еще больше жаль, что Фрайфельд не Тома де Томон, который в столь же этически сложной ситуации строил здание Биржи, начатое Кваренги, и очень даже неплохо вышло.
Князь же Невский, реабилитированный Сталиным в годы войны, в брежневскую эпоху превращается в главный символ русского национализма, который осознается как угроза братству союзных республик, поэтому воздвижение памятника ему всячески притормаживается. Кроме того, скульптор Валентин Козенюк долго не может решить, куда коню опустить копыта. Официальная версия привычно гласит, что князь обращен лицом навстречу противнику, но развернуть лошадь задом было просто неловко: что к Лавре, что к Невскому, что к гостям города. Все это говорит не только о том, что конный памятник плохо встает в современном городе, но и о том, что Гольдгор ясно понимал: это пространство не собрать из-за обилия разнонаправленных векторов. И неслучайно бессильное творение Козенюка, воздвигнутое таки в 2002 году, народ прозвал «регулировщиком».
площадь Ленина должна была стать ответом Сенатской, потому что там Пётр, а тут Ильич. А здесь только Пётр Ильич, да и тот за забором, на Тихвинском кладбище (которое теперь стыдливо названо «Музеем городской скульптуры»).