Лев Шестов — философ не в традиционном понимании этого слова, а в том же смысле, в каком философичны Шекспир, Достоевский и Гете. Почти все его произведения — это блестящие, глубокие неподражаемо оригинальные литературные экскурсы в философию. Всю свою жизнь Шестов посвятил не обоснованию своей собственной системы, не созданию своей собственной концепции, но делу, возможно, столь же трудному — отстраненному и непредвзятому изучению чужих философских построений, борьбе с рационалистическими идеями «разумного понимания» — и, наконец, поистине гениальному осознанию задачи философии как науки «поучить нас жить в неизвестности»…
Жас шектеулері: 12+
Түпнұсқа жарияланған күн: 19
Қағаз беттер: 225
Пікірлер16
👍Ұсынамын
💡Танымдық
Одна изъ важнейшихъ книгъ въ Русской классической философіи. Советую всѣмъ кто хотелъ бы погрузиться въ отечественную философію
4 ҰнайдыПікір
Дәйексөздер1256
Но они ничему нас не «учат». Нет большего заблуждения, чем распространенное в русской публике мнение, что писатель существует для читателя. Наоборот – читатель существует для писателя. Достоевский и Ницше говорят не затем, чтоб распространить среди людей свои убеждения и просветить ближних. Они сами ищут света, они не верят себе, что то, что им кажется светом, есть точно свет, а не обманчивый блуждающий огонек или хуже того – галлюцинация их расстроенного воображения. Они зовут к себе читателя, как свидетеля, они от него хотят получить право думать по-своему, надеяться, – право существовать. Идеализм и теория познания прямо возвещают им: вы безумцы, вы безнравственные, осужденные, погибшие люди. И они апеллируют к последней возможной инстанции, в надежде, что этот страшный приговор будет отменен… Может быть, большинство читателей не хочет этого знать, но сочинения Достоевского и Ницше заключают в себе не ответ, а вопрос. Вопрос: имеют ли надежды те люди, которые отвергнуты наукой и моралью, т. е. возможна ли философия трагедии?
Новая, впервые открывающаяся истина всегда отвратительна и безобразна, как новорожденный ребенок.
«Сердце захватывает, познается, что самый забитый, последний человек есть тоже человек и называется брат твой».
