Воображая читателя: текст в пространстве культуры

«Атлас. Личная библиотека» — это карта литературных предпочтений и пространство художественной полемики известного аргентинца. Сконструированная Борхесом воображаемая библиотека — это, с одной стороны, материал для изучения писателя в роли читателя, а с другой — подсказка для более вдумчивого прочтения художественных текстов Борхеса, исходя из его рецепции других произведений.

В своей недавней книге Яков Клоц прослеживает историю литературных связей, которые позволяли тамиздату циркулировать между Западом и СССР. Через историю коммуникаций (в том числе, с читателем) подчеркивается культурная роль этого явления, существовавшего в соответствии с собственными законами и нередко без участия авторов. Клоц не только изучает тамиздат и эмигрантскую литературу, но и ведет проект Tamizdat, собирающий информацию о публикациях для прослеживания маршрутов книг, напечатанных вне России в XX веке.

Социология литературы — одна из областей гуманитарных исследований, изучающих читателя и бытование литературы в культурных пространствах. С исследования Бориса Дубина и Льва Гудкова можно начинать знакомство с этим разделом науки. Впервые изданная в 1995 году, эта книга ставит насущные для того времени (и зачастую все еще не разрешенные) вопросы о социальных ролях в литературе и функциях книги на отечественном материале XX века, в том числе — с привлечением данных социологических опросов о чтении 1990-х годов.

Цензура — один из институтов, влияющих на то, в каком виде текст доходит (или не доходит) до читателя. Многие привыкли говорить о ней как о гомогенном явлении — абсолютном зле, не требующем пояснения. Дарнтон же, привлекая далекие друг от друга хронологически и географически сюжеты (Франция XVIII века, Индия XIX века, ГДР в 1870–1980-х гг.), показывает цензуру как пространство человеческих интересов и взаимодействий. Архивные источники и личные беседы автора с бывшими цензорами перевоплощают цензуру из злой воли государства в комплекс индивидуальных решений, зависящих от исторического и культурного контекста.

В центре внимания Андрея Зорина — один человек, Андрей Иванович Тургенев. Человек своего времени, чьи чувства, как показывает исследователь, соответствуют масонским и сентименталистским «эмоциональным матрицам». Написавший свой дневник на рубеже XVIII и XIX веков, Тургенев унаследовал исповедальную манеру ведения записей, которая в том числе предполагала соотнесение себя с героями произведений: «Андрей Иванович выстроил пантеон героев, наделенных особой чувствительностью и сошедших с ума от любви».

Эта книга — пример изучения поэтики и прагматики текстов XVIII века. Осповат, вводя исследование в область политической истории, под новым углом смотрит на то, как заимствуются и адаптируются западноевропейские литературные модели и как культурные проекты (например, Ивана Шувалова) содействуют установлению крепкой связи между литературой и абсолютизмом. Автор показывает, как поэзия стала средством формирования коллективной идентичности для секуляризированной придворной публики.

Юлия Сафронова, кандидат исторических наук, доцент факультета истории ЕУСПб:

«Американский историк Роберт Дарнтон, проведя несколько лет в швейцарских архивах, восстановил путь книготорговца XVIII века, путешествовавшего пять месяцев по Франции и ее книжным местам. Исследование выходит за рамки сухого анализа издательской системы: перед читателем разворачивается живая картина книжного рынка, где наряду с коммерческими механизмами показаны человеческие судьбы и бытовые детали (болезнь лошади главного героя — один из примеров). Дарнтон — автор, заслуживающий доверия своей готовностью пересматривать прежние концепции, даже если они принесли ему известность. Исследователь отличается исключительной академической щедростью — все материалы доступны его на персональном сайте».

Ольга Морева, кандидат исторических наук, научный сотрудник лаборатории книговедения ГПНТБ СО РАН, ответственный секретарь журнала «Книга. Чтение. Медиасреда» ГПНТБ СО РАН:

«Альберто Мангель, талантливый читатель и энциклопедист-культуролог о практиках чтения, в сменяющихся эпохах и цивилизациях, знает все. Исправленный перевод и упорядоченный справочный аппарат делает эту книгу незаменимым подспорьем для исследователей чтения».

Ольга Морева, кандидат исторических наук, научный сотрудник лаборатории книговедения ГПНТБ СО РАН, ответственный секретарь журнала «Книга. Чтение. Медиасреда» ГПНТБ СО РАН:

«Книги Абрама Ильича Рейтблата для изучающих чтение, литературу и шире русскую культуру в XIX - начале XX в. служат образцом научного поиска архивных документов, тщательного их анализа и выверенных выводов на основе историко-социологического подхода».

Ольга Морева, кандидат исторических наук, научный сотрудник лаборатории книговедения ГПНТБ СО РАН, ответственный секретарь журнала «Книга. Чтение. Медиасреда» ГПНТБ СО РАН:

«В этой книге три этажа, самый верхний – литературный. Чтение для жильцов Дома Правительства – это важнейшая практика для обретения веры в светлое будущее, сохранения ее в годины испытаний и единственное "убежище" во время краха надежд. О читательских практиках молодых революционеров-старых большевиков-врагов народа автор пишет на основании воспоминаний, дневников, переписки».

Михаил Сергеев, научный сотрудник сектора социальных и когнитивных проблем науки, СПбФ ИИЕТ РАН/РНБ:

«Книга Джудит Фландерс посвящена упорядочению информации по алфавиту, известному с давних времен (с появления самих алфавитов), но пережившему значительный расцвет в Новое время, а в компьютерную эпоху вновь отступившему на второй план. Алфавитное расположение использовали крупнейшие энциклопедические проекты, словари, каталоги, указатели — таким образом, оно существенным образом повлияло на практики чтения и создания новых текстов, на само представление о полноте знания "от А до Я"».

Роман итальянского писателя становится буквально иллюстрацией темы нашей секции — воображаемого читателя сам Эко отмечает в «Заметках на полях» как сообщника, готового вместе с ним последовать в средневековье и сделаться ее современником. Пожалуй, это самый впечатляющий детектив (именно потому, что очень выверенно создавался таким), который, конечно, не обходится без книжной темы. И если вы преодолеете терновость текста в начале, то и вам откроется монастырская библиотека со всеми ее тайнами.

«Наш век — торгаш; в сей век железный
Без денег и свободы нет»
— могли бы мы написать сегодня о капитализме, но все это уже написано. Фигура Пушкина оказывается важной не только для собственно литературного процесса, но и для его социологической составляющей. Вопрос «продается ли вдохновение?» (и за сколько?) остро встал в XIX веке, когда литература начала процесс институциализации — на отражение которого мы и можем взглянуть через это стихотворное размышление Пушкина.

Масштабный сборник выводит на первый план бытование книги как неизменного атрибута повседневности прошлого. На его страницах мистические букинисты Измайлова соседствуют с реальными описаниями книгопродавцев как типа середины 19 века. Вкупе он представляет цельную иллюстрацию книжного мира прошлого, в первую очередь, в художественной литературе.

Мемуары помогают в реконструкции бытовых деталей, которые не освещаются в художественных или официальных текстах. Так, посмотреть на жизнь (не без падений и сонма трудностей) книготорговца в Петербурге, заглянуть в его книжный мешок, узнать, кто такие холодные букинисты и погрузиться в детали книготорговли конца XIX века позволят воспоминания Николая Свешникова.

Двое из организаторов секции являются сотрудниками, пожалуй, крупнейшего книжного магазина в России, поэтому вопрос книготорговли нам особенно близок. В книге Томпсона можно найти комплекс ответов на насущные вопросы, волнующие всех читающих людей, вне зависимости от того, соприкасаются ли они с книжной индустрией или нет. Местами текст напоминает заглядывание за кулисы этого казалось бы открытого, но на деле таящего много загадок, процесса продажи такого важного продукта культуры как книги.

Книгу, конечно, в первую очередь читают, и далеко не все рассматривают ее как материальный объект. Тем не менее, в ней заключено целое искусство, а оформление книги является полноценным профессиональным навыком для ряда профессий. В особенности облик книги оказывается важным в отношении книг старинных — в первую очередь, конечно, в рамках коллекционирования. В смысле полноты охвата и всеобъемлющих сведений об антикварном мире изнутри книга Петра Дружинина действительно может стать пособием для любого заинтересовавшегося в теме.

Передача информации заключается отнюдь не только в письменных источниках — и сегодня в повседневной жизни мы зачастую часто коммуницируем устно. Но как реконструировать эту важную часть коммуникации в историческом контексте? Это оказывается возможным сделать по зафиксированным свидетельствам, которые сопровождали устные сообщения. В этой книге это осуществляется на основе громкого политического процесса в отношении хождения крамольных стихотворений, что приближает чтение к увлекательному историческому детективу.