Стефан Цвейг — один из популярнейших австрийских писателей. Его книги захватывают читателя с первых строк, щедро одаривая радостью узнавания и сопереживания до самых последних страниц. Это книги из числа тех, о которых принято говорить, что их «проглатывают». В настоящем издании вниманию читателей предлагается роман Цвейга «Нетерпение сердца» — история трогательной и трагической любви молодого офицера и девушки, прикованной к инвалидному креслу…
Цвейг обволакивает, Цвейг завораживает, он колдует... Банальнейший сюжет с несколько шаблонными героями (попробуйте в двух словах пересказать кому-нибудь, абсурд получится) превращается в глубочайшее на моей читательской памяти исследование природы сострадания. Что это? Благо или зло? Помогаем ли мы предмету своих чаяний или лишь развращаем его? Даём ли основания надеяться на что-то большее?
"Сострадание, черт возьми, — это палка о двух концах: тому, кто не умеет с ним справиться, лучше не открывать ему доступ в сердце."
Антон (Тони) Гофмиллер - повинен ли он в случившемся? Уверена, что на этот счёт есть множество мнений. Я отношу себя к тем, кто считает, что великодушие не может/не должно быть наказуемо. Он был движим искренними душевными порывами и не он в ответе за своё "равнодушие к любви". Слаб ли он? Возможно, но, на мой взгляд, это слабость человека молодого при встрече с тем, с чем ему сталкиваться ещё не приходилось, и с чем он не в силах был справиться к тому же с "джинном" на голове.
"В самом худшем, что случается на свете, повинны не зло и жестокость, а почти всегда лишь слабость."
Я склонна его уважать хотя бы за честность перед самим собой, даже на это не многие способны.
Эдит - избалованный ребёнок, которому так и не довелось вырасти. Подкупает как тонко Цвейг выстраивает её образ, образ человека с надломленной психикой, утомлённого своею немощью, и вместе с тем достаточно эгоистичного, чтобы не беспокоиться о том, как её эмоциональное состояние влияет на близких ей людей. У меня возникла странная аналогия с мужем, который поколачивая жену, на следующий день приползает с уверениями в вечной любви. Так и Эдит, раздражаясь, раня, обижая всех вокруг, на следующий день зализывает раны, а не получив горячо желаемого, не задумываясь убивает отца своим шагом.
Очень интересны штрихи, которые привносят в эту картину другие герои - господин фон Кекешфальва, старый "джинн", доктор Кондор, врачующий из сострадания, они, те люди, которые создают антураж, да что там, и все условия для случившейся трагедии.
"Наши решения в гораздо большей степени зависят от среды и обстоятельств, чем мы сами склонны в том себе признаваться, а наш образ мыслей в значительной мере лишь воспроизводит ранее воспринятые впечатления и влияния."
Самое поразительное, что всё очарование романа исчезает, при малейшей попытке его передать/описать/пересказать. Как уже упомянула - сюжет банален, персонажи идеализированы донельзя, и именно Цвейгу удаётся создать из этого сомнительного союза волшебство, что хочется читать вдумчиво, спокойно, останавливаясь, чтобы пережить эмоцию или задуматься над "нетерпением сердца" героев.
Очень неопределённо. Полюбила Цвейга после прочтения его книги о Марии Стюарт и Марии-Антуанете. Это произведение непохоже на историко-документальные предыдущие. Оно преисполнено душевными переживаниями, романтизмом, сентиментальностью. Порой у меня появлялось отвращение ко всем героям, слишком сильные переживания охватывают их, полная безысходность. А найти отрицательного героя не получилось. Книга об эгоизме, сострадании во всех его проявлениях. Пожалуй, читать стоит, заставляет задуматься.
Нда, ежели резюмировать в самом начале. Вся книга, вся книга о том, как чувак не умел говорить «нет». И, конечно, можно было бы навесить именно ему вину за случившееся. Но самой большой жертвой был как раз главгер, как бы абсурдно оно ни звучало для кого-нибудь. Потому что. Ну да, кстати, стоит сразу отметить, что он был рохля, мямля, наивняк, слабак, трус, подлец и так далее. Что ни разу не отменяет факта. Жертвой тоже был он.
А теперь к сути. Мальчик родился в очень бедной семье с кучей братьев-сестер, и однажды богатая тетка-самодурша отчего-то решила, что ей неистово требуется личный карманный военный. Ну, нищие же не выбирают, да? В общем, мальчонку закинули в военное училище, не спрашивая, а чего он сам-то хочет. И так он и остался на посылках у владычицы, изредка подкидывавшей ему мелочевку из личных понтов и эпизодических капризов. Что такое армия, тем более старого образца, тем более в австро-венгрии можно попробовать представить. Короче, формированием свободной личности хотя бы по минимуму там не пахло от слова «полный вакуум». Именно так и вырос этот мальчик. Ко всему он реально был нерешительный, чувствительный и добрый при каких-то минусах характера.
И тем не менее до определенного момента главгер как-то проскакивал мимо особо крупных хищников. Ибо, а что с него можно было взять? Нищий офицерик. Это же его и погубило, когда встретились монстры, которые нуждались в чем-то неизмеримо большем. Доброта, мягкость, милосердие, терпение, сочувствие, эмпатия, жалость, симпатия, любовь - настоящую искренность любых чувств не купишь ни за какие деньги. А вот этого мямлю еще как можно было развести, причем, на халяву. И семейство фабриканта в компании с доктором неплохо так подсосали беднягу.
Что вечно рыдающий папаша. Нет, его реально жаль, несмотря на годы, прожитые в подлом объегоривании других людей. Никому не пожелаешь такой бумеранг. Что кузина, явно мечтающая скинуть свою ношу, деньги уже накопила, пора замуж, хватит работать сиделкой-компаньонкой, но чего рвать с дядюшкой - еще пригодится, небось. Что доктор, весь такой героический, решительно вещающий о том, что добро обязано быть на посылках и от винта; нечего теоретически сочувствовать, впрягайся и тащи на себе. Но почему ты считаешь себя эталоном, чувак? Почему только поступки? Доброе слово и кошке приятно, вообще-то. Что сама больная девушка. Нет, она действительно бедная, несчастная и ничем не хуже здоровых людей. Но при этом злобно травит окружающих и выливает на них гневные помои. Стал бы кто с ней нянчиться, родись она в семье главгера. Сдали бы в богадельню и носа не казали бы к кровиночке, даже если сердце обливалось бы кровью. Да и вообще, несчастье походу лишь ярче выявило натуру и характер. И они весьма говенные у избалованной и эгоистичной девицы, чего уж там.
Короче, вся эта милая компания повели себя аки старуха из одной сказки, которая в финалке осталась у разбитого корыта. Чувак был добр и мягок, он подружился с людьми из симпатии, а не из выгоды, искренне сочувствовал и бесконечно терпел гадкие выходки больной девицы. Но им показалось мало. Не нашлось перса, который крикнул бы «Астанавитесь». Потому что такие манипуляции, давление и прессинг никогда не заканчиваются добром. Тем более, что главгер не давал обещаний здоровой девице и не предавал ее в болезни. Нельзя заставлять человека любить насильно, какой бы легкой добычей он не выглядел, на первый взгляд. Он все равно будет рваться на волю, даже навешав на себя неимоверное чувство вины. И такие вот зайчишки-трусишки, спасаясь из лап хищника, наносят самый сильный урон. Что и произошло, собственно.
…Есть два рода сострадания. Одно – малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание – истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их.
– Отговорить? От чего? Отговорить женщину от ее страсти? Сказать ей, что она не должна чувствовать того, что чувствует? Не должна любить, когда любит? Это было бы самое ошибочное из всего, что можно сделать, и вдобавок самое глупое. Вы слышали когда-нибудь, чтобы логика могла осилить страсть, чтобы можно было сказать: «Лихорадка, не лихорадь» или «Огонь, не гори»?
