В книге рассказывается о профессиональном общении советских и британских архитекторов в 1930–1960-е годы, с момента отлаживания «Интуристом» и Всесоюзным обществом культурной связи с заграницей организованных поездок английских специалистов в СССР до окончания оттепели и периода послевоенной реконструкции. Официальный контекст этого сюжета прочитывается легче, чем частные взаимоотношения. Но за общей историей культурной дипломатии, местами логичной, а местами противоречивой, даже в самые сложные моменты все равно можно почувствовать личные интонации. Ведь, в конце концов, люди общаются просто потому, что им одиноко.
Можно было бы предположить, что, оставаясь сферой, ориентированной на технические инновации и практический результат, архитектура не рассматривалась как метод идеологической борьбы. Но на самом деле архитектура — даже как тема для политической дискуссии — оставляла шанс на обратное сближение, особенно в силу специфики разрушений военного времени
Тирвитт в 1940-е годы станет одним из деятельных членов британской группы по исследованию современной архитектуры MARS. Она, как и многие ее единомышленники, развивала идеи модернистского градопланирования, но не корбюзианской версии, а адаптированной концепции города-сада и идеи Патрика
В ответ лондонское посольство и уполномоченный ВОКС в Великобритании объясняли, что проблемы (низкая посещаемость мероприятий, отсутствие рекламы концертов, молчание прессы, агрессивные вопросы публики) возникают из-за слабых организационных возможностей SCR, антисоветской политики лейбористов, капиталистической пропаганды и недостатка средств. К тому же руководство лейбористской партии и большинство профсоюзов объявили о запрете на вступление в члены Общества англо-советской дружбы3