Оглавление

От автора

Написала книгу. История, которая жила в сердце несколько лет и, видимо, должна была обрести выдержку, как хорошее вино, а я — достаточную смелость, чтобы ей поделиться.

До этого мной были написаны очерки, небольшие истории, рассказы. Но за книгу взяться было слишком страшно…

Всему свое время, настало и ее. Хотела написать нечто большее, чем легкий роман. Потому как эта история имеет для меня большой вес и глубокий смысл. Она не столько о любви, сколько о пути к себе через любовь. О познании себя и своих истинных желаний.

Прошу любить и… а, впрочем, эта история не для всех.

Для желающих проснуться, для тех, кто уже не ищет, но все еще верит в любовь и не обязательно в Бога, но в высшие силы и неслучайные случайности.

Для тех, кто «оживает» в путешествиях. От предвкушения новых стран и новых мест, встреч и приключений.

Для каждого, в ком еще загораются искры и разжигают огонь жизни.

Для тех, кто любит море и находит в нем утешение.

Для тебя, для меня…

Первая из трех книг истории невероятной любви и пути к себе «Мое море».

Глава 1. Флэт уайт

1

Как всегда, сборы ночью, за несколько часов до рейса… И пару часов на то, чтобы поспать. Как ни пыталась научить себя быть более собранной, всегда все в последний момент. И обязательно что-нибудь нужно забыть.

А голову не забыла? Отпечатанные со школы в памяти слова не дают покоя. Так и всю жизнь — только не терять голову. Быть послушной дочкой, круглой отличницей или круглой… дурой. Жизнь идет, голова на месте, а жизни нет. И ведь к 21 году вроде бы все есть: квартира, машина, красный диплом, мечты и планы… Все, кроме жизни. Кроме драйва, довольства, счастья.

Есть даже любящий муж, но что режет сердце — не любимый. Мужчина-мечта: заботливый и сильный, успешный доктор, умный человек, мечтает о детях. Как не любить такого? Только если круглая дура — одно-единственное объяснение. И разговоры с ним не приводят ровным счетом ни к чему. Только к очередному году спокойной и размеренной жизни, в которой нет самой жизни. Еще есть слезы в подушку перед сном как ритуал на засыпание. Это снимает напряжение и груз ответственности — так спится легче, — но не освобождает от неизбежности нового дня, такого же, как предыдущий. А муж уже и не спрашивает, отчего слезы. Он умный. Он все понимает. Но… не отпускает.

На отдых я решила улететь, чтобы развеяться. А если честнее — чтобы сбежать. Путешествия всегда были глотком свежего воздуха жизни и приключений для меня. От одного вида ревущего двигателями самолета сердце начинало биться чаще. Замирало на момент взлета и раскрывалось уже в полете — мыслями в дневнике, мечтами под звуки музыки из плеера — и трепетало, оживало в новых странах. Перед неизведанным, перед новым, свежим. В городе, где меня не знают. Где можно освободиться от всех своих привычных ролей: коллеги, жены, отличницы… Быть собой и впитывать этот мир, чтобы вернуться домой другой: легкой, воздушной — такой я всегда возвращаюсь из путешествий.

Спасение — в странствиях. Загорается надпись «пристегните ремни» — и вы отключаетесь от проблем. Разбитые подлокотники берут верх над разбитыми сердцами (А. Гарленд «Пляж»).

Долгий полет, и вот облака расступаются… А там — лазурь. Любимый цвет переливается и искрится в лучах утреннего солнца.

— Ну что, готова к приключениям? — спрашиваю я маму.

— А ты готова, Элли? — отвечает она вопросом на вопрос.

— Хмм… если учесть, что в планах у меня только есть, спать, загорать и заниматься йогой — да, к таким готова.

— Ну да, охотно верю. Я тебя знаю уже больше 20 лет.

— Я правда ничего не планировала в этот раз, — улыбаюсь я.

— Приключения тебя сами находят, — со знанием дела замечает мама.

Это наш второй с ней отдых: первый случился, когда мне нужно было зализывать раны после расставаний первой любви, и мы летали вдвоем на Черное море. В этот раз — мне нужно привести в порядок свои мысли и чувства по поводу моего брака, которому вот уже три года, но мне не хочется ни детей, ни продолжения, и в то же время сделать необдуманный шаг и принять поспешное решение — слишком страшно.

Мы летим через Бангкок: в аэропорту Суварнабхуми будет трехчасовая стыковка, и дальше — рейс на остров Самуи, уже на небольшом самолете. На месте мы должны быть после полудня.

2

В Бангкоке прекрасный аэропорт: как только мы выходим из самолета по рукаву в терминал прилета, нас встречают улыбки таиландцев, живые орхидеи на каждом углу, ароматы азиатской еды и шум, гул одного из самых оживленных терминалов мира. Тысячи тысяч пассажиров ежедневно проходят через этот аэропорт, самолеты взлетают и садятся практически каждую минуту.

Что такого в аэропортах, что заставляет бабочки в животе порхать? Почему я с детства так люблю эту атмосферу? Люди встречаются, люди прощаются — вот куда здорово было бы приехать на день с фотоаппаратом и запечатлеть эти чистые искренние эмоции.

И вот это ни с чем не сравнимое ощущение предвкушения — неосязаемое, но такое вкусное — новые места и новые люди. И, что неоспоримо важно, новая ты.

В аэропорту Бангкока можно найти много всего на любой вкус. Но в терминале внутренних вылетов, в котором мы оказываемся, так как дальше летим по стране, не так уж просто найти даже хороший кофе.

Наконец я вижу на первом этаже в углу значок Starbucks и бегу туда, мне срочно нужен кофеин. Я невероятная кофеманка, особенно в таких длительных перелетах… В одном из гарвардских исследований выяснилось, что любители кофе меньше подвержены депрессиям. Может, поэтому я еще держусь.

Для меня кофе — это уже своеобразный ритуал, как и бокал вина. Вино, конечно, я не пью каждый день, но без кофе мне сложно представить свой день. И, что важно, я люблю пить кофе погорячее и из бумажного стаканчика. Мне нравится его тонкая грань: когда пьешь из керамической кружки, почему-то ощущение вкуса меняется.

Несмотря на то, что я стараюсь придерживаться принципов здорового питания, пить достаточно воды и только изредка есть junk food — никак не могу отказать себе в удовольствии от бокала вина и стаканчика флэт уайта.

— Будьте добры, флэт на кокосовом молоке, и сделайте, пожалуйста, погорячее.

Я уже предвкушаю, как прикоснусь губами к ароматной пенке, как вдруг звонит телефон — это муж. Расплачиваюсь за кофе и отхожу с ним в сторону. Мы перекидываемся парой фраз, и я кладу трубку.

Почему мне так грустно от его звонка? Ведь когда звонит родной муж, хотелось бы испытывать радость и трепет. Я не хочу верить в то, что любовь живет три года… Даже если у нас не получится, я хочу верить в то, что, если любовь сильна и если двое готовы гореть друг другом и бороться за чувства и близость — все возможно и через десятки лет.

О стаканчике кофе в руках я вспоминаю только оказавшись возле мамы и наших чемоданов.

— Ты как тут? — спрашиваю у нее.

— Уже объявляли нашу посадку.

— Хорошо, сейчас пару минут — и пойдем.

Зачем было просить cделать погорячее? Флэт все равно остыл, пока я шла в своих мыслях по охлаждаемому кондиционерами залу. Вот она, неправильная реальность жарких стран — в них я вечно мерзну, потому что кондиционеры тут работают беспощадно.

Я почти залпом выпиваю свой кофе, беру чемодан, свой бирюзовый Samsonite, что муж купил мне в Кельне, когда мы летали туда по работе, и тяну его к зоне вылета. Мама идет за мной. Хорошо, что она со мной… Одной мне было бы невыносимо грустно.

Как легко меняется настроение. Как будто щелкнули выключателем — и ни предвкушение отдыха, ни любимый кофе — ничто не способно сейчас сгладить ту боль, что саднит от простого телефонного звонка.

До вылета еще около часа. Чтобы отвлечься, я достаю фотоаппарат. Я увлекаюсь фотографией, а именно съемкой людей. Эмоций, чувств. И аэропорт, на мой взгляд, — идеальное место для того, чтобы запечатлевать эти самые эмоции, неподдельные и искренние. Путешественники с искоркой в глазах перед чем-то новым и неизведанным, уставшие транзитные пассажиры, убегающие от родителей дети… Но самое главное — встречи и расставания с самыми дорогими и любимыми. Несколько репортажных кадров — и мои мысли переключаются. А тут уже и объявляют наш рейс.

Как только мы взлетаем на небольшом самолетике, и через некоторое время в иллюминатор уже видна морская гладь — и вовсе начинаю радоваться и верещать, как ребенок.

— Море!!! Видно море!!! А вон уже и остров…

Лететь около часа, поэтому только мы взлетели и отстегнули ремни, выпили стаканчик сока — уже объявляют о посадке.

Самый милый аэропорт из всех в мире — цветущий, под открытым небом. Лотосы, зелень, вода, пение птиц. Как только я выхожу из самолета, солнце пригревает щеки и лицо, и все тело окутывает влажный, горячий воздух — мои мысли отключаются, я просто впитываю в себя эти лучи и эту влажность, дышу ветром и, кажется, свечусь изнутри.

Глава 2. Встреча

3

На остров Самуи мы прилетели около 4 часов дня. Солнце уже не палило так нещадно и день плавно переходил в вечер. Как только бросили вещи в отеле, который оказался бунгало, достаточно аскетичным, — бегом на пляж.

Спустя сутки в дороге у нас сильнейший джетлаг, когда путается ощущение сна и реальности.

Я рада находиться здесь, но понимаю с каждой минутой, что любви с первого взгляда с островом не случилось… Все прекрасное тропическое буйство красок и природы, азиатские ароматы, сами таиландцы напоминали мне Бали и свадьбу там три года назад. Только на Самуи все было в несколько раз меньше, проще, как будто упрощенное и уменьшенное, но… будто не то.

Мы шли к пляжу, и на дорожке до моря лежали упавшие с дерева франжипани — любимые цветы. Из них был мой букет на свадьбе… Воспоминания не давали покоя. «Все понимает и не отпускает», — крутилось у меня в голове.

На минуту я засомневалась: зачем же я так хотела сбежать сюда, как же так, муж остался один, с каких пор я имею право отдохнуть и расслабиться, а он — нет… Совесть снова взялась за свое, мучительные мысли добавились к усталости, и вот я — снова я, испуганная девочка, которая слишком рано вышла замуж, которая еще вообще, кажется, не знает ни себя, ни своих желаний, которая сама, без чьего-либо одобрения, боится сделать даже шаг.

На пляже было многолюдно и шумно, и мы с мамой, белокожие и потерянные, появились на нем, как незваные гости, по крайней мере, я себя так ощущала от макушки до пят.

— Нужно просто поспать и отдохнуть, — повторяла мама. — И все тебе понравится.

— Я не хочу выглядеть избалованной, просто здесь и правда не так, как я представляла и видела на картинке.

Я понимала, что мама права, что это просто джетлаг и мои грустные мысли, но не могла ничего с собой поделать.

— Так нарисуй свою картинку! — мудро заметила мама.

И я пошла рисовать.

Сначала заставила себя окунуться в море. Вода не была прозрачной из-за большого количества людей на пляже, но она освежала… Встреча с морем каждый раз — как встреча с любимым, которого не видел долгие месяцы. Волнительная и будоражащая.

Затем бар, купила там прохладный кокос с умопомрачительно вкусной кокосовой водой, вернулась и разделила его с мамой.

Вдалеке увидела кушетки для массажа, уговорила маму пойти туда — и вот мы уже лежим в тени пальм в умелых руках тайских женщин, которые продавливают каждый зажим в теле, каждую точку, что не отпускает. Я почти уснула во время массажа, и наконец расслабилась и начала отдыхать, а не перебирать мысли, что-то планировать, оценивать. Я почувствовала свое тело… До этого долгое время я его будто не ощущала, будто оно было не мое вовсе — просто оболочка, которая выполняет функции отдельно от моего уставшего сознания.

После массажа сильно захотелось есть — в кафе, что стояло прямо на песке, мы заказали рис с морепродуктами и ананасовый шейк. Еда оказалась невероятно вкусной, тем более, голод с дороги уже давно давал о себе знать.

Солнце уже начинало садиться, когда мы завершили с ужином. Сначала хотели было пройтись вдоль берега и встретить закат, но его мы пропустили — на Чавенге, как оказалось, не видно захода солнца: оно заходит с другой стороны острова.

— Что ж, не беда, как-нибудь съездим полюбоваться на закат, — заметила мама.

Мне сильно хотелось спать, но было еще около шести вечера, и чтобы восстановить режим, необходимо было дотерпеть хотя бы пару часов до сна.

Вернувшись в наше маленькое бунгало, мы раскладывали вещи, наслаждались неспешным вечером, по очереди приняли душ — как круто, в нашу душевую в открытое окно заглядывали огромные листья тропических растений, вот это единение с природой! Потом просто провалялись час на кроватях за разговорами — боже, как же беззаботно и прекрасно…

— Спасибо тебе, Элли, что вытащила меня в эту поездку. Я до последнего мысленно упиралась, знаешь, это уже возраст… Боязнь нового и перемен.

— А я говорила тебе, мам! Только увидишь море — сразу поймешь, зачем это все…

— Да, тут и правда сказочно. Тропическая сказка. Прошли твои печали? Уже начал нравится Таиланд или все еще сравниваешь?

— Кажется, начинает нравиться. Я рада, что уговорила тебя. Спасибо, что согласилась.

— Да ты знаешь, что я все переживаю, как там бабушка с дедушкой без нас… А вообще я сразу хотела, конечно.

Мама задумалась. Минуту мы просто молчим и слушаем цикад. Затем она продолжает:

— Знаешь, я всегда хотела быть тебе другом. Бабуля у нас, сама знаешь, деспотичная. И я всегда в детстве побаивалась ее.

— Да уж, — смеюсь я.

— Однажды в твоем возрасте я пообещала себе, что когда стану взрослой и у меня будет дочь — а я не сомневалась, что будет именно дочь, — я буду для нее другом.

Так и случилось. У нас бывали с мамой разногласия, но в нашей семье до того, как папа оставил нас, был абсолютный патриархат, и отец был «строгим родителем», мама же, напротив, всегда была мягкой и часто принимала мою сторону. Когда папа ушел к бывшей маминой подруге, мне было 13 лет. Это произошло прямо перед Новым годом. Я не знаю, почему он не выбрал какой-то другой, не такой значимый для ребенка день.

Мама была абсолютно раздавлена и потеряна, словно это она стала маленькой девочкой, которая не могла найти себе места, металась по квартире в слезах… А я вдруг стала взрослой. Не знаю почему, но Новый год я не перестала любить после этого случая, и научилась надевать на себя костюм