Оглавление

Синопсис

Кто не слышал о знаменитых Сандуновских банях в Москве? Да и за пределами города они известны многим, кто хоть раз видел их по телевизору. Однако не каждый знает, какие страсти кипели вокруг строительства этих бань, и какая большая любовь была в них загублена.

Основатели знаменитых бань — Елизавета Уранова-Фёдорова и князь Сила Николаевич Сандунов. Сила Николаевич познакомился с Лизой Урановой в театре Екатерины Великой, где он, несмотря на своё княжеское происхождение, был комедиантом, любимчиком императрицы.

Обладательница тела Лиза Фёдорова не помнит, как они познакомились. Она каким-то образом переместилась в тело Лизы Урановой во время посещения Сандуновских бань и сразу оказалась в центре интриг придворных Екатерины.

В Лизу влюбился граф Безбородко и всеми силами старался затащить её в свою постель. Однако она отталкивала неприятного старика. Когда Безбородко силой увозит князя Сандунова в армию, Лиза решается обратиться к самой Екатерине.

По приказу царицы Силу Николаевича возвращают назад в Санкт-Петербург. И теперь уже сама Екатерина благословляет Лизу и Силу, предоставляя им для венчания придворную часовню и даря дорогие подарки.

Но Безбородко не успокаивается и продолжает добиваться Елизаветы. Друг графа Юсупов не даёт молодой паре ролей в спектаклях и даже сажает их под арест в собственном доме. Умереть с голоду им не даёт нанятая Силой служанка Дуня — не красавица с лошадиным лицом, но с очень красивыми глазами. Она через чердак носит молодожёнам продукты и точно так же относит записку подруге Лизы, Наде. Надин, актриса того же театра, что и Уранова, стала любовницей графа Хованского, чья жена служила фрейлиной у Екатерины.

Надин с Хованским и его женой снимают арест с дома Сандуновых.

Екатерина через свою фрейлину приглашает на разговор во дворец Силу Николаевича и там говорит ему, чтобы они уезжали в Москву. Потому что у неё, старой и больной женщины, нет сил, бороться с Безбородко.

Сила Николаевич и Елизавета Уранова решают ехать в Москву, тем более что так советует сама царица. Дуня, служанка, тоже хочет ехать с ними.

Когда Санкт-Петербург узнал, что Урановой и Сандунову не дают ролей, разразился большой скандал. Юсупову пришлось предоставить сцену для бенефисов Сандуновых.

После переезда в Москву Сила Николаевич бросился по частным театрам, чтобы заработать как можно больше денег. Родители князя Сандунова отказали ему в доме. Не стал встречаться с Силой Николаевичем и его брат. Они поставили ему условие: или сцена, или родственники. Сила Николаевич не отказался от сцены и задумал заработать как можно больше денег, чтобы построить невиданный доселе дом. «Каждый должен иметь за честь побывать в доме князя Сандунова» — говорил Сила.

Тогда Лиза и посоветовала ему построить бани. И рассказала, как они должны выглядеть. Князь Сандунов оценил идею, и на подаренные Екатериной деньги началась стройка.

Вот только Силу словно подменили. Он перестал ночевать дома, мог приехать с одной из любовниц к себе домой, не стесняясь, Лизы. Грубил ей. Заставлял работать и зарабатывать. А однажды толкнул с лестницы. Лиза сломала ногу и так и осталась хромой.

Бани достроили. Вот-вот должно было быть открытие. Лиза решила попариться… И очнулась в машине. Её будили подружки, с которыми много лет назад она пошла в сандуновские бани.

Был это сон или нет, но Лиза Фёдорова слегка хромала и пела так, что все учителя были в шоке.

1

— Лиза, — обратились ко мне подруги, — ну, сколько можно заниматься? Пойдём с нами отдыхать!

— Девочки, мне же нужно подготовиться к диктанту по сольфеджио. — попыталась я возразить.

Позвольте представиться: меня зовут Лиза Фёдорова, я учусь на первом курсе консерватории и мечтаю о карьере на оперной сцене. Петь я всегда любила, и родители сделали всё возможное, чтобы их любимая дочь исполнила свою мечту. В свою очередь, я стараюсь изо всех сил, чтобы облегчить их бремя обучения. Ведь консерватория — это не самое дешёвое удовольствие.

— Лиза, — настаивали подруги, — нехорошо. У Маруси сегодня день рождения, а ты всё время занимаешься. Ну что тебе — часом позже подготовишься, часом раньше. Мы идём в Сандуновские бани, это же историческое место! Возражения не принимаются, собирайся!

— Ну ладно, — отложила я учебники, — пойду с вами.

Вот это красота! Зря я, конечно, не хотела сюда идти. Я не очень хорошо разбираюсь в архитектуре, но впечатляет. Трёхэтажный дворец с бассейнами под стеклянным куполом, SPA-процедуры — великолепный СПА-центр с двухсотлетней историей.

— Ну что, девочки, — проговорила Маруся, — ещё раз в парилку и домой. Лизок, как тебе? — Я показала большой палец. — Вот, а ты идти не хотела.

— Спасибо, девочки, что уговорили. Здесь так красиво! Интересно, как они выглядели с самого начала? Надо будет почитать историю.

В парной было очень жарко, и воздух казался тяжёлым. На секунду я закрыла глаза.

— Лизка, открой глаза, упарили девку! — услышала я незнакомый голос. Меня никто, никогда Лизкой не звал. — Квасу, холодного квасу! Охте, Божешь ты мой! Выступать девке вечером, а она упарилась. Открой глазки, что же я матушке Екатерине скажу?

Я открыла глаза и огляделась. Закрывала глаза я точно не в этой комнате. Пол и стены были деревянными, вокруг суетились незнакомые женщины в длинных белых рубахах. Надо мной склонилась пожилая, тоже в рубахе, седые волосы, заплетённые в две косы.

— Ой, — перекрестилась она, — пришла в себя, угорела, милая. — запричитала женщина, — испей кваску, девки с ледника принесли.

— Где я? А девочки где? — Я села на лавку и с любопытством осмотрелась. И тут мой взгляд упал на ноги. Они были белые, можно сказать, молочного цвета. И полные. Я никогда не была полной. Глянула на руки — белые пышки. Других ассоциаций нет. — Зеркало дайте, — скомандовала я.

— Зачем тебе? — поинтересовалась женщина, но поднесла к моему лицу овал зеркала. Оттуда на меня смотрела чужая девушка. Я прикоснулась к лицу, трогаю себя. И зеркало подтвердило это. С зеркала на меня смотрела миловидная девушка с большими глазами, аккуратным носиком и алыми губками. Волосы крупными волнами лежали на плечах. Но это была не я.

— Кто я и как меня зовут? — уставилась я на женщину, не испытывая никакой паники. Мне почему-то хотелось пожать плечами: ну, не я и не я, и Бог с ним.

— Ох, тыж, упарили! — всплеснула руками женщина. — Ой, батюшки святы, что же матушке говорить-то будем? Лизонька ты Фёдорова. Вспомни. Матушка императрица тебе фамилию новую дала Уранова. Планету такую шибко учёные дядьки открыли. Матушка Екатерина и дала тебе эту фамилию на счастье. Вспомни, милая, — причитала женщина, — тебе сегодня на сцене Эрмитажного театра оперу исполнять. Вспомни. Дианино дерево. Ну?

Лиза Фёдорова — это я. Но Уранова? Ух ты! ЛИЗА УРАНОВА! Я Лиза Уранова? И я сегодня дебютирую на сцене эрмитажного театра? С партией Амура? Я? Здорово! Перед самой Екатериной Великой. Партию эту я знаю хорошо. Мы её в консерватории уже репетировали.

— Всё, не причитай, — обратилась я к женщине, — вспомнила всё, — тётка бухнулась на колени и начала креститься. — Ты только напомни, кто ты и как звать тебя. Ну, не всё я вспомнила.

Женщина покосилась на меня и сказала:

— Так Марфа я, тут в бане помогаю. Значит.

— Хорошо, Марфа, помоги мне одеться и пусть меня кто домой отведёт, упарилась я всё же.

Просто куда идти домой я и не представляла. Марфа помогла мне влезть в кучу юбок, не туго затянула корсет и помогла надеть шляпку. Всё это я бы ни за что не смогла надеть сама. Я старалась запомнить, как нужно одеваться, ведь, насколько я помню историю, у Лизы Урановой не было прислуги.

Две девицы проводили меня до театрального пансиона Казасси, где я и жила. Они передали меня на руки какой-то девчонке и, перешёптываясь, пошли назад. И было от чего шептаться! Я шла по Санкт-Петербургу, вертя головой во все стороны. Я никогда не была в этом городе, только читала о нём, и вот он, сюрприз.

Комнатка оказалась маленькой. У входа стояла небольшая печь, рядом кровать, сундук, застеленный домотканой дерюжкой. У окна — стол, рядом со столом табурет. В углу у печки на лавке — таз и ведро с водой. Вот и всё убранство. Да, я читала, что известнейшая дива Санкт-Петербурга восемнадцатого столетия жила в нищете, но чтобы так! Ладно, я хоть и не из богатой семьи, но и не нищая. Нужно это исправить.

В комнате было довольно холодно, и я решила затопить печь, а затем отправиться в театр. Надеюсь, без сопровождающих я смогу найти дорогу.

В дверь постучали.

— Лизонька, — раздался из-за двери звонкий девичий голос, — мы с девочками тебя ждём, спектакль скоро. Осталась только ты и Надин. Поторопись, мы во дворе. — По коридору застучали каблучки.

Вот и чудесно, не придётся искать театр, а уж с девочками я как-нибудь разберусь.

Интересно, почему я совсем не переживаю по поводу перемещения, странно. Ладно, потом разберусь со своими чувствами, сейчас надо идти.

Во дворе меня ждали девочки, имён которых я не знала. Но меня выручила одна из девушек, воскликнув:

— О, Надин, а Лизонька быстрее тебя всё же вышла!

— Не на много, Варенька, — ответила ей девушка, стоящая за моей спиной. Вот уже знаю имена двух человек. Осталось ещё трое.

Подхватив меня под руки с двух сторон, девушки быстрым шагом направились вдоль по улице.

— Лизонька, — обратилась ко мне девушка, имени которой я не знала, — что ты всё молчишь?

— Варя, ну, ты прям непонятливая. — Ответила за меня Надин. Вот и ещё одно имя известно. — Лиза переживает. А ну, в первый раз на такую сцену. Не трогай её. Девочки, Дуняша, Маша, ну, что вы отстаёте? А давайте бегом. — Предложила Надин, и мы припустили бежать.

Бежать в длинных юбках, скажу я вам, то ещё удовольствие.

И вот передо мной это чудо — Эрмитажный театр. Величественное трёхэтажное здание. Я остановилась, рассматривая недостроенный фасад.

— Ну, что ты, Лизонька, — поторопила меня Надин, — опоздаем. Тебе ещё переодеваться.

— Да-да, девочки, иду, — сердце моё готово было вырваться из груди.

Слава богу, костюм амура мне помогли надеть. Я переживала, что мне самой придётся это делать. На тот костюм, что я примеряла там, в своём времени, этот не походил совершенно. Крылышки Амура были неимоверно тяжелы.

— Лиза, — ко мне обратился пожилой мужчина. Присмотревшись, я поняла, что передо мной стоит старейший актёр театра. И. А. Дмитриевский. Его портрет я видела не раз. Я скромно наклонила голову. — Волнуешься, не переживай. Сходи на сцену, ещё раз пройдись. Почувствуй её. — Дмитриевский положил руку мне на плечо. — Всё будет хорошо. — Повторил он.

Вот она сцена! Полуциркульный зрительный зал. Колонны искусственного мрамора, балюстрады и синяя обивка зрительских мест. В