Оглавление

Пролог

Конец света пришел очень прозаично и буднично. Совсем не как в фильмах или книгах. Сначала локальная вспышка в лесах Амазонки: как потом говорили ученые, мутировавшая бактерия перебралась на человека от обычного зверька, которых часто подкармливали местные. Вся деревня слегла, но в мире на это никто не обратил внимания, кроме небольшого отряда специалистов ВОЗ. Они оцепили деревню и несколько дней боролись с жуткой болезнью, выкашивающей почти всех зараженных.

Уже там выявилось первое страшное свойство. Полная резистентность к антибиотикам. Растерянные врачи, по сути, занимались паллиативной помощью зараженным — лишь облегчали их уход. По итогам вспышки в Бразилии в главный штаб ВОЗ отправили ужаснувший всех отчет: смертность приближается к 90%. Немногие выжившие же еще надолго оставались прикованными к койкам в состоянии овощей.

И только тот факт, что болезнь удалось удержать в рамках одной деревни не позволил новостям о болезни долго держаться в фокусе внимания людей, раздираемом танцующими в тик-токе моделями, блогерами и черными пятницами.

Было лишь одно НО… Которое ввергало всех участников бразильской экспедиции в панику. Один из выживших рассказал, что в незадолго до вспышки в деревне гостил иностранец. Он жил среди них, питался вместе со всеми, а затем уехал в Рио-де-Жанейро, в аэропорт. Его искали, но нашли уже слишком поздно…

А дальше все было просто — тусовка в паре ночных клубов в ожидании вылета, дьюти-фри в предполетной зоне, две пересадки в Лиссабоне и Амстердаме, где зараженный успел встретиться с друзьями, затем посадка в Шереметьево и автобус до дома.

Тогда выявилась еще одна роковая особенность болезни — очень долгий инкубационный период, в течение которого больной успевал заразить сотни людей. Они в свою очередь через вокзалы, аэропорты и порты развозили заразу по самым отдаленным уголкам планеты.

И вот через несколько недель последовали вспышки по всему миру. Правительства и простые люди реагировали очень вяло, не желая отказываться от привычной жизни. Только когда все больницы оказались забиты битком и пошла волна смертей, власти спохватились и стали вводить чрезвычайное положение, карантин, сажать всех по домам… Но было уже поздно.

Просто невероятно, как быстро рухнул казавшийся таким прочным мир. Уже через полгода ученые знали, что причиной стала сверхагрессивная бактерия, схожая с менингококком, в результате мутации получившая повышенную вирулентность и невосприимчивость к большинству антибиотиков. Она поражала мозг и за считаные часы уничтожала человека.

Никаких зомби, никаких метеоритов или календарей майя — лишь три будничных причины, сложивших тысячелетнюю цивилизацию, как карточный домик: паника, мародерство и жадность.

Связь и электричество кончились очень быстро. Болезнь распространялась так стремительно, что даже изоляция персонала ключевых объектов драматически запоздала. Уже зараженные операторы и инженеры наскоро останавливали реакторы атомных станций, турбины ГЭС и десятков других объектов, чтобы предотвратить техногенные катастрофы.

Толпы людей, движимые животным ужасом, двигались из крупных городов, прорывая оцепления и кордоны. Бандиты разных мастей тащили все, что попадется под руку, насиловали и грабили прямо на улицах, то тут то там заполняющихся телами.

Власти бились в агонии. Они уже ничем не управляли. Всем им, как и обычным людям хотелось спасать себя и свои семьи. В одних странах все разбежались, в других — пошли за харизматичным лидером и организовали оборону ключевых объектов в столицах, на военных объектах, запасах продовольствия и главных дорогах.

Мир распался на изолированные части, где каждый боролся за свое будущее, как мог. Где-то продолжали бороться врачи и ученые, где-то военные пытались организовать порядок, где-то все рухнуло в черный хаос, безжалостный ко всем, кто в нем остался…

И все равно в каждой из этих зон оставались люди, которые продолжали бороться, мечтать, любить и надеяться.

Об этих людях и пойдет речь в данной серии рассказов.

Заражение: Москва

— Нет… Я не верю. Я не верю! — онемевшими губами шептала Ирина. — Здесь точно что-то напутали.

— Перепроверили три раза, Ир, — мрачно сказал Еремин.

Никогда еще в кабинете кафедры эпидемиологии не висела столь гнетущая тишина. Ирина снова и снова листала по экрану монитора присланные фотографии отчета Департамента чрезвычайных ситуаций.

— Индекс репродукции двадцать один… Летальность… Восемьдесят шесть?!

Ирине не было еще и сорока, но она достала из личных шкафов танометр заведующей кафедрой и стала мерять давление. Ее трясло.

— Но ведь это конец, — прошептала она.

Доцент Еремин не отреагировал. Он не выглядел растерянным или испуганным. Просто смотрел в одну точку и витал где-то в своих думах. Ирина редко видела его таким.

— Самая гадость в том, что у нее резистентность к антибиотикам. Ничего не берет.

Ирина вскинула голову.

— Но почему тогда мы сидим здесь? Нужно уезжать из города, немедленно. Здесь же все превратится в сплошной могильник!

— Уезжать? — флегматично отозвался Еремин. — А смысл? В лесу в землянке жить? Ну езжай. А у меня тут мама. Пациенты.

— У меня тоже пациенты! Студенты! Друзья! А еще дочь! И вот ее я должна спасти.

— Может сдержим все-таки?

— Р0 — ДВАДЦАТЬ ОДИН! Корь — 15, ветрянка — 12! Они даже не успеют отследить все контакты! Летальность…

— Да помню я. Да, это конец.

На этих словах доцент Еремин вдруг заплакал.

Ирина вскочила, и стала собирать вещи в сумочку, достала из гардероба пальто.

— Ты куда? — всхлипывая спросил Еремин. — Бросишь кафедру?

— Простите, — покачала головой Ирина. — У меня дочь. Простите.

Перед выходом она кинула в сумку блок респираторов.

— —

На улице еще ничего не предвещало беды. Люди ходили по магазинам, автобусы были забиты битком. Лишь скорых носилось по городу больше, чем обычно.

Ирина вызвала такси и перед тем, как сесть надела респиратор с защитным стеклом и перчатки.

Таксист посмотрел на нее и сдержал смешок.

— Вы не бойтесь, я при получении гражданства все прививки поставил, — пошутил он.

Ирина не ответила. Она судорожно обдумывала дальнейшие шаги. Счет шел на часы. По новостям объявили о скором обращении президента к нации, но Ирине было ясно, что власти в растерянности. Эти меры слишком запаздывают. Прямо сейчас десятки и сотни новых зараженных разносят болезнь по всей стране.

Ирина лишь теперь поняла, зачем были все эти бессонные ночи, диссертации, кандидатские и бесконечная практика. Она никогда особо не хотела идти в науку, ей была ближе практическая медицина. Но так уж распорядилась судьба: неаккуратный секс в общаге мединститута, отказ делать аборт, испарившийся папаша — и прощай карьера медика. Осталась лишь научная работа по направлению инфекционных болезней.

И вот теперь ответ: то было не проклятие, а дар судьбы. Который, скорее всего, спасет жизнь ей и ее дочке. Или хотя бы продлит.

Этот дар — знание. Знание прямо сейчас стало самым дорогим товаром на земле. Почти никто из окружающих людей еще об этом не догадывается и все еще верит в золото, нефть, недвижимость и ценные бумаги. Но все это несколько дней как мусор. Информация — вот новое золото. Ведь цена ему — жизнь.

— —

Ира сняла все деньги со счетов и арендовала автомобиль на сутки. Она прекрасно понимала, что консультант задирает цену, увидев ее спешку, но отдала деньги. Ведь теперь это ее автомобиль. Совсем скоро уже некому будет потребовать его назад. Ирина загрузила багажник продуктами из Ашана и помчалась домой.

Она ворвалась в квартиру, достала чемодан и стала собирать вещи — теплую одежду, документы, бабушкины драгоценности. Она никого не собиралась просить о помощи, потому отныне любой контакт — риск смерти. А еще и трата времени.

Сердце Иры сжалось, когда на шум из комнаты выглянула Лиза. Она прилежно делала уроки в своей аккуратно разлинованной тетрадке, еще не зная, что эти уроки ей больше не пригодятся. Никто не проверит домашнее задание. Не поставит оценку за четверть. Не поздравит с переходом в следующий класс.

— Мамуля, а зачем ты чемодан достала?

— Солнышко… Я попрошу тебя делать все, что я скажу и не капризничать. Мы уезжаем.

— Ну мааам, у Кости завтра день рождения, мы что, не пойдем в гости? Он обидится!

Ира подошла к дочери и сжала ее в объятиях. Присела и заглянула дочери в глаза.

— Лиза. Помнишь нашу игру про страшную бактерию, которая хочет всех съесть? Это больше не игра. Слушайся меня и все будет хорошо. Я тебя очень люблю.

Мамин тон и в