СБОРНИК ЗАМЕТОК НА ОБЩУЮ ТЕМУ, СОБРАННЫХ ЗА МНОГО ЛЕТ.
Заметка №…
12.43 РМ
Подъезд двенадцатиэтажки.
Мой подъезд. Я теперь тут живу. Подхожу к лифту, перед ним — уже двое. Ждут. Молодая женщина и девчушка лет пяти. Женщине лет тридцать, может быть меньше. Красивая. Стройная.
— Вам куда? — спрашивают обе.
— Мне наверх, на самый верх, — показываю пальцем вверх, — я на двенадцатом.
— И мы там, — это девчушка, радостно.
Дальше — немая сцена.
Приходит лифт, двери открываются, втроём заходим в кабинку, и одновременно жмём на кнопку двенадцатого этажа. Первая жмёт женщина, сверху — я, а на мою руку легла ладонь девчушки. Так и поехали, в лёгком ступоре, пока не отдёрнули руки от кнопки и не рассмеялись.
Оказалось — обе мои соседки, буквально. На площадке четыре квартиры, две — справа от лифта, две — слева. Двери наших квартир рядом, и на весьма узком пространстве меж ними, две кнопки от звонков, одна над другой.
Старшую соседку зовут Наталья, а вот младшую, не поверите, моя тёзка — Александра.
— Вот здорово! А отчество твоё, какое?
— Алексеевна…
— А я — Александрович, — машинально глажу её по голове, — ну да ничего, всё равно тёзки. Пусть не полные, но и не на половину… где-то на две трети…
— Это как?
Глаза удивлённые, непонимающие, смотрят на меня снизу, хлопают длинными ресницами.
— Потом разберёшься, пошли. — Мать завела её в свою квартиру.
Чуть позже выяснилось, что человек, от которого моя тёзка получила отчество, с ними никогда и не жил.
______________________________
Грустная заметка…
Могилу засыпали. Отстучали, затихли в ушах молотки, заколачивающие гвозди в крышку гроба. Матери больше нет. Отца нет в живых уже давно.
Как-то так получилось, что после армии, замотало меня, закружило, по всему тогдашнему Советскому Союзу, дома почти и не жил. Благо, что в то время, в любом городе, на всех заборах висели объявления: «Требуются рабочие, общежитие предоставляется».
Так меня и понесло: Барнаул, Шевченко, Владивосток, Холмск, Москва, и совсем чуть-чуть — Лиепая. Откуда меня благополучно и выперли коленкой под зад наши бывшие «братья» по соцлагерю.
А вернувшись домой, всё равно с родителями не жил. Не знаю почему. Шарахался по чужим квартирам, то с одной, то у другой…
Вот такие вот дела…
Теперь я собственник. Через полгода вступаю в наследство, отцовское. Квартиру дали ему, как военному отставнику. Двушка под самым небом. На последнем, двенадцатом этаже в новом доме, в новом микрорайоне.
Полгода, впрочем, можно и не ждать.
Ключи уже в кармане…
__________________________________
Заметка №…
Примерно, год спустя, после знакомства.
В скрипучем, заплёванном лифте, мы поднимались с Натальей к себе на этаж. Её пухлые сумки я ещё у дома, на улице, где мы с ней случайно встретились, перехватил почти силком, и пропустил её вперёд в подъезд.
(Джентльмен, блин!)
Зашли в её квартиру, занёс сумки на кухню, поставил их уверенно на стол. Одна из них легла набок, что-то выкатилось из неё на стол, наверное, почти всё. Что-то попадало на пол, покатилось по полу…
Яблоки…
Естественно, я на корточки и — собирать их. Она тоже присела. Мне неловко.
— Простите, я быстро…
— Да ладно уж, не спешите, я помогу…
Шарю руками по полу, в поисках яблок, на ощупь, потому, как яблок не вижу. Перед глазами — только её коленки, белые… из-под юбки…
Опустились коленки на пол, поддёрнулась юбка ухоженными руками ещё выше, выше, чтоб не мешала наклоняться, обнажая то, что выше коленок. Нет, лбом об стол я не стукнулся. Стало только жарко, когда перед взором моим появился ещё и глубокий вырез её кофточки, приковав мой взгляд, а затем и лицо Натальи…
Под её пристальным взглядом, вдруг обнаружил себя всё ещё под столом, на четвереньках.
— Вылезайте, уже все яблоки собрали, — и подаёт мне руку, вытягивает меня…
Ладонь у неё сухая, горячая, держит крепко, не оторваться. Такое же горячее дыхание, почти мне в ухо. Горячий локоть, почему-то вдруг оказавшийся в другой моей руке. Запах её парфюма — непривычный, пьянящий голову заскорузлого холостяка (это я о себе)…
Всё…
Караул!
Спасайте!
Когда мы поднялись с пола, я, непонятно коим образом, оказался в женских объятиях и в полуобморочном состоянии…
— Мне пора. — Это я…
— Зачем? — Это она…
— У меня… там… утюг… на печке… надо посмотреть… выключить…
С трудом вытискиваюсь из её объятий…
— Я сейчас… Я быстро… Я вернусь…
Протискиваюсь в чуть приоткрытую дверь, которую она пытается закрыть, держит ногой, не пускает…
Протиснулся. С трудом.
Зашёл к себе в ванную, сунул голову под струю холодной воды.
Вытерся, смотрю в зеркало…
— Баран ты, Саша! — это я отражению в нём…
Испуг прошёл, дыхание восстановилось, но возвращаться назад было глупо…
И невозможно…
___________________________________
Заметка №…
Были в Должанке, все вместе. Шеф оставил мне свою машину на выходные, так что ей зря простаивать. Пригласил соседок на море. Надо всё-таки налаживать хоть какие отношения. После собирания яблок чувствую себя неловко. Хоть и видимся не часто, при встрече — глаза у неё насмешливые, а я — взгляд в пол. Так и живём за стеной друг у друга.
В дорогу, на море, купил мяса, красное вино, фрукты. Старался понравиться обеим. Мясо, правда, подгорело, но на свежем воздухе аппетит, сами знаете, зверский. Съели всё. Я и вина выпил, хотя в обратную дорогу за руль садиться. Вино помогло. Хоть немного расслабился от напряжения, язык развязался. Болтал всякий вздор, уже не помню о чём. Купались мало, вода была ещё холодной, но для меня в самый раз — хмель долой.
Вернулись домой уже под вечер. Зашли ко мне, прошли на кухню…
— Я помогу тебе, — это она…
— Да я сам справлюсь. Тут шампура только отквасить, да стаканы…
Я у мойки, она у стола, разбирает сумки. Где её вещи, где мои — сортирует.
— Тут ещё кое-что в сумке…
Подошла ко мне сзади, положила в мойку ножи, вилки, ещё что-то по мелочи. Прижалась ко мне, слегка, всем телом и тихонько подула мне за ухо.
Щекотно, блин-н…
На этот раз бежать было некуда. Да не очень-то и хотелось…
Наверное, хотите знать, как всё было? Знаю, хотите.
Но не скажу.
________________________________________
Заметка №…
— Я? Да. Я — ейчанка. В нашем роддоме и родилась, не скажу сколько лет тому… А после школы у меня был Таганрогский торговый техникум. А после него — Ростов, Центральный Универмаг на углу Будёновского и Садовой. Правда, она тогда Энгельса называлась…
Ты не представляешь, сколько обеспеченных самцов у моих ног стелилось. От одного из них я Сашку родила… А когда поняла, что ни я, ни наше дитё ему не нужно, а тем более его родителям, плюнула на всё и вернулась домой.
Чуть позже…
— Что ты во мне нашла? Я — простой работяга, а ты… Я таких как ты, боюсь…
— Я такая страшная?
— Страшно красивая… Боюсь в тебя влюбляться. Боюсь стать безумно влюблённым…
— Отчего это?
— От того, что любовь уходит, а безумие остаётся… Со мной уже так было… Не хочу больше…
Это мы с Натальей встречаем наш первый Новый Год. Вместе. Как водится, выпили шампанского и ещё, по чуть, всякого разного. У кое-кого от этого не в меру развязался язык. Сами можете убедиться в этом по вышеприведённому тексту.
___________________________________________
Заметка №…
— Куда собрался?
— Я? На море, загорать…
— А мы? А у меня вот что, смотри…
Показывает мне связку сушёной таранки. Глаза у меня заблестели и во рту стало тесно от слюнок.
— Предлагаю совместить приятное с полезным. Море, солнце, пиво и таранку. Всё это совместить…
— Я — за…
— Собирайтесь…
Приехали на море втроём. Разложились. Тёзка сразу в воду…
— Сашка, смотри мне! Если утонешь, ноги повыдёргиваю… — Наталья, ей вослед.
Принялись с ней за таранку… божественна… с пивом. С каким — не скажу, а то подумаете, что рекламирую.
Чуть позже…
— Сашка!!! Сашка, вылезай из воды, зараза!
— Да что ж ты так орёшь, в ухо…
Пошёл за дитём, с трудом вытащил оное из воды, перекинул через плечо, как мешок, несу её обратно, на берег. Санька брыкается, визжит, но больше от восторга. Поставил дитё на подстилку. Наталья обтёрла её, завернула в полотенце…
— Лежи. Согреешься, потом снова пойдёшь…
— Я тоже хочу, — тянется за рыбой…
— Поешь ещё чего-нибудь, — Наталья вывалила из сумки съестные припасы…
Интересно за всей этой суетой наблюдать. Как будто бы я с ними… Как будто они мои.
— Икры хочу…
— Знаю, держи, наковыряла уже для тебя…
Наталья подала ей икру от таранки. Санька жуёт жадно, с удовольствием, заедает её хлебом и запивает газировкой.
— Мило! Таранька с Фантой. Надо будет попробовать…
— Предлагаешь ей пива налить?
— Всё, объелась, — вытирает руки о подстилку, шмыгает носом…
— Ложись, загорай…
Наталья снимает с неё полотенце. Та — как юла. Сначала легла между нами, затем поперёк, ногами на мать, головой на меня. Перевернулась, легла на живот, но ненадолго.
— Что ты вертишься всё? — Шлёпнула её по жопе. — Ты меня уже утомила, девушка! Лежи спокойно!
— Купаться…
— Пошли…
Пошли все вместе, втроём. Зайдя на глубину, держал Саньку за руки. Затем она залезла мне на спину. Так с ней и плавали. Вернувшись назад, ближе к берегу, где она уже могла спокойно стоять на ногах, начал выкидывать её вверх, из воды, в которую она шлёпалась обратно с криком и визгом.
Вспомнилось всё, что проделывал со мной отец, когда-то давно, когда мы так же всей семьёй отдыхали на море. Так же, как он меня, брал Саньку за руку и за ногу и, раскручивая её вокруг себя, изо всей силы вышвыривал, как можно выше и дальше от себя, в воду. Восторгу не было предела…
— Маму!!! Маму! Киньте маму!
— Маму нам придётся вместе с тобой. Одному мне не справиться и немного по-другому…
Поставил Саньку напротив себя, скрестили с ней руки. Мама пытается на них встать. Конечно же, опирается только на меня, я всё время падаю. Нахлебались все. Всё же я, уже один, беру Наталью сцепленными руками за стопу, чтобы подбросить. Она — вцепилась руками в мои плечи, уткнулась своей пышной грудью в моё лицо да так, что нечем дышать, визжит громче дочери… С горем пополам приподнял её над водой и, потеряв равновесие, рухнули… оба.
И так несколько раз подряд. Один раз всё-таки удалось её подбросить довольно высоко, к восторгу Саньки. В ушах у меня уже звенело от крика и визга, мощностью в две женские глотки.
Я не узнавал Наталью. Куда, интересно, подевалась солидная дама? Куда пропала эта строгая заведующая? Скорее — «заведующИЙ» большого, торгового центра, которую я иногда наблюдал со стороны. И к которой сам боялся подойти не вовремя?
Затем снова загорали. Затем бегали друг за другом наперегонки по мелководью, брызгаясь ногами. Упав в изнеможении на горячий песок, зарылись в него. Лежим, запекаемся. Когда солнце пошло на закат, собрались домой.
Уже вечером, у Натальи на кухне, пили чай. «Сгорели» все трое. Сидели розовые, как поросята. Плечи, так вообще были красные. Мои, к тому же, все исцарапанные…
— Бедненький ты наш. Надо тебя сметанкой намазать…
— Надо вам обеим ногти обрезать, по самые уши…
Спать не хотелось, сидели за столом, болтали о разной ерунде, лишь бы не расходиться.
Санька клевала носом, но уходить отказывалась.
— Я с ва-а-ми… Ма-а-а?
— Завтра вставать рано, я тебя не подыму…
— Саша, иди. А мы с мамой ещё немного посидим…
— Не-е-ет!
Залезла ко мне на колени, потом обняла за шею, что называется — припала к груди, и замерла…
— Оставайтесь у нас, — прохныкала…
Я беспомощно развёл руками и глянул на Наталью из-за Санькиной головы. Той было весело…
— По-моему, дитё перевозбудилось за день, придётся тебе остаться…
— Где? — прошептал я, глядя на Наталью…
— У меня! — Это Санька, услышала, — у меня кровать большая, мы поместимся!
Наталья уже смеялась. Прикрывая рот ладонью, махала мне рукой в сторону спальни дочери, мол, неси её туда. Постель уже была застелена, с трудом стянув с себя Саньку, уложил её в кровать. Та тихонько хныкала, вцепившись в мою руку. С горем пополам успокоил её, прилёг рядом…
— Не уходите…
— Не уйду…
Наталья стояла в дверях, наблюдая всё это.
— Не уйду я. И вообще, я всю ночь буду с тобою рядом, только вот за этой стеной, с той стороны. Там моя спальня и моя кровать, впритык к твоей. Получается, у нас с тобой одна огромная, общая кровать, на двоих, поделенная кирпичной перегородкой… надвое. Засыпай, горе луковое…
Что-то ещё ей говорил, успокаивая, убаюкивая. Санька понемногу затихла, закрыла глаза, отпустила мою руку. Я осторожно поцеловал её в лоб и тихонько вышел.
— У неё лоб горячий, наверное, температурит, — сказал я Наталье…
— Ещё бы! Целый день на солнце пеклась. К утру, думаю, пройдёт. Ты домой? К себе?
— Да, пойду. Проводишь?
— Пошли, — вздохнула…
В дверях её квартиры мы немного замешкались, завозились и, как-то так, само собой получилось, что Саньку я обманул. Этой ночью за стеной у её кровати меня не было…
__________________________________________
Заметка №…
Воскресное утро поздней осени…
За окном темно. Чем ещё можно заняться добропорядочной, несемейной паре в это время, нежась в постели, разгоняя остатки сна?
Разве что — поговорить…
— Сколько мы уже вместе? Больше года?
— Больше…
— Хоть бы колечко мне какое подарил, с «брюликом», или серёжки. Ну и ухажёры пошли…
— У тебя мало золота?
— Много. Но я хочу от тебя, что бы всегда со мной было. Твоё…
Пауза…
— А я жадный, — после паузы, — и зарплата у меня маленькая…
— Выкрутился! Жадина. Так и будешь всё время один…
— Один я от того, что женщин боюсь…
— А я?
— А ты — явление уникальное и к тому же весьма удобное. От тебя всегда можно за стенку спрятаться, попробуй потом, выковырни меня из моей конуры…
— Это я, значит, явление?! — Приподнялась на локте.
— Нет, ты не явление, ты — стихийное бедствие…
Ба-ац-ц!!!
«Прилетело» нечто вроде подзатыльника. Но, поскольку затылок мой покоился на подушке, досталось макушке, лбу и носу…
— А вот и подтверждение, что называется — не заставило себя… — Я рассмеялся.
Пауза…
— Но ты ведь не всегда был один? Бабы у тебя всё же были?
— Не было…
— Не ври. — Вжала меня всем своим телом в постель. — Сколько?
— Нисколько… Ты первая и единственная…
— Не ври…
— А не задавай идиотских вопросов. Я же не спрашиваю тебя о твоих бывших кобелях…
— О моих «бывших», тебе давно уже всё известно…
— Лучше бы не…
— А мне о твоих — абсолютно ничего…
— Я уже сказал тебе — ты у меня первая и единственная…
___________________________________________
Заметка №…
Санька вошла в тот возраст, когда хочется собачку…
— Ма-а-а-ам…
— Нет! Отвали…
— Дядя Саша, ск
