автордың кітабын онлайн тегін оқу 13 дней из дневника на Эйлин-Мор
Михаил Дерыведмидь

Кітап туралы Қазір оқып жатыр3 Тегін фрагмент

Михаил Дерыведмидь

13 дней из дневника на Эйлин-Мор

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

15 декабря 1900 года мистер Холмер, капитан судна «Арктур», которое следовало около островов Фланнан, телеграфировал, что на острове Эйлин-Мор не горит маяк. После этого стали поступать сообщения от других судов. Главного смотрителя данного района, Джозефа Мура, отозвали из отпуска и доставили на остров. Он обнаружил пропажу всех троих смотрителей маяка. К тому же в вахтенном журнале были жуткие записи.

12+

Я снова на острове Эйлин-мор. Пару дней назад поступила тревожная новость. Маяк на этом острове не зажигался. Из-за шторма мы смогли отправиться к острову только через десять дней. «Герперус», корабль, который меня сюда доставил, всё время находится в поле зрения. За мной от туда наблюдают. Если пойдёт, что-то неладное, по меня приплывут на лодке. На пирсе с западной стороны острова, куда я и причалил, сломана металлическая ограда, не добрый знак. Ещё хуже, что меня не вышел никто встречать.

Добравшись до маяка, обнаружил плотно закрытую дверь башни. Когда её отворил с крыши маяка сорвались три большие чёрные птицы.

Я позвал троих смотрителей по очереди. Ни один из них не ответил. Внутри был порядок. Постели заправлены, посуда чистая, единственное, что бросалось в глаза, лежащий табурет на полу кухни. На верху обнаружил, что для зажжения маяка всё готово. Фитили обрезаны и даже масло разлито по чашам.

Уже начало смеркаться, и я приступил к прямым обязанностям смотрителя маяка. Когда маяк зажег, спустился вниз и заправил лампу. С ней вышел к пирсу. Морзянкой передал сообщение, что никого не нашел, со мной всё в порядке и чтобы с восходом выслали поисковую бригаду.

Вернувшись назад, я поел и принялся искать вахтенный журнал. На положенном месте его не обнаружил. Ещё один тревожный звоночек. Этот документ никто не должен убирать.

Около часа потребовалось мне, чтобы разыскать журнал. Он был в наволочке подушки Томаса Маршала.

Последние записи были сделаны им. То, что я там прочёл, одновременно озадачило и ужаснуло меня.

Я решил переписать себе эти записи:

«12 декабря. День. Сильный северо-западный ветер. Море яростно хлещет. Таких суровых ветров я прежде никогда не видел за двадцать лет работы

12 декабря. Полночь. По-прежнему бушует шторм. Невозможно выйти наружу. Проходящее судно, не услышав туманного горна, приблизилось к маяку так близко, что можно разглядеть огни кают. Дукат очень тих. Макартур плачет.

13 декабря. Полдень. Шторм бушевал на протяжении всей ночи. Серый дневной свет. Все молимся

14 декабря. Нет выхода.

15 декабря. Шторм закончился. Море спокойно. Бог над нами».

Больше всего, меня озадачило само упоминание шторма двенадцатого декабря. В этом месте его просто не было. Судна, проходящие мимо, по сообщениям которых мы и узнали о неработающем маяке, не упоминали о непогоде. А учитывая, что описывался довольно мощный шторм, не сообщить о нём просто не могли.

Да и сам характер записей удручал. Всех троих смотрителей я хорошо знал Джеймс Дукат, Дональд Макартур и Томаса Маршала, которого я оставил старшим. Эти ребята с хорошей подготовкой. Каждый отслужил смотрителем больше десяти лет. Джеймс и Дональд моряки не в одном поколении. Они переживали штормы посреди океана. Не могу представить этих прожженных моряков плачущими из-за непогоды.

Ну и молитвы. Всю тройку я подбирал лично для себя. Был у меня неприятный случай, после которого зарёкся работать на отдалённых объектах с религиозными фанатиками. Никто из этой вахты не был таковым.

Не могу уснуть. После прочитанного, стало как-то жутко и сон не идёт. Долго сижу на кухне ем и перечитываю эти записи.

За окном поднялся ветер, его завывания забивают остальные звуки.

Среди этого шума я отчётливо услышал голос:

— Мур, Мур! Джозеф, где ты?

Сердце моё бешено забилось. Провалится мне на этом месте это же Маршал. Я резко встал. Табурет от этого движения упал. В точности как я его увидел по прибытию.

Голос не умолкал. Я взял лампу и открыл дверь. Теперь голос не очень походил на Томаса, возможно из-за ветра. Я всё же его окликнул.

— Томас это ты?

— Нет, Джозеф, я Кристофер.

— Иди на свет лампы, дорожка без камней.

Кристофер Доусон, служил на «Герперусе». Он решил составить мне компанию. Я рассказал об увиденном. Никаких теорий мы не выдвигали. Сошлись на том, что это всё, довольно странно.

С приходом Кристофера, угнетённое состояние пропало. Мы решили, что нужно выспаться. Я лёг на свою кровать, а Доусон на кровать Макартура.

День второй

Я проснулся едва начало рассветать. Доусона разбудил, когда увидел, что на корабле готовят шлюпку. Шлюпка Кристофера качалась на волнах у пристани. К тому времени как отряд из «Герпеуса» добрался к нам, мы уже успели перекусить.

Остров не большой. Семьсот тридцать на четыреста шестьдесят метров. Эйлин-мор весь хорошо просматривался. Практически нет растительности, немного травы и камни. Кристофер остался на верху башни, чтобы контролировать всех членов отряда. Я и ещё шестеро мужчин разбили остров на квадраты и отправились каждый в свой сектор. Мы искали какие-то следы, вещи кровь на конец. Единственное, что скрывалось от взора это расщелины. Их я осматривал тщательней всего. Целый день без отдыха и обеда, мы провели в поисках. Менялись местами, спускались в откровенно опасные места.

Отсутствие результата, в данном случае не является результатом. Ничего, вообще ничего. Ни малейшей зацепки. Такое впечатление, что они просто испарились.

«Герпеусу» уже нужно было выдвигаться. Капитан позвал меня с собой на большую землю. Но у меня есть обязанности. Наша вахта должна закончится ровно через месяц. Грядут штормы и не работающий маяк, может стать причиной катастрофы. По этому я отказался. Со мной поделились свежей едой, так как консервированной у меня хватало. Был относительно спокойный вечер, когда «Герпеус» отдалялся, а потом и вовсе скрылся из виду.

Тут на меня снова нахлынула волна беспокойства. Чувство тревоги, что распирает изнутри. Ничего, бывает, не впервой, хотя обстоятельства на этот раз довольно мерзкие.

Я решил более внимательно изучить вещи в башне. Как и предполагал, некоторые пропали. Во-первых, исчезла коробка с инструментами. Так же не было на месте двух дождевиков.

Мой мозг выдвигал одну теорию за другой. Самая правдоподобная, что смотрителей смыло море, когда они хотели подчинить сломанный пирс. Но сразу же возникают вопросы. Так, например мне не понятно, если судить по дождевикам, куда делся третий. Почему мы не нашли ни единого инструмента из ящика. Есть ещё одна версия, но я в неё неохотно верю. Не хочу даже записывать её, даже если этот блокнот не увидит ни одна душа.

Из-за своих раздумий, немного припозднился с зажжением маяка. На верху башни тепло и уютно, мне вовсе не хотелось спускаться вниз. Однако дверь в башню не была закрыта. По инструкции на ночь, её нужно запереть на два засова. Иначе поднявшийся ветер, а быть может и вода попадут во внутрь, что в свою очередь чревато травмами. После того как дверь была заперта, я вдруг осознал, что испытываю страх. Что именно его вызывает не знаю. Уже было поддавшись порыву взобраться по винтовой лестнице вверх к огню, остановился на первой ступени. Так нельзя. Я больше двадцати лет работаю смотрителем маяков и насмотрелся всякого. И знаю точно: страх порождает панику. Мне вовсе не нужно этого. Подумать только вторая ночь, а я уже весь на нервах. Конечно всему виной исчезновение моих коллег.

Я твёрдо решил идти спать в положенное место, на свою кровать.

День третий

Утро. Многие мои знакомые говорят, что завидуют моей работе. Морской ветер полезен для здоровья. К тому же, у смотрителя практически одна забота, вечером зажечь масло. Некоторые так же отмечают, что во время вахты можно отдохнуть от порядком надоевшего общества. Думаю всё это чушь. Работа маячника монотонна и однообразна. Если бы меня попросили одним словом описать мою службу, я бы ответил — скука.

Погода на улице была отличной. Хотя конечно относительно, на фланнанских островах, крупнейшим из которых был именно Эйлин-мор, с трудом можно было насчитать и шесть десятков солнечных дней. Стоял небольшой туман, солнца не было видно, но отсутствие ветра компенсировало комфорт. Декабрь выдался не снежным, во всяком случае, на Эйлин-мор.

Сегодня я так же ходил по острову в поисках, хоть какой то зацепки. Не знаю зачем, но прихватил с собой багор. Так и бродил по каменистым обрывам опираясь на эту железку.

Вернувшись назад, обнаружил, что дверь открыта. Точно помню, что захлопнул её. Я окликнул, возможного гостя, хотя откуда ему взяться. Возможно, порыв ветра распахнул её.

После сообщения, что маяк не горит, сборы были очень быстрыми, по этому я не взял с собой ни одной книги. Обычно вахта проходила в чтении, игре в кости с другими смотрителями. На этот раз у меня нет ни того ни другого.

Зачистка фитилей и разлив масла, проходит у меня отработано, по этому данное занятие не занимает много времени. Можно было лечь поспать, но мне не хотелось, чтобы ночью ко мне пришла бессонница. Конечно несколько раз я просыпаюсь иду по винтовой лестнице на вершину маяка и проверяю всё ли там нормально. Чего там за годы службы это вошло в привычку и даже находясь дома, мой сон не произвольно прерывается в определенное время.

После обеда я снова отправился прочесывать остров. На горизонте появился корабль. Он проходил далеко, настолько, что мне не удалось его идентифицировать. Если он и приветствовал маяк гудком, то я этого не слышал.

Нужно, что-то делать с дверью, по приходу она снова была распахнута. Заглянул в кладовую, в ней хранилось довольно много вещей, в основном материал для быстрого ремонта маяка. Так же были запасные дверные петли и засовы, которые я и искал. Вооружившись молотком и гвоздями, приколотил засов с наружной стороны двери, теперь при выходе на улицу буду запирать её.

Растопил печь. Приготовил ужин. Помещение немного нагрелось. Подкрепившись, сел около печи и решил перечитать журнал.

Двенадцатое декабря, тринадцатое декабря, четырнадцатое, пятнадцатое. «Бог над нами». Мурашки бегут по телу, когда перечитываю эти записи. Вот на что я не обратил внимание. Скорее всего, из-за того, что обрывчатый характер записей с двенадцатого числа, привлёк всё моё внимание.

Одиннадцатое декабря. Запись в этот день выглядела привычно. Развёрнутый отчёт, таких мы написали тысячи, но вот, что я пропустил:

«С западной стороны подошёл корабль. После, так же спокойно корабль ушёл в море»

Что это был за корабль? Двенадцатого так же упоминался корабль. Я могу только предположить, что это были военные. Возможно, они повинны в пропаже моих коллег.

Не переставая гадать, по этому поводу, отправился зажигать маяк. Сегодня немного раньше. Мне хотелось отвлечься и посмотреть на закат. На верху башни стало уже жарко, я уже хотел спускаться, но увидел нечто странное. В тот момент мне показалось, что возле огромного валуна, стоит человек.

В спешке я накинул свой плащ взял лампу. Хорошо, что всегда заправляю её поутру. Когда я выскочил на улицу, меня встретил сильный ветер. Тут пригодился засов с наружной стороны. Я прям, бежал к валуну, хотя на улице было уже довольно темно. Подбежав к месту, я ничего не обнаружил. Ни человека, ничего подобного. Решил окликнуть, хоть и было не по себе. В ответ никто не ответил.

Вернулся в башню. Поднялся на верх, но прошло много времени и с этого места мне уже не разглядеть, практически ничего. Разве, что очертания острова и еле заметные блики на воде.

Перед сном проверил оба засова. Уснуть мне удалось с трудом.

День четвёртый

Как только рассвело, я отправился на верх башни. Возле валуна, действительно, что-то было. Правда теперь мне не так явно виднелась фигура человека. Спустился вниз и отправился туда. На пол пути, почему-то вспомнил про багор и пожалел, что не взял его с собой. На месте уже сумел рассмотреть. То, что я принял за человека был отколотый кусок камня. Тут мне открылось ещё одна деталь, которую я не заметил. Этот валун был здесь всегда, но теперь он лежал на боку. Так просто это не заметить, хоть он и огромен. Мне приходилось не однократно прогуливаться около него раньше, по этому заметил разницу, хоть и не сразу.

Новые вопросы. За четыре дня, я ни на шаг не приблизился к разгадке исчезновения смотрителей.

Подняв голову к горизонту, увидел судно. Дойдя к маяку, мог уже узнать его. «Герпеус» вновь шел к Эйлин-мор. Корабль стал на якорь, спустилась шлюпка и я отправился к западному причалу, встречать гостей.

На подходе я узнал одного из троих пассажиров. Кристофер Доусон сидел на вёслах, периодически озираясь, подправляя курс. Двух остальных, точно не знал. Тем временем лодка была уже близко. Двое мужчин были явно не моряками. Хотя суровости в их лицах было, хоть отбавляй. Одеты практически одинаково. Пальто серого цвета из под которых виднелись рубашки с галстуками. На головах у обоих были шляпы. Как мы их называем — котелки. Они всё норовили слететь, поэтому мужчины придерживали их.

Первыми вышли эти двое. Они представились. Власть прислала детективов.

Одли, немного меньше ростом, за своего коллегу. Носил короткие усы. И хоть он был довольно старше, находился в подчинении второго. Бернз — высокий, гладко выбритый, брюнет. Слегка надменный как мне показалось.

За ними ступил на пирс и Кристофер. Он поприветствовал меня и поинтересовался, как я себя чувствую. По дороге к маяку он мне рассказал, что дело о пропаже смотрителей уже успело разнестись на всю Англию. Из «Герпеуса» ни один человек не захотел отправляться на остров, предпочитая остаться на корабле. История обросла жуткими подробностями, и это за пару дней.

Расположились мы за столом в маяке. Меня расспрашивали о том, что я знал и что удалось узнать. Дальше Одли и Бернз, отправились прочесывать остров, указав, что бы я оставался на маяке, если понадоблюсь. Они изучали Эйлин-мор вплоть до самой ночи. Мы же с Доусоном играли в кости, дабы скоротать время я показывал ему устройство маяка и свои обязанности. Детективы вернулись уже, когда маяк был зажжен. Мы поужинали. Мест на кухне было как раз четыре.

— Как прошли поиски? — спросил я.

— Нас заинтересовала перевёрнутая булыга. Для меня вообще не понятно, перевёрнут он или так и лежал. Не верить вам, причин у меня нет. Но боюсь представить, какая сила способна его перевернуть. — Ответил Бернз.

— А где можно взять ключ от ящика с припасами на восточной пристани? — спросил Одли.

— Ключ вон на стене, а зачем он вам?

— Вы заметили, в каком он состоянии?

— На восточную пристань я не спускался. Когда на второй день мы прочесывали остров у меня был другой квадрат. И причин осматривать его позже у меня не было. Дело в том, что восточная пристань, скажем так не удачно сделана и мы ней не пользуемся.

— Что значит не удачно сделана?

— Слишком резкий спуск и сам пирс, уже по сравнению с западным. Так, а что там с ящиком?

— Он помят, словно его колотили кувалдой.

— Если бы я знал, сам бы заглянул во внутрь.

Спать легли на кроватях, я на своей, остальные заняли свободные. Уже в полудрёме заметил, что угнетение, не покидавшее меня, прошло, как только эти джентльмены ступили на Эйлин-мор.

День пятый

С самого утра мы отправились на восточную пристань. По дороге Одли пожаловался на мрачность этого места, ему даже приснился кошмар. Бернз недовольно закатал глаза. Он ничего не сказал, но по нему читалась некая брезгливость по отношению к напарнику. Он из тех служителей закона, которые уверены — детектив должен быть всегда суров и непоколебим. Любые проявления чувств признак слабости.

На причале мне удалось подробно рассмотреть ящик. Действительно было, похоже, что его избивали. Весь во вмятинах, краска в царапинах. Вокруг не было похожего предмета, коим можно было так изувечить ящик. Всё же вскрыть его не получилось, он оставался ещё запертым. Я вставил ключ в замок, провернул его. Замок поддался не сразу, но поддался. Открыв его, мы увидели содержимое. В нём было полно еды. Позже по возвращению, пришел к выводу, что с двенадцатого декабря, смотрители ничего не ели. Еды помещённой под замок, как раз хватило бы на этот срок, для троих людей. По сему, мне не бросилось в глаза, ничего странного с едой в кладовой. Я бы заметил, что провизия не уменьшалась. Значит в моё отсутствие они не ели. Довольно долгий срок. Смотрители точно были истощены. Что послужило причиной такого поведения не ясно.

В остальном, пристань была в порядке. Она выглядела даже лучше, чем западная, с её изуродованными перилами.

Детективы принялись обыскивать маяк. Положение было таковым, что улики могли просто не заметить. Случай с припасами это подтвердил. Мы с Кристофером были вынуждены прогуливаться снаружи. Периодически заходили погреться и подсыпать угля в печь. Одли перекладывал с место на место всё, что можно было поднять. Бернз делал пометки в своей тетради.

Хоть сыщики и практически перевернули верх дном весь маяк, делали они это аккуратно. Возможно потому, что я был вне подозрения, а оставшись здесь, мне пришлось самому наводить порядок. Было бы у них малейшее сомнение в моей причастности, разговор был бы иным. Я знаю, как работают инспекторы на большой земле.

Кристофер и я изрядно находились. Пытаясь хоть как то восстановить цепь событий. Мы то и дело отправлялись на восточную сторону острова, затем обратно к маяку. Несколько раз были и на западной пристани.

Пришли к выводу, что если припасы носил один из смотрителей, то ему необходимо было прохаживаться минимум два раза. Это с тем условием, что брал с собой под завязку. Или же они были втроём, то справились бы за раз.

Доусон выдвинул теорию, которая заключалась в следующем: смотрители втроём отнесли еду и закрыли её в ящике. Была непогода и так как они находились все вместе на пристани, их смыло поднявшейся волной.

Эта теория не выдерживает никакой критики. Во-первых, все трое опытные смотрители, двое из них ещё и бывалые моряки. Вероятность того, что они допустили бы столько ошибок, из-за которых их смоет, крайне мала. Во-вторых, и это самое весомое убеждение — ключ. Каким образом ключ оказался бы на своём месте в маяке? Ну и в третьих главный вопрос. Зачем им понадобилось выносить еду и закрывать её в ящик? От кого они её прятали или для кого откладывали?

На вопрос Кристофера о причине таких действий смотрителей, я только пожал плечами.

Детективы так же ничего больше не нашли.

Мы попили чай, от ужина гости отказались. Обсудили ещё предположения, ни одно из них не вязалось с логикой. Я думал лишь об одном: они сейчас отправятся на «Герпеус» и он уйдёт на материк. Где-то глубоко внутри уже начала зреть паника. Мне не хотелось оставаться с Эйлин-мор наедине.

В этой должности я уже не один десяток лет. В начале были периоды долгого пребывания на маяках. Однажды пришлось в одиночестве провести три месяца, к стати так же на острове. Было время, жил около года на маяке не меняясь, правда, на мысу. Можно сказать на большей земле, да и посетителей у меня было довольно много. Тот маяк был излюбленным местом художников и молодых пар.

При этом ни одного раза не было такого чувства. Если бы не чувство долга я бы рванул на корабль вместе с Кристофером и детективами.

Проводив их с пристани, поспешил зажечь маяк. На последок Бернз сообщил мне, что после них должен прибыть мой начальник Роберт Мюрхед. Эта новость меня несколько успокоила.

День шестой

Сегодня я заметил ещё одну деталь. Около маяка установлен флагшток, по флагу на нём мы прогнозируем погоду. Так вот проблема именно во флаге, он новый. А ведь не должен быть. Проверив снова склад я убедился в отсутствии одного из запасных.

Скорее всего, кто то из смотрителей заменил его. Предыдущий или истрепался или его вовсе снесло. В любом случае это доказывает, что шторм всё таки был. В голове не укладывается, почему ни один корабль не зафиксировал его.

Как сглазил, небо затянуло и пошел мелкий но густой дождь. Океан был неспокоен. Вдали прошел корабль. Разглядеть его мне не представлялось возможным, но услышал приветственный гудок.

День прошел в целом обыденно. Я даже забыл о тяжбе всей этой ситуации. Правда пока не задумался об этом. Меня словно штормовой волной накрыло беспокойство, переходящее в панику.

Ужинать сегодня мне не хотелось. Маяк уже зажжен. Дождь льёт не переставая. Я уже подумывал пойти поспать сегодня пораньше, как вдруг услышал пронзительный вой. Без сомнений это был волчий голос. Звук был чёткий и громкий. Его источник находился совсем рядом от маяка.

Откуда на острове появился волк и что мне с ним теперь делать? Около одиннадцати, а он всё не затыкается. Я уже готов выйти наперевес с топором, но страх не позволил мне даже приблизится к двери.

День седьмой

Рассвет. Чёртов волк не умолк не на минуту. Скоро сойду с ума. Уже достаточно светло и я готов выйти к этому животному. Из швабры и тряпки соорудил факел, полив его маслом. зажгу его ещё в маяке, перед тем как выйти. В правую руку возьму топор. Не преследую цели зарубить его, так как затея не из простых. Хочу просто напугать, что бы он умолк. Пишу эти строки, а самого пробирает смех. Выйдут забавные статьи: «Смотрителя загрыз волк на пустом острове». Я зажег факел в помещении, собрался с духом и открыл дверь. Вой тут же стих. Тишина. Только ветер завывает и волны бьют о скальные берега. Первая мысль, что зверь очень рядом и утих, как только услышал скрип дверей.

Я рванул назад в маяк. Закрыл дверь на оба засова и рванул выглядывать в окна. Я бегал по всему маяку сверху к низу и вглядывался в каждое окно. Затем долго стоял на верху маяка, откуда открывался обзор на весь остров.

Прошло два часа, ни единого намёка даже на малейшее движение снаружи. Так продолжаться долго не могло. Я решил снова выйти на улицу всё так же держа топор и самодельный факел. Факел пришлось делать заново.

Вне маяка было достаточно страшно. Честно говоря я дрожал как в лихорадке.

Уже полдень и мной был осмотрен каждый метр вокруг маяка. Сейчас я решил позавтракать и пообедать заодно. Наверное, из-за стресса испытываю невероятный голод.

По поводу воя. Самым рациональным объяснением послужит плохо закрытая дверь. Скорее всего, каким-то образом осталась щель между дверьми и луткой. Через неё сквозил ветер, который и создавал данный звук. Но на всякий случай дверь я запираю на оба засова. Пора готовить маяк.

День восьмой

Сегодня я спал очень долго. оказывается бессонная ночь накануне. К тому же поужинал достаточно плотно, а я в таких случаях становлюсь весьма сонливым. А разбудил меня стук в дверь. Точнее, удары по двери.

Подойдя к ней, я задал достаточно глупый вопрос:

— Кто там?

— Ты что издеваешься? — в ответ мне раздался крик. Это был голос моего начальника Роберта Мюрхеда. — Открывай живо или мне тут до следующего рождества стоять?

Я поспешил выполнить приказ. На пороге, кроме Мюрхеда, был ещё и его помощник Стивен Джонс, мен приходилось с ним работать, когда он был простым смотрителем. С тех времён много воды утекло, и Стивен очень изменился, не в лучшую сторону.

Мюрхед прошел к столу и сел на табурет, я последовал его примеру. Джонс получил распоряжение по подсчёту провизии, масла и твёрдого топлива. В комнате мы остались вдвоём с Робертом.

— Джозеф, что тут произошло? — начал он довольно в дружественной форме. — Меня живьём сожрут на большой земле. Детективы прибыли и не прояснили ни капли. Скорее на оборот наплели всякой чепухи. Мне нужен нормальный отчёт.

— Я не знаю. Восьмой день на Эйлин-Мор и всё ещё задаю себе этот вопрос.

— Ты ведь понимаешь, что с таким ответом от тебя я не уеду. Ты не представляешь, как на меня давят. Твои предположения?

— Роберт, я понятия не имею, что с ними произошло.

Мюрхед сменил доброжелательную маску на сердитое выражение лица.

— Значит так, Мур. Для меня существует только два варианта, либо один из них убил двух остальных, а сам скрылся не известно куда, либо их смыло волной. — сухо протараторил он. — В первом случае возникает больше вопросов, чем ответов. Где тела, следы борьбы, куда собственно подевался третий. К тому же, на мне отчёт в данном виде тоже отразится. По этому я буду рапортовать, что смотрителей по их неосторожности смыло в океан волной. Тела не найдены по причине здешнего сильного течения. И всё, на этом точка.

— Но не могли трое опытнейших смотрителя, повестись так не осмотрительно. Добавить к этому записи в вахтенном журнале, запас еды на восточной пристани и отсутствие лишь двух из трёх дождевиков. Взвесив всё это я не могу так просто предположить, что их смыло волной. Хотя этот вариант, самое простое решение ваших проблем. Вы, наверное, уже и не помните инструкции, сидя в своём тёплом кресле на большой земле. А вот смотрители знают её наизусть, и могу поклясться выполняют строго её. Все одновременно не могли покинуть здание маяка.

— Мур, просто скажи, что это самая вероятная причина.

— Нет. Если они погибли, то я наплюю на их доброе имя.

— Будешь опровергать?

— Буду.

— А что б тебя! — Воскликнул Мюрхед, сильно ударил по столу и встал. — Стивен! Иди сюда.

Джонс спустился из башни маяка.

— Да сер. — звонко выпалил он.

— На сколько хватит масла?

— Дней на сорок.

— Еды и питья ему на это время хватит?

— И твёрдого топлива тоже.

— Замечательно. — Роберт обернулся к смотрителю — Джозеф Мур, в связи с форс-мажорными обстоятельствами вы будете на посту до конца января. Стивен готовьте шлюпку к отплытию, я сейчас подойду.

Джонс покинул маяк, а Мюрхед несколько высокомерно продолжил.

— Пошли разговоры о том, что бы сместить меня с должности. Я не позволю тебе подыграть им. Будешь на маяке, пока всё не уляжется. Сам виноват, подписался бы под моей версией и всё было бы хорошо. А так смен пока, можешь не ждать. Да и не захочет сюда никто в ближайшее время. И Джозеф, не подходите к краю острова, что бы вас так же не смыло как остальных смотрителей Эйлин-Мор.

С этими словами Мюрхед вышел за дверь, не заперев её за собой. По сути, я остался заложником этого острова. Ощущения довольно скверные. Даже если за мной прибудет судно, покинуть пост я не могу. Маяк должен гореть. Случись беда, всех собак повесят на меня.

Так весьма напряженно прошёл восьмой день. К тревоге добавилось чувство, не уверен смогу ли его передать на бумаге. Ощущение, будто за мной кто то наблюдает. Это когда просыпаешься от того, что на тебя смотрят. Только здесь никого нет, ну или, по крайней мере, я никого не вижу. Стал задумываться, что слухи о злых эльфах, обитающих на этих островах, возможно, не такие уж и слухи. Ну эльфы или нет, а у меня есть обязанности, время зажечь маяк.

День девятый

Сегодня проснулся до света. Как то беспокойно мне. Вышел на улицу по нужде и справившись собрался возвращаться назад, как вдруг заметил огоньки над водой. Тусклые, но в темноте различимы. Если мне не изменяет зрение, то около острова стоял на якоре корабль. Мне показалось это парусник. Вроде старого брига. Но такие уже пару веков не бороздят моря.

Мурашки побежали по коже, а я в маяк. Запер на два засова. Решил, что лучше так дождусь рассвета.

Начало светать и уже можно было хорошо рассмотреть парусник. Да, действительно около Эйлин-Мор был корабль, очень похож на те, что строили в семнадцатом веке.

Уже вечер и всё это время я провёл в башне маяка. Я всматривался в подзорную трубу, но это мне не помогало. На палубе за целый день не появилось не души. Корабль-призрак какой-то. Скорее всего, там кто-то есть, ведь судно не сошло с места, а значит стояло на якоре. Хотя утверждать этого я не могу, потому, как под данным углом мне он не виден.

Будь, что будет, мне необходимо до заката рассмотреть этот бриг. Пойду к краю острова, надеюсь с того расстояния смогу рассмотреть, хоть что-то.

День десятый

Глубокая ночь. На часах два часа восемь минут. Я только сейчас смог успокоиться и взять перо. Уже дважды пролил чернила на руки. Подойдя к краю острова я всмотрелся вдаль и мне показалось, что корабль парит над водой. Посмотрев в подзорную трубу убедился в этом. Это было точно так, не обман зрения не оптическая иллюзия.

Я стоял не в силах поверить в происходящее. Как вдруг заметил движение. На борту медленно стал открываться орудийный порт. Вот теперь стало действительно страшно. Уже и не помню, как добежал до маяка. Закрыл дверь, подпёр её багром. Взял в руки топор и тут же выронил его. Благо дело он упал рядом с ногой. Взявшись за край топорища поволок его по полу и забился в самый дальний угол маяка.

Сейчас вечер, из своего укрытия не выходил до сих пор. Снаружи целый день бушевал шторм. Должно быть, волны были гигантскими. Сейчас вроде бы тихо. Такие штормы, что быстро начинаются и также резко заканчиваются, бывают редко, но всё же бывают. Наверняка корабля около острова уже нет. Пойду, посмотрю.

Это невероятно! В данный момент я стою посреди острова здесь жуткое и восхитительное зрелище. Когда я выбрался из укрытия, то подумал, что небо затянуто грозовыми тучами. Но было всё намного хуже. Не встречал такого раньше, даже в пьяных моряцких байках. Весь остров со мной и маяком находился, словно в пузыре, вокруг которого толща воды. С неба, если его так можно назвать периодически падают крупные капли воды. Сама вода вокруг мутная и в ней ничего не видно.

Стены купола на ощупь не отличаются от обычной глади моря. Мокрая холодная вода, да и на вкус солёная. Рука просто погружается вглубь. Я даже вдоволь набросался камней.

Стемнело очень рано. Хотя по времени должно быть ещё светло. Я так предполагаю, что попал в какое-то природное явление, что встречается крайне редко и не изучено. Мне остаётся только надеяться, что остров не погрузился под воду, и я в конечном счёте не останусь на дне моря.

Я осознал, что вчера с вечера просидел в коморке и так и не зажёг маяк. Он и сейчас не подготовлен. Немного подумав, решил, что даже если его не видно всё равно сегодня он будет гореть. Тем более, коли я всё же под водой, есть шанс, что огонёк в воде заметят и быть может меня спасут. Хотя думать об этом я не хочу, надеюсь, что данное явление пропадет, так же как и появилось.

Думал, что сегодня уже записей делать уже не буду, но хочу сохранить это воспоминание. Хотя в башне и очень жарко я остался в ней. Расположился на матрасе около стеклянной стенки и всматривался вдаль. Вода вокруг мне показалась очень блестящей, что ли. Одевшись, я вышел наружу. Вид был прекрасен. Скорее всего, из-за отражения света от воды, было довольно видно. Лучики света переливаясь, играли в толще воды.

День одиннадцатый

Утро. Вода в куполе стала заметно прозрачней. Сверху я бы сказал, чистой. Я даже могу увидеть солнце.

Я начал задумываться о безвыходности ситуации. Мне не добраться до поверхности воды. То есть не выбраться из этого пузыря. По моим прикидкам высота купола над островом порядка трёхсот, а быть может и четырёхсот метров.

Попробовать выплыть, прыгнув в водную стенку, так же не выход. Во-первых, толща воды огромная, а значит и давление. Пробовать плыть, держа голову над водой, по сути, внутри пузыря, наверное, не получится. В голове не укладывается, как такое вообще можно провернуть. Во-вторых, температура воды. Она слишком холодная. Даже если меня не сдавит вода, я не успею выплыть на поверхность прежде, чем замёрзну. Да и на поверхности долго не поплаваешь.

Я снова заперся в маяке. До этого, который час прогуливался по острову. В один миг стало заметно темнее, рефлекторно подняв голову к солнцу у видел, как из воды выныривает тот самый бриг. Он завис над островом, примерно посреди купола. Так и висит до сих пор, по сути, вверх дном, но по факту на воде.

Это немыслимо. Хотя теперь я знаю, что выбраться наружу возможно. Может быть каким-то образом я заберусь на его борт, если он спустится ниже.

Стемнело довольно быстро. Или на небе облачно или это из-за корабля. Я долго думал, стоит мне сегодня зажигать маяк или нет. Взвесив все минусы и плюсы, остановился на том, что стоит. Даже выходил из здания просматривая окрестности и бриг, через подзорную трубу. Как и вчера, огонь хорошо освещает закрытую водяную колбу. Я тут задумался, а ведь мне совсем не страшно. Вспоминая как до этого не осмеливался выйти, становится даже смешно. Но всё же перед тем как отправится спать в башню, дверь всё таки подопру, помимо дверных засовов.

День двенадцатый

Выспаться мне не удалось. Морфей забрал меня всего часа на полтора-два. Ужасно болит голова. Бьёт озноб, началась лихорадка. Наверное, у меня ужасный жар, так как в башне температура держится высокая.

Корабль на том же месте, хотя вижу только его очертания. Бриг всё таки не пустой. То и дело вижу передвижения лампы. Она то появляется, то пропадает. Значит там есть хоть один человек, что её носит.

Не уверен рад я этому или нет.

Утро. По палубе прогуливается человек. Он чем-то занят. Пойдёт то в одну сторону суетится там, после спустится в трюм и снова поднимется на палубу.

Я наблюдаю за ним из башни. Кажется, его совсем не волнует, как и где он находится. Меня посещают мысли, а не сошел ли я с ума. Хочу выйти и рассмотреть, что там происходит с разных сторон.

Зачем я вообще покидал маяк? После того как я прогулялся некоторое время, посмотрел через подзорную трубу на моряка. Он словно почувствовал это и посмотрел прямо на меня. Затем начал падать. Я наблюдал за этим и уже был готов увидеть, как он расшибается о землю, но вместо этого встал на ноги. Словно и не падал с трёхсот метров.

Моряк направился ко мне. Его расстёгнутый камзол трепал невидимый ветер, будто он на палубе во время шторма.

— Чего ты хочешь? — выкрикнул я.

Он продолжил приближаться и даже ускорился.

— Я голоден! — заорал он.

В тот же миг я развернулся и побежал к маяку. Эту фразу он выкрикивал постоянно. Голос его был какой-то завывающий. Подбежав к двери, суетливо пытался открыть наружный засов. Получилось не сразу. Я буквально ввалился во внутрь. Обернувшись, увидел, что этот безумец совсем близко, а в руках у него блестела рапира.

Прошло буквально доли секунды, когда я осознал, что дверь запереть не успеваю и отбиваться у меня не чем. Да что там, прежде чем он проткнёт меня, я не успею даже встать на ноги.

И тут он остановился перед самим порогом. Лицо его было перекошено злостью. Он стоял перед дверным проёмом, так если бы дверь была захлопнута.

«Он не может войти в здание» — мелькнула мысль у меня в голове. Так лёжа на спине, носком сапога дотянулся до края двери и толкнул её. Быстро встав, закрыл оба засова и перетащил гору ящиков из кладовой, которыми загромоздил дверь. Окна в маяке узкие, через них никто не ворвётся, единственный путь эта дверь.

Позже я снова выходил из маяка. Забрать ту самую рапиру. Моряк неведомым мне способом снова попал на бриг. Увидел я это из башни, тогда же заметил и воткнутую перед маяком рапиру.

Стараясь сделать это

...