Я — Шапиро
Когда я был совсем маленький, я не знал, что я Шапиро. Я даже не помню, что было вначале — я узнал, что я еврей, или что я Шапиро.
Первый раз я попал в больницу, когда мне было лет пять. Мне удаляли гланды. Палата в Филатовской больнице была большая и светлая. Больные дети играли в малоподвижные игры. Щупленький мальчик был летчиком. Его самолет доставлял детей на их родину. Гогоберидзе в Грузию, Карапетяна в Армению, Петерса в Латвию. А куда отправить Шапиро? «Раз твоя фамилия кончается на „о“, значит — на Украину», — сказал летчик. «Ты что, какой он украинец? Он же еврей!» — вмешался мальчик постарше. Куда отправить еврея, никто не знал. Я почувствовал себя чужим и несчастным.
Английский язык я начал учить с третьего класса. Учительницу по английскому мы не любили и звали ее Чита. Было в ее облике что-то общее с обезьяной из фильма «Тарзан». На одном из уроков Чита вдруг объявила нам: «Программа преподавания иностранного языка обязывает меня познакомить учеников с типичными фамилиями разных народов». И тут Чита подвела теоретическую базу под невинную попытку маленького летчика из Филатовской больницы отправить детей на их историческую родину. Дети с фамилиями на «ов» и «ин» показывали пальцами на учеников с другими окончаниями фамилий и требовали от Читы немедленного вердикта. Когда разобрались с явно неславянскими фамилиями, все обернулись в мою сторону. И тут Чита как-то смешалась и сказала, что хотя эта фамилия и кончается на «о», она, конечно же, не украинская. Такая фамилия встречается у англичан, французов и у некоторых других народов. Так я стал инородцем.
Хотя я и учил английский семь лет в школе и еще три года на Физтехе, я так его и не выучил. Виной тому моя очень скверная память и система обучения иностранному языку в Советском Союзе. Язык знали хорошо только те, кто имел в детстве частного постоянного учителя или учился в привилегированной «английской» школе. На Физтехе нас научили читать научную литературу на английском. Прочитал я самостоятельно несколько адаптированных книжек и думал, что, если представится случай, смогу как-то говорить. Вероятность, что такой случай представится, была крайне низкой, но он представился. В 1968 году в Москве проходила международная конференция по магнитным явлениям. Несколько молодых физиков из московских научных центров были привлечены в помощь оргкомитету. И вот я в МГУ, на лацкане пиджака у меня карточка с надписью: «Шапиро, СССР». А напротив меня известный американский физик. У него на карточке: «Шапира, США». Я пытаюсь что–то говорить. Но у моего американского коллеги не хватает терпения слушать мой лепет. Он очень экспансивен. Он рад этой встрече, он хочет многое обсудить, и просит позвать переводчика. Переводчика не нашли. Встреча двух Шапиро сорвана. Воистину два мира — два Шапиро. Но он Шапира, а я Шапиро. К чему бы это?
Еврейский язык я тоже не знал. Об иврите вообще не имел понятия вплоть до репатриации. Что же касается идиша, то в детстве его я слышал довольно часто. Моя мама дружила со своей бывшей бонной Ритой Карловной. Когда они не хотели, чтобы я понял, о чем они говорят, они переходили на немецкий. Так меня уверяла моя мама. Когда я стал постарше и стал возмущаться, что при мне говорят на немецком, Рита Карловна всплеснула руками: «Мишигене, какой немецкий? Это же идиш!».
Добрые люди просветили меня и по поводу моей фамилии. Что по-русски она звучит чуть ли не «Краснов», что происходит она от древнееврейского слова — хороший, красивый. Итак, с некоторого времени я стал гордиться своей фамилией. Несмотря на все неприятности, которые она могла принести ее обладателю в стране развитого социализма.
У мамы была близкая подруга — Гильда. Она была замужем за Гришей Говбергом. Когда-то Гриша был экономистом. Затем он долго сидел. О лагерной жизни он мне не рассказывал. Но у него был коронный фокус. Он мог пальцами раскалывать точно пополам квадратный кусок пиленого сахарного рафинада. Как-то я решил похвастаться перед Гришей своей древнееврейской фамилией. Гриша поморщился. Я посмотрел на него в недоумении. «Фамилия провокатора, благодаря которому меня арестовали, была Шапиро». Так я узнал, что евреи бывают разные. И даже с фамилией Шапиро.
Когда я репатриировался в Израиль, я узнал для себя нечто новое. Во-первых, скорее всего фамилия Шапиро происходит не от древнееврейского корня, а от названия реки Шпрее. Таким образом, она, как и многие другие ашкеназские фамилии, отражает факт скитания евреев по Западной Европе. Во-вторых, существует фамилия Шапиро и отдельно фамилия Шапира. Все «шапиры», приехавшие до большой алии 90-х — они, как правило, на «а», а во время ее — они на «о». Надо каким-то образом дифференцировать «шапир», решили чиновники в МВД, и всем вновь прибывшим стали на конце ставить ивритскую букву «вав» вместо полагавшейся им буквы «алеф». Все старожилы Израиля знают — Шапиро с «алефом» на конце. Поэтому часть моих моих документов выписаны на Шапиро, а часть на Шапира. В иврите с буквы «алеф» начинается местоимение «я» — «ани». В фамилии Шапиро первая буква алфавита стоит на последнем месте, и это символично. По-видимому, в этом кроется глубокий смысл! У моего родственника, попавшего в Палестину до создания Государства Израиль, конечно же, была фамилия с алефом на конце.
У Давида Самойлова есть шутливый цикл стихотворений и миниатюр в прозе «В кругу себя». В этот цикл входят послания «Из Пярну в Пярну». Эти послания представляют собой часть переписки с известным плюралистом-экстремистом Львом Копелевым. В стихотворении «О нелепости сионизма» Самойлов пишет:
Нам не надо Тель-Авива!
Пярну лучший город мира.
Здесь всегда кричат «Эввива!»
Тем, которые Шапиро.
Как плюралист-сионист, живущий в далекой Петах-Тикве и мечтающий жить в центре Тель-Авива, я не мог не высказаться по этому поводу.
Не могу без Тель-Авива!
Он ведь лучший город мира.
И кричу ему «Эввива!»
Я, который В. Шапиро.
Прочитал эти строчки по телефону (но в прямом эфире) ведущему юмористической передачи «На утренней волне». Этот ведущий, он очень сообразительный малый. Он сразу меня раскусил. «Ну, вот — говорит, вы и потешили свое тщеславие. О том, что вы Шапиро, теперь вся страна знает». И тут же выдал домашнюю заготовку — анекдот про одного очень тщеславного еврея.
Да, евреи такие — тщеславный народ. Каждый день я удовлетворяю свое тщеславие, когда гуляю в своей родной Петах–Тикве по улице Шапиро. И даже выставленные посередине тротуара мусорные бачки не портят мне настроение. Еще бы! На каждом бачке на древнееврейском языке справа налево красуется моя фамилия — «Шапиро».
