Выбор Софи
«Добро придет позже. Сначала — великий грех». 100 лет Уильяму Стайрону
Жемчужина творческого наследия Уильяма Стайрона. Роман, который лег в основу сценария изумительного одноименного фильма с Мерил Стрип в главной роли, удостоенного премии «Оскар».
Какова цена выживания человека в аду нацистских концлагерей?
Палачи из Освенцима заставили молодую польку Софи сделать страшный выбор…
Прошли годы, Софи давно переселилась в Америку и на первый взгляд вполне счастлива.
Но прошлое по-прежнему не дает ей покоя, душит и мешает жить.
И однажды это прошлое возвращается…
Какова цена выживания человека в аду нацистских концлагерей?
Палачи из Освенцима заставили молодую польку Софи сделать страшный выбор…
Прошли годы, Софи давно переселилась в Америку и на первый взгляд вполне счастлива.
Но прошлое по-прежнему не дает ей покоя, душит и мешает жить.
И однажды это прошлое возвращается…
Художественная литератураПроза XX векаЗарубежная литератураКнига + кино Американская литератураКлассикаПсихологическая проза
Жас шектеулері: 16+
Құқық иегері: АСТ
Басылым шыққан жыл: 2023
Баспа: Издательство АСТ
Аудармашы: Кудрявцева Татьяна, Сидемон-Эристави Нана
Қағаз беттер: 881
Кітаптың басқа нұсқалары1
Выбор Софи
·
Пікірлер157
💀Қорқынышты
🔮Қазыналы
Одна из самых странных и, наверное, самых отвратительных книг за всю мою читательскую практику. Я не смотрела фильм, я не знала полной фабулы, только пересказ отдельной сюжетной ветки: женщина в концлагере должна выбрать, кого из двух детей спасти, она выбирает одного. И это всё. А в книге эта линия тонет в чужих соплях и прочих выделениях. Да, я в курсе, что любой автор имеет право вот так видеть. Но я ожидала большего или совсем иного. Кажется, с возрастом я становлюсь брезгливой, но реально мне было скучно читать про половые акты и их мотивацию. Я вообще ожидала, что книга, где в названии будет имя "Софи", окажется книгой в первую очередь про Софи. Язвинка со всеми его юношескими страданиями слишком активно тянет на себя одеяло и другие детали туалета. Он такой слушатель-соучастник, самовлюблённый и бесцеремонный, как и полагается молодняку при понтах (за издевательские рецензии на разных там графоманов его очень хотелось прибить).
В общем, я не ожидала такого активного слушателя. И того, что в тексте окажется не один ненадёжный рассказчик, Софи, а двое... И что вторым будет, нет, вовсе не Язвинка. И это было ошеломляюще.
Вообще, в какой-то момент мне стало скучно читать книги, где писатель пишет про муки писателя, оно одинаково-узнаваемое, болезненное, это всё равно, как читать описание собственного диагноза, от которого как раз хотелось отвлечься чтением чужих книг. Тут это не сработало. Про Софи-Зосю читать было больно, она вызывает самые разные эмоции, от омерзения до понимания. На счёт сострадания не уверена. Но знаю, что когда человек ненавидит сам себя, ему так плохо, что чужая ненависть его касается лишь частично. Софи получилась живая, страшная, омерзительная, несчастная. И было невероятно, что для героя она ещё и сексуальная, мне это показалось почти извращением, на уровне влечения к детям, калекам и психически больным. На уровне страсти Гумберта, романтизированной мерзости. Набоков при прочтении не единожды вспоминается, не только из-за болезненных вихляний сюжета, но ещё отчасти из-за метафор и метаний, из-за героя-соучастника и всё тех же недостоверных и рассказчиков. Вот для анализа этих самых рассказчиков и буду текст поминать при должном случае. А для себя лучше Набокова перечту
В общем, я не ожидала такого активного слушателя. И того, что в тексте окажется не один ненадёжный рассказчик, Софи, а двое... И что вторым будет, нет, вовсе не Язвинка. И это было ошеломляюще.
Вообще, в какой-то момент мне стало скучно читать книги, где писатель пишет про муки писателя, оно одинаково-узнаваемое, болезненное, это всё равно, как читать описание собственного диагноза, от которого как раз хотелось отвлечься чтением чужих книг. Тут это не сработало. Про Софи-Зосю читать было больно, она вызывает самые разные эмоции, от омерзения до понимания. На счёт сострадания не уверена. Но знаю, что когда человек ненавидит сам себя, ему так плохо, что чужая ненависть его касается лишь частично. Софи получилась живая, страшная, омерзительная, несчастная. И было невероятно, что для героя она ещё и сексуальная, мне это показалось почти извращением, на уровне влечения к детям, калекам и психически больным. На уровне страсти Гумберта, романтизированной мерзости. Набоков при прочтении не единожды вспоминается, не только из-за болезненных вихляний сюжета, но ещё отчасти из-за метафор и метаний, из-за героя-соучастника и всё тех же недостоверных и рассказчиков. Вот для анализа этих самых рассказчиков и буду текст поминать при должном случае. А для себя лучше Набокова перечту
👍Ұсынамын
💤Іш пыстырады
💧Көз жасын төктіреді
Не встречала ранее таких скучных и интересных одновременно книг. С одной стороны, это история о 22-летнем главном герое, неуместно озабоченном, судя по тексту, а с другой стороны - о девушке Софи, которая пытается жить с последствиями своего рокового выбора, сделанного когда-то на пороге Освенцима.
В основном, было скучно - огромные абзацы текста, заполненные водой и ненужными размышлениями. Но все же, были и красивые места в тексте, над которыми хотелось посидеть.
И конечно, Освенцим - это страшно. Но, к сожалению, автору, который хотел одновременно раскрыть проблему Севера и Юга и проблему концентрационных лагерей в Европе, в полной мере не удалось ни то, ни другое. Не в чувственном плане, по крайней мере.
В основном, было скучно - огромные абзацы текста, заполненные водой и ненужными размышлениями. Но все же, были и красивые места в тексте, над которыми хотелось посидеть.
И конечно, Освенцим - это страшно. Но, к сожалению, автору, который хотел одновременно раскрыть проблему Севера и Юга и проблему концентрационных лагерей в Европе, в полной мере не удалось ни то, ни другое. Не в чувственном плане, по крайней мере.
7 ҰнайдыПікір
Дәйексөздер1208
Вопрос: «Скажи мне, где в Аушвице был Бог?»
И ответ: «А где был человек?»
И ответ: «А где был человек?»
Это был хриплый, царапающий по нервам шепот – вздорный, исполненный яда непонятной злобы ответ, в который было вложено все скудоумие и возмущение мелкого, наделенного властью обывателя.
Ты сказал тогда: это от интеллектуальной самонадеянности.
Сөреде88
435 кітап
935
301 кітап
682
386 кітап
150
847 кітап
98
1 265 кітап
45
