Пекин, октябрь 1912 года. Джеймс Эшер, его жена Лидия, а также пожилой доктор наук, открывший в себе страсть к охоте на вампиров, прибыли в Китай, чтобы проверить слухи о появлении гнезда Иных. Разумеется, в первый же вечер, сойдя с корабля, Эшер встречает старого знакомого ― дона Симона Исидро. Напарника. Защитника. Убийцу и хищника, с которым они так много преодолели вместе. Откуда в Пекине взялись загадочные твари, о происхождении которых почти ничего неизвестно? И почему хозяин города не выходит из тени, а образы древнейших вампиров Китая слились с ролью богов, которым поклоняются в храмах? И, наконец, кто убил юную девушку в вечер ее помолвки?
Я с первой книги полюбила Исидро, и как маленькая девочка радуюсь каждому его появлению ! Возможно, это пока самая сильная книга у автора, но я люблю весь цикл и буду читать его дальше, даже если не на русском!
А может, тот вампир, не важно, кто он там, попросту привязался к ней? Как Исидро, на словах отрицавший любую привязанность, всё-таки питал к Лидии некие тёплые чувства – и эта теплота Эшера немало беспокоила. Отнюдь не из ревности и не из-за страха за чистоту бессмертной души супруги: Лидия была довольно приземлённой особой, верящей лишь в то, что можно разобрать в прозекторской, и мысль сбежать однажды с вампиром вызвала бы у неё разве что смех и вопрос о том, как они будут спать – в одном гробу или же по отдельности.
Вы участвовали в дуэлях? – Лидия попыталась представить себе Исидро в прежние годы, до того, как вирус вампиризма лишил его глаза и волосы всякого цвета, до того, как постоянная необходимость скрываться и наблюдать заставила его окончательно разочароваться в человечестве. Шрамы на его лице и горле, оставленные когтями хозяина Константинополя, даже теперь, спустя три года, выглядели жутко, хотя Исидро как-то рассказал Лидии, что однажды
Она совершенно точно знала, кого увидит сейчас в гостиной. И не ошиблась. – Госпожа, – дон Симон Исидро, сидевший в кресле возле камина, встал и приветственно склонил голову. Лидия замерла в дверях. «Ты знала, что он в Пекине», – напомнила она себе. И между ними ничего нет – и быть не может. Между живыми и мёртвыми не может быть ничего и никогда. Вот только всё-таки что-то было. – Симон.