Оглавление

Куратор

Пролог

Я проснулся раньше будильника. На часах 5—45… Что за наказание? Нормальные люди спят долго, просыпаются отдохнувшими. У них над головой будут взрываться петарды, триста танцоров национального бразильского телевидения станцуют ламбаду, вредные соседи натрут килограмм чеснока, а на балконе пожарят шашлык — никто не проснется. Я же уникальный. Не такой, как все.

Будильник для меня — простая формальность, дань привычке. Ладно, махнул рукой, встал, оделся. Свинцовые обручи сдавливали виски и затылок, так болела голова. Вспомнил, что вчера под вечер поднялось давление, и я сбивал его коньяком. Совсем немного, грамм 100—150. Таблетки глотать не хотелось, это отрава и химия, а коньяк, как ни повернись, натуральный продукт. Головная боль немного утихла, и я уснул. Но проснулся со спазмами в затылке. Видимо, без таблеток не обойдешься. Жаль.

Прошлепал на кухню. Кинул шипящую таблетку в стакан с водой. Залпом выпил. Таблетка еще не подействовала, но мне полегчало. Жить можно. Я закрыл глаза, представил, как черная энергия вытекает в пространство, струится темным извилистым ручейком и теряется где-то в километрах городской канализации. Через мгновение появился Барсик. Он вился вокруг ног. Неужели я забыл вчера покормить кота? Не помню. Извини, друг, если что. Я открыл холодильник, внизу стояла сваренная на неделю вперед похлебка для кота. Травить домашнего любимца сухим кормом, всегда считал верхом кощунства. Это примерно, как самому изо дня в день питаться лапшой быстрого приготовления. Иногда можно, но не каждый же день? Чем кот хуже человека. Нет, мой Барсик, лучше многих людей. Он, конечно, своенравный, но хороший. И мышей ловит, и выслушает, и поддержит.

Я наложил котейке полную миску, больше чем обычно, чтобы восполнить вчерашний пробел. Барсик остался со мной при разделе имущества во время развода с женой. Лена ушла от меня пять лет назад. После десяти лет совместной жизни. Она, видите ли, во мне разочаровалась.

— Я еще молодая и симпатичная женщина, достойна большего, — сказала она тогда.

Я смотрел на нее и думал: Лена, ты ли это? Как же так получилось? Ведь, мы же любили друг друга. Я точно помню. Почему мы растеряли трепетные чувства?

— Останься. Я прошу тебя, — нелепо прозвучала моя просьба.

— Нет.

— Почему?

— Я не желаю тебя видеть, не желаю слышать. Ты жалкий и мелкий неудачник.

— Я постараюсь…

— Сережа, не начинай!

— Но я люблю тебя!

— С любимыми так не поступают!

— Как?

— Вот так!

— Но я же ничего не сделал плохого!

— Вот именно! Ты ничего не сделал! Ни плохого, ни хорошего! Ты — ноль! Ты — ничтожество! Ты — никто!

— Все так плохо? Ничего нельзя исправить? Прости меня, если я тебя чем-нибудь обидел. Не уходи, — я не знал, куда деть руки, стоял и хлопал глазами.

— Мне противно тебя слушать, видеть. Ты жалок. Уйди с дороги!

— Лена! Я хочу тебе сказать…

Жена схватила чемодан. Решительно шагнула в дверной проем. Громко хлопнула дверью.

— Я хочу тебе сказать, что буду помнить о тебе только хорошее, — сказал я уже безмолвной и бесчувственной двери.

Затем вышел на балкон, чтобы еще раз увидеть самую большую любовь в моей жизни. Лена, чеканно цокая каблучками, вышла из подъезда. Сразу попала в объятия моего студенческого друга Бориса. Моего бывшего друга Бориса! Негодяя Бориса! Как же я пропустил ваш роман у себя за спиной?

Борис, обнимая Лену, покосился вверх в мою сторону, ехидно улыбнулся. За спиной у Лены помахал рукой. Подлец! Я показал ему средний палец правой руки, и ушел с балкона. Я не смотрел через занавеску на кухне, но знал, что Борис проводил Лену до задней двери большого черного Мерседеса-330. Моя бывшая жена мягко провалилась в удобные кожаные сиденья богатого автомобиля, затем Борис привычным широким жестом захлопнул дверь. Еще раз глянул вверх. Сел на водительское сиденье. Через минуту машина бесшумно вырулила с парковки и скрылась под кронами тополей.

Воспоминания прервал закипевший чайник. Я привычно заварил растворимый кофе, намазал бутерброд маслом.

Мы с Леной не очень хорошо жили. Зарабатывал я маловато. Жена, по правде сказать, была достойна большего. Я ее где-то в глубине души понимал. Но было обидно, черт возьми! Почему сейчас? Почему со мной? Да за что мне собственно такое горе?

Я пытался раззадорить себя и взаправду разгневаться, чтобы заплакать для приличия или разбить вазу. Но нет. Вместо грусти лишь апатия, пустота и безразличие. Короче, я погрузился в тихую беспросветную меланхолию на долгих два месяца. Зачем мне жить? Куда стремится? Я не знал. Даже напиться, как следует, не получалось. Любовницы, которая бы пригрела, обняла, поняла и приласкала, у меня не было. Лучший друг Борька спал с моей женой. Встречаться с другими общими знакомыми не хотелось. Как людям смотреть в глаза? О чем говорить, ведь они знают, что меня бросила жена, потому что я полное ничтожество?

И тогда я начал писать. Нет, я не писатель, и даже не журналист. Я московский таксист. И у меня высшее педагогическое образование. Но как–то не получилось из меня учителя биологии. После института, я немного поработал продавцом в ларьке, затем рабочим на стройке, курьером. Пробовал устроиться на должность менеджера по продажам в крупную алкогольную фирму. В конце концов, начал таксовать. Я подключился к сервисам Парекса. Теперь выезжаю на улицы Москвы в удобное время. Я практически ни от кого не завишу, работаю столько сколько нужно, и эта мнимая свобода мне нравится. Я практически хозяин своей никчемной жизни.

Мне нравится, сидя за рулем, мысленно ставить персонажей собственных произведений в невыполнимо-сложные ситуации. Под мерный шум колес в голове гремят баталии Второй Мировой войны и рвется пространство во время гиперпространственных переходов. Когда я приезжаю домой, записываю идеи на компьютер. Иногда с вечера, а чаще с утра, пока голова свежая. Надо сказать, что больших успехов в писательском деле я не достиг. Знакомых писателей у меня нет, большие издательства моими шедеврами не интересуются, хотя я регулярно выкладываю писанину в интернет на сайте Проза.ру. Там у меня уже более трех тысяч читателей. Посмотрите если что — Кузнецов Сергей Иванович, моя фамилия. Не звучная? Надо взять псевдоним? А мне нравится простое русское имя, предки были кузнецами, а теперь я кузнец художественного слова. Что еще надо?

Допив кофе, ощутил, что головная боль почти растворилась. Можно выезжать на работу. Но внимание привлекла стопка бумаг, лежащая на краю кухонного стола. Почему я сразу ее не заметил? Минуту назад, там ничего не было, я был почти уверен. Не мог же я не заметить стопку бумаги толщиной в пять сантиметров. Откуда она здесь? Я вообще редко распечатываю тексты. Зачем переводить бумагу? Читаю с экрана, исправляю, дорабатываю. Если куда переслать, всегда удобнее отправить в электронном виде. А сейчас передо мной на столе лежала приличной толщины стопка бумаги, листов на триста, аккуратные ровные края. «Немедленно возьми меня в руки!» — кричала она.

Я взял. Куда деваться. Бумаги приятно легли в руки. Открыл первый лист — сверху донизу текст. Открыл наугад середину: Многие люди думают, что боги есть или, как минимум, могут быть…

Чья-то рукопись. Сомнений не было. Ого! Уже интересно. Как она сюда попала? Я принес вчера и забыл? Или клиент забыл у меня в машине? Вообще-то амнезией я не страдаю. Но всякое бывает в жизни таксиста. Я перешел в гостиную, сел на диван. Работа немного подождет. Подперев голову и руки подушками, я погрузился в чтение…

Глава 1

Через три дня я все забуду! Пишу пока помню. Простите за излишнюю эмоциональность и орфографические ошибки. Мне надо записать все, что я знаю! А не то все напрасно! Надо! Надо! Надо! Теперь обо всем по порядку.

Меня зовут Керн. Я прилетел сюда с планеты Ахорн больше семи с половиной тысяч лет назад. От Земли моя родная планета находится на расстоянии в тридцать два миллиона световых лет. Мы умеем преодолевать подобные расстояния за несколько часов при помощи специальных двигателей. Но это не важно. Я не инженер и не смогу доходчиво объяснить технические детали перелетов. Важно другое. Наша цивилизация, по сравнению с земной, более развита технологически и технически. Мы по сравнению с вами — боги. Мы и есть боги, потому что мы создали вас! Я понимаю, это звучит странно, возможно смешно и нелепо. Но это так. Я постараюсь объяснить и рассказать. Прошу отнестись к этой информации уважительно, потому что это правда.

История человечества на Земле началась 7 534 года назад. Мне возразят, что археологические раскопки свидетельствуют о жизни людей и в более ранние периоды. Да. Свидетельства есть, но это искусные подделки или следы прежних экспериментов в нашей лаборатории «Земля». В условия проведения нашего эксперимента входило требование по созданию иллюзии независимого и естественного развития человеческого общества.

Многие люди думают, что боги есть или, как минимум, могут быть. Имеются заветы, скрижали, заповеди, пророчества, моральные и нравственные идеалы, спущенные сверху. Возникли они не сразу. Заповеди развивались и появлялись вместе с обществом и технологиями. Но опять я забегаю вперед. Извините.

Итак, когда семь с половиной тысяч лет назад мы прилетели на Землю, нам открылась первозданная планета с дикой природой — леса, поля, моря, реки, дикие животные. Имелась вода и кислородная атмосфера. Никакого намека на разумную жизнь не существовало, если не считать дельфинов. Их создали не мы. Они уже были. Не было даже обезьян, предков современного человека, как считается в дарвиновской теории. На самом деле все было ровно наоборот, мы сделали обезьян вслед за человеком, чтобы скрыть собственное участие в эволюции и запутать следы. Зачем мы так поступили? Надеюсь, станет ясно в конце этого рассказа.

Для проведения эксперимента мы выбрали местность в центральной Африке. Искусственно вырастили 124 особи человека разумного обоих полов. Внешне люди были похожи на нас. Но с известными ограничениями. Мы не хотели собственными руками создавать конкурентов. Новые люди на Земле жили меньше, были слабее и меньшего роста. Размер мозга и площадь коры головного мозга немного уступала прототипу. История нового человечества началась.

Эксперимент даже для нас был масштабный, амбициозный и новаторский. Мы не знали к чему придем, с какими трудностями столкнемся. Дело в том, что несмотря на нашу кажущуюся развитость и могущество, ахорнцы плохо представляли, откуда взялась цивилизация на нашей родной планете. У нас тоже существуют предания, мифы и заповеди богов. Но мы их не видели, не знаем, и в общем-то многие вполне справедливо полагают, что богов нет. Они считают, что наша цивилизация возникла в результате естественной эволюции флоры и фауны на планете Ахорн. С помощью эксперимента на планете Земля, мы хотели ответить и на этот вопрос.

Опять я отвлекаюсь. Вернемся к земной цивилизации. Для человечества мы создали приемлемые условия: вода, еда, жилище. Дали им самолеты, микроволновки и телефоны. Но оказалось, что новоиспеченное человечество не обладало навыками к выживаемости. Люди бесстрашно и глупо убивали себя, ни к чему не стремились, паразитировали и умирали от передозировки удовольствиями.

Эксперимент тогда в первый раз повис на волоске. Нашлись противники, выступавшие за немедленное прекращение миссии на Земле из-за ее бесперспективности. Зачем тратить силы и средства для создания новой странной расы, если следует заниматься проблемами собственного человечества на Ахорне? Есть множество планет, которые следует колонизировать и развивать. Дома много проблем в экономике, культуре и образовании. Зачем распыляться?

Слава богу, возобладала противоположная точка зрения, и земному человечеству дали шанс. Частично воспоминания о первой попытке остались в преданиях о райском саде: там было хорошо и человек был счастлив.

Посовещавшись, мы решили, что у людей следует отобрать незаслуженные блага, заставив его бороться, работать и покорять сложные вершины. У людей отобрали самодвижущие колесницы, ковры-самолеты, зеркальца, через которые можно было разговаривать. Люди переселились из комфортабельных квартир в пещеры и лачуги, которые они теперь обустраивали собственными руками в меру сил и способностей.

Древние люди бегали с деревянными копьями за мамонтами и саблезубыми тиграми. Но мы не бросили их на произвол судьбы. Мы дали им огонь и первобытные орудия труда: каменные топорики, наконечники для стрел, да и сам лук. Вскорости, люди приспособились жить в пещерах, при минимуме удобств, порою голодая и умирая от холода. Да, это было жестокая, но необходимая школа выживания. Оптимисты в нашем стане, среди и них и я, ликовали: люди на Земле жили самостоятельно, обеспечивали себя и не требовали постоянного ухода! Еще немного и завертится колесо прогресса. Люди начнут изучать и приручать силы природы! Ура!

Но не тут-то было. Прошло несколько поколений, люди приспособились жить в каменных и холодных пещерах. Перестали изменять жизнь к лучшему. Мы подкидывали им высокоурожайные сорта пшеницы, репы и кукурузы. Засаживали опытно-показательные делянки. Люди срывали плоды, съедали, благодарили богов. Никто не хотел делать что-либо новое: заняться земледелием, приручить корову или лошадь. Тогда и родился институт кураторства, перед которым встала задача воспитывать и учить людей. Постепенно подкидывать знания и навыки, чтобы те поверили в собственные силы, думая, что сами покоряют природу.

На Землю направились около сотни добровольцев. В историю человечества первопроходцы вошли, как пророки — Иисус, Моисей, Будда, Конфуций и великие ученые — Сократ, Аристотель. Собственно, я и был Аристотелем, например. Я рассказал людям, что Земля круглая и вращается вокруг солнца. Дикие и необразованные люди крутили у виска. Но к счастью находились благодарные ученики: Платон, Александр Македонский. Помню ко мне на колени присел еще молодой Саша, тогда ему было около десяти лет:

— Что самое главное в жизни человека, дядя Аристотель? — спросил юнец.

— Саша, — ответил я ему, — надо прожить жизнь так, чтобы о тебе помнили долгие годы.

— Зачем?

— Человек — самое великое создание на планете Земля. Он может и должен покорять миры, познавать непознанное, делать окружающий мир лучше, чище и добрее.

— Когда я вырасту, то покорю весь мир!

— Молодец! — я погладил по голове будущего императора, — когда завоюешь новые страны, в первую очередь, строй библиотеки и школы. Людей надо учить, ибо в знаниях великая сила.

— Мой папа говорит, что надо быть жестоким и страшным, чтобы тебя боялись и уважали.

— Царь Филипп — очень достойный правитель. Это правда. Если тебя будут боятся, то станут подчиняться и выполнять приказы. Но означает ли это уважение? Я сомневаюсь. Правителю дарована великая честь вести собственный народ вперед. Стань достойным, умным, справедливым, и тогда подданные увидят нечто большее, чем страх. Они пойдут за тобой и самоотверженно поддержат, потому что увидят в тебе провидца, помощника для реализации собственных сокровенных желаний.

— Странно ты говорить, дядя Аристотель. Я подумаю.

— Хорошо, думай, Саша. Умение думать — великий дар человека. На земле ни одно другое существо не обладает подобными способностями…

Как вы знаете, Александр Македонский покорил полмира. Построил великую империю. Его имя знает каждый школьник. Я горжусь своим учеником. Не всегда у меня получаюсь достичь подобных результатов. В дальнейшем я помогал великим государственным деятелям. Что-то получалось, что-то — нет. Но Александр Македонский — по-настоящему первый успешный опыт. Саша строил в завоеванных странах школы, библиотеки, храмы и дал мощный толчок развитию земной цивилизации.

В случае с Александром Великим мы столкнулись с проблемой преемственности устойчивого развития. Наследники великой империи переругались и скатились на более низкий уровень. Из темных закоулков психики человека вылезли зависть, жадность, подлость, злость. Люди ради положения в обществе и сиюминутного богатства предавали и убивали своих братьев и сестёр, отцов и матерей. Настоящая дружба и взаимное уважение дискредитировалось и исчезало при возникновении сколь-нибудь мизерного богатства и власти. Мы дали людям знания, но не дали морали…

Глава 2

От чтения рукописи меня отвлек телефонный звонок.

— Привет, — звонил мой приятель и коллега-таксист Виталик, — ты сегодня выходишь на линию? Что-то не вижу тебя на экране радара.

— Привет, должен выйти. Зачитался я что-то.

— Зачитался он! Сейчас же самый сенокос. Ночью почитаешь.

— Да, наверное, ты прав.

— Какой-то ты странный, Серега. У тебя все нормально?

— Голова немного побаливает. А так все хорошо?

— Температуры нет?

— Нет.

— Ладно, все! Не отвлекаю. У меня клиент. Пока-пока!

Виталик прервал связь. Хорошо же лежать в тепле и читать странную рукопись. Барсик свернулся калачиком и мурлыкал в ногах. Что еще нужно для счастья? Лично мне, совсем немного — кружка теплого чая с лимоном, яичница с сыром и овощами, теплые носки, и чтобы никто не отвлекал.

Я посмотрел на кота поверх очков. Почему же я сейчас встану и поеду в холод и сырость осенней Москвы? У меня же для счастья все есть. Наверное, потому что надо платить за коммуналку. Еще нужны деньги, чтобы купить куриные яйца для яичницы и еду для Барсика. Иногда неплохо бы обновить одежду и ботинки. Короче, чтобы жить в современном мире, нужны деньги. Интересно, а что скажет по этому поводу куратор Керн? Кто придумал доллары и евро? Пришельцы с планеты Ахорн?

Я переоделся, спустился в машину, и через десять минут принял первый заказ. Клиентом оказалась немолодая женщина, возможно, пенсионерка: в руках большая сумка, теплый платок на голове, синтепоновое пальто. По красным и слегка припухшим глазам, понял, что женщина расстроена. Она назвала адрес: улица 26-ти Бакинских комиссаров дом 7. Я занес информацию в навигатор, ехать примерно сорок минут с пробками. Мы поехали.

В зеркало заднего вида я видел, что женщина шмыгает носом, вытирает глаза платком, молчит и отводит взгляд в боковое стекло.

— У вас все нормально? Помощь не нужна?

— Спасибо, не надо, — ответила женщина так, что я понял помощь нужна прямо сейчас. Здесь! Срочно!

— Если что, вы обращайтесь, в аптечке имеется аспирин, валерьянка, анальгин, — улыбнулся я в зеркало.

— Благодарю вас, — женщина замотала головой, — мне ничего не надо.

— Я часто подвожу людей в разном настроении. Бывают влюбленные и очень счастливые, но бывают и расстроенные люди.

— Что мне с того?

— А знаете, какие пассажиры попадаются чаще всего?

— Какие?

— Никакие. Сядут и молчат. Эмоции не выражают. Все в себе. С одной стороны, это и хорошо — проблем с ними нет. Но и следа в душе не оставляют.

— Вы любите свою работу?

— Сложный вопрос. Работа, конечно, не шибко престижная. Но мне нравится. Начальства надо мной нет. Денег на жизнь хватает. Чего еще надо?

— Свободу любите?

— А кто ж ее не любит?

— Ее не каждый выдержит. Я вот сейчас свободная. Муж умер пять лет назад. Я бы свою свободу, деньги, жизнь отдала, чтобы вернуть его назад. Плохо мне без него.

— Это вы так из-за него расстроены? Прошло пять лет, а вы до сих пор плачете?

— Нет. Плачу я из-за сына. Пока муж был жив, с детьми были прекрасные отношения. Семейные праздники мы проводили вместе. Муж иногда меня учил, как жить. Помогал и поругивал, конечно, по делу. Заставлял делать, как правильно. Я же взбалмошная, строптивая, часто спорила с ним. Теперь то я понимаю, что он был во всем прав. Во всем, во всем! Больше всего на свете он хотел, чтобы наша семейная жизнь протекала счастливо и полноценно. И я была счастлива. По-настоящему.

— Здорово.

— Спасибо. Теперь все изменилось. Я стала свободная. И одинокая. Я помню, чему он меня учил. Но получается не так. На моих глазах дети стали ссорится. Мои родные Паша и Маша. Я пыталась разобраться и помирить их. Но, чем дальше, тем хуже.

— Почему поссорились ваши дети?

— Маша сделала замечание жене Паши. Паша в ответ вспылил и обозвал нехорошими словами Машу. Пошло и поехало.

— Кто виноват по-вашему?

— Сомнений нет, Пашина жена — Ира. Она науськивает Пашу. Крутит и вертит им, как хочет. Сама ходит в шубе и шелках, меняет наряды два раза в месяц. Паша второй год ходит в одних и тех же ботинках Он ее на руках носит, перед ней расстилается, как тюфяк. А у нее ни капли уважения к нам с Машей. Это же я родила и воспитала для нее такого хорошего мужа! Она должна меня ценить и уважать! Ира Пашу совсем не любит. Она его использует в корыстных целях. Вот и Маша так же считает.

— Понятно.

— Вам все понятно. А у меня душа болит! Мои дети между собой не разговаривают. Паша со мной не общается. А что я такого сделала? Я ему правду сказала. У него глаза-то скоро раскроются. Злости Иркиной не утаишь. Она может еще какое-то время скрываться. Но ее подленькая натура прорвётся. Дайте только время. Чем раньше Паша узнает правду, тем будет лучше!

— Паша сам-то что говорит?

— Что он может сказать? Говорит, что любит Иру и что мы должны перед ней извиниться. А за что? Мы же хотим, как лучше. А он этого не понимает. Дурачина!

— Ваш муж позволял кому-либо, включая своих родственников, нелестно высказываться в ваш адрес?

— Нет. Никогда! Мой муж был настоящим мужчиной и джентльменом! На первом месте у него была я и наша семья. Семейные ценности превыше всего!

— Вот видите.

— Что?

— Вы сами ответили на свой вопрос.

— Не понимаю вас.

— Поставьте себя на место Пашиной жены. И скажите, правильно ли он поступил, когда кто-то, пускай и близкий родственник, нехорошо отозвался о вас? Ответьте себе честно, и все станет на свои места.

— Вы путаете: я и Ира — две разные вещи. Она наглая самовлюбленная, лицемерная, лживая девица. У ее на уме только выгода и холодный расчет.

— Не обижайтесь на меня ради бога, но мне кажется, что Паша во многом похож на вашего покойного мужа. Он также заботится о своей семье, как и ваш супруг.

— Да. Паша — хороший. Очень хороший! Но ему досталась негодная девчонка, которая не стоит его мизинца.

— Нет людей без недостатков. Но я думаю, что Паша выбрал вполне хорошую и достойную девушку. Он ее бережет и защищает, как сделал бы любой нормальный мужчина. У вас хороший и достойный сын. Мне кажется, что вам с Машей надо уважать выбор сына. Он уже взрослый.

— Вы думаете?

— Я уверен. Чем быстрее вы поговорите с сыном по душам, тем всем будет легче. Надо устроить встречу Маши и Паши, чтобы их помирить.

— А если они не захотят?

— Захотят. Ссориться никому не нравится. Надо попробовать. Долго жить в состоянии войны нельзя.

— Вы думаете?

— Уверен.

— Я подумаю. Но вам спасибо за совет.

— Не за что. Это наша работа. На моем месте так поступил бы каждый, — улыбнулся я.

Я заметил, что женщина распрямилась. Взгляд подобрел. Носом больше не шмыгала. Смотрела вперед на дорогу. Я представил себя Керном, посланцем с далекой планеты Ахорн, который учит людей планеты Земля добру и справедливости. Над лопатками у меня немного зачесалось. Я поерзал спиной о спинку водительского кресла. Показалось. Крылышки еще не растут, до святости далеко. Через пять минут мы приехали до нужного дома. Женщина рассчиталась, на прощание сказала:

— Спасибо. Удачи вам.

— И вам тоже.

Возникла короткая пауза между вызовами. Я достал рукопись и погрузился в чтение.

Глава 3

Мы отдали людям знания, но не дали морали. Это оказалось губительной смесью. Представьте себе умного, вооруженного до зубов по последнему слову военной техники, человека без сдерживающих норм нравственности. Человечество погрузилось в череду бесконечных войн. О многих кровавых конфликтах современная история просто не знает и не помнит. Мы старательно стирали из летописей упоминания о вероломных и несправедливых войнах. Совсем убрать войны из истории, мы не решились. Оставили наиболее гуманные и поучительные.

Что скрывать, мы часто вмешивались в ход истории. На самом деле, это было сделано не специально. Год за годом мы ждали, что человечество возьмет бразды правления собственной планетой в свои уверенные и надежные руки. Но все тщетно. Раз за разом человеческое общество скатывалось в варварство и упадок.

Примерно две тысячи лет назад нами было принято решение об усилении работы над нравственностью и моралью. В разные концы света отправлялись кураторы под видом учителей, проповедников и пророков. Моисей, Будда и Иисус — это только малая часть десанта просветителей, высадившихся на планете. Лично я работал тогда на территории Индии. Много сотрудничал с Буддой, но мое имя затерялось в веках. Звали меня Ахпаниша, но это не важно. Мы тоже живые, у нас бывают не совсем удачные миссии. Но в целом, мы подняли культуру и науку человечества того времени на новый уровень.

В работе кураторов на Земле произошли важные изменения. До этого мы общались с людьми в своем обличье. Мы могли прилететь на самолете, подъехать к толпе на вездеходе. Выйти поговорить, сотворить чудеса. Восторженная толпа людей стояла, смотрела на нас восхищенными глазами. Они верили в нашу мощь и силу.

Мы уходили, а они надеялись только на чудо. И мы поняли, что подобные демонстрации только демотивируют людей. Подчеркивают их слабость, лишают инициативы. С тех пор и до сегодняшнего дня, мы приходим в народ в человеческом облике.

Мы живем в тех же домах, едим ту же пищу, работаем на тех же работах. Мало того, часто на время проведения миссии, у нас блокировались воспоминания о том, что мы с планеты Ахорн. В голову вкладывалась программа действий и знания новой земной личности. Было интересно, но и сложно, одновременно.

Люди неохотно принимали прогрессивные учения, противились, кидали кураторов в темницы, пытались убить. От правителей тех времен не укрылся факт, что повсеместно появились проповедники, желающие научить людей жить по-иному, в согласии с собой и окружающим миром. Мы нарушали привычный ход вещей. Мы рассказывали людям, что они многое могут, что они умные, талантливые и практически всемогущие. Для того, чтобы добиться успеха, надо много работать, учиться, творить и созидать.

Мы рассказывали людям о множественности миров во Вселенной, о том, что Земля круглая и вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца. Мы учили, что мир состоит из химических элементов, атомов и молекул. Мы демонстрировали и объясняли закон гравитации, закон сохранения энергии и материи. Мы рассуждали о морально-нравственных основах сосуществования человечества.

В это же время на Земле стали спонтанно возникать тайные общества, которые с большим успехом противодействовали нам. Каким-то странным образом, противники узнавали наши планы. Вероятно, виноваты в этом мы сами. Утечка информации происходила из-за того, что некоторые наши кураторы вступали в интимные связи с земными женщинами, заводили семьи, у них рождались дети, благодаря чему генофонд Земли существенно улучшился. Вероятно, эти кураторы влюблялись по-настоящему.

Чего греха таить, и у меня был роман с земной женщиной, расскажу об этом позже, если будет время. Я не осуждаю себя и своих товарищей. Все мы люди не безгрешные. Влюбленные мужчины рассказывали женам и детям правду. Мы поначалу даже радовались этому, считая, что сможем лучше влиять на людей и воспитаем детей-последователей наших учений.

Как известно, самые ярые противники отцов, это их дети и особенно внуки. Наши чада обладали серьезными знаниями, иногда к ним в руки попадали высокотехнологичные приборы и механизмы с Ахорна. Наследники-полукровки организовывали союзы и общества. Из поколения в поколение, учения видоизменялись и совершенствовались. Люди тайных обществ проникали во власть и активно противодействовали нам. Мы оказались к этому совершенно не готовы.

Харпа, который был Иисусом внезапно схватили и казнили на следующий день. Мы просто не успели среагировать. Его действительно убили. Он не воскрес, как написано в святых писаниях. И хотя мы, жители Ахорна, живем по земным меркам долго, более десяти тысяч лет. Мы иногда болеем и преждевременно умираем от смертельных ран. Мы можем умереть от голода и от холода, от ожогов и задохнувшись из-за отсутствия кислорода. В этом мы с вами очень похожи. Харп мужественно выполнил миссию и гордо принял мученическую смерть.

В нашем штабе разразился серьезный скандал. Земной эксперимент вновь встал на грань закрытия. Многое можно стерпеть, но жизнь жителя Ахорна — это было уже слишком.

Мы понимали, что смерть сильное эмоциональное переживание в жизни людей, гораздо сильнее, чем рождение или влюбленность. Ранее мы пытались несколько раз при помощи показательной инсценированной смерти мотивировать людей на поступки. Так было со смертью Сократа, например. Древний философ, а по совместительству наш куратор, не умер. Мы инсценировали смерть древнего философа, который умирает за правду, за убеждения, потому что идеи важнее жизни. Так мы думали.

Но смерть Сократа не имела серьезных последствий. То ли люди почувствовали некую фальшь и неискренность, то ли не были готовы к восприятию подобного нравственного урока. Совсем другое дело со смертью Иисуса. В нашем штабе объявили всеобщую эвакуацию. Все кураторы в спешном порядке покинули посты и вернулись на базу…

Глава 4

Мобильное приложение Парекс-такси просигналило, что появился новый клиент. Я принял заказ. Не все же время читать, надо и поработать. Заодно обдумаю прочитанную информацию. Я включил навигатор и поехал за клиентом.

В школе нас учили совсем другому: теория Дарвина, эволюция, человек произошел от обезьяны, — подумал я. Больше всего прочитанная писанина напоминала популярные передачи телевизионного канала Пен-ТВ. С другой стороны, это могло оказаться правдой. Живых свидетелей тех событий нет, а история переписывается каждый раз при смене общественно-политического курса. Власти всегда обманывают и никогда не говорят правду, даже если ее знают. Почему-то им кажется, что людей лучше держать в неведении. Почему?

Мне кажется, что сложные задачи и проблемы лучше решать вместе, то есть сообща. Так было и в Великую Отечественную войну, и на грандиозных стройках советского прошлого, и в 1612 году и в 1812-м. Эх, куда ушли наши чудесные годы, когда я был молод и хорош собой? Неужели за разворотом СССР в сторону капитализма стояли всемогущие кураторы с планеты Ахорн? Почему бы и нет? Внешнее вмешательство объясняло бы многие странности в поведении последних советских руководителей…

Я подъехал по нужному адресу. Нажал кнопку, что я на месте, жду клиента. А его все нет. Нет пять минут. Десять. Надо бы позвонить. Нет, думаю, подожду, чего зря человека волновать? Так и есть, смотрю — бежит к машине девушка, на ходу застегивает куртку, из рук падает рюкзак. Содержимое рюкзака рассыпается на асфальте. Девушка спешно собирает тетрадки, ручки, телефон. Кидает вещи в рюкзак. Запыхавшись, подбегает к машине.

— Это вы меня ждете? — спрашивает с обворожительной улыбкой.

Красивая, молодая, энергичная, не растраченная, все еще у нее впереди. Где мои семнадцать лет? Почему жизнь так быстро бежит? Эх, ахорнцы, ахорнцы, почему сделали нас такими?

— Надеюсь, я, — отвечаю с улыбкой в ответ.

Девушка шумно усаживается на заднее сиденье. Вокруг все крутится, сверкает, шумит. Фейерверк, а не девушка!

— Куда едем?

— Московский авиационный институт, первая проходная.

— Хорошо, будет сделано, — набираю маршрут в навигаторе, стартую.

Девушка немного успокаивается. С надеждой смотрит в лобовое стекло.

— Торопитесь? — спрашиваю.

— Да. Очень.

— Экзамен?

— Нет. Зашита курсовой работы.

— К какому времени надо там быть?

— Защита началась десять минут назад. Если она продлится пару часов, то я успею. Не обязательно же сдавать в первых рядах?

— Конечно. Когда я учился в институте, у нас были любители сдавать в последнюю очередь. Обычно — это троечники. Как правило, отличники и хорошисты шли в первых рядах. Как на сенокосе в деревне. Знаете? Вся деревня в стародавние времена выходила по утру на сенокос. Впереди ставили самых здоровых мужиков, которые прокладывали первую дорожку. За ними шли послабже мужичонки, затем женщины и подростки.

— Да. Понимаю, о чем вы. У нас тоже самое. Но я отличница, почти. По всем расчетам должна быть уже там. Но внезапно, перед самым моим выходом, у бабушки поднялось давление. Пришлось вызывать скорую.

— Преподаватели такие истории всерьез не воспринимают.

— Я знаю, но это правда. Не могла же оставить ее одну? Мама и папа на работе. Если с бабушкой что-нибудь случится, никогда себе не прощу.

— Скорая приехала? Давление снизили?

— Да. Все нормально. Сейчас сдам курсовик, и бегом домой.

Я краем глаза глянул в навигатор. Боже мой! На пересечении с Можайским шоссе вырисовывается темно-бардовая пробка, вероятно, авария. Надо искать другой маршрут, причем срочно, увязнуть в стоячем потоке машин — хуже некуда.

— Кто-то на небесах не хочет нам сегодня помочь, — сказал я, и свернул вправо, — впереди авария. Надо искать другую дорогу.

— Я так и знала! — вскрикнула девушка, едва сдерживая слезы.

— Надо было ехать на метро, было бы быстрее.

— Что теперь делать?

— Теперь ничего не поделаешь. Но вы не переживаете, мы потеряем всего минут пятнадцать. Успеем?

— Хорошо. Спасибо. Надеюсь, успеем, — кивнула девушка

Но вижу расстроилась, смотрит в пол, теребит руками подол юбки.

— На кого учитесь?

— На экономиста.

— Никогда бы не подумал. Такие красивые девушки обычно идут в актрисы, в модели или на телевидение.

— Моя бабушка говорит, что нельзя паразитировать на красивой внешности. Надо зарабатывать на жизнь головой.

— Умная у вас бабушка!

— Бабушка у меня замечательная. Она в детстве пережила блокаду в Ленинграде. Потеряла всех родственников. Детский дом, общаги, институт текстильной промышленности. Благодаря упорству и настойчивости, стала большим человеком. Перед пенсией работала в Министерстве лёгкой промышленности.

— Ого! А вы, значит, стремитесь не отстать от бабушки?

— До нее мне далеко. И времена не те. Но опускать руки нельзя. Буду барахтаться. Что-нибудь, да выйдет.

— Сейчас многие учатся за границей. Вы не думали продолжить образование в Германии или Чехии?

— Думала. И уехала бы давно. Но бабушку не могу оставить. Во-первых, она совсем слабенькая и ей нужна моя помощь. А во-вторых, она старой закалки, не поймет, если я захочу уехать из страны на учебу. А если я там найду интересную и перспективную работу? Многие мои одноклассники уезжают и остаются за границей.

— В чем-то ваша бабушка права. Но время идет, не остановить. Был бы я сейчас молодым, уехал обязательно. Надо покорять мир и ставить себе амбициозные цели.

— Задач и целей — полный мешок. С этим проблем нет.

— Это хорошо.

— А вы на кого учились?

— Я-то?

— Вы.

— Вообще-то странный вопрос. Знаете, почему? Обычно таксист — это человек-функция. Моя личность и проблемы никого не интересует. В такси — главное клиент. Я должен довезти пассажира из точки А в точку В. По дороге должен обеспечить комфорт и приятную обстановку. Я люблю свою работу, мне нравится беседовать с людьми. Но когда они не хотят разговаривать, тогда едем молча.

— И все же. На кого вы учились?

— На учителя биологии.

— Шутите?

— Ни сколечко. Я окончил Московский педагогический университет. У нас на курсе было много красивых девушек. Вероятно, поэтому я выбрал такой ВУЗ. На четвертом курсе не устоял и женился. В начале нулевых, после окончания университета, работать в школе мне не пришлось. Зарплата в то время у учителей была не очень хорошая. Я пошел в коммерцию. Поменял великое множество фирм, должностей, работ. Но нашел себя в сфере транспортных услуг таксистом. Последние пять лет кручу баранку. Вот такая не интересная, и не поучительная история.

— Вы жалеете?

— Что мог достичь чего-то большего и не получилось? Наверное, да. Но винить некого. Во всех бедах и несчастиях виноват только сам. С другой стороны, я приношу пользу людям каждый день. И чаще бывают благодарные и довольные клиенты. Возможно, звездный час и мое предназначение здесь. Главное еще впереди. Я себя так утешаю иногда.

— А сложные ситуации были? Ну, например, ограбление или кто-нибудь драться лез?

— Нет, такого не было. Со мной никто не дрался. Бывают агрессивные, попадаются злые люди. Наверное, их в этот день кто-то обидел. Два раза не хотели рассчитываться. Вот и весь негатив. А вы, вероятно, будете работать экономистом в какой-нибудь известной международной фирме? — решил я переменить тему разговора.

— Может быть. Прошлым летом стажировалась в нефтяной компании. На заработанные деньги свозила бабушку в Турцию. Она никогда не была за границей. В советские времена наша семья ездила на Черное, на Каспийское море, на озеро Иссык-Куль. Вы бы видели, как она придирчиво ходила по Анталье, спрашивала и сравнивала цены. Задавала вопросы гидам, соседям, продавцам, работникам отеля. Во всем искала подвох.

— Здорово, жаль с вами расставаться, но мы приехали.

— Спасибо за приятную беседу. Заболталась, и совсем забыла про защиту курсовой работы. До свидания.

— Удачи вам! До свидания.

Девушка рассчиталась по мобильному телефону. Я помахал рукой на прощание. Она улыбнулась. Представил, что где-то когда-то в прошлой или параллельной жизни мы проживем счастливую совместную жизнь. Я бы приносил в постель кофе с булочками. Мы бы подолгу целовались в прихожей каждый раз при расставании и при встрече. Часами обнявшись смотрели бы на закат с балкона, попивая ароматный черный чай с лимоном. Еще можно в чай добавить мяты или душицы. На моем лице расплылась широченная улыбка, вот бы началась жизнь!

Хотя, если честно, моя семейная жизнь с Леной начиналась примерно также. Кофе в постель, объятия, поцелуи. Я не мог насмотреться на красавицу-жену. Не мог поверить в свалившееся с небес счастье. Но идиллия продолжалось не долго: потекли унылые и суровые будни, Лена устроилась в престижный колледж и вполне прилично зарабатывала. Я же не приживался нигде, пока не нашел себя в частном извозе. Она — успешная женщина, сделавшая сама себя, как говорится. Я же неудачник. Вместе мы не смогли бы долго уживаться. Расставание — закономерный итог нашей совместной жизни.

Почему так сложилась судьба? Чего я хотел больше: свободы или семейного счастья? Я — ни на что не годный, жалкий, никчемный и инфантильный мужчинка? Частично это так, но не во всем. Я еще покажу! Наверно, у меня большие события впереди. Я в стадии подготовки. В сорок два года жизнь только начинается. Мой звездный час еще не настал.

Из раздумий меня вновь вывел сигнал, возвестивший, что появился новый клиент. Им оказался молчаливый профессор. Возможно, это он принимал курсовую работу у той девушки? Я постеснялся его спросить. Сам профессор не проявлял интереса к беседе. На мой вопрос:

— Вы здесь работаете?

Он буркнул:

— Неважно. Везите меня молча. Спасибо за понимание.

— Хорошо. Молча, так молча.

Я тихонько включил ненавязчивую джазовую радиостанцию. Думал о своем. Интересно, а сейчас на Земле остались кураторы с планеты Ахорн? Где они? Что делают? Они видят весь этот бардак, что творится у в стране и в мире? Знают про проблемы с коррупцией? С экологией? С терроризмом? Если видят, то почему не вмешиваются? Почему не накажут и не заставят исправляться неразумных детей своих? Может, дети уже выросли и не слушаются родителей? Ведь так часто бывает и нам кажется, что мы знаем и понимаем жизнь лучше отцов и матерей. А потом закономерно настает день, и мы говорим: Извини, ты во всем права, мама! Но уже поздно…

Профессор благополучно промолчал до места назначения. Затем его сменила влюбленная парочка. Они только и знали, что целовались да обжимались на заднем сидении. Я стыдливо отводил взгляд, старался не смотреть в зеркало заднего вида без крайне необходимости.

Затем были еще ничем не примечательные клиенты. По разговорам: Здравствуйте — Добрый вечер, До свидания — Удачи вам, Возьмите сдачу. Я наматывал круги по вечереющей Москве. Улицы заливал свет неоновых вывесок и реклам. В десять часов вечера я выключил приложение Парекс-такси. Заехал в супермаркет, купил продуктов себе и Барсику. В одиннадцать часов я приехал домой, усталый, голодный. Наложил еды Барсику. Сделал себе пару бутербродов, взял в руки рукопись…