Оглавление

Братец Апрель

(недетская зимняя сказка)

Пролог

...Ручьёв подумал, что никогда еще столь крупный (если не громадный) человек не переступал порога его кабинета. И при этом человека этого язык не повернулся бы назвать толстым. Он был просто очень высок (не ниже ста девяносто пяти, подумал «Ржевский», как обычно попав «в десятку») и имел атлетическое сложение.

Хотя отнюдь не являлся спортсменом-тяжелоатлетом.

Этого человека звали Вячеславом Сергеевичем Вересковым, и в данный момент он исполнял обязанности генерального директора крупнейшей в регионе строительной компании «Стройгигант»,

«…и без крайней необходимости он бы к нам не обратился», — закончил Ручьёв свою мысль, пожимая огромную ручищу Верескова.

— Присаживайтесь, Вячеслав Сергеевич, — «Ржевский» жестом гостеприимного хозяина указал на кожаное кресло для посетителей (не раз испытанное на прочность грузной тушей Кравченки).

— Благодарю, — Вересков опустился на край кресла, явно не без опаски. Ручьёв отметил некоторую бледность его лица и покрасневшие, вероятно, вследствие бессонницы, белки довольно выразительных серо-зеленых глаз.

— Итак, что вас ко мне привело? Точнее, к нам привело?

Вересков не успел ответить — в дверь постучал Саша Ивушкин и сообщил, что кофе готов.

— Кофе, Вячеслав Сергеевич? — Ручьёв любезно улыбнулся, однако ответной улыбки на весьма хмуром лице Верескова не возникло.

— Благодарю, но за последние дни я и так превысил все мыслимые нормы потребления кофеина… Если у вас есть минеральная вода…

— Конечно, есть, — Ручьёв кивнул Ивушкину, — Бутылку нарзана, Саша, и пару стаканов. И никаких звонков и тем более визитеров. Всех отсылай к Кравченке.

— Так точно, шеф, — Ивушкин, молодой, подтянутый, стройный, с несколько более темным пушком над верхней губой, чтобы это можно было счесть обычной небритостью, идеально сошел бы за юного белогвардейского адьютанта. Выправка у него была истинно военной, в чем не было ничего странного, ибо в свое время Саша закончил современный «кадетский корпус» — то бишь суворовское училище. Вот только карьера военного его так и не прельстила.

После того, как на рабочий стол Ручьёва была водружена бутылка охлажденной минеральной воды и поставлено два стакана, а Ивушкин вновь бесшумно испарился из кабинета, «Ржевский» уже внимательно, без улыбки посмотрел на Верескова.

— Итак?

Тот сделал пару глотков из своего стакана, отставил его в сторону, произнеся механическое «Спасибо», и в свою очередь вскинул на Ручьёва глаза.

— Как вам известно… наверняка… в силу обстоятельств я сейчас вынужден исполнять обязанности главы «Стройгиганта».

— Обстоятельств? — Ручьёв чуть приподнял бровь, и Вересков слегка поморщился — не время играть в кошки-мышки, но раз этой «кунице» захотелось поиграть…

— В силу убийства гендиректора «Стройгиганта» Цветова, — довольно резко сказал Вересков. — Заказного убийства.

Ручьёв невозмутимо кивнул.

— Продолжайте, Вячеслав Сергеевич.

— Продолжать? Извольте, — взгляд Верескова сделался настолько тяжелым, что даже «Ржевскому» на секунду стало не по себе, — Тем, кто убрал Цветова, неймется установить контроль над компанией, и они б его уже установили… если б не небольшое препятствие, — Вересков коротко усмехнулся, — Пока я исполняю обязанности гендиректора, этого не произойдет, — и он снова сделал глоток воды.

— Ясно, — Ручьёв, чуть сощурившись, пристально посмотрел на своего посетителя, — На вас уже пытались давить? Подкупом или угрозами?

Усмешка на лице Верескова сменилась презрительной гримасой.

— Безусловно. Но меня, знаете ли, легче просто устранить. Физически. К чему зря время терять?

Ручьёв откинулся на спинку своего рабочего кресла.

— А не проще ли уступить требованиям, Вячеслав Сергеевич? — теперь голос его звучал мягко, почти вкрадчиво, — Вы ведь своего места первого зама или просто зама вряд ли лишитесь, ибо специалистами вашего уровня и опыта так просто не разбрасываются… Власть переменилась? Ну и что? Власть регулярно меняется и при любой власти люди, умеющие работать…

Лицо Верескова начало багроветь. Он подался вперед, так сверкнув своими зелеными глазами, что к Ручьёву невольно закралась мысль, что иметь в противниках такого человека как Вересков он определенно не пожелал бы

— А вот тут вы ошибаетесь, Сергей Александрович, — отчеканил Вересков, — Этим тварям совсем невыгодно поднимать престиж компании. Как вы знаете… наверняка… за всей этой авантюрой стоит господин Гнидин, мечтающий расчистить путь своему «Индустриалу». В лучшем случае он поглотит «Стройгигант», предварительно доведя его до банкротства. И главное, ничего ведь не докажешь! — он снова гневно свекнул глазами, — Всем всё известно, но доказательство-то нет! Нет и не будет!

— Вам нужны доказательства вины Гнидина в убийстве Цветова? — мягко спросил Ручьёв, — Даже если нам удастся невозможное и мы такие доказательства добудем, куда вы направитесь с ними, Вячеслав Сергеевич? В прокуратуру? Суд? Арбитраж? Мэрию?

Вересков издал короткий невеселый смешок.

— Я ценю ваше остроумие, господин Ручьёв. И, думаю, вы изначально знали, что я вам отвечу.

— Знал, — спокойно кивнул Ручьёв, — Вам нужна защита. Безусловно нужна. Особенно сейчас, пока не состоялось собрание акционеров компании и вас официально не избрали главой «Стройгиганта». Если это произойдет, давить на вас будет куда сложнее… А убирать вас следом за Цветовым — слишком рискованно. Наши законники могут дремать сколь угодно долго, однако и тут есть свои границы, свои правила, переступать которые чревато… Но, — Ручьёв сощурился, — Ваши противники наверняка поняли, вульгарными угрозами и даже подкупом нужного им результата не добиться… Так есть ведь и обходные пути, Вячеслав Сергеевич, верно?

Вересков слегка помрачнел.

— Если вы имеете в виду мою семью, то я… принял меры. Сын сейчас находится за границей, на учебе… а жену я отправил подальше от нашего города. К… м-м… родственникам. — неожиданно выражение его хмурого лица смягчилось и по нему скользнуло даже что-то вроде усмешки, — Ну разве что выкрадут моего любимого спаниеля? Для меня это будет весьма ощутимый удар, не спорю…

Ручьёв тоже коротко улыбнулся.

— Семья… ну, а прочие? Престарелые родители… любовница, наконец?

Вересков пожал плечами.

— Отец живет далеко отсюда, с новой семьей. Матери я лишился еще ребенком. И насчет любовницы полный порядок, — по его лицу опять скользнула усмешка, но какая-то очень невеселая, — Ибо у меня ее попросту нет. Так что, как видите, я с вами предельно откровенен.

— Вам нужно быть откровенным с теми, кто берет на себя вашу защиту, — негромко и очень серьезно сказал Ручьёв, — И я неспроста спросил вас о близких, ибо это сейчас — наиболее эффективный способ давления на вас. И если вы все-таки не были со мной полностью откровенны, промах в этой области окажется на вашей совести… — он коротко усмехнулся, — Неужели вы и есть тот самый уникальный человек… без слабостей?

На лицо Верескова набежала тень.

— Когда-то, пожалуй, на меня могли бы эффективно надавить… когда-то, но не теперь, — он помолчал пару секунд, на эти секунды отведя глаза от лица Ручьёва. Но потом опять вскинул на «Ржевского» напряженный взгляд, — Итак, Сергей Александрович, вы согласны оказать мне помощь?

— В противном случае я и не стал бы тратить время на беседу с вами, — легко отозвался Ручьёв и холодно улыбнулся, — Более того, скажу, господин Вересков — если кто-то и способен обеспечить вашу защиту, так это мы… и никто иной.

Ну и наконец мне просто симпатична ваша жизненная позиция… хотя, замечу — такая жизненная позиция порой чертовски осложняет жизнь и приносит много головной боли.

Вересков усмехнулся.

— Да, господин Ручьёв, тут вы абсолютно правы.

Ручьёв нажал кнопку селекторной связи.

— Саша, пригласи ко мне наших юристов с проектами соглашений по соответствующим формам…

* * *

1.

Это был дорогой ресторан. Изысканный, можно сказать. И двое мужчин, сидящих за столиком в отдельной кабинке, тоже выглядели вполне благополучно. Даже солидно.

Они не спеша ужинали и не спеша переговаривались.

Не спеша… и негромко.

— Так что мы имеем? — мягко спрашивал один — светловолосый и голубоглазый мужчина лет тридцати-тридцати пяти на вид у своего собеседника — толстеющего и лысеющего, явно уже перешагнувшего сорокалетний рубеж, — Что? — и сам же себе отвечал, — Ничего. Шиш. Кучу выброшенных на ветер «бабок» и нулевой результат. Это не есть хорошо, Павел Георгиевич…

— Я сделал все, что мог, — пробубнил Павел Георгиевич, не глядя на собеседника, — Я не виноват, что он непрошибаем.

Блондин негромко и сухо засмеялся.

— Или мы оказались неспособны прошибить его… А время-то, Паша, поджимает… Вряд ли мы сумеем что-то предпринять после собрания акционеров, где «Медведя» почти наверняка утвердят в должности гендиректора…

А оно- не за горами! (лицо толстяка начало багроветь и он потянулся к бокалу с вином).

— Ну напряги свои извилины, Кирюхин, — почти с ленцой продолжал блондин, — Ты ж его знаешь больше десятка лет! Что, у него нет слабых мест, что ли? — он сощурился, — У всех есть свои слабые места, а у этого нет?

Кирюхин только шумно вздохнул.

— Алчность, — блондин для наглядности даже начал загибать пальцы на правой руке, — Азарт… бабы, наконец…

— Да, — буркнул толстяк, — Ты мальчиков еще помяни… Да он за все семнадцать лет жизни со своей коровой от силы пару раз сходил «налево»! Правда, в последний раз серьезно… — он понизил голос.

— Серьезно — это как? — на тонких губах блондина появилась насмешливая улыбка.

Кирюхин издал очередной вздох. Создавалось впечатление, что затронутая его собеседником тема ему, Кирюхину, лично крайне неприятна.

— Так… Чуть семью не бросил ради зассыхи. Год назад.

Блондин моментально напрягся. Даже подался вперед.

— Год назад, говоришь? И что же это за «зассыха», Паша? Небось какая-нибудь модель, а?

— Не модель, — мрачно сказал Кирюхин, — Хотя вполне могла бы быть и моделью. Студенточка… двадцати нет. О Снигиреве с трикотажного комбината слышал? Она его приемная дочь. Писаная красавица, вся в мать, только не блондинка, а шатеночка…

Только сейчас-то к чему прошлое ворошить? Говорю же — год, как они расстались.

— Да, — задумчиво протянул блондин, — Седина в бороду, бес в ребро… — усмехнулся, — Ну вот, Паша, а ты говоришь — слабых мест нет…

Кирюхин сделал пару глотков вина и аккуратно отер губы салфеткой.

— Нет правил без исключений, Костя. Я думаю, ему и в голову не приходит искать ей замену. Так, краткое наваждение…

— Наваждения могут иметь серьезные последствия, Паша, — негромко заметил блондин, — Перечитай Набокова… впрочем. — он снова улыбнулся, — Это все ерунда. Как там насчет десерта? — и он жестом подозвал к столику услужливого официанта.

— Итак, господа, расклад ясен? — Малышев обвел холодным взглядом своих подручных — Игоря Лосева («Лося»), Геннадия Кайманова («крокодила Гену»), Вадима Николаева («косого» — парень и вправду чуть косил) и Юрия Сомина («качка»). — Вопросы есть?

«Лось» снова взял в руки валяющееся на столике фото девушки, и Малышеву очень не понравился огонек, загоревшийся в его небольших полус