк хорошо видел это сверху.

«Заряжай! Отпускай!» — отчаянно кричал он, но все усилия не приносили желаемых результатов.

Запасы стрел и ядер для метания подходили к концу. Небольшие группы воинов то и дело, дружно навалившись на деревянные рамы, поворачивали орудия и корректировали стрельбу: они целились вглубь траумских отрядов, что пришли из лагеря и начали постепенно вливаться в сражение. На равнине, в большом скоплении людей, перемешавшихся между собой, становилось всё сложнее понять, где были свои, а где враги.

Приведя своё войско с горного хребта на поле брани, князь Васлав первым вступил в бой. Он обладал недюжинной силой и ловкостью, никто не мог противостоять буре его гнева и ненависти. Князь не только защищал свою Родину, он мстил за сына, мстил безудержно, пытаясь утолить жажду крови, убивая врагов одного за другим. Васлав и его войско бились с траумскими воинами, что спустились с одного из холмов и намеревались зайти в тыл сражающихся на равнине кореольцев.

Ветер принёс запах гари. Васлав посмотрел на пригорок, за которым находился лагерь кореольского войска. Тёмно-серый дым плотными клубами поднимался к небу и расползался в стороны.

«Князь, похоже кто-то поджёг наш лагерь», — обратился к Ваславу один из его ратных после того, как отбил топором выпад траумского воина и, выставив щит, остановил удар, обрушившейся на него алебарды.

Васлав оттолкнул ногой одного из нападающих воинов и тут же снёс голову другому своим острым мечом. Он снова бросил беглый взгляд на юго-восток. На пригорке, среди клубящегося дыма появилось шесть всадников в чёрных доспехах. У них не было никаких знамён, ничто не указывало кто они и откуда. Позади воинов виднелись тянущиеся вверх и дико пляшущие языки красного пламени, пожирающего лагерь. Воины в чёрной броне подстегнули коней и устремились вперёд. Немного погодя они приблизились к войску Васлава и, словно острый нож, вонзились в него. Несокрушимые воины прорезали себе путь, оставляя позади себя окровавленные тела кореольцев, отрубленные конечности и головы на земле. Мечи всадников с лёгкостью рассекали кольчуги ратных Васлава. Клинки, как и чёрная броня воинов, были выкованы из звёздной руды. Лица всадников скрывали опущенные забрала шлемов, за которыми ярким огнём самой преисподней горели их глаза. Подобно вихрю воины неслись на лошадях, убивая людей. Никто из ратных князя не мог сравниться с ними в силе и скорости.

Сразив насмерть очередного траумского воина, Васлав закричал: «Кто из вас сволочи, не побоится скрестить свой меч с моим!?»

Один из чёрных всадников остановил коня и повернулся. Не прилагая никаких усилий, он отразил выпад кореольского воина и, даже не посмотрев в его сторону, точным ударом меча обезглавил. Потом всадник спрыгнул с седла и уверенным шагом направился к Ваславу. Ратный князя занёс над головой топор, намереваясь поразить воина в чёрных доспехах, но тот с лёгкостью ушёл от взмаха широкого лезвия и проткнул клинком грудь нападавшего.

Ваславу едва удалось отбить сокрушительный удар. Теперь он ощутил на себе огромную мощь противника. Никогда до этого князь не сталкивался с такой силой. Мечи их взмыли вверх и снова скрестились, издав лязг, сопровождаемый снопом искр. Оба клинка, выкованные опытными кузнецами из звёздной руды, были равны по прочности. Воин в чёрной броне молниеносно оказался позади Васлава, и сверкнувший на солнце меч вновь обрушился на князя. Вовремя повернувшись, Васлав остановил его своим клинком, но упал на землю, не сдержав неистовую силу, вложенную в этот удар. Васлав быстро сгруппировался и уже почти встал на ноги, но воин с опущенным забралом быстрым и неуловимым движением не позволил ему подняться. Он пробил кольчугу остриём меча — лезвие с треском вошло в спину князя и вышло из груди. Вытащив из плоти окровавленный клинок, воин в чёрных доспехах точными и стремительными ударами порубил нескольких ратных, что поспешили Ваславу на помощь. Князь повалился лицом вниз на землю. Ему стало тяжело дышать. Он перевернулся на спину и, собравшись с силами, начал подниматься. Всё ещё крепко сжимая меч в руке, Васлав встал на одно колено. Размашистыми движениями князь сделал пару тщетных выпадов мечом, но его потянуло назад и он рухнул на зелёную траву. Воин в шлеме с опущенным забралом подошёл ближе и наступил сапогом на запястье Васлава, заставив пальцы князя разжаться и отпустить меч. Он молча смотрел сверху вниз на поверженного противника. Васлав кинул на воина в чёрных доспехах взгляд, полный призрения. Он попытался сделать глубокий вдох, но не смог. Васлав подумал о том, что вскоре встретится с Яволодом, после чего его взор застыл на крае облака, окрашенном в золото лучами заходящего солнца. Победитель убрал ногу с запястья неподвижно лежащего князя и, расправившись с окружившими его кореольскими воинами, ловко запрыгнул в седло. Пришпорив коня, всадник в чёрной броне рванул в гущу сражения, чтобы продолжить убивать дальше.

На пригорке появился человек в седле. Он был совсем один и некоторое время неподвижно сидел на коне. Среди серого дыма позади него плясали языки пламени. Лица своего всадник не скрывал. Маленькие глубоко посаженные глаза на худом лице с наслаждением следили за происходящим на поле боя. Это был король Варсис. Увидев всадника на пригорке, воины в чёрных доспехах, будто по команде подстегнули лошадей и, как покорные псы, ринулись к нему.

***

— Здесь так тихо и спокойно, — сказал Триян, оторвавшись от влажных губ Агнии.

Они какое-то время стояли молча и смотрели друг на друга. Триян обнимал её за талию, крепко прижимая к себе.

— Надо как-то спускаться с этой чёртовой горы, пока ещё светло, — Агния взглянула на край обрыва.

Триян выпустил её из своих объятий, и они прошли вдоль каменистого уступа. Немного осмотревшись вокруг и выбрав место для спуска, Триян и Агния начали путь вниз. Приходилось то и дело цепляться за острые края известняка, чтобы не соскользнуть и не упасть. Нигде не было ничего даже отдалённо напоминающего тропу — лишь серые голые камни, изредка поросшие сухими кустарниками.

— Нет. Так дело не пойдёт! Склон становится совсем крутым. Мы сорвёмся вниз, если продолжим, — Агния остановилась на небольшом плоском отроге горы.

— Есть какие-то другие предложения? — Триян обернулся. Он спускался впереди неё.

— Я призову на помощь коргору́шу[3].

— Кого?

— Скоро сам всё увидишь, — Агния опустила веки и начала что-то шептать.

Когда она открыла глаза, они были заполнены чёрной мглой, полностью поглотившей их. Вены на шее Агнии немного набухли и приобрели сероватый оттенок. Она стояла молча и не шевелилась. Только ветер иногда ворошил длинные рыжие волосы, подхватывая их и развевая над хрупкими плечами. Агния моргнула и её глаза наполнились яркой зеленью, обретя прежний вид.

— Придётся немного подождать, — сказала она и опустилась на камень, жестом пригласив Трияна сесть рядом.

Он, ничего не спрашивая, принял её предложение.

С горного отрога открывался завораживающий вид на густой лес, что махровым ковром раскинулся далеко внизу. Было видно, как тени от редких облаков плавно плывут по верхушкам деревьев, окрашивая их в тёмно-зелёные тона. Отсюда, с высоты птичьего полёта, виднелась тонкая бежевая ниточка, прорезающая лесной массив своими плавными изгибами, — тракт, ведущий к Кореграду.

Спустя некоторое время где-то совсем рядом послышался тонкий писк. Триян обернулся. Ему показалось, что звук исходил из-под двух больших камней, что лежали позади. Небольшой зверёк, покрытый рыжевато-бурой шерстью, быстро шмыгнул под его ногами. Оказавшись рядом с Агнией, он встал на задние короткие лапки и вцепился острыми когтями в подол платья. То и дело шевеля округлыми широко расставленными ушами, животное начало фырчать и нюхать её ладонь. На маленькой заострённой мордочке зверька блестели два тёмных глаза, напоминающих бусины. Триян протянул руку, не осознавая, что это было дикое и очень своенравное животное. Почуяв опасность, зверёк оскалился и цапнул его за палец. Острые зубы довольно глубоко вонзились в плоть.

— Ух! Чтоб тебя! — Триян одёрнул руку, с которой на камни стали падать крупные капли крови.

Агния невольно рассмеялась, но сразу же унялась.

— Сейчас оторву кусок платья, перевяжешь, — она наклонилась к подолу.

— Не надо, сам как-нибудь справлюсь, — буркнул Триян и начал перебирать свой дорожный узел.

— Зачем ты протянул руку? — спросила Агния, всё ещё немного улыбаясь, — разве так знакомятся с коргорушей.

— Эта злобная выдра выглядела располагающим к себе зверьком! — Триян презрительно посмотрел на животное возле Агнии, перематывая палец лоскутом ткани.

— Какая же это выдра, — она ухмыльнулась, — это ласка.

Зверёк породил стрекочущее урчание, будто ругаясь на Трияна.

— Коргоруша поможет нам спуститься вниз с этой горы. Вставай! — сказала Агния.

Ласка, громко попискивая и иногда урча, начала карабкаться меж камней наверх.

— Мы что, подниматься будем?! — Триян вопросительно посмотрел на Агнию.

— Да. Думаю, где-то там есть более безопасное место для спуска, но мы его не заметили.

Триян и Агния последовали за лаской. Благо они не спустились далеко вниз и вскоре снова оказались на вершине горы. Зверёк, быстро мельтеша из стороны в сторону, привёл их ко входу в небольшое здание с башней, напоминающее чем-то часовню. Агния потянула за покрытую ржавчиной ручку двери, она была не заперта.

— Почему я сразу не подумал про это! Ведь как-то дом здесь построили! Люди поднимались сюда, а значит должен быть где-то проход, — раздосадовано сказал Триян, — похоже твоя коргоруша намного умнее меня.

— Ты был слишком увлечён поцелуями, чтобы что-то соображать, — Агния хитро прищурила глаза.

Они зашли в здание. Внутри было темно, лишь тонкий луч света пробивался откуда-то сверху, выхватывая из темноты потревоженные частички пыли, которые теперь витали в воздухе.

— Здесь произошло много плохого: истязания людей и животных. Их приносили в жертву тёмным идолам, — сказала Агния.

— Воздух смердит. Он пропитан смертью, — Триян прикрыл ладонью нос.

— Сколько боли и страданий хранит в себе это место. Я ощущаю оставшееся Зло… От тех, кто творил все эти безумства, — Агния окинула взглядом каменные стены помещения.

Ласку было плохо видно в темноте, но хорошо слышно её стрекочущее фырчанье и тонкий писк. Агния и Триян прошли по тёмному коридору и оказались в небольшом зале. В центре него находился чёрный алтарь с двумя крестами по бокам, прибитыми наоборот. Рядом стоял жертвенный стол. На нём лежал мёртвый мужчина, раздетый до пояса. На его груди была открытая почерневшая рана. Синевато-серую кожу человека хорошо освещала полоса солнечного света, что струился вниз через окно под потолком. Судя по виду мужчины и высохшей крови вокруг жертвенного стола, он находился здесь уже несколько дней.

«Жуткое место», — подумал Триян.

Обойдя алтарь, они обнаружили дверь в стене. Приоткрыв её, Триян заглянул внутрь. Ласка шмыгнула между его сапог в образовавшуюся щель. Последовав за зверьком, Агния и Триян оказались внутри башни. Вверх уходила каменная винтовая лестница, но ласка крутилась возле большой деревянной крышки на полу. На ней лежало толстое железное кольцо, к которому была привязана верёвка. Она проходила через вороток на стене и соединялась с пустым ящиком. Рядом валялось несколько крупных камней. Триян подошёл ближе. В темноте он разглядел квадратное отверстие в полу возле стены. Он опустил в него ящик и начал накладывать камни.

— Странно. Как люди ушли отсюда, оставив этот лаз закрытым? — Триян с недоверием посмотрел на ласку, которая суетилась под ногами.

— Возможно это не единственный путь вниз, — ответила Агния.

После того, как Триян положил последний камень, тяжёлая крышка, движимая противовесом, стала медленно и со скрипом подниматься. Вниз, в темноту уходили неровные каменные ступени, вытесанные в самой горной породе.

— Нужен огонь, — Триян снял с плеч дорожную сумку.

— Если захочу, то неплохо вижу в темноте. Возьму тебя за руку, пойдешь за мной по пятам, — сказала Агния.

Откуда-то снизу уже слышался писк ласки.

— Я, к сожалению, пока не могу вызвать эту способность по собственному желанию. Это случается само собой, когда мои чувства обостряются, — Триян вздохнул и достал из мешка факел, — не хочу идти в незнакомом месте наощупь.

Он ударил кремень о кресало и высек сноп искр на пучок птичьего пуха, который тут же вспыхнул огоньком пламени.

***

Повсюду беспорядочно лежали павшие в бою воины. Некогда благоухающая полевыми цветам и покрытая молодой травой равнина превратилась в кладбище тысяч тел, уже начавших смердеть под тёплыми лучами весеннего солнца. Оно медленно исчезало за верхушками деревьев, что колыхались в вечерней заре над каменными зубчатками горного хребта. На плавные изгибы холмов с противоположной стороны уже опускались сумерки. Повсюду стало появляться всё больше стервятников. Иногда они вступали в стычки с гаркающими и снующими повсюду воронами. Сражение, которое длилось без остановки с самого утра, закончилось. Воины Кореолии проиграли эту битву. Малая уцелевшая часть войска из Ильметии отступила, понеся колоссальные потери. Было сложно сказать, сколько кореольцев осталось в живых после сражения и где они находились сейчас, но их было точно немного. Превосходящее в численности вражеское войско также понесло громадные потери в бою: на равнине убитыми лежало больше половины всех траумских воинов. Сегодня уже никому не было дела до того, чтобы собирать с поля брани оружие и доспехи. Это могло подождать до следующего дня — сперва отдых и празднование победы. Подавляющая часть траумских воинов вернулась обратно в лагерь, за исключением нескольких небольших отрядов, что выискивали и собирали ещё живых раненых боевых товарищей. Всех кореольцев, которые подавали хоть какие-то признаки жизни, добивали на месте. В плен никого не брали. Среди снующих по равнине траумских воинов были и те, что занимались мародёрством в личных целях.

Вместе с заходом солнца добрая сотня ратных, добравшись до подножья горного хребта, двигалась через небольшой лес к полю. Становилось темно.

— Ярополк, погоди! Ну куда ты сейчас пойдёшь, чего добьёшься!? — сказал один из воинов, останавливая широкоплечего воеводу.

— Отпустите меня, а то я вас самих сейчас на куски порублю! — разъярённо кричал тот, пытаясь вырваться из захвата двоих мужчин, с трудом удерживающих его.

— Разве ты найдешь сейчас там князя, среди тысяч погибших? Темнеет уже, скоро совсем ничего не видно будет. Успокойся, прошу тебя! — сказал воин, которого звали Есеня и посмотрел в глаза Ярополку.

Он был моложе воеводы. Его голову покрывали густые светлые кудри, которые спускались на добрые глаза и широкий приплюснутый нос. Ростом Есеня был немного ниже своего воеводы, но не уступал ему в силе. Ярополк понимал, что он прав. Сотня воинов уже ничего не решит в бою, который проигран, а искать сейчас тело князя Васлава, чтобы похоронить по-человечески — словно искать иголку в стоге сена.

— Да всё я это разумею, а вот сердцем принять не могу. Хватит меня удерживать! Вцепились, как псы! — Ярополк выдернул руку из захвата Есени. — Чуть ещё стемнеет, пройдём вдоль леса за пригорок к нашему лагерю… К тому, что от него осталось после пожара.

Ярополк немного успокоился. Второй воин, что всё ещё держал его за рукав кольчуги отпустил воеводу и сказал: — Возможно, князь в живых остался, отступил.

— Чтобы Васлав бегством спасался — не могло такого быть! Завтра, с первыми лучами солнца я пойду искать его тело. Мне нужны три-четыре добровольца в помощь, — Ярополк повернулся к ратным, — кто пойдёт со мной?

«Я пойду!» «И я!» «Я с вами», — послышались голоса в толпе воинов.

— Я тоже с тобой, Ярополк, — сказал Есеня. — Нас здесь слишком мало, чтобы противостоять войску супостата. Что будем делать?

— После того как найдём тело князя, похороним его как подобает и вернёмся в Ладогожъ. Скоро враг придёт и в наши родные края. Будем защищать город и княгиню Велену, — Ярополк тяжёлым взором посмотрел на дружину.

***

В большом шатре было тихо. Горел приглушённый свет от двух масляных фонарей, которые висели на тонких цепях в центре под куполом. Варсис вытер окровавленное лезвие длинного ножа о скатерть стола, на нём стояло несколько тарелок с едой и золотой кубок, наполненный красным вином.

«Больше я не нуждаюсь в тебе», — сказал он, кинув презрительный взгляд на убитого им человека.

На полу лежал двойник Варсиса, которого он оставил с войском, когда отправился вместе с Девятисилом к Беровым горам. Мужчина этот действительно внешне многим походил на короля, хотя, если хорошо присмотреться к его лицу, можно было заметить некоторые отличия. На животе и груди убитого человека расплывались багровые пятна от ножевых ран, пропитывая кровью длинную тунику из шёлка. Варсис взял кувшин с маслом для фонарей и вылил содержимое на лицо своего двойника. Потом он вытащил одну из свечей из канделябра на столе, зажёг её и коснулся пламенем масла. Оно ярко вспыхнуло — воздух в шатре тут же наполнился скверным запахом обгорающих волос и плоти. «Словно тебя и не было никогда, теперь никто не узнает правду», — подумал Варсис, подойдя к столу, и взял кубок с вином. Велиал сидел в полумраке на скамье позади него и широко улыбался губами подвластного ему воина в чёрных доспехах. Взгляд одноглазого Девятисила источал злорадство.

Ночью, после того как битва на равнине закончилась, Варсис в сопровождении шестерых всадников появился в лагере. Воины и король прибыли со стороны холмов. Это вызывало некоторое удивление у караульных, но тем не менее никто из них не осмелился задавать вопросы, полагая, что король покинул свой шатёр накануне незамеченным.

Варсис был уверен, что его двойник редко появлялся на людях, следуя приказу. А чтобы всё шло как задумано, он оставил чёткие указания своим поверенным командирам войска пред тем, как тайно покинул его у границ Западных земель Кореолии.

Когда Варсис и Девятисил приблизились к королевскому шатру, Велиал убедил стражу в том, что воины не заметили отсутствие монарха, а теперь тот вернулся. Варсис познал огромную силу, сокрытую внутри него. Овладевший им демон дал вкусить её, пока король с шестью всадниками в доспехах из звёздной руды убивали людей в кореольском лагере. Потом они придали всё огню и Варсис лишился могущества. Теперь желание снова обрести его переполняло чёрное сердце короля, но по какой-то причине демон не спешил открывать ему своё имя и больше никак не проявлял себя. Варсис, как и прежде, считал себя главным и сам принимал все решения, но на самом деле это было уже далеко не так.

Отпив вина из золотого кубка, Варсис хотел что-то сказать, но резко переменился в лице. Его взгляд стал отстранённым и пустым. Повернувшись к Девятисилу, он несвойственным себе голосом, низким и шершавым, произнёс: — Покажи мне зеркало.

Перед Велиалом явился предводитель тёмного войска: сущность, окутанная клубящейся мглою, сквозь которую пробивался рассеивающийся свет двух пылающих красным огнём глаз. Они ярко горели где-то внутри подвижных и перемешивающихся друг с другом сгустков чёрной субстанции. Из плеч силуэта, скрытого за нею, торчали два длинных отростка, напоминающие острые рога.

— Да, повелитель, — встав со скамьи, Велиал поклонился и достал из сумки зеркало.

Он приблизился к клубящейся мгле. Из неё возникли толстые когти, а затем появилась и сама рука, покрытая шипами. Забрав зеркало, демон поднял его над головой. Сквозь чёрную окутывающую пелену на ней виднелся изогнутый рог, что угрожающе выступал из центра бугристого лба. Зеркало объяло красноватое свечение: на его рукояти и оправе зажглись магические знаки.

— Оно ещё не насытилось. Но ждать осталось недолго. Я приведу сюда опустошителей, а затем мы откроем врата всем остальным, — прорычал демон.

Последние слова повторились низким рокотом.

— Ещё многие остаются за гранью этого мира и ждут возможности попасть в него, — продолжил он, и зеркало в когтистой лапе скрылось за клубами сгустившейся мглы.

— Абаддон, почему ты так редко являешь себя? Почему полностью не овладеешь этим человеком?

— Всему своё время, Велиал. Сердце короля преисполнено злобой и коварством, мне нравится наблюдать за ним. Я с упоением смотрю на его деяния и слушаю чёрные мысли, пока пирую душой, — где-то внутри клубящейся мглы раздался жуткий раскатистый смех и она начала таять в воздухе.

Варсис моргнул, после чего его глаза снова стали живыми. Он посмотрел на кубок с вином в руке, пытаясь вспомнить, что хотел сказать.

***

Триян и Агния шли вслед за лаской по тёмным извилистым пещерам внутри горы. Прошло уже много времени с тех пор, как они попали из башни наверху в эти каменные коридоры. Каждый их шаг отдавался эхом где-то далеко впереди, в кромешной тьме. Путь был непростым, полным препятствий. Иногда уклоны мрачных тоннелей становились настолько крутыми, что приходилось цепляться за выступающие камни и выбоины в горной породе, сползая вниз. В одних пещерных проходах купол стремился вверх, превращаясь в толстые расщелины высоко над головой, а в других порою становился очень низким и приходилось передвигаться согнувшись, чтобы не разбить себе лоб об острые камни. На удивление, внутри горы дышалось относительно легко. Видимо, система лазов и проходов, соединяющих узкие пещеры, имела выходы на поверхность горы, позволяя свежим потокам ветра свободно гулять внутри.

— Непохоже, что эти тоннели были сделаны людьми. Возможно, только частично. Лишь некоторые переходы, — сказал Триян, освещая каменные угловатые стены пламенем факела.

— Да, это очень запутанная система пещер. Если бы её создали люди, полагаю, передвигаться здесь было намного проще. Без коргоруши мы вряд ли найдём выход наружу, — ответила Агния.

— А ты уверена, что этот зверёк знает куда идти?

— Уверена.

— Ты называешь его коргорушей. Что это значит, кто они такие?

— Что-то вроде мелких помощников у ведьм. Коргоруши могут обращаться в зверей, обычно небольших, иногда в домашних животных. По природе своей эти создания не злые и не добрые, но бывают очень вредными пакостниками. Людей они, кстати, не жалуют.

— А-а-а, ну тогда это всё объясняет, — Триян посмотрел на свой указательный палец, замотанный лоскутом ткани, — надо было сразу мне сказать.

Он остановился.

— Уверен, здесь должны быть какие-то опознавательные знаки, указывающие правильный путь к дому на вершине горы и обратно. Ведь нельзя запомнить всю эту пещерную паутину наизусть. Те люди, что приносили жертвы и совершали чёрные обряды наверху, бывали здесь не один раз, — Триян внимательно рассматривал каменные своды.

Он долго водил факелом из стороны в сторону в поисках каких-либо указателей, но так ничего и не нашёл.

— Какая теперь разница, мы же идём за лаской. Не отставай, а то потеряешься! — Агния остановилась, дожидаясь Трияна.

Он перестал освещать факелом камни и быстрой походкой начал догонять её. Ветошь, пропитанная горючей жидкостью, догорала — пламя факела тускнело и дрожало.

— У меня больше не осталось ничего, чем можно было бы обернуть эту палку и сделать новый, — сказал Триян, — скоро огонь совсем погаснет.

— Дай руку, я поведу тебя дальше, — Агния протянула ему ладонь.

В этот момент впереди раздался верещащий писк ласки. Он не был похож на привычное фырчанье и стрекотание, сопровождающее их на всём пути. Потом стало очень тихо. Где-то в дали послышался всплеск, будто что-то плюхнулось в воду.

— Т-с-с! Мы здесь не одни, — настороженно сказала Агния.

Пламя факела уменьшилось до совсем маленького огонька и погасло, испустив тонкую струю дыма.

— Чёрт! — выругался Триян.

— Идём! — Агния потянула его за руку.

Он совершенно ничего не видя, пошёл за ней, ощупывая себе путь ногами.

— Осторожно, здесь камень слева, — послышался шёпот Агнии в беспросветной тьме.

«Чтоб тебя! — выругался в мыслях Триян, споткнувшись. — Хотелось бы когда-нибудь развить в себе способность видеть в темноте не только когда появляется опасность», — подумал он.

Спустя какое-то время глаза Трияна стали различать слабый дневной свет. По мере их продвижения с Агнией по длинной пещере, он становился ярче. Из темноты впереди постепенно стали выползать углубления, выступы и морщины неровных стен. Низкий потолок всё больше поднимался над головой и уходил наверх — с каждым шагом вокруг становилось светлее и просторнее. Вскоре Агния и Триян очутились в подземелье с высокими сводами. Сверху падал бледный луч света, он пробивался сквозь узкую расщелину, которая находилась высоко, в центре купола этой огромной пещеры. Тусклый свет прилипал к тёмно-серым стенам и наполнял их замысловатыми, иногда даже какими-то неестественными, узорами рельефных камней и трещин в горной породе. Практически всю площадь внизу пещеры занимало подземное озеро. У его края, под водой виднелись спускающиеся путанными рядами ко дну валуны, которые потом исчезали где-то в неприветливой чёрной глубине.

— Похоже твоя ласка ошиблась. Здесь тупик.

— Это маловероятно. Сейчас меня больше беспокоит, что коргоруши нигде не видно и не слышно. Кроме нас тут есть кто-то ещё, — сказала Агния.

Послышался всплеск, и на поверхности воды, неподалёку пошли круги. Глаза Трияна приобрели яркий жёлто-зелёный цвет и теперь мерцали в полумраке пещеры. Он стал различать в темноте каждый камень, каждую впадинку берегов озера и мелкую рябь на поверхности воды. Триян подошёл ближе и оглядел чёрную гладь, держа руку на эфесе меча. Агния тоже приблизилась к воде.

— Коргоруша исчезла не просто так, кто-то живёт в этом озере. Посмотри, обглоданные кости, — она указала на разбросанные повсюду останки.

— Я их тоже заметил. Кости маленькие и не похожи на человеческие. Вероятно, они принадлежали каким-то животным.

Вдруг на поверхности воды появились вначале два заострённых уха, а затем большие желтоватые глаза со зрачками, как у жабы.

— У вас есть, что пожрать? — раздался чей-то голос.

Такой вопрос обескуражил Трияна и Агнию, они переглянулись.

— Может что-нибудь и найдётся. Выходи из воды, а я пока посмотрю у себя в сумке, — Трияна разбирало любопытство: впервые он столкнулся со столь бесцеремонным существом.

Триян предположил, что в случаи необходимости будет легче убить озёрного жителя, если тот выйдет на сушу. Он положил свой дорожный мешок на камни и начал искать в нём остатки репы, которую не так давно запёк на огне. Триян перебирал руками содержимое мешка, а сам не сводил глаз с воды. Из озера к нему осторожно вышло существо невысокого роста со свисающим вниз брюхом, покрытым глубокими складками. С его головы на костлявые плечи ложились мокрые спутанные волосы, редкие и неопрятные, словно их кто-то выдрал местами. Существо чем-то напоминало огромную жабу с тёмно-зелёной кожей, покрытой жирными бородавками. Они имело тонкие длинные пальцы на руках и ногах, соединённые между собой широкими перепонками.

— Ичетик[4]?! — Агния присмотрелась к вышедшему из воды существу.

— Ичетик, ичетик. Не люблю это прозвище, когда слышу его, кажется будто икает кто-то, — недовольно ответило оно.

— Ты знаешь его? — взгляд светящихся в полумраке глаз Трияна упал на Агнию.

Что-то настораживало его в этом существе, но он всё же протянул ему засохший кусок репы, тем самым заставив подойти к себе ещё ближе. Ичетик тут же выхватил её у Трияна из рук и начал жадно пожирать, громко чавкая.

— Кто сказал бы, не поверила: ичетики теперь репу едят!? — удивилась Агния, — конкретно его я не знаю, но прежде доводилось общаться с некоторыми из них, — продолжила она, отвечая на вопрос Трияна.

Прожевав репу, существо посмотрело на него и спросило: — Ещё есть что-то съедобное?

Триян помотал головой.

— А бражки у вас не найдётся, случайно?

— Нет.

— Жаль, я бы выпил сейчас с удовольствием, — ичетик, немного поковырявшись у себя в зубах маленькими острыми коготками перепончатых пальцев, недовольно фыркнул. — А что это у тебя с глазами? — спросил он с неподдельным интересом.

— Не твоего ума дела, — резко ответил Триян.

Бесцеремонность и наглость существа начинали раздражать его.

— Будешь грубить, так здесь и останешься сидеть у озера. Выход ведь ищите?

— Да, ищем, — Агния осмотрелась. — Ты не видел здесь мою коргорушу? Пропала здесь у озера.

Ичетик сделал шаг назад к воде, он прекрасно понял о ком идёт речь.

— Я же не знал, — он сделал ещё один шаг назад. — Что-то странное со мной творится в последнее время: голод мучает, постоянно жрать хочу, голову мысли всякие странные посещают, тело ноет постоянно. Я не специально, не серчай, ведьма.

— Чёрт бы тебя побрал! Чтоб тебя самого съели! — разозлившись, Агния повысила голос.

Ичетик продолжил медленно отходить к озеру и уже одной ногой стоял в воде.

— Раз слопал нашего проводника, показывай сам дорогу, — Триян вскинул лямку своего дорожного узла на плечо.

— Давай сыграем в кости. Если выиграешь покажу, — ичетик хитро посмотрел на него.

— Хорошо, давай, — согласился Триян.

Он подумал, что если откажется, то вероятнее всего существо шмыгнёт в озеро и скроется где-то в его глубинах, а так можно было приставить ему меч к горлу и заставить показать выход из этих пещер, даже в случае проигрыша.

Обрадовавшись, ичетик расплылся в улыбке и выковырял откуда-то из складок на животе игральные кости.

— Не зря говорят: ичетик всё отдаст за игру в карты и бутылку браги, — взяв себя в руки сказала Агния.

— Карт, к сожалению, нет. Да и отдавать нечего, — существо ухмыльнулось. — Давно уже не играл ни с кем в этой глуши. Правда, пару раз видел здесь людей, но опасные они были, не хотелось на себя беду навлекать… Играем в три из пяти. Я бросаю первый.

Ичетик сел напротив Трияна и бросил игральные кости на влажный камень. Триян поднял кости и тоже сделал бросок, предварительно хорошо встряхнув и перемешав их в сомкнутых ладонях. У него выпало меньшее число. Ичетик бросил ещё раз, Триян тоже — у него опять выпало меньшее число.

— Похоже сидеть вам здесь придётся долго. Ещё один раз выпадет больше, и я выиграю, — ичетик ехидно улыбнулся, выпятив толстые губы.

Триян уже начал обдумывать, как бы схватить азартного игрока за жабры, чтобы тот не успел прыгнуть в воду. Но последующие три броска принесли ему победу в игре.

— Ну что, показывай, где выход наружу, — довольный собой сказал Триян.

— Три раза подряд, разве такое возможно! — злобно буркнул ичетик. — Вон за той глыбой справа. Там зайдёте в озеро. Придётся окунуться с головой. Дальше прямо плывите под водой. Когда вынырните, ещё одна пещера будет и проход небольшой, он вас выведет наружу, к лесу. Главное прямо плывите под водой. Если свернёте куда, больше уже не всплывёте на поверхность, сгинете здесь.

— Понятно, — Триян затянул верёвочные лямки мешка на плечах, чтобы тот плотно прилегал к телу.

— Проклятая боль! Опять раскалывается! — вдруг взвыл ичетик и обхватил руками голову.

Триян и Агния, не обращая на него внимания, направились к каменной глыбе, что торчала из воды справа. Раздался какой-то странный звук, похожий на хруст костей. Триян почувствовал что-то неладное. В этот момент ичетик ловко запрыгнул ему на спину и вцепился своими мокрыми холодными пальцами в горло. Трияну не составило большого труда сбросить существо со спины вниз на камни. Он выхватил меч из ножен, который тотчас вспыхнул голубым пламенем, и, не сомневаясь, отделил голову существа от тела.

— Зачем он на меня напал? — Триян посмотрел на Агнию, будто она могла дать ему ответ.

— Я тоже не ожидала такого. Первый раз слышу, точнее вижу, чтобы ичетик напал на человека, они обычно мелкие пакости творят, не больше. Да и коргорушу он съел. Явно знал, что перед ним непросто ласка. Странно всё это. Что-то с ним произошло здесь, что-то вызвало в нём эти перемены.

— Тварь мне сразу не понравилась, — Триян убрал меч обратно в ножны.

Они с Агнией зашли в вводу и направились к выступающему над тёмной поверхностью камню. Подводная часть берега озера практически сразу обрывалась и уходила глубоко вниз и после пары шагов им пришлось добираться до нужного места вплавь.

— Хочется верить, что он нас не обманул, — сказал Триян и, набрав как можно больше воздуха в лёгкие, погрузился под воду.

Агния нырнула сразу вслед за ним. Проплыв некоторое расстояние, постоянно ощупывая одной рукой свод наполненного водой грота, Триян вдруг почувствовал, как его рука оказалась в воздухе. Он сделал толчок и всплыл на поверхность. Агния вынырнула из-под нависающего над водой большого камня вскоре после него.

— Не обманул, — сказала она.

 Баллиста — двухплечевая машина торсионного действия для метания камней, стрел и т. п.

 Стяг — воинское знамя на длинном шесте, хорошо видное издалека. Служил своего рода маяком для войска.

 Коргоруши — существа, служащие на посылках у ведьм. Коргоруши могут обретать разные формы, чаще всего небольших животных, например чёрных кошек.

 Ичетик — нежить, обитающая в водоёмах. Любит играть в азартные игры и пить бражку. По природе своей относительно безобидное существо, способное творить лишь мелкие пакости.

Глава 2. Молитва Ирийзара

Восточные кварталы остались практически нетронутыми. На былые пожары в городе указывали лишь следы сажи, чернеющей на одной из башен и пепел на мостовой. Здесь многое уцелело, в отличии от западной и южной частей Кореграда, что лежали в руинах. Многие из тех, кому удалось пережить вторжение траумского войска в город, оставляли его некогда величественные стены.

Навстречу пожилому человеку с клюкой из толстой ветви с обрубленными сучками то и дело попадались обозы с пожитками. Вереницей люди с измождёнными и мрачными лицами покидали Кореград, направляясь на юг в надежде обустроить свой быт где-то в другом месте. У многих не осталось кровли над головой, дома были разрушены или сожжены, и теперь ничто не держало этих людей здесь, кроме воспоминаний. На одной из телег с каким-то барахлом сидели мальчик и девочка, совсем ещё маленькие. В их глазах больше не горели искры беззаботного детства — присутствовала только усталость и тревога. Ирийзар, вздохнул, проводив взглядом детей и бледную женщину, которая держала поводья лошади, медленно тянущей скрипучую повозку за собой. Он направился дальше, в сторону города. Кореград не охранялся, в нём находилось не больше семи-восьми десятков воинов. Их здесь оставил князь Васлав, наказав поддерживать порядок и помогать жителям. Все остальные ратные ушли вместе с ним на северо-запад по морю, после того как погрузили метательные орудия на траумские корабли.

Когда Ирийзар приблизился к полуразрушенным крепостным стенам, окружающим Кореград, мост через ров был опущен, а ворота открыты. Проходя через них, он встретил кореольского воина.

— Кто ты и зачем сюда пришёл? — спросил тот.

— Я держу путь на запад, но узнал, что много раненных здесь. Решил остановиться ненадолго в городе. Возможно, могу чем-то помочь или хотя бы облегчить страдания людей.

— Ты лекарь, что ли?

— Нет, но врачевать умею.

— Раненных и вправду здесь много.

— А что ты хочешь взамен?

— Многого не прошу. Буду благодарен, если снабдите меня едой и дадите кров. Путь мне предстоит долгий, а запасы мои иссякли.

— С пропитанием тяжело сейчас, но коль принесёшь здесь пользу, думаю найдём чем снабдить тебя в дорогу, — ответил воин, — пойдём, покажу тебе лазарет, который мы здесь устроили.

Ирийзар направился следом за мужчиной в кольчуге и шлеме. Он иногда немного прихрамывал: боль в ноге, попавшей осенью в капкан, постоянно напоминала ему о той травме. Улицы Кореграда были безлюдны и пропитаны запахом смерти. То и дело на пути попадались тела погибших людей, которых ещё не успели собрать в повозки и вывезти на кладбище для захоронения. Среди грязных, покрытых пеплом и гарью тел были мужчины, женщины и дети.

«Сколь же горя в этом месте, Бог мой! Почему так происходит? Почему люди не умеют жить в согласии с самими собой и с друг другом», — подумал Ирийзар и посмотрел на небо.

Солнце стояло высоко, голубой купол был чист, без единого облачка. Своим лучами оно обняло Ирийзара и обогрело его щёки. Но опустив свой взгляд на землю, он снова погрузился в холодный мрак и безотрадность. От тяжёлых мыслей Ирийзара отвлёк громкий стук — неподалёку двое мужчин кинули сбитые между собой доски на вымощенную камнем дорогу. Они собирались положить на них тело какого-то человека, чтобы отнести его к повозке, в которую собирали мёртвых с городских улиц. Рядом с ней стоял священник.

«Хотя бы есть, кому проводить этих несчастных в последний путь», — подумал Ирийзар и чуть ускорил шаг, следуя за воином.

Вдруг послышались крики и какой-то грохот позади. Ирийзар остановился и обернулся. На земле сидел молодой человек: тот самый, которого мгновением ранее положили на сбитые из досок носилки и потащили к повозке. Когда он неожиданно приподнялся, мужчины бросили носилки и торопливо отошли на несколько шагов в сторону, а священник перекрестился. Всех раненых давно собрали с улиц, вокруг оставались лежать лишь разлагающиеся трупы, и для людей это стало полной неожиданностью. Ирийзар направился к ним. Молодой человек на земле был грязный и совершенно ногой. Всё его тело покрывали раны с корками запёкшейся крови и ссадины. Он сидел и смотрел по сторонам, пытаясь понять, что происходит, а потом снова повалился на землю. Подойдя ближе, Ирийзар наклонился над потерявшим сознание человеком и вытер ладонью грязь и сажу с его лица.

«Яволод?» — вначале тихо и немного неуверенно сказал он.

«Яволод!» — уже утвердительно воскликнул Ирийзар, присмотревшись получше.

— Что здесь происходит? — воин, который вёл его к лазарету тоже пришёл на шум.

— Я знаю этого юношу, мы встречались по осени. Скорее кладите его на доски! Он ещё жив! — взволнованно сказал Ирийзар и, сняв с себя старую накидку с рваными потёртыми краями, накрыл ей грязного и нагого Яволода.

— Что ты сейчас сказал? — воин пристально вглядывался в лицо израненного человека на земле. — Это же наш княжич! — он принялся помогать Ирийзару укладывать обессиленного Яволода на носилки, — что стоите смотрите, в лазарет его! — крикнул воин двум мужчинам, что всё ещё не решались подойти ближе.

***

— Похоже, совсем скоро начнётся осада города, они уже высаживаются на берег, — сказал впопыхах рыцарь ордена, догнавший группу из остальных.

Он был молодой, лет двадцати на вид. Лицо юноши имело плавные и мягкие черты. Оно было аккуратно сложено и гладко выбрито, но растрёпанные кудрявые волосы на голове придавали ему некоторую несуразность.

— В послании из Аурдона заверяли, что наступление будет не раньше, чем придёт ярец[1]. Нас обманули. Но, что сейчас об этом — все ворота уже давно заперты, никого не выпускают и не впускают в Кореград. Значит колдун тоже остался здесь и не сможет покинуть эти стены. Уверен, он знает, что мы ведём на него охоту, — Благояр невозмутимо посмотрел на юношу со светлыми кудрявыми волосами и продолжил путь.

Группа из пяти рыцарей двигалась по пустынной улице. Солнце спускалось с неба к земле и дарило свои последние лучи. До наступления темноты оставалось совсем недолго.

— Как будто в Кореградской центурии некого больше послать было, кроме нас. Не успели даже пыль с сапог стряхнуть после дороги, а уже новое задание. Я-то думал, привезём эту рыжую ведьму на суд и отдохнём немного, — посетовал один из рыцарей, который шёл рядом с Благояром.

— Зло не дремлет, а значит и мы не можем себе позволить расслабиться до тех пор, пока не избавим этот мир от всей расплодившейся нечисти.

— Благояр, ты сам-то веришь в то, что говоришь?

— Да верю. Этот день обязательно настанет. Возможно нескоро, но настанет.

Группа мужчин в доспехах и с оружием прошла вдоль домов с наглухо закрытыми ставнями на окнах и свернула в один из переулков. Уже смеркалось, пустые улицы всё больше наполнялись тёмными силуэтами различной утвари, которую в спешке оставили люди после того, как прозвучал звон колокола, оповестивший о нападении на город. Иногда брошенные среди чернеющих домов лавки с остатками товара, чем-то наполненные тюки и другие предметы преображались в угрожающие тени, заставляя некоторых из рыцарей ордена настороженно вглядываться в наступающие сумерки, держа своё оружие наготове. Все были немного напряжены. Рыцарям предстояло найти чёрного колдуна, который мог наделять жизнью то, в чём она никогда бы не смогла зародиться сама. В тишине улиц слышались лишь звуки их шагов по вымощенной камнем дороге.

«Он где-то совсем рядом. Ворожея[2] даёт знать об этом», — сказал Благояр, достав из сумки небольшой железный предмет с выгравированными на нём символами, напоминающий лошадиную подкову. Он сильно дрожал в его руке.

Рыцари ордена осмотрелись, вокруг было всё так же тихо и безлюдно. Ничего не указывало на присутствие колдуна где-то поблизости. На городских улицах стало уже совсем темно. Благояр прошёлся вдоль домов, то и дело перекладывая магический предмет из одной руки в другую, потом остановился возле двери каменного строения в самом конце переулка. Одноэтажный дом имел щербатые углы и был покрыт трещинами. Аккуратно потянув за кольцо на двери, Благояр убедился, что она заперта.

— Надо зайти внутрь, посмотреть. Лука, попробуй отмычкой. Зайдём без шума, колдун не должен понять, что мы где-то рядом, — обратился он к молодому рыцарю.

Лука подошёл к двери, достал несколько металлических пластинок и начал проводить ими манипуляции внутри замочной скважины. Через какое-то время раздался щелчок. Из-за сквозняка дверь немного приоткрылась, издав протяжный скрип. Внутри было темно хоть глаз выколи. Благояр, немного поискав в сумке, что висела у него на поясе, достал из неё пузырёк с жидкостью и сделал маленький глоток, потом отдал его другим рыцарям ордена.

— Люблю я пригубить «лунного света[3]». От других снадобий обычно блевать сразу тянет, а это приятное на вкус, сладковатое даже, и голова после него немного хмельной становится, — сказал один из рыцарей.

— Хватит болтать, пей давай уже! — тихим голосом поторопил его другой.

Благояр зашёл в помещение первым, все остальные, стараясь не скрипеть досками пола, последовали за ним.

Рыцари ордена оказались в большой тёмной комнате. Заколоченные наглухо изнутри окна не пропускали в неё остатки тающего в сумерках света солнца, ушедшего за горизонт. Но это не помешало вошедшим ориентироваться в темноте: для рыцарей помещение освещалось тусклым серебристым, лунным светом. Осторожно ступая и медленно передвигаясь, чтобы не издавать звуков, они осмотрели саму комнату и находящиеся в ней предметы. Стол, стулья и пара шкафов, набитых каким-то хламом, — ничего из этого не представляло интереса. Благояр опустился на колени и приложил ухо к полу. Откуда-то снизу доносился еле уловимый мужской голос.

«Должно быть есть тайный ход в подпол», — шёпотом сказал Благояр, поднявшись с колен, — надо ещё раз всё хорошенько осмотреть.

Рыцари снова обыскали помещение, но не обнаружили ничего, что могло послужить люком или дверью, ведущей вниз. Благояр подошёл к одному из шкафов у стены и достал из своей сумки «ворожею». Магический предмет так сильно дрожал, что его рука невольно тряслась вместе с ним. Убрав «ворожею» обратно в сумку, он начал осторожно вынимать из шкафа все вещи. Когда Благояр закончил, полностью освободив его от хлама, внутри вместо задней стенки он увидел небольшую дверь.

«Вот гад, хитрый какой!» — не сдержав эмоций, сказал подошедший к нему Лука.

Благояр медленно потянул за ручку двери и она, издав тонкий скрип, открылась. Куда-то вниз вели ступени, там было темно, хоть глаз выколи, но для рыцарей даже здесь повсюду струился тусклый лунный свет.

«Будьте начеку, я иду первым», — Благояр шагнул в шкаф.

Четверо рыцарей, друг за другом, последовали за ним. Крутые ступени привели их в небольшой подземный переход с низким потолком. На другом конце, в темноте горели яркие оранжевые полоски света, пробивающегося сквозь щели закрытой двери. За ней слышался мужской голос.

«Похоже на заклинание», — подумал Благояр и, вытащив меч из ножен, направился дальше.

Быстро миновав проход, он отворил дверь и оказался в комнате с куполообразным потолком. В центре её находился большой деревянный стол на крестообразных опорах. На нём лежало какое-то существо в грязных лохмотьях. Рядом стоял колдун, его лицо было скрыто в остроконечном капюшоне тёмно-зелёного балахона. Помещение освещалось светом от дрожащего пламени свечей, которые горели по углам. Человек в балахоне обернулся на звук открывшейся двери. Увидев рыцаря ордена, колдун второпях закончил своё заклинание и коснулся пальцами лба создания, что лежало на столе.

«Отойди и покажи руки! — крикнул Благояр, доставая из своей сумки чем-то наполненный узелок.

Но человек в балахоне лишь хитро улыбнулся в ответ. Благояру показалось, что его глаза сверкнули в тени капюшона. Остальные рыцари зашли в комнату и начали окружать колдуна. Вдруг существо на столе издало хрип и начало подниматься. Впервые им довелось увидеть что-то настолько безобразное и отвратительное: создание колдуна было неряшливо срощено из разных частей людей и животных. Некоторые из изъянов соединений разнящейся плоти, заполненные каким-то веществом, казалось вот-вот разойдутся. Шумно втягивая воздух большими ноздрями и фыркая, на рыцарей ордена смотрела морда вепря с изогнутыми клыками, один из которых был обломан. Над бешенными глазами, на фоне слипшейся грязной шерсти белела лобная кость человеческого черепа. Начиная от бедра, одну из ног чудовища заменяла лошадиная голень с копытом. Было видно, что когда-то его руки принадлежали совершенно разным людям. Существо породило оглушительный звук, походящий на рычание и вой одновременно. Вошедшие в комнату рыцари стояли в оцепенении: никто из них ранее не сталкивался с чем-то подобным. Чудовище бросилось в атаку. Оно с разбега сбило одного из них с ног и выдернуло боевой топор из руки рыцаря.

Благояр, не спуская глаз с колдуна, нарисовал в воздухе магический знак, похожий на «твердо»[4] и высыпал из мешочка синий светящийся порошок. Повторяя очертания знака, мелкие крупинки на мгновение зависли перед Благояром, после чего яркой искрящейся вереницей устремились в сторону человека в балахоне. Потом они начали вытягиваться в спираль, кружась вокруг колдуна и сдерживая его магию. Он что-то бормотал себе под нос и разводил руками, пытаясь противостоять этой преграде. Благояр знал, что долго удержать колдуна с помощью магического порошка и знака не получится.

Раздался вопль одного из рыцарей. За ним последовал стон другого. Благояр повернулся и увидел, как один из его боевых товарищей падает на пол, поверженный ударом топора. Второй рыцарь, шатаясь, держался руками за шею. Из-под его пальцев сочилась кровь — безобразное существо выплюнуло на пол вырванный зубами кусок человеческой плоти. Создание чёрного колдуна двигалось неуклюже, но очень быстро и непредсказуемо.

Благояр ринулся на помощь своим братьям.

Лука и другой рыцарь, оказавшись возле существа, почти одновременно нанесли разящие удары — отрубленная рука, сжимающая топор, громко шлёпнулась на пол, а на животе монстра появился глубокий порез, оставленный лезвием меча. Но кровь из него не пошла. Казалось, нанесённые рыцарями раны не причиняли существу никакой боли. Оно с яростью и истошным рёвом кинулось на них. Повалив первого соперника на пол, тварь неистовым ударом копыта пробила рыцарю череп, оставив вмятину на неприкрытой шлемом голове — он даже не успел вскрикнуть. Лука с размаху нанёс удар мечом по шее монстра, когда тот повернулся к нему. Тварь громко зарычала. Силы молодого рыцаря не хватило, чтобы срубить голову вепря с мощной шеи.

Благояр был уже рядом. Взяв меч в обе руки, он в прыжке нанёс удар в тоже место и, едва коснувшись пола ногами, отскочил в сторону. Чудовище бросилось на него. Большая тяжёлая голова монстра в этот момент наклонилась и повисла на позвонках с остатками плоти. Лука, не мешкая, нанёс ещё один удар мечом, после которого она наконец отделилась от тела и упала на пол. Морда вепря судорожно лязгала зубами и вращала бешенными глазами возле его ног. Тело чудовища начало само по себе хаотично передвигаться по комнате, размахивая оставшейся рукой.

«Нельзя убить то, что уже мертво!» — сказал колдун и захохотал.

Синяя искрящаяся пыль погасла и теперь лежала россыпью на полу. Колдун рванул к двери в дальнем углу и скрылся за ней. Избегая встречи с беспорядочно двигающимся по помещению телом без головы, Благояр и Лука отправились в погоню за колдуном.

За дверью был извилистый и тёмный тоннель. Время действия снадобья заканчивалось — лунный свет, обдающий каменные стены и грунтовый пол понемногу тускнел и передвигаться становилось всё сложнее.

«Проклятый колдун! — выругался Лука тяжело дыша, — откуда здесь столько всего под землёй!»

Он быстрыми шагами шёл по тоннелю, Благояр следовал за ним. Вдали, в остатках тающего серебристого света, мелькнула чья-то тень.

«Это он!» — Лука побежал вперёд, увидев силуэт в балахоне с капюшоном в противоположном конце тоннеля.

Упускать колдуна было нельзя, тем более что действие эликсира уже почти сошло на нет и вокруг становилось всё темнее. Но Благояр подумал, что сейчас некоторая осторожность не будет лишней.

«Погоди! Не торопись так!» — крикнул он, догоняя молодого рыцаря.

Лука остановился. Благояр поравнялся с ним и сказал: «Не нравится мне это, что-то здесь не так. Колдун больше не пытается убежать».

В исчезающем серебристом свете, силуэт человека в балахоне стоял неподвижно в десятке саженей от рыцарей. Приближаясь к колдуну, Благояр заметил, что звук их шагов вдруг изменился: он стал зычным и неоднородным.

«Назад!» — закричал он, одёргивая Луку.

В этот момент раздался скрип, и земля ушла у рыцарей из-под ног — оба провалились в глубокую яму. Высоко над их головами с грохотом захлопнулись деревянные створки ловушки, что были прежде присыпаны грунтом. В тоннеле послышались быстро удаляющиеся шаги колдуна.

«Кажется я сломал ногу!» — простонал Лука.

Они с Благояром оказались на дне ямы с вертикальными и ровными стенами. Стало совсем темно: действие «лунного света» закончилось.

После нескольких безуспешных попыток взобраться наверх по гладкой вертикали, Благояр ударил кулаком о стену и сел рядом с Лукой.

— Сможешь подняться на ноги? — спросил он.

— Больно.

— Нужно как-то выбираться отсюда. Встанешь на мои плечи и попробуешь дотянуться до створок этой западни. Что скажешь?

— Сейчас попробую, — ответил Лука и начал медленно подниматься, цепляясь за кольчугу Благояра.

— А-а-а! — вскрикнул молодой рыцарь, поставив сломанную ногу на землю.

Благояр наклонился и осторожно провёл рукой по сапогу Луки.

— Не выйдет, — сказал он, поняв, что стопа повёрнута практически перпендикулярно к голени.

Не предупреждая, неожиданно Благояр резким движением дёрнул за ступню и вставил её на место. Лука взвыл от боли, но потом замолчал и крепко сжал зубы, стараясь совладать с нею.

— Всё-всё. Сейчас будет полегче, — Благояр помог ему снова опуститься на землю.

— Прости, Благояр, — процедил с трудом Лука, — я подвёл нас обоих.

— Не вини себя. Мы недооценили колдуна. Троих наших братьев не стало, но я и ты всё ещё живы. Главное не сдавайся, будь сильный духом, — Благояр начал искать наощупь что-то в своей сумке.

— Вот, выпей, — он достал небольшой стеклянный сосуд и, протянув его Луке, случайно задел его лоб. Было очень темно.

— Что это? — спросил Лука.

— Надежда. Подействует не сразу, но спустя какое-то время мы погрузимся в глубокий сон, чтобы продержаться здесь без воды и еды. Это так же поможет тебе немного восстановиться и забыть про боль. Похоже, мы здесь застряли надолго.

— Никогда раньше не пил этого эликсира. Даже не слышал про него, — удивился Лука.

— Он довольно сложный в приготовлении, поэтому редко используется. Когда мы погрузимся в глубокий сон, над нами зажжётся знак «Еры»[5] он поднимется вверх и укажет нашим братьям, что мы в беде.

— Знак «Еры», — Лука задумался, — про него я знаю.

Он отпил немного из сосуда и отдал его обратно Благояру.

— Так или иначе, исчезновение пяти рыцарей ордена не останется незамеченным, вскоре кого-то отправят на наши поиски. Нужно лишь дождаться этого, — Благояр допил содержимое сосуда.

***

На него смотрели незнакомые женщины в рваных и грязных одеждах. Яволод насчитал двенадцать. Все они толпились возле кровати, где он лежал. В полумраке комнаты глаза их отдавали серым блеском. Женщины эти то и дело перешёптывались друг с другом, неотрывно смотря на него голодным взглядом. Яволоду хотелось отвернуться, чтобы не видеть их худые больные лица, покрытые болячками и язвами, но он не мог. По очереди женщины подходили к кровати и дотрагивались до Яволода своими холодными руками. Они гладили его кожу шершавыми грязными пальцами, при этом жутко кашляя и хрипя. От каждого леденящего прикосновения тело становилось онемевшим и силы медленно покидали Яволода. Он чувствовал, как мало-помалу в нём угасает жизнь. Но вдруг где-то далеко послышался знакомый мужской голос. Слова, произносимые им, плавно лились, переходя одно в другое, будто песня. От этого Яволоду стало спокойно на душе, и он провалился в давно забытое воспоминание, даже скорее ощущение из далёкого детства. Яволод вновь услышал журчание ручья неподалёку от Ладогожи, где он часто играл с родителями, когда был совсем маленький, почувствовал аромат полевых цветов, который доносил тёплый ветер с объятых ярким солнцем лугов.

Знакомый голос наполнил комнату словами, от которых неопрятные женщины стали расходиться по углам. Сгорбившись и прильнув друг к другу, они скалились и шипели, кривили свои бледные лица. Им было нестерпимо слышать то, о чём говорил голос, который становился всё громче. Прислушавшись к словам, Яволод понял, что это была молитва и звучала она из уст человека по имени Ирийзар. Он открыл глаза и увидел над собой пожилого мужчину с седой растрёпанной бородой.

— Надо же! Очнулся! — радостно воскликнул Ирийзар и поправил подушку под головой Яволода. — Долго ты был без сознания. Я уже всё перепробовал, ничего не помогало. Ты весь горел, еле дышал. Сегодня я зашёл тебя проведать, но не услышал, как бьётся твоё сердце. Давно этого не делал, но всё же решился… Молитва помогла вернуть тебя обратно на этот свет.

— Где все уродливые женщины? Что им было здесь нужно? — хрипя, с трудом выговаривая слова, спросил Яволод.

— Какие ещё женщины? В комнате нет никого, кроме меня. Ты, верно, бредишь.

— Их было двенадцать, — настаивал Яволод.

— Говорю же, нет здесь и не было никаких женщин. Вот, пригуби, — Ирийзар приподнял голову Яволода и заставил сделать небольшой глоток горькой травяной настойки из кружки, — это поможет тебе.

Яволод посмотрел на Ирийзара и хотел поблагодарить, но сил на это не осталось, веки стали неподъёмными. Он закрыл глаза и уснул.

***

Прошло около семи дней, как Яволод пришёл в себя. Ирийзар отпаивал его восстанавливающими снадобьями из трав и кореньев, а также выхаживал раненных в лазарете: делал им перевязки, обрабатывал раны, кормил и поил. Со временем Ирийзар стал основным источником лекарских знаний и самым значимым человеком в лазарете, к мнению которого все прислушивались. Многие приходили, чтобы чем-то помочь, но ещё больше людей стекалось сюда со всех концов города, чтобы помогли им. Места в здании уже катастрофически не хватало. В отличии от других, раны на Яволоде заживали значительно быстрее, он уже начинал иногда вставать с кровати и делать небольшие прогулки поблизости.

Во время одной из них Яволод неторопливо шёл мимо фруктового сада в сторону лазарета, наслаждаясь ярким весенним солнцем. Грязная жижа от тающего снега давно высохла, повсюду зеленела новая трава. Одевающиеся в изумрудные листья деревья тихо шелестели под дуновением ветра, иногда ещё прохладного. Яволод увидел Ирийзара. Тот шёл ему навстречу и, кажется, куда-то спешил.

— Смотрю, ты уже совсем пошёл на поправку, — сказал Ирийзар, остановившись рядом с Яволодом, и слегка улыбнулся, щурясь от яркого солнца.

— Да. Больше не хочу занимать место в лазарете, кому-то оно будет нужнее. Кажется, я достаточно окреп, чтобы отправиться к Западным землям и присоединиться к дружине моего отца.

— Рад слышать. Но я бы посоветовал не спешить. Раны твои ещё до конца не зажили.

— Сила зверя исцелит тело, но душа моя не будет на месте, — Яволод тяжело вздохнул, — в ночных кошмарах я часто вижу лица людей, разодранных волкодлаком на части, их глаза, наполненные ужасом и отчаянием в момент смерти.

— Ты выжил, хотя с такими ранами обычные люди не задерживаются на этом свете. Теперь у тебя появилась возможность сделать что-то хорошее: то, что перевесит плохие деяния в прошлом. К сожалению, у меня нет лекарства для твоей души, кроме молитвы. Обратись к Богу, не поддавайся зову Тьмы. Душа — это самое ценное, что у нас есть. Береги её от грехов.

— Твои слова дают мне надежду, Ирийзар.

— Я всегда готов выслушать тебя, Яволод и помочь, если это в моих силах.

— Ирийзар, помнишь, я говорил об уродливых больных женщинах, когда пришёл в себя?

— Да, припоминаю что-то.

— Это не было сном. Они действительно приходили, чтобы забрать меня на тот свет, но молитва, произнесённая тобою, заставила их отступить.

— У некоторых малых народностей, что живут восточнее отсюда, существует поверье про бесов в обличии измождённых женщин. Каждая из них олицетворяет тяжёлую болезнь. Они приходят забрать душу умирающего в муках, если она грешная. Их там называют трясовицами. Но я, честно говоря, во всё это не верю.

— А я уверен, что это были именно они.