автордың кітабын онлайн тегін оқу  ОПЕР, или В городе нашенском

Виктор Бондарчук

Я, Николай Сидоров, мне двадцать три года, полгода назад закончил школу милиции. И вот теперь прохожу службу оперативником в окраинном и зачуханном отделении милиции своего родного города. Скажу сразу, мне не очень нравится моя фамилия, хоть она и не самая плохая. Она всегда на слуху, помните Иванов, Петров, Сидоров. И логичнее всего, чтобы меня кликали Сидором, ан нет. Для своих пацанов я Никола. Почему, я не знаю и не вникаю. У всех моих друзей и знакомых есть клички, по уголовному «погоняло». У кого лучше, у кого хуже. Я на этом совсем не циклюсь. Меня уважают, да и делаю я все правильно. Вот только с милицейской службой кажется погорячился. А что было делать, если меня с первым разрядом по боксу и совсем неуверенными знаниями по всем предметам, брали только в школу милиции. Сам то я мечтал об универе, об юридическом факультете. Вот и думалось, что после окончания милицейской школы продолжу обучение на юриста. Но не получилось. Диплом у меня весь в четверках, и учеба откладывается на долгих три года. И вот уже распределен по специальности, оперативником в окраинное отделение милиции. На сегодня я прекрасно понимаю, что мое безволие, не способность настоять на своем, и привели меня туда, где я и нахожусь. Опять же, родители есть родители, они хотят лучшей доли для сына, и очень трудно сопротивляться их диктату. Ведь с самого раннего детства тобой руководят, и ты, как послушный и умный ребенок, подчиняешься, совсем не думая своей головой. Взрослея, я открываю в себе все новые и новые качества, и в основном не очень хорошие. Слава Богу, что я это понимаю, и стараюсь по мере сил и возможностей от них избавляться. И уже больше полагаюсь на себя, и на свою голову, и это уже не плохо.

В нашей семье главная командирша мама. Семья кстати у нас полная и благополучная. Вот только папочка немного подкачал, по мнению мамы. Он музыкант, преподает музыку в институте искусств. Сергей Аркадьевич Сидоров, интеллигент в третьем поколении, если конечно считать служащих интеллигенцией. Он всегда спокоен, никогда не ругается с мамой и не кричит на меня. Он кстати был категорически против бокса. Так вот мама на его возражения сказала, что в семье интеллигентов должен вырасти настоящий мужчина. Сказала так, что дебаты по этому вопросу закончились не начинаясь. Меня разумеется никто и не спрашивал. Мама, Оксана Владимировна, гуманитарий, по профессии филолог, чем то руководит в КрайОНО. Про ее интеллигентность в первом поколении совсем не хочется распространяться, а ее слово в нашей семье главное и решающее. И вот с двенадцати лет я занимаюсь боксом в Краевом Доме Физкультуры. И это мне совсем не нравилось ни тогда, ни сейчас. Занимался ни шатко, ни валко в надежде, что с окончанием школы закончатся мои занятия этим зверским видом спорта, но не тут то было. Когда выяснилось, что со своими знаниями я не попадаю ни в одно более — менее приличное учебное заведение, мама как всегда проявила врожденную решительность и твердость. Она поклялась руководству милицейской школы, что я ее прославлю со стороны спорта, а в частности бокса. И я стал курсантом. Большой славы за годы обучения я этому учебному заведению не принес, но мастером спорта стал. И совсем не по собственной инициативе, а от наличия в школе талантливого тренера Никанорыча. Тот очень сокрушался после моего выпуска, что уже не сможет влиять на меня, а значит я не стану чемпионом мира по боксу никогда. Я этому совсем не огорчился. Не люблю бить людей, имея к этому талант. За все годы проведенные в спортзале и на ринге, очень тщательно отрабатывал приемы защиты. Тренер ругал за эту тупую инициативу, восхищался моими ударами с обеих рук. А я с удовлетворением отмечал, что нос до сих пор у меня не сломан, и по лицу совсем не видно, что я в общем то профессиональный боец.

Школа милиции закончена. И по спортивному блату, я оказался в заштатном отделении милиции, в должности оперативника. Могло все быть и хуже, не случись этого самого блата. Глядишь и распредели меня куда ни будь в тьму тараканью. И прощай родной город, который люблю, и без которого не мыслю своего существования. Сказано высокопарно, но в целом верно. И вот я валяю дурака, так сказать стажируюсь. Какой спрос с молодого и неопытного опера, совсем не инициативного, абсолютно не мечтающего ни о какой мало — мальской карьере.

Наше отделение расположено в пристройке обыкновенного жилого дома. И с виду выглядит вполне прилично. Открываешь стальную мощную дверь и оказываешься в тамбуре, два метра на два. Справа окошечко дежурного. А за его спиной комната квадратов на тридцать, в которой обычно находятся сержанты нашего отделения. Это помещение — их вотчина. Они в ней коротают рабочее время за чашкой кофе днем, за рюмкой ближе к вечеру, и во время ночных дежурств. Мне лично кажется, что они «поддаты» всегда. Их у нас семеро, они самые главные в нашем районе. Крышевание, наезды, разборки и все прочее в таком же ключе, происходит под их непосредственным контролем. Я уже пару раз приглашался на рюмку водки и вежливо отказывался. Скорее всего я представляю интерес, как неплохой боксер. Крутые кулаки для них не лишние, хотя они и сами парни не хилые, все из десанта и морской пехоты. И в этой своей комнате, они постоянно молотят «грушу». На мой «свежий» взгляд, их служба сродни бизнеса. И я совсем не удивлюсь, если парни окажутся очень состоятельными людьми. Но на данный момент они очень скромны. Не козыряют ни стильной одеждой, ни личными крутыми машинами. В общем сержантский состав нашего отделения, а рядовых то у нас нет, самое боевое и мобильное подразделение.

Из тамбура проходишь в так называемую прихожую, из которой крутые ступеньки, скопированные наверное с корабельного трапа, ведут на второй этаж. И над этим крутым трапом почему то никогда нет света. Так что пробираешься почти на ощупь. А вот коридор второго этажа и длинный, и широкий, и в меру освещенный. Первая дверь направо — кабинет начальника отделения, майора Кизленко. Там у него просторная приемная, и такой же просторный кабинет. Роскоши особой нет, но на милицейский он тоже не похож. Смахивает на офис небольшой, но процветающей строительной компании. Довелось мне в такой побывать. У начальника я был всего один раз, когда представлялся при приеме на работу. За его кабинетом идут апартаменты зама. Сам кабинетик сравнительно меньше, но обставлен тоже неплохо. А вот приемная, он называет ее комнатой совещаний, большая и светлая. Оно и понятно, майор Витрук проводит в ней все организационные мероприятия, которых кстати совсем немного. С этими двумя я не пересекаюсь, чем конкретно они занимаются не знаю.

По этой же правой стороне заседает начальник следственно отделения, тучная женщины лет сорока. Которую зовут Надежда Петровна, и которая кстати имеет звание подполковника, но всегда ходит по гражданке. Она мой непосредственный начальник, но получаю задания от старшего следователя капитана Семеновой. Эта тридцатипятилетняя женщина приятна во всех отношениях. Она луч света в ментовском царстве. Не красавица, но очень даже симпатичная брюнетка. Облаченная всегда в мундир, который очень даже откровенно подчеркивает ее роскошную фигуру. Но она, как говорят, очень верная супруга и добродетельная мать своей десятилетней дочки. Общаться с ней очень приятно. У Надежды Петровны кабинет по — солдатски прост. Стол, два стула и жесткий диванчик, на который едва могут пристроиться три человека. И конечно допотопный сейф и мощный двухстворчатый шкаф от потолка до пола.

А вот комнату, где заседает старшая следовательша с еще пятью подельницами, стоит отметить особо. Когда я захожу туда, мне сразу вспоминаются первые фильмы «Ментов». Неустроенность, теснотища, конторские полумягкие стулья с продавленными седушками. Как умудрились разместить здесь шесть столов, уму непостижимо. Но как говорится, захочешь — сделаешь. Стол капитана Семеновой на самом комфортном месте, у зарешоченного окна. Для полутемного помещения, выходящего окном на северную сторону, преимущество неоспоримое. Единственная вещь в этом убогом помещении, которая радует глаза своим иностранным происхождением и дизайном, магнитофон «Шарп». Но я никогда не видел работающим это чудо японской техники. Есть еще кабинет оперативников, похожий на этот. И в котором я пока имею только полку в настенном шкафу. Личный стол и стул мне пока видно не положены. Есть кабинеты участковых, прокурора, криминалиста. Но я там не бываю, и скорее всего они копии кабинетов младшего милицейского начальства. Все ни как не могу пересечься с участковыми, пообщаться. Работа которых мне интересна прежде всего почти полной независимостью. Как говорится — сам себе велосипед. Не зря многие участковые сидят на этих должностях до майоров, совсем не желая повышаться ни в должностях, ни в званиях. Попробую со временем перебраться на участок.

Вот в принципе и все, что представляет наше отделение милиции внешне и изнутри. Еще забыл про два помещения для задержанных. Одно на втором этаже в конце коридора, и которое обычно пустует. А другое на первом, напротив дежурки. Небольшие комнатки три на три, отгороженные от внешнего мира стальными мощными дверьми. Вот такое место моей первой работы, на котором продержусь скорее всего недолго, так мне сердце вещает.

Первое дело, на которое я выехал в роли стажера в составе опергруппы, был угон древней иномарки из кооперативного гаража. В три дня мы подъехали к гаражу вместе с потерпевшим, еще не старым мужиком лет сорока. Который выглядел очень расстроенным и глядел на нас с большой надеждой. Но тут он очень даже сильно ошибался. Криминалист вяло осмотрел замки. Попытался, а может даже и снял отпечатки с очков, выброшенных из угнанной машины. И уже профессионально и быстро снял отпечатки с пальцев потерпевшего, мол ему надо знать где чьи на месте преступления. Оперативник Дима, слегка смахивающий фигурой на артиста Нилова, прошелся по боксам. Не знаю кого он смог опросить за двадцать минут, тем более в это время, когда народа в гараже практически нет. По моему разумению надо бы этим заниматься после шести вечера, в конце рабочего дня. Но это предположение я оставил при себе, нечего лезть с советами к профессионалам. В общем и целом мы были на месте преступления минут тридцать. Затем благополучно отбыли в отделение, где прокурор составил протокол и передал дело следователю Шиманович, симпатичной молодой женщине. Так здорово похожую на мою постоянную любовницу и соседку Галочку Зотову. Лицо у этой Шиманович красивое, но выражение его всегда недовольное, с гримаской брезгливости. Подходить и обращаться к ней не очень хочется. Ее кстати сейчас нет, она в отпуске, и вернется только через месяц, если конечно еще не прихватит месячишко за свой счет по семейным обстоятельствам. Женщина она не только красивая, но и умная. А вот в профессиональном плане полный ноль. И не потому что не может, а просто не хочет. Живет она недалеко от отделения, и поговаривают, что обеды варит любимому мужу в рабочее время. Застать ее в кабинете очень сложно. Выходит дело об угоне не стоящее, так как его скинули самому последнему следаку. Когда я вышел из отделения, то столкнулся с потерпевшим, который принял меня за крутого опера и попытался выяснить, сможем ли мы найти его машину. Я конечно говорил что и положено в таких случаях, убеждал мужика, что все будет в порядке. Знал бы он, что его машина совсем никого не интересует. Хотя кое о чем он догадывался. Ведь спросил, почему отдали дело следователю, которая в отпуске. Что я мог на это сказать, как оправдываться? Пообещал бедолаге все разузнать через пару дней, выяснить все детали. А еще я узнал от него шокирующую новость, оказывается это пятый угон из гаражного кооператива «Вымпел». Позже я слегка прокачал этот вопрос. Прокурор Константиныч, молодой мордатый парень, склонный к полноте, многозначительно повздыхал, изобразил на лице озабоченность, признал, что он в курсе всего этого, а так же уверил, что все вертится и крутится, и все будет тип — топ. Мужик приходил еще пару раз, и даже встретился с красоткой Шиманович. О чем они беседовали я не знаю, но говорят обозвал ее тупой бездельницей. Та, проявив врожденную истеричность, срочно вызвала наряд из дежурки, и два сержанта проводили товарища на улицу. Правда не отреагировав на просьбу оскорбленной, поддать ему как следует. Отреагировать не отреагировали, но что то мужику вежливо, но настойчиво посоветовали. Он больше в отделении не появлялся. Дело можно сказать благополучно закрыли, в виду невозможности найти преступника. Правда через полгода этот кооператив снова замелькает в оперативных сводках в связи с угоном. И все было бы не так страшно, но потерпевшим оказался сотрудник ФСБ, который сам провел расследование и указал на возможного исполнителя. Члена этого же кооператива, торгующего запчастями. А заодно сбросил в Управу докладную, о полной профнепригодности сотрудников нашего отделения. Начальство отреагировало, двум операм дали по строгому выговору, а красотку Шиманович уволили. Все дела по этому кооперативу оказались у нее в производстве. Не помогла ей ни красота, не сексапильность. Своя то рубашка у начальства оказалась ближе к телу. Подозреваемого взяли, трое суток трясли конкретно. Применяли кажется и меры физического воздействия, но все безрезультатно. Парень молчал, как подпольщик, а с воли бомбил его адвокат. Самое интересное, что в этих мерах физического воздействия не принимали участия сержанты. Как я понимаю, им нет никакого резона ссориться с низовым криминалом района. Машину фээсбэшника так и не нашли. По жалобе, теперь уже подозреваемого — потерпевшего, наши ряды покинул зам начальника. За методы, которые просто позорят нашу доблестную милицию. Но система своих не сдает, перевели бедолагу в ГУИН, там такие кадры в цене.

Время идет, а новому я не обучился, не настажировался. И вот в состоянии молодого и слегка обученного, получил свое первое самостоятельное дело, выехал на квартирную кражу. Это мне можно сказать в наказание подкинули. Мол покрутись, порасследуй, а то больно много вопросов задаешь, очень умным наверное себя считаешь.

Двери квартиры вскрыли ключами, забрали много чего ценного. Хозяева занимались небольшим бизнесом. Кража в этом доме по счету третья. И в предыдущих случаях двери вскрывались ключами, не взламывались. А замки то стояли во всех дверях фирменные. Два даже израильских, которые абы как не вскроешь. У всех потерпевших были дети, пацаны от двенадцати и старше. Скорее всего кто то из друзей снял слепки ключей. Записал всех приходящих в гости к потерпевшим за последние три месяца. Поднял протоколы по предыдущим кражам. Определилась компания дворовых пацанов, друзей. Сами то они не способны на кражу, молоды еще. А вот слепки ключей кому то перепродать вполне возможно. А как узнать кому, это вопрос из вопросов. Первым делом навестил участкового, пожилого старлея, который совсем не зря ел свой хлеб. Он знал об этом доме все. Кто из пацанов «дурью» балуется, кто этой самой «дурью» приторговывает по мелочевке. Он тоже был уверен, что кто то из малышни работает на домушников. В доме криминала такого уровня нет. В этом он на сто процентов уверен. Надо выйти на эту мелочь пузатую и пообщаться плотно. Еще участковый сообщил место тусовки этой самой молодежи. В подвале многоэтажного дома, приспособленного под спортзал — качалку. Все легально, все разрешено. И этот спортзал скорее всего ширма для мелко — уголовных дел. Навестить этот клуб по интересам придется, а вот под каким соусом, надо продумать. И через день, взяв из спорт школы в напарники бывшего гребца, а ныне тренера Саню Егорова, с виду настоящего бойца в боях без правил, я появился в этой самой «качалке». Довольно просторное помещение, правда темноватое. Горят всего две лампочки из восьми. Посредине теннисный стол. В углу помост, на котором небольшая штанга и пирамида гантелей. В другом углу боксерский мешок, почти новый. То ли недавно купили, то ли работают на нем не часто. По периметру лавки. Теннисный стол уставлен бутылками из под пива. В помещении накурено конкретно. Глаза привыкли к полумраку. Высвечиваются детали. Гриф штанги ржавый, боксерский мешок подвешен на проволоке. В наличии человек двенадцать, включая двух совсем юных особ. Да и сами пацаны не старше семнадцати. Настороженность сразу проходит, когда мы представляемся менеджерами боксерского клуба «Буревестник». Мол ищем спортивных ребят, которые хотели бы выступить в боях без правил, за очень хорошие деньги. Питание и тренировки мы обеспечим. Иногда в таких вот «качалках» попадаются настоящие самородки. Трое ребят, фактически с улицы, сделали себе и имя, и деньги. Пацаны верят, а почему бы и нет. Я показал им «корочки» мастера спорта, а вид Санька сам за себя говорит. В общем познакомились, пацаны угостили нас пивом. Я продемонстрировал пару ударов, чем привел пацанов просто в щенячий восторг. Да еще мешок от третьего удара правым боковым лопнул. И совсем не от силы удара, просто нитки сгнили. Не пользуются ребятки снарядом. Через два часа стали своими, заглотив неимоверное количество пива. Я почти не пил, финансируя это мероприятие. Один малолетка — шустрик только и успевал бегать за ним. Пора было уходить, ничего интересного для себя я не «нарыл», пустой пьяный «базар». Хотя один экземплярчик интересный есть, который смотрит на меня с восхищением, видно хочет стать крутым бойцом. Вот только с виду он дохляк дохляком. Подсовываю ему пиво бутылку за бутылкой. И все рассказываю про бои, в которых якобы участвовал и конечно побеждал. У пацана рот не закрывается от восхищения. Ему тоже хочется чем погордиться, чем то удивить меня. Пиво сделало свое дело. У него есть отлетные «телки». И мы можем к ним запасть. «Телки так телки», уходим вместе и у киоска малец еще догоняется пивом. И тут выясняется, что «телки» настолько отлетные, что с пивом к ним и соваться нечего. Они по «кайфу» встревают. По кайфу так по кайфу. Деньгам моим конец, но интуиция подсказывает, я на правильном пути. Обыкновенная квартира, условный стук и два «косячка» у меня в кармане. Без этого ни любви, ни ласки у отлетных дам. Подруги оказались малолетками, тусующимися в подвале, грязноватым до ужаса. В котором сборище разномастного люда. Есть и очень зрелые экземпляры. Кто то уходит, кто то приходит, большая часть народа в движении. Меньшая в отключке, витает где то в своих наркотических грезах. Олежка меняет свою дозу, на порцию подвальной очень быстрой любви, и уже через пять минут свободен, как великий китайский народ. Но свобода его удручает, как всякого русского, и ему уже жалко своей дозы, использованной так бездарно быстро. Нафиг ему была эта случка, и без нее хорошо бы обошелся, жалуется он мне. Взгляд у пацана тоскливый. И он знает и очень надеется на мой неиспользованный «косячок». Для гарантии я показываю ему эту райскую вещь и предлагаю раскумарится где ни будь на свежем воздухе. От этого подвала меня элементарно тошнит. На лавочке в сквере мальчонка употребил кайф с опытностью наркомана со стажем. И тут его понесло, не могло не понести от такого количества вогнанных в организм кайфовых штукенций. Говорил он без умолку минут тридцать. А наводящие вопросы вели его неотвратимо к полной вербовке. Совсем не зря я выкинул приличную сумму своих кровных денег. Завтра придется опять клянчить у родителей на бензин. Но зато у меня в кармане такой кадр. Знающий так много, что я просто не верю в такую удачу. И чтобы закрепить успех, встречаюсь с Олежкой еще два раза. В активе три места, где торгуют наркотой, а так же условные стуки и контрольные слова. Сдаю эти «точки» городским оперативникам по борьбе с наркотиками. И предупреждаю, что эти «хаты» одно из звеньев серьезного дела, которое курирует большое начальство. Парни конечно не верят, но не отреагировать бояться. Чем черт не шутит. Я то предупредил тоже для гарантии, чтобы накладок не вышло. Слышал я мимоходом, что все эти нарко точки контролируют сами борцы с этим зельем. Через день все три квартиры были разгромлены, а хозяева взяты с поличным.

Не затягивая, провел с Олежкой задушевную беседу, по ходу которой он уяснил, что сдал оперативнику, то есть мне, три «хаты», люди из которых арестованы и шухер идет по всему району. А заодно навел и на домушников, которые правда еще на свободе, но будут взяты со дня на день. «Леплю» в наглую, все равно наркоман ничего не помнит. Парнишка чуть не в обмороке, плачет и стонет, видно представляет, что натворил, и что ему за это будет. Я успокаиваю бедолагу, клянусь, что это все между нами, что я его самый надежный друг и товарищ. И что за него любого по стенке размажу. Небольшой «косячок» успокаивает и расслабляет парнишу. И ему уже кажется, что ничего страшного не произошло. И он безвольно и обречено подписывает приготовленную бумагу, штампуя на ней свои отпечатки пальцев. Это уже моя самодеятельность, так сказать для полной гарантии. И первое задание новоиспеченному агенту сыска. Выяснит все детали по квартирным кражам. Узнать кому передаются слепки ключей. В общем чем больше информации, тем комфортнее его жизнь. В виде бонуса я обещаю ему «дури» немерено. Думаю, что у него получится, он ведь свой среди своих. А среди своих какие могут быть секреты. Мое первое дело обрело наконец кое какие очертания. Но этим я не делюсь с коллегами, отмалчиваюсь. Мол ищу, но пока безрезультатно.

Везенье просто не человеческое, так только в кино бывает. Всего три дня понадобилось Олежке, чтобы проявить свои шпионские способности. А может мечта о бонусе подстегнула секретного сотрудника уголовки. Как бы то не было, а в среду парень мне доложил, что был Леха. С ним толковали Оспа и Кобзя, в переводе на обычный язык это Саша Корниенко, лицо которого в крупных оспинах, и Женя Кобзев. Их фамилии мелькали во всех эпизодах. Они были частыми гостями в ограбленных квартирах. Леха проживал раньше в этом доме. Являлся неформальным лидером местной шпаны. Квартиру родители обменяли на меньшую, на другом конце города. И после каждого появления Лехи, как раз и случаются выносы квартир. И деньги сразу появились у пацанов. Они вчера просто шиковали. Еще Олежка вспомнил, что по зиме они ездили отдыхать на турбазу. Так вот Лехина подружка Зинуля Карпова выпялилась в норковую шубку, и явно не ее размера. И больше она в ней никогда не появлялась. А самое главное, что эти пацаны были совсем недавно на квартире Кирюши Завьялова. Они сами рассказывали. Мол хотели у него мопед купить. Выходит на прицеле квартира Завьяловых. Семья из четырех человек, вполне благополучная. Папа у них какой то большой военный начальник. Машины каждый год меняет. Значит и в квартире есть чем поживиться.

В четверг, в восемь утра я занял позицию у нужного подъезда. Не у самого конечно, метрах так в тридцати. До девяти утра все в основном уходят, входящих почти нет. Два часа ничего интересного. А вот полдвенадцатого появились очень специфические личности, на микроавтобусе. В кепочках на самые глаза, что и лиц не рассмотреть, быстро прошли в подъезд. Я не думаю, что вот прямо сейчас они займутся опасной работой. Сегодня скорее всего пристрелка, осмотр. На дело лучше идти пораньше, где то с девяти утра, но это по моему разумению. По любому надо сидеть до вечера, пока люди с работы не станут возвращаться. Парни появились через полчаса, сели в свой микрик и уехали. Большой соблазн последить за ними, но я не уверен, они ли это. Хватит того, что записал номер. Больше за день ничего интересного не произошло. После шести возвращаюсь в отделение и прошу Надежду Петровну выделить мне на завтра группу задержания из трех человек и машину. Начальница заинтригована, но я не вдаюсь в подробности. Мол надо проверить один вариант, возможна, именно возможна квартирная кража. Вот я там проторчал полных два дня, и все без толку. И на завтра такой же вариант не исключение. Обговариваю связь с сержантами. У них задача очень простая, сидеть с восьми утра в машине и ждать вызова. После которого мчаться ко мне незамедлительно, и никаких отговорок на Уазик, который может не завестись в самый ответственный момент.

На следующий день, в восемь утра я на рубеже атаки, жду весь в мандраже, все должно решиться сегодня. Суббота и воскресенье дни совсем не подходящие для домовых краж. Да и в милиции тоже люди, не будут сильно рыть в выходные. Ждать не долго, по моим расчетам все должно произойти от девяти до одиннадцати, самое малолюдное время. Нужная мне семейка уже на работе. Квартира готова к экспроприации. Главная опасность для домушников, младший из Завьяловых, учащийся техникума. Могут и занятия отменить, а может и сам паренек просто — напросто прогулять, и заявиться домой в самое неподходящее время. Но и этот вариант у домушников предусмотрен. У подъезда трется знакомая личность из «качалки». Явно парнишу поднапрягли на «шухер». Сегодня я припарковался подальше, не стоит светиться вблизи объекта. У меня мощный бинокль, взял в аренду у любовницы. У нее муж штурман, ему без бинокля ни как.

К девяти народ разошелся по работам. А остальные еще нежатся в постельках. Не спеша завтракают, слушают и смотрят новости. Если не сегодня, то значит через два дня, после выходных. А чего спрашивается то тянуть, денежки то нужны всегда.

И снова мне везет, все идет прямо как по учебнику. Знакомый микрик подъехал около девяти и встал напротив подъезда. Минут через десять из него вышли двое, вчерашние знакомые. Не суетясь, опустив головы как можно ниже, прошли в дом. В машине еще один. Малец на «вассаре», только отошел к соседнему подъезду, озирается по сторонам. Надо учесть, он в деле по полной. Управились ребятки за час с небольшим. Споро загрузили в боковую дверь четыре большие сумки и телевизор. Удивительно, но во время погрузки на улице не было ни души, везет же бандюкам. Рискую, решил проводить их до места выгрузки. Вот только сумею ли «выпасти». Уповаю на мощный бинокль и белый цвет автобуса. Но в отделение позвонил, пусть сержанты подъезжают поближе. Не спешу, отстаю как можно дальше. Микроавтобус тяжелый, я его легко догоню. На мое не профессиональное счастье, «пасти» долго не пришлось. База у воришек не на квартире, а в громадном гаражном кооперативе, которых по городу больше сотни. Вызываю своих, обещают подъехать ровно через десять минут. Остановил машину недалеко от общих дверей гаража, за которыми скрылся микрик. Открыл капот, изображаю ремонт, пистолет переложил в карман брюк, предварительно загнав в ствол патрон. Осматриваю стальную дверь, за которой больше двадцати боксов. Замок хороший, но створки не зафиксированы стальными штырями. Пока не подъехала группа, приспосабливаю стальной буксирный тросик за мощную стальную скобу — ручку, осталось только дернуть. А вот и наш Уазик. Сходу цепляю к нему трос. Машина ползет на первой скорости очень медленно, мы вчетвером, с пистолетами в руках ждем. Главное чтобы трос выдержал, толщина которого всего то двенадцать миллиметров. Водитель понимает задачу, машину ведет по миллиметру, тянет без рывков. Двери выгнулись дугой и распахнулись. Будь зафиксирована одна створка, так легко бы не получилось. Если бы, да кабы, поздно уже об этом, мы врываемся внутрь. Автобус стоит у бокса с открытой дверью, перегруз почти закончен. Трое парней не успели даже испугаться, как оказались лицом на бетонном полу. Ни малейшего намека на сопротивление. Да и физически они против нас слабоваты. Кстати и оружия никакого у них не обнаружено, даже примитивного «газика». Я запретил их бить, что обычно практикуется при задержании, пока законность в стороне. Но с бетонного пола не поднял, пусть в таком положении осознают свой проигрыш, весьма тяжеловесный. Сразу же звоню прокурору Константинычу. Он мне нужен для дальнейшей разработки этой банды. Тот прямо чувствует запах навара, не отнекивается и обещает быть мгновенно. Обычно на такие подвиги он не способен, предпочитая работу в кабинете. А пока прокурор не прибыл, допрашиваю задержанных, по одному, в салоне Уазика. Задаю ничего не значащие вопросы, которые меня не интересуют. Инсценировка допроса, мне надо переговорить с каждым наедине, чтобы отвести подозрения от своего агента. Пусть потом выясняют кто Леху с Зинулей сдал. Олежка для меня ценный кадр, его надо беречь, ведь в нашем районе по поздним вечерам очень даже не спокойно. Подъехавшему Константинычу передаю задержанных и прошу ордер на обыск квартиры Зинули. Она живет там, где и прописана. А вот адрес Лехи я так и не узнал. Вернее не знаю где он постоянно обитает, дома у родителей он не живет. Прокурор вяло отбрыкивается, мямлит что оснований пока нет, надо допросить домушников и вот только тогда. Но наконец соглашается, заручившись моим словом, что в случае неудачи я все беру на себя. Может повезет и Леха окажется у подружки.

В дальнейших мероприятиях не участвую, нафиг мне лишний раз светиться. Могут опознать и связать мое появление с нагрянувшими крупными неприятностями. Да и детали мне уже неинтересны. Кстати обнаружили в квартире у девушки три шубки и одну уже раскроенную на кусочки. В отделении пишу рапорт, в котором подробно описываю, как по анонимному звонку поехал проверить гараж, в котором якобы собираются преступники. Информация оказалась верной, я вызвал группу захвата и арестовал бандитов. Оказалось, что они только что ограбили квартиру. В ходе допроса они указали имя главаря и адрес квартиры его любовницы, в которой хранятся украденные вещи. Получил санкцию прокурора и произвел обыск. Сведения подтвердились. В общем все в таком же духе. Надежда Петровна ни одному моему слову не поверила, но и не настаивала на деталях. Только усмехнулась ядовито, мол тогда не обессудь. Коль раскрыл случайно, по анонимному звонку, то и твоей заслуги здесь нет. Случайность и есть случайность. Ее ухмылку я понял чутка позже, когда за это дело объявили благодарность начальнику, поощрили денежной премией Надежду Петровну и прокурора. Группе захвата добавили по одной лычке, двое стали старшинами. Я попытался намекнуть на свои оперативные расходы, но был в упор не понят. В активе у меня потраченные личные деньги, долг перед агентом. Ведь я ему обещал в награду «дури» немерено. И в душе осталась обида, ну могли бы хоть слово доброе сказать. Вот и очередной минус мой выплыл. Обижаюсь по пустякам, как пацан сопливый. Сколько еще у меня таких вот минусов наберется — выплывет. Осадок на душе от того, что произошедшее воспринялось в отделении с показным равнодушием, мол и что такого, вот великое дело сделал. Порядочней отнеслись сержанты, на очередном суточном дежурстве они накрыли роскошный стол, с коньяком, сухой колбасой и балыком. А на молчаливый вопрос, который наверное читался в моих глазах, сказали честно. Что до меня вот таких громких дел не раскручивали с ноля. Было конечно что то подобное, но все по случайности, по звонкам анонимных свидетелей. И порекомендовали мне сыскарские таланты сильно не выпячивать, кому охота отсвечивать на твоем фоне элементарной серостью. В общем научили уму — разуму. Посидел с ними и выпил очень даже с удовольствием. Оказывается я очень предрасположен к коньяку. Видно гены дедушки, маминого отца, во мне присутствуют. Слышал, что сельский плотник любил погулять — покуролесить. И пока не решил, то ли его гены мне в плюс, то ли в минус. Скорее всего второе.

А через день сморозил непростительную глупость. Обратился к коллегам — операм с просьбой подкинуть «дури», они как раз разгромили наркоточку. Те без слов и расспросов выделили мне пять папирос, уже готовых у употреблению. Я конечно пояснил, что это для гонорара агенту, но в ответ махнули рукой, мол пустяки и нас это не интересует. А оказывается очень даже интересовало. И рапорт лег в стол начальства наверное на следующий день. Мне это потом припомнят.

А Олежка был очень доволен и поклялся, что все самое стоящее не пройдет мимо его зоркого взгляда. Кстати всего через месяц он еще раз поможет мне отличиться. Потом сотрудничество сойдет на нет, разойдутся наши пути — дорожки. Парень отбудет в армию, оттуда уедет к родственникам на Запад и следы его навсегда затеряются.

В отделение поступит заявление от жительницы нашего района. Дело совсем пустяковое, которое никто всерьез не воспринял. С балкона сняли джинсы после стирки. Заявление конечно приняли, но никто им заниматься и не собирался. Для женщины дело то не в этих самых джинсах, хоть они и американские, и очень дорогие. Просто они принадлежали другу мужа, который после рейса остановился у них на пару дней. И хозяйке стыдно смотреть человеку в глаза. Кстати по весне у них с балкона украли ковер. Но они тогда в милицию не обращались. Я на всякий случай навел справки у Олежки и через день получил исчерпывающий ответ. Сдернул джинсы с балкона Вова Анасенко. Вполне благополучный молодой человек, учащийся выпускного класса средней школы. Семья благополучная со всех сторон, он единственный ребенок в семье. После окончания школы собирается поступать в морское училище. Джинсы конечно очень фирменные, но размер немного великоват. Придется спихнуть. В субботу и воскресенье он постоит с ними на рынке, попробует продать. Есть в нашем городе что то наподобие совдеповской барахолки. Торгуют там нелегально всякой мелочевкой, начиная от книг, компакт дисков, заканчивая ворованным барахлом самого разного пошиба. Осталось только взять потерпевшего и прогуляться с утра по этому самому блошиному рынку. Прошлись по этой стихийной барахолке, по описанию вычислили воришку, который попутно приторговывал там пиратской видео продукцией. Моряк сыграл профессионально. Сначала начал примерять, потом, вывернув наизнанку штанину, обнаружил какую то метку, ему одному ведомую. Поднял крик и тут же с моей помощью задержал паренька. Подошел наряд милиции, я по тихой представился и попросил доставить задержанного к нам в отделение, что и было сделано. Я уже не был таким наивным и не ожидал ни теплых слов, ни благодарности. Опять списал все на случайность. Мол оказался в нужное время, в нужном месте. Восхищению потерпевшего не было предела. Он так искренне был удивлен результатом, что принес в отделение две бутылки очень хорошей водки и коробку конфет для Надежды Петровны. После этого случая меня просто перестали замечать. Правда и не трогали по крупному. Теперь я в основном торчал на дежурствах, натаскиваясь на корректировке чужих протоколов. Указывая в них явные просчеты и упущения, и еще больше создавал напряг. Особой дружбы между коллегами по ментовскому ремеслу никогда не было, так я по крайней мере слышал. Но я кажется в этом коллективе человек совершенно чужой. Меня просто стараются не замечать. Так бы и тянулась моя служба ни шатко, ни валко, пока бы все это мне не надоело, и я бы просто уволился по собственному желанию… Хотя уволиться придется, но только гораздо позже.

Скрасило мою службу очень громкое преступление. И не просто громкое, а оглушительное. И именно в нашем районе. Убили мужика в квартире у любовницы. Грохнули вместе с ней, прямо в ее роскошной кровати. Обычно такое в нашей стране не редкость и уже по большому счету никого сильно не шокирует. Вот только в этом случае убитый оказался птицей такого полета, что нашему городу и не снилось. Шумиха поднялась большая. Но опять же, волна прокатилась по самому верху милицейского начальства. Таких как я, зеленых оперов, это сосем не коснулось. В дело вступили асы сыска. Если таковые еще были в Органах. Москва поступила как всегда мудро, прислав только кураторов и наблюдателей. Не выгодно столичным сыскарям лично заниматься этим делом, ведь в случае неудачи спрос то с них. Они лучшие, они столица. Так что местные Холмсы, подталкиваемые большим начальством, рьяно взялись за расследование. А дело, которое я мельком прочитал у Надежды Петровны, простым не выглядело. Непонятен мотив. Похоже на месть. Но опять же, зачем такая крутая демонстрация, за которую по любому постараются вывернуть наизнанку. Выходит тот кто это сделал рассчитывал только на успех. Ладно, посмотрим, поболеем за свою команду. Ох как им тяжело бедненьким придется. Слава Богу, что это нас не касается, и низовое звено, к которому я отношусь, совсем не «парится» в трудах и заботах. Но в связи с чуть ли не военным положением, мне приходится дежурить в отделении через сутки. Но я не ропщу, крутым сыщикам во сто крат тяжелее, им каждый день в душу плюют, и очень даже смачно. Прикол в этом деле такой, жалуется Надежда Петровна. Следственная бригада из одиннадцати человек роет в разных направлениях. Изо всех сил напрягая извилины, подтягивая все умственные резервы. А над ними человек пятьдесят начальства в звездных погонах, требуют результата, все повторяя и сетуя, что им нечего доложить на Верх. Оказывается у генералов и полковников это самая главная проблема.

В долгие часы ночных дежурств залезаю в компьютер начальницы следственного отдела, слежу и познаю одновременно методу расследования, которую ведут очень опытные сыщики. Моя патронша кстати входит в эту самую усиленную следственную группу.

Молодая и очень красивая девочка, двадцати неполных лет, Марина Авдеенко, работала официанткой в дальнем зарубежье, где и познакомилась с очень состоятельным и важным господином. Но еще до этого знакомства, за два с небольшим года успешной деятельности, сумела заработать на двухкомнатную квартиру. И не только заработала, но и шикарно ее отремонтировала и обставила. Хорошо видно трудилась. И вот проживая в родном городе, в который вернулась совсем недавно, она едет поздно вечером встречать в аэропорт своего важного знакомого, который прибывает к юной любовницы в одиночку и почти инкогнито. В курсе только его секретарь, с которым связь по телефону. Встречает она его вместе с Николаем Семыгиным, на его машине. Это ее бывший партнер по бизнесу, а может и бывший дружок. Девочка была его правой рукой в агентстве, которое доставляло русских девушек как в ближнее, так и в дальнее зарубежье, на очень даже разнообразные работы. Трудились они вместе недолго, где то около года. Потом Мариночка сама отправилась на работу за рубеж, так как на агентство наложил лапу очень беспредельный криминал. Как бы там ни было, а парень с девушкой остались видимо в хороших отношениях. Вот он то и повез ее в аэропорт, на свою беду. Отвез — привез, проводил до квартиры, распрощался на пороге, ведь третий лишний в таких делах. Но это с его слов, которым нет никакого подтверждения. Паренек влип по полной, и если следствия не нароет ничего нового, то он и будет назначен убийцей. А что делать то прикажете, как наверх то докладывать? Расписаться в собственной некомпетентности, нет уж увольте, своя рубашка ближе к телу.

Прошла неделя, начальница появляется в отделении наскоками, ближе к вечеру. Забивает компьютер новой информацией и снова отбывает в городскую управу, где создан штаб по раскрытию этого преступления. А как иначе, если на ушах стоит и мэр, и губернатор. Надежда Петровна совсем не против, чтобы я ковырялся в этом деле, может что и стоящее придет в свежую голову. Но я, как говорится, пока в полном ступоре. Слишком мало конкретного по делу. Даже толком опрос не был произведен в доме, в котором случилось преступление. Надо трясти все четыре подъезда, а не один, в котором жила убитая. Но не мне учить профессионалав. Самолет прибыл с задержкой и приличной. Пока оформление, пока доехали, вот уже и час ночи. А в районе трех, когда уставшие любовники уснули, убийство. Их расстреляли прямо в постели, в чем мама родила. Оружие на месте преступления убийца не бросил. Экспертиза ствол не определила. Пули американские, калибра девять миллиметров, а вот выпущены не из родного ствола. Криминалисты пока не ответили на этот вопрос. Двери открыты ключами. Похоже на качественно изготовленный дубликат. Отмычкой тут и не пахнет. Замки хоть и импортные, дорогие, но не особо сложные. За такие деньги можно приобрести гораздо качественное изделие. Обнаружили убитых быстро, в восемь утра. Секретарь не дозвонился до шефа, а у них была договоренность. А не дозвонившись, сразу вызвал милицию. Он знал и адрес, и с кем босс встречается. Так что в девять утра в квартире работала следственная бригада. Убийца в голову контрольных выстрелов не делал, но распределил по три пули каждому в грудь. А с такого расстояния, и с таким калибром, результат гарантирован на сто процентов. Если мужичка вели, а оно на это слегка смахивает, то это не компетенция уголовки нашего города. Вот и думай что к чему. Жертва иностранец, так что у ФСБ тоже головняк конкретный. Но у них и возможности другие, как и специалисты. Жалко девчонку, красивая, попала за компанию. Не повезло, связалась не с тем человеком. Он то совсем не ее уровня. Хотя кто знает, у кого какой уровень. А может все наоборот, и мужичок в этом деле совсем посторонний. Ведь летел то он инкогнито, охрану, секретаря не взял. Значит не чувствовал угрозы. А таких людей наверное при малейшей опасности предупреждают. Его секретарь, мгновенно поднявший тревогу, похоже профессионал, и не отпустил бы шефа одного при наличии реальной угрозы. Опять же, при своем очень высоком положении, убитый совсем не касался ни каких финансов. Не принимал ни каких судьбоносных решений. Его убийство головняк для преступного мира. В связи с этим, их всех на уши поставят, да еще и «пощипают» конкретно, пользуясь моментом. Но это может с моего уровня ничего не видно, а копни чуть глубже и совсем другой расклад получится. Вот как то в Москве арестовали чиновников третьесортного министерства, непонятно чем занимающегося. Вроде и должности у них плевые, а вот конфисковали полтора миллиона долларов наличкой. И деньги небрежно валялись по ящикам столов. Видно не последние у них были эти миллионы. Так что вопрос с такими товарищами, совсем не нашего ума дело. Если что и нароют на него наверху, то нам то точно ничего не сообщат. А вот девочка наш клиент, и вывернуть ее наизнанку задача местных сыскарей. Они вскрыли пока все видимое. Оказывается Марина начала как танцовщица. Первый выезд за границу был у нее в этом качестве. Это она во второй раз поехала официанткой в Сеул, где отработала удачно почти год. Потом с Семыгиным покрутилась, пока его от бизнеса не оттерли. Вернее он сам отвалил от греха подальше, не стал работать с явными уголовниками. А вот девушка с ними не развязалась. Уже под новым патронажем поехала трудиться официанткой, только уже в Гонконг. Но работать в заведении предусмотренном контрактом отказалась. Самовольно перешла в другой ресторан, где клиенты были классом повыше. Вот там то она и познакомилась со своим любовником.

И так, первая версия, месть местных отморозков. От тех, кто направлял ее за границу работать. В общем то все логично. Девочка красивая, отказалась совмещать работу официантки с работой проститутки. Покусилась так сказать на доходы мафии. Вот и сработала «братва» в своих истинно зверских традициях, чтобы другим неповадно было. Но не учли на свою беду «вес» ее любовника, Если это так, то ждать осталось недолго. Этих уродов быстро выжмут по полной. Москва не церемонится, когда плюют в ее сторону. Многие местные авторитеты на этом сгорели. Столица вдруг оказалась не так уж и далеко. Москва частенько показывает, кто в доме хозяин.

Прошла еще неделя, и все вроде бы поуспокоилось. Вернулась в отделение Надежда Петровна, и снова безвылазно торчит в своем кабинете. Снова я езжу на задержание мелких хулиганов, наркоманов, завожу дела о похищении мобильников. Обычная милицейская текучка. Интересное наблюдение, мне кажется, что все в отделение решают в первую очередь что то свое. А милицейская служба — надежное прикрытие этих своих личных дел. Это только наблюдение, и я совсем не «парюсь» по этому поводу. Ведь по большому счету меня тоже сильно то не дергают, и я могу заниматься чем то своим, тем же «крышеванием» какой ни будь кафешки для приработка.

Неожиданно всех собрали в кабинете у начальника. Поначалу показалось, что спокойная жизнь дала трещину. Но кажется обошлось. Повод для сбора более чем приятный, заграничная командировка. Но и без ложки дегтя не обошлось. Мы теперь тоже участвуем в расследовании громкого убийства. Ведь случилось то оно на нашей земле. И первое, что нам предстоит сделать, это доставить из Пусана некого Алексея Широва, по кличке Шира, фактического владельца фирмы «Анюта», которая поставляет наших девушек в ночные клубы Кореи и Китая. Это он завладел бизнесом Семыгина. И у него возможно были претензии к Марине. И теперь он, с двумя «отмотанными» сроками в количестве семи лет, основной подозреваемый, как заказчик. На момент убийства его в городе не было. Он уже как год из Кореи не вылазит. Наши «верха» все согласовали с корейскими правохранителями, и на этой неделе «Ширу» вышлют из страны, как подозреваемого в организации проституции. Задача нашего отдела сопроводить Широва в родные пенаты. Звучит круто, а на самом деле одному или двум сотрудникам надо быть всегда рядом с подозреваемым, держать его в приделах видимости на всякий случай. И всего то от аэропорта Пусан до нашего города. Зачем сопровождать его — непонятно. Ведь корейцы посадят товарища в самолет и будут торчать там до тех пор, пока тот не взлетит. Нам осталось бы встретить его в зале прилета. Но начальство сказало лететь, значит лететь, а вот кому, очень даже интересный вопрос. Желают практически все. Кто откажется посетить заграницу на халяву. Майор Кизленко, очень реально изобразив страдания думающего человека и одновременно отца — командира, желающего облагодетельствовать абсолютно всех, назвал фамилии, которые были скорее всего согласованы заранее. И так, в командировку летели трое. Один из замов начальника, капитан Федоренко. Оно и понятно, человек только пришел, ему необходимо подкормиться, чтобы так сказать войти в новую должность всему и без остатка. Ведь работа то тяжелая, и сразу без подкормки трудно. Вторая капитан Семенова. И это понятно без объяснений. Фигурка у нее очень соблазнительная. И наверное начальник мечтает, а может кто и повыше, увидеть старшую следовательшу совсем без мундира. Но это мое личное предположение. Третьим в списке был назван я. Вот этого, включая и меня, никто не ожидал. По первым двум никто не возражал. А вот моя кандидатура вызвала жаркие дискуссии, переходящие в яростный спор. Оказывается многим срочно надо в Корею. В атмосферу кабинета выплеснулось такое, что я ушам своим не поверил. Оказывается я самый настоящий бездельник и демагог, и в Органах без года неделя, умеющий задавать только ехидные вопросы. И такое поощрение совсем не по чину. Особенное недовольство выплеснула Шиманович, даря начальнику многообещающие улыбки, при этом натягивая кофточку так, чтобы он четко зафиксировал ее выпуклости, которые возможно будут ему близки именно сегодня. Майор спокойно переждал ор и так же спокойно доложил, что от него ничего не зависит, кандидатуры согласованы в Управлении. Никто конечно не поверил, но и задавать вопросы не рискнул. И еще такое сказанул в привесок, что на веки вечные сделал меня врагом нашего милицейского коллектива. Начальник посоветовал присутствующим раскрыть самостоятельно такое преступление, которое прославит наше родное отделение. Вот тогда и будут рассмотрены другие кандидатуры на загран командировки. А пока он советует всем сотрудникам плодотворней трудиться на благо Отечества. На работе заниматься работой, а не варить обеды без отрыва от производства. Красавица — следовательша еще раз сверкнула глазами, запахнулась руками, прикрыв свои соблазнительные прелести. Вид у большинства был трагически обиженный, на меня если и смотрели, то с праведным гневом помноженным на презрение. Все правильно, выскочка и есть выскочка, читалось в глазах коллег.

Я, если честно, то совсем не ожидал такого существенного поощрения. Оказывается не все так просто в этом мире бушующем. Никто не забыт, и ни что не забыто. Придется выполнять свой милицейский долг до последней капли крови.

Порадовали родители. Узнав о командировке в самую шмуточную страну, выделили мне из семейных запасов тысячу долларов, и пожелание одеться поприличней. Купить обязательно костюм и куртку. И не такую, в каких весь город ходит.

Через два дня мы были в Пусане и сходу приступили к выполнению архиважного задания. Первым делом посетили оптовый рынок кожаных изделий. Свободного времени не было ни минутки. Я выполнял роль носильщика. Начальник есть начальник, а женщина есть женщина. Да и по званию я самый младший. Но если все по правде, то трудились, как пчелки, все трое. Ведь мы выполняли заказы всего отделения. Еще один очень приятный момент, неплохо находится рядом с очень красивой женщиной. Молча любоваться ей, совсем не надеясь на награду. Семенова сначала возмущенно сверкала глазами на мои откровенные взгляды, потом наверное привыкла и перестала обращать внимания. Заказы выполнены. Вместо ста пятидесяти килограммов на троих, у нас в наличии наверное три тонны. Зам созвонился с начальником по этому поводу и тот успокоил. Все будет в порядке, встретим, с таможней уже все согласовано. Семенова еще раз проходится ручкой по спискам, ставит пометки — галочки. Не дай Бог что забыть — пропустить. Очень ответственная женщина. Но на нее и главная нагрузка легла по выбору вещей, и с которой она блестяще справилась. Что и говорить, настоящая женщина, хоть и работает в милиции. В одиночку я не приобрел бы и пятой части нужных мне вещей. Семенова оказалась настоящим кладом, советчицей — консультантом. Благодаря ей, мой новый костюм сидит на мне словно влитой. И она настояла купить его почти за четыреста долларов, а не гнаться за дешевкой. Осенняя куртка и зимний «пилот» по последней европейской моде. Маме французские духи за сто долларов, а папе коньяк «Мартини» за пятьдесят в магазине дьюти — фри в аэропорту. Вот и все мои покупки. От тысячи одни воспоминания, но зато теперь я выгляжу так, что сам собой налюбоваться не могу. Шутка конечно, но в хорошей одежде и чувствуешь себя по другому.

И вот мы снова в аэропорту с шестью неподъемными сумками, по виду самые настоящие челночники. С нетерпением ждем, когда привезут нашего подозреваемого. Его кстати никто и не привозил. Он приехал сам, зарегистрировался и спокойно ждал вылета. У меня насчет него тоже большие сомнения. Нет смысла проводить кровавую акцию, когда бизнес налажен и идет очень даже неплохо. Не логично как то.

Трое суток в чужой стране мы занимались лично своими делами, и возвращение не налаживает на нас ни каких неудобств. Присматриваем в пол глаза за «Широй», куда он денется то с подводной лодки. И корейцы контролируют этот процесс. А по прилету его встретят наши люди. Так что были правы наши сотрудники, когда с боем рвались в эту командировку. Это поощрение и очень даже не хилое.

Через два дня после нашего возвращения мы были собраны в кабинете начальника по тревоге. Оказывается громкое двойное убийство теперь лежит полностью на нашем отделении, и теперь только мы отвечаем за ход расследования. Все понятно, дело видно зашло в тупик и нас решили определить крайними. По логике все правильно, преступление то совершено на нашей территории, нам и отвечать. Надежда Петровна назначена приказом самой главной. С ее должностью и опытом, ей сам Бог велел встать во главе, и конечно ответить за все, если что то пойдет не так, или просто не будет результата. Ее принесут в жертву, как ритуальную корову, или барана, не знаю точно. Начальник тоже нервничает, он скорее всего тоже не останется незамеченным в любом случае, будь то раскрытие или не раскрытие. Дальнейшая карьера этих двоих теперь зависит только от случайного стечения обстоятельств, и от личного профессионализма всех и каждого. Но вот с этим как раз напряг.

Все молчат, никто и не пытается выдвинуть ни версию, ни хоть мало — мальскую идею. Так мы будем сидеть и молчать до вечера. И я предлагаю провести новый и очень тщательный опрос жителей этого дома. Время прошло конечно много, но что то делать надо. Так сидя в кабинете, мы ничего не высидим. Надежда Петровна вяло соглашается со мной, и я оказываюсь на острие этого самого опроса, как самый свободный, самый не задействованный. Еще одно открытие, оказывается все трудятся днем и ночью, и просто завалены работой. Вот вылез с инициативой, теперь и расхлебывай в одиночку. Но это все лирика, надо ехать на место и приступать к опросу, стараясь не пропустить ни одного жильца. А в глубине души я уже хочу заниматься этим делом. Вспоминаю фотографии убитой девчонки. Она была просто красавица, кто мог поднять руку на такую красоту. Может ревность, месть за неразделенную любовь? Все может быть, а пока надо начинать работать. Отработаю опрос, вот тогда и буду думать о других направлениях расследования. Работы много, но главное не спешить. Не пропустить возможную микроскопическую зацепку. Я верю, что такой шансик есть. Неделя ушла на это мероприятие. Как я и предполагал, большинство жильцов просто отмалчивается. Не видели, не слышали, не знаем. Девушка в этом доме поселилась недавно, да и проживала наездами. Как узнаешь с кем встречалась, если она возвращалась всегда глубокой ночью. Вот суки, ничего не знают, а видели, когда появлялась. Всегда найдется один любознательный, кому не спиться глухой ночью. Но где этот он или она, который так мне нужен.

Список опрошенных внушительный, а в результате ноль. Из восьмидесяти квартир я не побывал только в одиннадцати, не застал жильцов. Начальница скрипит недовольно, мол много времени потрачено и безрезультатно. Парирую ее недовольство, почему сразу это не сделали, когда людей было больше. Сегодня все начинаем заново. А сейчас с наскока ничего не получится, надо теперь все исследовать под микроскопом, чтобы не пропустить главное. Что она может мне посоветовать, что сказать в ответ? Только одно, работайте молодой человек и как можно лучше. Еще мне покоя не дает оружие. Криминалисты определили, что ствол немецкий, времен Отечественной войны. Марка «Вальтер», но калибр нестандартный. Это усиленное спец оружие. Такого было в войну до мизера мало. А патроны подошли к нему от американского «Кольта». Этих «кольтов», как и патронов к ним, было завезено в наш край немало в начале девяностых из Вьетнама и Филиппин. Спрашивается, как оружие попало в наш край с другого конца страны? Кто хранил, кто привез? Скорее всего это семейная реликвия. Хранилась спокойно до поры, до времени. Потом перешла в руки молодых наследников, и конечно сразу понадобилась. Проверить всех, кто контактировал с девушкой, на предмет родственников проживающих на западе России. Конкретно дедушек, кто воевал, партизанил. Кто мог с войны хранить оружие. Значит плавно поднимаю связи убитой. Чтобы не отвлекаться на чужие наработки, веду свое расследование, потом сравним. Теперь понятно, мужик случайно попал под раздачу. Его бы грохнули из более современного оружия. На таком уровне не стали бы комплектовать немецкий пистолет с американскими патронами. Это москвичи видимо поняли, потому и сбросили дело на нас. Их не интересует элементарная бытовуха. Случайность есть случайность, от этого никто не застрахован. Главное, что удар был направлен не на их человека. Вот пусть местные и выкручиваются как хотят. Пусть прессуют сутенеров, назначая их на главные роли.

Доложил Надежде Петровне о нулевых результатах, сказал что теперь неделя нужна на проверку связей убитой. Начальница поохала — повздыхала, но согласилась, а куда ей деваться то. Я по прежнему один в этом деле, все по тихой отвалили, опять на своей спокойной текучке. Видимо начальство с первого дня смирилось с неотвратимостью нулевого результата. А люди нужны, чтобы как можно быстрее проверить окружение Марины. У такой красавицы круг общения наверняка не маленький. С другой стороны я сам себе велосипед, и кроме суточных дежурств меня никуда не дергают. Да и не доверяю коллегам, могут схалтурить, не заметить, не обратить внимания.

Хорошо что девушка из нашего города, и с момента окончания школы прошло совсем немного времени. Все девушку помнят и жалеют. Вернее жалеют в основном парни. Девчонки настроены более спокойно. Хотя злорадства никто не показал. В душе то конечно завидовали. А как иначе, ведь она красавица. А в сочетании с большим любовным потенциалом и близкой к нолю неприступностью, имела целую ораву обожателей. Ничего нового я в основном не узнал. Одноклассники и одноклассницы материал пустой, не контачила она с ними. Надо искать тех, кто был в нее влюблен, или ненавидел. Они многое могли бы рассказать. Но таких пока на горизонте не появилось. Завтра расспрошу в доме ее родителей, где она раньше жила. Но моя главная надежда Широв и Семыгин, они то точно в курсе ее последних дел и любовников.

Первым навестил в СИЗО Ширу и чуть со стула не упал, когда его увидел. Сиделец был худой и бледный, лицо синее от еще не сошедших синяков. В приличной молотилке побывал, но воля кажется не сломлена. Глаза сверкнули ненавистью, закурить не просит. На все вопросы не знаю, не помню. Парень видно смирился со своей незавидной участью, и приготовился стойко нести крест. Неужели готов к самому трагическому исходу? Мне спешить некуда, да и нет желания второй раз посещать это мрачное заведение. Отдал ему пачку сигарет и зажигалку, и теперь молча тяну время. Не хочется ехать в старый дворик, на другой конец города. Расспрашивать людей, зная наверняка все возможные ответы. Да и ехать то еще рано, все на работе. Там надо появиться где то после шести, чтобы к восьми, к девяти управиться. Подследственный не нервничает в ожидании, но и особой радости не испытывает от моего присутствия. Посижу еще часик, на улице дождь, может кончится за это время.

— Что не куришь то? Это сигареты тебе. Гонорар за нежелание помочь.

— Я ничего не знаю.

— Я тоже ничего не знаю. И в принципе знать не хочу. Покручусь недельку, доложу что ничего не нарыл и свободен. Правда с выговором, но это ничего страшного. Я не держусь за эту работу. Не собираюсь сгорать за идею и восемь тысяч рублей в месяц. А ты не боишься, что тебя назначат виновным и закроют как минимум на червонец.

— А меня уже назначили и приговорили.

— Ну это не совсем так, тут еще один в СИЗО парится. Да ты его знаешь, Колю то Семыгина.

— Ну знаю, и что с того?

— Да ничего, он просто ближе стоит к наказанию. Он последний кто девушку живой видел. Один из вас пойдет по максимуму, а вот кто — вопрос. Наверху видно еще не решили. Вот и суетятся еще со следствием. Но назначат убийцу точно. Они вами свои жопы свои прикроют, отчитаются, что все тип — топ. А Москву то настоящий преступник интересует, но опять же не очень. Ведь видно невооруженным глазом, что их человек случайно под раздачу попал. Слушай, а почему не куришь? От мента не хочешь быть зависимым?

— Просто не хочу.

— Не хочешь, как хочешь, но все равно забирай, потом захочешь. Слушай, я тебя по человечески прошу, вспомни кто рядом с Мариной крутился, из постоянных так сказать кавалеров и подруг. Вспомни, но не убудет же с тебя за это воспоминание.

— Ты же сам говоришь, что тебе плевать на истину. Так зачем роешь?

— Не знаю, если честно. Может я в душе Шерлок Холмс. А по серьезному, девчонка больно красивая. Наказать хочется урода.

— Да, девка красивая была. Сколько нервов поистрепал, пока всех отвадил, заставил работать по уму. И все равно бесполезно. Только вырвалась на свободу, сразу и съехала с темы. Сучка она и есть сучка, это неизлечимо.

— Вот она твоя проблема. Никто не верит, что ты с ней спокойно расстался, без элементарной прессовки. Так сказать, чтобы другим неповадно было.

— Какая прессовка? Кого запугивать то? Ты хоть представляешь сколько у меня таких как она добровольно работают. Допустим, решил я ее наказать. Зачем мне ее убивать то. Она представляет интерес, как товар, и очень ходовой. Зачем убивать курицу, несущую золотые яйца. Я и без убийства нашел бы действенные методы убеждения. Долгов за ней нет, неустойку она выплатила. На таких наезжать, себе дороже. Всегда найдется крутой хахаль или папик со связями, который заступится за красавицу.

— Значит претензий у тебя к ней не было?

— Абсолютно.

— Лады, верю. Ну как, вспомнишь близких людей Мариночки? Я в долгу не останусь, по минимуму, так хоть куревом обеспечу.

— Была у нее подружка, такая же красивая, как и она, только светленькая. Так вот эта девочка, очень сильно была против нашего с Мариной сотрудничества. Обещала даже папу подтянуть на разборку, если я от Маринки не отстану.

— А что, у нее папа такой крутой?

— Да уж. Он в бизнесе, со связями. Да еще из наших, бывший сиделец. Такой решит сразу и не раздумывая. Я то думал, что они на пару по кабакам промышлять решили, так сказать, чтобы ни с кем не делиться. Может еще что на уме было. У красивых девок вариантов в запасе много.

— И ты шуганул подружку.

— Да, и по крутому. Сказал, если не отстанет, то получит в глаза порцию кислоты. Как раз на Югах так с красавицей местной поступили.

— И получила бы?

— Ты что, я девок пальцем никогда не трогал, и никому не позволял. Это любая подтвердит. С пацанами разбирался, и бывало по тяжелому. А девок, ни — ни.

— Молодец, ценю. И что, девушка отстала?

— Да вроде, по крайней мере мне на глаза не попадалась, под ногами не путалась. Она скорее всего хотела Маринку вытянуть из этого болота. Сама то благополучная, родители богатенькие, самостоятельная и наверное умная. Маринка то попроще.

— Фамилию и имя не подскажешь?

— Виктория Котрикадзе. Когда она меня взялась запугивать, я справки навел на ее папу, чтобы знать реальную угрозу. Девочки вроде вместе плаваньем занимались в спорт комплексе «Юность», Маринка все ее пловчихой кликала.

— Вот за это спасибо. В следующий раз что еще кроме курева принести?

— Что принесешь, то и ладно. Мои то ребята не могут пробиться. Прессуют меня плотно

На этом и расстались. Скажу сразу, мне «Шира» больше не потребовался, как и Семыгин. Но я, как и обещал, еще раз навестил парня, оставил десять пачек простых сигарет, пять пачек чая и кусок сала на два килограмма. Почему то мне было неудобно за коллег, которые так жестко обошлись с человеком. Все же не все методы хороши для выяснения истины.

Нашел красавицу грузинку через этот самый бассейн. Там все данные на пловчиху первого разряда в стиле брасс Викторию Котрикадзе. С небольшой фотографии смотрела светлая девчонка, в лице которой совсем не было ничего грузинского. Кстати ее тренер подсказал чем сейчас занимается Виктория. Она студентка факультета журналистики университета, третий курс. Еду в университет, где и нахожу красавицу — студентку. Мой рост метр сто восемьдесят один, а девушка на каблучках вровень со мной или даже чуть — чуть выше, А может мне так кажется, принижаю себя от волнения. Фамилия грузинская, а сама светленькая, вполне славянской внешности. Прямой, небольшой носик и четко очерченные губы. В фигурке нет рельефных выпуклостей, все плавно, все пропорционально. Стройность подчеркивают джинсы и обтягивающая кофточка. Поглядывает на меня свысока, или мне это опять кажется. Не случись этого расследования, не за что бы не решился подойти к такой девчонке. А так служба обязывает, спасибо ей за это. Девушка слушает меня молча, смотрит прямо мне в глаза. Стараюсь не смущаться и взгляда не отвожу. Рассказываю, что я из милиции, веду важное расследование, и мне очень нужна ее помощь. Выложив все это, жду реакции. На нас то и дело кидают взгляды ее сокурсники, но никто не подходит. Наяву и вблизи она красивее, чем на фотографии. Я даже не могу представить себя рядом с ней. Кажусь себе таким неуклюжим, ментом дешевым. Помогает не растерять решимости служебный долг. Как ни как, а я при исполнении. И мне должно по идее начхать кто передо мной, красавица или кинозвезда. Думать так одно, а чувствовать себя не в своей тарелке другое.

— Что вас конкретно интересует, товарищ оперативник? — смотрит внимательно, но в глазах вроде легкая усмешка. Привыкла покорять и повелевать. Она конечно очень красивая, и у меня нет ни какого опыта общения с девчонками, особенно с такими, как она. Все свободное время забирал спорт. Но я с четырнадцати лет при женщине. Постоянная любовница, которая на много старше, преподала и до сих пор преподает мне такие уроки любви, что многим и не снились. Вспомнил Галину, и мое смущение понемногу проходит. Глаза у девушки огромные и черные, наверное наследие грузинских предков. Я в них смотрел бы, не отрываясь.

— Очень многое. Только боюсь не успеть, у вас скоро лекция.

— Скоро-не скоро, а для такого молодого человека могу пожертвовать даже учебой, — вот тут я сходу смущаюсь, позорно краснею, упирая глаза в пол. Не говорю, а просто лепечу так, что противен сам себе. А красавица очень довольна произведенным эффектом. Улыбается уже открыто.

— Да нет, не надо таких жертв. Скажите время и я подойду. Мне часик хватит.

— А мне нет. Вот мой номер телефона. Звони после пяти. Я решу где встретиться. До вечера, милый оперативник. Кстати, ты так и не представился.

— Лейтенант Николай Сидоров, — специально назвал фамилию, мне нечего стесняться.

— А меня вы надеюсь знаете как звать, товарищ лейтенант?

— Виктория Котрикадзе. Подруга убитой Марины, — девушка сразу нахмурилась. Вспомнила по какому поводу я здесь.

— Были подругами, но очень давно. Можно сказать в детстве.

Первый раунд я проиграл по чистой. И чего смущался то. Я что, ей в бой — френды набиваюсь. У нее и без меня таких наверное легион. А может повесткой вызвать? Нет, это уже совсем дурость. Если я что и узнаю, то только в дружеской беседе. Такую мадаму тяжело испугать. Так что ждем вечера. А встретиться с ней очень хочется, и совсем не потому, что заинтересован в расследовании. В глубине души на что то надеюсь. Ведь смотрела она на меня как то по особенному. И кажется на фамилию внимания не обратила. По крайней мере не пошутила по этому поводу. Вот если бы встреча состоялась завтра. Я сегодня бы посетил свою любимую женщину, которая живет этажом выше и никогда не против. Она так любит это дело, так страстно ему и мне отдается, что после ночи с ней, я спокоен до полной апатии, безразличен ко всему женскому. А в голове одна мысль, добраться до постели и спать подряд часов десять. Вот тогда бы при встрече с будущей журналисткой я бы совсем не смущался. Но на сегодня это несбыточно, так как моя женщина до шести на работе. А так как она женщина замужняя и мама двенадцатилетней дочери, то все наши встречи тщательно согласовываются, и спонтанно получается очень редко. Так что все это надо выкинуть из головы. Придется снова краснеть и смущаться. А красавица с грузинской фамилией постарается от дрессировать еще одного пылкого влюбленного.

До семнадцати заехал в отделение, где доложил Надежде Петровне о проделанной работе. Сильно не распространяясь, сказал, что у меня на сегодня еще встреча и очень важная. Так что вечером на работе не появлюсь. Она не против, но предупредила, что я завтра с утра заступаю на сутки дежурным по отделению. Так что на завтра ничего не планировать. Не могу понять логику начальства. На нас висит неподъемное дело и никто им в принципе не занимается. То, что делаю я, это легкие намеки на расследование. А может все уже смирились с висяком, который благополучно сгинет со временем, забудется и все встанет на привычные рельсы обыденности. Но как бы оно там не было, а я уже лицо заинтересованное. Тем более, что это дело подарило мне такое знакомство, от которого при любом раскладе я останусь счастливым человеком. Занимаясь им, больше шансов и поводов встретиться еще и еще раз с Викторией. Домой попал только к восемнадцати, не спеша поужинал, и все прислушивался к телефону, не зазвонит ли. Он тренькнул около восьми вечера, я так и предполагал. Ну не сможет красивая девушка не помучить ожиданием.

— Я сегодня буду в ночном клубе «Континент», там можешь меня найти.

— Я могу заехать за вами, если конечно моя старенькая «Королла» вам подойдет, — злюсь на себя. За свой, как мне показалось, заискивающий тон, за обращение на вы. И еще черт знает на что. Разозлился да и все. Скорее от того, что дышу неровно в ее сторону, и кажется готов на многое для девушки, а не для дела, которым занимаюсь. Не получается у меня быть крутым мэном, снисходительным и ироничным профессионалом из ментовских сериалов. Они то к слову сказать, влюбляют в себя легко и просто, а я вот с замиранием сердца жду ответа, и так надеюсь.

— Значит ты на машине, это очень и очень хорошо. Подъезжай к моему подъезду ровно в одиннадцать — и девушка назвала адрес. Время много, и совсем нет желания звонить соседке, хотя возможность такая появилась.

Подождал пока родители отужинают и приступил к выполнению трудной задачи. У мамы надо занять немного денег, хотя бы пять тысяч. Для меня это уже небольшая сумма, а для родителей значительная. Кошмар какой то, работаю можно сказать по полной, а из родительских долгов не могу выползти. И самое печальное, что и будущее не светит мне большими доходами. Как обычно начинаю с бензина, подключаю оперативные расходы и прочую билеберду. На что мама праведно гневается и резонно замечает, что с начала трудовой деятельности мои расходы очень сильно возросли. И она совсем не знает, на что я трачу деньги. Я напоминаю, что получаю всего восемь тысяч, из которых больше половины улетает на бензин, что конечно не правда. Она не представляет, какая нищенская организация наша милиция. Ручки, блокноты, курево для арестованных. А как иначе их разговоришь? Деньги словно вода, утекают незаметно. Вспоминаю с усмешкой наших сержантов, постоянно глотающих дорогущий коньяк под шикарную закуску. Нашего начальника, заскакивающего иногда на работу на новом «Крузаке». Не все такие и бедные в милиции. Мама деньги дает, а заодно пытается выяснить куда это я собираюсь на ночь глядя. Она не удовлетворена моим коротким ответом, мол на задание. И это кстати ее инициатива отправить меня служить в милицию. Так что ничего не поделаешь, такова ментовская жизнь, круглые сутки на заданиях. Дебаты могут затянуться, где мне припомнят и нерадивость в учебе, и прочее, и прочее. Я к этому сегодня не готов, так что по быстрому скрываюсь в ванной. Не отвечаю на реплики, что деньги даются в долг и только в долг, и молодому мужчине, каковым я являюсь, пора становиться самостоятельным. Через дверь обещаю перейти в ряды криминала. Вот тогда и самостоятельным стану, и деньги у меня появятся, и наверное крупные. После такого страшного обещания мама замолкает и наверное крестится, оберегая меня от такой напасти. Папа, как обычно, в эти разговоры не влазит, да и денег у него нет. После ванной глажу батник, мой любимый, в крупную коричнево — серую клетку, джинсы. Вечер сегодня теплый, так что можно идти без пиджака или пуловера. Ровно в одиннадцать я у нужного подъезда в очень даже нетерпеливом ожидании. Удивительно, но девушка выпорхнула из дома минута в минуту. Я, как настоящий джентльмен, вышел из машины и открыл дверцу. Прежде чем нырнуть в салон, Виктория мельком, но критически оглядела и осталась кажется довольна моим видом. Не стыдно появиться с таким кавалером в общественном месте. Самое удивительное, но мы оказались одетыми почти одинаково. В джинсы и батнички почти одного цвета, за исключением мелких деталей. Боюсь только одного, что заедем еще за каким ни будь ее приятелем и меня определят на роль водилы. И никуда не денешься, придется терпеть, во имя информации, которая может пролить свет на расследование. Но нет, кажется едем сразу в центр, к клубу «Континент», в котором я ни разу не был. Если честно, то всего то был пару раз по случаю в «Солярисе», не самом лучшем ночном заведении. И ничего интересного для себя там не нашел. Грохот музыки, постоянная суета и движение народа. Все то ли «обдолбанные», то ли пьяные. Этот, куда едем, самый крутой в городе, но думаю, что он мало чем отличается от себе подобных. Все они на один лад. Я за рулем, пить нельзя, а торчать трезвым в таком месте, оценивать обстановку в реальном измерении, занятие не из приятных. Тем более, что завтра рано вставать, весь день крутиться на опросе свидетелей, ведь одиннадцать квартир я так и не посетил. Думаю на это мероприятие отпустят днем с дежурства. Да еще в планах нырок в постель к очень страстной женщине. Я уже скучаю и это мне очень надо. Без женщины я просто не представляю своего существования.

Сегодня не мешало бы немного расслабиться, ведь со мной рядом красавица. Может после пары коктейлей стал бы немного смелее. Но что об этом, если нельзя значит нельзя. Настраиваюсь на этот вечер, как к работе, правда более приятной, чем моя настоящая.

Клуб нас встретил оглушительной музыкой и толпой знакомых моей спутницы. И что самое неприятное, в основном это были парни, а не девчонки. Хорошо еще, что никто не лез с разговорами и приставаниями, ограничиваясь приветствиями. Танец, еще танец и еще. И кажется этим пляскам не будет конца. Как умудряются некоторые дергаться на танцплощадке по несколько часов кряду. В натуре спорт и не из легких. Кругом молодежь, от большинства я ничем не отличаюсь, а вот мне здесь совсем неинтересно. И вырвав Вику из вихря танца, веду ее в бар. Надо хоть немного отдышаться. Ей легкий коктейль из шампанского и вишневого ликера, а себе апельсиновый сок.

— Что так скромно? Может совсем не пьешь?

— И за рулем. И можно сказать не пью.

— Молодец. Редкое явление среди нашей молодежи, так мой папа говорит. А может наркота? Знаешь анекдот, бросил пить, теперь колюсь.

— С наркотиками я воюю, работа у меня такая.

— Ну многим это не мешает.

— Откуда такая осведомленность? Я не пью, не кумарю, не колюсь, и никогда этим не занимался.

«Так, к слову сказала. А если ты меня увидишь с «косячком», арестуешь?

— Шутишь?

— Совсем нет. Мне интересно как ты поступишь в такой ситуации? С виду ты очень правильный, и поступит должен так же.

«Отойду просто в сторону. Не такой уж я и правильный. И занимаюсь этой работой от неблагоприятного стечения обстоятельств. Сегодня мне не хочется думать ни о работе, ни о преступниках, ни о наркотиках. Нафиг проблемы, мне бы тебя на танго пригласить, — я кажется освоился в компании девушки.

— Почему именно на танго?

— Мне нравятся медленные танцы.

— И все?

— Приятно быть очень близко от тебя.

— А ты оказывается ловелас. Тихо — тихо, и разобьешь бедное девичье сердце.

— Мое уже разбито — иду ва-банк. Кто знает, может второй встречи и не представится.

— Ты исключительно опасный тип. Пошли танцевать, а то такими темпами и в любви объяснишься.

Мы станцевали танго, Виктория держала меня на дистанции, и оба мы кажется чувствовали себя неуклюжими и скованными. И кажется вместе вздохнули с облегчением, когда ударила зажигательная музыка. Теперь мы снова были частью толпы, веселой и бесшабашной. Потом был еще один заход в бар, и когда в два ночи веселье в клубе достигло пика, девушка объявила, ей пора домой. Завтра с утра на занятия, и ни как нельзя пропустить, зачетная неделя. Это и меня устраивало, ведь мою работу никто не отменял. Через пятнадцать минут мы были у Викиного подъезда. Пустые улицы ночного города. Езда на пределе, за сотню. Что и говорить, а хочется покрасоваться перед красивой девчонкой. Хотя на нее эта гонка совсем не произвела впечатления, сидит вся из себя спокойная. И только сейчас вспомнил, что совсем не прояснил детали, ради которых все это и затевалось. И когда выключил двигатель, почему то робко спросил

— Виктория, а насчет Марины не поделишься информацией?

— Нет.

— Почему так категорично?

— А потому. Не хочу вот и все.

— Дело твое. Я рассчитывал на твою помощь. Как не звучит высокопарно, а преступника то искать надо, — девушка думала мгновение.

— Ладно, завтра встретишь меня после занятий, тогда и поговорим.

— Во сколько это будет?

— Я позвоню.

Девушка вышла из машины и спорым шагом прошла к подъезду. Я конечно выскочил следом, пытаясь задержать ее хоть на минутку, но перед моим носом щелкнула мощная стальная дверь, обязательный атрибут каждого элитного дома, еще не распространившийся массовым порядком, при содействии будущего молодого мэра.

Настроение испортилось окончательно. Виктория быстро поднялась на свой третий этаж. Тихонько, стараясь не щелкнуть замком, открыла входную дверь. Не включая света, прошмыгнула в свою комнату. В довесок к плохому настроению, встретиться сейчас с папой и выслушать легкую нотацию, просто не было сил. Почему она злится, почему у нее такое скверное настроение после совсем не плохого вечера. Неужели все дело в этом менте, который совсем не покорился ее чарам и весь вечер только и мечтал получить сведения о подруге, которую и подругой то назвать нельзя. Говорил так вдохновенно о танго, а даже не сделал малейшей попытки хоть чуть прижать ее к себе, когда кружились медленно в танце. Она бы конечно это пресекла в корне, но сделать такую попытку он был просто обязан. Интересно, а в этот вечер к ней никто не лип. Как будто отрезало. Обычно от танцоров отбоя нет. И самый крутой мэн этого заведения, толстячок Жора, даже глазом не повел в ее сторону. Может в клубе знают, что этот парень из милиции и просто связываться не хотят. Ладно, с этим еще разберемся. А машинка у него совсем не плохая, хоть и называет ее старушкой. Может и старушка, но ухожена, двигатель работает бесшумно, и на сотню выходит мгновенно. Наверное для него она дороже всего на свете. А может напрячь товарища, чтобы бы он ежедневно встречал ее после учебы. Можно конечно и самой гонять в универ на своей спортивной «Интегре», но это совсем не то. Она помнит взгляды однокурсниц, среди которых немало опытных серцеедок. Она поступила очень правильно, что заставила парня еще раз показаться в ее обществе на виду у всех, это лишним не будет. Неужели она не сможет привязать его к