Оглавление

Предисловие настоящего автора, у которого я выиграл в карты эти самые книги

Белки его глаз были черными, будто свежедобытый гномгардский уголь, а вот зрачки, наоборот, сияли белизной, как и у всех орков, которых я встречал. В остальном же, за исключением, пожалуй, темно-серой кожи и какой-то первобытной силы в чертах морщинистого лица, он мало чем отличался от людей. Волосы у орка были белыми, под стать зрачкам, но только потому, что орк был очень-очень стар, хотя (не чета нашим старикам, привыкшим всячески демонстрировать собственную немощь) спину держал прямо, а его могучим плечам и крепким рукам позавидовали бы лучшие атлеты из мира людей.

Дом старого орка располагался на окраине, в тех районах, которые еще помнят гужевой транспорт, разносчиков газет, фонарщиков, трубочистов и соседей, которые все про тебя знают. И пусть из окон были отлично видны многоэтажные башни, рядом с которыми курсировали орочьи дирижабли, в самом доме ощущалось присутствие древней старины, какое в наших краях еще можно уловить разве что в музее или сельской библиотеке.

Помимо меня и этого старика в комнате было много-много маленьких орков и орчи. Орчата сидели на полу вокруг нас, то с почтением глядя на моего старого собеседника, то с любопытством разглядывая меня. Я был первым человеком, которого они когда-либо видели. Пожалуй, орчата были разочарованы. Потому что я ни капли не походил на тех страшных рыцарей, о которых они так много слышали в историях о бесконечных орко-людских войнах. Я же находил их милыми, красивыми детьми, немного иными, чем дети людей или эльфов, но не менее очаровательными.

В соседних комнатах протекала самая обычная жизнь большой орочьей семьи. Несмотря на небогатое убранство и скромную мебель, дом старого орка был весьма просторным для того, чтобы в нем комфортно и без стеснения жили два его младших брата, три дочери вместе с мужьями и огромное количество внуков самого разного возраста. Орки испокон веков любили жить большими семьями, прирастающими новыми браками и союзами, однако в последнее время, по словам самих орков, стали как люди: разъезжаются по собственным домам и квартирам, чтобы вести отдельное от родственников хозяйство. Но в этом доме все было так, как и сотни лет назад, пускай и облагороженное достижениями современной цивилизации.

Солнце между тем неуклонно катилось к закату, отчего силуэт большого города за окном чернел на фоне пылающего неба и выглядел настолько резким, что казался не настоящим, а нарисованным. В этом странном краю все выглядело немного иначе, даже привычное нам солнце казалось мне каким-то другим. Но это лишь подогревало мое любопытство, нетерпение и желание скорее прикоснуться к той мистерии, о которой остальные люди знали лишь понаслышке либо в искаженном пересказе наших немногочисленных исследователей Дормора.

— Орконорлоин? — переспросил я.

— Орконорлоин, — кивнул старик. — Это слово сложно перевести на ваш язык. Это и «орочьи легенды», и «орочьи хроники», и «орочьи сказки», так сказать. Наш язык и образ мыслей немного отличается от того, к чему вы привыкли, а я, в свою очередь, слишком стар, чтобы выдумывать для вас новые слова.

— Я подумаю, как лучше перевести это слово на человеческий язык. Люди нынче не любят вдаваться в глубокий смысл чужих слов, тем более орочьих. Им нужно что-то попроще и попривычнее, иначе они делают вид, что совершенно не понимают, о чем идет речь. Хотя на самом деле им просто лень думать.

Старый орк понимающе кивнул. На меня, простого историка и переводчика, он смотрел без злобы или презрения, о котором так любят писать эльфийские газеты. Просто старый и мудрый смотрел на молодого и любопытного.

Орчата на полу притихли, ожидая порции дедушкиных рассказов. Я расценил это как хороший знак. Старый орк осушил пару чашек душистого чая, прочистил горло и начал рассказывать так уверенно и неожиданно складно, что я едва не забыл включить магический самописец.

Так начинался один из многочисленных вечеров, в течение которых я слушал «Орконорлоин» (который я решил переводить не иначе как «Орочьи сказки», хоть это и не совсем верно). Я слушал истории о древних богах и чудовищах, колдунах и шаманах, святых и грешниках, полузабытых героях и легендарных правителях. Были веселые истории, были грустные, смешные и страшные, собранные по всем уголкам этой необъятной земли, такой чарующей, манящей и ни на что не похожей. Вряд ли мой перевод с орочьего передаст хоть толику богатства и поэтики этого языка, но я смею надеяться, что в моей небольшой обработке «Орочьи сказки» найдут своего читателя. Кто знает, может быть, люди, эльфы и гномы сочтут их не только занятными, но и весьма поучительными. В конце концов, после трех столетий бесконечных войн нам всем будет полезно хоть раз взглянуть на мир орков их собственными глазами.

Царь-Сновидец

Давно это было. Задолго до появления электрических лампочек и двигателей внутреннего сгорания. Жил наш народ тогда понятно и просто. Орки кочевали по великим степям со своими кибитками, вечерами собирались у костра, жарили мясо, дымили трубками в бесконечное синее небо и рассказывали друг другу разные истории. Когда становилось скучно, — устраивали набеги. То на земли эльфов, то на земли гномов, иногда доходили и до людских королевств, а награбленное добро обменивали на хорошую сталь, одежду и упряжь. Так жили в старину орки.

Правил ими в ту сказочную пору царь по имени Харрас, и однажды ночью приснился ему дивный сон. Снилось ему, будто сила неведомая подняла его над степными просторами, и увидел Харрас, как с неба упала звезда и орки построили вокруг нее огромный город, будто у гномов или эльфов. Город рос, улицы ширились, дома стали такими высокими, что уперлись крышами в небо. Орки, населявшие тот город, сменили меха и кольчуги на странного покроя одежду, и то здесь, то там по дорогам ездили невиданные железные повозки совсем без лошадей, а над городом летали огромные серебряные птицы.

Проснулся Харрас со странным чувством внутри, будто скоро что-то должно произойти. Вышел он из своего шатра, посмотрел в небо и остолбенел. Усеянное звездами черное полотно небосвода разделяла надвое полоса ослепительного света, уходящая за горизонт. Внезапно земля вздрогнула, словно сотня великанов разом ударила по ней огромными дубинами. Заходили ходуном кибитки, лошади заржали в диком испуге. Разбуженные орки и орчи выскакивали из палаток, хватаясь за оружие, не понимая, что происходит. Через мгновение все успокоилось, и тогда раздался дикий грохот далеко на западе, там, где полоска таинственного света касалась земли.

— Сворачиваем лагерь! — крикнул Харрас, указывая в ту сторону. — Мы должны выяснить, что там.

Возможно, он этого и не говорил, а, может быть, говорил совсем другое, но в ту ночь орки всем кочевьем двинулись на запад, и на рассвете увидели они огромный камень высотой в триста тридцать орков, сверкающий серебром среди поваленных деревьев и обугленной земли.

— Он упал с неба, мой царь, — сказал один из шаманов, желая продемонстрировать свою наблюдательность.

— Это я и сам понял, — снисходительно ответил Харрас. — Ты лучше скажи, шаман, почему он упал?

— Или это боги послали его нам как подарок, или же это знак, что бесконечное небо со всеми звездами скоро упадет на землю.

Подумал царь над словами шамана, собрал лучших воинов и ремесленников и отправился осматривать таинственный Небесный камень. А тот был даже не камнем, а целой скалой из неизвестного серебристого металла, прекраснее которого не видали даже опытные орочьи кузнецы. Прикоснулся царь к Небесному камню, ощутил рукою его тепло, и в тот миг такая сила и уверенность наполнили Харраса, что он крикнул:

— Разбирайте кибитки, рубите деревья! Мы построим здесь город, прямо вокруг Небесного камня.

Засомневались орки, огляделись вокруг. В краю, где они оказались, не было привычного им простора. Куда ни глянь, — сплошь горы с пещерами, населенными неведомыми существами, да леса дремучие, в которых хозяйничали древние духи и зеленокожие дриады. Даже бесконечное синее небо выглядело здесь низким и грустным, будто тоскующим по простору великих степей. Поглядел на орков царь Харрас и сказал тогда:

— Небесный камень указал нам путь, но тот, кому он не по нраву, может идти. Я же останусь здесь и буду строить на этих землях настоящее орочье царство, которое боги показали мне во снах.

Любили орки своего царя, уважали и верили ему. А потому попрощались с великими степями и начали строить первый орочий город. Назвали его Ллой, что с языка древних орков переводится просто-напросто как «столица». Плотники возвели вокруг города высокие деревянные стены, шаманы укрепили их магией. Зашумели в кузнях меха и молотки, превращающие металл Небесного камня в оружие и доспехи, прутья и гвозди, лопаты и грабли, топоры и плуги.

Орки расчищали ближайшие леса, учились вспахивать землю и сеять зерно, на берегах полноводных рек стали пасти они лошадей и скот, строили дома, прокладывали дороги. Столица орков ширилась и росла день ото дня, и казалось, что сами боги благоволят Харрасу и его народу.

Но однажды утром царь вышел прогуляться на городские стены и увидел далеко на западе три огромные армии, приближающиеся к его городу. Впереди всех воинов ехали трое: один был эльфом, второй гномом, а третий принадлежал к роду людскому.

— Трубить сбор! — крикнул царь. — Все к оружию! На стены!

Грянули трубы, и в мгновенье ока стены города ощетинились лесом копий, засверкали на солнце доспехи, встрепенулись боевые знамена орков. Увидев это, эльф, гном и человек приказали своим армиям остановиться, а сами поехали вперед под белым знаменем переговоров. Приблизившись к городским воротам, троица бросила на землю это знамя, а поверх него — три свитка пергамента. Эльф обвел орков высокомерным взглядом, гном обнажил в ухмылке заостренные зубы, человек презрительно сплюнул, и все трое, не проронив ни слова, развернули коней и галопом понеслись к своим армиям, уже разбивающим лагерь под городскими стенами.

Разведчики доставили пергаменты Харрасу.

«Орк, — было написано в первом из них замысловатым эльфийским почерком, — мы, представители Старшей Расы, приказываем вам срыть стены и навсегда оставить Небесный камень. Вы находитесь на земле Эльфов, поэтому камень принадлежит нам по праву».

Второй пергамент был исписан квадратными гномьими каракулями:

«Уважаемые господа, согласно древним законам, любой металл, упавший с неба, принадлежит царю Гномгарда. Мы будем рады, если вы отдадите ваш Небесный камень посланнику гномов и его воинам. В противном случае нам придется вырезать вас и ваши семьи».

Третий пергамент был от людей, и я не буду (да и не хочу) пересказывать здесь все, что было там написано. В ту пору люди ненавидели орков и не искали оправданий для своей ненависти. Так что им не нужен был Небесный камень — они просто пришли убивать.

Уныние и страх охватили орочью столицу. Орки совещались до самого вечера, но к единому мнению так и не пришли. Кто-то убеждал царя, что нужно сражаться, кто-то хотел бежать, кто-то принялся сеять панику, но таких быстро связывали и запирали в подвалах от греха подальше. Устав от бесконечных разговоров, Харрас приказал оркам готовиться к обороне, а сам решил немного отдохнуть перед грядущей битвой и отправился спать.

И снова древние боги послали царю орков необычный сон. В том сне увидел Харрас трех огромных слепых крыс с грязной шерстью, дерущихся между собой из-за кусочка сыра. Крысы неистово визжали, кровь и шерсть летела во все стороны. И были они так заняты истреблением друг друга, что не заметили нависшего над ними огромного молота, сверкающего серебром Небесного камня. Накрыла крыс громадная тень, раздался грохот удара, и они пропали, оставив после себя лишь дымящиеся кровавые пятна.

Царь проснулся, вытер пот со лба и стал думать. А потом приказал привести к себе трех лучших разведчиков. Те явились незамедлительно.

— Сейчас я напишу три письма, — сказал Харрас. — Эльфам, людям и гномам. Каждому по письму. Доставьте эти письма в палатки командиров их армий, но смотрите, чтобы вас не увидели. Справитесь?

Разведчики утвердительно кивнули. Тогда царь взял пергамент эльфов, перевернул и на обратной стороне написал на нем послание для гномов. Потом взял письмо от гномов и на обратной его стороне написал ответ эльфам. К посланию людей, самому длинному и грубому, он прикрепил маленький кусок свиной кожи, на котором быстро набросал несколько строк.

Подготовив письма, царь отправил разведчиков, а остальным приказал ждать рассвета и готовиться к бою.

— Мы будем атаковать? — спросили орки.

— Взойдет солнце, — ответил Харрас, — и вы все поймете.

Незадолго до рассвета защитники города услыхали шум со стороны осаждавших: крики людей, рык гномов, боевые кличи эльфов, звон мечей, грохот щитов, ржание лошадей и пронзительный вой боевых псов. Как только первый свет рассеял пелену утреннего тумана, орки увидели, что люди, эльфы и гномы яростно сражаются между собой, напрочь позабыв и о них, и о Небесном камне.

Тогда зазвучали орочьи горны, трубя атаку, ворота города распахнулись, и армия орков ринулась на врагов. Закованные с ног до головы в броню из небесного металла, верхом на огромных жеребцах орки налетели стальным ураганом и смяли все три армии, как железный молот сминает кусок сливочного масла.

Много людей, эльфов и гномов погибло в тот день, еще больше попало в плен. В обмен на жизни пленников эльфы признали право орков жить на этих землях, а гномы согласились, так сказать, поделиться с орками правом обрабатывать металл Небесного камня. Только люди бросили своих воинов на произвол судьбы, но Харрас, сжалившись, отпустил их безо всяких обещаний.

Царя орков потом часто спрашивали о том, что же он написал в своих письмах. Однако он никогда на такие вопросы не отвечал. Все его мысли были заняты строительством орочьего царства и политикой, которой пришлось заниматься после такой знаменательной победы.

Но однажды, через много-много лет, на хмельном пиру он все же сказал:

— Нет ничего страшнее для общего дела, чем жадность. Любая жадность. Хоть до богатства, хоть до чужой крови. В письме эльфам я согласился отдать им Небесный камень, если они помогут защитить его от гномов. В письме гномам я согласился передать Небесный камень, если они помогут вывезти его с эльфийской земли. А людям я написал, что они могут убираться за свои горы, пока еще ноги целы, потому что мы уже договорились заключить союз с эльфами и гномами и поделить с ними Небесный камень. Как я и ожидал, они просто передрались из-за жадности, зависти и злобы. Так что разбить их не составило труда.

Так это было или нет, сейчас уже неизвестно, да и неважно. Важно, что с тех пор орки живут на этих землях и называют свою страну Дормор, что в переводе с древнего орочьего наречия означает «Небесный камень».

Опл и Лилуц

Однажды два орка решили посмотреть военный парад в честь Дня Дракона. Они заранее приехали в столицу, сняли квартиру с балконом в доме напротив площади, по которой должны были маршировать войска, закупились различными продуктами и стали ждать.

Утро в День Дракона выдалось ясным и теплым. Орки (одного звали Опл, второго — Лилуц) устроились на балконе, поставили столик, достали закуску и выпивку и в ожидании скорого наступления парада принялись экспериментировать с напитками. Особенно преуспел в этом Опл, южанин, по профессии аптекарь, хорошо разбирающийся в травах, эликсирах и разных настойках. А вот урожденный северянин Лилуц, владелец маленькой лесопилки недалеко от границы с Цхутлу, оказался не так хорош в изготовлении, зато легко демонстрировал свое богатырское здоровье во время дегустации.

— Вот это ядреный нектар! — с хрипом выдавил Лилуц, когда очередной коктейль кисло-острой щеткой прочистил его горло. — Что там?

Опл поправил очки и, загибая пальцы, перечислил ингредиенты:

— Мед, лимон, настойки горечавки, перца, полыни, березовый сок. И орочья водка. Куда же без водки!

— Изумительно, — резюмировал Лилуц, допивая остатки из стакана, краснея, дыша спиртом и жаром. — Предлагаю смешать еще на пару-тройку бутылок, пока парад не начался.

Внизу же, на площади, уже вовсю собирался народ. Шли родители с орчатами, держащими в руках разноцветные флажки. Шли торговцы с лотками, набитыми сувенирами, сладостями и прочим товаром. Шли стражники в синих мундирах и тарелкообразных шлемах, следящие за порядком и высматривающие непорядочных орков, решивших под шумок что-нибудь украсть или срезать несколько кошельков. Спешащие на праздник горожане сбивались у ограждений, обсуждая самые разные темы: кому в этом году выпадет честь отправиться на битву с Драконом, как и чем в этом году мыли брусчатку, по которой вот-вот маршем пройдут войска, с какой орчи на прошлой неделе застукали столичного градоначальника и какую гадость опять написали про орков эльфийские газеты.

Зазвучали трубы, и бурлящее на площади орочье море притихло, разговоры сменились шушуканьем и цыканьем друг на друга. В сопровождении охраны вышел герольд и, придерживая чрезмерно огромные оленьи рога на парадном шлеме, громким поставленным голосом объявил:

— Сегодня, — и эхо пронеслось над площадью: «одня-одня-одня», — мы поздравляем каждого орка, каждую орчи и каждого орчонка с долгожданным Днем Дракона.

Толпа одобрительно загудела, а Опл и Лилуц достали первую бутылку приготовленного коктейля, разлили выпивку по стаканам и осушили их.

— В этот день, — продолжал герольд, — мы, как и наши предки, заключившие договор с древним Драконом, собираемся на главной площади, чтобы посмотреть на героев предстоящей великой битвы. Перед вами маршем пройдут лучшие из лучших: воины, солдаты, бойцы! Жребий укажет, кто из них сегодня сразится с древним Драконом до первой крови. Если победит Дракон, то царская казна осыплет его золотом в качестве ежегодной дани. Если победят орки, то Дракон выдаст каждому воину золота и драгоценностей из своей пещеры. Да начнется парад!

Опл и Лилуц торжественно заулюлюкали, выпили еще по стакану, отдышались как следует и достали бинокли, чтобы лучше рассмотреть то, что будет происходить внизу.

Первыми по традиции шли воины церкви Нерэ — нерэиты — в ярко-алых мантиях поверх кольчуг, с цветастыми хоругвями, чем-то похожими на цхутланские ковры. Орки давно уже не отличались особой религиозностью, но к Нерэ относились с почтением, поэтому разрешали нерэитам идти впереди всех. Возглавлял нерэитов капеллан в серебряной броне, вооруженный громадным двуручным молотом.

— На этих не ставлю, — буркнул Лилуц, — у них уже счет 5:2 в пользу Дракона.

За нер