Оглавление

Пролог

В ту ночь ей приснился сон…

Это был один из тех снов, оставляющих ощущение нереальности происходящего, поскольку увиденное — каким бы причудливым ни было — несёт больше смысла, чем все последующие события после пробуждения. Детали подобных сновидений исчезают из памяти довольно быстро, как будто кто-то следит за тем, чтобы обман предлагаемой действительности никогда не был раскрыт.

Глава 1 
Ночной страх

«И как я оказалась в этой ситуации?» — напряжённо размышляла Алиса, стоя посреди гостиничного номера в тысячах километрах от дома.

В соседних апартаментах истошно вопили дети. Им вторили истерично-изнеможённые голоса родителей, цеплявшихся за ещё теплившуюся в сердцах надежду убедить, прибегая попеременно к методу взяток и угроз, своих отпрысков предоставить им шанс хотя бы приблизиться к выполнению первоначального — заведомо неосуществимого — плана на отдых:

— Поехали с нами, это будет грандиозно! Всё просто: детей скидываем няне, а сами отрываемся, как в старые добрые! Нику тоже бери — молодая кровь не помешает, а то в нашем лексиконе уже стали появляться фразы из разряда: «во времена моей молодости…». Да и тебе будет веселее, ну…, чтобы не одной в номере жить, — неуклюже вещал примерно месяц назад Костик, как всегда, полный воодушевления и нескончаемого энтузиазма, заслонявшего в нём осознание очевидных трудностей и неотвратимых последствий принимаемых решений. Хорошо зная эту особенность, никто из присутствующих, конечно, не рассчитывал, что на этот раз каким-то магическим образом его план всё же осуществится хотя бы в малом соответствии с красочной презентацией, но всё равно продолжали согласно кивать, попав под транслируемые во все стороны волны всепоглощающего оптимизма.

— Мы отлично проведём время… — не слишком уверенно вторила ему Марина, одной рукой помешивая в кастрюле кашу для Кита, а другой переписываясь в родительском чате с классной руководительницей Полины.

Если бы в устройство Вселенной была заложена функция защиты её резидентов от неверных решений, в этот момент в окно кухни друзей Алисы постучался бы голубь, всеми силами привлекая внимание к табличке в своём клюве с категоричной надписью: «Нет, ни за что на свете!». Но, к сожалению, долгожданные программные обновления до сих пор так и не были выпущены, а управляющая компания, в свою очередь, скрупулёзно продолжала вести на территории подведомственного объекта безнравственную войну с ни в чём не повинными птицами. Оставалась последняя надежда, что сестра откажется ехать отдыхать в столь, откровенно говоря, странной компании. Но и ей не суждено было оправдаться, поскольку Алиса не учла один маленький, но очень существенный фактор, а именно:

— Лишь бы не с мамой и, без преувеличения, тысячей её друзей-родственников! Я бы, конечно, предпочла просто остаться одна дома, но кто же мне позволит? Так что я в деле!

Последний люк был надёжно запаян, и теперь, даже в случае крушения судна, никакой возможности спастись не представлялось.

Итак, по вине живодёрского кооператива, нерушимых уз старой дружбы, родственных связей, неспособности отказывать людям и длительного отсутствия отпуска, трое изрядно потрёпанных, но не отчаивающихся взрослых, один вчерашний школьник, двое детей «самых интересных возрастов», плюс няня, взятая с собой для всеобщего благоденствия, оказались в трёхстах метрах от вожделенных морских глубин и переполненных песчаных пляжей.

По истечении восьми из десяти оплаченных дней долгожданного отпуска зафиксированные Алисой предварительные результаты были настолько же впечатляющими, насколько и предсказуемыми. Дети успели: обгореть на солнце — два раза; отравиться местной кухней — четыре раза; воспользоваться медицинской страховкой по причине температуры под сорок градусов и аллергии на неопознанную растительность — каждый по одному разу соответственно. Достижения их родителей были не менее выдающимися: они много купались в море, не забывая каждый раз брать с собой полный набор надувного спасательного снаряжения; прочли три книги — непременно с красочными иллюстрациями на каждой странице; полтора раза с трудом «вспомнили молодость» — не без участия местного алкоголя; и в целом, казалось, остались вполне довольными собой. Тем более что в редкие минуты спокойствия и тишины в мельчайших подробностях смогли ощутить присутствие «ускользающей юности», за что следовало благодарить их соседей этажом выше. Няня же, в свою очередь, судя по то и дело появлявшемуся на её лице каскаду эмоций, несколько раз всерьёз подумывала бросить всё это и уплыть в закат на ближайшей лодке… или даже плоту, сооружённом из пляжных зонтиков и лежаков. Но за ними, как назло, слишком пристально следили смотрители пляжа.

Курортные достижения Алисы выражались в основном в том, что она, дабы заглушить окружавшее её безудержное веселье, успела прослушать полный курс аудиоуроков итальянского языка, а также получила довольно неплохой загар, несколько лишних килограммов и винный налёт на зубах.

Нике повезло больше всех: она, не теряя времени зря, быстро стала объединяющим звеном разнополой группы молодёжи из разных стран и на протяжении всего времени прекрасно проводила время, участвуя во всех местных вечеринках, спортивных соревнованиях и горячих спорах на тему политики, экологии, равноправия и гендерных ролей.

За два дня до окончания отпуска, обуздав большую часть родительских катаклизмов, идейные вдохновители путешествия с ужасом осознали, что время стремительно утекает сквозь пальцы в белоснежный песок южных пляжей работает совсем не в их пользу. В связи с этим ими было принято твёрдое решение этим же вечером отправиться всей компанией сопровождать Нику на вечеринку в клубе при отеле и попытать счастье там. Но у Кита с Полиной, очевидно, были свои мысли по этому поводу, которые они в данный момент как раз доводили до сведения наивных родителей.

Именно так Алиса и оказалась перед открытым шкафом с одеждой, задавая себе вопросы, не предполагавшие ответов:

«Ну что ж, судя по всему, единственным человеком, который сегодня вновь почувствует себя юной и беззаботной, буду я, неловко прибившаяся к компании тех, кто таковыми на самом деле является. Интересно, во что принято облачаться в подобных случаях?»

Ответ последовал незамедлительно. Открылась дверь ванной комнаты, и оттуда вынырнула Ника — новоиспеченный житель большого города на отдыхе за границей. Будучи довольно высокого роста, она имела длинные, прямые, блестящие волосы светло-русого оттенка, довольно крупные черты лица, смешливые ямочки на гладких бархатистых щеках и серо-голубые глаза в окаймлении тёмных ресниц и прямых упрямых бровей. При такой внешности на ней очень неплохо смотрелся подобранный наряд, состоящий из прямых джинсов на высокой талии, укороченного топа, приоткрывающего верхнюю часть живота, и объёмного жакета мужского кроя.

— Ты прекрасно выглядишь! Но тебе не кажется, что этот наряд не совсем подходит для вечернего выхода? — спросила Алиса, окинув придирчивым взглядом незамысловатый комплект.

— Боже мой, что ещё за вечерний выход? Мы же просто идём в клуб при курортном отеле средней руки. Знаешь ли, не все люди, выходя вечером из дома, надевают платье в пол и корректирующее бельё. Ты-то сама вообще куда-нибудь ходишь, кроме детских праздников и работы?

— А я и не предлагаю тебе облачаться в бальное платье, — возмущённо возразила Алиса, — и, к твоему сведению, да, выхожу!

— Ну и куда же? В ближайший супермаркет за продуктами?

— Мы, конечно, можем ещё очень долго острить, только непонятно, с какой целью. Ладно, иди в чём хочешь, только дай мне спокойно собраться, — попыталась закончить спор Алиса до того, как ей пришлось бы неминуемо капитулировать под гнётом правды.

— Ок, я тогда пока пойду попробую спасти наших соседей от последствий их жизненного выбора, — ответила Ника, благородно сжалившись над сестрой, и решительно направилась к двери.

— Может, всё отменим и никуда не пойдём? Глянем фильм в номере, закажем какой-нибудь еды? — раздался последний возглас надежды вслед исчезающей в дверном проёме стройной фигуре.

— Ну уж нет! — дверь вызывающе захлопнулась.

Порывшись в чемодане и перебрав немногочисленные вешалки в шкафу, Алиса подвергла критическому анализу свой вес, рост и всё более расплывчатый возраст, после чего с удивлением для самой себя выудила из неведомых глубин саквояжа чёрное атласное платье на тонких бретельках. Подробно осмотрев находку, словно видя её в первый раз, она начала смущённо прикладывать кусок живой подвижной материи к себе то одной стороной, то другой.

«Что делать? Придётся работать с тем, что есть», — подумала она и, пожав плечами, погрузилась в прохладную скользкую тьму.

«Вполне сносно, даже, можно сказать, красиво», — вынесла вердикт Алиса, рассматривая в половинчатом зеркале довольно открытую верхнюю часть струящегося вдоль тела шёлкового облачения, дополненную золотистой цепочкой, плотно обвивающей тонкую шею над самыми ключицами и уходящей длинным концом в глубину декольте.

Чтобы разглядеть нижнюю часть наряда, примерно на ладонь опускающегося ниже колена, ей пришлось прямо в босоножках встать на стул с мягкой обивкой и балансировать, опасно пошатываясь на тонких каблуках. Но долго любоваться собой Алисе не пришлось. Дверь резко открылась, впуская слегка очумевшую Нику и сильно потрёпанного Костика.

— Мы сразу не сможем с вами пойти, но обязательно подойдём, как только уложим детей спать. Обещаю! — излишне торопливо, отчего совсем неубедительно, оповестил друг. — Полина неожиданно решила, что она уже слишком взрослая, чтобы сидеть с няней и младшим братом в номере, пропуская всё веселье! Никакие доводы из разряда, что туда пускают только совершеннолетних, и посулы соответствующих возрасту развлечений не возымели никакого успеха. Теперь же они с Китом просто орут в унисон, а их требования становятся всё более невыполнимыми. В общем, там настоящий ад! Но вы идите, начинайте без нас, мы придём максимум через час! Кстати, вы обе выглядите просто отлично! Мы скоро будем! — последняя фраза, дабы пресечь вероятные и вполне резонные возражения, донеслась уже из-за закрытой двери.

— Да уж, такого никто представить не мог, — саркастично заметила Ника, нетерпеливо поглядывая попеременно то на сестру, то на часы. — Ну что, идём?

— Идём… — тяжело вздохнув, обречённо ответила та.

Алисе показалось, что не прошло и секунды, как она очутилась у входа отельного клуба в окружении огней и оглушающего грохота музыки. Людей было очень много. Танцпол разрывался от толпы студенческой молодёжи со всей Европы, в которой, не успев переступить порог, моментально растворилась Ника, слегка махнув рукой — то ли прощаясь, то ли приглашая следовать за ней. Алиса двинулась в сторону столиков у бара — поближе к тем, кто, как и она, отреагировал на предложенные обстоятельства самым надёжным из известных им способов.

Спустя сорок минут и два довольно крепких напитка, употреблённых под угрюмое созерцание резвившейся молодёжи, Алиса сделала несколько отнюдь не утешительных выводов. Во-первых, вентиляция в этом заведении оставляет желать лучшего; во-вторых, воссоединение компании сегодня точно не предвидится; и в-третьих, Ника не выдохнется, по её оценкам, ещё в течение примерно трёх часов — а столько она точно не выдержит.

Закончив анализ и подведя итоги, Алиса решительно поставила недопитый коктейль на покрытый глянцевой плёнкой с вкраплениями блёсток стол и направила все свои зрительные способности на поиски ближайшего выхода, одновременно нащупывая на кресле за спиной сумочку. В следующую секунду обзор неожиданно загородила высокая фигура.

— Не возражаете, если я присяду? Свободных столиков совсем не осталось, — эту реплику, несмотря на жуткий грохот вокруг, она расслышала на удивление ясно.

— Нисколько. Я как раз собиралась уходить, — ответила Алиса, начиная медленно подниматься.

— Я вовсе не хотел вас выгонять. Прошу, останьтесь, давайте выпьем вместе. Насколько я понимаю, вы здесь тоже одна, — в этот момент на столе материализовалась бутылка вина и два бокала. Алиса слегка растерялась от такого напора и пристально всмотрелась в лицо незнакомца в попытке оценить степень угрозы. Но в мерцающей темноте зала невозможно было хотя бы минимально чётко разглядеть что-то дальше своего носа, и от этого обстоятельства ей почему-то стало сильно не по себе.

«Надо отсюда уходить», — подумала Алиса. А вслух вежливо произнесла:

— Большое спасибо за предложение, но мне на самом деле уже пора.

Она схватила сумочку и встала из-за стола. Немного удивившись, не услышав больше никаких возражений, Алиса после секундной заминки решительно направилась в сердце расплывчатой массы людей и каким-то чудом почти сразу наткнулась на сестру.

— Всё, я своё обещание выполнила: пришла, посмотрела, повеселилась, а теперь иду в номер! Ты со мной? — прокричала Алиса ей в ухо.

В ответ — качание головы и очередной взмах руки.

— Будь осторожна и не задерживайся слишком долго!

Пульсирующая, слившаяся воедино совокупность тел, света и звуков резким импульсом вытолкнула её наружу, и в следующее мгновение она с облегчением обнаружила себя в ухоженном отельном саду.

Алиса присела на ближайшую лавочку и стала медленно вдыхать свежий ночной воздух, напитанный запахом вспаханной земли и цветущих деревьев. Вдалеке по тропинкам ещё прогуливались едва различимые в полутьме постояльцы, а в небольшом фонтанчике переливались красноватыми отблесками струйки воды. Звуки вечеринки не долетали сюда, было как-то неестественно тихо. Но внезапно её внимание привлёк шум и шевеление в ветвях величественного растения, растущего неподалёку.

«Интересно, что там такое?» — подумала Алиса, пристально вглядываясь в темноту.

Вдруг облако, состоявшее из примерно десятка пар огромных серовато-коричневых крыльев, с оглушительным уханьем резко поднялось в воздух и улетело прочь.

«Странно, вроде совы не живут стаями… И тем более в этих краях… — ей становилось всё больше не по себе. — Глупости всё это! Можно подумать, я орнитолог!»

Она встала со скамейки и стремительно направилась к главному входу. У самой двери ей показалось, что из дальнего угла террасы за ней кто-то наблюдает, но мимолётное чувство тревоги, подгоняемое здравым смыслом, исчезло так же быстро, как и появилось, не оставив и следа.

Добравшись до своего номера, Алиса некоторое время с интересом прислушивалась к звукам из соседних апартаментов; затем, удостоверившись, что возвращаться на вечеринку её уже точно никто не заставит, избавилась от платья и повалилась в нижнем белье на постель, намереваясь в ожидании сестры почитать книгу. Но, как ни старалась, ей никак не удавалось сосредоточиться на печатном тексте. Её мысли блуждали где-то далеко, а буквы расплывались перед глазами, из-за чего постоянно приходилось перечитывать одно и то же предложение, и каждый раз оно имело разное содержание…

***

Открыв глаза, она с удивлением обнаружила, что в комнате было абсолютно темно. За окном всё ещё тянулась безлунная ночь, а зажжённый при возвращении с вечеринки свет больше не горел.

«Видимо, я заснула, дожидаясь Нику. А она, вернувшись, выключила лампу и тихо легла спать, — сонно подумала Алиса, потянувшись к выключателю, располагавшемуся рядом с изголовьем кровати. — Интересно, сколько сейчас времени?»

Раздался щелчок, но свет так и не загорелся. Она инстинктивно начала нащупывать телефон, который всегда оставляла рядом на тумбочке, но вместо небольшого гладкого прямоугольника наткнулась на неожиданное препятствие в виде чьей-то сильной руки, резко схватившей её за запястье.

***

Было абсолютно темно: ни ночные светила, ни огоньки электроники, ни отельные фонари сквозь неплотно занавешенные шторы — ничего не нарушало мрак в номере. Охваченная паникой Алиса тщетно пыталась разглядеть что бы то ни было перед собой. Между тем её вторая рука так же молниеносно оказалась зажата в тиски, а сама она была опрокинута на лопатки и прижата к матрасу, не в силах ни пошевелиться, ни закричать. На неё словно напал паралич: каждая клетка тела была скована ужасом.

«Надо закричать! В соседнем номере услышат и придут на помощь. Где Ника? Что с ней?» — судорожно метались мысли в её голове, а рот беззвучно открывался, как у рыбёшки, выброшенной на берег.

Лишённая дара речи и обездвиженная Алиса почувствовала, как нападавший поставил колено на кровать рядом с ней, а затем, всё ещё жёстко удерживая её за запястья, резким бесшумным движением очутился сверху, придавив своим телом. От него веяло смесью запахов цветущих деревьев и вспаханной земли.

— Тише, тише… Но ты ведь и не собираешься кричать, да? — его голос звучал очень приглушённо, словно из-за невидимой преграды.

«Что верно, то верно…»

— Как вы попали в мой номер? Кто вы такой? Что вам нужно? — еле дыша, шёпотом спросила Алиса, испытывая плохо поддающийся анализу фонтан эмоций, включавший парализующую панику, злобу, волнение и необъяснимый животный интерес.

— С чего ты взяла, что это твой номер? Ты же сама пришла сюда ночью, разве не помнишь? — голос стал намного чётче, и Алиса сразу поняла, кому он принадлежит — мужчине, с которым ей довелось несколько часов назад встретиться на вечеринке. Она стала пристально вглядываться в лицо человека, нависшего над ней. Возможно, её глаза привыкли к темноте, или теперь он просто находился на достаточно близком расстоянии, но в этот раз Алиса абсолютно чётко смогла разглядеть выступающий вперёд прямой нос, рельефную нижнюю челюсть, высокий лоб и узкие губы, произнёсшие:

— Нам пора. На улице уже начинает светать, и если мы хотим успеть на первый утренний поезд, то надо поторапливаться, — с этими словами он отпустил её руки и с поражающей воображение грацией спрыгнул на пол.

В номере стало ослепительно ярко от неизвестно откуда взявшегося освещения, равномерно заполнившего всё пространство вокруг. Немного успокоившись, Алиса села на кровати и начала оглядываться по сторонам.

Номер был типовым и потому ничем не отличался от сотни таких же, включая тот, в который она вернулась после вечеринки, но всё-таки это был не он. В нём не было двери, ведущей в смежную комнату, в которой должна была сейчас спать Ника, а также отсутствовали её личные вещи в виде косметики, электронных приборов, одежды и — как ей уже ранее удалось убедиться — мобильного телефона на прикроватной тумбочке.

«Как я здесь оказалась?» — второй раз за последние сутки спрашивала себя Алиса. На этот раз ответ был отнюдь не очевиден.

Ещё раз внимательно осмотревшись вокруг и не найдя никаких подсказок, которые помогли бы прояснить ситуацию, она вдруг обратила внимание на то, что вместо нижнего белья, в котором она уснула несколько часов назад, на ней была не принадлежавшая ей довольно практичная одежда, состоявшая из бежевых хлопчатобумажных брюк и белой футболки, а по правую руку на второй половине матраса лежал массивный рюкзак с изображением большой мультяшной совы, являющийся частью её багажа.

«То есть получается, что после вечеринки я каким-то образом перепутала двери и попала не к себе в номер, а к этому мужчине, который в данный момент сидит в кресле и внимательно за мной наблюдает? Но как? Или… зачем? — попыталась применить логику Алиса. — Глупость какая! Что тогда здесь делает рюкзак с моими вещами? Чья на мне одежда? И потом, я прекрасно помню события вчерашнего вечера. Или нет?»

— Как я вижу, ты более-менее пришла в себя. Ну так что, готова? Мы уже опаздываем, — послышалось из глубины кресла.

— Простите, я не совсем понимаю, что тут происходит. Признаться, я совершенно не помню, как здесь оказалась. Кто вы такой? И почему мы куда-то должны ехать?

— Обсудим это по дороге, сейчас на это нет времени, — он резким движением поднялся, надел пиджак, подошёл к кровати, взял рюкзак и протянул руку в призывном жесте.

«Судя по всему, меня опоили каким-то наркотиком и теперь пытаются похитить, — была её следующая мысль, — поэтому я так странно себя чувствую, не помню, как здесь оказалась, не могу закричать и лишена возможности — или желания — сопротивляться. Это единственное логичное объяснение».

Но эти рассуждения моментально вылетели из её головы, и Алиса, в подтверждение своей догадки, уже не могла припомнить, к каким выводам пришла секунду назад. Она сама не заметила, как покорно встала с кровати, держась за протянутую руку, и двинулась в сторону двери, послушно следуя за своим похитителем.

В следующее мгновение они уже стояли на платформе отправления пригородных поездов в ожидании своего. Состав остановился, открылись автоматические двери, Алиса в сопровождении незнакомца вошла в вагон и послушно села на жёсткое сиденье. Её взгляд привлекла пожилая женщина, расположившаяся напротив, а точнее не она сама, а её необычные глаза, словно поддёрнутые молочно-белой пеленой, неотрывно разглядывающие при тусклом свете зарождающегося утра нечто, лежавшее в тонких узловатых руках. До следующей остановки они доехали в полной тишине. Конвоир не сводил с неё испытующего взгляда, словно чего-то ждал.

На станции состав начал активно заполняться людьми и вскоре был битком набит пассажирами, занятыми своими делами и не обращавшими на них никакого внимания. Алиса впадала во всё более истерическое оцепенение. Скованная страхом, словно связанная по рукам и ногам, она судорожно пыталась привести свои мысли в порядок — безуспешно, сознание продолжало играть с ней в прятки. Поезд в очередной раз замедлил ход, её взяли за руку и настойчиво потянули к выходу. Двери разъехались, похититель сошёл на платформу, увлекая за собой. В этот момент люди с улицы начали протискиваться внутрь, загораживая своими телами проход и толкаясь во все стороны. Не до конца осознавая, что делает, Алиса резко выдернула руку из слегка ослабевшей хватки и начала пятиться в глубь вагона, уносимая напирающей массой пассажиров. Двери захлопнулись. Поезд резко тронулся с места. Похититель так и остался стоять на платформе с вытянутыми вперёд руками. Сквозь мутное стекло она успела довольно чётко разглядеть выражение холодной решимости на его лице.

«Бежать!» — стучало в висках, вторя сердцебиению, ощущаемому в каждой части тела.

На следующей остановке, не дожидаясь полного раскрытия дверей, Алиса пулей вылетела из вагона и, не оглядываясь, побежала, лавируя в плотном людском потоке, к маячившему вдалеке выходу с платформы. Достигнув турникетов, она осознала, что не знает даже, как попала на тот поезд, не говоря уже о билете, которого у неё, конечно же, нет. Она кинулась к кассам. Одно окно было закрыто, во втором совершенно не понимали, что ей нужно, и только тыкали в прейскурант. Она полезла за деньгами, но только тут поняла, что её рюкзак остался у похитителя. Слёзы брызнули из глаз, ей стало тяжело дышать, прислонившись к стене, она попыталась унять панику и накатившее головокружение. Но тут по счастливой случайности её взгляд упал на стойку перед кассой, и она, не веря своим глазам, обнаружила забытый кем-то проездной.

«Хоть бы он подошёл!» — она схватила маленький серебристый прямоугольник и побежала к турникетам, затылком ощущая за спиной уже знакомый пристальный взгляд.

«Ну давай же!» — Алиса снова и снова пыталась попасть в отверстие приёма билетов. Онемевшие руки совсем не слушались её. Вначале сунув заветный проездной не той стороной, а затем и вовсе выронив его, теперь она никак не могла отлепить гладкий кусок пластика от скользкого пола. Тело бросило в жар, немой крик сдавил горло.

«Спокойно, — отчаянно пыталась обнадёжить себя Алиса, — ему потребуется какое-то время, чтобы нагнать. Он не может знать, на какой станции я вышла, и вряд ли заметит меня в таком огромном потоке людей».

Эти со всех сторон убедительные аргументы продолжали казаться ей крайне ненадёжными. Но через какое-то время она всё же смогла поднять билет и поднести его нужным концом к турникету — загорелась зелёная лампочка. Не медля ни секунды, Алиса сделала шаг вперёд и с силой толкнула рукой металлическую треногу.

«У меня получилось! Я смогла вырваться!» — окрылённая этой мыслью, она решительно двинулась вперёд, ещё не думая о том, что будет делать дальше.

Но ей и не пришлось. Тугой механизм успел провернуться лишь на половину оборота до того, как её предплечье оказалось во власти уже знакомой цепкой хватки, а в голове раздался оглушающий звон…

Глава 2 
Окклюзия

В голове раздавался высокий ноющий звук, тело в районе грудной клетки было словно придавлено чем-то увесистым, не позволявшим не то что пошевелиться, но даже просто вздохнуть. Алиса открыла глаза и увидела, как от двери её спальни к ней быстро приближается высокая тёмная фигура. Охваченная ужасом, она приложила все силы, чтобы подняться — всё безрезультатно, конечности отказывались ей подчиняться. Ей было некуда деваться. Но тут, когда неизвестная сущность почти достигла кровати, в неуправляемом эмоциональном порыве её левая нога резко вздёрнулась, после чего тело незамедлительно приняло сидячее положение, защищаясь выставленными перед собой руками.

Фигура исчезла, а Алиса так и осталась сидеть, жадно хватая ртом вязкий воздух и пытаясь унять сердцебиение в груди, — в своей квартире, в своей спальне, на своей кровати и в своей любимой пижаме. Рядом на тумбочке — там, где и должен быть, — надрывался мобильный телефон, поставленный, как всегда, с вечера на зарядку. Электронные часы на комоде, подсвеченные ярким солнечным светом, показывали блёклые 13:27.

Телефон перестал звонить. Алиса взяла его в руки и увидела три пропущенных вызова от Марины. Отупленно уставившись на экран, она попыталась собраться с мыслями и скинуть с себя последствия слишком реалистичного ночного кошмара, но никак не могла перестать опасливо озираться по сторонам в страхе перед возможным продолжением.

«Это был всего лишь сон, никто меня не похищал, если, конечно, это можно назвать похищением… С какой-то стороны даже интересно, чем бы там всё закончилось», — размышляла Алиса, продолжая держать в руках телефон, который вновь начал издавать звуки, сигнализирующие о невозможности и дальше откладывать наступившую реальность.

— Алло. Привет.

— Привет! Почему не берёшь трубку? — затараторила Марина с пулемётной скоростью и чётко прослеживающимися в голосе признаками начинающегося психоза, вываливая на голову подруги потоки разрозненной информации. Всё это свидетельствовало о том, что утро у подруги, очевидно, выдалось крайне тяжёлым. — Ты скоро будешь? Можешь заехать по дороге за тортом? У них сегодня какие-то проблемы с доставкой, Костик застрял на работе, а тебе это по дороге. Пожалуйста!

— А? — Алиса вскочила с кровати и начала метаться по комнате. В голове рандомно всплывали картинки и создавались ассоциативные ряды:

«Какой сегодня день? — Воскресенье!» «Торт? — День рождения Кита!» «Когда? Где? — Через полтора часа на другом конце города. С тортом!» «Будильник? — Забыла, что он настроен только на будни». «Что делать? — Врать!»

— Алло! Ты меня слушаешь?

— Да, да. Я просто сушила голову в ванне, а телефон был на зарядке в комнате. Скоро буду выходить. За тортом заеду, пришли мне адрес пекарни. Может, ещё что-то надо? — залепетала Алиса, цепляясь за возможность оправдать своё, уже очевидно внушительное опоздание неожиданно обрушившимися на неё поручениями.

— Нет, больше ничего не надо. Если по ходу дела окажется, что чего-то не хватает, Костик захватит по пути с работы. А ты лучше приезжай быстрее и помоги мне справиться с уничтожающей всё живое в радиусе километра ордой детей и родственниками, с трудом переносящими изолированное общество друг друга больше десяти минут. Так что, если к 15:10 у меня не появится союзник или хотя бы собутыльник, у Кита появится ещё на одно травмирующее воспоминание из детства больше.

— Постараюсь быть как можно быстрее. Держись там! — с этими словами Алиса отключилась и начала бегать по квартире со сверхзвуковой скоростью, отбивая мизинцы на ногах о каждый выступающий угол дома, но мужественно продолжая двигаться по заданной траектории, энергично подпрыгивая на уцелевшей конечности.

«Хорошо, что я хотя бы вымыла голову прошлым вечером», — думала она, в спешке фиксируя слегка подкрученные волосы в низкий пучок на затылке.

Облачившись в, к счастью, продуманный ещё с вечера наряд, она с раздражением обнаружила, что пышные рукава полупрозрачного платья в неоромантическом стиле слегка помялись в шкафу. Секунду поколебавшись, Алиса всё же побежала включать отпариватель, по дороге с раздражением стягивая с себя пыльно-розовое облако из шифона. Ещё спустя минуту, потраченную на вырисовывание идеально ровного, насколько это возможно в данной ситуации, кончика чёрной стрелки, призванного сделать разрез зелёно-коричневых округлых глаз более вытянутым к виску, парогенератор нагрелся. Откинув в сторону подводку, Алиса резким движением направила неотрегулированную струю пара к ненавистным складкам, о чём моментально пожалела, увидев, как на её глазах на новом платье расплывается небольшое отверстие, прожжённое чуть выше основания рукава.

«Что же я за бестолочь такая!» — только что накрашенные глаза моментально воспалились и намокли.

Нервное напряжение, планомерно нараставшее последние несколько месяцев, вкупе с сильным остаточным чувством ужаса, пережитого меньше часа назад, немедленно дали о себе знать. Алиса села на пол и бессильно опустила голову на согнутые колени. Затем ещё раз взглянула на платье, купленное в попытке слегка заглушить душевные терзания и привнести хоть немного лёгкости и оптимизма в её жизнь, горько усмехнулась, поднялась на ноги, выключила отпариватель и достала коробочку со швейными принадлежностями. Изъян, к счастью, оказался настолько незначительным, что даже с её скромными навыками в нитко-игольном ремесле ей с лёгкостью удалось сделать его почти незаметным.

Мельком взглянув в зеркало, чтобы оценить общий внешний вид, и оставшись, насколько это возможно в данной ситуации, довольной увиденным, она кинула косметичку в сумку, чтобы докраситься по дороге, втиснула ноги в остроносые лодочки пудрового оттенка, схватила увесистую коробку с подарком Киту и ринулась к лифту навстречу скучающему внизу водителю такси.

Алиса, как и обещала, заехала за тортом в одну из лучших кондитерских города, захватила в соседнем магазине очаровательный букет тюльпанов в дар страдающей матери семейства и, немного поразмыслив, бутылку «Кьянти» в удачно оказавшемся поблизости винном бутике. А затем, подумав ещё немного, — вторую. На всякий случай.

«К этой битве надо подходить во всеоружии», — решила она и продолжила свой путь, кое-как втиснувшись на заднее сиденье такси, уже трещавшее от размножившихся атрибутов праздника.

Достигнув пункта назначения и с трудом преодолев со всей своей поклажей узкий проём лифта, Алиса в районе 16:00 наконец-то предстала перед обшитой деревом металлической дверью, из-за которой доносилась оглушительная симфония детского визга и взрослого причитания. Так она простояла несколько минут, гипнотизируя звонок, располагавшийся чуть выше уровня её глаз, в раздумьях, как же ей дотянуться до заветной кнопки, не опрокинув при этом пятикилограммовый торт, украшенный фигурками неизвестных ей мультяшных персонажей, и не подмести тюльпанами пол на этаже. А также, что не менее важно, постараться не залить весь подъезд вином. Лишь надёжно упакованная модель железной дороги не вызывала беспокойство за свою сохранность — что уже было неплохо. Когда Алиса почти выбрала, чем из своей ноши готова рискнуть, двери лифта с шумом распахнулись, явив ей запыхавшегося Костика в компании высокого светловолосого мужчины с маленьким мальчиком, крепко сжимавшим огромную связку воздушных шаров.

— Ой, Алиса, привет! Подожди, давай я тебе помогу! — кинулся к ней друг.

— Спасибо, а то я уже начала всерьёз переживать, что именно мне придётся стать виновницей возникновения у твоего сына «психологической травмы, которая впоследствии станет частью генетической памяти, передающейся в вашей семье из поколения в поколение», об ужасных последствиях которой в последнее время так сильно беспокоится Марина. И что самое обидное: всё это — из-за самой банально-комической на свете сцены с выпавшим из рук тортом.

— Да уж, мы никак не можем такого допустить. Верно, Дениска? — рассмеялся спутник Костика, потрепав ребёнка по кучерявой голове, затем забрал из рук Алисы опасно накренившийся шедевр кулинарного мастерства и пакет с вином.

За это время Костик успел отпереть замок входной двери и уже целенаправленно пропихивал внутрь облако разноцветных гелиевых шаров. Когда в, к слову сказать, достаточно просторном, но из-за сбежавшихся на звук открывающейся двери детей очень многолюдном холе стало чуть свободнее, Алиса наконец смогла преодолеть порог и попасть внутрь. Прямиком в цепкие Маринины руки.

— Боже, почему ты так долго? Я думала, что сойду здесь с ума! Уже приехали почти все гости, кроме Эллы Леонидовны, застрявшей с заочниками. Ты должна мне помочь держать мою свекровь и мать подальше от кухни, пока я заканчиваю накрывать на стол, иначе мы ещё очень долго не сможем поесть, — тараторила Марина, утягивая её за собой в глубь квартиры.

— Да, конечно, ты же знаешь, что в этом вопросе на меня всегда можно положиться. Как только я войду в комнату, всё внимание с твоей готовки и особенностей ведения хозяйства моментально переключится на мою скромную одинокую персону. Так что у тебя есть как минимум час, в который мне будут сватать всех «незаслуженно обделённых, непонятых и обиженных жизнью» сыновей родственников, подруг и соседок по даче.

— Спасибо тебе огромное! Ты же знаешь, как я ненавижу, когда кто-то лезет на мою кухню даже с искренним желанием помочь, а уж эти «эксперты» в момент выводят меня из себя, — с облегчением выдохнула хозяйка дома, но затем сразу же пристыженно добавила:

— Только не давай им себя заклевать. Если что, зови Костика на подмогу — он будет в детской организовывать гостям именинника стол и досуг.

— Не переживай, у меня годами наработанный опыт, шкура, как у носорога, и две бутылки вина в сумке, — подмигнула подруге Алиса, после чего с гордо поднятой головой и натужной улыбкой на лице направилась навстречу неизбежному.

Открывшаяся её глазам картина оставалось неизменной на протяжении долгих лет, прошедших со времен свадьбы её друга детства Кости на троюродной сестре Марине, и повторялась из года в год в мельчайших деталях на всех семейных торжествах, на которых оказывалась Алиса ввиду родственно-дружеских связей и последующей роли крёстной матери их младшего отпрыска. Хотя в этот раз всё-таки было нечто новое: сегодня всё внимание собравшихся было обращено не на межличностные склоки, а на её нового знакомого из подъезда, в данный момент сидящего с вежливой полуулыбкой на почётном месте, обеспечивавшем свободный доступ и прекрасный обзор для всех желающих.

— Здравствуйте! Извините за опоздание, пришлось заехать по дороге за тортом, — сразу обезопасила себя заранее подготовленной полуправдой Алиса.

— Здравствуй. Не переживай, ты ещё ничего не пропустила, — первой отозвалась мать Костика, в свойственной ей манере презрительно вздёрнув верхнюю губу с порослью тёмных волосков и скривив сухое, обтянутое жёлтой кожей лицо.

— Но мы всё равно очень рады тебя видеть, — насмешливо произнёс Маринин отец, при её появлении сразу поднявшийся из глубокого кресла, чтобы протянуть руку в приветственном жесте, одновременно приглашая её сесть рядом с собой. Алиса всегда любила Петра Семёновича за его врождённую интеллигентность, чувство такта, проницательный ум, ненавязчивую заботу и тонкий юмор, которым он неизменно одаривал всех окружающих. Поэтому она с радостью воспользовалась его невербальным предложением и села по правую руку от него, предварительно с неохотой обойдя остальных членов семейства. По другую сторону как раз оказался незнакомец, которого привёл Костик.

— Ещё раз здравствуйте. Нас так и не представили друг другу. Меня зовут Дима, я работаю вместе с Костей, мой сын учится в одном классе с Полиной, — произнёс её сосед, тем самым максимально лаконично ответив на все возможные вопросы касаемо предпосылок его неожиданного появления в этом доме. После чего он слегка наклонился вперёд, тем самым ещё ближе приблизив к Алисе вытянутое бледное лицо, уже отмеченное нестирающимися даже в нынешнем нарочито-спокойном состоянии сильными морщинами между прямыми бровями. Гипнотический эффект был дополнен тяжёлым взором глубоко посаженных тёмно-синих глаз, ожидавших немедленно получить симметричный ответ.

— Как интересно, правда, Алиса? Дмитрий как раз сейчас рассказывал нам о том, как они с Костей случайно столкнулись на родительском собрании в школе и обнаружили, что их дети учатся вместе. Это невероятно! А почему не пришла ваша жена? — лишая их возможности самостоятельно продолжить знакомство, вклинялась в разговор двоюродная тётя Лена, являющаяся по совместительству мамой Марины. Перевалив через подлокотник кресла внушительных размеров бюст, она с выражением жадного любопытства на толстокожем бугристом лице вся изогнулась в ожидании дальнейшего развития событий.

«Что-то в этом мире никогда не меняется!» — с тоской подумала Алиса.

— Не думаю, что в этом есть хоть что-то невероятное, — ответил Дима, инстинктивно отодвигаясь подальше от накрашенных ярко-голубыми тенями водянистых белёсых глаз, — с женой мы в разводе, она сейчас находится в заграничной поездке.

— Ой, это просто замечательно… — сердобольная родственница на секунду неловко запнулась, но остановиться уже не могла. — Ну, в смысле, что Костя привёл вас к нам на праздник. А когда ваш день рождения? Я составляю очень точные натальные карты и безошибочно предсказываю самые важные события в судьбе человека.

— Спасибо, я не любопытен, — вежливо ответил гость.

— Не думаю, что для этого сейчас подходящее время, — попыталась урезонить родственницу Алиса. Но, заметив, как та, не обратив на её реплику никакого внимания, набрала побольше воздуха в лёгкие и приготовилась к очередному наскоку, удачно воспользовалась заминкой, чтобы всё же ответить на начатое ранее знакомство, и выпалила на одном дыхании:

— Как вы уже, наверное, поняли, меня зовут Алиса, я давняя подруга и по совместительству родственница хозяйки дома, а также крёстная мать именинника. Очень приятно познакомиться.

— Вы занимаетесь такой же фигнёй, как и мой сын? — неожиданно выпалил Павел Игоревич, которому наконец-то удалось занять своим телом максимально возможное пространство массивного дивана; теперь он был полностью готов к бою.

Алиса тяжело вздохнула:

«Так… Значит, из одной битвы сразу в другую. Сегодня, по-видимому, у нас по плану ускоренное погружение».

После того, как отец Костика с подачи заботливой родни пристроил её на работу к своему бывшему сослуживцу, ей стало особенно некомфортно присутствовать на всевозможных семейных торжествах с его непременным участием в оных. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что и до этого Алиса не смогла бы припомнить ни одного случая, при котором ей было комфортно в общении с ним, а также кому-то из её знакомых, за исключением разве что упомянутого начальника и ещё нескольких «членов братства». Причём вне зависимости от ситуации, темы беседы и степени родств