Оглавление

Предисловие

Эта книга является третьей в серии книг «Наследственность Бога» и может читаться независимо от прочтения предыдущих книг. Однако, о связи этих книг лучше, всё-таки, знать; в прошлом часто таятся невидимые причины и пружины настоящего.

Краткое содержание первых двух книг: «Мой пращур — Иисус Христос?» и «Сумерки невидимого» следующее.

Известный канадско-израильский учёный, археолог, историк и кинодокументалист Симон Якуб объявил, что два ржавых гвоздя, недавно найденных в старинном захоронении первосвященника Каиафы, являются гвоздями с распятия Иисуса Христа. Поразительным образом оказалось, что результаты генетического анализа останков человеческого тела на них полностью совпали с гаплогруппой нашего современника русского учёного Игнатова, как, если бы распят был его отец или дед.

Игнатову же за несколько лет до этого события стали являться странные видения во сне мистического характера, которые он, проанализировав, посчитал Божьими Откровениями.

Игнатов пришёл к мысли, что в являемых Откровениях ему необязательно показывается реальное прошлое или будущее нашего Мира, что параллельно существует бесчисленное множество Миров, настоящее которых может быть показано человеку. И это настоящее может совпадать или быть близким с прошлым, настоящим или будущим нашего Мира.

Первоначальное неприятие Игнатовым вывода о родственной связи с Иисусом Христом повлекло его к критическому анализу этой проблемы. В ходе напряжённых размышлений ему были явлены дополнительные Откровения, раскрывающие важные события раннего христианства. В результате были найдены только подтверждения возможной истинности версии Якуба. Однако точку в решении этой проблемы поставить не удалось.

Во второй книге Игнатов оказался в клубке событий, участниками которых являются Международный Генетический Центр, московские генетики, неизвестная могущественная организация с таинственными целями… и мистические силы добра и зла… Игнатову были даны новые Откровения о тайнах Аркаима и дольменной цивилизации. Не обошлось без падений, искушений и испытаний.

В мучительных мыслях об Иисусе Христе Игнатову дались видения о событиях жизни и смерти Христа. Они вместе с известными документами и, конечно, Новым Заветом легли в основу предлагаемой, третьей книги серии. Возможно, читатели, искушённые в евангельском чтении, будут разочарованы, встретив много известных им строк и событий. Также они могут не принять новых картин тех давних событий, неизвестных ранее и расходящихся с их представлениями.

Бессчётно споров было и есть вокруг личности Иисуса Христа, хотя большинству верующих всё ясно, всё раз и навсегда расчерчено в церковных догматах. Но для человека с пытливым умом, тянущегося душой к Богу, а именно таким человеком и является Игнатов, Иисус Христос во многом остаётся тайной. Книга как раз и посвящена попытке приблизиться к разгадке этой тайны.

Материал книг серии «Наследственность Бога» основан на реальных событиях.

С. Роков

Посвящение Матери

Моей матушке, моему ангелу, Валентине Ивановне, ребёнку войны, ждущей и на пороге жизни своей известия от погибшего отца, всем ласковым и добрым мамам, а также любящим их детям посвящается эта книга!

                                      ***

Эта книга о Сыне… и об Отце. Но больше о Сыне.

Про Отца Этого Сына известно многое, а вот Мать осталась в тени Сына и Отца. И, мало понятно, что дала Она Сыну, что претерпела в своей любви к Нему. Мне хочется этой небольшой главой-посвящением напомнить о безвестных матерях замечательных или обычных детей. Ведь они рождены и взлелеяны матерями.

Сердце Матери… Закрути колесо времени назад и перенесись в своё детство, а я перенесусь в своё, в то время, когда деревья были огромные, до самого неба, пшеница в полях — твоего роста, когда всё у тебя вызывало удивление… листочек дерева, муравей, ползущий по стволу берёзы… когда в начале лета в городе разносился свист свистулек из стручков акации… когда камнем можно было добросить до Луны, но, если только очень сильно бросить… когда ребята жевали кислые листочки кустов барбариса… когда с утра до вечера ты вместе со своими приятелями гонял подсдутый резиновый мяч во дворе…

Видишь свою маму? — плачущую у постели, когда ты заболел… весёлую, молодую, поющую песни; кормящую, стирающую и гладящую твою изгвазданную во дворовых играх одежду; ворчащую на твоё баловство; обнимающую, целующую твою голову; подставляющую руки свои под отцовский ремень, когда ты набедокурил…

Ещё крутану назад колесо времени и увижу детство своей матушки…

Вот… мама маленькой девочки, моей мамы… бабушка…

Молодая-молодая, красивая… провожает такого же молодого и красивого своего мужа, добровольца, моего деда… провожает на Савёловском вокзале на фронт… на смерть… надеясь, веря… и навсегда … «Вааняя! … Родноой!»…

Извещение в самом начале войны … «Ваш муж…» … и парализация от страшной вести молодой женщины, мамы твоей мамы…

День победы… какая радость! … все веселятся… а девочка-второклашка со своей мамой плачут… и долгие-долгие годы ждут… может ошибка, может плен, может ранение и потеря памяти…

Бабушка… как она тебя любила! … разве рассказать о том море любви, в котором ты купался?!

Как тянет на могилку её поехать… навестить…

Мама… твоя мама… старенькая, медленно ходящая… голова кружится … «ты сыт? … ты не болен? … не переедай… теплее одевайся… не волнуйся… сходи непременно ко врачу… а что у тебя голос грустный?»

Пойди, позвони маме, пока не поздно… и я пойду, позвоню своей маме.

                                            ***

Господи! Спаси и помилуй! Дай донести муравью малому ничтожную лепту свою в Твоё Дело! Не дай возгордиться и своим несовершенным умом навредить людям! Господи! Благослови!

Иоанн

«О, мерзость мира, жадность, сластолюбие и себялюбие! Куда мне бежать от вас дальше? Нигде от вас не спрятаться. Вот сколько уже живу в этой пустыне, избегая вас! Нещадно гоню грех из себя. Хожу бо̀сый в старой накидке из грубой верблюжьей шерсти, питаясь только акрѝдами* и изредка мёдом диких пчёл. Довольствуюсь редкими глотками воды из тощих солоноватых источников. Каждодневно умертвляю свою греховную плоть, зовущую к тебе, гнусь мира. Но, нет спокою мне грешному!

Всё едино, мерзость приходит и овладевает мною через людей, приходящих на меня поглазеть и получить от меня то, чего дать я не в силах.

Терзаюсь я, Господи, что служим мы друг другу соблазном и пагубой. Люди, соблазняясь на меня, видят во мне праведника и святого — чего нет… славословят меня. И чувствую от того порой в себе беса гордыни. Ещё более налагаю на себя тягости, чтобы изгнать его из себя… вроде изгоню… и опять… снова.

Люди же, не желая самим себя смирять перед Тобой и следовать путём Света, ждут через меня грешного получить Милость Твою, обрести зловредное богатство и власть.

Я не даю им этого, а слов моих, осуждающих греховные дела их, они страшатся, но не впускают в сердце своё. Обличения мои закоренелых грешников и сильных мира сего ничего, кроме страха, ненависти и роста суеверия не дают.

Примечание*: Акриды — саранча.

Несут мне люди известия о делах своих и иных, и теряю я спокойствие и уверенность в своём пути. Ибо вижу пагубу мира, свою погибель, и ничего ни для себя, ни для народа сделать не возмог я. Неустанно омываю водой тела раскаявшихся для облегчения их от греха, но греха не убывает… конца не видно.

Господи! куда мне деться от себя и мерзости мира?! Что̀ мне делать?! И зачем я живу вот так, если все тяжкие труды мои ради слова Твоего все идут прахом!?

Господи!!! Жажду смерти мученической и праведной, и другого пути для себя не вижу! Помилуй меня, Господи!»

Так, чёрный и высохший от солнца и убогой пищи, но яростный духом, терзался мыслями Иоанн бен Захария по прозванию Праведный в своей пустыне.

Спустя некоторое время оцепенение охватило Иоанна, и он впал в забытьё.

Давно жданное спокойствие разлилось в нём, и было это спокойствие таким глубоким и светлым, какого не было доселе. Невозможная радость в ожидании счастья всё более и более нарастала в Иоанне.

Как вдруг! … всё осветилось вокруг него неземным белым и тёплым, но не слепящим светом, ярким настолько, что стало видно самую малую песчинку под ногами!

Дивную силу и лёгкость тела ощутил он.

И радость, чу̀дная, никогда не испытываемая доселе по чистоте своей и силе, радость, исключавшая всё, кроме неё одной, охватила Иоанна.

Прозрачная ясность заполнила ум и рассеяла тайное.

Раздался непередаваемый трубный и одновременно мелодичный зов неизвестной природы, и Голос, который, заполнив, пронизав Собою всё, звуча отовсюду, воззвал:

— Иоанн, сын Захарии!

Это Я, твой Господь, реку тебе, что с зарождения твоего до самой твоей смерти, вела и будет вести тебя Моя Рука. Избран ты Мною для участи славной, по славе невиданной ранее.

Ибо, пошлю скоро Я Того, Кто назначен для Спасения рода человеческого, Путь Которому ты приготовишь, и Слава Которого сравнима только с Моей Славой! Нет и не было на земле никого, достойного развязать Ему сандалии и омыть ноги Его, и не быть никому!

В своё время Я явлю Его тебе. Знамением же, указующим на Посланного Мною, будет Дух Святой, сходящий на Него в виде голубя.

Тебе же, Иоанн сын Захарии, велю идти к Иордану и прорицать, что Царство Небесное приблизилось, и скоро явится Тот, о Котором говорили пророки, дабы спасти мир.

Будь от Меня гласом вопиющего в пустыне людской. Иди, прорекай и продолжай омывать людей водой для защиты их от грехов!

Когда ж ты увидишь Его и сделаешь то, что тебе надлежит сделать, ты выполнишь своё предназначение и скорой праведной смертью своей на крыльях Ангелов Моих будешь отнесён к праведникам подле Меня и будешь восславлен.

Иди и делай!

Видение исчезло.

Вздрогнул Иоанн, стремительно поднялся и зашагал быстрой и резкой походкой в страну Иорданскую. Чувство радостного восторга переполняло и не оставляло его, подгоняя в дороге.

Голос, Голос звучал в нём.

Шёл тот, кого позже назовут Иоанн Креститель и Иоанн Предтеча, тот, которого в Иудее при жизни звали Иоанн Омыватель.

В народе

— Сосед, ты что, глухой отроду? или уходил с караваном в Дамаск? что ты не знаешь ничего об Иоанне, омывающем* водою, молва о котором переполнила пределы страны? — ехидно щурясь, цеплялся на раскалённой солнцем улочке известный всему городу сплетник и острослов Хаим Бен Ицхак к шаркающему от слабости ногами по каменной мостовой пожилому прохожему.

— Не насмехайся надо мной, Хаим. Более месяца, я, мучимый телесной немощью, пролежал дома. И жена моя, как и подобает, сидела возле меня и не ходила по базарам, распустив уши, и не трясла языком, как иные женщины. А, лучше объясни толком, о каком Иоанне ты говоришь, и, чем он известен.

Болтун, нашедший свободные уши для своего языка, расплылся от предвкушаемого удовольствия, и быстро-быстро, будто боясь опоздать куда-то, затараторил, размахивая руками:

— Он праведник, пророк и благословен Господом! Ему дана власть смывать грехи людские омовением, которое он свершает в Иордане! Он говорит, что скоро грядёт Машиа̀х** и установит Царство Небесное Израилю! Из семени Давидова! Всё, как говорили пророки. Но, горе грешникам! … Весь Израиль трепещет, и идёт к Иоанну.

Примечание*. В евангелиях вместо «омывание» (омовение) употреблено «крещение», но в те времена обряда с таким наименованием не было, оно появилось значительно позже распятия Иисуса Назарея.

Примечание**: Машиа̀х (искажённое от евр. Машиах или арам. Месиа — Мессѝя) на иврите буквально означает «пома́занник». Помазание оливковым маслом (елеем) было частью восточной церемонии, проводившейся в древности при возведении монархов на престол и посвящении священников в сан. В иудаизме под «Машиахом» также понимали легендарного посланного Богом царя, который освободит евреев от чужеземных захватчиков и распространит власть иудеев на весь мир. В христианстве понятию Машиах (помазанник) соответствует греческое Христос, но в нём благодатная роль Христа распространяется на всё человечество, а не на одних иудеев, и, в основном, не на земную жизнь, а — на Небесную. Прихода Машиаха иудеи ждут и сейчас. «Помазанником» в Израиле был также их земной царь и первосвященник Иерусалимского Храма, которых также называли «Машиах». Иоанн, конечно не мог говорить о иудейском Машиахе из рода Давидова, спасителе только Израиля, но иудеи могли понимать его только так.

— Откуда же этот Иоанн пришёл, Хаим?

— Говорят, ребёнком он был отдан родителями на воспитание к благочестивым асеям*, в их общину. Там он познал тайное и Господь дал ему силу целительства, недоступную даже самым сильным магам и ворожеям. К нему идут и прокажённые, и слепые, и расслабленные… и всех он чудесным образом исцеляет** наложением рук и водою. Он смывает грехи раскаявшихся бесплатно. Ему дана на то Господом власть. Иоанн омывает не так далеко от нас… И не надо идти в Иерусалимский Храм, покупать жертву и платить левитам.

Примечание*: Асеи (ессеи) — древнее немногочисленное сообщество верующих (секта), возникшее, как считают, не менее 500 лет до нашей эры. Многие считают их первыми христианами или провозвестниками христианских общин. Название «асеи» по арамейски означает врачи, целители, т.к. они были ими на деле; ессеи — аналогичное по смыслу название на греческом. Ессеи во времена Иисуса Христа селились общинами около Мёртвого моря. Частной собственности у них не было, имущество было общим. На жизнь они зарабатывали в основном производством сельхозпродуктов. Ессеи не вступали в брак, но брали на воспитание чужих детей. Моисей со своим Законом почитается у них вторым после Бога. Ессеи практиковали частое водное омовение для освящения греховного тела и не признавали кровавых жертв во искупление грехов, поэтому в Иерусалимский Храм они не ходили. Вступая в общину ессеев, давался обет неразглашения их верований и обрядов. У ессеев было несколько степеней посвящения. Согласно степени посвящения раскрывалось гностическое учение, в разных видах распространённое в Средиземноморье. Сами себя они называли «гласом вопиющего в пустыне». Отметим, что ессеев характеризует резкий дуализм (разграничение мира на две враждебные половины добра и зла), а также — наличие тайного знания, что характерно для гностицизма. Их мировоззрение относят к иудейскому гностицизму, однако книг, раскрывающих полностью мировоззрение ессеев, не найдено.

Примечание**: Евангелия прямо не говорят о чудесных исцелениях Иоанном. Однако, с 17 века стала известна гностическая секта мандеев с многочисленными священными книгами, из которых следует, что Иоанн Креститель был основателем их веры и секты. В одной из них (Сидра-Де-Яхья) описываются деяния Иоанна, где указывается на его чудесные исцеления больных и даже — воскрешение умерших! Видимо, составители Евангелий утаили это с целью принижения Иоанна перед Иисусом. Это подтверждает обмолвка Мф. 14:2, где Ирод, рассуждая, кто есть этот новый чудотворец Иисус, говорит «это Иоанн Креститель; он воскрес из мёртвых, и потому чудеса делаются им»; то есть — продолжает творить чудеса.

— Что же этот Иоанн пришёл к нам? Ведь слышно, асеи живут сами по себе и к нам не ходят.

— Кто его знает, ведь асеи не разглашают о своих делах; но, похоже, что они что-то не поделили меж собой. Он говорит, мол, светильник не прячут от людей*.

Примечание* — Ессеи и мандеи верили в бессмертную душу, и обрезание считали вредным. Но, из священных книг мандеев следует, что Иоанн выступал против иудеев и иудаизма, воплощающегося в их Моисеевом Законе. Возможно, Иоанн был сам не иудеем по крови, поскольку из книг мандеев следует резкая неприязнь Иоанна к «сынам Авраамовым», что сохранилось в Мф. 3:9. Скрываемая Христианской Церковью антииудейская направленность Иоанна прорывается в словах Иисуса Мф. 11:13 «Закон и пророки до Иоанна». Это — достаточная причина для размежевания эссеев и Иоанна Крестителя. Однако, долгие годы воспитания Иоанна у ессеев, верных закону Моисея, не могли пройти просто так. Видимо, вера и мировоззрение Иоанна представляли собой смесь элементов иудаизма (без избранности иудеев) и гностицизма. Так, Иоанн ждал приход Машиаха, но, как Спасителя народов.

— Аааа… Йуда бен Симон и Хаим бен Ицхак! … Бездельники! — разговор соседей прервал визгливый голос полного, богато одетого человека. — О каком ещё Царе Иудеи вы болтаете? Распускаете свои про̀клятые Богом языки, порочите власть и Богом данного нам Царя, Ирода Антипу*?! Лучше идите и займитесь делом, а то кара Божия падёт на ваши нечестивые головы!

Примечание* — Ирод Антипа — правитель Галилеи и Переи (провинций бывшего Иудейского Царства) с 4 года до н. э. по 39 год н.э., сын царя Ирода Великого и одной из его жен, самаритянки Малтаки. По завещанию Ирода Великого после его смерти Иудея была разделена между тремя его сыновьями: Архелаем, Филиппом и Антипой. При этом Архелай, как старший сын, должен был наследовать царский титул. Однако римский император Август, который утверждал назначение, предоставил Архелаю лишь половину царства с титулом этнарха, а не царя. Вторую половину он разделил на две тетрархии, которые предоставил двум другим сыновьям Ирода. Таким образом, Антипа получил лишь более низкий титул тетрарха. Поэтому, наименование Ирода Антипы царём, которое приводится в данной главе, по форме — неверно, но в той жизни среди иудейского населения было довольно распространено. Ещё Ирода Антипу называли четвертовластником, поскольку ему досталась власть над четвертью бывшего Иудейского Царства.

— Что ты, что ты! почтенный Мэнахэм бен Лазар, возлюбленный и воздаренный Господом нашим! Мир и богатство твоему процветающему дому! Мы говорили лишь об Иоанне, пророке. О нём сейчас все говорят.

— Ах, об этом! смутьяне, проходимце и лжепророке?! Поднявшего нечестивый голос свой на нашего Царя! Посмевшего судить даже семейные дела его*! Ну, ничего, займётся им Царь и Святой Синедрион**! И, остальными смутьянами, ходящими толпами за этим гнусным и вонючим негодяем! Будь проклят он! Чтобы черви его сожрали заживо! Да, поразит его Господь! И вы двое, дождётесь тоже!

Примечание* — Ирод Антипа то ли силой отнял жену своего сводного брата Филиппа, Иродиаду, то ли она сама к нему ушла. Как бы то ни было, но это было неслыханным нарушением обычаев иудеев, вызвавшим их негодование. К слову сказать, и сам Ирод Антипа, и его отец — Ирод Великий, не были по крови иудеями и потому не пользовались популярностью среди народа. Тем более, что они часто пренебрегали обычаями иудеев.

Примечание** — Синедрион — верховный орган местной иудейской власти по административным, хозяйственным, судебным и религиозным делам.

Омовение Иоанном Иисуса

Прошло время и многих раскаявшихся омыл Иоанн в стране Иорданской. Окружённый учениками и желающими получить от него омовение, стоял он, учил, обличал грехи людские. Пришли посмотреть на Иоанна и фарисеи, гордящиеся своей книжностью и соблюдением Закона.

— Вы же все праведники, у̀чите грешников; зачем вы пришли ко мне, грешнику!? уж не омыться ли? какие за вами грехи? — Вопросил Иоанн сперва фарисеев, а далее стал обличать весь народ из иудеев. — Порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния и не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам», ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму. Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь*.

— Я омываю вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Ему не надо и Он не станет омывать вас водой ... Что вода?! ...  Его омовение крепче железа. Он будет омывать вас Духом Святым и огнем! Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым¹.

— Кто ты такой, что берёшь на себя смывать грехи людские, — приступили к Иоанну фарисеи и книжники. — Может, ты Илия, или пророк, или сам Машиах?

— Нет, я — глас вопиющего в пустыне**.

Примечание*. Здесь ясна крайняя антииудейская направленность Иоанна.

Примечание**. Из текстов ессеев следует, что они себя называли «гласом вопиющего в пустыне». «Порождения ехиднины» по отношению к иудеям есть также в текстах ессеев. Т.е., Иоанн происходил из ессеев.

Вдруг, будто молотом тяжким ухнуло в груди Иоанновой, и ум его охватила смятенная радость. Вдалеке показался путник, шедший в их сторону.

«Он?! Он?!» — забилось птицей у него в голове.

— Раввѝ, что случилось? — со страхом ученики Иоанна смотрели, как тёмное от загара лицо его побелело. — Куда ты так напряжённо смотришь?

— Глядите люди! … Вот идёт Тот, о Котором я сказал: за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня. Я не знал Его; но для того пришел творить омовения, чтобы Он явлен был Израилю².*

«Господь мой, Господь мой! Он идёт сюда! Что делать мне, недостойному, открой!» — опять забились птицей мысли Иоанновы.

Прохожий, муж средних лет, с длинными почти по плечи, слегка вьющимися волосами цвета прошлогодних палых листьев с чуть рыжеватым оттенком, и небольшой бородой, с ясным взором, ни у кого не справляясь, подошёл прямо к Иоанну.

Иоанн затрепетал.

— Мир тебе, раввѝ, — произнёс пришедший, — Смилуйся, омой меня во отпущение грехов моих.

— Господь с Тобой! Что Ты?! Не Ты должен просить у меня омовения, а я, нижайший и презренный слуга Твой, должен просить у Тебя об этой невиданной милости! И какие грехи могут быть у Тебя!?

Примечание. В Евангелии Иоанна и Матфея Иоанн говорит: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира». Эти слова об искупительной кровавой жертве Богу не могли быть произнесены Иоанном Крестителем, выходцем из ессеев, основателем секты мандеев, и тех и других, отвергающих кровавые жертвоприношения во искупление грехов, тем более — человеческие. Также, явление Иисуса народу не есть единственная причина Иоанновых омовений, т.к. ими он занимался задолго до Иисуса и продолжал ими заниматься после Его явления. Эта вставка в евангелиях скрывает антииудейскую направленность деяний Иоанна и придаёт им сугубо подчинённый характер по отношению к Иисусу.

— Не знаю, может быть, то, что я совершил по неведению? Но, я ясно знаю, что мне следует омыться у тебя, равви. Об этом говорит голос во мне. Омой меня, равви, дабы исполнил я свой долг пред Господом.

Не смея более противиться, с внутренним трепетом и восторгом Иоанн завёл Его в Иордан. Погрузил голову Его в мутные… вдруг ставшие чистыми и прозрачными! … во̀ды реки.

Свершилось!

Вдруг! … облака, прикрывавшие солнце, столь редкие для тех мест, раздвинулись, массы воздушные, прорванные громом небесным, колыхнулись, и в лучах появившегося светила спустился голубь чистый на вышедшего из Иордана Избранника Господнего.

Пал ниц перед Ним Иоанн, свидетельствуя народу:

— Я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем. Я не знал Его; но Пославший меня сказал мне: «на Кого увидишь Духа, сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть омывающий Духом Святым»*.

Я видел и свидетельствую, что Сей есть Сын Божий³.

Рухнули на колена люди. Долина огласилась воплями и молитвами:

— Господи помилуй! Господи помилуй!

Посланец Всемогущего явлен народу!

И, тут же Иисус начал учить народ, и Слово Его было с Силой и Властью, так, что народ дивился на нового равви.

Примечание. Различные гностические воззрения говорят, что материальный мир, греховный по природе, был создан либо несовершенным божеством низшего ранга, либо антиподом совершенного Бога, Бога Света, Богом Тьмы или Сатаной. Тело человека создано Сатаной из праха земного (вылеплено из глины), а жизнь или дух (душа) человеку досталась от безгрешного начала. Праведный человек должен тело своё угнетать аскезой, а душу — возвышать. Частые ритуальные омовения водой делают тело менее подверженным греху, «омовение» же Духом Святым поможет телу вообще победить грех. Простой народ, идя к Иоанну за омовением, ждал от него бесплатного искупления грехов, подобно принесению за плату в Храме кровавой жертвы.

Подтверждение ссылкой

1. По Мф. 3: 7—12

2. Ин. 1:29, 30

3. Ин. 1:32—34

Искушения Иисусовы

Доселе незримо защищаемый Господом, Иисус почти не знал страданий и не мог посему понять и судить человеческие страсти.

Чтобы учить и лечить людей от их греховных болезней, предстояло Иисусу познать их на Себе, переборов их.

Было ль то, о чём сейчас будет сказано — то сомнительно, потому как произошло это с Иисусом без свидетелей, а о жизни Своей Он обычно не распространялся, но писано в евангелии, что…

…сразу же после омовения Иоанном Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола, и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал.

И приступил к Нему искуситель и сказал:

— Если Ты — Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами.

Он же сказал ему в ответ:

— Написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих.

Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему:

— Если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею.

А, Иисус ответил ему:

— Написано также: не искушай Господа Бога твоего.

Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему:

— Все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне.

Тогда Иисус отмолвил ему:

— Отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи.

После сего оставляет Его диавол, и се, Ангелы приступили и служили Ему¹.

Так говорит Писание о начале служения Иисуса из Назарета.

Подтверждение ссылкой

1. Мф. 4:1—11