Вера ФроловаИщи меня в России. Дневник «восточной рабыни» в немецком плену. 1944–1945
В 2005 году вышла в свет автобиографическая книга Веры Павловны Фроловой «Ищи меня в России». Выпущенная скромным тиражом 500 экземпляров, книга немедленно стала библиографической редкостью: в солидном томе вниманию читателей были представлены дневники, которые юная Вера вела в немецком плену с 1942 по 1945 год. «Мне было 17 лет, когда пригород Ленинграда Стрельну, где я родилась и училась в школе, оккупировали немецко-фашистские войска. А весной 1942 года нацисты угнали меня с мамой в Германию, где мы стали „остарбайтерами“, иначе говоря „восточными рабами“…» — писала Вера Павловна в предисловии к первому изданию, предваряя этим сдержанным и лаконичным пересказом мучительно-страшных биографических фактов потрясающий по силе человеческий документ — свидетельство очевидца и участника одной из самых чудовищных трагедий XX века. «После освобождения нас советскими войсками в марте 1945 года мы вернулись на Родину. Единственным моим „трофеем“ из Германии был тогда потрепанный соломенный „саквояж“ с пачкой дневниковых записей…» Написанные частично на бумажной упаковке от немецких удобрений, эти записи бережно хранились Верой Павловной всю жизнь и были лично подготовлены ею к публикации. Летопись четырех лет жизни в неволе составила четыре части книги «Ищи меня в России». В настоящий том вошли третья и четвертая части дневника Веры Павловны Фроловой, охватывающие события 1944 и 1945 годов.
В первые часы все вместе сидели за разговорами в кухне (в комнате не решились), затем на какое-то время мы с Робертом оставались вдвоем. Именно тогда, в понедельник, он и сообщил нам о победном салюте в Ленинграде, а заметив, какое действие произвели на меня, Симу и маму его слова, принялся уверять, что после войны Ленинград будет еще краше, что город-герой по праву достоин того, чтобы стать лучшим и красивейшим городом на Земле. «Мы поедем в твой Ленинград вместе», — шепнул он мне и незаметно крепко сжал под столом мою руку (с недавних пор мы как-то незаметно перешли с ним на «ты»). Роберт оказался очень занимательным собеседником. Он интересно и живо рассказывал о своей жизни в Палестине, в Индии и в Африке, о тамошних народных обычаях и традициях, с юмором вспоминал о своих встречах с разными людьми. Сколько же он видел и сколько знает! Должна признаться здесь, что очень часто я с чувством растерянности ощущаю себя рядом с ним такой неинтересной, невзрачной и неловкой! Это сознание собственной ограниченности, естественно, еще больше сковывает, и зачастую я, злясь и досадуя в душе на себя, теряюсь в разговоре с ним, как-то не могу найти подходящих слов. — А как тебе понравилась Франция — эта, как я о ней читала, страна резких контрастов? — не утерпев, спросила я Роберта. — Красивые там девушки? — Понравилась. Очень. Хотя контрастов во Франции, пожалуй, не больше, чем в любой другой стране мира, — с улыбкой ответил он и внимательно посмотрел на меня. — А девушки... что ж... Среди них, как и повсюду, встречаются очень красивые. Тут Роберт встал, обогнув стол, подсел ко мне рядом, на скамейку, притянул к себе за плечи. «Знай, — сказал дрогнувшим голосом, — что для меня самая красивая, самая привлекательная и самая желанная девушка на Земле — ты». После последовавших затем двух-трех поцелуев принялся шутливо объяснять, почему он полюбил меня... Ну, просто представить себе невозможно, — в тот майский день он даже не думал и не гадал, что произойдет что-то необычное. А тут пришел, как всегда, от скуки к Степану и видит — сидит за столом с картами в руках этакая незнакомая маленькая нахалка, смотрит невинно своими зелеными глазами и тут же, без зазрения совести, напропалую жульничает, дурит всех подряд... А потом, как она, эта зеленоглазая, взглянула на него, как ответила на его вполне безобидный комплимент: «Я — русская и танцую по-русски!» Подумать только: она — русская, и поэтому должна танцевать не как все, а исключительно по-русски. Ну, знаете... Вот тогда кто-то невидимый и подсказал ему: «Послушай, а ведь это, наверное, именно та, кого ты так долго ищешь». С тех пор он и полюбил меня, с того дня он только и занят тем, что непрерывно дни и ночи думает обо мне. — Это подсказал тебе требоР. Мы с ним, кажется, знакомы, — засмеялась я, а Роберт не понял меня