Оглавление

Все права защищены

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена, распространена или передана в любой форме и любыми средствами, включая фотокопирование, запись, сканирование или иные электронные либо механические методы, без предварительного письменного разрешения правообладателя, за исключением случаев, предусмотренных законодательством Российской Федерации.

Данная книга является произведением художественной литературы. Имена, персонажи, места и события являются плодом воображения автора или используются в вымышленном контексте. Любое сходство с реальными лицами, живыми или умершими, организациями, событиями или местами является случайным и не подразумевается.

Пролог

Год назад

Семь дней и семь ночей.

Столько спал весь мир.

В одно мгновение мир погрузился в глубокий, непрошеный сон. Каждый человек на планете, от младенцев до стариков, был захвачен этой таинственной тьмой. Те, кто спал, оказались счастливчиками — ночь укрыла их в уютных постелях, в блаженном неведении. Но для тех, кто бодрствовал под ярким дневным светом, кошмар стал реальностью. Пилоты теряли сознание за штурвалами, и самолёты камнем падали с небес. Медсёстры роняли шприцы, не успев сделать укол. Школьники замирали над партами, а пожарные, боровшиеся с огнём, засыпали прямо в пламени, и жадный огонь пожирал их. Машины с ревом сталкивались, лодки разбивались о скалы, унося жизни в холодные глубины. Хаос охватил мир, но никто не просыпался. Семь дней и семь ночей человечество лежало в оковах сна. Люди гибли по всему миру, но никто не просыпался. Не просыпался до седьмого дня…

Бессонница, чёрт бы её побрал.

Кирилл всегда подшучивал надо мной, что я работаю в клинике сна, но сама мучаюсь от бессонницы. Тогда это казалось забавным, но теперь — словно злая шутка судьбы, которую вселенная решила надо мной подстроить.

Сон стал единственным, чего я жду с нетерпением. Ну, ещё, пожалуй, того дня, когда маму наконец выпишут из больницы. Врачи говорят, это может случиться со дня на день, и я держусь за эту надежду, как за спасательный круг.

Раньше, когда бессонница доводила меня до белого каления, я вставала с постели и искала, чем себя занять. Включала телевизор, листала книгу, иногда просто сидела на кухне с кружкой остывшего чая, глядя в тёмное окно. Теперь всё иначе. Теперь я лежу в кровати, боясь пошевелиться, и молюсь, чтобы сон всё-таки пришёл. Потому что только во сне я вижу его.

Он снится мне постоянно, но я знаю — это не он. Это лишь плод моего воображения. И я не уверена, хорошо это или плохо. Может, это просто мой разум, окончательно съехавший с катушек, играет со мной в эти жестокие игры.

Скорее всего, второе. Хотя в моих снах он выглядит так живо, так реально. Его глаза, чуть прищуренные, с той самой искоркой, которую я так любила. Его голос, низкий, с лёгкой хрипотцой, от которого до сих пор мурашки по коже. Но я знаю, что это лишь иллюзия. И всё же… где-то там, за гранью, настоящий он, возможно, наблюдает. Мне должно быть стыдно за эти фантазии, за эту слабость, но стыда нет. Я хочу, чтобы он видел. Чтобы знал, как сильно его отсутствие разорвало мою жизнь на куски. Чёрт возьми, я хочу, чтобы он вернулся.

Я зажмурилась, и, как всегда, перед глазами всплыл образ Грезара. В сознании мгновенно нарисовалась поляна, окружённая деревьями, словно из жуткого леса в готическом романе, но с ароматом цветочного рая. Конечно, в снах я ничего не чувствовала, но этот запах я помнила наизусть — он напоминал осень в дождливый день, когда зима ещё не успела поглотить цветы.

Я цеплялась за этот образ, пока его края не начали таять, превращаясь в сон. Он был со мной, как каждую ночь. Мы сидели у костра в том самом лесу. Ворон каркал где-то над нашими головами. Грезар шутил о чём-то, но я не могла разобрать слов — в моих снах никогда не было звуков, только калейдоскоп картинок.

Этот сон повторялся два месяца, с небольшими вариациями. Чаще всего я видела его у костра, где отблески пламени танцевали на его прекрасном лице. Иногда он уводил меня через двери в чужие сны. Порой мне снилось, что мы танцуем на балу в замке, но я знала — это лишь фантазия, ведь мы никогда не были там. Замки, балы, вся эта чёртова сказка была вырвана из моей жизни, прежде чем меня заставили вернуться в человеческий мир.

Я вглядывалась в его лицо, пока он говорил. Кажется, он был счастлив, но кто знает? Я даже не была уверена, что помню его правильно. Его образ всегда был со мной, но прошло два месяца с нашей последней встречи, и его черты слегка расплылись. Даже во сне моё сердце ныло, потому что я знала: я проснусь.

— Мария! — раздался голос.

— Грезар! — выдохнула я, сердце заколотилось как бешеное.

Это был он, настоящий, не жалкая иллюзия, которую я выстраивала в снах последние два месяца. Воображаемый Грезар всё ещё болтал у костра, но его образ уже растворялся, отступая на второй план.

Настоящий Грезар стоял в стороне. Он был ещё прекраснее, чем я помнила. Его иссиня-чёрные волосы струились по плечам, скрывая татуировки, которые, я знала, покрывали его грудь. Татуировки снова изменились. За всё время, что мы провели вместе, я ни разу не спросила, что они означают и почему движутся, но, вернувшись в человеческий мир, я часто об этом думала.

Я скользнула взглядом по его телу. Чёрные брюки, как всегда, и ничего больше, кроме нелепой золотой короны на голове. Он всё ещё носил эту дурацкую штуку!

Наши глаза встретились, и я увидела в его взгляде печаль. Он разбил меня, но, сделав это, разбил и себя. Его взгляд разрывал меня на части. Я медленно приблизилась, пока нас не разделяли считанные сантиметры. Он молчал, и моё дыхание сбилось от его близости. Его губы чуть приоткрылись, и воспоминания о его вкусе обрушились на меня. Я подалась вперёд, и он поймал меня, притянув к себе, обняв так крепко, словно я была его спасением. Я вдохнула его запах, позволяя боли последних месяцев уйти, а его сущности заполнить пустоту.

— Ты пришёл! — выпалила я, звуча злее, чем хотела. — Чёрт возьми, давно пора!

— Я всегда был здесь, Мария, — тихо произнёс он, проводя рукой по моим серебристо-русым волосам.

Боже, как я ненавидела его за то, что он меня бросил, и как ненавидела себя за то, что так легко его прощала, хотя он даже не просил. Но я бы простила этому мужчине всё. Я была разочарованием для всех женщин мира. Безнадёжный случай, и мне было плевать, потому что ничто в этом мире или любом другом не могло сравниться с тем, что я чувствовала рядом с ним. Его объятия были как возвращение домой. Он пах костром, у которого всё ещё сидел его воображаемый двойник, дождём и моим любимым ароматом — им самим.

Его пальцы скользнули по моему лицу, большой палец задержался на нижней губе, мягко очертив её, прежде чем отстраниться.

— Каждый твой сон, Мария, я был с тобой, — продолжил он. — Каждый раз, когда ты засыпала, я был рядом.

Я чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза. Их интенсивность не угасла, но огонь в них притух, словно он устал. Я тоже была вымотана. До чёртиков вымотана.

— Ты настоящий, — прошептала я.

Уголки его губ дрогнули в улыбке, и я еле сдержалась, чтобы не потянуться и не попробовать её на вкус. Когда он улыбался, он казался другим — почти человеком, что мне не всегда нравилось. Хмурый, мрачный взгляд подходил ему куда больше. Он явно практиковался в этом веками. Но его улыбка всё равно согревала моё сердце. После того как мы расстались… нет, после того как он оборвал всё между нами, я сомневалась, что когда-нибудь снова буду счастлива. И была уверена, что он тоже.

— Я настоящий, Мария, — подтвердил он.

— Знаю, — выдохнула я.

Я чувствовала его, ощущала его запах, могла протянуть руку и коснуться. Ни один сон не был таким ярким, как бы я ни старалась. Он был здесь, передо мной. Я ждала этого момента так долго, а теперь не знала, что делать. Как реагировать.

— Почему? Почему именно сейчас? Нет, к чёрту, почему так долго? Я скучала, ты, чёртов придурок! Два месяца!

Он медленно выдохнул, будто не знал, что ответить, и ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Я не понимала, что с этим делать. Мне не нужно было думать, чтобы говорить, но я ведь не Грезар.

— Я тоже скучал, Мария. Ты не единственная, кому больно, — он взял мои руки, мягко проводя большими пальцами по коже, словно запоминая каждую деталь.

От этого прикосновения по моим венам пробежал ток. Неужели я настолько слаба? Да, чёрт возьми, да. Его чёрные, как ночь, глаза встретились с моими.

— Я смотрел на тебя каждую ночь. Каждый раз, когда ты видела меня во сне, это разбивало меня снова и снова. Я столько раз хотел показаться тебе.

— Так почему не показался? — горько спросила я.

Сердце колотилось с каждым его словом. Это была не та встреча, о которой я мечтала два месяца.

Он на секунду опустил взгляд.

— Я боялся, Мария. И всё ещё боюсь. Мой брат ищет тебя. Если у тебя будет кошмар, и он увидит меня в нём, он поймёт, кто ты. Единственная причина, по которой он ещё не нашёл тебя, — твои сны. Несмотря на твою грусть, сны о мне… они счастливые.

Я покачала головой, пытаясь осмыслить его слова.

— Я не могу представить кошмар с тобой, — честно ответила я.

Он чуть отступил, его тело напряглось, словно и он не ожидал такого поворота. Я смотрела на него, заворожённая его красотой и игрой теней на его лице. Смотреть на него было проще, чем слушать, потому что его слова были совсем не тем романтичным признанием в вечной любви, которого я ждала.

Его глаза искали в моих… понимание? Принятие?

— Ты знаешь, что всё не так просто, — его голос стал твёрже, словно он хотел, чтобы я поняла. — Твои сны — это твоё подсознание. Ты не можешь их контролировать, как и я не могу управлять тем, о чём ты думаешь во сне. Я пришёл, чтобы предупредить тебя.

Восторг от встречи с ним уже начал сменяться чем-то другим, а теперь и вовсе рухнул в пропасть страха и предчувствия. Я знала, куда ведёт этот разговор, и не была готова.

— Мне не нужно предупреждение, — упрямо возразила я. — Мне нужен ты. Забери меня обратно. Если здесь не безопаснее, чем с тобой, забери меня!

Грезар покачал головой, и этим жестом снова разбил моё сердце.

— Мария…

— Нет! — закричала я, вырывая руки из его ладоней. — Не смей так со мной! Ты знаешь, как это, чёрт возьми, больно! Зачем вернулся, если снова меня бросишь? Зачем мучить?

Ужас захлестнул меня, заглушая все остальные чувства. Это не могло быть концом. Я не могла пережить ещё одно прощание.

Его лицо не скрывало боли — ему было не легче, чем мне. Но это не утешало. Если что, делало только хуже.

— Я тоже мучаюсь, Мария. Я не могу это выносить. Не могу есть, спать, не могу прожить и секунды, не представляя тебя. — Я знала, что он говорит правду, но это ничего не значило, если он собирался снова меня оставить.

— Ну и что с того? — огрызнулась я. — Ты и без того не ешь и не спишь, пока сам не захочешь. У тебя есть выбор забрать меня. У меня его нет, так что не смей предупреждать, если не собираешься ничего делать!

Его глаза наполнились болью. Что я делала? Почему всё всегда так сложно и грязно?

— Я тебя люблю, — тихо добавила я, смягчившись, выпустив злость.

Он наклонился и поцеловал меня. Желание вспыхнуло из ниоткуда, затмевая боль и гнев, терзавшие меня недели напролёт. Его язык исследовал мой рот, я прижималась к нему, запуская пальцы в его длинные волосы, впиваясь в кожу его спины. Он держал меня так, будто боялся, что я исчезну. Учитывая, что это был сон, это была реальная угроза.

Мы оба задыхались, когда оторвались друг от друга, мои щёки всё ещё были мокрыми от слёз. Края сна начали расплываться. Воображаемый Грезар и костёр сливались в одно, тьма наступала.

— Твой сон заканчивается, — с болью в голосе произнёс Грезар.

— Нет! — прохрипела я. — Останови его!

Я цеплялась за него, не смея отпустить. Паника поглощала меня, пространство сжималось.

— Я не властен над твоими снами, Мария. Ты знаешь. Будь счастлива. Пообещай. Это твой единственный путь.

Я открыла рот, чтобы возразить, но тьма уже поглотила всё, и Грезар исчез.

Я подскочила на кровати, пот градом катился по лицу. Боль, что была до встречи с ним, теперь стала ещё острее.

— Чёрт! — я ударила кулаками по одеялу, злые слёзы хлынули по щекам.

Будь счастлива, не видь кошмары. Какое же враньё! Если что-то и могло стать причиной кошмаров, так это мысль, что я никогда больше не увижу Грезара.

Моё тело всё ещё дрожало от его прикосновения, несмотря на боль. Проклятье, моё тело и моё сердце! Я была глупой. Заснуть снова? После этого? Ни за что. Адреналин бурлил, грозя поглотить меня, и я знала, что нужно что-то делать.

Глава 1

Я гнала машину на максимальной скорости по темным дорогам Владимирской области, мчась по ночным трассам, окутанным чернильной мглой. После времени, проведенного в Царстве Ночи, темнота стала мне родной. Она обнимала, успокаивала, словно старый друг. Но чёрт возьми, она же была и смертельной ловушкой, когда несешься под сто километров в час! Я отмахнулась от этой мысли, оттеснив её в угол сознания. Адреналин бурлил в крови, и это было круто. Я жаждала этого кайфа, жаждала чего угодно, лишь бы заглушить боль в сердце, которая цеплялась за меня, тянула вниз, топила в своей хватке.

Машину я купила на деньги, вырученные от продажи своей убогой квартиры во Владимире. Старушку «Ладу» тоже продала.

Мой бывший, Кирилл, может, и был козлом, но ещё и глупым — переписал квартиру на меня, когда уходил, думая, что взвалил на меня все долги. Ну да, долги он мне оставил, но никто из нас не думал, что эта халупа чего-то стоит. Я выставила её на продажу в день, когда покинула Двор Грезара. Через три дня она ушла за четыре миллиона рублей сверх начальной цены после торгов между парой местных богачей, решивших прикупить еще одну недвижимость. Оказалось, что обшарпанный шик всё-таки в моде.

Машина стала моим подарком себе по возвращении, несмотря на предостережения сестры Лили, что я разобьюсь и что лучше вложить деньги во что-то разумное. Конечно, я, как обычно, проигнорировала её дельный совет и купила то, что, я знала, хоть на пару часов заглушит эту отчаянную боль в груди.

Я мчалась по шоссе и проселочным дорогам вокруг Владимира, наслаждаясь тишиной и тенями. Единственным звуком был рев мотора. Машина была не новой, купленной с рук, так что никакого мягкого урчания нового двигателя — только злой, хриплый рык. Мне это нравилось. Я тоже была зла. Чёрт, я была в ярости! Мы с машиной составляли отличную команду.

Я проехала мимо указателя на Мосино и сбросила скорость. Гонять по пустым дорогам — одно, а будить весь район в три утра — совсем другое. Мосино — небольшое село, такое же, как сотни других в России. Все друг друга знают, здороваются на улице, а потом сплетничают за спиной. За годы, что я не была здесь, я забыла, как сильно люблю это место.

Я припарковалась у дома, в котором выросла. Он выглядел точно так же, как в моем детстве: уютный домик в русском стиле с бледно-желтыми стенами, зелёной крышей, ухоженным садом и яркими цветами вдоль дорожки.

Я загнала машину в гараж и вошла в дом. На кухне я решила приготовить завтрак, а не пытаться выжать час-два сна. Усталость я предпочитала жалкой, отчаянной надежде. Я не собиралась засыпать, пока не свалюсь от изнеможения.

Приняв душ, я начала открывать кухонные шкафы и находить там настоящую еду — это было в новинку. А то, что вся еда была с нормальным сроком годности? Кто бы мог подумать, что так бывает!

Я накрыла на стол. Три тарелки, хотя я точно знала, что Костя не выползет из кровати раньше обеда. Решив, что день и без того паршивый, чтобы ограничиваться хлопьями, я разбила яйца на сковородку, закинула сосиски и картошку в духовку и поставила вариться кофе.

Через пять минут вопль Лили оторвал меня от сковороды с беконом:

— Почему твои шмотки валяются на лестнице? Сколько раз я тебе говорила убирать их? Я не буду это делать! Я тебе не мама!

Я ухмыльнулась, ожидая ответа Кости. И он не подвел:

— Да расслабься, Лиль, я уронил джинсы, пока нес белье из стирки. Это же не третья мировая!

Раздраженный стон Лили заставил меня хмыкнуть. Эти двое терпеть друг друга не могли с того самого момента, как Костя появился на нашем пороге. Обычно он ждал, пока Лиля уйдет на работу, прежде чем показаться.

— Рано ты сегодня, — заметила я, когда Костя, а следом и разъяренная сестра вошли на кухню.

— Бекон, — он принюхался, ткнув пальцем в сковороду.

Он налил кофе всем троим и плеснул молока в каждую чашку.

— Примириться хочешь? — ухмыльнулся он, с силой ставя чашку перед Лилей, так что кофе расплескался по столу.

Костя приехал три дня назад, и я, конечно, «забыла» предупредить Лилю о его визите. Знала, что она взбесится, особенно учитывая, что мама должна была вернуться на этой неделе, но мне было скучно. Мосино — чудесное село, но чёрт возьми, скучное до одури, и мне нужен был друг. Костя знал о Грезаре. Лиля — нет, и я не собиралась её просвещать. Она думала, что я до сих пор страдаю по Кириллу, и напоминала мне об этом раз пятнадцать на дню.

Как по заказу:

— Слышала, Кирилл передумал, — подмигнула она, отпивая кофе и тут же скривившись. — Это что?

— Миндальное молоко, — ответил Костя. — Наверное, его новая пассия узнала, какой у него маленький, и сбежала.

Эта пассия — Лиза, новая обладательница внимания Кирилла. Я закатила глаза, раскладывая еду по тарелкам.

— Поздно что-то отменять. Свадьба была в прошлом месяце. И знаешь что, у Кирилла не было проблем с размером, скорее с тем, куда он его совал, — добавила я, с аппетитом насаживая сосиску на вилку.

Лиля с грохотом бросила приборы и откинула свои белокурые волосы с лица:

— Неужели мы должны обсуждать такие гадости за завтраком? Я пытаюсь есть!

Костя ухмыльнулся, ткнув в её сторону ножом:

— Да ладно, ты же медсестра. Небось насмотрелась всякого, даже если дома у тебя ничего такого не водится.

Я поперхнулась яйцом, пока Лиля бурчала и вставала, полностью игнорируя колкость Кости.

— Мама завтра возвращается, — сказала она, посмотрев на меня. — К моему приходу чтоб тут всё блестело.

Она не заметила, как Костя отдал ей честь, схватила бутерброд с сыром и ушла на смену в первую городскую больницу Владимира. Мосино находилось в получасе езды от Владимира. Поэтому Лиля ездила на работу на своей машине.

Я дождалась, пока дверь за ней захлопнется, и повернулась к Косте:

— Хватит её доводить!

Костя оскалился:

— Но это же так весело! У неё такой штырь в заднице, что она скоро ветки с листьями начнет выплевывать.

Я хотела ответить, но раздался стук в дверь.

Я открыла и замерла, увидев, кто за ней стоит. Кирилл. Чертовски красивый, изменяющий подонок, бывший парень Кирилл. Похоже, сегодня день, когда все бывшие решили вернуться и испортить мне жизнь. Чёртова судьба!

— Привет, Мария, — сказал он, сунув мне какие-то жалкие цветы и одарив своей фирменной кривоватой улыбкой, которую я когда-то обожала.

Я забыла, каким милым он был с этими песочными волосами и аккуратной внешностью. Полная противоположность мрачному и тёмному Грезару.

Костя оказался за моей спиной в мгновение ока:

— Сожалею, но Мария не принимает гостей. Особенно тех, кто не умеет держать себя в штанах и считает, что можно ободрать её же клумбу, чтобы подарить ей цветы.

Я оторвала взгляд от лица Кирилла и поняла, что Костя прав. Цветы были сорваны с клумбы у дорожки. Лиля бы устроила истерику, если бы увидела, даже несмотря на то, что это сделал её любимчик Кирилл.

Кирилл проигнорировал Костю, как Лиля до этого:

— Маша, можно поговорить? Пожалуйста.

Его голубые, полные надежды глаза смотрели на меня, и я не нашла в себе сил прогнать его. Он проделал такой путь. Рука Кости чуть сжала мое плечо, будто он знал, о чем я думаю, и не одобрял.

— Все нормально, — солгала я, повернувшись к нему. — Я ненадолго.

Почему бы не устроить еще один паршивый разговор с ещё одним паршивым бывшим? Судя по тому, как всё идет, к обеду объявится ещё и мой школьный воздыхатель из третьего класса, Юра Петров.

Костя фыркнул, но отпустил меня без особых возражений. На улице солнце пекло, а это значило, что полсела высыпало на улицы наслаждаться погодой. Только этого мне не хватало для местных сплетен. Мы медленно шли по улице, окруженной старыми деревьями.

— Я не должен был тебя бросать, — начал Кирилл, констатируя очевидное.

Я перебила, не желая слушать этот бред. Мой «бредометр» и так был переполнен, отчего голова уже раскалывалась:

— Не кажется, что это немного поздно? Прошло больше восьми месяцев. Я оставила это в прошлом.

— Это твой парень? — он кивнул в сторону дома. — Твой новый парень?

Он выглядел таким грустным, что я бы рассмеялась, если бы это не было так нелепо. Он сто раз видел Костю.

— Кирилл, это был Костя… знаешь, мой друг. Тот, которого ты, несмотря на свою неприязнь, пригласил на свадьбу.

Облегчение разлилось по его лицу, будто отсутствие у меня романа с Костей могло заставить меня снова броситься в его объятия.

— Я знал, что ты будешь ждать меня, Манюся.

Любые мысли о том, чтобы выслушать его, испарились. Когда-то я любила это прозвище. Теперь от него тошнило.

— Ждать тебя? Чего? Пока ты одумаешься и поймешь, что выбросил золото ради блестящей дряни?

Кирилл остановился:

— Я знаю, я…

Я оборвала его:

— Хватит. У меня есть другой.

Сказав это, я поняла, что это неправда. Больше нет. Перед глазами всплыл образ Грезара, его слова, что он не вернется за мной. Чёрт, как же больно. Какие бы чувства у меня ни остались к Кириллу, они были каплей в море по сравнению с бездонной пустотой, которую оставил Грезар в моем сердце.

— Кто он?

— Какая разница? — спросила я, повернувшись к нему. — Я не вернусь к тебе, есть кто-то другой или нет. Ты мне изменил. Ты оставил мне все свои долги. Я месяцами едва могла позволить себе еду, знаешь? Пока ты дегустировал свадебные торты, я жевала просроченные сухари и растягивала пачку лапши на неделю.

Он странно посмотрел на меня:

— Откуда ты знаешь про дегустацию торта?

Чёрт! Я видела это в его сне однажды.

— У вас была такая пышная свадьба, никто бы не стал устраивать такое без подготовки. Слышала, было шикарно.

Я снова пошла. Бабушки-сплетницы уже вовсю наслаждались зрелищем моей провальной личной жизни.

— Это ничего не значило… — настаивал Кирилл, догоняя меня.

Я шла быстро, отчаянно желая сбежать от сплетников, от Кирилла, от самой себя.

— Это всё Лиза, — слабо добавил он.

Я повысила голос, не поворачивая головы:

— Ты все еще носишь свое чертово обручальное кольцо, Кирилл. Иди домой.

Мне было плевать, что половина местных бабок пялилась. Пусть сплетничают, в этом селе и без того мало что происходит. Я развернулась и зашагала домой, гадая, правильно ли поступила. Грезар владел моим сердцем, но у нас с Кириллом была история. Годы и годы общей жизни. Может, он и правда жалеет, хотя, открывая дверь дома, я вспомнила, что он даже не извинился.

На кухне я нашла Костю в резиновых перчатках с ведром у ног. Пол сверкал чистотой. Я хлопнула дверью и плюхнулась на стул, заметив, что Костя убрал все тарелки, включая мой недоеденный завтрак.

— Погоди, — сказал он, сбрасывая перчатки в раковину и направляясь к двери. — Ты же отправила его куда подальше, да?

Я кивнула, и он, удовлетворенный, ушел. Через минуту вернулся с фиолетовой бутылкой в руках.

— Это что? — спросила я, подозрительно глядя на бутылку, похожую на краску для волос.

— Твой финальный плевок в прошлое. Я знал, что пригодится. Ну что, решишься?

Глава 2

Лиля металась по кухне, сжимая блокнот и ручку, готовая к бою.

— Мама сегодня возвращается. Я всё подготовила для ужина, всё в холодильнике, ждёт своего часа. Соседей предупредила, чтобы пару дней не лезли с визитами, дали маме освоиться. Купила эти суперудобные подушки. Что ещё забыла?

— Корону и скипетр? Очередь подданных, готовых целовать ей ноги? Пушистые тапочки?

— Тапочки! — Она вычеркнула что-то в списке и ткнула ручкой в мою сторону. — Я говорила с врачом. Маме можно путешествовать, но ты должна ехать медленно. Никаких гонок, никакого лихачества.

Я оторвалась от телефона, который не умолкал от сообщений Кирилла.

— Вообще-то я думала забрать её на машине с ветерком. После года в больнице ей не помешает встряска.

Лиля зыркнула на меня так, что я пожалела о шутке.

Она выпрямилась.

— Точно не хочешь, чтобы я поехала с тобой? Мне стоит поехать.

Я посмотрела на неё серьёзно.

— Ты только что вернулась с двенадцатичасовой смены, которая на деле растянулась на семнадцать, потому что ты контролируешь своих подчинённых так, что не можешь оставить их без присмотра. Иди спать. Я разбужу тебя, чтобы ты приготовила свой шикарный ужин. Обещаю быть паинькой. Заверну маму в вату и буду ползти двадцать километров в час всю дорогу.

Лиля помедлила, но кивнула и поплелась наверх. Я проводила её взглядом, пока она не закрыла дверь своей комнаты. Через секунду из своей комнаты вынырнул Костя.

Он оглядел гостиную с комичной осторожностью.

— Злая ведьма удалилась в свои покои?

Я закинула ноги обратно на диван и в сотый раз нажала «удалить» на телефоне.

— Она только легла. Даже не думай врубать музыку на полную, пока меня не будет. Она отработала семнадцать часов.

Костя театрально прижал руку к груди.

— Ты так низко обо мне думаешь! Кстати, я хочу поехать с тобой. Надо выбраться из этого села. Все тут такие ограниченные.

Я приподняла бровь.

— Ты серьёзно предпочтёшь утро в больнице, забирая маму, вместо того чтобы валяться, смотреть всякий мусор по телеку и жрать всё из наших шкафов?

Он выдал драматичный вздох.

— Ага, не могу дождаться встречи с твоей мамой. Она звучит как огонь! — Он прошёл мимо меня к двери. — Ты идёшь?

Я оторвалась от дивана и поплелась за ним к моей машине. В кармане завибрировал телефон, а потом пиликнул, оповещая о новом сообщении.

Костя постучал ногтями по приборной панели.

— Выключи ты этот телефон! Не верю, что этот придурок всё ещё не понял. Почему ты его вообще не заблокировала?

Я вздохнула, выезжая из Мосино в первую городскую больницу Владимира.

— Не могу поставить на беззвучный. Вдруг из больницы позвонят.

— Напомню, что он разбил тебе сердце и оставил по уши в долгах. Даже не думай его прощать, потому что ни мне, ни тебе не нужна эта драма снова.

— Нет, конечно, — слишком быстро ответила я.

Чёрт знает, что я думала. Мой мозг и сердце воевали, и я не слушала ни один из них, предпочитая игнорировать проблемы.

— Вот и славно, — фыркнул Костя, — потому что он ходячая беда, а ты достойна большего.

Меня бросили дважды за последний год. Один раз — парень из этого мира, второй — моя родственная душа из другого.

Мы молчали всю дорогу, потому что Костя знал, что я вру, а мои мысли были заняты словами, которые сказали мне оба. «Я скучаю». «Я тебя люблю». Неужели у всех мужиков один и тот же сценарий? Или я просто дура, что поверила хоть одному из них. Но слова Кирилла не задели меня так, как слова Грезара. Грезар выжал моё сердце, и я знала, что вернусь к нему в ту же секунду. Кирилл? Кирилл — не совсем, но он хотя бы здесь и пытается. А где Грезар? Грезар в другом мире. Мире, куда я не могу попасть без него.

Я обрадовалась, когда мы доехали до больницы, и я наконец смогла выкинуть их обоих из головы.

Мама была одета и готова, когда мы пришли.

— Маша! — Она обняла меня. — Лиля не говорила, что ты приедешь с другом, когда звонила утром, — добавила она, затягивая Костю в объятия. — Ты, должно быть, Костя. Обожаю ваши волосы! Вы с Машенькой как два фиолетовых горошка в стручке. Осталась краска? После года в этой дыре я готова к приключениям. Пора устроить кризис среднего возраста. Может, татуировку сделать? Как думаешь, Костя?

Костя расплылся в улыбке.

— Привет, тётя Лена! Рад знакомству. Думаю, Лиля будет в шоке, если мы заедем в тату-салон по дороге, но давайте зажжём!

Он галантно предложил ей руку, и мама с радостью её приняла.

— Не сегодня, — улыбнулась я. — Обещала Лиле привезти тебя прямо домой. Тату — завтра.

Коридор больницы был полон врачей и медсестёр, которые аплодировали, пока мама махала им с улыбкой. Дальше толпились репортёры и фотографы, пытаясь пробиться поближе. Она была первым человеком в мире, очнувшимся от Большого сна. Это было событие. Я поспешила к машине и открыла дверь, чтобы усадить маму. Пришлось напрячь все навыки вождения, чтобы не задавить одного из фотографов, выруливая с парковки.

Один час и бесконечный разговор о стилях татуировок спустя мы наконец добрались до дома.

Кухня была пуста.

— Мам, иди отдыхай, я займусь ужином.

— Лиля здесь? Я знаю твою стряпню, — подколола мама. — Не хочу обратно в больницу с отравлением, едва выбравшись.

— Ха-ха. Она, наверное, ещё спит. Не волнуйся, готовить будет она. Я просто достану всё, что она заготовила.

Мама схватила меня за руку.

— Оставь её, если спит. Я сама приготовлю. Давно не делала ничего для себя.

— Знаю, мам, но ты же знаешь Лилю. Она устроит истерику, если увидит тебя у плиты. Мне велено усадить тебя поудобнее и напялить на тебя пушистые тапочки.

Мама рассмеялась.

— Боже, эта девочка меня в гроб загонит. Я валялась на койке пятнадцать месяцев, последнее, чего я хочу, — это сидеть на месте.

Костя вклинился между нами, предложив руку.

— Как насчёт прогулки по селу, тётя Лена? Покажете мне местные красоты, пока Лиля с Марией готовят ужин.

— Красоты! Ха! В этом селе нет ничего интересного, но прогулка — это по мне. — Она повернулась ко мне. — Думаешь, Лиля не будет против?

Я улыбнулась. Лиля бы умерла, узнав, что мама гуляет с Костей.

— Я её уговорю. Только не задерживайтесь, а то она вызовет полицию.

Я открыла холодильник, достала все ингредиенты, которые Лиля тщательно нарезала, и разложила их, готовя сцену для нашего шеф-повара.

— Лиля! — крикнула я наверх. — Пора готовить ужин!

Меня пробрал холод, когда она не появилась через двенадцать секунд. Если бы это был кто-то другой, я бы подождала, но я знала Лилю. Даже после семнадцатичасовой смены в больнице она бы примчалась на мой зов. Странно, что она вообще не встретила нас у двери, суетясь и переживая.

— Лиля!

Тишина.

Я взлетела по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и постучала в её дверь. Ответа не было.

Мой разум твердил, что причин для молчания может быть миллион, но я очень хорошо знала Лилю. Лиля — педант и контролёр. Она бы ни за что не доверила мне ужин в первый день маминого возвращения. Да она вообще не даёт мне готовить в обычные дни!

— Лиля? Я вхожу.

Я не удивилась, увидев пустую комнату, но состояние кровати заставило сердце подпрыгнуть. Лиля никогда не оставляла постель неубранной. Как медсестра, а сейчас главврач, с многолетним стажем, она даже делала больничные углы на простынях. А тут — одеяло лежало на полу. Что-то было не так. Очень не так. Я подбежала к кровати и замерла. Шок накрыл с головой, когда я увидела это на простыне. Предмет, который я знала слишком хорошо.

Одинокое чёрное перо.

***

Я схватила пузырёк снотворного из шкафчика в ванной и заглотила горсть таблеток, запив их миниатюрной бутылкой водки, которую, я знала, притащил Костя. Я молилась, чтобы не переборщить до летального исхода, но мне нужно было заснуть, и срочно. Если я ошиблась, и Лиля просто вышла на пробежку, меня ждал бы адский разнос, особенно если бы все вернулись и застали меня с промыванием желудка. Но я была готова рискнуть, потому что Грезар забрал её в мир снов, и без причины он бы этого не сделал. Края сознания начали стремительно сужаться, несмотря на бешено колотящееся сердце. Я поддалась этому, притягивая тьму к себе. Мой привычный сон пришёл быстро, как всегда, когда я на нём сосредотачивалась. Он был мутнее обычного, но я списала это на таблетки и алкоголь в крови. Горечь захлестнула меня, когда я увидела Грезара, сидящего у костра, вырезающего что-то из дерева. На этот раз я его проигнорировала. Он не был настоящим. Никогда не был.

— Грезар! — крикнула я в темноту.

Настоящая поляна окружена деревьями с двумя парами дверей по бокам. Мои сны никогда не были такими чёткими, и за пределами поляны царила лишь тьма. Живот скрутило, когда я подумала о том, сколько снов он просматривает за ночь. Да, там было что-то с временем, чего я так и не поняла, но каковы шансы, что он увидит именно этот сон? Чёрт его знает. Надо было слушать, что он говорил, а не пялиться на него, гадая, как он выглядит без одежды. Чёрт возьми!

— Грезар, где ты? Ты мне нужен… — Блин, после нашего последнего разговора это звучало жалко и отчаянно. — То есть, я хочу знать, зачем ты забрал Лилю. Она тут ни при чём. Она даже не знает о нас. Я ей не рассказывала.

В голове крутился вихрь мыслей. Забрал ли он её из вредности? Это не имело смысла, но когда что-то в Грезаре вообще имело смысл? Я почти отчаялась, когда тьма начала подступать ещё ближе. Живот скрутило сильнее, и даже во сне меня затошнило.

— Что ты наделала?

Я подняла глаза и увидела Грезара, держащего меня. Настоящего. Он выглядел иначе, но в моём одурманенном мозгу я не могла понять, почему. Его прекрасное лицо успокаивало мой бунтующий желудок.

— Я приняла снотворное, — промямлила я, — мне нужно было тебя увидеть.

Мои слова звучали медленно, с эхом, разносясь по лесу.

— Чёрт, человек. Я ничего не могу сделать здесь. Зачем?

Я не могла ответить. Мой мозг был слишком затуманен и зациклился на том, что он сказал «чёрт». Он ненавидел это слово. Тьма подступила вплотную, сжимая края, пока не поглотила всё.

Я очнулась с головой в унитазе. Меня вырвало, и содержимое желудка выплеснулось в чашу. Голова раскалывалась от боли.

— Полегчало? — услышала я слова, но боль в голове искажала их, делая чужими.

Грезар протянул мне стакан воды, который я жадно осушила, радуясь прохладе. Я была в ванной — своей ванной. Он пришёл ко мне домой. Он спас меня.

— Я тебя люблю, — пробормотала я.

— Ты идёшь со мной.

Я закрыла глаза, когда Грезар обнял меня. Знакомое ощущение, будто меня выдавливают через тюбик зубной пасты, подсказало, что он уносит меня в мир снов — в свой мир. Если бы я не чувствовала себя полной развалиной, я была бы счастлива. Это то, чего я хотела, о чём думала без остановки с тех пор, как ушла, но я едва могла удержать хоть одну мысль, пока тьма снова настигала меня. Похоже, с таблетками я всё-таки переборщила.

Последнее, что я помнила, — как меня уложили на что-то мягкое, уютное. Я наконец была в безопасности, потому что он был рядом.

***

Голова всё ещё пульсировала в висках, но боль утихла до терпимого уровня. Сердцу стало легче, когда я вспомнила события прошлой ночи. Лилю забрали, но Грезар пришёл за мной.

— Доброе утро, — раздался его голос.

Я не сдержала улыбку. Как же я скучала по этому пробуждению.

— Доброе, — промямлила я, лениво открывая глаза… — Какого чёрта?!

Я подскочила на кровати, отползая так быстро, что чуть не свалилась с другого края. Кандалы и цепи у изножья кровати звякнули, когда я их задела.

Потому что это была кровать, а не лесная поляна, как я себе представляла, и Грезара там не было. Это существо было пугающе похоже на него, но я знала Грезара, и это был не он. А значит, это мог быть только один человек. Его брат-близнец. Король Кошмаров.

Глава 3

Близнец Грезара восседал на деревянном троне, тёмная ухмылка играла на его лице.

— Не ждала меня? — Да, я был слегка удивлён, когда ты вчера призналась мне в любви. Похоже, мой братец не такой уж полный неудачник, как я думал. Я знал, что он связался с человеческой мразью, чей отец убил нашего отца, но любовь? Чудеса, да и только. Не думал, что он на такое способен. Конечно, это делает всё ещё вкуснее для меня.

Я сглотнула подступившую к горлу желчь.

— Это был ты вчера? — Чёрт, конечно, это был он. Признаки были налицо: его «чёрт» и «человек». Как я могла не заметить? Потому что была так жалко счастлива быть рядом с Грезаром, что проигнорировала вопящие красные флаги.

— Именно я, — подтвердил он. — Мой брат — дурак и трус. Меня забавляет, что ты думала, будто он примчится спасать тебя из твоей унылой жизни.

Его голос стал жёстче, он подался вперёд на троне, прищурив глаза. Опасность сочилась из него, и мне некуда было деться. Я была мухой, попавшей в логово паука. Холодного, психопатичного, кровожадного ублюдка-паука.

— Давай сразу расставим точки над «и». Я не мой брат. Я долго тебя искал. И теперь, когда ты у меня, я сделаю с тобой то, что он должен был сделать, но струсил.

Чёрт, чёрт, чёрт! Воспоминания о вчерашней ночи начали проясняться. Я прижималась к этому гаду! Я застонала от одной мысли. Ворон на его плече напомнил о Грезаре ещё сильнее. Даже одежда была похожа: чёрные брюки, босые ноги, голая грудь и корона — только чёрная, не золотая, как у Грезара. Ужасный, пугающе прекрасный, жуткий. Не хватало только доспехов и татуировок.

— Знаешь, что? Если хочешь меня убить, давай, кончай с этим. Я не из тех девчонок, что будут скулить и умолять о пощаде. Сделай это и избавь нас обоих от мучений.

Даемос, так звали Короля кошмаров, склонил голову набок, посмотрев на меня своими угольно-чёрными глазами. Он был так похож на брата — неудивительно, ведь они близнецы, — но, если Грезар был поджарым и мускулистым, Даемос был плотнее, с короткими волосами и щетиной на подбородке. Если Грезар жил тем, что находил в лесу, этот тип явно купался в роскоши. Быстрый взгляд на пышную комнату только подтвердил это. Он не был толстым, но шире брата и, чёрт возьми, так же хорош собой. Но в нём не хватало чего-то, что было у Грезара. Его глаза, того же чёрного оттенка, не горели огнём и искрами, как у Грезара. В них была только бесконечная тьма, не отражающая даже слабый свет комнаты.

— Ты и твоя сестра совсем разные, — задумчиво произнёс он. — О, в ней была та же злость, но её гнев был таким… праведным. В ней больше утончённости.

Лиля! Чёрт, вот зачем я здесь. Я отпрыгнула назад через кровать и встала лицом к нему. Даже сидя, он был одного роста со мной стоящей.

— Где она? Отпусти её!

Он ухмыльнулся, издеваясь, провоцируя меня. Он собирался проглотить меня целиком, но этот тип явно любил играть с едой. Если он думал, что я подам себя на блюдечке, он ошибался. Пусть делает со мной что хочет, но тронет сестру — и я укушу в ответ.

Он рассмеялся.

— Теперь я понимаю, почему мои люди не смогли тебя убить. Я знал, что мой никчёмный брат тут ни при чём. Списывал на удачу, но теперь вижу, какая ты храбрая. Немногие мужчины в этом мире осмелились бы мне перечить. Это делает всё ещё аппетитнее.

Гнев захлестнул меня.

— Да пошёл ты! Пошёл к чёрту! Отведи меня к Лиле!

Он наконец потерял свою холодную маску и расхохотался.