Оглавление

Глава 1 Глупая дочь

— Папа, тебе и правда здесь будет лучше, поверь мне, — говорит Аня своему отцу, пытаясь привести ему хоть какие-нибудь аргументы в оправдание того, что она собирается сдать его в дешевую, захудалую психиатрическую лечебницу у черта на куличиках. Только не ясно, что именно она пытается оправдать: себя и свой поступок — наконец-таки избавиться от старика и забрать себе фамильный дом, или же действительную необходимость предоставить отцу профессиональную помощь. — Ты же и сам видишь, что тебе нужна помощь специалистов, а я уже не могу самостоятельно о тебе заботиться.

— Анечка, золотце, мы же с тобой прекрасно понимаем… — запинаясь и подбирая слова, отвечал старик в инвалидной коляске, вздрагивая на ухабах грунтовой дороги, ведущей к главному входу в здание лечебницы. — Ты… ты хочешь просто избавиться от старика, упрятав его в дурдом, правда? Настолько я тебе надоел, дочка?

— Ну что ты, папуля, не говори глупостей! Ты мне нисколько не надоел, правда.

Девушка, отведя взгляд куда-то влево, продолжала толкать отцовский транспорт вперед, к подъездной дорожке вирнаковской психиатрической лечебницы имени Михаила Глухова. Их уже встречали двое санитаров, потому времени на разговоры, к ее большому счастью, уже не осталось.

У входа стояли двое крепко сложенных мужчин в ярко-белых одеждах и с плотно повязанными такого же цвета платками на головах. «Страшно представить, во что эти ребята способны скрутить человека, который может начать буйно себя вести, — подумала Аня. — Явно не стоит никому ничего эмоционально доказывать, когда находишься в этих стенах».

— Вот, — начал старик, — даже написано, что это психиатрическая лечебница. Ты что, за дурака меня держишь? Я читать еще умею. Куда ты меня привезла?

— Тише, пап, все будет хорошо. Давай не сейчас.

— Да что же это…

— Здравствуйте, — заговорил один из здоровяков, пока второй открывал перед пациентом широкую двустворчатую дверь. — Проходите, пожалуйста.

Аня поблагодарила мужчину и без труда перекатила кресло через низкий порожек в полу, который, видимо, предусмотрен для частого ввоза-вывоза тележек и инвалидных кресел в здание и обратно.

Хотя за свою жизнь ей не приходилось бывать в подобных заведениях, если можно так выразиться, тем не менее она всегда имела некоторое личное устоявшееся мнение по отношению к таким местам. Чего только не увидишь в фильмах и сериалах, особенно вышедших в прошлом веке. Вопреки всем своим ожиданиям, внутри она не заметила бесцельно снующих по коридорам психов с вываленными языками. Нет и бегающих по диванам, или лазающих по стенам больных на голову пациентов со взглядами безнадежных безумцев. Даже медсестер, которые бы с серьезным видом передвигали системы для капельниц на высокой треногой стойке — она тоже нигде не заметила.

В главном холле, в который их так любезно провели санитары, царит совсем другая атмосфера.

Слева от них, под высоким безрамным окном, выходившим, по всей видимости, во внутренний дворик, расположилось какое-то растение, что своими тянущимися вверх ветками почти достигло потолка; скорее всего, искусственное, судя по отсутствию внушительного размера клумбы с землей — для такой громадины потребовалось бы немало почвы. Под его широкими листьями она увидела небольшой деревянный столик, а около него мягкий диван серого цвета, рассчитанный на две персоны. За ним сидят еще двое крупных мужчин в халатах. Они заняты какими-то своими делами и на новоприбывших не обращают никакого внимания. На стенах множество картин, ярко освещаемых несколькими низко свисающими с потолка лампами без абажуров.

Даже Игорь Николаевич — без пяти минут пациент этой лечебницы — в этот момент глазами полными интереса рассматривал окружающую их несвойственную лечебным учреждениям красоту и блеск.

Осмотреть остальную часть помещения Аня не успела, так как встретилась взглядом с уже ожидавшим их врачом. В полной тишине, которую прорезал только звук маленьких пластмассовых колес инвалидного кресла, катившихся по уложенному плиткой полу, сложив перед собой руки в замок и улыбаясь, стоял Руслан Дмитриевич — так этот человек представился спустя несколько секунд. Он просто ждал их, давая возможность осмотреться. Видимо, для того, чтобы те смогли ознакомиться с интерьером и благодаря этому проникнуться бо́льшим доверием к тому месту, в которое их привела судьба.

— Здравствуйте, меня зовут Анна, — сказала девушка и пожала протянутую руку доктора. — А это мой папа — Игорь Николаевич Сервицкий. Я звонила вам вчера, помните?

— Да, конечно. Пройдемте в мой кабинет. Нам есть что обсудить с вами обоими, — ответил доктор и указал рукой в направлении деревянной двери позади него.

— Не так уж и плохо, правда, пап? — искренне улыбаясь, шепотом спросила Аня у своего отца, но тот ничего не ответил.

Войдя в кабинет первым, он занял свое рабочее место у окна, но перед этим предложил Ане присесть на пуфик или стоящее рядом кресло для посетителей. Она подкатила каталку отца поближе к столу и потрогала рукой мягкую, обитую натуральной кожей поверхность кресла, на которое указал доктор.

— Я постою, если вы не против, — ответила Аня на его предложение, в этот раз изобразив на лице лишь какое-то подобие улыбки.

Нередко катаясь со своими друзьями на машине, она помнит, насколько неприятно бывает в жаркий летний день прикоснуться разгоряченным телом к обтянутой кожей мебели. Отвратительное ощущение, когда бедра прилипают к сиденью автомобиля. А сегодня она как раз надела короткие джинсовые шорты, едва прикрывающие ее ягодицы.

Там, в холле, когда они только вошли, Аня не знала, что находится под тяжелым взглядом доктора Высокова, а заметив это, она немного растерялась, потому не смогла как следует оценить этого человека. Теперь же, когда он находится прямо перед ней, а его внимание приковано к мужчине в каталке, она заметила его прореженную сединой бороду, стрижку, сделанную на скорую руку, но оттого не менее аккуратную, и усталый вид. Удивило ее в первую очередь то, что врач вовсе не смотрит на нее как на женщину, хотя она зачем-то всячески пытается привлечь к себе его внимание. Ее даже немного задело, что он больше заинтересован именно ее отцом, а не ею. «Я что, зря вот так наряжалась?» — проговорила она в мыслях.

— Как вы уже могли заметить, — начал Руслан Дмитриевич, — я в этой лечебнице исполняю обязанности главного врача.

— В психиатрической лечебнице, — поправил его старик, отворачиваясь в сторону и стараясь вложить в свои слова как можно больше неприязни. — Называйте все своими именами. Я не маленький, а потому прекрасно понимаю куда и зачем меня привезли.

К подобной реакции новых постояльцев главный врач лечебницы уже давно привык, потому как редко ему встречались люди, которые с охотой поступали сюда на лечение; разве что некоторые полностью выжившие из ума индивидуумы, совсем не замечавшие различия между больничной палатой и детской площадкой в общественном парке.

— Я вас прекрасно понимаю, Игорь Николаевич, — обратился он к старику, всем видом выказывающему свое недовольство ситуацией. — Но, скажу вам по секрету, хоть и не имею на это права, я знаю сумасшедших людей, которым уже не помочь, которым нужно лишь пристанище, чтобы завершить свое бессмысленное существование. — Он налил себе воды из графина и сделал небольшой глоток. Придвинувшись ближе к столу и опустив на него локти, продолжил: — Вы не такой, как все они. Вам просто нужна помощь. Я эту разницу отчетливо вижу.

Доктор заметил, что после этих слов старик стал немного спокойнее: перестал взглядом метаться по комнате, его брови выровнялись, а губы расслабились. Но он по-прежнему не сдавал позиций, говоря о том, что наверняка не настолько болен, чтобы упекать его в учреждение для умалишенных. «Лучше бы в дом престарелых отправили», — сказал он в завершение своего протеста.

— Обещаю вам, — начал доктор, — что вы не задержитесь здесь дольше, чем это будет необходимо. А для начала нам нужно понять, что конкретно вас беспокоит, и исходя из этого решить, как можно наилучшим образом и в кратчайшие сроки вам помочь. Я предлагаю провести некоторые тесты и проверить реакцию вашего мозга на раздражители…

Доктор Высоков еще несколько минут говорил о всевозможных причинах возникновения у мужчины участившихся провалов в памяти и резких потерь координации. Но Аня его даже не слушала. Хотя в первую очередь именно ей необходимо было, как ответственной за отца, принять во внимание мысли доктора, чтобы в дальнейшем знать и понимать намеченный план лечения. Во-первых, она ни слова их всей терминологии, озвученной Высоковым, не понимала. А другой причиной было полное безразличие к тому, что будут делать с ее отцом. Ее главной задачей было избавиться от немощного и всюду сующего свой нос старика, чтобы в полной мере распоряжаться его внушительных размеров поместьем, которое он по молодости строил, вкладывая в него немалые суммы денег длительный период времени. Ее это все достало, и она решила наконец покончить с этим кошмаром. В ее планы не входило нянчиться со старикашкой в то время, когда ее друзья будут веселиться на предстоящей вечеринке с размахами городского масштаба, которую она же и собирается устроить в отцовском доме.

— Простите, я слишком увлекся и стал рассказывать вам обо всех назначаемых вам процедурах. Я лишь хотел, чтобы вы избавились от переживаний по этому поводу и смогли нам довериться. Все это я, конечно же, запишу в амбулаторную карту.

Главврач так по-дружески сложил перед собой ладони и проникся чувствами к старику, что тот отложил в сторону сомнения и стал уже сам задавать интересующие его вопросы касательно планов на это утро.

— Может, водички? — спросил доктор Высоков. Не дожидаясь ответа, он открыл одну из бутылок, стоящих на столе, и протянул ее мужчине. — У вас наверняка в горле пересохло от волнения. Я понимаю ваши чувства. Я и сам веду себя не совсем так, как привык, потому что сейчас имею дело с адекватным и разумным человеком.

Эта неприкрытая лесть имела свой эффект. Она подкупала, заставляя довериться, потому как это противоречило отношению людей, к которому он привык, занимаясь строительством. За свою долгую и достаточно насыщенную жизнь Игорь Николаевич успел повидаться с разного рода людьми. Большинство из них не обременяло себя излишним теплом в выражениях, потому как их жизнями управляли деньги. Большие деньги. Они, как правило, притупляют остроту ума, заставляя чувствовать себя хозяевами этого мира, как и забывать о проявлении простых человеческих чувств, таких как доброта и сострадание. Но в то же время деньги открывают множество возможностей, таких как вид из окна спальни на океан у подножия скал. Или площадка для личного вертолета на крыше дома — подобные капризы, как главному инженеру и по совместительству владельцем строительной фирмы, ему приходилось выполнять для одного из богатеньких сыновей мэра Канорска. Всякое бывало, но этот парнишка был самым импозантным среди всех клиентов фирмы, потому и запомнился больше всего.

Руслан Дмитриевич молча заполнял бланки с направлениями на обследование, которые вскоре передаст лечащему врачу поступившего пациента. Между делом наблюдает за тем, как старик жадно пьет воду из бутылки — это много значит. Наблюдает и радуется тому, что ему все-таки удалось добиться его доверия. Он понимает, что этот человек с отныне без преувеличения является собственностью вирнаковской психиатрической лечебницы. Очень редко престарелые люди выбираются из таких мест в полном согласии с собственным рассудком, если вообще выбираются…

— Я не знаю, как вас благодарить, — разразилась благодарностями Аня после того, как ее отца вывез из кабинета доктор Лиманов — человек, который только что был назначен лечащим врачом Игоря Николаевича. — Это очень важно для меня, понимаете?

— Понимаю, — ответил доктор, даже не подозревая о том, что распознал мотивы молодой девушки совсем неправильно. Только его это вовсе и не волнует.

— Я могу вас как-то отблагодарить, Руслан Дмитриевич? — Еще мгновение, и Аня была бы готова повиснуть у него на шее, но в этот момент в дверь постучались.

— Ах да, вы забыли его медкарту, — говорит главврач, берет со стола толстенную папку с бумагами и протягивает ее коллеге. Сразу после этого вновь обращается к девушке.

Перед тем как заговорить, он замечает, что Аня переминается с ноги на ногу, накручивает на палец волосы неловкими движениями и немного покраснела от смущения. Наверное, она совсем не ожидала, что в ее нелепый флирт с доктором кто-то внезапно вмешается.

— Мы уведомим вас обо всех результатах обследования, — сказал Высоков. — А пока можете смело ехать домой и заниматься своими делами. С вашим отцом все будет в порядке.

Произнося эти слова, доктор Высоков уже открывал перед девушкой дверь, приглашая покинуть его кабинет и убраться восвояси. На этом моменте его любезность закончилась, а эмоции и проявления излишней человечности для него более не имели никакого смысла. Дело сделано. Все остальное его не касается…

Глава 2 Шокирующая новость

— Таня, здесь один молодой человек интересуется книгой, — между делом обращается Юля к своей подруге за высоким столом. Она увлеченно выискивает что-то в гостевом журнале и не замечает взгляда, с которым посетитель внимательно наблюдает за ее действиями и ждет, пока у нее найдется время и для него. Юля и сама смогла бы ему помочь, чего бы ни было ему нужно, но в это самое время она занята координацией двух ребят с большими грузными ящиками, в которых обычно поставляются новые заказы книг. — Займешься? А то мне, как видишь, совсем некогда.

— Да, конечно, — ответила девушка. Таня подняла взгляд и тотчас заметила любознательного мужчину лет тридцати пяти. Светлые волосы пепельного цвета, голубые глаза, двух-трехдневная щетина, футболка с короткими рукавами, из-под которых виднеются детальные изображения каких-то героев прошлой эпохи, искусно вытатуированных на его руках начиная от кистей рук и до самых плеч.

— Простите, — проговорила она, закончив оценивать посетителя с головы до пояса — могла бы и ниже, но это сделать не позволил стол, который закрывал нижнюю половину его тела. — Я вас не заметила. Чем могу помочь?

— Ничего страшного, это моя вина, что я не произнес ни звука, стоя здесь. Меня интересует «Кутузов» — роман, написанный…

— Леонтием Раковским, — закончила за ним предложение Таня. — Издание какого-то конкретного года?

— Не принципиально, — отвечал он.

Юля, хоть и не специально, но все же не без интереса слушала этот диалог, находясь в этой же комнате и указывая грузчикам место, в которое следует установить паллету с книгами. «Неужели такой человек может взаправду интересоваться книгами? — подумала она про себя, пытаясь разглядеть рисунки на его коже. — Хотя, всем известно, что судить человека по внешнему виду равносильно суждению книги по обложке».

— Секундочку, — вновь прозвучал голос Тани в обращении к посетителю, но уже приглушенный — она наклонилась компьютеру. — Я проверю по базе.

Голова, загруженная множеством забот, казалось, сейчас лопнет, но времени даже на маломальский отдых у Юли не было.

— Да, это вот здесь оставьте, спасибо, — сказала она ребятам в комбинезонах и направилась к себе в кабинет: неожиданное сообщение от сестры, с которой она не общалась уже почти два года заставило ее не на шутку встревожиться.

— Тань, я у себя, если понадоблюсь.

— Хорошо, — ответила девушка.

Следующую минуту Юля не знала, как ей дышать, а в голове закружилось так, что она вынуждена была присесть на стул — настолько поразило ее голосовое сообщение от сестры, в котором та сообщила, что двумя днями ранее отвезла отца в психиатрическую лечебницу на обследование и ряд тестов. Но это еще половина беды. По их неудовлетворительным результатам врачи решили оставить его там для прохождения какого-то курса лечения, который в случае положительного прогресса может длиться до трех месяцев.

— А что в случае негативного прогресса? — возмущенно выкрикнула Юля, пользуясь редким случаем быть в своем кабинете в полном одиночестве. — Если ему не поможет это лечение, он останется там? Ты совсем с ума, что ли, сошла, сестрица? Какого черта ты принимаешь такие решения, не посоветовавшись со мной?!

Она сделала большой глоток воды со стакана, стоявшего на столе и немного отдышалась. Успокоившись, насколько это сейчас возможно, она нажала на кнопку «видеозвонок» на экране телефона.

Сбой вызова. Сбой вызова. «Может у нее сейчас просто нет интернета?» — подумала она.

Даже после третьего звонка Юля ничего, кроме коротких гудков, не услышала.

«Позвонить на телефон?»

Дрожащими от злости пальцами она пытается найти номер сестры в списке контактов. Давно забытый номер телефона, владельцу которого она надеялась, что никогда больше не придется звонить.

«Телефон вызываемого абонента находится вне зоны действия сети» — сказал автоматический голос девушки-робота на том конце.

Что может быть хуже, когда столько всего хочется высказать человеку, а он просто не берет трубку?

— Стерва! Гребаная стерва! — прокричала Юля, резко выпуская из легких воздух.

— Все в порядке? — неожиданно прозвучало справа. Это Таня открыла двери, услышав ругательства за дверью. — Мне послышалось…

— Эта дура упекла моего… черт, нашего отца в дурку, представляешь?

— Кто? О ком ты говоришь? — не понимая, о чем речь, Таня вошла в кабинет и присела на стул рядом с подругой. — Что уже стряслось?

Юля еще трижды попыталась дозвониться по тому же номеру, покуда рассказывала подруге о выходке ее младшей сестры, но телефон по-прежнему не отвечал.

— Мне нужно ехать, — резко сказала она, вскочив со стула. — Если сейчас еще и Артем по каким-либо причинам не подойдет к телефону, то я просто чокнусь! Мне нужно с ним увидеться.

— Чтобы что? — спросила Таня. — Чем он тебе поможет в этой ситуации?

— Как чем? Ты меня иногда удивляешь. Неужели ты…

— Так, — Таня придвинула стул поближе к подруге и заглянула ей в глаза. — Не заводись. К тому же, ничего непоправимого не произошло. — Она взяла ее лицо в обе ладони и направила к себе. — Ты со всем разберешься. Да, твоя сестра та еще дура, но ты все исправишь, ведь так?

Юля выдохнула.

— Ты права, прости. Но я все-равно должна ехать. Только, думаю, не к Артему, а сразу к Ане. Мне нужно увидеть ее глаза. Я просто не понимаю… — она залилась слезами. — За что мне это все? Не понимаю! Чем она вообще думала… Мало того, что она не может оставить нас в покое, так еще и проблемы создает постоянно. Дура! После смерти мамы у нее совсем крышу снесло. Как же она меня достала…

Таня молча сидела и ждала, пока ее подруга выговорится, а потом встала, подошла к шкафчику на стене и открыла его.

— У нас уже обеденный перерыв. Того парня, что спрашивал меня о «Кутузове», я уже выпроводила. Представляешь, он хотел купить первое издание. Будто бы его реально достать. Узнав, что это невозможно, он купил то, что у нас было. Не помню какого года, но обложка была здорово потрепана. В общем, от этого старья мы избавились, еще и деньги за него выручили, а потому, я предлагаю выпить.

Она понимала всю серьезность переживаний подруги, но решила не нагнетать обстановку, а наоборот — попытаться ее сгладить. Она взяла бутылку «Старого Кахети», с громким звуком вынула пробку и разлила бархатную жидкость по стаканам.

— Держи, вот, — сказала Таня, протягивая один из них Юле, — выпей тоже. Тебе это сейчас как нельзя кстати. Успокоиться не помешает. Ты ведь на такси поедешь?

Она выпила без раздумий.

— На такси… — громко выдыхая, протяжно произнесла Юля. — Обнови мой стакан, пожалуйста.

Глава 3 Не по-сестрински

Коньяк, выпитый на пустой желудок, помог Юле успокоиться даже больше, чем было нужно. В салоне такси негромко играла спокойная музыка, которая каким-то образом еще сильнее сглаживала острые углы ее незадолго до этого взвинченного состояния. Ей уже не хотелось кричать. Но желание заглянуть в глаза глупой и безответственной сестры по-прежнему преобладало.

Отцовский дом расположен в другом конце города. Канорск достаточно маленький город, и будь сейчас раннее утро или вечер, то добраться по указанному адресу можно было бы в течение десяти-пятнадцати минут, но эта поездка припала на обеденное время, в которое на дорогах, как и во всех более крупных городах, жуткие пробки.

— Куда они все едут? — еле слышно проговорила Юля. Водитель, как ни странно, услышал.

— Что, простите? — спросил он, заглядывая в салонное зеркало заднего вида.

Первые несколько секунд она молчала, нахмурив брови и пытаясь вспомнить, лишь подумала она об этом или все-таки произнесла вслух.

— Извините, это я не вам.

— Вот как, — безучастно ответил водитель, а после добавил: — Я так понимаю, что вы в дневное время не часто бываете на дорогах, верно?

Настроения сейчас мило беседовать с таксистом у нее не было совсем, но не отвечать на вопросы было бы грубо, подумала она.

— Обычно нет. Чаще пешком, — ответила Юля, а следом, сама не зная зачем, начала оправдываться: — У меня есть машина, но после небольшой аварии мне не рекомендуют садиться за руль.

Мужчина не унимался:

— Знаете, я с уверенностью могу…

— Не поймите меня неправильно, — резко оборвала его Юля, — но, если вы не возражаете, я бы хотела побыть в тишине.

Водитель еще раз взглянул на нее через зеркало и понимающе кивнул.

— Простите, — добавила она.

Подъезжая к дому отца в салон автомобиля стали просачиваться громкие звуки музыки, несмотря на то, что стекла были подняты. Когда машина остановилась у подъездной дорожки к дому, Юля какое-то время ошеломленно наблюдала за происходящим около него, а также в самом доме — это было видно сквозь широкие панорамные окна. Только спустя минуту она расплатилась с водителем и открыла дверь.