Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд — ответный взгляд прошлого — пересоздает смотрящего» (М. Маликова). Роман удостоен премии имени Ингеборг Бахман, премии Strega Europeo, литературной премии города Аален Шубарт, премии Эрнста Толлера и литературной премии Aspekte. Книга переведена на двадцать языков.
Кітап туралы
Пікірлер30
👍Ұсынамын
💧Көз жасын төктіреді
Такую книгу я мечтала написать сама: рассказать историю страны через призму частной истории собственной семьи. Да, прием не нов, многие им пользовались и пользуются, от Лермонтова и Толстого, до Кузнецова и Степановой.
Но Катя Петровская, эта русская писательница еврейского происхождения, родившаяся в Киеве, живущая в Германии и написавшая историю своей большой еврейской семьи как путешествие от Берлина до Киева через революции и холокост.
Пронзительно, местами яростно, местами лирично и с большой любовью выписанное языковое полотно.
Погружение в собственную генеалогию до пятого колена, поиск истоков, жизней пра-пра-родственников, распутывание клубка переплетенных линий судьбы и при этом отказ от родного языка, попытка написать всю эту историю на чужом (немецком) языке, как способ переосмысления и остранения от бед, трагедий и катаклизмов, выпавших на долю несчастных родственников.
-Моя книга возникла на пересечении бессилия и гнева, - говорит сама Катя, - О катастрофах, в которых гибнут миллионы невинных людей, невозможно рассказать до конца.
Рассказать невозможно, но читать необходимо!
Потрясающая книга, актуально вопиющая в сегодняшнем контексте исторической эпохи.
Но Катя Петровская, эта русская писательница еврейского происхождения, родившаяся в Киеве, живущая в Германии и написавшая историю своей большой еврейской семьи как путешествие от Берлина до Киева через революции и холокост.
Пронзительно, местами яростно, местами лирично и с большой любовью выписанное языковое полотно.
Погружение в собственную генеалогию до пятого колена, поиск истоков, жизней пра-пра-родственников, распутывание клубка переплетенных линий судьбы и при этом отказ от родного языка, попытка написать всю эту историю на чужом (немецком) языке, как способ переосмысления и остранения от бед, трагедий и катаклизмов, выпавших на долю несчастных родственников.
-Моя книга возникла на пересечении бессилия и гнева, - говорит сама Катя, - О катастрофах, в которых гибнут миллионы невинных людей, невозможно рассказать до конца.
Рассказать невозможно, но читать необходимо!
Потрясающая книга, актуально вопиющая в сегодняшнем контексте исторической эпохи.
👍Ұсынамын
Жалею только о том, что книга не попала мне в руки раньше. Многое откликается на личном уровне: история моей семьи тоже в советский миф не укладывалась, и только во взрослом возрасте к поиску всех деталей мозаики обратился сначала мой папа, а затем и я. Попытка собрать мозаику, владельцы всех кусочков которой уже ушли из жизни – та еще задачка, в некотором смысле Одиссея: тебе остаются архивы, фото, скупые строчки из документов – никаких живых свидетелей. И в итоге складывается мозаика уже с вплетением твоей собственной истории, то есть история семьи - даже после всех изысканий - остается мифологизированной.
Читать, как эту мозаику собирала авторка книги, мне было больно,
но в то же время очень-очень важно.
Читать, как эту мозаику собирала авторка книги, мне было больно,
но в то же время очень-очень важно.
👍Ұсынамын
💧Көз жасын төктіреді
Все начинается на Берлинском вокзале , а заканчивается в Киеве… а между этими двумя городами пролегла страшная история только одной единственной семьи. А сколько таких семей было? Где мы на этой карте?
Дәйексөздер855
История — это когда вдруг не остается людей, которых можно спросить, есть только источники.
почему даже в списках умерших мы первым делом автоматически ищем собственные фамилии?
мы становимся частью этого круговорота, частью всеобщей интоксикации, частью преступления, которое мы не совершали, однако незнание законов природы не делает нас невинными, не освобождает от греха. Если Каин убил Авеля, а Авель был бездетный — кто мы тогда?
