Хмурый зимний день перевалил за середину, и за окнами медленно сгущались такие же насупленные сумерки, не обещая ни радости, ни особого веселья неуклонно приближающимся вечером. Трём подругам, собравшимся в маленьком недорогом кафе, предстояло доложить своим родителям о так себе сданной сессии и выслушать многословные проповеди о долге и ответственности взрослого человека за свои действия и поступки. И с этим не поспоришь — они действительно стали взрослыми, поскольку в прошлом году, хоть и в разные месяцы, отметили своё совершеннолетие и получили паспорта. Это было событие, конечно, и его отмечали широко и шумно. Но после этого непостижимым образом куда-то девалось усердие, с которым они готовы были грызть гранит науки, и появились увлечения, настойчиво отвлекающие их от занятий и уводящие совсем в другую сторону. Девчонки внезапно, все втроём — а может это болезнь такая, заразная? — втянулись в водоворот студенческого веселья, буйно цветущего в общежитии. После таких весёлых вечеров с выпивкой и танцами на закуску науки ну никак не шли в голову. А коварное время проскочило незаметно, и когда перед носом возникла зимняя сессия, девочки совсем потеряли покой. В короткие оставшиеся дни они сидели за учебниками в утра и до вечера, а нередко и ночью, но результатов добились совсем бледных — сессию вытянули, но оценками, увы, не блистали. И что теперь?

Дельных мыслей в голову не приходило, и подруги только, молча, поглядывали друг на дружку, безо всякого аппетита поглощая свои любимые пирожные — сессия-то всё же сдана, и это событие требовало своего обозначения.

— Я думаю, девочки, что при сложившихся малоприятных обстоятельствах мы должны найти для себя противоядие от отчаяния и уныния, — неожиданно заявила самая твёрдая духом Антонина, она же Тоник. — Моя бабушка всегда говорила, что уныние это один из смертных грехов, и ему поддаваться нельзя.

— Ну да, — откликнулась всегда весёлая и жизнерадостная, даже несколько легкомысленная, но сейчас заметно приунывшая Женечка, — и где мы его возьмём, твоё волшебное противоядие?

— Сейчас придумаем, мы же умненькие девочки, — таинственно улыбнулась Тоник, уже нарисовавшая, надо думать, в своём воображении какой-то отчаянный авантюрный план.

Её бурные фантазии не раз радовали подруг и давали повод для неуёмного веселья, но они же и завели их в дебри богемной жизни, и на этот раз всё закончилось весьма и весьма плачевно. И теперь будущее рисовалось им в самых мрачных тонах.

— Да что тут придумаешь, — подключилась третья из подруг, рассудительная и здравомыслящая Алёна, всегда удерживающая их дружную компанию от излишних отклонений от прямого пути, но на последнем этапе тоже сплоховавшая. — Теперь уж нам от заслуженного наказания никак не уйти. И как это получилось, сама не пойму.

— А что тут понимать, — фыркнула Тоник, — мы же всё-таки живые девчонки, а не ходячие манекены. Ну, сбились немного с правильного пути, но ведь самую капельку. И ничего особенно страшного ни с кем из нас не произошло, разве что сессию, можно сказать, запороли. Но ведь мы одумались под конец, и это делает нам честь.

— Честь, конечно, делает, — согласилась Алёна, — но положения дел не меняет, и отвечать нам всё равно придётся по полной программе.

Тоник помолчала немного, загадочно поглядывая на подруг, потом собралась с духом и выпалила:

— Нам надо организовать себе следующим летом туристическую поездку за рубеж.

— ??? — глаза обеих подруг округлились.

— И не надо притворяться, что вы меня не поняли, — продолжила она, — речь идёт о первом в нашей жизни выезде в Европу.

Тоник сурово взглянула в глаза одной, потом другой подруге.

— Мы же вся таки на инязе учимся, а это ко многому обязывает, и нам нужна практика, — добавила уверенно. — Получится, всё у нас получится, если мы правильно проведём подготовительную работу.

— А правильно, это как? — не удержалась от вопроса Женечка.

— Объясняю, — приняла