Мария БобылёваМы так говорим. Обидные слова и как их избежать
Инвалид, бомж, колясочник, трансгендер — что не так с этими словами? Почему нельзя заболеть онкологией, лишиться девственности или сделать операцию по смене пола? Эти и многие другие слова и выражения или некорректны, или просто неверны. С помощью лингвистов, активистов, психологов и профильных специалистов автор Мария Бобылёва объясняет, что такое толерантная лексика, откуда она взялась и почему именно сейчас вокруг нее столько споров. Книга стала продолжением онлайн-проекта «Мы так не говорим» портала «Такие дела».
Книга, которую было бы здорово прочесть всем. В ней есть ответы на вопросы «как говорить не стоит и как говорить лучше», а самое главное, очень логичные объяснения почему.
Для общего развития ознакомиться конечно можно, только будьте готовы к тому, что цитируемые и приводимые в пример - люди, сми и платформы преимущественно со статусом иноагентов. Да и общая тональность получилась скорее минорная, а повествование навязывающее. Вот и думайте, как говорится, cui prodest.
Честно. Читала не все. По словарю в большинстве пробежалась по картинкам, а комментарии читала только там, где мне это было интересно или непонятно Спасибо за книгу!
и Юрий Дудь в очередном своем интервью говорит «корешесса» (феминитив от слова «кореш»), и звучит это, как ни странно, скорее нейтрально, чем насмешливо.
Язык отражает общественные настроения и очень быстро реагирует на изменения. Политкорректный язык – яркое и наглядное тому подтверждение. Можно радоваться, что «одиозные выражения» и «насилие над языком» еще не постигло нас в той мере, в какой это происходит в США, а можно, напротив, печалиться, что мы снова отстаем. Это как посмотреть. У них Харви Вайнштейн, приговоренный к 23 годам тюрьмы за разные случаи сексуального насилия, и Кевин Спейси, только обвиненный в харассменте, но уже исключенный из киноиндустрии и полностью стертый отовсюду даже в буквальном смысле слова. А у нас депутат Слуцкий, с которым, несмотря на многочисленные обвинения в сексуальных домогательствах, не случилось ровным счетом ничего. У нас медийные персоны мужского пола, сексуальные скандалы вокруг которых не вызывают ничего, кроме двухдневной бури в соцсетях. У нас, в конце концов, так до сих пор и не принятый закон о домашнем насилии – отсюда сестры Хачатурян, которых судят за убийство отца-насильника, отсюда Маргарита Грачева, которой бывший муж отрубил кисти рук, отсюда тысячи подобных трагедий по всей стране. Многие скажут (и говорят): где здесь связь? Причем тут корректный язык и реальные преступления? Связь здесь прямая, и имя ей – насилие. В английском языке есть понятие zero tolerance – дословно «нулевая степень терпения». В обществе, где есть zero tolerance к насилию, оно не допускается и в языке. А в обществе, где сказать «бомж» или «наркоман» – это «а что такого?», позволено и все остальное: дискриминация, домогательства, изнасилования и прочее.
Бертрана Рассела (перевод мой): «Одна из печалей нашего времени состоит в том, что те, кто уверен в себе, оказываются дураками, а те, у кого есть воображение и понимание вещей, напротив, преисполнены сомнений и нерешительности».[12]
