Идея книги началась с вопроса: почему у нас такие балконы? В постсоветских городах они зачастую выглядят не «по‑балконному»: кто‑то их перестраивает, кто‑то использует как жилое пространство, а некоторые захламляют.
Перед вами художественный текст, его героиня — исследовательница. Она смотрит на балконы, слушает истории людей, делает выписки из книг и старых газет, разбирает фильмы и спектакли, выделяя сцены на балконах. Она сочетает заметки и записи разговоров с картинами и фотографиями, включает в текст короткие рассказы, иногда напоминающие сказки или сновидения. Это книга-выставка, ее можно начать читать с любого места.
В первой части читатели могут наблюдать за ходом исследования, во второй показан его результат и методология. Героиня описывает метафорические свойства балкона-как‑вещи и создает на этой основе концепцию шести балконов (шесть балконных функций).
Были большие ожидания на эту книгу. В итоге я прочитала лишь четверть и решила не продолжать. Мысли автора мне показались очень хаотичными, не понятно, к чему все это
Не мое. Странное изложение (очень). Да, складывается ощущение живого общения за счет скобок, да, я понимаю что в общем и целом правила русского языка не запрещают писать «уточнения» в скобках, но очень уж их много, первые 50 страниц меня это не бесило, дальше — просто ужас. Во-вторых эти скобки, как по мне, вообще не сочетаются с изложением. Чудно. Ожидать я могла все что угодно, конечно, и тут у книги и у автора нет никакой вины, но ожидания мои не оправданы)
В одном подкасте говорили, что, засыпая, дети рассматривали узоры на «тех самых советских коврах» и что те, кто смотрели на одинаковые узоры, теперь в чем-то друг другу родственны, «братья и сестры по коврам».
«Свои слова никогда не могут удовлетворить; требования, к ним предъявляемые, равны бесконечности. Чужие слова всегда находка — их берут такими, какие они есть; их все равно нельзя улучшить и переделать. Чужие слова, хотя бы отдаленно и неточно выражающие нашу мысль, действуют как откровение или как давно искомая и обретенная формула»
Мы смотрим на пейзаж и видим все это, но и не видим, а как бы соединяемся с ним; не стремимся понять, а лишь смотрим (состояние «пользования собой и пользования миром»)