Валентин Сарафанов
Наталья Сарафанова

Талисман для героя

Фантастика. Альтернативная история

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Дизайнер обложки Валентин Сарафанов

© Валентин Сарафанов, 2018

© Наталья Сарафанова, 2018

© Валентин Сарафанов, дизайн обложки, 2018

Хотите попасть в СССР? Шанс есть у каждого. Но выпадает он нежданно-негаданно.

Валерий Назаров попадает в СССР при осмотре заброшенного цеха советского производственного комплекса. Попадает в другой мир, где Страна Советов не только сохранилась, но и обрела величайшую мощь. Здесь фантастические технологии и высокий уровень жизни.

Вперед к приключениям в этой стране!

18+

ISBN 978-5-4490-3531-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Талисман для героя
2. Глава 1
   1. ЗАВОД
3. Глава 2
   1. ТАНКИ
4. Глава 3
   1. ЦЕНТР ПСИХИЧЕСКОГО ОЗДОРОВЛЕНИЯ НАЦИИ
5. Глава 4
   1. СТРОИТЬСЯ, ТОВАРИЩИ СУМАСШЕДШИЕ!
6. Глава 5
   1. НАШ ПУТЬ НА ЗАПАД
7. Глава 6
   1. ЛЕНИНГРАД — ПИТЕР — СЕРТОЛОВО
8. Глава 7
   1. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
9. Глава 8
   1. ОРУЖИЕ И СТРЕЛЬБЫ
10. Глава 9
    1. ПОЛКОВНИК ЗВЕРЕВ
11. Глава 10
    1. ДЕНЬ СВОБОДНОГО ТРУДА
12. Глава 11
    1. ПРОДОЛЖЕНИЕ
13. Глава 12
    1. ПРИСЯГА, ОБКАТКА ТАНКАМИ И МАРШ-БРОСОК
14. Глава 13
    1. РАСКОПКИ
15. Глава 14
    1. ФИЛЬМ И ПОКАЗНЫЕ ЗАНЯТИЯ
16. Глава 15
    1. ШТАБ БАТАЛЬОНА
17. Глава 16
    1. ГРАНАТЫ, ПАРТИЗАНЫ И ПРОЧЕЕ
18. Глава 17
    1. ПОЛЕВОЙ ВЫХОД
19. Глава 18
    1. МАТРЕШКА С ВОДКОЙ
20. Глава 19
    1. АМЕРИКАНКА
21. Глава 20
    1. ВОЗДУШНЫЙ БОЙ
22. Глава 21
    1. ЗДРАВСТВУЙ СССР!
23. Глава 22
    1. ПОЛНОЕ ИНТЕРВЬЮ
24. Глава 23
    1. ДВОРЕЦ ВСЕХ ВРЕМЕН И НАРОДОВ
25. Глава 24
    1. ВЫСТАВКА
26. Глава 25
    1. АГЕНТ ЦРУ
27. Глава 26
    1. ПОДОНКИ ВРАЖЕСКОГО ТОЛКА
28. Глава 27
    1. ПОСЛЕДНИЙ ШТУРМ
29. Глава 28
    1. ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ

Глава 1

ЗАВОД

Не все персонажи и события вымышлены. Не все совпадения с реально живущими и жившими людьми случайны.

* * *

Яркий свет выхватывает из темноты стену из бревен.

Дверь распахивается. Входит десяток солдат с автоматами.

Конвой хватает нас и тащит к стене. На ней бурые пятна высохшей крови и следы от пуль.

Страха нет. Лишь злость на себя самого.

И черт же меня дернул поехать тогда на этот завод.

В тот день третьего июня две тысячи тринадцатого года я возвращался с озер Хакасии. Мне нравилось проводить там свои выходные летом.

Пустая дорога стелилась перед моим авто. Холмистая степь с редкими перелесками еще хранила в себе прохладу ночи. Древние курганы спали вечным сном. Над ними кружил одинокий коршун.

В салоне звучало «Авторадио».

Там на самом на краю земли

В небывалой голубой дали..

Песня группы «Пикник» полилась из динамиков в тот момент, когда дорога взлетела на взгорок, и с его высоты открылся великолепный вид на Красноярское море. Там за ним до самого горизонта волнами застыли горы. Вековая тайга накрывала их темным одеялом.

Резкий сигнал мобильника нарушил гармонию звуков и красок.

Звонил мой партнер по бизнесу Юра Мельников.

— Валера! Ты где?! — заголосил он истошно без каких-либо приветствий. — Не могу тебя второй день достать. Зачем мобилу выключаешь то?! Опять с озер возвращаешься?

— Ты же знаешь — я всегда вырубаю телефон на отдыхе, — ответил я. — Ну, что там у тебя? Докладывай уже. Снова дело на миллионы?

— Так точно! Я уже аванс срубил!

— И что за дело? — поинтересовался я.

— У людей стопор с разрешением на строительство. Причину не знаю. Может конкуренты постарались, или что ещё. Но я их убедил, что мы им непременно поможем. Они встретят тебя у входа в администрацию района, там, где у тебя хороший знакомый заместитель главы по капитальному строительству. Ну, ты понял. Езжай и смело в бой! В десять ровно ты там.

— Ну вот, здрасьте! — возмутился я. — Причин не знаешь, а уже убедил? Я ж не господь — бог, чтобы вот так просто с налета решать. Встреча в десять? Да? Уже через три часа?! Это же только на дорогу время, а я не в должной форме. На мне из одежды — шорты, майка, да кроссовки. Мне бы переодеться.

— Да будь ты хоть голый, но реши! — завопил Юра. — Пятьсот тысяч баксов! Пятьсот! Такого у нас еще не было! Очень крупная рыба на крючке! Сразу же выкладывают на блюдечке, если решишь! Аванс в сотню тысяч уже у меня! Я морально не смогу с ним расстаться. Прилип к рукам намертво. Умоляю! Я верю в тебя!

— Пятьсот тысяч зеленью? Ты ничего не попутал? Нет? Так бы сразу и сказал. Базаришь много, — проворчал я. — Все понял. Не дрейфь! Буду на месте вовремя. Все! Отбой связи!

Бросив мобильник на сиденье, резко втопил педаль газа. Километры на скорости пролетали мимо, как пули у виска. Пятьсот тысяч баксов — это хорошо! Это не рыба даже на крючке. Это целый кит на гарпуне!

Нарастающее вдохновение окрыляло, уверенность в том, что все получится — возрастала. Успею ко встрече вовремя и обязательно применю весь свой талант и опыт.

С Юрой Мельниковым мы уже не один год крутили неплохие дела. Помогали хорошим людям решать вопросы в строительстве объектов недвижимости — жилых домов, магазинов, производственных цехов и прочих всяких разных зданий и сооружений. Юра находил клиентов, а я решал, поставленные задачи.

Подобного рода услуги приносили хорошие деньги. Но кроме денег меня привлекала в этом деле возможность крепко зацепить клиента на крючок и получить от него заказ на проектные разработки, где я, как архитектор, в полной мере раскрывал свой творческий потенциал.

На хлеб с маслом хватало.

Но пятьсот тысяч баксов! Это… ну… ооочень крупный улов.

Интересно, в чем там проблема на этот раз?

* * *

Я успел! На место прибыл за пять минут до назначенного времени.

Знакомая площадь. Здание районной администрации в три этажа. Посреди площади гипсовый памятник Ленину, покрытый бронзовой краской. Правая рука устремлена вперед. Пальцы отбиты по чьей-то злобной воле еще в лихие девяностые. Вместо пальцев торчит ржавая проволока. Ленин с такой рукой напоминает Крюгера из фильма «Кошмар на улице вязов».

Выхожу из машины. Возле входа в администрацию топчутся двое в строгих деловых костюмах. Один из них коренастый, другой высокий, как баскетболист.

Смотрят мимо меня. Подхожу к ним.

— Здравствуйте. Вы не меня ждете? Я от Юры Мельникова.

Оба недоуменно окидывают меня взглядом. Судя по всему, мой вид им не внушает доверия.

— Назаров Валерий Викторович? — недоверчиво спрашивает коренастый. Его цепкие темные глаза буравят меня, подобно сверлам перфораторной дрели. Второй — высокий и худощавый пренебрежительно усмехнулся.

— Он самый, — отвечаю. — За мой видок извините. Только, что с дороги. Но, как гласит пословица — встречают по одежке, а провожают, вы сами знаете как. Уверен, что для вас важен результат, а не процесс. Не так ли? Что у вас за проблема? Кстати, мне к вам как обращаться?

— Геннадий Шотович Буров, — представился коренастый.

— Углов Сергей Владимирович, — назвался высокий.

Рукопожатия с их стороны были вялыми.

— Нам необходимо срочно получить разрешение на строительство Енисейского завода металлосплавов, — начал вводить меня в курс дела Буров. — Я руководитель дирекции стройки. Господин Углов представитель заказчика. Стройка намечена на территории бывшего Сибирского машиностроительного комплекса. Наша фирма выкупила там самый большой цех. Мы уже сейчас готовы начать стройку, но местная администрация тормозит с выдачей соответствующих документов. Вас рекомендовали, как человека, который может все.

— Все может только господь бог, — усмехнулся я. — У вас есть проект завода?

— Так точно, — по-военному отрапортовал Буров.

— Экспертизу прошел?

— Да.

— Хорошо. Вы подали заявление на выдачу разрешения на строительство?

— Да. Но нам отказали.

— Причина?

— Объясняют протестами граждан. Дескать, наш завод очень грязный, и местное население опасается за свое здоровье. Даже лозунг придумали «Яд-завод».

— Слышал об этих протестах. Но протесты граждан не являются основанием для отказа в выдаче разрешения на строительство в порядке, предусмотренном статьёй 51 Градостроительного кодекса.

— Для официального отказа у нас откопали нарушения в оформлении градостроительных планов. Там что-то где-то буквы и цифры не те и не так стоят, — пояснил Буров.

— Понятно. А что, этот ваш завод на самом деле весь такой насмерть ядовитый?

— Никак нет! Это абсолютно экологически чистый проект.

— Геннадий Шотович, — вступил в разговор Углов. — По-моему, мы не туда обратились за помощью. Все вопросы и рассуждения этого товарища не имеют никакого отношения к решению задачи. Предлагаю закончить этот беспредметный разговор.

— Закончить? И что ты предлагаешь?! — вскипел Буров. — Снова обращаться выше? И снова, как об стенку горох! Выше здесь у них ничего не решают.

— Но и этот гражданин я уверен ничего не решит, — парировал Углов. — Только время теряем.

— Мы уже кучу времени потеряли здесь! Нам остается теперь только на чудо надеяться, — процедил Буров.

— И это чудо явилось к нам. Вот оно, — иронично усмехается Углов.

— В общем, так господа — товарищи, — жестко прерываю их полемику. — Если желаете результата, то слушайте сюда. Сейчас мы пойдем в кабинет. Разговор буду вести я. Ваша задача — молчать и кивать.

Они уставились на меня, раскрыв рты.

— Если вас не устраивает такая установка, мы расходимся, как в море корабли, — добавляю я.

— Подождите, — остановил меня Буров. — Извините. Нервы ни к черту. Сами понимаете. Мы не местные, и не совсем ориентируемся в здешних правилах. С нас руководство грозится головы снять, требует сроки ввода еще вчера, а тут такое творится. Полный бардак и беспредел. Наши инвесторы уже готовы пойти на самые крайние меры. Но это плохой вариант. Очень плохой для всех. В общем, последняя надежда на вас, как на чудо. Действуйте, как посчитаете нужным.

— Другое дело, — кивнул я. — Пошли.

Вошли в здание администрации. Бывал я здесь частенько. Свой тут, можно сказать. Киваю охраннику. Сегодня Вова дежурит. Этакий громила с добрым лицом. В ответ приветливо улыбается мне.

— Это со мной, — поясняю.

— Проходите, Валерий Викторович, — открывает передо мною рамку.

Поднимаемся по лестнице.

Коридор. Дверь в приемную.

— Добрый день Леночка, — расплываюсь в голливудской улыбке и кладу на стол молодой секретарше заготовленную заранее шоколадку. — Шеф у себя?

— Для вас он всегда у себя, Валерий Викторович, — цветет и пахнет та. — Проходите, пожалуйста.

Ловлю на себе удивленные взгляды Бурова и Углова.

Заходим.

Первый заместитель главы администрации Урушев Степан Петрович сидит за столом и что-то пишет. При виде меня тут же встал и приветливо распахнул руки.

— Валера! Всегда рад тебе! Как тебя вижу, так будто твой дед передо мною молодой. Как же ты на него похож! Тот же светлый взгляд. Та же открытая улыбка. Будь как дома! Эти люди с тобой? Да? Заходите, товарищи! Располагайтесь!

Степан Петрович Урушев считал себя учеником моего деда по партийной линии еще в советские времена. Будучи аппаратным работником уже в современных административных структурах, Степан Петрович сохранил в себе в полной мере ту огненную искру, которая разжигала пламя в мартеновских печах и космических кораблях великой страны, ушедшей в прошлое.

Но ушедшей ли?

Она все еще здесь. Эта страна СССР осталась в людях. Она звучит во мне. Мой дед передал мне её великую энергию.

Он мастерски рисовал. Виртуозно играл на гитаре и пел. Он был воином, прошедшим путь от Москвы до Берлина.

Дед передал мне свой творческий всепобеждающий дух.

Земля ему пухом.

* * *

Чай на столе. Печенье. Обстановка, располагает к беседе.

Вводная часть разговора миновала. Говорил я. Буров и Углов молчали, как было условлено.

— Я понял тебя Валера, — кивает Степан Петрович. — Но дела такие, что кто-то подогревает народ и этот кто-то очень не хочет, чтобы этот завод тут был. Уже два многотысячных митинга прошли. Мы даже не знаем, как тут быть.

— Очень просто, — отвечаю. — Надо показать людям, что их ждет, если завод будет построен. Надо нарисовать картину будущего. Вы же бывший коммунист, Степан Петрович. Вы всегда звали людей за собой. Хотя почему бывший? Бывших коммунистов не бывает, если это истинный коммунист, а вы истинный коммунист.

— Да, да, — соглашается Урушев. — Я навечно коммунист и никогда не предам эти идеалы.

— Истинный коммунист работает на благо страны и народа, — продолжаю я. — Необходимо дать понять обеспокоенным гражданам, что данный высокотехнологичный завод станет благом не только для них самих, но и для их детей, внуков и даже правнуков. Ведь в действительности этот завод с большой буквы даст тысячи и тысячи рабочих мест, необходимые нашему региону поступления налогов в краевую казну, и мало того, завод станет образцом мировой промышленной архитектуры. Как сейчас, я уже вижу его корпуса из лучших строительных материалов, вижу завод-сад, по сути своей, среди зеленых газонов, красочных цветов и веселых фонтанов. Готов сам лично изобразить всеми средствами современной графики, каким он предстанет перед нами в недалеком будущем во всем своем великолепии. В довершение ко всему этому сделаю панорамный анимационный фильм с высоты птичьего полета. Надо будет запустить этот фильм на всех телевизионных каналах. И это будет потрясающе! Уверен, народ сам потребует строительства завода. Степан Петрович, вы же коммунист! Вы же всегда сами вели народ к светлому будущему, и он шел за вами. И сейчас мы должны снова повести народ за собой, а не какие-то там ничтожные противники строительства завода и всего промышленного развития нашей страны. Мы должны, немедленно, взять инициативу в свои руки.

— Прекрасно! — восторженно воскликнул Степан Петрович. — Будто твой дед через тебя говорит!

— Разговоров мало, — сказал, как отрезал я. — Картина картиной, но уже сейчас, сегодня, немедленно мы должны показать всем, что даст завод краю, городу и району. Уже сейчас дирекция завода должна профинансировать и оказать добровольную благотворительную помощь на благоустройство улиц райцентра. Люди уже завтра должны видеть реальный результат. Готовы профинансировать?

Поворачиваю голову в сторону Бурова и Углова. Они смотрят на меня, как на инопланетянина.

— Готовы? — спрашиваю.

В ответ оба дружно кивают.

— Они готовы, — утвердительно говорю я. — И еще. Надо обязательно заменить памятник Ленину на бронзовый. Тот, что сейчас стоит на площади — позор! Это не памятник. Это издевательство над памятью предков. Наши противники должны видеть, что идеи Ленина живы, и позволю себе продекламировать бессмертные стихи Степана Щипачева.

Полковник крепко этой ночью спал,

А на рассвете задрожал от страха,

Как прежде памятник в саду стоял,

Незримой силой поднятый из праха!

— Валера! Валера! — воскликнул Степан Петрович. Голос его дрогнул. Он рванулся из-за стола и ринулся ко мне с объятьями. — Валера! Ты мне сегодня словно новую жизнь дал! Я вновь почувствовал себя полным созидательных сил, как в те времена на стройках пятилетки. Товарищи! С такой молодежью, как Валера, я уверен в светлом будущем нашей страны. Товарищи, извините за задержку документов. Я сейчас.

Он расторопно идет к телефону. Снимает трубку.

— Рукосуев! Немедленно выдать разрешение на строительство Енисейского металлосплавного завода! Немедленно! Почему только завтра? Работница на больничном? Хорошо. Завтра. Но, ни днем позже. И сам лично отвезешь в дирекцию завода. Лично. Ты меня понял? Доложишь.

Положил трубку.

— Вот и все товарищи. В добрый путь.

Буров и Углов тупо сидят не двигаясь.

— Спасибо, Степан Петрович, — я крепко жму ему руку.

— Куда перечислить деньги на благоустройство и памятник Ленину? — робко подал голос Буров. — Сколько надо денег?

— Сколько не жалко, — отвечает Урушев. — Товарищи, я уверен, что вы очень серьезные люди и сами определите размер необходимой суммы. Номер банковского счета вам привезет товарищ Рукосуев вместе с документами.

Встреча заканчивается крепкими рукопожатиями.

— Заходи Валера почаще! — кричит мне вслед Урушев. — Ты, как луч света!

Выходим.

— До свидания Леночка.

— Удачи вам Валерий Викторович.

Спускаемся по лестнице.

— Пока, Вова.

— И вам всех благ, Валерий Викторович.

Выходим на крыльцо.

— Это было потрясающе! — восторженно восклицает Буров.

— Извините меня, пожалуйста, за мою изначальную бестактность, товарищ Назаров, — виновато произносит Углов.

— Все хорошо, — киваю я. — Обещанную сумму передадите моему компаньону.

— Да, да, конечно! — кивает Буров. — Но я надеюсь, что мы расстаемся не навсегда. Вы ведь хотели продолжить сотрудничество и нарисовать нам красивые картины нашего будущего. За отдельную плату, разумеется.

— Хотел, — соглашаюсь. — Мне даже интересно это сделать.

— Тогда добро пожаловать проехать с нами. Мы вам покажем место нашей стройки. Вы должны это увидеть. Там все и обговорим. По правде сказать, нам необходим такой высококлассный специалист, как вы. Мы готовы обсудить условия постоянного сотрудничества. Мы готовы взять вас на работу.

— Постоянного сотрудничества? — переспросил я. — Предпочитаю быть вольной птицей. Да и с дороги устал. Может мне лучше завтра к вам?

— На заводе там у нас отдохнете. У нас уже все условия созданы для полноценного отдыха. Не пожалеете, — настаивал Буров. Углов кивал.

Я пожал плечами. Сказать по правде, у меня давно было желание посмотреть, что стало с гигантской стройкой века советских времен. Что там сейчас?

— А поехали, — махнул рукой.

— Отлично! Держитесь за нами! — обрадовался Буров и направился к белому Ленд Крузеру.

Сажусь в свою машину. Еду за Крузаком. Настроение приподнятое.

Выезжаем из поселка на трассу. Через некоторое время по развязке сворачиваем налево и катим по северному обходу города. Кругом поля с перелесками. Дачные домики. Красота!

Через бортовой компьютер нахожу информацию о Сибирском машиностроительном комплексе. Читаю, время от времени отрывая взгляд на дорогу.

…строился как самый крупный комплекс тяжелого машиностроения в СССР. Проект завода разрабатывали 25 институтов.

Во время строительства были впервые отработаны многие технологические процессы, которые в будущем приняты на вооружение при возведении других объектов. Оснащался самой передовой зарубежной техникой, включая станки из Японии, Голландии и Швейцарии. Персонал проходил длительные стажировки на предприятиях других стран. На момент сдачи в эксплуатацию завод был самым современным предприятием машиностроения в СССР.

Общая площадь комплекса под крышей 830 тысяч квадратных метров.

От города специально ходила электричка до территории комплекса.

Производилась тяжелая техника для работы в карьерах.

По слухам имелась подземная сборочная линия для производства танков.

В 1994г. комплекс был приватизирован, большая часть цехов брошена…

* * *

Катим по гладкой трассе с разделительной полосой. Еще пара-тройка километров, и затем сворот направо. Колеса затряслись на жестких выбоинах. Дорога здесь видно не ремонтировалась с прошлого столетия. Мы разминулись со встречным одиноким стареньким грузовичком, как бы вынырнувшим из советского времени, и медленно покатили через кочки и рытвины далее. По сторонам дороги раскинулись пустыри с чахлой травой. Вскоре справа потянулся высокий бетонный забор, а затем наш путь перечеркнул шлагбаум. За ним вдали прорисовался прямоугольный силуэт громадного сооружения. Это был один из цехов. Левее громоздился еще цех, затем еще и еще… Эти чудовищные по размерам сооружения ломали горизонт. Несколько высоких труб пронзали небо.

Шлагбаум приподнялся, и мы покатили дальше, уже по территории комплекса. По сторонам тянулся поросший бурьяном пустырь. Громада цеха надвигалась на нас, расползаясь вширь, и нарастая в высоту. Люди в этом пейзаже отсутствовали. У меня возникло ощущение, что мы попали на территорию сюжета постапокалиптической фантастики с видами гигантских останков погибшей цивилизации. Повсюду царило запустение.

Доехали до одного из цехов. Он закрыл собой половину неба.

Проехали мимо.

Миновали еще пару гигантских сооружений и, наконец, добрались до места.

Затормозили рядом с огромным цехом.

Буров вышел из Крузака. Углов остался в машине. Я тоже покинул автомобиль и остановился. Цех подавлял своей массой.

— И сколько же он в размерах? — невольно вырвался у меня вопрос.

— Более чем полкилометра на двести пятьдесят метров, — гордо ответил Буров. — Пока нам готовится стол, я проведу для вас короткую экскурсию. А потом мы отдохнем и поговорим заодно. Прошу.

Подобно Ленину с постамента он показывает рукой на широкую черную пасть ворот в стене цеха. Из них веяло запахами железа, электросварки и холодом. Я зябко повел плечами, шагнул в ворота и окунулся в ледяной полумрак. Странно. На дворе лето в разгаре, а здесь внутри — сама зима затаилась. Взор мой утонул в сумрачном пространстве, наполненном циклопическими конструкциями из металла, зигзагами крутых железных лестниц, ведущих куда-то вверх, эстакадами и нагромождениями непонятных форм под высокой кровлей.

Далеко в темной глубине, что-то искрило, натужно выл мотор какого-то механизма, откуда-то доносился металлический лязг, волнами эха гуляющий под высокими фермами перекрытий.

Я невольно ощутил себя мурашом в логове огромного чудовища.

— Разбираем ненужные конструкции и старое оборудование, — пояснил Буров, оглядываясь. — Не отставайте. Здесь легко заблудиться. Осторожно.

Да уж. Шагать надо было осторожно. В пыльном бетонном полу чернели широкие прямоугольные проемы. На ходу из любопытства заглянул в один из них и за густой теменью в нем не разглядел дна.

— Здесь будут энергетические установки, — Буров остановился и широко развел руками. — Это самый высокий пролет цеха. Сейчас мы заберемся наверх. Поднимайтесь за мной.

Карабкаемся по лестнице, плотно обвивающей стальными маршами объемную колонну. Ступени ржавые, перила тоже, впрочем, как и все вокруг. Под ладонями жесткий порошок коррозии.

После лестницы узкая эстакада. С нее сквозь чехарду стальных конструкций едва просматривается нижний уровень цеха. Сверху же через пыльное остекление световых фонарей на кровле пробивались тусклые дневные лучи.

Идем дальше и попадаем в помещение с чередой нагромождений из объемных металлических коробов. Под ними электродвигатели величиною с бочки. Рядом с ними непонятные для меня конструкции. Металлический пол гудит под шагами, и этот гул разносится далеко вперед, туда, где густой сумрак глотает гротескно-чудовищные формы всего этого интерьера.

— Это все уберем, — разводит руками Буров. — Здесь будет другое оборудование.

Он загадочно смотрит на меня.

— Что за оборудование? — заинтересовался я.

Буров не успел ответить. Где-то далеко внизу, что-то оглушительно жахнуло. По металлу конструкций пошло гулять долгое эхо, а затем тряхнуло так, что подкосились ноги, и я, откинувшись назад, ощутимо приложился затылком обо что-то твердое.

В глазах поплыло.

Глава 2

ТАНКИ

Сознания от удара я не потерял. Мой взгляд некоторое время блуждал среди сумрачных пространств под высокими стальными перекрытиями.

Поднялся, отряхнулся.

Что это было? Землетрясение? Авария?

Прикладываю ладонь к затылку. Пальцы нащупывают крупную шишку, но крови нет. Это хорошо.

А где мой попутчик?

— Буров! Вы где?!

Осмотрелся по сторонам. Никого. Странно.

— Геннадий Шотович!

Прислушался. Тишина звенела в ушах.

Что за черт! Куда все подевались? Работа по разборке конструкций и та прекратилась.

«Не слышны в саду даже шорохи», — пришла на ум известная песня из советских времен.

Нехорошая мысль ударила в голову — вдруг обворовали?! Схватился за карман на шортах. Фуу… отпустило — все на месте.

Пора искать выход.

Побрел в обратном направлении.

Шаги по железу гулко разносятся в тишине. Тусклый свет, падающий откуда-то сверху, путается во мраке. Пару раз пришлось пробираться почти на ощупь.

Добрался да лестницы. Очень хорошо! Сейчас спущусь вниз, а там и до выхода из цеха недалеко.

Спустился. Прошел немного и наткнулся на железную дверь. Из-под нее пробивался свет.

Толкнул плечом.

Дверь распахнулась. За ней меня встречает небо и солнце. Зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза — увидел танки. Множество танков. Сотни. Они стояли предо мною ровными рядами железной фаланги.

Оторопел.

Откуда они здесь?

Танки вызывали невольное восхищение мощью и совершенством своих форм. В них проявлялась жуткая сила зверя, готового порвать все на своем пути. Сама смерть взирала на меня темнотой глазниц стволов, пряталась под тяжестью широких гусениц, и чернотой брони.

В свое время я отбывал срочную службу в мотострелковой части и с различной военной техникой был знаком не понаслышке. Но такой еще не встречал.

За спиной послышался протяжный скрип. Оглянулся. Дверь, через которую я выбрался на белый свет из цеха, закрылась сама собой. Потянул на себя, но она не поддалась. Похоже — защелкнулся замок. Все. Путь назад отрезан.

И куда мне теперь? Меня явно занесло на какой-то военный объект, а развал завода, оставшийся с советских времен — его прикрытие. Надо выход искать пока охрана не сцапала. Хотя мне скрывать нечего. Документы при мне. Я честный гражданин России. Пришел на экскурсию по приглашению. Тряхнуло, упал, ударился головой, очнулся — никого вокруг и тишина.

Пошел вдоль первого ряда танков. По ходу коснулся одной из машин. Ладонь ощутила холод металла, покрытого каким-то веществом. На краску не похоже. Скорее напоминает тонкий слой шершавого пластика.

Так незаметно для себя прошел с пару сотен шагов. Конца и края этого танкового строя не было видно. Резкий лязгающий звук прервал мое передвижение. Справа открылся широченный проем в стене цеха. Из него с металлическим грохотом вырвался танк и покатил на меня.

Едва успеваю отскочить в сторону.

Танк промчался мимо.

Не могу сдержать любопытства, направляюсь к проему и заглядываю в него. Не верю своим глазам, застываю столбом.

Предо мною фантастическое зрелище. Здесь под высокими пролетами ферм огромного цеха, границы которого теряются где-то вдали, происходит сборка этих самых машин. Работает гигантский конвейер. Процесс полностью автоматизирован. Тщетно пытаюсь разглядеть людей среди сполохов сварки и роя шевелящихся здесь и там различных механизмов. В цехе безраздельно властвует холодная точность автоматов и выверенная до долей секунды временная последовательность процессов.

— Стоять! Кто такой!? — раздался окрик за спиной.

Оглядываюсь.

В нескольких шагах от себя вижу двух индивидов. Будто из-под земли выросли. Крепкого сложения в камуфляжной форме они не вызывают во мне положительных эмоций. Сообразил — это охранники и не нашел ничего лучшего, как ляпнуть первое, что пришло на ум:

— Здрассте вам. Заблудился вот.

— Ты нам голову не морочь! — свирепый вид и грозный голос индивида с погонами лейтенанта на плечах не предвещал мне ничего хорошего. — Как попал сюда?

— Да черт попутал, наверное, — сокрушенно вздохнул я.

— Какой черт! Ты что несешь!

— Я все объясню. Меня пригласили на завод. Пришел на экскурсию. Тряхнуло, упал, очнулся — гипс…, тьфу блин, шишка на голове. Вот посмотрите, сами убедитесь.

— Паспорт!

— Что? Не понял.

— Паспорт предъяви!

— Паспорт? Сейчас. Вот, держите.

Я запустил ладонь в задний карман на шортах и достал паспорт. Лейтенант раскрыл его, некоторое время пристально всматривался в первую страницу, затем стал перелистывать. Исследование документа продолжалось примерно с минуту. Меж тем его напарник с лычками сержанта на погонах внимательно изучал меня суровым взглядом.

— Что за паспорт такой? — тупо спросил лейтенант.

— Обыкновенный, российский, — пожав плечами, ответил я. — А разве, что-то не так?

— Все не так. Пройдемте.

— Что не так? — возмутился я. — Там же все написано. А на завод меня пригласил товарищ Буров. Разве вы такого не знаете?

— Сообщник? Разберемся, — отрывисто, будто пролаял лейтенант.

— Какой сообщник? Я его первый раз увидел! Вы уточните. Буров Геннадий Шотович.

— Сначала с тобой разберемся.

— Только не вздумай бежать, — предупредил сержант и недвусмысленно поправил ремень автомата на правом плече.

Я отчетливо понял, что спорить с этими двумя биороботами — себя не уважать. Объяснять им что-либо бесполезно. Надо разговаривать с их начальством.

— Обыскать задержанного! — приказал лейтенант.

Сержант с рвением бросился выворачивать мои карманы. Изъял все — бумажник, ключи от квартиры, мобильный телефон, сорвал с шеи цепочку с моим талисманом, а затем ловким движением руки выхватил откуда-то из-за спины черный мешок и накинул мне на голову. Упаковал, так сказать.

— Спокойно. Не дергайся, — предупредил он.

Охранники подхватили меня под руки и повели куда-то.

Вели долго. Слышно было, как перед нами лязгают металлические двери.

* * *

Мой талисман — медаль моего деда «За отвагу».

Дед мало рассказывал мне о войне. На все мои вопросы о ней отвечал неохотно и коротко. Я знал, что он был пехотинцем. Знал, что эта медаль была у него первой наградой за взятие безымянной высоты возле поселка, название которого он сам не помнил.

По словам деда, эту медаль вручил ему сам товарищ Жуков.

В одном из боев вражеская пуля ударила деду в грудь, но угодила прямиком в эту медаль. Дед отделался большим синяком. Медаль спасла ему жизнь. После того случая он был уверен, что медаль, полученная им из рук самого товарища Жукова, оберегает от смерти и приносит удачу. Дед так и пронес эту медаль, покореженную безжалостным свинцом до самого Берлина.

У деда было еще много наград, но эту он считал самой дорогой для себя.

В день, когда мне исполнилось шестнадцать, дед подозвал меня к себе и вложил мне медаль в руку.

— С днем рождения, внук! — поздравил он меня.

На следующий день его не стало. Остановилось сердце.

С того времени медаль всегда была со мной.

Теперь у меня её забрали.

* * *

Мы остановились. С головы сдернули мешок. Взору предстали четыре стены без окон, невысокий потолок с квадратным плоским светильником по центру, массивный стол из темного дерева и пара крепких стульев.

Мелкие детали обстановки этого помещения не отпечатались в тот миг в моем сознании. В большей степени мое внимание привлек человек, сидящий за столом. Имея на плечах погоны полковника, он был серьезен, обладал массивной челюстью и тяжелым мрачным взглядом.

Этот взгляд ударил по моим глазам, будто таран.

— Задержан в третьем секторе, товарищ полковник! — доложил лейтенант. — Предъявил это в качестве паспорта. А здесь остальное его барахло.

Сержант выложил на стол мои вещи.

— Ты как попал сюда? — спросил меня полковник и раскрыл паспорт.

— Через дверь, — не моргнув глазом, ответил я.

— И где эта дверь?

— Там где танки стоят. Товарищ полковник, я не хотел. Я случайно. Понимаю, что забрел на секретный объект. Но я не специально. Меня пригласили…

— Помолчи, — жестко произнес полковник, и занялся изучением паспорта. При этом его бульдожья челюсть все больше выпячивалась, а густые брови медленно, но верно ползли в направлении затылка.

Странно? Почему мой документ вызывает удивление?

Полковник отложил паспорт, раскрыл мой бумажник и вытряхнул на стол его содержимое. Наличных там было не много. Мятая тысяча, да несколько сторублевок. Деньги я предпочитал держать на карточке.

При виде денег у полковника отвисла челюсть.

— Это деньги, — на всякий случай решил пояснить я.

— Чьи деньги? — прохрипел полковник, разглядывая купюры одну за другой на просвет.

— Мои.

— Какой страны деньги?

— Как это какой? — ошарашено выдавил я. — Российские. А что? Разве фальшивые?

Полковник потер ладонью лоб, затем двумя пальцами потянул за цепочку с медалью.

— А это что такое? Ты зачем награду Родины на цепь подвесил? И что ты с ней сделал? Зачем помял? Как ты посмел глумиться над наградой, добытой кровью?

— Эта медаль спасла моего деда от пули, — пояснил я. — Мне дед эту медаль завещал. Верните мне её.

— Что ты мне тут сказки травишь! Пуля прошьет эту медаль и не заметит! Ты сам награду молотком помял, подонок.

— Может, какую и прошьет, а эту не прошила. Эту медаль моему деду сам товарищ Жуков вручил.

Полковник откинулся в кресле и некоторое время сидел неподвижно, сверля меня взглядом.

Я своего взгляда не отвел, выражая всем своим видом недоумение и возмущение.

— Тааак, — задумчиво произнес полковник. — Странный ты парень. На шпиона не похож. Настоящий шпион же не дурак. Он же не будет таскать с собою всю эту галиматью и ходить в таком виде. Золотарев, я правильно рассуждаю?

— Так точно товарищ полковник! — кивнул лейтенант, вытянувшись по стойке смирно. — Я тоже сразу обратил внимание на его странный вид в этих драных трусах.

— Это не трусы! — возмутился я. — Это фирменные итальянские шорты! А мой вид это имидж настоящего творческого человека!

Наступило недолгое молчание.

— Мда, — промычал полковник. — Я всегда был против свободного применения копировальной техники. Раньше, когда всё регистрировалось вплоть до печатных машинок, такого идиотизма не наблюдалось. А теперь волю дали. Вот и результат. Психи сами себе документы делают, какие им заблагорассудится и деньги всякие рисуют при помощи фотожопов. Надо же! А на ксиве орла с двумя головами изобразил. Тебе, что снова при царе захотелось пожить? Советской властью не доволен?

— Какой еще советской властью?! — возмущенно вырвалось у меня. — Советская власть кончилась больше двадцати лет назад! А мой паспорт это паспорт гражданина России! Я гражданин России!

После этих моих слов воцарилась продолжительная пауза.

— Точно, псих, — шепотом нарушил ее лейтенант.

— Псих, — кивнул полковник. — Ты посмотри на это.

Он ткнул толстым указательным пальцем в мою банковскую карточку на столе.

— Ты посмотри только Золотарев! Подобную фигню уже как лет двадцать отменили. А он её с собой таскает. Зачем? Золотарев, ты наличку, как в банкомате получаешь?

— По отпечатку пальца, — незамедлительно ответил лейтенант.

— А это еще что такое? — полковник ухмыльнулся. — Права на вождение? Какая херня! Золотарев, у тебя машина есть?

— Так точно, товарищ полковник! Москвич!

— И как тебя дорожная милиция проверяет, если на дороге остановит?

— Снимает информацию со зрачка глаза сканером на расстоянии, товарищ полковник!

— Вооот. А этот придурок в трусах с собой таскает всякое отжившее барахло. Он точно псих.

Я слушал этот разговор и недоумевал. Куда я попал? К сумасшедшим? Какой еще отпечаток пальца? Какой глаз?

— Конченый псих, — кивнул лейтенант.

— И вредоносный, — добавил полковник. — Советской властью не доволен. Я не раз писал докладную наверх, что надо периметр конструктивно усилить на восточном направлении, но воз и ныне там. Вот и результат. Психи атакуют режимный объект. А кто виноват?

— Не могу знать! — бойко отрапортовал лейтенант.

— Там всегда найдут виноватого, — мрачно ухмыльнулся полковник, указав пальцем вверх. — Вот сдадим мы этого придурка в органы, как положено. А они установят, что он полный кретин. И что тогда? Нас же на смех поднимут. Дескать, куда вы там смотрели. У вас уже дураки свободно по территории передвигаются. Это хорошо, если только на смех поднимут. А могут и погоны полететь.

— Могут, — кивнул лейтенант.

— А нам это надо?

— Не надо, товарищ полковник.

— Ты его где задержал?

— В третьем секторе.

— Эээ… Ты, что-то путаешь. За территорией ты его при патрулировании периметра задержал. Он пытался на завод пройти для устройства на работу. Но ты бдительность проявил. Обратил внимание на его этот вид в трусах. Молодец! Благодарю за службу! Ты все понял?

— Так точно!

— Сержант, ты тоже все понял?

— Так точно! Понял!

— Вот и лады, — удовлетворенно кивнул полковник. — Ты вот что, Золотарев. Забирай это его барахло, как доказательство полного сумасшествия, а его самого выводи за ворота и вызывай бригаду. Пусть его к себе забирают. Это их клиент.

— Так точно! Это их клиент! — решительно произнес лейтенант и ловко вновь набросил мне на голову черный мешок. Меня снова хватают с боков и ведут.

— Постойте! Куда вы меня тащите?! — возопил я.

— Не дергайся! — сказал, как отрезал лейтенант.

Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться и послушно перебирать ногами. И вновь время от времени — лязганье дверей. В моей голове крутились бессвязные мысли. Что происходит? Куда я попал? Почему меня приняли за сумасшедшего?

Я не находил разумного объяснения. А может, мне просто снится кошмарный сон и стоит лишь проснуться… Внезапная мысль, подобно молнии, пронзила все мое существо. Блин… не может быть!

От этой мысли я даже остановился, но получил крепкий тычок в бок, после чего мое передвижение продолжилось в ускоренном темпе.

— Да. Человек рехнулся. Приезжайте быстрее. Куда? Сибирский машиностроительный. На проходную. Да, — услышал я отрывистые фразы лейтенанта. Понял — речь обо мне. Психушку вызывает.

— Послушайте, а какой сейчас год? — спрашиваю конвоиров.

— Точно дурак! — хохотнул сержант.

— Две тысячи тринадцатый, — пояснил лейтенант. — А тебе какой надо?

— А страна эта как называется?

— Крайний дебил, — сержант аж присвистнул.

— СССР называется, — вежливо пояснил лейтенант. — А ты Колян не раздражай клиента. А вдруг он буйный.

Ага, и заразный к тому же, — добавил Колян. После чего уже оба в голос заржали.

Мой мозг мгновенно вскипел. СССР, значит! Сказать, что я был в шоке — ничего не сказать. И еще эти ржущие дебилы. Казалось, еще немного, и я на самом деле сойду с ума. Вспомнился дед. Он часто напевал с утра пораньше бравурную песню:

Широка страна моя родная,

Много в ней лесов полей и рек,

Я другой такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек!

Одновременно хотелось смеяться и плакать. Я хотел попасть в эту страну.

Полный пипец! Я в СССР! В этом параллельном измерении великая страна не только не распалась на осколки и не прекратила своего существования, а, напротив, судя по увиденному мной, расцвела и обрела величайшую мощь.

— Кто это? — послышался чей-то вопрос.

— Рехнулся. Не выдержал рабочего темпа, — пояснил лейтенант. — Открывай. Сейчас за ним скорая прибудет.

Вновь лязгнула дверь. Меня провели еще немного и сдернули с головы мешок. Яркий свет ослепил. Я зажмурился. Вскоре открыл глаза. Увидел широкую площадь. По периметру лес. Посреди площади на мощном гранитном постаменте возвышается легендарный танк Т-34. Вдаль устремилась прямая, как стрела асфальтовая дорога. Далеко на горизонте просматривается большущий город.

Оглянулся. Позади высокие ворота в бетонном заборе. Меня вывели за территорию.

— Что это за город там? — поинтересовался я.

— Это Катманду, — ехидно пояснил лейтенант, а сержант не преминул хохотнуть.

Откуда-то сверху послышался нарастающий вой сирены и одновременно с ним пронзительный свист. Вскоре прямиком с неба на площадь рядом с танком вертикально приземлилась самая настоящая летающая тарелка. Она ярко мигала синими огнями.

Фантастика продолжалась. Волна восторга переполнила меня. Ведь я впервые в жизни увидел самую настоящую летающую тарелку.

Я готов был увидеть появление прекрасных роботов, могучих киборгов или зеленых человечков, но мои ожидания не оправдались. Из тарелки неспешно выбрались двое здоровенных детин с большим мотком веревки. Следом за ними ловко выпрыгнула молодая дама в коротком белом халатике.

— Быстро прибыли, — удовлетворенно хмыкнул лейтенант. — Молодцы ребята!

Вся эта компания приблизилась к нам и остановилась. Детины, будучи тоже в белых халатах и соединенные веревкой, напоминали собой сиамских близнецов. Они сумрачно и целеустремленно взирали на меня с высоты своего гигантского роста.

— Вызывали? — спросила дама.

— Еще как вызывали, — озабоченно произнес лейтенант. — Вот этот клиент здесь через проходную ломился на территорию завода, неизвестно по какой причине. На самом деле не помнит, в какой стране живет, какой сейчас год. Несет полный бред. И документы при нем самопальные.

— Неправда! — возразил я. — Меня не здесь задержали. Я к вам попал прямо на территорию завода из другого измерения. Там у нас Россия, а здесь Советский Союз. Я не сумасшедший. Я докажу. И по правде говоря, я очень счастлив, что попал сюда. Несказанно рад! Вижу, что у вас тут очень развиты технологии, если даже скорая помощь летает на тарелке. Это просто сказка! Здравствуйте, дорогие советские друзья и товарищи! Пламенный привет вам от граждан демократической России!

— Понятно, понятно, — ласково произнесла дама и широко улыбнулась. — Сейчас вы проедете с нами. Там все и выясним.

— Куда поедем? В сумасшедший дом? Но я не сумасшедший! Вы поймите…

— Как вы можете так говорить! — возмущенно прервала меня дама. — В нашей стране уже давно нет сумасшедших домов. Сумасшедшие дома есть только в странах загнивающего капитализма. А у нас в соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета СССР и ВЦСПС от 17 декабря 1994 года организованы Центры психического оздоровления нации. Наша Партия и наше Правительство постоянно заботятся о психическом здоровье советского народа. Вас обязательно оздоровят, и вы снова вернетесь к общественно полезной деятельности. Все будет хорошо, молодой человек.

Она оглянулась, кивнула, и двое детин мгновенно подскочили ко мне, выхватили из рук конвоиров и набросили на меня веревку. По всему эти «сиамские близнецы» были профессионалами своего дела и за считанные секунды крепко обмотали меня с ног до головы.

Лейтенант попытался снова накинуть мне на голову мешок.

— Не нужно, — остановила его дама. — У нас гуманные методы.

В её руке, как по мановению волшебной палочки появился шприц.

— Да я не сопротивляюсь. Все нормально. Развяжите, — попытался возразить я против столь жесткого обращения.

— Мы вам сейчас укольчик сделаем, и все будет хорошо, — милым голосом объяснила дама. Не успел я дернуться, как игла пронзила мою кожу на левой руке, а уже вскоре мутная пелена заволокла мне глаза, и я откинулся в беспамятство.

Глава 3

ЦЕНТР ПСИХИЧЕСКОГО ОЗДОРОВЛЕНИЯ НАЦИИ

Очнулся я, привязанный за руки-ноги к железной койке и облаченный в серую больничную пижаму. Мутило. Во рту сухо, как с перепоя.

Блуждающим взором окинул помещение казарменного типа со множеством железных коек, поставленных в ряды, как те танки на заводе. На койках валялись и сидели люди в одинаковой серой, как и моя, униформе. Примерно два десятка обитателей этого места бродили вдоль проходов. Взгляд некоторых был сумрачен, у других же, напротив, излучал счастье. Их рот то и дело расплывался в довольной до умопомрачения улыбке. Пространство изредка наполнял истеричный хохот, дикие вопли, завывания. Кто-то по козлиному затянул «Из-за острова на стрежень» и тут же осекся. Вся эта удручающая глаз картина освещалась серым дневным светом, проникающим сквозь зарешеченные окна.

Однажды мне довелось получить впечатление о психушке в своем мире. Но не в качестве пациента. Туда я приезжал к своему компаньону по бизнесу. Он рехнулся неожиданно.

Перефразируя высказывание героя известного романа можно утверждать, что человек не просто может потерять ум, он может потерять ум внезапно.

Так и мой компаньон. Рехнулся внезапно. В один прекрасный день он объявил себя наследником престола турецкого султана. Возможно, что тут сыграл свою роль регулярный просмотр сериала «Великолепный век».

Прибывшая по срочному вызову бригада в мгновение ока упаковала «престолонаследника» и незамедлительно доставила его по месту назначения.

Мне же понадобилось срочно закрыть нашу совместную с ним контору. Для закрытия требовалась его подпись. Именно по этой причине я оказался в той психлечебнице.

В сопровождении и под присмотром двух санитаров прошел пять железных дверей.

Мой компаньон обитал в палате человек этак на сто. Меня узнал с трудом. Поначалу пытался подписать бумагу, как султан Сулейман, но после я его убедил, что для конспирации и маскировки от врагов Турецкой империи необходима его прежняя подпись. Компаньон согласился, хитро ощерился и приложил свою руку к документам, как было надо.

Я ушел, получив наяву представление о том, что такое палата для умалишенных. Она практически не отличалась от той палаты, где я оказался ныне. Разве что здесь, как символ советского мира торцевую стену палаты заполнял огромный плакат с изображением пары лиц мужского и женского полу на фоне земного шара. Их взгляд, устремленный вдаль, излучал счастье. На плакате красовалась надпись «Ленин — наше знамя! Будущее за нами!».

— Господи, воистину благи дела твои. Не убоюсь с тобою превеликим ни диавола ни демонов премерзостных, — послышался совсем рядом со мной гнусавый голос. — И да пребудет твое благо со мною во веки вечные, и сгинут силы темные, и придет царствие твое.

Я повернул голову.

Голос принадлежал здоровенному детине с бритой головой. Сидя на соседней койке, детина монотонно покачивался взад-вперед и бормотал черт знает что. Заметив, что я обратил на него внимание, ощерился в радостной улыбке и пустил слюну.

Я дернулся, пытаясь освободиться.

— И не пытайся, — детина мерзко хихикнул. — Тут крутят крепко. Воистину. Буйствовал, да?

— Позови санитаров. Пусть развяжут, — потребовал я.

— Нельзя, — детина развел руками. — Мне боженька не велит.

— Эй вы там! Развяжите меня! — заорал я в потолок, ясно осознав, что с идиотом разговаривать бесполезно.

— Будешь шуметь, так тебе еще добавят. Уснешь надолго, — ощерился сумасшедший.

— Да мне плевать! — гаркнул я. — Эй!

— Не кричите, молодой человек, — послышалось над моим ухом справа. Повернул голову. Невесть откуда моему взору явил себя седовласый дедок в белом халате. Он участливо смотрел на меня сквозь крупные круглые очки, и был похож в них на старого доброго филина.

— Рад приветствовать вас, товарищ больной, в нашем образцово-показательном Центре психического оздоровления нации имени Седьмого всемирного фестиваля молодежи и студентов! — торжественно провозгласил дедок. — Я ваш лечащий врач. Здесь вам будет гарантирован полный комплекс процедур, обеспечивающих в исчерпывающей мере становление на путь психического здоровья и полноценного развития личности социалистического человека. Выпускники нашего центра работают практически во всех сферах народного хозяйства страны. Наша Партия и Правительство провозгласили лозунг — «Коммунизм это полное психическое здоровье советских граждан». Наш центр, как вы уже наверняка успели заметить, оборудован по последнему слову техники. Он имеет три транспортных средства для оперативной доставки лиц, нуждающихся в оказании срочной и неотложной психической помощи. Это летательные аппараты вертикального взлета на реактивных двигателях. Такими новейшими аппаратами оснащаются только высшие правительственные структуры, элитные войска и еще мы — Центры психического оздоровления нации. Скажите, пожалуйста, у вас есть претензии к вашей оперативной доставке в наш Центр?

— Нет, — ответил я. — Развяжите меня. Я же не буйствовал. Да и не собираюсь.

— Очень хорошо, что у вас нет претензий! Отсутствие претензий — первый шаг к полному выздоровлению, — радостно потер ладони врач и присел на краешек кровати. — Вот мы сейчас с вами поговорим, вы ответите на мои вопросы, и только потом посмотрим, как нам с вами дальше быть. Вы согласны?

Кивнул в ответ.

Вот и славненько, — улыбнулся добродушно дедок. — А теперь скажите, как вас звать-величать, молодой человек?

— Назаров Валерий Викторович.

— Очень хорошо! А меня можете называть Феликс Эдуардович. Запомнили? Феликс Эдуардович. Скажите мне, Валерий Викторович, а где вы проживаете?

— Я проживаю… Я живу… Я… А как называется этот город?

— Красноярск, — ответил Феликс Эдуардович.

— Красноярск? Странно. А мне сказали, что это Катманду.

— Вас обманули. Назовите точный адрес вашего проживания, пожалуйста.

— Нет проблем! Россия, город Красноярск, улица Карла Маркса, дом двадцать один, квартира двести сорок два.

— Тааак, — задумчиво произнес Феликс Эдуардович. — Совпадает.

— С чем совпадает? — спросил я.

— С пропиской указанной в паспорте, который вы весьма искусно изготовили. Но видите ли в чем дело. Дом с таким адресом имеет место быть в нашем городе, но квартира… эммм.

— Что квартира? — настороженно спросил я.

— Нет такой квартиры в этом доме. Там всего двести двадцать четыре квартиры. Быть может, вы вспомните, где проживаете на самом деле?

— Видите ли, в чем дело, — промолвил я в тон словами Феликса Эдуардовича и аж слегка приподнялся, натянув привязи, в попытке пояснить ему, что со мною произошло. — Понимаете ли. Я проживаю не совсем в этом городе. Я живу в параллельном мире. А сюда попал по непонятным для меня обстоятельствам. Здесь, как я понимаю, сохранился Советский Союз, а там в моем мире он распался. И сейчас я проживаю в России. И паспорт мой российский…

— Понятно, понятно, — прервал мои объяснения врач, участливо накладывая ладонь на мою грудь и тем самым заставляя меня вновь принять горизонтальное положение. — Все очень хорошо.

— Я не сумасшедший, — убежденно произнес я.

— Конечно, — кивнул Феликс Эдуардович. — Конечно вы не сумасшедший. Вы просто устали немного. Вам надо отдохнуть. Полежите у нас с недельку — другую, примите процедуры, а там посмотрим.

— Недельку–другую? — недоуменно спросил я. — Но зачем? Мне нужно немедленно, переговорить с компетентными людьми, занимающимися непознанными явлениями.

— Обязательно переговорите, — улыбнулся врач. — Тут у нас много таких. У вас будет о чем поговорить.

— Здесь таких много? — я растерянно повел глазами по сторонам.

— Много, — радостно улыбнулся врач. — Вам здесь будет очень интересно. Не сомневайтесь.

В тот миг, когда он произнес эту фразу, я отчетливо осознал, кто я есть для этого человека. Сумасшедший пациент и только. Все эти мои объяснения для него — бред больной фантазии и не более того. На его месте я вел бы себя точно так же, выслушивая россказни так называемого путешественника по параллельным мирам. Все мои дальнейшие слова в том же духе, лишь укрепят уверенность этого Феликса в моей невменяемости. Эх, надо было с самого начала придерживаться иной тактики разговора. Сочинить вполне вменяемую историю, чтобы убедить этого психиатра в моей адекватности.

Теперь уже поздно. Для него я псих. И ничто не переубедит его в обратном. А если так, то надо не просто играть, а талантливо и вдохновенно войти роль психа. Причем психа тихого, активно идущего на поправку, чтобы доверием прониклись — к койке не вязали и лекарствами поменьше пичкали. Решено — буду вести себя смирно, а там посмотрю, что делать дальше по обстоятельствам.

— Что же вы замолчали, молодой человек? — ласково спросил Феликс Эдуардович. — Расскажите еще, что-нибудь. Например, где вы работаете.

— Здесь я нигде не работаю, — ответил я.

— Как же так? Почему вы не работаете? В нашей стране нет безработицы, — насторожился врач.

— Не помню, почему я не работаю, но я обязательно вспомню с вашей помощью.

— Очень хорошо! — обрадовался врач. А какое у вас образование? Кто вы по профессии?

— Архитектор, — гордо ответил я. — У меня высшее образование.

— Прекрасно! — кивнул врач. А кто ваши родители?

— Родители? — я наморщил лоб. — Не помню родителей, но я обязательно вспомню.

— Похоже, частичная амнезия, — пробормотал Феликс Эдуардович. — А что вы помните?

— Помню, что я из России.

— И все?

— Да, все.

— Понятно. Вам надо хорошо отдохнуть. Здесь у нас спокойно. Вы со временем все вспомните. Мы гарантируем вам полное выздоровление.

— Очень хорошо, доктор, — удовлетворенно кивнул я.

— Мы с вами поладим, — участливо произнес Феликс Эдуардович, внимательно глядя на меня. — Обещайте мне, что будете себя вести хорошо.

— Непременно, доктор.

— Вот и ладушки, — с этими словами Феликс Эдуардович ловким движением рук профессионально освободил меня от привязей. — Можете встать. Погулять по палате. Но ведите себя хорошо. Иначе мы тут применяем жесткие меры. Здесь у нас строгий порядок.

— Хорошо, доктор, — нарочито радостно произнес я, принимая сидячее положение.

— Ужин у нас в семь вечера. Уже скоро, — произнес врач, после чего поднялся с кровати и степенно удалился к выходу из палаты-казармы. Возле выхода я заметил двух дюжих санитаров в белых халатах, восседающих на стульях и обращенных своими цепкими взглядами на пространство с умалишенными.

Гулять среди психов желания не было. Вновь прилег на скрипучую кровать и устремил взгляд в потолок, отчетливо сознавая, что нашел приключений на свою задницу.

— Эй, — послышался шепот справа. Я повернул голову. На соседней койке лежал парень примерно моего возраста. Его длинные темные волосы были спутаны. Глаза одержимо блестели.

— Господи спаси, господи спаси помилуй, господи, — часто забормотал сумасшедший слева, монотонно раскачиваясь.

— Заткнись! — прикрикнул парень, резко сел и погрозил кулаком. Сосед слева замолчал, но качаться не перестал.

— Он полный идиот и юродивый! — убежденно произнес парень. — Дошел до такой жизни в поисках бога. Пытался найти его в компьютере. Разобрал его. Но бога там не нашел и рехнулся окончательно. Будем знакомы. Меня Роман зовут по фамилии Дуров. А тебя, я слышал, Валерой кличут. Я твой базар с Феликсом просек. А ведь ты правду ему рассказывал.

Я промолчал. Не было желания общаться с сумасшедшими. Но Роман бесцеремонно пересел на мою койку.

— Я человека вижу, — таинственно зашептал он. — Сам я принц и воин с далекой планеты Оум. Оказался по воле злых сил в человеческом теле. Пытался несколько раз вернуться обратно на родину через параллельные миры, но неудачно. После последнего возвращения оказался здесь.

— Понятно, — ухмыльнулся я. — Ты иди, напиши письмо в организацию объединенных наций, что ты инопланетный принц. Тебя сразу выпустят отсюда. А теперь отстань. Отдохнуть хочу.

— Некогда мне писать. А эту организацию уже давно распустили за ненадобностью, — пояснил Роман.

Я внимательно посмотрел на него. По правде сказать, мне очень хотелось узнать, как можно больше об этом мире, но только не от сумасшедшего.

— Ты думаешь, что я ненормальный? — усмехнулся Роман.

— Нет. Ты попал сюда по ошибке. Если ООН распустили, то тебе надо обязательно накатать письмо в межпланетную правозащитную организацию. Иди и пиши срочно. Могу адрес подсказать.

— А, что? В твоем мире есть такая организация? — заинтересованно спросил Роман.

— Да, есть. Можешь мне письмо передать. Когда вернусь в свой мир, обязательно опущу его в почтовый ящик, что на углу моего дома, и твое послание дойдет по адресу. Тут же прилетят инопланетяне и тебя освободят.

— Идея неплохая, — согласился Роман. — Но тебе еще надо вернуться. А я так понимаю — ты не знаешь, как это сделать.

— Ты, главное напиши, а как уже вернуться это моя забота.

— В тот день, когда ночь новолунием зиждется, спустился ко мне ангел небесный и длань свою возложил на мое плечо левое, дабы демона согнать и наставить меня на путь истинный, — монотонно завыл юродивый. — И просветлел я разумом своим да сердцем воспылал…

— Да заткнись ты, скотина! — прошипел Роман.

— Ыгы, ыгы, Воистину так, и обрящется всё во веки веков и отныне, — пробормотал псих и затих.

— Как он меня достал! — Роман обхватил голову ладонями. — Среди ночи поднимается и вот такую пургу несет. С ума можно сойти! Я вернусь отсюда на родину полным идиотом. Как я буду управлять своим государством?

— Ничего страшного, — съехидничал я. — Психи зачастую и управляют государствами.

— Нет! — Роман в ужасе округлил глаза. — Как ты можешь такое заявлять! Ты не прав! Здесь на планете Земля великим государством СССР управляют достойные и мудрые люди! Великим вождем после Сталина стал гениальный полководец Жуков Георгий Константинович! Он сделал из этой страны величайшее государство мира. Теперь СССР весь мир в кулаке держит. Вот так.

Роман сжал кулак. В темных глазах его сверкнул огонь.

— А сегодня вождь этой страны это Сергей Николаевич Жуков! — вдохновенно продолжил Роман. — Это внук Георгия Константиновича и мудрый вождь всего советского народа. Когда я вернусь на свою планету, то обязательно установлю дипломатические связи с СССР. А хочешь, я тебя возьму с собой? Вижу, что ты умный человек. Я назначу тебя своим первым советником.

— Не знаю. Надо все хорошо обдумать, — устало произнес я.

— Конечно, конечно, — закивал Роман. — Это очень серьезный шаг.

— Я протестую! Я решительно протестую против оскорбления чувств умалишенных! — неожиданно послышался истошный вопль из глубин палаты. — Я за срочное принятие закона о защите чувств и достоинства умалишенных! Я протестую!

Санитары стремительно сорвались с места и понеслись по проходу. У одного из них я успел заметить в руках объемную смирительную рубашку.

— Опять правозащитник Леха буйствует, — пояснил Роман. — Неизлечим.

— Мои братия и сестры по разуму! — забеспокоился юродивый. — Размышление есть попытка мыслей надсадных познать, то, что уму недоступно в силу помрачения полного. И тонет оный в ложном знании, как в жиже навозной, И кажется ему слепцу, что оный разумен да велик во познании своем, а на деле бельмами незрячими по сторонам крутит, да лбом твердым во стены долбится.

— Ужин! — послышался зычный вопль со стороны входной двери. Он спас меня от общения с сумасшедшими.

Я резко поднялся с кровати и направился на зов.

— Кашу не ешь! Понос прохватит! — послышалось мне вслед. — После ужина продолжим беседу.

Святый боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас! — раздались за спиной громкие возгласы другого сумасшедшего.

Глава 4

...