Глава 2

Алекс

– Твою мать, долго ты еще будешь копаться?

Стоять на крыше, на высоте тридцати этажей, – то еще удовольствие, и я сильнее натягиваю капюшон толстовки в попытках закрыть лицо от ветра. Сегодня тепло, но ветер здесь, наверху, просто беспощадная тварь. Поскорее бы уже расправиться с сигналкой и забраться внутрь пентхауса Бакстера.

На улицах полно народу, стоит только взглянуть вниз, и толпа как на ладони – люди бредут кто куда, мчатся по шоссе автомобили, отсюда больше похожие на сгустки расплывчатых огней. Никому и в голову не приходит взглянуть наверх, да и кто нас отсюда увидит? Я хмурю брови и вновь поворачиваюсь к Терри.

Битый час он ковыряется с проводами сигнализации, еще немного, и у нас совсем не останется времени. Кто знает, когда ублюдок Бакстер вернется в свой поганый пентхаус. Огромные панорамные окна, бассейн на крыше, охранник в вестибюле парой этажей ниже – все буквально кричит о том, что у него куча бабла. Ничего страшного, сегодня он расстанется как минимум с частью.

– Не болтай под руку, а? Я и так не могу сосредоточиться, – фыркает Терри и вновь щелкает пальцами по дисплею телефона в попытках отключить механизм. – Ты хоть представляешь, что с нами будет, если Бакстер узнает? У него в подчинении целый район, если не больше, а нас всего двое.

– И в Либерти-Сити мы не бываем. Так что пусть трясется за свою территорию сколько хочет, если свалим куда-нибудь в Калифорнию – он нас уже не достанет. Так что давай в темпе, остальное я возьму на себя.

Я разминаю плечи и внимательно вглядываюсь в толстое стекло одного из окон. Пуленепробиваемое, конечно же. Кто бы мог подумать, что урод так трясется за свою жалкую жизнь. Да кто вообще полезет в пентхаус в одном из элитных районов Майами? Разве что парочка воров, которым давно нечего терять. На деньги Бакстера можно наконец свалить из дыры под названием Овертаун и, может быть, поступить в колледж, как нормальный человек. Или хотя бы снять приличный дом.

Но сейчас некогда думать ни об учебе, ни об аренде. Телефон в руках Терри наконец оживает и пронзительно пищит, ничуть не хуже пожарной сирены далеко внизу, а десятки огней сигнализации гаснут. Я потираю ладони и делаю шаг вперед, прежде чем взяться за набор старых добрых отмычек и в два счета разобраться с замком на балконной двери.

Бакстер, Бакстер, а ведь стоило поставить охрану и здесь, а заодно и позаботиться о том, чтобы установить такой же навороченный замок, как и на входной двери. Но мне грех жаловаться: чем больше ошибок совершил этот урод, тем лучше.

– Почему именно он, Алекс? – шепчет Терри, будто нас могли услышать стоящие вдоль балкона длинные статуэтки. Такого добра тут навалом, пентхаус легко мог бы сойти за музей современного искусства. Если бы в музеях ставили огромные кровати посреди комнат. – Бакстер никому не позволяет с ним шутить. Особенно простой воровке вроде тебя.

Черт, Алекс, да ты же меченая, и если он узнает, то продаст тебя куда-нибудь и бровью не поведет. Ты вообще слышала, что он сделал с теми ребятами, что пытались обчистить магазин в Либерти-Сити?

– Если так боишься за свою задницу, то делай ноги, Терри, – выдыхаю я недовольно, когда осматриваю картины в спальне – несколько уродливых холстов с изображением то ли содержимого желудка пьяницы, то ли покрытого тиной болота. – Я отступать не собираюсь. Мне нужны эти деньги. И на его перекошенную рожу посмотреть хочется.

– И ты не могла выбрать кого-то другого? Да в Коконат-Гроув живет целая куча денежных мешков, в соседнем небоскребе пентхаус ничуть не хуже, и ты могла бы…

– Заткнись и не мешай, а?

И Терри затыкается. Угрюмо шагает в коридор, проверяет камеры – не хватало еще, чтобы они включились в самый неподходящий момент, – и выдыхает так устало, словно только что пробежал марафон. Однако с его губ не срывается больше ни звука.

Какая ему разница, из-за чего я взъелась на Бакстера? Да, я не рассказывала другу о пожаре, но будто босс Отбросов святой. За ним достаточно грехов, чтобы собрать с него дань, и лучше бы кровавую, но этим пусть занимаются ребята из других группировок. Или Змей.

Вот уж о ком лучше даже не вспоминать. Я могу лишь молиться, чтобы он не полез в это дело. Говорят, у него везде есть свои люди, причем сильные и с метками. Не за красивые глаза он стал королем Майами. Да и какие красивые глаза? Наверняка он такой же страшный хрен, как и Бакстер. Вся Большая Тройка такая. Бакстер, Гарольд и, вот, Змей.

Хотя Змея я никогда не видела и не горю желанием с ним встречаться. От больших шишек лучше держаться подальше, уж этому-то жизнь меня научила.

За картинами пусто – ни сейфа, ни кнопки, ни даже пресловутой розетки. За тонкими и полупустыми стеллажами тоже, значит, в спальне ловить особо нечего. Я быстро сверяюсь со схемой на экране мобильного, поправляю упавшие на лицо ярко-синие пряди волос и поднимаюсь на второй этаж по кованой лестнице.

Стены в доме везде одинаковые, словно Бакстер в свое время услышал о модном стиле лофт и решил все вокруг отделать под кирпич. А может, и настоящие кирпичи притащил. Кто знает, к чему он там привык в трущобах Либерти-Сити. Но когда я наконец добираюсь до кабинета, передо мной маячит еще один замок, и на этот раз электронный.

Да чтоб тебя черти драли! Я едва не пинаю двери в сердцах, но вовремя одергиваю себя и скидываю Терри короткое сообщение в мессенджере. Мысли о старом-добром Либерти-Сити отзываются в сознании противной болью. Я провела там большую часть жизни. Казалось, что и не выберусь оттуда никогда, хотя с детства мечтала жить в таком же огромном пентхаусе в Коконат-Гроув и по вечерам прохлаждаться в клубах и ресторанах в шикарном платье.

И где я теперь? В пентхаусе, конечно, но на мне старая потрепанная толстовка и такие же потертые джинсы, в небольшом рюкзаке десятки отмычек, инструменты и даже короткий ломик, к поясу пристегнута бита, а о ресторанах и думать некогда. И все благодаря Бакстеру.

Сраному уроду, который сжег дотла мою прежнюю жизнь. И я была бы не прочь залить бензином его убогую галерею в спальне, разворотить кабинет и выплеснуть яд в бассейн. Потом с удовольствием наблюдала бы за его мучениями с соседней крыши.

Но Бакстер запросто отстроит себе новый пентхаус, может, даже получше первого – его банда тянет из Либерти-Сити все соки и останавливаться они не собираются. Я могу лишь взять свое и исчезнуть. Навсегда свалить из проклятого Майами, где таких Бакстеров пруд пруди.

Есть и похуже.

– Ты играешь с огнем, Алекс, – качает головой Терри, прежде чем благоразумно прикрыть рот и взяться за замок. – Прости.

– Когда мы познакомились, ты казался мне не таким нудным, котенок, – язвительно произношу я, скрестив руки на груди и облокотившись на стену.

– Ой, да иди ты в жопу. – Он закатывает глаза и поправляет съехавшие на нос очки. Не мог линзы надеть, когда пошли на дело, что ли? – В следующий раз возьми с собой другого умника. Или что, не можешь по ауре высмотреть хакера? Метка не помогает?

А вот это удар ниже пояса. Я рефлекторно хватаюсь за запястье и потираю кожу под плотной тканью. Таких меченых, как я, тысячи, но большинство живет обычной жизнью: что толку от способности поднимать ручки силой мысли или заставлять траву на газоне расти быстрее? Только говорят, что есть и гребаные супергерои: воспламеняют взглядом, подчиняют своей воле и хрен знает что творят.

Только я уж точно не из таких.

Вижу лишь едва различимую ауру людей вокруг. Светлые или темные, иногда – цветные пятна. Но что толку? Поначалу свечение казалось забавным, иногда я могла определить чужие намерения по цвету ауры, но на этом все. Мне досталась самая бесполезная на свете метка. Ладно, почти. После той, которая позволяет отращивать волосы в ушах.

Но даже с такой на меня нашелся бы покупатель. В Майами можно отыскать ребят, готовых скинуться на слабенького меченого в коллекцию. Подумать только, настоящая диковинка! И тем лучше, что не может дать отпор.

Тьфу, ну и дрянь.

Однако ответить Терри я все-таки не успеваю. Цифровой замок натужно пищит и затухает, а дверь с легким щелчком открывается наружу. И там, в полумраке оформленного все теми же кирпичами кабинета Бакстера, поблескивает металлическая дверь сейфа. Ни потайной дверцы, ни фальш-картины, ни секретного прохода за книжным шкафом. Нет, урод любит показуху во всем.

– В следующий раз лучше держи язык за зубами, Терри, – бросаю я мрачно, прежде чем пройти в кабинет и повнимательнее присмотреться к сейфу.

Пробить его невозможно, а замок простой – кодовый, но Бакстер не дурак и не хранит код на стикере на рабочем столе. Но и я не идиотка, прожив в Либерти-Сити с десяток лет, научишься и не такому. Что там болтал Терри о его жизни? Что у него есть младшая сестра, единственная драгоценность в жизни жадного до денег напыщенного ублюдка. Как же ее звали? Сара, кажется. Я буду смеяться до колик, если такой человек, как Бакстер, и впрямь выбрал в качестве кода имя сестры.

Уверена, в его душе нет места любви. Даже такой.

Терри бродит у дверей туда-сюда, словно решил постоять на стреме, а я медленно, с каким-то извращенным удовольствием выставляю одну цифру за другой. Один. И скрип металла звучит лучше любой музыки. Девять. Шаги Терри становятся все быстрее, все громче. Один. На улице вновь завывает сирена, но на этот раз полицейская. Один. Я прикусываю нижнюю губу в предвкушении и буквально вижу, как вытаскиваю из сейфа несколько сотен тысяч долларов. А то и миллион. Восемь. На эти деньги можно будет не только поступить в колледж, но и отбить у Бакстера часть Либерти-Сити и восстановить дом. Один.

Но замок не щелкает, как представлялось мне всего мгновение назад, и не поддается. Бакстер не выбирал имя сестры в качестве кода, может, у него и сестры-то никогда не было, а болтовня – всего лишь болтовня, мало ли о чем треплются в трущобах. Да и верить в трепетную привязанность отъявленного бандита к родственникам – само по себе глупо.

– Чтоб ты сдох, ублюдок, мать твою!

Я со всей силы пинаю сейф ногой и мгновенно вскрикиваю от боли. И повезло же родиться такой импульсивной идиоткой. Столько лет мечтала наконец преподать Бакстеру урок, показать, что месть и впрямь лучше подавать холодной, так далеко зашла, а облажалась с каким-то кодовым замком.

– Пойдем отсюда, пока не поздно, – произносит Терри вполголоса и берет меня за запястье.

Но я отмахиваюсь от него и вновь склоняюсь к сейфу. Высокий ворот топа натирает шею, волосы лезут в лицо, но я присматриваюсь к мелким потертостям на металле и мечтаю вычислить, в каком положении находился замок чаще всего. Почему я не могу видеть ауру вещей? Следы? Что-нибудь полезное?

Да ну его в задницу. Может, и впрямь бросить зажигалку на дорогой ковер и пропади оно все пропадом? Я шумно выдыхаю, а полицейская сирена на улице становится все громче. Кажется, будто копы собираются прямо под небоскребом, куда мы с Терри забрались.

Неужели кто-то решил устроить на Бакстера облаву? Никак он перешел дорогу кому-нибудь из банд? Пожалуйста, пусть это будет Змей. Пусть размажет Бакстера, как таракана, и сожрет на обед. Он ведь этим и занимается: уничтожает тех, кто ему не по душе, и помогает взойти тем, кто привлек его внимание.

Змей – настоящий король Майами. Всего Майами, а не поганых трущоб вроде Либерти-Сити, – и только сумасшедший решится перейти ему дорогу. Все знают, что Змей – меченый, и из тех, кому достались нормальные способности. Ему даже пистолет не нужен, чтобы кого-то прикончить.

– Алекс, я серьезно, валим отсюда, камеры включились, – говорит Терри куда громче и тянет меня за собой, несмотря на сопротивление. – У нас в лучшем случае пять минут, если на балконе уже не собрались прихвостни Бакстера. И если веревки там нет…

– Придется сигануть вниз, – нервно посмеиваюсь я в ответ, а в голове вовсю прокручиваются десятки неутешительных сценариев.

От нас с Терри останется мокрое место, и все из-за того, что я не подготовилась как следует. Поверила в себя, да?

Мы мчимся вниз по кованой лестнице, едва не сшибаем высокие уродливые статуи. Я в последний раз оглядываюсь на картины, на широкую кровать посреди спальни и подмечаю мелкие красные огоньки камер. Твою мать, не такой Бакстер и придурок. Наверняка на сейфе была дополнительная защита. Стоило только его тронуть, как все это дерьмо и началось.

Хочется хотя бы на ковер ему плюнуть, но я вылетаю на балкон вслед за Терри и бросаюсь вниз по толстой веревке. Перчатки не спасают от противного трения, а ветер беспощадно треплет волосы и забирается под одежду. Здесь, наверху, куда холоднее, чем на первых этажах. Но чего я хотела? Сама заварила эту кашу, теперь придется терпеть.

И я терплю, плотно сжав зубы, а сердце гулко стучит в груди. Если из-за меня попадется Терри, я не переживу: он, в отличие от меня, всегда был послушным мальчиком. Если это можно так назвать, учитывая, что он обчищал карточки или химичил с криптовалютой для Гарольда. Я в это никогда не лезла.

Мне просто нравилось пьянящее чувство опасности: влезть в дом какого-нибудь напыщенного ублюдка, чтобы поживиться как следует. Кого-то вроде Бакстера, например. Влезть и обчистить его, зная, что в любой момент могут заявиться копы или кто-нибудь похуже; что меня могут застрелить, не дав и слова вставить. Или сжечь.

Даже сейчас я чувствую, как бьет в голову адреналин, и хочется посильнее раскачаться на веревке и влететь в окно чьего-то дома, разбив его вдребезги. Однако я не поддаюсь этому дурацкому желанию и спускаюсь вместе с Терри на балкон квартиры пятью этажами ниже. Вместе мы забегаем в комнату и проносимся вдоль гостиной и коридора, выходим через парадную дверь и выскакиваем на пожарную лестницу.

Дыхание сбивается, легкие обжигает болью, но остановиться – значит попасться не копам, а людям Бакстера. Полицию наверняка вызвал кто-нибудь из жителей соседнего дома, когда увидел веревки на балконе, я ни на мгновение не поверю, что Бакстер связал бы защиту своего пентхауса с копами. Разве что он и им денег отваливает.

Но у пожарного входа нас не встречают бравые ребята из Отбросов, а у парадного толпятся только полицейские и любопытные горожане – от подростков в мешковатой одежде до одетых с иголочки дамочек в изысканных платьях. Кто только ни живет в Коконат-Гроув.

– Пошевеливайся!

Кажется, будто мы с другом вдруг поменялись местами. И вот уже он поторапливает меня и тащит за собой, как бесполезный балласт. Неподалеку, у поворота на трассу, нас ждет до боли знакомый болотный пикап почившего папочки Терри. И что, вот так запросто мы вернемся в родную каморку в Овертауне и сделаем вид, что ничего не было?

Нас засекли камеры, и Бакстер достанет нас, если мы не уедем из города до завтрашнего утра. Расставит своих людей на выездах из Майами и в аэропортах, прикроет даже частный, которым пользуются только богачи вне закона да контрабандисты.

Паника медленно, но верно накрывает меня, стоит адреналину отступить.

Нам, мать его, конец. И в этом лишь моя вина.

– Пристегнись, Терри, – говорю я, когда сажусь за руль. – И не говори мне, что я облажалась. Я и без тебя знаю.

Коконат-Гроув вскоре остается позади, мимо проносятся лишь неясные огни ночного Майами, а в голове бьется одна-единственная мысль: решившись сделать ход против Бакстера спустя три года, я подставила не только себя и лучшего друга, но и людей в Овертауне, что приютили меня после пожара.

На газ я давлю с такой силой, что нам сильно повезет, если мы не влетим в чью-нибудь машину по пути. Или не заработаем здоровенный штраф за превышение скорости. И мысль о том, чтобы нарушить закон и сдаться копам добровольно, впервые не кажется мне глупой или сумасшедшей.

Глава 3

Алекс

В Овертауне этой ночью на удивление тихо. Не звучит вокруг приглушенная музыка, не возятся на улице ребята и не бродят туда-сюда отморозки из местной банды. Все спрятались по домам, стоило только прозвучать шепоткам о том, что Бакстер из Отбросов положил глаз на наше уютное гнездышко. И все почему? Из-за одной глупой девчонки.

Я и впрямь чувствую себя хуже некуда, сжавшись в комок в темному углу небольшой комнатушки. Стены нависают надо мной и грозятся в любой момент сомкнуться и перемолоть меня в труху, а из-за стен словно то и дело доносятся осуждающие возгласы. Ребята три шкуры с меня спустят еще раньше, чем сюда явятся Отбросы Бакстера.

Почему они сейчас-то молчат? Мы с Терри вернулись домой полтора часа назад, однако за это время никто и слова не проронил, только сверкнул глазами старый Гарольд. Всегда он обо всем узнает первым. А может, у меня все на лице было написано – в Овертаун я приехала белая как мел, отчего голубые глаза наверняка сильнее выделялись на лице, а крашеные волосы казались ярче. Да и Терри выглядел не лучше: короткие рыжие пряди топорщились во все стороны, а выражение у него было такое скорбное, будто он собирался прикончить и похоронить меня за ближайшим домом.

Но мы всего лишь забрались в свою каморку, где даже обоев-то на стенах нет и вечно воняет краской, и разошлись по углам. Терри бесконечно щелкал пальцами по экрану мобильного, шумно дышал, но помалкивал. И помалкивает до сих пор. Я время от времени оборачиваюсь на него, но вижу лишь широкую спину под потертой курткой из темной джинсы.

Нужно взять себя в руки и валить, пусть даже придется тащиться в другой город пешком. Да что уж там, я готова и до соседнего штата дойти, если это поможет, но кто меня выпустит? Бакстер знает, что я была у него в пентхаусе. Мать его, да он и меня знает. Наверняка не забыл за эти несколько лет соплю, которую намеревался продать хрен знает кому.

Мне тогда было семнадцать, однако я не уверена, что отлично помню тот день. Во снах ко мне то и дело являются запахи гари и паленой плоти, а наяву старый пожар представляется чем-то далеким. Четко проступают лишь паскудное лицо Бакстера, его кривая ухмылка и чья-то высокая фигура на фоне, шелестящий голос и серые глаза.

Глаза, каких я и не видела-то никогда.

С улицы доносятся грохот и пронзительный женский крик, и мы с Терри одновременно вскакиваем на ноги. Я хватаюсь за биту, а он крепко стискивает руки в кулаки, поблескивая кастетом. Если в Овертаун заявились с пушками, то грош цена нашему оружию – мы и замахнуться-то не успеем, прежде чем нам пустят пулю в лоб.

Пусть это будут всего лишь местные разборки, ну пожалуйста. Но стены нашей каморки тонкие, и через них отлично слышно, что происходит снаружи.

– Послушай, Отбросы ничего не имеют против ваших ребят, – грубовато говорит какой-то мужик. Судя по голосу, терпение его на пределе, и церемониться он не намерен. – Скажите, где девчонка и ее мелкий прихвостень, и никто не пострадает. Ну? Босс даже приплатит особо разговорчивым. Вы знаете, Отбросы не остаются в долгу.

– У нас тут девчонок как дерьма, – хрипло цедит старый Гарольд в ответ. Я готова поставить все оставшиеся деньги, что он сплюнул под ноги уроду из Отбросов. Словно любопытный ребенок, я украдкой выглядываю из окна и замечаю Гарольда – хозяина нашего небольшого района – рядом с лысым темнокожим амбалом. – Одну из них ты схватил за руку, но что-то я не помню, чтобы она соглашалась с тобой знакомиться. Так что либо уточни, кто тебе нужен, а я уж там подумаю, что с вами делать, либо проваливай. Мы с Бакстером давно уже договорились, пусть не тянет свои загребущие руки в Овертаун. Сколько бы денег он ни сделал в последние годы, сюда ему дорога заказана.

– А ты никак сильным себя почувствовал, старик? – хохочет амбал и делает шаг в сторону от съежившейся позади него девушки.

Это же Шерил! Я знаю ее с тех самых пор, как перебралась в Овертаун. Выпучив глаза то ли от страха, то ли от возмущения, Шерил качает головой и убегает вверх по дороге.

– Да уж посильнее твоего буду. – А Гарольду будто и наплевать, знай себе стоит, скрестив руки на груди, и нетерпеливо топает носком ботинка по асфальту в щербинах. – Кого вы ищите?

– Алекс Нотт, старик. Уж ты-то наверняка знаешь выскочку: лет двадцати, красит волосы как попугай, лезет, куда не надо. Таскает с собой дружка, между прочим, талантливого. Так что, помнишь такую?

Твою ж мать. Всего пара часов, а Бакстер уже прислал за нами в Овертаун, а значит, нечего и думать о том, чтобы в ближайшие недели свалить из Майами куда подальше, разве что обходными путями. Но и там, скорее всего, будут поджидать его прихвостни.

Бакстер терпеть не может, когда кто-то разевает рот на его добро. А я намеревалась обокрасть святая святых – его поганый сейф. Лишь сейчас до меня дошло, что наверняка ничерта он там не хранит: деньги отмывает через какой-нибудь легальный бизнес или держит в банке, а в сейфе лежат максимум драгоценности.

Или трусы его подружек. Я нервно хихикаю себе под нос. Блядь, да в какое дерьмо я ввязалась? Могла бы просто подождать, натаскать денег по мелочи и нанять кого-нибудь, чтобы Бакстера прикончили. Кем я себя возомнила, супергероиней?

Аура амбала из Отбросов переливается грязно-коричневым цветом, а вокруг Гарольда клубится бледно-розовая энергия. Вот и все мои суперсилы. Ими разве что детей в младшей школе развлекать.

– Алекс жила здесь пару лет, да. И что с того? – лениво тянет Гарольд и пожимает плечами. – Помнится, Бакстер был не особенно-то рад ей в Либерти-Сити.

– Брось играть в благородство, старик. Выдашь девчонку, и мы сюда больше не сунемся, а будешь выпендриваться, и пострадает не только брюнетка. Видал, как быстро она свалила? Сам сказал, что девчонок у вас тут как дерьма. И мы дотянемся до каждой.

– А ты не заигрался, парень? Передай Бакстеру, что у него яиц не хватит лезть на мою территорию. Теперь проваливай и прихвати с собой дружков, которые ждут тебя в паре домов отсюда. Алекс не в Овертауне, и если она перешла дорогу вашему боссу, то ищите ее хоть по всему Майами, но ко мне не суйтесь.

Или хочешь, чтобы с этим потом разбирался Змей?

Гарольд гаденько ухмыляется и достает из кармана помятую пачку сигарет, зажимает одну из них между зубами и прикуривает. Облачко табачного дыма затягивает и без того тонущую в полумраке улицу, но я все еще четко вижу силуэты. И слышу, как часто и шумно дышит Терри по правую руку от меня.

Нам и слово-то проронить страшно. Гарольд, который мог бы сдать нас и не волноваться о будущем Овертауна, только что показал: его не пугают ни Бакстер, ни возможная месть и новые стычки с Отбросами. Твою мать, да босс Овертауна, считай, только что принял нас за своих.

Впервые за эти три года!

– Куда тебе, старому, замахиваться на протекцию Змея, – во весь голос смеется амбал, но запихивает пушку обратно в кобуру на поясе и едва заметно качает головой. – Так и быть, сегодня я тебе поверю. Но мы вернемся завтра, и если ты не узнаешь, где носит твою воровку, то вместо нее мы заберем кого-нибудь другого. Как там поживают дети твоей дочери, а, старик?

И на узкие улицы Овертауна вновь опускается звенящая тишина, хотя мне мерещится, будто стук моего сердца слышен и в Коконат-Гроув, насколько гулко оно бьется в груди. Того и гляди выскочит, тогда и никаких Отбросов не надо.

– Твою мать, – только и выдыхаю я, облокотившись о стену и без сил сползая вниз, на холодный пол. Плевать, что вся одежда будет в пыли. Да вообще на все плевать.

– Это было сильно, – едва не присвистывает Терри, однако быстро берет себя в руки. Трясет короткими рыжими волосами, несколько раз плотно жмурится и с силой тянет меня обратно, ставит на ноги. – Некогда прохлаждаться. Гарольд не просто так за тебя вступился, уж ты-то должна понимать, что это не бесплатно.

– И что я ему сделаю? Предскажу будущее по цвету ауры? Таро на судьбу разложу? – истерично кричу я. – Да я, блядь, вообще ничего не могу! Пошла на первое серьезное дело сама и тут же провалилась. А мне ведь не пять и даже не пятнадцать, Терри, мне двадцать. И я была уверена, что за эти годы хоть чему-то научилась, а я все та же бесполезная девчонка с ветром в голове. Надо было сдохнуть в том пожаре, и дело с концом…

Терри делает шаг вперед и плотно сжимает губы. На мгновение кажется, будто сейчас он залепит мне пощечину, но ничего не происходит – несколько долгих секунд мы просто смотрим друг на друга. По щекам текут горячие слезы, скатываются вниз и теряются в складках плотной толстовки. Ну вот, еще и расплакалась, как ребенок.

Воровка из меня такая же хреновая, как и дочь. Мать не спасла, отца тоже, да и подруга из меня так себе. Подставила Терри, теперь ему разгребать эту дрянь вместе со мной, Отбросы от него не отстанут. И если он скажет, что не знает, где я и чем занимаюсь, то люди Бакстера его просто прикончат.

Этого я допустить не могу.

– Соберись, Алекс, – говорит Терри серьезно и крепко сжимает пальцами мои острые плечи. Прикосновение такое сильное, что на бледной коже наверняка останутся синяки – я даже морщусь от боли, на секунду выбросив из головы постыдную жалость к себе. – Тебя никто еще не убил. Да, ты поступила как конченая, но ты ничего не украла у Бакстера – рано или поздно он о тебе забудет. Или тебя прикроет кто-нибудь другой.

– Кто меня прикроет, Терри?! Кто, мать твою, добровольно сунет голову в петлю? – горько усмехаюсь я и прикрываю лицо ладонями, едва не царапая ногтями по коже.

– Отбросы не рулят городом, Алекс. Пока нет.

Мы могли бы ссориться всю ночь напролет, но скрип двери приводит нас обоих в чувство. В мрачном коридоре нашей каморки показывается Гарольд – седые уже волосы блестят в тусклом свете единственной лампы на потолке, брови сведены к переносице, а на лице читается то ли недовольство, то ли решительность. Отсюда хрен что рассмотришь.

Я нервно сглатываю.

– Сколько раз я говорил тебе не соваться на территорию Отбросов, Алекс? – спрашивает он требовательно. И тон у него совсем не тот, каким он разговаривал с амбалом на улице. Нет, сейчас Гарольд по-настоящему зол, и искры на дне его потускневших с возрастом глаз прямое тому доказательство. – Какого черта?

– У меня был план, – мои оправдания звучат жалко.

– Отличный план – натравить парней Бакстера на Овертаун. Чем ты ему так насолила?

Признаться – все равно что добровольно подняться на эшафот, но отступать уже некуда. Чем быстрее мы обо всем расскажем, тем больше у нас шансов выйти на своих двоих хотя бы из Овертауна. А там уж как карта ляжет: либо Отбросы поймают нас уже на выезде из района, либо мы успеем добраться до окраины города и попытаемся выбраться тайком.

– Я хотела обчистить его дом, Гарольд.

– Ты что хотела сделать?!

– Все было в порядке, пока я не добралась до сейфа. На вид обычный кодовый замок, старой модели, но на нем явно стоит дополнительная защита – одна неверная попытка ввести код, и вокруг дома уже собрались копы. Какого хрена Бакстер водится с копами? Да его самого должны были арестовать в первую очередь!

– Алекс! – перебивает Гарольд и подходит ближе, склоняется ко мне и едва не цедит сквозь зубы: – Ты залезла на частную территорию, да не к кому-нибудь богатому дураку – ты залезла к Бакстеру, хотя прекрасно знала, что мы только недавно разобрались с Отбросами. Ты хоть подумала, что будет с Овертауном, если мы снова начнем войну?

Половина района поляжет, и это в лучшем случае. В худшем нас всех накроет третья банда – а такая быстро соберется, стоит паре крупных игроков поспорить. Какого черта ты ничего не сказала? Такие дела не делаются с наскока, Алекс!

– Я рассказала Т