Оглавление

Глава 1

Решившись на поступление и переезд в большой город, я заведомо усложнила себе задачу, потому что не было ни одного человека, верившего в меня, и желавшего мне помочь. Это сложно, чертовски сложно. Особенно когда ты не самый выносливый и стрессоустойчивый по своей природе физический образец. Однако, учёба давалась мне с лёгкостью, ибо я очень хотела освоить ремесло модельера, и была мотивирована больше других. В случае провала мне пришлось бы вернуться в родной город, где верхом моды считалось носить сандалии с носками. Вопрос мотивации для меня совершенно не стоял.

Четыре года упорного труда, и я успешно окончила колледж, но так и не завела близких друзей, не говоря уже о парне. Межличностные отношения всегда были для меня чем–то далёким и недосягаемым. Погоня за совершенством и выживанием в большом городе, исключила возможность иметь хоть какие–то близкие контакты. Никто не продержался дольше пары месяцев. Кому нужна девушка, погребенная под кучей ткани и выписок от коммуналки. Я опаздывала на свидания, переносила их, и вовсе не терпела диктаторов рядом с собой. Всем подавай что попроще. Не виню, просто перестала искать отношений, находя спокойствие в одиночестве.

С самого детства я неплохо рисовала, и чем старше становилась, тем творчество всё больше захватывало меня. Выбрать направление, в котором я планирую двигаться в будущем, мне не составило труда. Когда мне было около четырнадцати лет, я впервые увидела модный журнал, с моделями в прекрасных нарядах от Шанель. Они были элегантными, утончёнными, и в тот момент мне показалось, что эти девушки инопланетянки, ведь они не были похожи ни на кого из моего окружения. Это было прекрасно. С тех времён я и начала экспериментировать с одеждой, сперва, практикуясь на старых ненужных платьях, брюках, а затем своей. Так, к окончанию школы уже не осталось сомнений, в том, чем я хочу заниматься дальше. Моя будущая профессия не предполагала большого заработка, зачастую голый энтузиазм и небольшая зарплата, но меня было не удержать.

Я всегда отличалась от сверстниц–мало говорила, смеялась невпопад, и одевалась как клоун, по их мнению. Подростки не любят тех, кто отличается. Сейчас, все стремятся выделиться, но тогда я просто была белой вороной, как в принципе и в последующей жизни. Привычка не делать «как все», сохранилась, став частью моего характера.

Отторжение от коллектива длилось вплоть до конца моей школьной жизни, а затем я поступила в колледж и наконец попала в среду близких по духу людей. Но и там находились свои «экземпляры», которые отказывались воспринимать меня как личность в принципе. Колледж был престижным, дорогостоящим, но моя повышенная стипендия гасила только часть суммы на обучение, остальное приходилось доплачивать самостоятельно. Помочь мне было некому.

Еще в моем далеком отрочестве родители развелись по причине «тотального несовпадения характеров». Так окрестила мама двадцатипятилетний брак с моим отцом. По моим наблюдениям, порознь они даже счастливее. Любить я их меньше не стала, но мне отчаянно хотелось собственной жизни. Устав от родительских скандалов, я переехала в другой город, сняла крохотную студию недалеко от центра. Мама, конечно, предлагала помощь, но я отказалась. Гордость, будь она неладна. Конечно, я прекрасно понимала, чего ей будет стоить моя учёба, и просто не могла взвалить на её плечи заботу ещё и о моей мечте. Она посвятила моему воспитанию всю свою молодость, и мне хотелось, чтобы её жизнь стала хоть чуточку проще, и она могла жить для себя.

После окончания учёбы остро встал вопрос о трудоустройстве. Подработки хостес, официанткой, и прочие мелкие занятости отнимали больше времени и сил, чем приносили дохода. Я с трудом устроилась в ателье, и взяла на себя шитье на заказ. Конечно, постоянные работницы отнеслись поначалу ко мне с сомнением, мол, слишком молода для такой работы, неопытна. Мне всегда такая позиция казалась однобокой. Где соискателю набраться опыта, если никто не хочет брать без скучной записи в трудовой? Если я считаю, что справлюсь, то никто на свете меня не переубедит. Упрямства мне не занимать. Мои коллеги тоже это поняли, и перестали смотреть на меня свысока. В нашем ателье шили на заказ и перешивали довольно дорогие костюмы и платья, учиться приходилось быстро, если я хотела и дальше работать в этой сфере.

Однако, проработав несколько месяцев практически впроголодь, я поняла, что копеечной зарплаты портного мне не хватит, даже на аренду студии, пришлось брать много заказов на дом. Вскоре мои пальцы, исколотые булавками, напоминали решето. Однако, я всегда могла вернуться в родной город и подшивать школьную форму, укорачивать брюки, но такой сценарий пугал меня просто до чёртиков, поэтому необходимо было действовать.

Я обошла весь город в поисках вакансий по специальности, сходила на кучу собеседований, пока на просторах интернета, на глаза мне не попалась статья о наборе в редакцию журнала о моде «StreetStyle». Вот оно! В конце концов, кто не рискует, тот сидит с голым задом на шее родителей. Шанс, что меня хотя бы пригласят на собеседование, был ничтожно мал, один к миллиону, но я всё–таки решила попробовать.

Вернувшись домой, я отправила электронную заявку и тщательно перебрала свое портфолио. Это стоило мне больших трудов, ведь каждый мой эскиз, не скомканный и не брошенный в мусор, был для меня очень дорог. Я буквально чувствовала вину перед каждым наброском.

Около недели не было и намёка на ответ из редакции журнала, но я все равно проверяла почту чуть ли не каждые десять минут. Как сложно ждать. Терпеливость никогда не была моей добродетелью. В жалких попытках не думать о заявке, я чем только не занималась: работа, уборка, рисовка эскизов, и еще раз уборка, еда, прогулки, шитье, сон. Эта рутина всегда приводила в порядок мысли. По вечерам я пила имбирный чай с лимоном, читала или перечитывала любимые книги, рисовала, фантазировала. Я всегда могла получать удовольствие от мелочей, и с большим трепетом относилась к месту, где провожу время за творчеством. Со временем моя студия стала родной и уютной. В ней появилось много личных вещей, каких–то частей интерьера, гирлянды для освещения пространства, свечи с разными ароматами.

Специально я искала такое пространство, в котором будет минимум мебели и вещей. Хоть и просторная, но всё же односпальная кровать, где при желании могут поместиться и двое, рабочий стол, стул с прямой спинкой и открытая стойка для одежды с базовым гардеробом. Большинство из вещей я сшила сама. Будь то просторные блузки, льняные брюки, пара джинс или пиджак мужского кроя. В своём стиле и в работах я придерживаюсь девиза –простота и качество –залог стиля. Кто–то со мной, возможно, не согласится. Я никогда не стремилась навязывать свою любовь к минимализму, но все же не упускала случая делиться взглядами на жизнь. С течением времени многие вещи ушли из моей жизни, освободив место для полезных мыслей и дел.

В сотый раз проверив электронную почту, я совершенно случайно зашла в папку «спам» и обнаружила письмо с фирменным логотипом «StreetStyle».

«Уважаемая Анни Кристенсен, приглашаем Вас пройти собеседование на должность дизайнера…»

Дальше я уже не читала, просто носилась по квартире с радостными воплями. Это был реальный шанс на интересную полноценную работу с достойным заработком, шанс того, что без опыта работы меня возьмут в подобное место был минимален, но попытаться стоило. Возможно, сыграло свою роль моё образование, полученное в престижном учебном учреждении.

Утром я должна явиться в главный офис. Передо мной встал извечный вопрос всех женщин. Что надеть? Платье? Брюки? Джинсы? С полночи я примеряла все вещи, что были у меня. Около трёх часов после полуночи, я подумала, что еще пара тройка нарядов мне не помешает на случай экстренный и непредвиденный. Решив обойтись тем, что есть, я легла спать. Нет смысла врать на собеседовании, выдумывать свои несуществующие качества и достижения, опытный интервьюер раскусит фальшь, и работы не видать.

О, как же я пожалела, что не легла вовремя! Из зеркала в ванной на меня смотрело нечто. Вьющиеся волосы сбились в колтуны, а под глазами пролегли тени, которые не замажет ни один корректор. Так хотелось выглядеть идеально в этот день, но увы, утро оно такое утро.

Быстро приняв душ, я освежила волосы. Благо кудри позволяют это делать и без муторного мытья головы. Лёгкий рефреш, и моя причёска снова в строю, что не скажешь о лице. Слава Богу нет высыпаний. Ими я перестала страдать, как только перешла на правильное питание и качественный уход за лицом. Декоративной косметики у меня мало, самый минимальный набор. Я нанесла тонким слоем тональный крем, просто, чтобы выравнивать текстуру кожи, накрасила ресницы и подвела глаза. Уже не так плохо. Мысленно поблагодарив себя за то, что с вечера приготовила вещи, я надела свободные джинсы «момы», белую футболку с принтом «Fuck the money», черный классический пиджак и любимые белоснежные конверсы.

«ПРОСТО БУДЬ СОБОЙ» –твердила я себе, стоя у высотного здания. Офис журнала «StreetStyle» был на верхнем этаже. Кажется, я забыла упомянуть, что жутко боюсь высоты. Это моя диагностированная фобия, с которой я борюсь очень долго. Всё, что выше третьего этажа для меня небоскрёб, а тут аж двадцатый. Я стояла у вертящейся двери, переминаясь с ноги на ногу.

— Может, палаточный лагерь разбить у входа? –послышался низкий насмешливый голос за спиной.

От неожиданности я выронила папку с эскизами, и рухнув на колени, попыталась удержать листки, но подул ветер, как в глупом фильме. Бумаги не успели разлететься, но незнакомец всё–таки наступил на них ногой, прямо на портфолио, своими начищенными до блеска туфлями.

— Эй, придурок! Ноги убери! –вскрикнула я.

— Помочь ведь хотел, –равнодушно бросил этот тип и ушёл куда–то, я даже не успела разглядеть его самодовольную физиономию.

Стряхнув пыль с папки, я вошла в здание, злая как все демоны ада. В лифте вместе со мной ехало еще три человека, и мне было чуть спокойнее, но с каждой минутой я ощущала нарастающую панику. Было бы проще, не окажись лифт прозрачным. Мне пришлось зажмуриться и упереться головой в стену, чтобы хоть как–то совладать с собой. Мне было абсолютно плевать, как я выгляжу со стороны.

Пулей выскочив на своём этаже, я вся покрылась испариной. В один прекрасный день эта фобия меня доконает. По указателям я направилась в приёмную журнала. За стойкой меня встретила просто сногсшибательная красотка. Боже, какое совпадение! В модном журнале, вероятно, только такие и работают. Высоченная, блондинка, с идеальной фигурой, лицом, бровями, губами и прочими атрибутами.

— Здравствуйте, меня зовут Анни Кристенесен, я на собеседование, –вежливо сказала я, крепче прижимая папку к груди.

— О, точно, мисс Кристенесен! Директор только что пришёл, велел сразу проводить, –девушка ослепительно улыбнулась, как мне показалось, скорей из вежливости. От меня не ускользнул её оценивающий взгляд.

Длинный коридор был увешан картинами и обложками предыдущих выпусков журнала. Некоторые я даже узнала. Печатная продукция стремительно теряет популярность на волне всеобщей цифровизации, но я была из тех, кто любит физические носители. Запах типографской краски, шелест, цвет –электронная версия это не заменит. Мы подошли к стеклянной двери.

— Проходите, –блондинка открыла для меня врата в обитель директора журнала.

Кабинет был широким и просторным, в нем было мало мебели, в основном полки с книгами. Ощущение, что хозяин невероятно скуп на эмоции, или же хотел их скрыть от людей, посещающих его офис. Годы, проведенные в психотерапии, научили мало–мальски «читать» людей. Тут было всё обезличено, ни одной личной вещи. Широкий стеклянный стол с аккуратно сложенными бумагами, кожаные кресла и тишина. Пожалуй, она была главным украшением этой комнаты. Ни единого шороха и шума, отсутствовало даже тиканье часов. Это обескураживало и настораживало. От чего я почувствовала себя загнанным зверьком в стерильной палате?

— Здравствуйте, — за спиной раздался голос, услышанный ранее.

Я резко обернулась и замерла. Высокий, не меньше ста девяносто сантиметров, мужчина лет тридцати, стоял, облокотившись на стеклянный стеллаж с книгами и журналами. Густые, прямые волосы цвета воронова крыла, небрежно падали на лоб, частично скрывая темно–синие глаза. Бездна. Я скользнула взглядом по фигуре, и признаться, у меня слегка перехватило дыхание. Мужчина был атлетично сложен, белая рубашка с воротом «мандарин» выгодно подчёркивала все нужные места, так же как и чёрные брюки. На его шее виделась часть татуировки в виде пера, и на обеих руках, на тонких пальцах, какие–то символы. Мой взгляд опустился на чёрные лоферы. Именно их я увидела перед своим лицом, поднимая папку эскизов. «ТАК ВОТ ТЫ КАКОЙ, ГАДЕНЫШ!»

— Здравствуйте, –я выдавила улыбку, сдерживая гнев.

— Меня зовут Генри Аллен, присаживайтесь, –мужчина кивнул на кресло и медленно, растягивая каждый шаг, двинулся к своему столу. Какие–то «Пятьдесят оттенков серого»! Конечно, это не так, но от чего–то так волнительно?

— Итак, у вас практически нет опыта, но тем не менее вы считаете, что сможете работать в нашем журнале? –директор вальяжно, словно сытый кот уселся в свое кресло. Мне его тон показался слегка надменным.

Жутко хотелось рассмотреть его подробнее, но делать это в открытую было как минимум не вежливо. Что это со мной?! Никогда раньше мужской пол не вводил меня в такой ступор, но вопрос предполагаемого начальника вернул меня в реальность.

— Я думаю, что вы меня недооцениваете. Ознакомьтесь с моим портфолио поближе, и тогда делайте выводы. К тому же, первичный осмотр вы уже совершили, точнее ваш ботинок.

Генри Аллен слегка усмехнулся, и я поняла, что извинений не последует.

— А вы злопамятны, не так ли? –улыбаясь спросил он.

— Нет, просто не люблю хамство. К тому же, я трезво оцениваю себя и свои способности, за каждый эскиз я ручаюсь.

— За каждый? –Аллен усмехнулся, и на левой щеке появилась ямочка.

— Абсолютно, –я с вызовом посмотрела ему в глаза, и их цвет меня поразил– синие с тёмными вкраплениями. И все же он тот еще…

— Отлично, тогда поступим следующим образом: вы сошьете для меня костюм тройку. Считайте испытательным сроком. Оплата как стажёру. Поверьте, она весьма неплохая. Через месяц состоится выпуск юбилейного номера журнала. Справитесь, возьму вас в штат и дам вести колонку. Было бы не плохо, привнести что–то новое. Вам повезло, потому что у нас тут что–то вроде обновления. Внедряем новые форматы.

— Договорились, — я протянула ладонь, и Аллен её пожал, слегка стиснув. Его руки были словно лёд, и меня пронзило статическое электричество. Резко отдернув руку, я вздрогнула, потеряла равновесие и упала навзничь. Вот ведь неуклюжая! Как чёртово клише из женских романов.

Моментально директор подскочил ко мне, и лёгким движением, удерживая за талию поднял.

— Не ушиблись? –его лицо было так близко, что я ощутила обжигающее дыхание на своей коже и терпкий запах парфюма.

Меня пробрал озноб. Чёткие, даже немного резкие черты волевого лица, выдавали в нем властность и непреклонность, упрямство и что–то едва уловимое, что мне не удалось понять при первой встрече.

— Все в порядке, директор, –внезапно охрипнув и прочистив горло сказала я, и попыталась освободиться из объятий, но это оказалось не так просто.

— Мы договорились? –прошептал Генри Аллен у самых моих губ.

— По рукам, –ответила я, не отстраняясь.

— Приступаете с завтрашнего дня, –Аллен обворожительно улыбнулся, но это была улыбка хищника, а я ощутила себя добычей.

Такой близкий физический контакт был забыт мною давным–давно, и я не знала, как разумно на него реагировать. Очевидно, Генри Аллен проверял мои личные границы, и кажется, эту проверку я с треском провалила.

— Да, директор, –твердо встав на ноги, я поправила футболку, –до встречи.

Едва я отстранилась, всё тело словно окатило ушатом холодной воды. Генри Аллен оценивающе рассматривал меня, явно наслаждаясь моей растерянностью. Взгляд упал на его ширинку, и содержимому его брюк было тесно. В горле пересохло, ведь я не привыкла к такой реакции (эрекции) мужчин на меня.

Слишком быстро и порывисто я вышла в приёмную, но спасти меня мог только свежий воздух и километр от Генри Мать Его Аллена. Кажется, это было самое быстрое собеседование. Но бесплатный сыр, как известно только в мышеловке, и эта должность будет моей только лишь путём невероятных усилий.

Глава 2

Вырвавшись на свободу, как птица вырывается из клетки, я вдохнула свежий целительный воздух. Что это было? На что я только что подписалась? За месяц я должна сшить костюм для этого психа, который так похож на всех чертей ада, и так хорош собой под стать им.

Всю сознательную жизнь я удерживала себя от того, чтобы как героиня романов западать на внешность главного героя. И что сейчас? У меня едва не подкосились коленки при виде нового начальника. Да уж, это тебе не швейное ателье с женщинами бальзаковского возраста, давно не выбиравшихся на свет божий из–под обрезков ткани. Мне хотелось пройтись, немного выветрить из головы Генри Аллена. Это будет сложнее, чем я предполагала, ведь куда бы я ни посмотрела, везде словно видела его лицо.

Гуляя до позднего вечера, я пыталась понять, как буду работать с этим мужчиной бок о бок. Домой попала ближе к ночи, и единственное чего мне хотелось, это принять очень долгий душ. Мне не хватило даже часа, чтобы унять хаос в голове. Долгие годы я выстраивала чёткий порядок, и он рухнул, стоило мне увидеть этого чертёнка. Хотелось дать себе пощёчину, хорошую, отрезвляющую.

У меня была возможность отказаться от этой работы, от шанса начать карьеру, о которой я всегда грезила, взамен я получила бы душевное равновесие. Я всегда стремилась обезопасить себя от ненужных волнений, и таких мужчин как Генри Аллен. Однако я не учла одного –законы вселенной работают таким образом, что чем больше мы стремимся чего–то избежать, тем скорее оно нас настигнет. Железно. Это со мной и произошло, но я решила, что глупо бросать всё из–за одной встречи с мужчиной.

С тюрбаном на голове и в домашних шортах я ходила по своей скромной студии с чашкой ароматного кофе, пытаясь представить, каким же будет костюм директора. В голову приходило множество идей, они мелькали так быстро, что в какой–то момент мне пришлось сесть за стол и зафиксировать все, что я фантазировала. Будет ли это полностью черный костюм, или белая рубашка? Захочет ли он надеть бабочку или галстук? Запонки? Голова шла кругом, и я засомневалась, а такой ли я профессионал, если одна встреча с клиентом смогла меня так вывести из равновесия?

Я уже начинала люто ненавидеть его за то, что заставил меня сомневаться в себе, но мне нужна эта работа, и я её выполню. Прошло много времени, с тех пор как я к кому–то испытывала столь противоречивые чувства, и Генри Аллен задел меня за живое, задел что–то внутри, чего я не хотела.

Полночи я искала среди своих набросков эскизы мужских костюмов, прикидывая, что смогу подобрать для его взыскательного вкуса, а он, несомненно, был именно таким. Вариантов было не так много, все они были слишком просты. Хороши, но недостаточно. Решив разбираться с проблемами по мере их поступления, я легла спать, но уснуть удалось не сразу –перед глазами была самодовольная улыбка директора.

Утро было мучительным, и всего ромашкового чая мира не хватит, чтобы привести мои нервы в порядок. От чего мне кажется, что это только начало моих терзаний и мучений? Я собралась очень быстро, привела себя внешне в порядок, внутри у меня всё колотилось. Снова стоя у здания «International Business Centre», я мялась с ноги на ногу. Неужели мне придется каждый божий день проходить через этот ад с подъемом на лифте?!

— Вам следует набраться решимости, –я услышала за спиной голос Аллена и вздрогнула против воли, — говорят, директор них просто чудовище.

— Вежливые люди сперва говорят доброе утро, –я была сама доброжелательность, –рабочий день ведь ещё не начался? Я зайду через минуту, а вам не стоит пытаться меня подначивать при каждой встрече.

— Кто сказал, что я вежливый? –Генри Аллен поравнялся со мной. Брови были задумчиво сдвинуты к высокой переносице, –я веду себя так, как считаю нужным. Общепринятые правила и нормы это конечно прекрасно, но очень утомительно. Вы не находите?

— Вежливость–это одно из качеств, которые отделяет нас от животных, которые делают что хотят, их ограничитель только инстинкт самосохранения и размножения, –я старалась не смотреть на директора, мой страх подняться в здание только усиливался.

— Животные прекрасны в своей простоте и честности, и не ограничены условностями общества. Для каждого человека должен быть свой внутренний моральный компас, если же он сбит, тут ваша хваленая вежливость будет выглядеть глупо и наигранно. Он будет творить непотребства, хуже любого животного.

— Вы всегда такой философ по утрам, или это мне везёт? –не выдержала я, понимая, что все мои аргументы пошли прахом под натиском железных доводов этого мужчины.

— Только после хорошего утреннего секса, –Генри Аллен сказал это абсолютно спокойно, даже буднично. Было бы удивительно, если бы у такого мужчины не было подруги, или партнерши на каждую ночь.

— Рада за вас, –на ватных ногах я шагнула в сторону вертящейся двери, но директор придержал меня за локоть, — хоть это не та информация, которую я бы хотела знать, но спасибо, что поделились.

— Поедем вместе? Нам все равно на один этаж, –игнорируя мою колкость, директор коснулся моей ладони. Его пальцы слегка сжали мою руку и тут же выпустили. Этого хватило, чтобы моё дыхание сбилось, а пульс зашкаливал. Однако, даже это не могло отвлечь меня от страха нараставшего где–то глубоко внутри.

Бизнес–центр был полон людей, все они спешили по своим делам, у кого–то заключение контракта, у кого–то акции, у кого–то встреча или деловой завтрак с инвесторами. У меня тряслись руки и ноги, словно шарахало током с интервалом в каждые пять секунд. Чем ближе мы подходили к стеклянному лифту, тем сложнее мне было дышать, будто кто–то невидимый стискивал моё горло. Директор не должен ничего заметить. Тонким, но сильным пальцем он нажал на кнопку вызова, периодически посматривая на меня с высоты своего роста. Я чувствовала себя словно ребенок рядом со взрослым. Мы вошли в кабину, и я крепко зажмурилась, сжав руки в кулаки с такой силой, что ногти наверняка оставили след на ладонях, но я не чувствовала боли, только не унимающийся страх. Казалось, еще немного и я упаду в обморок. Просто отключусь.

— Анни, вы в порядке? –слышался где–то на заднем фоне голос директора.

— Ды..дышать не могу, –я хваталась рукой за свою рубашку, судорожно сжимая её, будто это могло помочь.

— Анни, смотри на меня, –директор обнял меня за плечи, и слегка встряхнул, –открой глаза.

— Нет, мне страшно, я боюсь!

— Я рядом, просто посмотри на меня, –голос его звучал властно, уверенно, и я послушалась.

Я приоткрыла глаза, и передо мной была синяя бездна. Встревоженный взгляд и расширенные зрачки директора заставили меня сжаться от страха ещё сильнее. Моё сердце готово было вырваться наружу, разбить этот лифт и выброситься вскачь подальше от этого места, только бы этот ад закончился.

Генри Аллен прижал меня к своей груди, и я на секунду забыла где нахожусь, меня окутало теплом, и страх немного отступил. Двери лифта распахнулись, и я едва не вскрикнула от испуга. Да уж, не самое лучшее начало первого рабочего дня.

— Тебе лучше? –директор приподнял мой подбородок и заглянул в испуганные глаза.

— Да, простите, если доставила неудобства, –пролепетала я, язык словно распух, –панически боюсь высоты, а редакция прям в небесах.

— Тебе стоит отдохнуть, — директор взял меня за руку и повел куда–то в сторону ресепшена.

Я плелась следом словно безвольная кукла. Мне действительно нужно прилечь, иначе я просто вырублюсь от напряжения.

— Лорен, –директор обратился к девушке за стойкой, –сделай для мисс Кристенсен крепкий кофе, она неважно себя чувствует.

В меня полетел недовольный взгляд девушки, и я представила, насколько мне тут рады. Генри Аллен отвел меня в комнату отдыха и усадил на мягкий диван. Я почти сразу смогла расслабиться, но директор не хотел так просто меня оставлять.

— Ты очень бледная, –он склонился надо мной загораживая собой весь белый свет. Я смотрела на него снизу вверх, чувствуя, как у горла колотится пульс.

— Ещё раз простите, что заставила всех беспокоиться обо мне, –я сглотнула, как мне показалось, с таким шумом, что слышно было на первом этаже.

— Не всех, а только меня, –прохладная ладонь директора легла на мою щеку.

— Простите, –я слегка отстранилась. Близость директора всё ещё ненормально на меня влияла.

— Ты похожа на маленького мышонка, которого поймал кот, –Генри Аллен впервые искренне улыбнулся, и если бы я не сидела, то рухнула бы к его ногам. Вот черт! Стыдно то как! Меньше всего в первый рабочий день я хотела создавать подобную ситуацию.

— Кажется, я буду ходить пешком каждое утро, –я постаралась придать оптимизма голосу, но он звучал скорее жалко.

— Мы что–нибудь придумаем. Двадцатый этаж это слишком. Выше только крыша.

При слове «крыша» я вздрогнула, и директор это заметил, но в комнату вошла Лорен с подносом, и поставила его на столик рядом с диваном. Как бы она мне яд туда не подсыпала, потому что в её взгляде была его предельная концентрация. Директор так посмотрел на девушку, что она тут же без слов удалилась. Я отпила обжигающий кофе и медленно выдохнула.

— Лучше? –Генри Аллен улыбнулся. Снова. Ему не стоит делать это так часто. Одну улыбку в час, не более, иначе я сердечный приступ получу.

— Намного. Кофе всегда помогает, –я упорно не поднимала взгляд.

— Есть еще много расслабляющих вещей и занятий, –буднично заявил Аллен.

— Знаю, но кофе это всё, что я могу себе позволить. Я хотела взять с вас мерки, и к концу недели надеюсь закончить первоначальный эскиз.

— Прекрасно, пройдем в таком случае в мой кабинет?

— Конечно, –я поднялась с дивана, но ноги всё равно подрагивали. Вот он эффект Генри Аллена.

Глава 3

Я шла за директором, чувствуя себя паршиво, но ноги сами несли вперёд, словно не я была их хозяйкой. Со своих рабочих мест на нас любопытно смотрели сотрудники. Генри Аллен шел с высоко поднятой головой, спрятав руки в карманы брюк. Стоило ему бросить взгляд на кого–то, как тот сразу же смущенно опускал в глаза. Это был не страх, а скорее трепет. В основном все сотрудники–женщины, так что не удивительно. Нас снова встретил его кабинет с панорамными окнами, вид был захватывающий. Весь центр города как на ладони, но я старалась не приближаться к этой красоте. Не хватало еще одного обморока.

Комната была отштукатурена светло–серой фактурной шпатлёвкой, по периметру хромированные металлические светильники, жёсткая чёрная софа, обтянутая матовой кожей, у одной из стен шкаф с книгами, рядом кожаные кресла того же стиля что и софа, стеклянный столик со сложенными ровной стопочкой глянцевыми журналами. Вокруг такая практически стерильная чистота и идеальный порядок, что это наводит на мысли о навязчивой идее все контролировать. Наверняка, и сотрудников держит в ежовых рукавицах. Удивительно, что я сразу не рассмотрела всё. В прошлый раз директор безраздельно завладел моим вниманием. Интерьер потрясающий, но обезличенный. Как по мне, так без деталей –интерьер всего лишь набор мебели и техники, заключённый в бетонную коробку. Он может быть сколь угодно красивый, но жить в нём не захочется.

— Директор, я принесла с собой несколько набросков, после снятия мерок, просмотрите, возможно что–то понравится, –сказала я, копаясь в сумке в поисках мерной ленты.

— Не сомневаюсь, –ответил Генри Аллен.

Я обернулась и замерла как вкопанная. Директор разделся по пояс, обнажив скульптурный торс. Еще бы, другого у него быть не может.

— Вы чего разделись?! –ошарашено воскликнула я.

— Для замеров, –директор усмехнулся, радуясь моей растерянности.

— Не обязательно было раздеваться!

— Мой личный портной просит, чтобы я раздевался, –директор беспечно пожал плечами.

— Видимо, ему нравится вас рассматривать! Стойте смирно, –сказала я, подходя ближе.

На левом плече красовался орёл. Всю правую руку покрывали узоры. Маори, их этнический орнамент. Я неоднократно видела их в интернете, но не думала, что в действительности это смотрится настолько эффектно. Всё это великолепие портил лишь широкий шрам на левом боку. Я боролась с желанием прикоснуться к нему. Думаю, директору не понравится, что я его щупаю. Шрам– это всегда история, почти всегда болезненная, точнее так или иначе сопряженная с болью. Пробуждать подобного рода воспоминания не хотелось.

— Кажется и вам нравится меня рассматривать? –Генри Аллен самодовольно улыбнулся. Чёртов нарцисс.

— Ещё чего! У вас красивые татуировки, вот и всё, –я постаралась придать голосу безразличности.

Обхват шеи, высота стойки, обхват груди, прочие нужные замеры –рутина, которой я занималась сто раз, превратилась в пытку.

Директор стоял ровно, не шевелясь, лишь учащенно дыша и не сводя с меня взгляда своих бездонных глаз. Моё сердце колотилось у самого горла, и я боялась поднять глаза, потому что знала, что снова увижу синюю бездну. Внизу живота стало так тяжело, и я мечтала поскорее отойти на безопасное расстояние.

— Мы закончили, –сказала наконец я, отвернувшись.

— Хорошо, приступим к эскизам? –Генри Аллен был так спокоен, и это жутко раздражало. Он снова облачился в рубашку, пряча всё великолепие под тканью. Какого чёрта я на взводе, а он нет. Ведь это он одним своим видом довел меня до ручки.

— Конечно, –я потянулась за папкой, стараясь придать голосу спокойствие.

Мы присели на софу, на максимально далёком расстоянии. Я открыла папку и выложила на столик все эскизы.

— Это только наброски, для начала нужно определиться со стилем.

— Мне нравятся очень многое, и я стараюсь разнообразить образы, как думаете, что подойдет больше?

— На вашей фигуре будет прекрасно сидеть вот эта модель, –я указала на серый итальянский костюм с приталенным пиджаком, — на счет жилетки я не уверена, но можно поэкспериментировать.

— Я люблю эксперименты, –произнёс директор в своей спокойной манере.

— Если мы закончили, то я пойду, –поднявшись, я проигнорировал его комментарий, не зная, как его интерпретировать.

— На сегодня вы можете быть свободны, и для верности я провожу, не хватало, ещё одного обморока.

— Не нужно, я пойду пешком, –я направилась к выходу.

— Стойте, –директор придержал меня за локоть, –это было не предложение.

— А что же?

— Приказ, –Аллен слегка подтолкнул меня к двери.

— Ваша страсть приказывать до добра не доведёт, директор, –произнесла я.

— Это самая приятная часть моей работы.

Снова под пристальными взглядами коллег мы дошли до лифта. Я тряслась, как осиновый лист, боясь пошевелиться.

— Я не могу, мне страшно, –прошептала я, чтобы никто кроме директора не услышал.

— Я рядом, и не дам этому лифту портить вам жизнь, –голос Генри Аллена был наполнен уверенностью и спокойствием. Это немного приободрило меня.

Лифт приехал, и директор слегка подтолкнул меня, мол, шевелись жалкая трусишка.

— Смотрите только на меня, –сказал он.

Я, как беспомощный младенец, в панике смотрела на лицо начальника, ища поддержки, и я её увидела. Пульс всё ещё учащенно стучал у виска, а вся моя уверенность таяла на глазах. Внезапно, Генри Аллен коснулся моей щеки прохладной ладонью, и я почувствовала, как от лица сошёл жар. В любой другой ситуации я бы отстранилась, но не в этой.

— Вам идет румянец, –директор усмехнулся краем губ, и на щеке образовалась ямочка, но быстро совладав с эмоциями, он снова натянул маску спокойствия и лёгкой отстранённости.

Мы доехали до первого этажа, и я буквально выпрыгнула из него как ошпаренная. Не могла больше ни секунды находиться в этой стеклянной коробке.

— Домой? –буднично спросил директор.

— Немного пройдусь, подышу воздухом, и пройдусь по магазинам, –я хотела занять себя максимальным количеством дел, только бы не думать о директоре и своих страхах.

— Будьте осторожны, если что–то случится, сразу звоните.

— У меня нет вашего номера, или это снова приказ?

— Именно он, –директор протянул мне визитку.

— Спасибо, –я искренне улыбнулась и развернулась уходить.

Обернувшись, я увидела, как директор уже ехал в свою идеальную обитель. Должно быть, я выглядела совсем уж жалко. Не люблю, когда меня жалеют, но эта проклятая фобия единственное, что не дает мне быть собой в полной мере. Ведь я не могу вечно жить в страхе, и если хочу получить эту работу, то должна справиться с собой. Как будто это так просто. Менять себя сложно, перекраивать своё мировоззрение, но не для того, чтобы подстроиться, а чтобы стать лучшей версией себя прошлой. Отсутствие близких людей рядом это не есть вина окружающих. Только моя, ведь я всю жизнь отталкивала людей, аргументируя тем, что они меня не понимают, наши взгляды на жизнь не совпадают. Научилась быть в одиночестве, более того, я им наслаждалась. Мне нравились прогулки со стаканчиком кофе и наушниками, вечера с книгой, сон на односпальной кровати, и моё внутреннее тепло обогревало только меня одну, не выходя за пределы моей комнаты, студии, души.

Стоя на улице, попрощавшись с директором, я всё же ощутила укол одиночества, вопреки всем доводам разума, и мне стало жаль себя. Всего на минуту, мне показалось словно я в арктической пустыне посреди черной пурги. От такого не спасет ни кофе, ни чай, ни все обогреватели мира.

Я прошлась вдоль по улице, вдохнула свежего сентябрьского воздуха, наполненного запахом цветения, и мне стало немного легче, но та льдинка внутри меня больно колола, мне отчаянно захотелось избавиться от неё, но одна я не справлюсь. Мне нужна причина. Очень веская, чтобы я собственными руками разрушила крепость, которой была окружена.

Глава 4

Оставшуюся часть дня я провела прохаживаясь по магазинам с тканями, искала и подбирала фурнитуру для будущего костюма директора. Мне нравятся такие походы. Они успокаивают. Дома меня ждала постель, ромашковый чай и несколько заказов, которые я взяла на дом. Часть моей студии была отведена под рабочую зону. Не так давно на сбережения я приобрела швейную машинку, чтобы была возможность брать заказы на дом.

В студии пахло чем–то неуловимым, давно знакомым и родным. Запахом уходящего всё ещё жаркого дня, листвы, остывающего от дневного зноя асфальта. Стояла приятная прохлада и, приняв душ, я в одном полотенце могла расхаживать, не опасаясь простудиться. Мне не нравилось растирать себя до полной сухости, а походить немного влажной после душа, чтобы кожа высохла сама. Сложенные аккуратной стопкой ткани ждали, когда я превращу их в платья, пиджаки и джинсы. Собрав волосы в пучок, чтобы не мешались, я хотела было переодеться в домашнюю одежду, как внезапный, настойчивый стук в дверь заставил почти подпрыгнуть на месте. Испугавшись, я подбежала и открыла, забыв, что на мне лишь полотенце.

— Директор?! –я едва не вскрикнула, — что–то случилось? Вы чего тут делаете?

— Ты дома? –лицо Генри Аллена было бледным как мел. Синие глаза лихорадочно бегали по моему лицу. Его зрачки медленно расширялись, превращая глаза в чёрный омут.

— Да, а где должна быть? –я правда ничего не могла понять.

— Я очень волновался, и не придумал ничего лучше, чем прийти сюда, в новостях сказали, что девушка, похожая по описанию на тебя спрыгнула с крыши и разбилась насмерть. К тому же, ты не отвечала на звонки.

— Вам не стоило так беспокоиться, ведь со мной всё в порядке, –придерживая рукой полотенце, я мялась с ноги на ногу, не зная куда себя деть, и что сказать.

Властный тон его голоса и та забота, которую он проявлял, шли в разрез друг другу. Это немного сбивало с толку и несомненно льстило.

— Можно стакан воды? –спросил директор, словно ничего и не было, словно я не стою перед ним почти голая. Похоже, волнует это только меня.

— Проходите, –я отошла в сторону, пропуская Генри Алена в свою обитель.

— Спасибо, –натянув маску надменности, он прошел внутрь и огляделся, — ты живешь довольно скромно.

— Я знаю, но меня всё устраивает, –схватив халат, я отправилась за ширму, чтобы переодеться. Не самый лучший вариант, ведь он предназначен только для того, чтобы прикрывать минимальное количество открытой кожи, но это лучше, чем ничего.

— Неужели? –директор не верил что можно жить в таком маленьком помещении, с минимальным количеством мебели.

— Почему вы решили, что я могу покончить с собой? –я перевела тему.

— Ты выглядела очень расстроенной, когда уходила, поэтому я заволновался.

— А откуда мой адрес?

— Ты заполняла резюме, вот я и посмотрел, –буднично заявил директор.

— Директор, я…

— Генри, меня зовут Генри, и можешь перейти на «ты», –перебил меня он. Неужели он всем сотрудникам разрешает звать его по имени, да ещё и неформально? Сомневаюсь.

— Хорошо, Генри, –сдалась я, –мне бы не хватило духу покончить с собой. Точно не прыгать с крыши. Это ведь доставит столько проблем окружающим.

— Ты ведь шутишь?! Тебя волнует не возможность мучительной смерти, а перспектива доставить хлопоты другим?

— Конечно нет, –я попыталась всё перевести в шутку.

— Мало ценить свою жизнь, нужно её любить, –сказал Генри, и по–хозяйски сел на мой единственный бежевый диван.

Я ничего не ответила, просто набрала воды в одну из моих многочисленных керамических кружек.

— Вода, –я протянула кружку и отошла подальше. Генри Аллен заметил это и слегка ухмыльнулся. Ямочка.

— Почему ты отошла?

— Мне неловко, что я почти без одежды, –призналась я, утаивая один момент.

— Неужели?

— Да, мы не в тех отношениях, чтобы ты смотрел на меня вот так.

— Как? –глаза директора будто потемнели.

— Как на кусок мяса. Это смущает и немало раздражает.

Генри Аллен порывисто встал и подошел ко мне. Он был всего в нескольких миллиметрах от моего лица. Он смотрел на меня сверху вниз, это напрягало. Моя грудь касалась его рубашки, и только тонкий слой атласного халата отделял меня от него.

— Это не так, –сказал директор тоном не терпящим возражений.

— Я не привыкла к таким взглядам, поэтому смутилась, — почему я оправдываюсь перед ним?

— А к каким привыкла? –мне пришлось немного отступить, чтобы смотреть в глаза.

— На меня не смотрят, –честно ответила я.

— Не понимаю почему. Я смотрю и хочу прикоснуться, –рука директора потянулась к моему лицу, но он её тут же убрал.

— Генри, ты не можешь.

— Твое присутствие странным образом влияет на меня, Анни Кристенсен. Я привык контролировать, то, что чувствую, –директор дышал учащенно, сбивчиво, –рядом с тобой это проблематично. Жутко раздражает.

— Тогда почему ты всё ещё здесь? Когда ты находишься в такой близости, я начинаю нервничать. Поэтому тебе лучше отойти, пока всё не зашло непоправимо далеко. Ты не знаешь меня, а я тебя, поэтому нам стоит остановиться.

— Да, прости, иногда я не вижу границ, рад, что ты в безопасности.

Директор медленно отстранился и направился к выходу. От чего я чувствовала себя виноватой? Хотелось выбежать за ним в коридор и крикнуть: «Эй! Я не договорила!» Однако это было бы так по–детски, и я сдержалась. У этого мужчины и так слишком много власти над женщинами, чтобы позволить ему смотреть на меня как на капризного ребёнка.

Ранним утром, собравшись с духом, я надела лёгкое бежевое платье свободного кроя, черные балетки, и маленькую сумку через плечо в тон. Волосы были как–то особенно непослушны, и собрала их в объемный пучок. Долго и придирчиво я разглядывала себя в зеркале, и не находила ничего примечательного. Карие глаза, темные волосы, среднее телосложение с выпуклостями в нужных местах, но это всего лишь обложка, тот образ, который мы демонстрируем обществу. Настоящая «я» глубоко внутри под покровом сарказма и неуверенности в себе. Я всё ещё работаю над собой, и после походов к психотерапевту мне, конечно же стало лучше, но лишь не на долго.

Офисное здание казалось непреодолимой высотой, на которую мне предстояло взобраться. Ноги уже предательски дрожали, и я решила, что больше ни за что не поднимусь на лифте. Двадцать этажей веселья, но лучше пешком, чем снова в эту стеклянную тюрьму.

В здании было как всегда людно, даже не смотря на ранний час. Мне пришлось сделать немало остановок, прежде чем я добралась до нужного этажа. Отдышавшись и приведя себя в порядок, я вошла на свой этаж.

— Мисс Кристенсен, –мне встретилась ослепительная Лорен.

— Просто Анни, доброе утро! –я улыбнулась.

— Хорошо, Анни. Как себя чувствуешь?

— Лучше, спасибо, –я хотела пройти дальше, но Лорен преградила мне путь.

— Директор очень добр к тебе, правда?

— Думаю, это скорее из вежливости, –я немного опешила от язвительности тона коллеги.

— Да, он очень вежлив, и питает слабость ко всякого рода «девушкам в беде», –на секунду мне показалось, что сейчас Лорен высунет змеиный язык.

— Я не такая, поверь. Разреши, пройду и начну работу, –я шагнула в сторону и направилась к своему кабинету, не дожидаясь ответа.

Да уж, мне будет весело. Ревнивые пассии директора не дадут мне покоя, если он будет продолжать выделять меня из коллектива. Стоит сказать ему об этом.

Мой кабинет представлял из себя нечто между полностью пустой комнатой и комнатой с кучей хлама. Бежевые отштукатуренные стены (уже хорошо), куча всяких тканевых обрезков, стеклянный стол с рулонами текстиля, швейная машинка, нужно признать, шикарная, примерочная с матовой ширмой, подиум, мягкий белый диван с коричневыми подушками, и один из «плюсов» широкое панорамное окно. Похоже, вся Вселенная хочет, чтобы я перешагнула через себя.

Сразу же мне захотелось убрать всё лишнее, только куда? Выкинуть? Так весь этот хлам не мой. Похоже, мне придется идти к директору. От этой мысли я вздрогнула. От страха или нетерпения? Хотелось его увидеть, и в то же время бежать куда подальше. Разумных объяснений у меня не было, лишь ощущение того, что этот неоднозначный мужчина вторгается в мои мысли совершенно бесцеремонно, сбивая и блокируя все прочие. Я никак не могла разобраться в этом человеке и его характере. Обычно я довольно быстро определяю, кто есть кто, но в этот раз в голове был только один вопрос: какого черта он такой? Какой «такой», я сама для себя до сих пор не нашла ответа. Яркий, непосредственный, хамоватый, завышающий себе цену, за счёт зацикленности на себе и на предмете симпатии.

Стараясь не смотреть в сторону окна, я принялась собирать обрезки работ моего предшественника и складывать их в огромную кучу. Выросла она за считанные минуты. Видимо, предыдущий модельер был совсем уж творческой личностью и не считал нужным держать рабочее место в порядке. Что ж, я не из таких. Стремление к упорядочиванию жизни стало моей привычкой, но в этой редакции ей никто не страдает особой аккуратностью. Весь офис напоминал стихийное бедствие. Провозившись весь день, я не заметила, как стрелки часов показывали семь вечера. Наверняка, офис давно опустел.

Собрав все материалы в охапку, я хотела перенести их вне поля моего видения, до того момента, как разберусь куда девать это богатство. Я не особо видела куда иду, поэтому столкнувшись с кем–то, я рухнула на него всем весом.

— Простите, пожалуйста! –я разбрасывала куски ткани, пытаясь увидеть лицо несчастного.

Внезапно, чьи–то руки коснулись моей талии и слегка сжали её. Директор. Всё тело тут же напряглось. Бесцеремонно вторгаясь в моё личное пространство, он словно провоцировал меня, подначивал ответить ему. Что же, я его не разочарую.

— Это вместо приветствия? –голос Генри Аллена был игрив и весел. Я попыталась встать, но сильные руки удерживали меня.

— Здравствуйте, директор! Не могли бы вы отпустить меня?

— Мог бы, — смахнув оставшиеся куски материала с его лица, я снова замерла от вида своего начальника: растрепанные волосы и легкая улыбка, синее марево и выступающие скулы.

— Директор, –упершись руками в крепкую грудь я слегка дернулась, и потеряв равновесие окончательно стерла дистанцию между нашими лицами.

— Ты снова превращаешь мой день в хаос, Анни Кристенсен, –прошептал Генри у самых моих губ.

— Это происходит случайно, –ответила я, чувствуя горячее дыхание на своей коже.

— Как мне быть с желанием прикоснуться к тебе? –ладонь директора скользнула к моему затылку, снова не давая пошевелиться. Словно заколдованная, я смотрела в синие глаза не в силах пошевелиться.

— Не надо, директор, –прошептала я, неуверенная в своих словах.

— Надо! –был мне ответ.

Директор прижался к моим дрожащим губам. Волна жара окатила меня, и я опалённая ей поддалась, приоткрыв губы, позволяя поцелую завладеть мной. Аллен слегка прикусил мою нижнюю губу и прижал меня к себе сильнее. Мои руки сами потянулись к его волосам и запутались в них. Я ответила на поцелуй, чувствуя робкие протесты разума. Слушаясь я его, то мой язык бы не исследовал рот начальника. Я знаю, что произойдет, если я не остановлюсь. Страсть волнами накрыла бы меня, и ничто не остановило нас от того, чтобы заняться сексом на полу моего кабинета. Я не хотела, чтобы это случилось так. Директор почувствовал моё напряжение и выпустил меня из крепких объятий.

— Ты такая сладкая, –сказал он, проводя большим пальцем по моей нижней губе, а затем облизнув свой палец. Это было так… интимно. Не пошло, но так возбуждающе. Я поторопилась подняться, одергивая платье.

— Генри, я…

— Не говори ничего, –директор провел рукой по волосам, возвращая им первоначальный идеальный вид.

— Тебе не стоило это делать, ты ведь не знаешь меня.

— Кажется, что ты была совсем не против, –Генри не скрывал раздражения.

— Ты не дал мне возможности даже принять это решение. Это несправедливо!

— В последнее время я совершаю много необдуманных поступков, –директор поправил рубашку, направляясь к выходу, –больше такого не повторится, прошу прощения.

Я не успела ничего ответить, как снова увидела удаляющуюся спину. Чёрт! Ну вот что мешало мне быть хоть чуточку поласковее, а ему не быть таким заносчивым и нетерпеливым?! Я пожалела, но следом не бросилась. Чёрт! Ещё раз!

Глава 5

Всё же совесть взяла верх над гордостью, и я решила попросить прощения у Генри Аллена, и направилась к его кабинету, в надежде, что он не ушёл. Никого из сотрудников не осталось в офисе, и цариал лёгкий полумрак. Единственным источником света был кабинет директора.

Генри сидел в своем кресле, уронив голову на руки, сложенные на столе, казалось, что он дремал. Я вошла сквозь стеклянные двери, и замерла на пороге. Имею ли я право быть тут?

— Нет! Не–е–е–т! –вскрикнул директор и слегка дернулся, прядь волос упала на высокий лоб.

Я подбежала к Генри, и слегка коснулась его плеча. Ещё раз вздрогнув, он проснулся, и невидящими, полными ужаса и отчаяния глазами смотрел словно сквозь меня.

— Директор, –я слегка потрепала его по плечу. Всё его тело била мелкая дрожь, а привычно сильное и волевое лицо покрылось испариной, одинокая слеза катилась по бледной щеке.

— Анни? –спросил Генри, наконец сфокусировав на мне свой взгляд полный ужаса и отчаяния.