Оглавление

Пролог

— Стоять! — приказал громким голосом солдат.

Он прислушивался к шороху листьев и к порывам сильного осеннего ветра, пронизывающего до мозга костей. Он достал по обыкновению свой острый нож, ожидая удара со стороны, и огляделся вокруг. Тот, кто часто видел смерть в этих краях, должен быть предельно осторожным, даже слишком.

Не услышав ничего, воин вернулся к догорающему костру, но его не оставляла в покое мысль, что еще несколько секунд назад кто-то пересек границу прямо у него под носом.

«Хорошо, что он меня не заметил», — подумал Соломон и вытер лоб рукавом своего обветшалого плаща, пошитого из грубой воловьей кожи.

Он пробирался сквозь чащу леса несколько дней, не был замечен никем, и так должно продолжаться дальше. Глупо попасться в руки оружейника сейчас, почти достигнув своей цели.

Да, он слишком истощен, в котомке осталось всего несколько глотков воды, одежда изрядно потрепана, и он почти не чувствует своих ног от усталости. Но Соломон не проявит слабость, не будет сомневаться в своих магических силах и, что бы ни случилось, продолжит намеченный путь.

Его нога только что ступила на чужую землю: места злачные с изобилием виноградников, медовых растений желтого цвета, зеленых пастбищ и отар овец.

«Ах, цветущий край! В прошлом — страна меда и фруктовых садов богатого юга, а теперь просто большая пустыня».

Каждый пройденный шаг по этой земле казался ему пыткой, будто лезвие ножа медленно проникало в его наболевшее сердце. Вокруг царила смерть, безжалостно настигающая свои жертвы одну за другой.

— Иди дальше! — крикнул кто-то.

Несмотря на сильную усталость, ему не показалось. Он действительно услышал чей-то отчетливый голос.

— Пещера — единственное твое спасение, — странник продолжал играть с его разумом, словно шагал рядом с Соломоном, помогая ему восстановить в памяти карту этих мест.

А вот и она — древняя пещера Устус.

Пещера, или тайное логово волшебников и колдунов, была будто не тронута временем. Вход, как обычно, был завален огромными камнями, покрытыми зеленым мхом, рядом журчал водопад.

«Нет, я не случайно забрел сюда», — подумал маг. Он встал у входа, рассматривая груду скользких, покрытых мхом камней, и в очередной раз спрашивал себя, стоит ли ему разбирать этот проход. Ведь, судя по всему, это место не было заброшенным, да и последний раз, когда он был здесь, ему пришлось встретиться с нечистой силой.

— Помогите мне! — прозвучал тихий голос с другой стороны.

Этот голос был похож на звуки, раздающиеся из преисподней.

«Кто-то побывал здесь раньше меня», — промелькнула мысль в голове. Он поднял первый камень, отбросил в сторону и продолжил упорно разбирать вход.

— Держитесь! Я на полпути к вам, — будто ожидая встретить кого-то, крикнул Соломон.

Он продолжал усердно разбирать камни, уже не чувствуя усталости, сковывавшей его еще несколько часов назад. Стоны, издающиеся неподалеку, становились всё громче, голос — всё отчетливей. Через некоторое время ему всё же удалось добраться до незнакомца.

— Вы живы? — прозвучал вопрос и остался без ответа.

«Кто мог оказаться таким чудовищем — держать в цепях пожилого старца? Чье извращенное воображение могло придумать такое наказание?» — спрашивал Соломон, прислушиваясь к слабому дыханию старика.

«Похоже, он пролежал здесь долгое время», — мыслил Соломон вслух, пока держал бесчувственное тело у себя на руках, всматриваясь в лицо старика, которое показалось ему знакомым.

— Сарус, это ты? — вырвалось вдруг.

— Ты всё же узнал меня, — старец тяжело вздохнул. — Вот, увидел тебя перед смертью, не поверишь, даже полегчало. Я мертвец, да и только.

Сарус тяжело говорил, кашель давил его изнутри. Говорить он больше не мог, а всё произнесенное было похоже на предсмертный бред умирающего.

Соломон дал ему воды из фляги, положил руки на голову и даже если и знал, что его последняя попытка бесполезна, всё равно надеялся залечить кровоточащую рану.

— Оставь, мой друг. Я ослеп и не могу тебя видеть, но я знаю, что обречен. За мои выдающиеся заслуги король сослал меня в эту тюрьму. Не смирился с моим последним пророчеством. Ты меня предупреждал не раскрывать ему имя мальчика. Что сказать, я глупец, переступивший черту дозволенного.

— Не говори ничего. Я вытащу тебя отсюда.

— Найди мальчика, пока не поздно. Тень покроет прекрасный город Веду. Ты должен уберечь его от зла. Прости, что не поверил в твое видение и примкнул не к тем силам.

Это были последние слова, после чего его рука опустилась и глаза потухли навсегда. Соломон вынес старца из пещеры, снова загородил камень, бросил тело в водопад и сказал:

— Покойся с миром.

1 глава
Королевство Терра

Началось всё с того, что несколько могучих магов во главе с наисильнейшим из них, Эриасом, правили королевством Терра, которое процветало и не имело равных себе в течение уже многих веков. Оно было расположено между скалистыми горами Сумрус с севера и Эврос с юга. Земли этого королевства были прекрасны: зеленый лес, за ним огромная долина. Ее пересекала река Сурру, которая разделяла королевство на две части.

Вода в реке не всегда была пресной. В месяцы Арус и Янус она превращалась в соленый водоем. Тогда феи, в которых часто влюблялись эльфы, пропадали в долине, и их не было видно довольно долго, пока не наступал месяц Ярус, принося с собой яркое солнце, и вода снова становилась пресной. Тогда эти неземные создания снова появлялись и одна за другой пленяли своим взором путников, прибывающих сюда не очень часто, поэтому в основном только эльфы становились жертвами их жгучих глаз.

Северное королевство. Месяц Язус по календарю Хеймона. В это время года стоял сильный мороз. Ветряная стужа нанесла так много снега, что теперь Северное королевство было укрыто ледяным покрывалом. Но правитель и его сыновья любили эту пору как никто. Возможно, потому, что Эриас слишком долго прожил на севере и по своей натуре был человеком холодным, расчетливым и властным. Сам правитель считал себя нежестоким человеком, но тем, кто вставал у него на пути, не позавидуешь. Он был черным магом и мог задавить любого, кто станет между ним и его благородными землями. Хотя, что касается его силы, у некоторых были сомнения. В его характере не часто, но бывала заметна добрая сторона, и просыпалась она именно тогда, когда королевству ничего не угрожало.

Он обзавелся семьей в очень молодом возрасте и взял себе в жены обычную, правда, очень молоденькую девушку четырнадцати лет. Ему понравилась эта строптивая девчонка, которую трудно было завоевать. Пришлось потратить почти два года на усмирение этой львицы. И в месяц Ярус, самый холодный из всех, и пришло то, о чем молодой правитель северных земель уже и не мечтал, а именно взаимное чувство. Может, поэтому, когда мороз рисовал свои узоры, ему вспоминался этот день. Несомненно, любой лед можно растопить, если только очень захотеть. Его гордостью были трое сыновей — Паторс, Авториус и Ставрос.

Старший, Авториус, отличался от всех своим добрым сердцем. Иногда великий правитель злился на его мягкий характер, поэтому считал, что рано брать его с собой в горы, где проводилось обучение магии. Авториусу больше нравилось белое искусство этой нелегкой науки, а не темная ее сторона. Этим он пошел в свою мать Кэли, что раздражало Эриаса и радовало сердце матери.

Паторс, хоть и был меньше, неплохо разбирался в темной магии. Правда, удовольствия в этом не видел; пока просто делал то, что приказывал отец. Самым большим его развлечением была магическая одежда. Он с легкостью переодевался в оболочку разных сущностей и копировал их с такой точностью, что подмены заметить было просто невозможно.

Ставрос был парнем невысокого роста; смоляные волосы, карие глаза, овальное лицо, на котором почти всегда была заметна остроумная и в чем-то жестокая ухмылка. В нем было что-то отчужденное, что иногда пугало родную мать. По своему ненасытному характеру он был слишком злостным, как и подобает вампиру. В нем были воплощены все плохие качества характера, которые проявлялись слишком часто. Казалось, он всем и всегда недоволен, будто кто-то слишком сильно когда-то его обидел, а он ничего и никому не прощал. Мог вынашивать ненависть целыми неделями, а потом в подходящий момент разнести всех в пух и прах. Ночью его не было видно. Он промышлял мелкой добычей в ближних лесах и не появлялся до наступления рассвета.

— Это мой! — крикнул двенадцатилетний Паторс, примеряя новый костюм. Он прохаживался с высоко поднятой головой по тронному залу и кривился в сторону старшего брата Авториуса.

Тот стоял молчаливо в сторонке, не отвечая на его гримасы.

— Хорошо, пусть будет так.

Костюмчик пришелся по плечу Паторсу. Его карие глаза в белую крапинку, словно кто-то подрисовал их при рождении, украсив его грубые черты лица, заблестели от удовольствия, что ему досталась такая модная вещица.

— Я не забыл про тебя, — обратился отец ко второму сыну, протягивая лук в виде орла, потому что орел — символ скорости, точности и молниеносной реакции во время охоты.

— Спасибо, отец, — Авториус скромно взял подарок и кивнул. Он по натуре был немного молчалив, что иногда настораживало обоих родителей, но они не акцентировали внимание на этом маленьком недостатке.

— Подумаешь, какая цаца, — иронизировал Паторс.

Ему всегда всё сходило с рук, потому что он был любимцем отца. Он надел на себя волшебный пояс и исчез. Оказалось, эта вещица магическая. Впрочем, это его не удивляло, просто жуть как хотелось чего-то нового. Паторс повесил костюм на видное место, так как остальные уже успели ему надоесть.

Энни, единственная дочь, надела яркое розовое платье, подаренное папой, распустила свои рыжие волосы и вышла к отцу в тронный зал, куда прибыли эльфы после разборок с местными демонами. Тем дай волю, они любого разозлят своим несносным характером.

Эльфы испокон веков были союзниками магов. По характеру они были сговорчивы и послушны, по виду казались некрасивыми, обычными мелкими существами, но это только первое впечатление, и оно обманчиво. Никто не был преданней, чем эти, на первый взгляд, ничтожные существа, если не знать потенциал, которым они обладали. Их кланы размножались слишком быстро, поэтому в тронном зале появлялись порой незнакомые лица, ведь не всегда удавалось уже старому королю контролировать четыре стороны этой огромной страны.

Четыре эльфа сразу уселись за дубовый стол и живописно рассказывали королю о сегодняшней битве с демонами. По-видимому, те совсем распоясались, раз сам Ворос решил на них жаловаться. Трое эльфов были маленького роста, а четвертый, к общему удивлению, намного выше остальных. Все четверо были довольно молоды, потому как жили они сотни лет, но оставались в возрасте юношей. Эльфы — очень мудрые существа, и вряд ли можно найти что-то, к чему те не имели способностей. Так вот, они тактично сообщали правителю о сегодняшней стычке, выражая яркие эмоции, каждый желая приукрасить битву с демонами, с которыми у них раньше были неплохие отношения. Теперь же эльф Ворос влюбился не в ту красавицу, и они всё не могли ее поделить между собой. А она в свою очередь потирала руки, что поссорила хороших друзей.

— Я не думал, что до этого дойдет, мой король. — Эльф ненароком пролил на себя горячий напиток, потому как сильно нервничал. И скорее не оттого, что сидел перед мудрым правителем, а из-за того, кого считал до сегодняшнего дня своим другом.

— Вы еще помиритесь. Я-то вас знаю. Не пройдет и часа, как будете вспоминать это с улыбкой на лице, — Эриас похлопал его по плечу, дабы немного успокоить.

— Нет, чтобы я опять терпел его угрозы?! Ни за что! — Эльф тщательно вытирал салфеткой свой костюм. Пятна уже давно не было видно, а он всё тер, не видя дальше своего носа от злости.

— Так что ты решил?

— Будем снова драться. В следующий раз я буду поумнее.

Ворос (так звали этого несчастного) почесал затылок, по-видимому, еще не решив, чем же победить своего врага, и сопел через побитый нос, который раздулся до немалых размеров.

— Надеюсь, ты не в моем лесу надумал его убивать?

— Нет. Выманю его в пещеру и там порешу. Ради этой малышки я согласен на всё.

Эриас расхохотался. Уж очень занимательная история любви. Эльфу не в первый раз удалось поднять ему настроение. Совладать бы со своим дурным характером, прислушаться к переживанию влюбленного, но он любил лишь однажды, и, к счастью, его избранница ответила взаимностью.

Эльф остановился, увидев, что утомил мага своим длительным рассказом. Двое остальных не могли больше выражать сожаление, так как знали эту историю уже вдоль и поперек, и если кто из них и хотел бы забыть, Ворос напомнит. И поэтому они помалкивали, наслаждались холодным напитком и ждали, когда Ворос наконец выговорится и замолчит. Уж утомил он всех своей несчастной любовью. Последний эльф сидел напротив красавицы Энни и не сводил с нее глаз. Он был довольно симпатичный, чего не скажешь об остальных: ростом выше других, коренастый, зеленоглазый. Это ее любимый цвет глаз, кроме голубого, конечно. Эльф взял в руки увядший цветок мариэленос и оживил его своим дуновением.

— Это вам, принцесса.

— Не знала, что эльфы — волшебники.

Он округлил глаза от удовольствия, что угодил девушке:

— Ну есть немного. Раньше мы использовали наши способности на более важные вещи, но с тех пор, как темные маги выгнали нас из людского поселения, мы редко этим занимаемся, можно сказать — никогда. Но сегодня можно сделать исключение.

— Спасибо.

Энни приняла цветок и улыбнулась. Стыдно сказать, что за двенадцать лет это был первый подарок от мужчины, пусть хоть и от маленького. Она положила на коленки цветок и поглядывала искоса на нового ухажера, который еще, конечно, не заявил об этом, но по его горящим маленьким глазкам было заметно такое намерение.

— Кстати, меня зовут Торро. И в отличие от некоторых, меня не интересуют туземки, — сказал он, поглядывая на Вороса.

— Ну всё, хватит смеяться надо мной, — проворчал влюбленный эльф.

— Ворос, не переживай, всё как-то устроится. — Энни поцеловала его в лоб. Этот жест его никак не утешит, и это ясно, но в любви все средства хороши.

Эриас часто выслушивал подобные истории. Похоже, эльфы забыли о времени и продолжали подливать масло в огонь своим недовольством, разжигая и до того накаленную обстановку.

— Да, кстати, мой король, чуть не забыл. Это вам от всех эльфов. Очень хорошая вещь. Нам понадобился почти месяц, чтоб заколдовать этот золотистый плащ, и вам он будет к лицу.

— Вот удивил. У меня их достаточно.

— Этот особенный. Никто и никогда не сможет расколдовать его. Наши предки называли его «Тень». Это хорошая защита от врагов.

— Но у меня их нет и, надеюсь, не будет.

— Ко всему нужно быть готовым. — Эльф поклонился правителю. — Ладно, мы пойдем. Дела не ждут.

— Да, конечно, и не забудьте, о чем я вас просил. Никаких мне войн с демонами, — Эриас подмигнул влюбленному эльфу.

Одни гости удалились. За ними приехали демоны, рассказывшие другую историю. Этим нельзя доверять. Они так заврались, что начали кричать друг на друга, бранились в присутствии девушки, не соблюдая приличий. Один из них, огромного роста, засверкал своими злобными глазами. Взгляд упал на Энни, которая по своему доброму нраву не могла согласиться с его мнением относительно любимого Вороса.

— Ты поцарапал ему лицо в схватке? Неужели эта туземка настолько дорога тебе, что ты готов убить друга? Другого способа не нашлось, как вырубить своим диким ревом почти весь лес, перепугать всех животных, дабы доказать свое преимущество и силу? Придется заставить вас навести там порядок.

— Это моя девушка! Я наблюдаю за ней с ее рождения, и ей нет равных. А этот пустоголовый осел испортил мне свидание. Принес свой веник и обратил на себя внимание.

Он еще больше рассвирепел, показал на свои рога, и так портившие его внешний облик перед Энни, ожидая другой реакции. К удивлению, единственное, чего он добился, это лишь большее недовольство со стороны девушки.

— Успокойся, здесь всё решает отец, а не ты, — проговорил Паторс.

Его веселила хитрость демонов. Они неплохо манипулировали королем, по чьему виду было понятно, что он еле выдерживает их сладкоречие, так как в рассказах нет и малой доли правды. Ох, как они старались преимуществовать над эльфами, как выдавали желаемое за действительное. У них многому можно поучиться.

— Энни просто еще не знает, что такое любить, — исправил ситуацию Эриас.

Для него главным было повернуть ситуацию так, чтобы ссора между его воинами не нанесла вред общему делу. Одни, то есть демоны, были хранителями королевства, другие, эльфы, — леса, к которому так прикипела Энни. Ссору нужно искоренить, пока дело не дошло до войны. Эриасу ли не знать, что для демонов это всего лишь причина развязать войну с эльфами.

— Моя дочь права, вы займетесь лесом, устраните всё, что натворили, а эльфы вам в этом помогут. Вместе натворили, совместно и исправлять будете.

— Но Ваше Величество!.. — возмутился один.

— И никаких возражений. И, кстати, Энни лично всё проверит.

Тот почесал затылок, потом проговорил:

— Слушаемся, Ваше Величество.

Уходя, он кинул недовольный взгляд на Энни, намекая на ее вину. Теперь у нее появился первый враг. Когда демоны удалились, она села на королевский трон рядом с отцом и тяжело вздохнула, погрузившись в свои собственные мысли, сопряженные с недовольством этого неприятного демона.

Через несколько часов прибыли дорогие и уже ожидаемые гости. Энни не сразу ответила на приветствие Валок, и ей стало неудобно за свою нерасторопность. Но будущая жена Паторса оказалась простой девушкой, незаносчивой и с понимающим характером. Энни не знала, была ли она одной из ведьм, но на первый взгляд она не казалась оной. Странно, что отец выбрал именно ее, и зная папу — это неспроста. Значит, он ведал о том, о чем никто не догадывается.

— Дорогой друг, я рад, что ты все-таки выбрался! — Эриас похлопал Иания по плечу, как в старые времена.

— Ну время не проходит даром, — тот посмотрел на свой немаленький живот, из-за которого костяные застежки на одежде еле держались. — Это моя дочь Валок.

— А это мои дети: Авториус, старший, Паторс и моя красавица Энни.

— А где же Ставрос? Мне помнится, у тебя еще один сын?

— Этот сорванец еще не пришел. Начнем без него. Еще увидитесь, — отрезал Эриас.

— Рад вас увидеть, молодая леди. Ты меня помнишь? — обратился Ианий к девушке.

Энни кинула на него взгляд. Как же он постарел! Когда они виделись последний раз, ей было три года. Его лысая голова и свисающие по сторонам заплетенные косички чуть не рассмешили ее, но сдержанность — первое правило королевского замка.

— Да, вы ничуть не изменились.

— Надеюсь, мы не помешали важному разговору? Я тут встретил твоих. Летели, будто стрела их догоняет. У тебя снова с ними дела?

— Мне же нужны слуги. Следует отдать им должное: они вредные, но как стражам им нет равных.

— Я был уверен, это в прошлом. Я бы им больше не доверял. Как я вижу, ты всё тот же всепрощающий Эриас.

— Ты уж прости, что так всё вышло. Я действительно был уверен, что это ты выстрелил тогда на охоте. Я ж не мог знать, что они до этого додумаются, — извинялся маг.

— Но им удалось нас поссорить.

— Это в прошлом.

Ианий взял кубок с вином и выпил его до дна.

— Как видишь, я до сих пор обожаю пить вино из твоего хранилища. А вот с охотой я завязал. Некогда да и не с кем. Кстати, моя дочь обожает охотиться, но не на зверей, как мы с тобой, а на черных ведьм, которые кишат в наших краях. Она говорит, что устала от их постоянного вмешательства в жизнь простых людей.

— Тогда за человечество можно быть спокойными, раз сама Валок занялась этим делом, — пошутил Эриас.

— Папа, перестань.

Эриас кинул взгляд на девушку:

— По виду и не скажешь, что она такая. Валок — красивая невеста и достойная партия моему сыну. Будь я помоложе, кто знает?

— Прекрати. Совсем напугал девушку, — сказала Кэли, которая сегодня сама была похожа на невесту. Она заплела свои шикарные волосы в длинную косу и надела белое пышное платье. Когда она спустилась, что-то заставило ее улыбнуться Ианию, к которому она не испытывала огромной симпатии. И это было очень странно, ведь мама была против навязанного Эриасом брака.

— Вы, как всегда, великолепны, — восхищенно поприветствовал ее Ианий.

В ответ Кэли одарила его своей холодностью.

— Милый, я думаю, мы просто обязаны показать нашему гостю твой последний трофей.

— Это какой? — Эриас задумался.

— Который тебе подарил тот звездочет.

— Я думаю, это подождет. Пусть наши дети пока познакомятся, а мы поговорим о делах.

— Хорошо. Я прикажу приготовить гостям комнату в левом крыле.

2 глава
Посвящение

Посвящение в ведьмы происходило у всех по-разному. Кому-то удавалось пройти испытание, и происходило это крайне часто. Были и такие, кто просто не доходил до этого важного в жизни любой ведьмы события, продолжая простое человеческое существование. Таковы были магические реалии, и все, кто впоследствии примыкал к белому легиону ведьм, считались древними волшебницами. Не все и не всегда могли передать знания своим детям, так как зачастую не имели продолжения своего рода.

— Очень хорошо, что вы прибыли именно сегодня. Ночь будет занимательной, не так ли, Энни? — обратился Паторс к сестре, дабы привлечь внимание гостьи.

Его бегающие глаза остановились на глубоком декольте, которое всегда невольно притягивает взгляды мужчин. Он, конечно, часто увлекался, потом разочаровывался в своих избранницах, но эта была очень даже ничего.

— Почему только эта ночь? Если захотеть, каждый миг может быть чем-то особенным. — Валок одернула свое короткое платье, будто желая, чтобы оно казалось длиннее.

— Сестру посвятят в ведьмы. Пойдемте с нами, если хотите.

— Ой, как интересно! А что, правда, можно присутствовать?

— Конечно, — молвила Энни дрожащим голосом.

— Наверное, жутко переживаешь?

— Признаться, не каждый день тебя сжигают на костре, и тебе надо еще при всем при этом не только не сгореть, но и остаться с улыбкой на лице. Присоединяйтесь, а то я умру от страха до начала обряда.

— Ты знаешь, я сама когда-то принимала в этом участие. Это не так страшно, как мы себе представляем. Но я обязательно поеду с тобой, если это как-то тебя поддержит.

— Еще как! Тогда до скорого.

Энни зашла в свою комнату, открыла шкаф, дверцы которого сразу же стали раздвигаться от ее взгляда. Были тут и цветные, и белые платья, открытые сарафаны и много других мелочей. Только повод не совсем подходящий, всё равно придется раздеваться… Хотя нет, накидка все-таки положена.

«Нет, всё не то», — ворчала она, выкидывая одну вещь за другой.

«Это, конечно, очень красивое, но я же не на свидание готовлюсь. К тому же еще и розовое, и этот белый цветок в другом случае смотрелся бы великолепно, но не сегодня…»

Энни крутила в руках светлое платье и всё не решалась отложить его в сторону, уговаривая себя его не надевать, а внутри бушевало: «Почему все-таки не свидание?»

Она рассматривала платье так, словно впервые видела цветные маленькие застежки, серебряный пояс на талии, широкие рукава.

«Ну нет, тебя я точно не надену». — Энни плавно перешла к другому, менее красивому, но более элегантному. Да и темная накидка закрыла бы ее просвечивающую сквозь платье наготу. Она стала перед зеркалом, привязала черную ленту к волосам, накинула черную легкую мантию и снова посмотрела в зеркало.

«Фух, вроде бы я готова. Как я ненавижу эти правила! К тому же они мне никак не помогут. И кому пришло в голову их придумывать? Какой-то глупец выдумал, а всем соблюдай. Ну да ладно, что поделаешь, придется стесняться во время обряда. Все смогли, значит, и у меня получится», — утвердила Энни.

Она тяжело вздохнула, постояла еще несколько минут, настраиваясь, и вышла.

— Ты выглядишь как ведьма. Ой, прости, не подумала. — Валок закрыла рот рукой, но слова не вернуть назад.

— Так она и есть ведьма! Правда, еще не совсем, но после шабаша точно будет, — прокомментировал брат появление Энни. — Ну если все ведьмы в сборе, по коням!

— Паторс, думаешь, у меня получится? Вдруг отец ошибся, и я совсем не та, за кого он меня принимает…

— Сестра, настройся на то, что это твой первый ведьминский бал, потому как тебя точно коронуют сегодня. И знаешь, там будут довольно симпатичные маги, может, кто-то приглянется.

— Ужас какой! О чем ты говоришь! Совсем решил меня напугать. Мне, знаешь ли, не до парней.

— Энни, иногда присутствие незнакомцев даже успокаивает, поверь мне, — поддержала Валок. — Даже придает силы, что ли. Если ты сейчас так нервничаешь и переживаешь, находясь здесь, где на тебя никто не глазеет со стороны, то что будет там, где многие жаждут увидеть еще одно громкое падение. Верь, сразу же появится жгучее желание доказать всем, что ты переплюнешь любую глупую ученицу, которая сидит и до сих пор думает, когда представится еще один шанс в жизни быть на твоем месте. Ведь такая привилегия дается не каждому. Лучше сейчас потратить несколько минут на подготовку, чем потом кусать себе локти от злости.

— Но я уже готова.

— Ты готова внешне, а внутри тебя борьба. Открой дверь, которую сама для себя закрыла. Ты прости, я немного старше и видела больше твоего. Я видела падения многих ведьм, а всё потому, что им казалось: в страхе нет ничего особенного. А я тебе точно говорю: страх и есть проигрыш, и среди них были довольно сильные личности, только сила приходит к ведьме с рождения, а опыт с годами.

— Вау, никогда не слышал подобной речи от молодой девушки, — восхитился Паторс.

Энни тяжело вздохнула:

— Ну пойдем, и надеюсь, мы не опоздаем.

— Ничего, коронованные ведьмы все когда-то начинали, как ты. Подождут, — ответила Валок.

— Ты права. Спасибо за поддержку. Я, кажется, успокоилась.

— Не может быть, а точно. Ведьма не сомневается, она всегда уверена.

— Да, конечно.

Шабаш ведьм по обыкновению проходил ровно в полночь, но они немного опоздали, так как кое-кто потратил слишком много времени на сборы. Паторс не подгонял Энни, потому что если поспешишь, ведьм насмешишь. Всё делал с чувством и расстановкой. Он подвел черного красавца к сестре. Черный вороной конь повернул к ней голову, фыркнул, ткнул мордой в руку, выпрашивая сладость.

— Ну-ну, хватит тебе, щекотно же, — Энни провела рукой по широкой скуле лошади. Та приветливо вытянула шею, после чего позволила хозяйке оседлать себя.

Они ехали, или нет, скорее, летели на волшебных лошадях. Ветер хоть и северный, но прикасался к коже очень ласково, действовал успокаивающе на молодую ведьму. В ее мыслях было разное: как всё пройдет, готова ли она к этому и, что не менее важно, сможет ли она победить костер?

До прибытия виновницы торжества оставалось несколько минут. В большом языке пламени трещали ветви деревьев. Все уже заждались; один от нетерпения покусывал свои длинные ногти, которые всё равно не стали намного короче; вторая, похоже, его жена или любовница, одергивала его за плечо, напоминая, что они не одни; ученики слушали с открытым ртом историю о ведьме, которая погибла в прошлый раз. Поговаривали, она была очень молоденькой, а ее отец до сих пор не может себе простить, что его видение оказалось ошибочным.

— Но как он мог допустить подобный промах, ведь маги в этом совершенны?.. — высказалась рядом сидящая ученица ведьмы.

— Ну предположим, что все мы совершенны, тогда зачем утруждать себя поисками нового зелья, тратить время на заучивание новых магических законов, — шепнула ей на ухо другая. — В этом ведьма слишком строга. Я даже не засыпаю без повторения этих правил. Устала.

— Юнклида еще ничего. Моя вообще сказала мне в прошлый раз, что ничего из меня не получится. Я так разозлилась, уже хотела всё бросить и уйти. Подумаешь, мои сестры прекрасно обходятся без колдовской науки, и ничего, все счастливы в любви. А я только и делаю, что грызу гранит этой науки. Я не собираюсь быть как она: так и умрешь в одиночестве.

— Чего ж не уйдешь?

— Кто меня отпустит? Я обязана стать лучшей.

— Ну так стань, кто тебе мешает?

— Я уже три раза пробовала вызвать капли дождя, а получается невесть что, — светловолосая ученица показала обломанную трость и мелкие ссадины на ладони.

— Кошмар, — вторая ученица кинула взгляд на ведьму. У нее был такой наказывающий суровый взгляд, что ученица пересмотрела все события последних нескольких лет, дабы ведьма не раскрыла пару ее детских шалостей. А то обидно, влетит же.

Третья ученица поправила заколку на волосах и аккуратно достала свою старую тросточку.

— Держи, она мне больше не нужна. Учиться всё равно надо, так как опасно использовать магическую силу, не обладая полным умением колдовать.

— А тебе ничего за это не будет? Как это — совсем не нужна? А разве так бывает? — удивилась первая ученица.

— Не удивляйся. Она самая опытная из нас, поэтому может обходиться без трости, — ответила вторая.

— Не говори так. Мы все одинаковые. Просто некоторые вещи мне легко даются, вот и всё.

— Не слушай ее! Она еще та скромница и любимица Юнклиды, — сказала вторая ученица, обращаясь к светловолосой подруге.

Первая ученица взяла трость:

— А я вам так скажу: самое главное, встретить достойного человека в жизни. А где прикажете с ним знакомиться? Да вот только здесь и остается.

Две другие переглянулись.

— Ну тогда удачной охоты, — улыбнулась третья ученица.

Наконец, появилась главная ведьма. Юнклида была одета в белоснежную одежду, на голове красовался венок из полевых трав. Она стояла босыми ногами на небольшом выступе, откуда был виден каждый присутствующий, и выглядывала главную виновницу этого сборища.

— Простите, я опоздала. — Энни поклонилась ей до земли. Она подняла голову и осмотрелась.

Картина была не из веселых. Здесь оказалось слишком много гостей, а ей было сказано, что будут лишь приближенные главной ведьмы и несколько ее учеников.

— Подойди, Энни. Ты как раз вовремя. — Юнклида взяла ее за руку и как малое дитя подвела к разгорающемуся огню.

— Начнем, — проговорила она.

— Простите, я не нарочно, — оправдывался Паторс. Он ненароком чуть не отдавил ноги одной очаровательной молодой ведьме, взгляд которой заставил его на миг забыть о Валок, идущей за ним следом. Зато ему досталось коронное место впереди.

— Я не буду долго объяснять. Все не первый раз присутствуют на нашем сборище. И поэтому перейдем к главному. — Юнклида подняла руку, после чего было недолгое молчание, и никто не двинулся с места; казалось даже, все задерживали воздух, чтобы не дышать, дабы не отвлекать главную ведьму.

— Так, на чем я остановилась? Ах да… Вот еще что, — ее раскаленные черные глаза пробежались по небольшому кругу приближенных гостей и остановились на Валок.

— По нашему закону никто не имеет права помогать и вмешиваться. Надеюсь, это понятно и без моих слов. Тот, кому в голову придет нарушить таинство, будет иметь дело со мной. Даже сестрам не положено вмешиваться, — продолжала она, не отрывая взгляда от девушки, будто та стала ей костью в горле.

«Пусть твой язык отсохнет!» — подумалось Валок.

Ведьма вдруг поперхнулась, выпила глоток речной пресной воды, кинула бунтарский взгляд на девушку, так как знала виновницу этой детской и наивной шалости. Ну ничего страшного. Ночь ведь еще только начинается.

Энни сделала шаг к огненному столбу. Ее ноги привязали крепкой веревкой. Хорошо, что ей разрешили немного ослабить повязку на глазах, и это позволило ей видеть всё происходящее. Она так боялась, но страх — ничего по сравнению с разочарованием отца, если она не справится. Сначала ей было как-то не по себе, она не понимала от рассеянности, с чего начать защищаться от красных языков пламени. Потом всё пошло как по маслу. Она выставила защиту в форме зеленого яблока вокруг себя, что позволило сперва ненадолго расслабиться, выиграть время для следующей защиты и показать себя в качестве ведьмы, а то подумают еще, что она не способна найти в экстремальной ситуации что-то более сильное. Энни важно было доказать всем, что у нее действительно есть определенные способности ведьмы. Отец ведь совсем не имел влияния на Юнклиду, что, с одной стороны, положительно его характеризовало, а со второй — ждать поблажек не приходилось.

«Да мне это и не нужно», — крутились мысли в голове.

Другая бы не думала вовсе о такой мелочи, а вот у нее это плохо выходило. Всё равно как, только бы отвлечься, то есть избавиться от мысли, что ее защита рухнет и тело сгорит.

Валок пристально наблюдала за Энни, будто это была ее битва. Понятно, кто бы пригласил ее, если б не ее ведьмовская кровь. Руки так и чесались хоть немного ослабить веревку на ногах и охладить жаркое пламя, но она была на виду у ведьмы, поэтому сидела тихо и не вмешивалась. Только пока ее мысли сопрягались с Энни, произошло то, что заставило ее переступить через свое ведьмовское слово не нарушать таинство обряда.

— Ну как тебе представление? — тихонько прошептал Паторс, наклонившись к Валок.

Ее это не разбудило. Напротив, она наблюдала за хрупкой девочкой, крики которой звучали в ее голове. По виду ей было несколько лет, волосы светлого цвета, пухленькая мордашка и ямочка на правой щечке. Прелестное создание. Потом громкий голос ребенка раздался заново, только по-другому: не с радостным смехом, а с криком о помощи. Темный силуэт схватил ее за горло и начал душить со всей силы. Его острые когти вцепились так крепко, что отцепить почти невозможно. И некому было помогать. Это ведь был не их мир, а параллельный. А как было ей известно, чтобы помочь мертвому человеку, надо сначала умереть. Валок долго смотрела в глубину огня, ее глаза начали болеть от напряжения, а душа от переживаний. Потом она вернулась к реальности.

Энни всё еще на костре. Вроде бы ничего не пропустила.

— Держись, Энни. У тебя всё получится.

Энни устала держать своим телом защиту. С ее помощью она продержалась несколько часов, а последние минуты дались слишком тяжело. Казалось, прошло не несколько минут, а несколько лет, а то и столетий. И она понимала, что за это время, несмотря на то, что ее длинные волосы не сгорели, прическу украсили несколько седых прядей.

«Осталось совсем немного», — повторяла она про себя. Даже начала перемещать невидимый круг со стороны в сторону, дабы добавить себе силы. Правда, руки слишком ослабели от сильного напряжения, стали поддаваться огню, что привело ее в замешательство, даже началась паника.

«Только не сдаваться», — она скривила свое лицо, затем заставила себя улыбнуться и кинула взгляд на Валок, прося о помощи.

Нет, так не должно закончиться. Валок поднялась:

— Простите, дайте пройти.

— Да что это такое! — возмутился рядом сидящий.

— Я съела рыбу за ужином. Вот и… — Валок закрыла рот рукой, делая только вид, что ее тошнит.

— Да-да, конечно. — Ее пропустили.

Валок подошла к воде, опустила руку в водоем и пробормотала:

— Огонь не властен над тобой, а ты им повелеваешь.

Она с трудом держалась на ногах, так как волшебство, примененное ею, истощило ее силу, поэтому она присела ненадолго, достала кусочек плащаницы, с которой не расставалась, смочила лоб холодной водой и убрала ткань в левый карман своего платья.

— Ну поздравляю, ты справилась, — послышалось позади.

— Что столпились? Дайте девушке прийти в себя, — приказала Юнклида. — Да, и принесите ей немного воды. Энни, я думаю, тебе не стоит сразу возвращаться домой; посиди, отдохни. Я не отпущу тебя, пока не буду уверена, что ты сможешь идти сама, без помощи своих друзей.

— Интересно получается, — сказал кто-то.

Светловолосая ученица прищурила от недовольства глаза, ожидая объяснения главной ведьмы.

— Это ты мне? — Юнклида подняла бровь.

— Нет, простите. — Ведьма быстро удалилась. Она считала, что раз всех наказывают за нарушение правил, то и эту обязаны. Только кто станет перечить главной ведьме и учить, как вести церемонию?.. Да никто и не вправе понять, что на самом деле заставило ее так поступить. И наверняка совсем не пустяшная причина.

— Держи! — Одна из ведьм подала Энни деревянный кубок.

Та жадно сделала несколько глотков.

— Теперь ты одна из нас, белая ведьма. Между прочим, я до последнего сомневалась, но ты меня удивила, как и многих остальных, — сказала ученица.

— А я никогда не сомневалась в своих способностях.

— Ну хорошо, что хоть одна не сомневалась. Кстати, я Астор. Надеюсь, мы подружимся.

— Наверняка.

Энни отдала деревянный кубок, сняла повязку с головы и надела предназначенный для нее венок. Понятно, другие стояли выше нее, но еще немного, и она с ними тоже поравняется. Пришло время облачиться в прежнюю одежду и отправиться домой, но она медлила.

— Ну, сестра, я рад, что ты все-таки прошла испытание. Отец будет тобой гордиться.

— А ты разве нет?

— Само собой разумеется.

Валок продолжала стоять возле кромки воды. Юнклида подошла еле слышно, потому она ее не сразу приметила. Ведьма опустила свою руку на плечо Валок, другой провела по длинным темным волосам брюнетки, будто это было сейчас необходимо.

— А, это вы!

— Ждала кого-то другого?

— Нет.

— Тебе легче?

— Пройдет.

Валок опустила глаза, потом взглянула на отдаленные горы, будто они ее успокаивали, и улыбнулась в ответ. Теперь она поняла, почему Юнклида заслужила это звание — быть самой главной. Ведь их выбирают не по возрасту. Да, она была еще молодая. Может, она и старше, но не намного. Хотя нет, волосы у нее были седые, но вот лицо совсем юное и свежее. Ее глаза во время таинства были зелеными, а сейчас стали голубыми, как лазурное озеро. Но в этих глазах было некое переживание, и оказывается, она не такая, как себе представляла Валок. Другая бы наказала ее за нарушение, а эта ничего не сделала. Видимо, хотела что-то доказать, только ее мудрый поступок говорил о выдержке и опытности.

— На тебе нет лица. Тебе никто не говорил, что ведьма не всегда должна использовать свои способности? Не страшно было попасть под мое подозрение да еще и додуматься делать это вот таким образом, на шабаше, где много таких же, как и ты сама? Некрасиво, не так ли?

— Простите, я не подумала об этом. Мне, правда, очень стыдно.

— А потом, Энни и без тебя бы справилась.

— К сожалению, неуверенность в положительном исходе дела подтолкнула меня так поступить.

— Но ты ведь не поэтому расстроилась?

— Нет, — Валок удивилась ее словам и даже немного осмелела.

— Ты мне напомнила о моей молодости. Тогда я бы всё отдала, чтобы увидеть хоть одного человека, который бы желал увидеть мою победу, а не поражение. Во время ритуала скорее многие старались напакостить, вывести меня из равновесия.

— А где же тогда была главная ведьма?

— Там, где и всегда. Только по неизвестной причине она ничегошеньки не сделала, дабы уличить мелких вредителей.

— Но она не имела на это права… — Валок даже рассердилась из-за такой несправедливости. — И вы не злились на нее?

— Сначала очень, но с возрастом поняла, что она была просто уверена в моей силе и моих способностях. Я до сих пор ей благодарна за это. Среди ведьм невозможно найти друзей, лишь врагов, а вот ты сегодня доказала, что даже среди нас встречаются иные. Но послушай старую ведьму: больше не делай медвежьей услуги. Ситуации ведь разные будут, и ты не всегда сможешь оказаться рядом с Энни. По правилам я должна тебя наказать, но не поступлю так.

Валок кивнула в ответ.

— И не волнуйся раньше времени.

— Так это вы послали мне это видение или это сделали другие, чтобы свести меня с ума? Неприятное зрелище. Неужели ребенок, которого я увидела, действительно обречен?

— Всё может быть. А тебя что, это действительно волнует?

— Не знаю почему, мне жаль незнакомое мне маленькое существо. Вы можете казаться холодной, но я знаю: вы не камень. Что-то мне подсказывает: вам не безразлична судьба этого ребенка.

— Валок, предопределенное не изменишь. Выкинь из головы увиденное сегодня и живи дальше!

— Вряд ли у меня получится. Мне не забыть эти маленькие глазки, уставившиеся на меня, будто кроме меня и помочь некому.

Юнклида сжала ей руку. По телу сразу пробежал легкий холодок, который немного ее успокоил.

Девушка подняла на ведьму глаза, полные слез. Она вновь и вновь умоляла открыть ей истинную правду касаемо маленькой девочки, но та была неумолима. Валок и сама не понимала, почему ее задело это видение; может, оттого, что ее сердце слишком сжималось от боли, глаза были на мокром месте всякий раз, когда это видение вновь всплывало в ее памяти.

— Скажите, это как-то касается моего будущего?

— Одно открою: Энни особенная. Кто знает, может вам вдвоем удастся что-то изменить.

Валок действительно чувствовала привязанность к Энни, зная ее всего ничего. И что-то подсказывало ей, что их встреча — не случайное стечение обстоятельств, и это предстоит ей еще выяснить.

Паторс подошел в неподходящий момент. Ему не хотелось мешать разговору, просто все разлетелись, стало любопытно, чем же эта старуха завлекла его избранницу. Он уже пожалел, что взял ее с собой. Можно было бы изрядно повеселиться. Ему никак не забыть глаза одной очаровательной ведьмы, в чьем присутствии Валок казалась ему невзрачной и неинтересной. Слова строгого отца не оспорить, поэтому все желания нужно искоренить и позволить себе влюбиться в другую никак нельзя. К тому же этот союз давно порешен, и отказаться сейчас означало нарушить слово, данное другу отца. Может, ему действительно суждено влюбиться в эту девушку?..

— Вы, как всегда, само совершенство, — сказал Паторс. — Как ведьма сорокового поколения вы неплохо сохранились. Вы со своей дочерью неотразимы. Я всегда ставлю в пример вечную молодость. Должен признаться, я не любитель светлого колдовства, но сегодня вы меня почти переубедили.

Ведьма кинула на него настороженный взгляд и ничего не сказала. Она перевела свое внимание на Валок. Девушка поняла, что придется самой разбираться, что и почем. В сущности, одного взгляда достаточно, дабы увидеть все признаки надвигающейся опасности.

Они вернулись рано на рассвете. Энни устала, поэтому поднялась к себе в комнату, где сразу же погрузилась в глубокий сон.

Приятное ощущение, когда становишься кем-то особенным. Ей осталось только доказать себе самой, что она достойна великого звания — быть частью этого волшебного мира, в котором и без нее достаточно сильных и бессмертных магов, волшебников и целителей. Только бы отец не задумал выдавать ее замуж, как нашел невесту для Паторса. Правда, этот выбор ей приятен. Валок действительно милая девушка. Просто выбрать хотелось бы самой, и совсем не здо́рово иметь мужа мага, лучше обычного человека, который не читает твоих мыслей, а любит тебя такую, какая ты есть.

3 глава
Лозарус

Энни встала на рассвете, села на своего вороного коня и поскакала подальше от замка. Она до сих пор еще не пришла в себя от вчерашнего. Ее тело продолжало гореть, будто она находится на костре, и мысли блуждали в потемках от вчерашнего посвящения. Ей не стоило большого труда объяснить всё отцу. Хоть в этом он понятлив. Девушка захватила с собой одного из эльфов, который не прочь был побыть с подругой наедине, к тому же есть что обсудить. Последняя встреча была слишком короткой, да и неприятнейшие обстоятельства, в которые он был, к сожалению, вовлечен, являлись не самыми удобными для простого дружеского общения. К тому же он хотел показать своей хозяйке, как им удалось исправить неполадки в лесу. Демоны, конечно, оказались ленивыми на работу, повисли на деревьях и засматривались на туземок, собиравших хворост, а вот эльфам пришлось, как всегда, за всех отдуваться. Когда терпению пришел конец, он вызвал некоторых оборотней, которые помогли им завершить всё к обещанному сроку. Но то, что демонам всё опять сойдет с рук, его не просто злило, а выводило из себя.

— Что скажете, моя госпожа?

Эльф шел медленно, показывая на зеленые деревья, которые были возвращены на положенное место. Он гордился проделанной работой, а его напарники в это время как раз заканчивали очередные переговоры с демонами. Им ведь тяжело, видите ли! Один указал на сгорбленную от работы спину, другой чесал свое брюхо и тяжело вздыхал, а третий вообще забрался повыше, растянулся во весь рост и похрапывал, не обращая внимания на эльфов, трусящих ветви деревьев, дабы разбудить и заставить его снова приступить к работе.

— Хорошо, что я приехала.

Энни остановила лошадь, встала возле самого наглого и крикнула:

— Эй ты, сейчас же поднимайся!

Она бы разбросала их в пух и прах. Пришлось применить силу, чтобы забыли, как шутить над эльфами, и восприняли ее слова всерьез.

Демон-лежебока открыл глаза и спустился. Негоже злить хозяйку этого леса, иначе король выгонит их прочь из замка, а ему это совсем не подходит. Он встрепенулся:

— Простите, не думал, что вы будете сегодня. Мы почти закончили, как вы уже успели заметить.

— Не заговаривай мне зубы. Меня достала эта наглость! Всё, мое терпение закончилось. Значит, ты, — указала она на одного, — вычисти лесную тропинку так, чтобы я ходила по ней босиком.

Она топнула ногой, и грохот раздался по всему лесу.

— Ты, да, ты, подойди! На тебе всё остальное.

— А как же другие?

— Вы же сами говорите: почти всё сделали. Вот закончите эти мелочи, а я постою, посмотрю, стоит ли рассказать отцу о вашем поведении или нет.

Тот кивнул головой, остальные за ним.

Энни ходила по лесу как королева. Она забыла, с какими мыслями отправилась в путь. Девушка еще ни разу