Однажды профессор истории Университета Вандербильда Джоэл Харрингтон на пыльных полках букинистического магазина в Германии обнаружил дневники Мейстера Франца Шмидта, написанные в XVI веке в городе Нюрнберге. В течение 45 лет господин Шмидт убил и искалечил сотни людей. Он работал палачом. Уникальный исторический документ не должен был просто пропасть. Так родилась эта книга о глубоко религиозном человеке, мечтавшем о медицинской практике, прекрасном семьянине и настоящем серийном убийце по профессии. Эта книга серьезно выделяется из целого ряда работ по Средним векам, обрушившегося на нас в последние пару лет. Здесь не просто интереснейшая история своего времени, но и очень современные вопросы — нравственность применения смертной казни, человеческая жестокость и возмездие. Искренние и подробные дневники палача отражают мучительные попытки Франца Шмидта примирить ремесло с верой, рассказывают о понимании справедливости, наказания и человечности в XVI веке и параллельно показывают, как недалеко ушли от Средневековья наши представления.
Прекрасный образец исторического научпопа, ещё и на такую неоднозначную тему. Во время чтения иной раз чувствуешь себя неуютно от от уровня жестокости (смертная казнь за воровство, тюрем почти не было!) и невысокой цены человеческой жизни того времени. При этом не оторваться. Тем более основной посыл книги на самом деле гуманистический, и автор в конце правильно говорит, что ужасы средневековья это все да, но почему-то самым смертоносным пока остаётся ХХ-й век.
Отличный исторический нонфикшн, интересно и понятно написанный, при этом основанный на глубоком анализе источников. Очень частная история жизни одного нюрбергского палача вписана в контекст своей эпохи и даёт пищу для размышлений не только о пытках и казнях, но и о природе государства и правосудия, о закономерностях развития общества, о сострадание и эмпатии. О том, как хрупок гуманизм и как легко человеческое общество может снова вернуться к самым архаичным и бесчеловечным практикам. Короче, маст рид!
Интересный научпоп, особенно первая половина. Дает возможность взглянуть н эпоху с необычной стороны Текст является фактически пересказом дневника палача с вкраплениями исторической справки и комментариями автора. С середины справка и комментарии уступают место сугубо дневнику, который представляет собой скупое перечисление казненных и их преступлений, что утомляет. Примерно с третьей главы книгу можно (и, на мой взгляд, нужно) читать фрагментами, пролистывая лишние примеры и описания
«Меч правосудия» Майстера Генриха был, таким образом, не просто знаком его технического мастерства, но и последней тонкой нитью, связующей семью изгоев с миром чести. Для его сына-ученика он также стал символом нового, в некотором роде даже уважительного, отношения к профессии, что резко контрастировало с образом «наемного мясника», который все еще жил в сознании многих людей.
Про повешение, например, говорили «зашнуровать», а обезглавливание называли «нарезкой». Особо продвинутым палачом можно было восхититься за его «превосходный узел», «хорошую игру колесом» или «симпатичную нарезку» [57].