© Ася Лавринович, 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Глава первая

Звезды за окном зажигались и гасли. Снаружи завывал холодный ветер. В такие минуты радуешься мелочам: уюту и теплой постели. Не сдерживая счастливой улыбки, я натянула одеяло до подбородка. Внизу на полу, развалившись на матрасе звездочкой, сладко сопела Милана. Подруга всегда гостеприимно уступала мне кровать, когда я оставалась у нее ночевать. Весь вечер мы смотрели корейский ужастик, а потом, натянув увлажняющие тканевые маски на лицо, как обычно, проболтали до поздней ночи. Главной темой разговора стал предстоящий осенний бал, к которому мы с Миланой вовсю готовились. Он проходил в нашей школе каждый год в начале ноября. На него нельзя было приходить без пары. Еще в начале месяца я получила сразу несколько приглашений, и одно из них, самое главное, – от Стаса Муравицкого, парня из параллельного «Б», в него были влюблены практически все девчонки начиная с восьмого класса. Мы с ним общались нечасто, поэтому приглашение на бал стало для меня приятным сюрпризом. Вспомнив о Стасе, я блаженно потянулась и закрыла глаза. В голове нарисовался его образ: холодные серо-голубые глаза, вьющиеся светлые волосы и ямочка на волевом подбородке, придающая мужественности. Может, если я буду думать о Стасе перед сном, мне приснится бал? Меня распирало от счастья и предвкушения. Впервые моя жизнь устраивала меня полностью. Пожалуй, я назову этот этап в своих мемуарах так: «Идеальная осень ученицы 11-го „А“ Теоны Берая».

Как здорово, когда все размеренно, запланировано и понятно. Хорошо иметь крышу над головой и верных друзей, правильно расставлять приоритеты, избавиться наконец от ненавистного акне и быть довольным своей внешностью и даже оценками. Иметь авторитет в школе и нравиться учителям. Конечно, это пришло не сразу. Для отличной успеваемости пришлось немало посидеть над учебниками, для адекватной самооценки – принять свои минусы, но и обнаружить плюсы (которых в итоге оказалось больше), а для здоровой коммуникации с людьми быть простой, дружелюбной и понимающей. Я придерживаюсь правила: полюби себя, и тебя полюбят другие.

Однако мою идеальную осень омрачали мысли об отце. Последнее время он явно сам не свой: подолгу задерживается на работе, во время ужина задумчив и молчалив, а в выходные куда-то срывался или на весь день запирался в своем кабинете. Скорее всего, у папы какие-то проблемы на работе, но он не спешит меня в них посвящать. Я несколько раз пыталась поговорить с отцом, но он только устало отвечал, что это взрослые дела, на которые я не могу повлиять. А ведь до этой осени мы ничего не скрывали друг от друга. У нас сложились дружеские и доверительные отношения отца и дочери. Но теперь папу будто подменили, и это пугало.

Так, с мыслей о бале и Стасе Муравицком я переключилась на проблемы отца и не заметила, как заснула. А проснулась, когда лучи осеннего солнца проникли в комнату Миланы. Подруга в пижаме и больших наушниках сидела перед круглым настольным зеркалом и старательно выщипывала брови.

Поднявшись с кровати, быстро прошлась по мягкому ковролину до подруги, стянула с ее головы наушники и громко чмокнула Милану в макушку.

– Напугала меня, дурочка! – Милана театрально схватилась за сердце. Из наушников доносилась песня «Комнаты культуры».

– Ты почему меня не разбудила? – спросила я сонным охрипшим голосом.

– Теечка, ты так сладко спала, – улыбнулась мне в зеркале Милана. – Мне жалко было тебя будить. И для чего? Выходные, отсыпайся на здоровье!

– Какая ты у меня заботливая! – Я погладила Милану по растрепанным светлым волосам. – Сегодня суббота, я хотела провести день с отцом. Говорила же тебе, что в последнее время он сам не свой. Может, удастся сегодня его застать дома. Хочу наконец устроить допрос с пристрастием или хотя бы уговорю на киношку с попкорном, чтобы он от своих проблем отвлекся.

– Мировая дочь, – похвалила меня Милана, поднимаясь из-за стола. – Пойдем, накормлю тебя завтраком, мама оставила котлеты с пюре, сказала вам тоже отложить. А то знаю, что у вас с папой в холодильнике мышь повесилась.

В нашей семье готовкой занималась я. Чаще всего варила супы на несколько дней. Получалось довольно сносно. По крайней мере, папа не жаловался. А второе заказывали из ресторана.

Мама Миланы тетя Оля работала врачом и пропадала на дежурствах. А еще, по словам подруги, недавно завела себе бойфренда на пару лет моложе – познакомилась с ним в больнице. Я была рада за тетю Олю. Она добрая, веселая и неравнодушная, относится ко мне как к родной. Тетя Оля всегда жалела меня из-за того, что я рано осталась без матери. Пока я об этом думала, уминая домашние котлеты, Милана не сводила задумчивого взгляда с моего лица.

– Ты чего? – не выдержала я.

– А не думаешь, что у твоего папы тоже мог кто-нибудь появиться, как у моей мамы?

– Новая подружка? – усмехнулась я. – Поверь, я сразу распознаю, когда папа влюбляется. Знаем – проходили.

– Ну а может, это была недолгая связь? – предположила Милана. – Быстро разбежались, а она теперь в положении и шантажирует твоего отца!

Милана любила фантазировать, сгущая краски. Обычно я стараюсь смотреть на жизнь позитивно и раньше высмеивала сумасшедшие догадки подруги, однако сейчас мне отчего-то стало тревожно. Слишком хорошо я знала папу.

– Ты меня пугаешь, – сказала я, переставая жевать.

– А что ты хотела? Взрослая жизнь, – пожала плечами Милана, – всякое может случиться.

– Да, но хочется верить, что у папы небольшие проблемы на работе, которые он скоро уладит, – сказала я, и в моем голосе прозвучала неуверенность. Я вспомнила, как нервно отец реагирует на телефонные звонки. Мое беспокойство не осталось незамеченным для Миланы.

– Ну все, не кисни, – подбодрила она меня. – Давай поговорим о чем-нибудь хорошем! Предлагаю завтра завалиться в ТЦ и выбрать платье для осеннего бала.

Домой я возвращалась не только с загруженным рюкзаком, но и с такой же головой. В рюкзаке помимо учебников лежали пижама и косметичка. Я так часто оставалась ночевать у Миланы под предлогом подготовки к урокам, что мой «походный набор» был всегда со мной. А папа, скорее всего, даже не в курсе, что в пятницу я отучилась последний день, впереди – неделя каникул.

Я почувствовала, как в кармане пальто вибрирует телефон. Решила, что это отец звонит, чтобы узнать, когда я вернусь домой, но вместо звонка обнаружила сообщение от Стаса, прочитав которое не смогла удержать улыбку. Не то чтобы я без ума от Муравицкого, но так приятно внимание популярного симпатичного парня. Стас желал доброго утра и спрашивал о планах на каникулы. «У меня есть билеты в „Современник“, могли бы сходить». Что ж, этот парень в преддверии осеннего бала явно решил укрепить свои позиции. Пришлось стянуть зубами перчатку и быстро напечатать положительный ответ. А ведь мы еще с Миланой планировали скататься на каникулах к ее тетке за город… Жизнь била ключом!

Сквозь высокие облака просвечивало октябрьское солнце. Мимо медленно проплывали троллейбусы, и в их окнах отражались теплые утренние лучи. Погода стояла такая хорошая, что домой я шла пешком. Поднявшись на свой пятый этаж, обнаружила, что входная дверь приоткрыта. И сразу же все приятные волнения по поводу предстоящих осенних каникул куда-то улетучились, на первый план выступила тревога. Я никогда не беспокоилась по пустякам, старалась не нагонять страх и лишний раз себя не накручивать, но сейчас испытала панический страх. Как же это почти позабытое чувство мне не нравилось!

Я осторожно заглянула в квартиру, непонятный звук доносился из кабинета отца. Сердце на мгновение замерло, хотя я точно знала, что папа в это время дома. Но почему он не закрыл входную дверь?

– Пап! – набравшись смелости, все-таки позвала я.

К моему облегчению, отец тут же выглянул из своего кабинета.

– Я уже хотел тебе звонить, – быстро сказал он, явно пребывая в своих мыслях. Значит, и дверь не закрыл из-за рассеянности.

Только я хотела спросить, в чем дело, как отец скрылся в кабинете и странный стук возобновился. Скорее всего, папа ищет что-то в многочисленных шкафах.

Я поспешно разделась и прошла в кабинет. Беспорядок, царивший там, привел меня в ужас.

– Что случилось? – ахнула я. Шкафы открыты настежь, а их содержимое валяется на полу. На столе, креслах, большом кожаном диване разбросаны бумаги и раскрытые книги. – У нас был обыск?

Отец, копаясь в ящиках стола, серьезно ответил:

– Пока нет.

– Что значит «пока»? – заволновалась я. – У тебя неприятности на работе, поэтому ты такой?

– Какой такой? – не понял папа.

– Отсутствующий.

Он показался мне усталым и отрешенным, и у меня сжалось сердце.

– Значит, ты заметила?

– Конечно! – всплеснула я руками. – И мне обидно, что ты ничего не рассказал, – добавила укоризненно, будто папа был провинившимся подростком, а я – его родителем. – Сам говорил, что мы можем доверять друг другу все секреты.

Это правда. С детства мы с папой рассказывали друг другу обо всем. У меня от папы не было тайн, что поражало моих подруг. Отец мог утешить меня, когда мальчик, который мне нравился, увлекался другой. Серьезно сказать, что все мужики – козлы, чем обычно вызывал у меня улыбку. Говорили мы не только о моих влюбленностях. Я делилась своими переживаниями и забавными историями, задавала любые вопросы. Мы обсуждали планы, новости, экзамены, предательство, учителей и школьные приколы. Папа своими проблемами грузил не так часто, но обычно я была в курсе того, что происходит в его личной жизни и на работе. И тем обиднее, что он скрыл от меня серьезные неприятности.

– У меня большие проблемы, Тея, – наконец сказал отец.

– Ты теряешь фирму? – предположила я. – Мы банкроты?

– Что-то вроде того…

– Нас выселят из квартиры? – Я тут же представила возможные варианты, те, что я когда-то видела в фильмах. – Если так, то мы это все переживем!

Конечно, я храбрилась. Безденежье – не то, о чем я мечтала, ведь мы никогда ни в чем не нуждались. А еще я пообещала ребятам, что после осеннего бала мы соберемся в нашем загородном доме, – эта мысль промелькнула в моей голове совсем некстати.

– А наш дом, его тоже заберут? – спросила я.

Из-за нарастающей паники мысли в голове предательски путались. Если отцу придется распрощаться со всей недвижимостью, мы останемся на улице? Но этого не может быть! Родни у нас в городе нет, но у папы есть друзья, коллеги, бывшая невеста Вика, в конце концов, с которой отец остался в дружеских отношениях. У меня есть Милана, тетя Оля и… ее новоявленный бойфренд? Пожалуй, мы будем там совсем некстати. Но кто-то же нас приютит? Или мы будем жить в коробке из-под холодильника? Нет, у папы наверняка есть какой-нибудь запасной план. Он умный и находчивый. Сам построил карьеру, многого добился в бизнесе. Папа обязательно что-нибудь придумает, успокаивала я себя. Правда, странный отсутствующий взгляд отца не вселял оптимизма.

– Пап, – окликнула я, – ты не ответил, что с домом.

– Ох, Теона, дом – это последнее, о чем я сейчас могу думать, – простонал отец и без сил рухнул в кожаное кресло.

– Я пообещала ребятам, что мы соберемся у нас за городом после осеннего бала, – брякнула я.

Отец одарил меня отчаянным взглядом.

– Тея, меня могут посадить в тюрьму, – сказал папа, и от этой новости я пришла в ужас.

– Как?! Но что ты сделал?

– В том-то и дело, что моей вины нет. Меня подставил партнер. Занимался махинациями за моей спиной, а теперь, когда его прижали, решил меня за собой потащить на дно. Наша репутация рушится, и мне нужно спасать фирму.

Отец снова начал с грохотом поочередно открывать ящики стола, которые наверняка до этого проверил уже не один раз.

– Ты ищешь то, что докажет твою невиновность? – с облегчением предположила я. Так неприятно даже на несколько минут представить, что твой самый любимый в мире папочка мог оказаться преступником.

– Боюсь, что их умыкнули. Но тут были копии, оригиналы хранятся в другом месте. Скорее всего, мне на время придется уехать из города.

– Уехать?! Надолго?

– Возможно, на несколько месяцев.

– А как же я?

Только сейчас я заметила раскрытый чемодан, в который отец уже успел отправить пару рубашек.

– Ты что, уезжаешь уже сегодня? – накинулась я на отца. – Папа, мне страшно!

Меня охватила паника, и тогда отец словно очнулся. Во взгляде снова появились уверенность и решимость, которые я в нем так ценила. До этого дня я ничего не боялась рядом с папой. Я знала, что он всегда рядом и может распутать даже самую сложную ситуацию. Когда отец будто внутренне собрался, что-то подсказало мне, что и эта история рано или поздно разрешится благополучно.

Отец подошел ко мне и обнял. Я крепко прижалась к нему и, дав волю чувствам, жалобно всхлипнула.

– Прости, что все так внезапно, – негромко проговорил папа. – Нет, конечно, я уеду не сегодня. Я тебя не брошу. Просто до последнего надеялся, что смогу все разрулить и мне не придется тебя вмешивать в свои дела. Но вчера вечером, пока ты была у подруги, моего горе-компаньона задержали. Была настоящая облава… И теперь мне нужно немного времени, чтобы доказать свою невиновность.

– Что будет со мной? – глухо спросила я, не поднимая головы.

– Ты пока поживешь у Марианны, – огорошил меня отец.

– У Марианны?! А как же школа?

– Мы уже с ней обо всем договорились. У твоей сестры есть связи с одной гимназией, куда тебя примут без проблем после осенних каникул.

Сердце подскочило и ухнуло вниз. Уехать к Марианне, бросить школу, друзей – вот что сейчас показалось настоящей катастрофой. Еще вчера ночью, когда я разглядывала звездное небо, у меня были совсем другие планы. Словно покадрово я вспомнила наш с Миланой завтрак: как мы беззаботно обсуждали предстоящий бал, платья для него… Даже не верилось, что это происходило несколько часов назад.

– Ты понимаешь, что моя жизнь рушится? – Я посмотрела в глаза отцу. В них было столько щемящей боли…

Папа погладил меня по волосам и хриплым голосом произнес:

– Прости, мне всегда хотелось, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Я обещаю, что скоро твоя жизнь станет прежней. Это трудный этап, который наша маленькая семья должна пережить.

Слышать надрывный, полный отчаяния голос отца так непривычно, и я молча кивнула. Я знала, что папа никогда не желал мне зла и действительно все в этой жизни делал только ради меня. И если, пережив временные трудности, мы снова будем счастливы, я готова на любые жертвы.

– Хорошо, – кивнула я и огляделась. – Тебе помочь собрать вещи?

Отец растроганно улыбнулся. Я заметила, как в глазах его блеснули слезы, и запаниковала. Для меня это были незнакомые и пугающие эмоции.

– Главное, чтобы у тебя не было проблем с законом, – сказала я, – и со здоровьем, а остальное решим. Даже если у нас не будет дома и квартиры… Ты ведь умный, папа. Снова придумаешь, как заработать деньги.

Папа слабо улыбнулся, чтобы не подавать виду, как сильно он расстроен и потерян. Я тоже старалась держаться молодцом, но, добравшись до своей комнаты, рухнула на кровать и залилась слезами. Как бы я ни храбрилась перед отцом, это было крушением всего: надежд, мечт, планов, привычной счастливой жизни. И в то же время я так сильно боялась за папу, что грудь, казалось, разрывалась от отчаяния. Мои страдания прервал звонок Миланы. Общались мы обычно по видеосвязи, и, конечно, подруга сразу заметила мое зареванное лицо.

– Тея, что случилось? – всполошилась Милана.

– Милана, это конец! – вполголоса хрипло проговорила я. – Как и думала, у отца проблемы на работе. Он должен уехать на время, чтобы уладить их, а меня отправляет жить к Марианне.

– К Марианне? – удивилась Милана. – К твоей старшей сестре? А школа? Выпускной класс! Теечка, ты можешь пожить у меня, пока проблемы не решатся! Мама точно не будет против.

Я снова всхлипнула. Это было бы идеальным решением, но отец не позволит. Он не любит показывать слабость и всегда твердит, что мы должны рассчитывать только на себя.

– Папа не согласится, – покачала я головой. – Мы не знаем, сколько все будет длиться. Отец говорит, что решение проблем может занять несколько месяцев. Да он и не оставит меня в Москве, понимаешь? Для меня вы с тетей Олей родные люди, а для него – чужие. К тому же они с Марианной уже обо всем договорились. И у нее, как обычно, все на мази. Ты же знаешь ее, – немного сварливо добавила я.

Милана неопределенно пожала плечами. Представление о моей единокровной сестре она имела только с моих слов. А я сама не слишком хорошо знала Марианну. Мы всегда жили далеко друг от друга. Да и разница в возрасте у нас целых десять лет, последнее время мы не виделись. Когда мне было семь, а Марианне семнадцать, нас в последний раз отправили вместе в деревню к общей бабушке – матери нашего отца. Помню, что я почему-то побаивалась Марианну: она казалась мне слишком взрослой и серьезной. Редко улыбалась, еще реже – смеялась. Фыркала по поводу бабушкиной еды и деревенского досуга. Бабушка показала нам местный ДК и взяла с собой на почту, где с кем-то серьезно поскандалила. На этом экскурсия закончилась. В деревне, правда, еще была речка, но я не умела плавать, а Марианна опасалась мошкары и с брезгливостью относилась к ужам и лягушкам. Еще бабушка учила нас солить огурцы и печь пироги, но ни то, ни другое нас с Марианной не заинтересовало. Бабуля называла нас столичными фифами, хотя из столицы была только я. Марианна лишь закатывала глаза, а я в силу небольшого возраста постоянно плакала, потому что сильно скучала по папе, но Марианне мои слезы были по барабану. Кажется, я здорово ее раздражала. Ни утешать, ни нянчиться со мной у сестры желания не было.

Поступив в университет, Марианна перестала проводить лето у бабушки. Приезжала ненадолго, обычно когда меня не было. Меня же отец отправлял каждые школьные каникулы в деревню, и я на него за это не обижалась. Воспитывать дочь одному – дело нелегкое. К тому же у папы резко пошел в гору бизнес. А с бабушкой мы подружились. Вот уже два года, как ее нет в живых, и мне бабули очень не хватает. Благодаря ей я все-таки научилась готовить, а став немного постарше, завела в деревне друзей, с которыми мы до сих пор переписываемся в соцсетях, хотя бабушкин дом продан и в деревню я больше не приезжаю…

– Интересно, а мама Марианны не против такого сожительства? – задумчиво спросила Милана.

– А мне откуда знать? Хотя у нее после развода с папой сразу наладилась личная жизнь. Думаю, ей до фонаря.

Отец впервые женился еще в студенчестве на своей одногруппнице, но их брак продлился всего два года. Расстались мирно, без ссор и скандалов. Как рассказывал мне позже папа, они просто переросли друг друга. Тетя Алла – мама Марианны – вскоре вышла замуж второй раз. Она никогда не запрещала дочери общаться с родным отцом. Папа проводил с маленькой Марианной много времени, пока ему не пришлось ради бизнеса переехать в Москву. Там он и встретил мою маму. Их роман развивался стремительно, и папа предложил маме руку и сердце уже спустя три месяца. Они прожили яркую и счастливую семейную жизнь. Жаль, что недолгую. Вскоре после моего рождения мама серьезно заболела. Но это уже совсем другая история, о которой мы с папой говорим редко, но никогда не забываем…

За годы, что отец живет в Москве, он не потерял связи с Марианной. Учась в школе, сестра несколько раз приезжала к нам в гости. Они с папой часто созванивались, но я не нашла с Марианной общего языка. Сильных родственных чувств между нами не возникло, хотя папа всегда хотел, чтобы мы подружились.

– Я даже не знаю, одна ли она живет, – продолжила я. – Папа что-то говорил о женихе, с которым Марианна уже пару лет планирует его познакомить…

– Думаю, ты доставишь ей неудобства, – тяжело вздохнула подруга и спохватилась: – Нет, Тея, ты классная девчонка! Но не каждый горит желанием жить с малознакомым подростком.

– Считаешь, что я счастлива? А новая школа?

Мне снова хотелось плакать, но я сдержалась.

Мы с Миланой ненадолго замолчали. Вскоре подруга неуверенно начала:

– Наверное, в новой школе будут интересные ребята…

– Ты про парней? Это последнее, о чем я сейчас думаю, – проворчала я.

– Да ладно тебе, Тея! Давай искать положительное!

По моему мнению, хорошего в сложившейся ситуации не было вообще, как на нее ни посмотри. Сейчас даже погода за окном из солнечной вдруг сделалась хмурой и неуютной. Милане не понравилось мое молчание.

– Тея, ты самый главный оптимист, которого я знаю. Все будет хорошо!

– А ты самая главная мечтательница, – улыбнулась я.

– Тогда давай мечтать вместе, – предложила Милана, подтягивая к себе большую пушистую косметичку, которая теперь загораживала обзор. Подруга достала из нее кисть и румяна. – Учишься ты хорошо, поэтому учителя к тебе приставать не будут.

Это правда. Учеба давалась мне легко. Отличницей быть я не стремилась – слишком с них большой спрос, но четверки по всем предметам получала просто.

– С коммуникацией у тебя тоже все отлично. Ты ко всем сможешь найти подход и изгоем точно не станешь… Интересно, а как твой папа все так быстро провернул с переводом?

Я невесело усмехнулась.

– Не знаю. Просто сказал, что у Марианны связи и там все схвачено – примут без проблем. Нет, я поверить не могу, что все зашло настолько далеко! Он с Марианной за моей спиной пристроил меня в другую школу и ничего не сказал…

– Видимо, это предусмотрел на крайний случай.

– Который и наступил.

Мы снова замолчали.

– Слушай, Тея, а ты ведь можешь отнестись к этому как к эксперименту. Например, заведешь блог и будешь вести его как дневник. О своем переезде и новой жизни.

– Милан, я ведь не «Эмили в Париже», – впервые за нашу беседу искренне рассмеялась я.

– Ну а что? Я ведь должна как-то узнавать, какой стала твоя жизнь. С кем ты замутила, например, – не отставала Милана. Конечно, все это она говорила лишь для того, чтобы меня отвлечь.

Но меня не захватывали ее идеи. Все казалось бессмысленным.

– Нас будут разделять почти две тысячи километров…

– Тея, это два с половиной часа на самолете. Если тебе станет совсем плохо, я на свои сбережения куплю билет. Хочешь?

– Хочу, – кивнула я, пытаясь сдержать подступающие слезы.

Конечно, я никогда не попрошу о таком Милану, зная, что она копит на крутую фотокамеру.

Мне не хотелось, чтобы Милана видела, как я плачу, поэтому я постаралась взять себя в руки.

– Тея, это не навсегда, – ласково сказала подруга. – Все наладится. Мы будем переписываться и созваниваться каждый день. Когда ты уезжаешь?

– Боюсь, что все очень срочно. Отец уже собирает свой чемодан.

– Но за платьем на бал мы ведь успеем сгонять, как договаривались? – Милана с озадаченным видом почесала нос.

– Для чего теперь это все! – обреченно махнула я рукой. Сквозь прикрытую дверь расслышала, как отец тоже разговаривает с кем-то по телефону.

Платье, бал, Стас Муравицкий – все мечты разрушились в одно утро.

– Как это для чего? – возмутилась Милана. – Если что, еще и Новый год впереди!..

– Милана, но в институт я все равно приеду поступать в Москву. Мне исполнится восемнадцать, и папа не сможет мне запретить. Буду жить в общаге!

Милана понимающе закивала и приложила руки к сердцу. Пусть она меня подбадривала, но я видела, что у нее и самой глаза на мокром месте.

– Но с кем же я буду смотреть корейские фильмы? – устало спросила я.

– Может, Марианна – заядлая дорамщица? – предположила подруга. – Узнай ее поближе!